В коридоре "гостинки", общем для восьми однокомнатных квартир, скандалит соседка.
Забавная бабулька. Передвигается с двумя клюками, любит со страшным грохотом гулять по пожарной лестнице, что впритык к стене нашей кухни. Возвращаясь, непременно комкает и забивает под дверь, – так, что её потом не открыть, – наш вязаный кружевной половичок. А если ей случается ковылять мимо, когда я вхожу или выхожу, божий одуванчик, движимый высокой жаждой познания, норовит обозреть наше логово – аж подпрыгивает, и шея у него удлиняется вдвое.
Сегодня она что-то не поделила с другой соседкой (судя по отдельным различимым выкрикам – опять-таки коврик у входной двери). Вопли всё громче и громче – и, наконец, я в кухне, через двойную дверь и прихожую, слышу речи Шехерезады Степанны целиком.
– Выходи! – требует бабусик, украшая призыв экспрессивно-эротическими фиоритурами. – Я тебя убью! Выходи быстро, такая-сякая, я жду! Что, боишься, разэтакая? А я тебе ещё не всё сказала, так что выходи! Я тебе ещё голову не оторвала! Выходи немедленно!
Она ещё долго возмущается, и дико ей, и горько, и обидно: почему вражина медлит подставлять голову? Ведь бабулечка вполне доступно изложила миру, чего хочет – так какого чёрта реальность волынит со сбычей мечт? Чё за бардак в мироздании, я спрашиваю?!
Нет, я не о том, что надо жить дружно. Кому надо, а кому и нет. И не о глупости. В данном случае неважно, глупа соседушка или умна – восприятие ближнего как объекта не зависит от уровня интеллекта и образования. Вот, дабы охватить диапазон, к "донному" примеру – пример из "сливок общества".
Был когда-то на филфаке Киевского университета хитрый экспериментальный отдел логики и психологии. Там учили и филологии, и психологии, и анатомии, и философии, и много чему ещё. Дама, блестяще окончившая этот самый отдел (то есть, профессиональный психолог с двойным верхним образованием), со слезой в голосе рассказывает о бедах своей подруги и сокурсницы (стало быть, тоже психолога и проч.). Муж, мол, её совсем измучил. Тунеядец, картёжник, пьяница, тридцать лет "ищет себя", сидит у бедняжки на шее, да ещё и помыкает. Недавно бедняжка затеяла ремонт, поручила мужу купить то да сё, дала деньги, он их пропил, прогулял, заявился через неделю, а в ответ на упрёки жены устроил скандал – я мужчина, что хочу, то и делаю, не тебе, дуре-бабе, мне указывать. Нет, каков подлец!
– Но ведь он тридцать лет так себя ведёт, – говорю. – Бедняжка давным-давно знает, что он подлец. Знает его мотивы, цели и ценности. Чего она ожидала, давая ему деньги? Что он вдруг исправится и станет утолять её желания, а не свои? С какой радости?
Да, конечно, я знаю, трюизм: другой человек – другой, он действует, исходя из своих мотивов, а не твоих, в соответствии со своей логикой поведения, а не твоей, так, как хочется ему, а не тебе. Мне самой неловко напоминать взрослому, умному, вроде бы знающему больше меня человеку эту до оскомины банальную, тривиальную, самоочевидную истину – дама будет права, если посмеётся надо мною, яйцом, вздумавшим учить курицу... Ага, щаззз. Цунами благородного негодования уносит даму на сотни километров от темы, сметая всё на пути:
– Ну, раз ты на его стороне, значит, ты такая же дрянь, как он, нам больше не о чем говорить, я ухожу.
Воистину, человек – мера всех вещей. И этот человек – Я. Прочие вещи обязаны соответствовать. Почему ж они, гады, своевольничают? Подлый, подлый, подлый мир...