Аннотация: Иногда невероятное находится совсем рядом с нами, а мы его просто не замечаем....
Мой старший брат Рик ― немного странный и всегда таким был, даже в детстве. Нет, он не псих, совсем наоборот ― слишком спокойный. Такой молчун, всегда всё в себе держит, ни с кем не ругается, просто уходит. То ли ему плевать на всех, то ли... я и не знаю, что. И это в нашей-то семейке, где каждый взрывается как вулкан при малейшем поводе. Да и без повода тоже.
Папа гоняет всех без разбора, стоит ему немного выпить, а бывает это частенько, особенно после того, как в прошлом году он потерял "хорошую" работу. Перебивается теперь случайными заработками. Мама тоже себя не сдерживает, и я её не виню: муж никудышный, дети ― оболтусы, с её слов, конечно. Во многом она права, но могла бы хоть орать потише, а то скоро точно оглохну.
Сёстры ― отдельная песня, даже говорить не хочется: чуть что не так, сразу то в слёзы, то в крик. Честное слово, хоть ходи целый день дома с затычками в ушах. Но, справедливости ради, признаю ― я тоже не подарок. Но с кулаками на всех подряд не бросаюсь, между прочим. Бабушка говорит, что это всё наши итальянские корни виноваты, мол, кровь горячая, эмоции через край. Корни, корни, в гробу я видел таких предков, все достали, сил нет!
И в таком аду ― Рик, прям, настоящий оазис спокойствия. Неудивительно, что меня всегда к нему тянуло. Когда дома обстановка сильно накалялась, он не ввязывался в разборки, а уходил в заброшенный сад, что рос за нашим домом. И я бежал следом за ним. Рик сидел на поваленном дереве, строгал ножиком корягу, но меня никогда не прогонял, просто игнорировал. Ну, я так думал.
Сначала я пытался с ним разговаривать, душу изливать или жаловаться. Рик молчал, и в тот момент казалось, что он и не слушал меня совсем. Но в конце моих "излияний" брат обычно просто кивал головой. Соглашался со мной? Не знаю. Дождаться от него слов было трудно. Хотя однажды он всё-таки мне сказал: "Забудь, ерунда всё это", ― и для меня его слова стали неожиданностью. Я даже растерялся, не зная, что ему ответить.
А он, казалось, ничего от меня и не ждал, продолжал резать ножиком старое дерево, и у него получались удивительные фигурки. На первый взгляд странные и совершенно непонятные. Я пытался спрашивать брата: "Что это?", но Рик только загадочно хмыкал и пожимал плечами. А потом отдавал их мне, и я подолгу рассматривал переплетённые между собой корни или изгибы шершавой коры.
Но стоило мне присмотреться к ним повнимательнее, и я обнаруживал у себя в руках необычных фантастических животных, иногда с большим количеством конечностей, хвостов и даже крыльев. Я прям с ума по ним сходил, у меня на полке собралась уже целая коллекция, а мне всё было мало. Когда Рик отдавал мне очередную поделку, я хватал её и просил: "Сделай ещё, это так круто!"
Мой брат был талантлив, это понятно. Он так отличался от всех нас: отлично учился, умело обходил конфликты в школе, был аккуратным и собранным. В общем, прямая противоположность мне и сёстрам. Да, и ещё Рик не врал как я, потому что мало говорил, мы так и звали его между собой ― "Молчун". Только за глаза, вот прямо в лицо его так назвать никто не решался: взгляд у Рика был особенный, в общем ― тяжёлый взгляд. Ему в глаза даже мама не смотрела.
Признаюсь, что в нашей семье к брату относились неоднозначно, потому что, наверное, не понимали его. Он даже внешне не был похож на меня или родителей. Светлокожий и сероглазый, высокий, с правильными чертами лица и хорошей фигурой, рядом с нами ― коренастыми, кареглазыми и смуглолицыми южанами, чей рост, на мой взгляд, мог бы быть и повыше, он казался человеком, пришедшим откуда-то с севера. И я имею в виду не север штата, а гораздо дальше.
Отец не скрывал своей холодности к старшему сыну. Если бы он сам ни принял его у мамы, родившей Рика прямо в нашем грузовичке по пути в больницу, то наверняка кричал бы, что ему подменили сына в роддоме. А так, когда напивался, просто обвинял маму в банальной измене, что приводило её в ярость и обычно заканчивалось битьём посуды и метанием тарелок прямо в его пьяную физиономию.
Мама по-своему любила старшего сына, но побаивалась его, и даже иногда шёпотом рассказывала, что при родах у неё было видение ― кто-то большой и страшный грозил ей пальцем с небес и даже обещал покарать, если мама не сбережёт Рика. Смех, да и только! И как в такую чепуху вообще можно верить? Он нормальный парень, просто ― молчун.
Сёстры злословили о Рике, а ведь он их никогда не обижал, а когда они были маленькими, терпеливо с ними нянчился. Ну, дуры, что с них взять. Линн, младшая из сестёр, не раз пыталась меня убедить, что Рик только притворяется хорошим, а на самом деле он ― "змеюка, которая однажды всех нас погубит". Знаю я, откуда ветер дул! Бабушкино влияние.
Наша бабушка считала себя потомком известной ведьмы и Рика откровенно не любила, с пеной у рта доказывала всем, что он ― не наш, мол, в нём сидит нечистый и вообще несла всякую ересь, даже повторять противно. И сёстрам это внушала. А ещё она говорила, что поделки Рика ― "от дьявола" и их надо сжечь. В страхе потерять дорогие мне вещи, я срочно упаковал и спрятал их в надёжном месте. Как же я тогда бесился, но переубедить бабушку так и не смог, меня же за моё упорство ещё и выпороли. Но я всё равно продолжаю считать Рика хорошим человеком.
Стоит ли удивляться, что при таком отношении в собственной семье брат постоянно молчал и при первой же возможности ушёл из дома. После окончания школы, а он был лучшим учеником, Рику была прямая дорога в колледж. Но денег на обучение у нас не было, а даже если бы и были, брат вряд ли попросил бы их у отца.
Кто знает, как Рик нашел работу помощника лесничего в заповедном реликтовом лесу. Это не так далеко от нас, всего-то пару часов на машине. Короче, уехал, впервые за всё время погладив меня по голове, я, прям, чуть не разревелся, но сдержался под ехидными взглядами сестёр.
За прошедшие с его отъезда три месяца брат так ни разу и не позвонил мне, что, понятное дело, очень расстраивало. Я сам не раз пытался ему дозвониться, но он словно специально не отвечал. Конечно, я обиделся, но в августе он вдруг мне приснился: стоял улыбающийся в лесу и махал мне рукой, как будто звал к себе. Я проснулся в холодном поту и сразу позвонил ему, как чувствовал, что он, наконец, ответит. На этот раз Рик не прятался и даже спросил: "Как дела?"
Я сначала растерялся, а потом выпалил: "Я завтра к тебе приеду на пару дней, а может на недельку, ладно?" И услышал в ответ: "Приезжай". И всё, он сразу отключился. Я так обрадовался, что заметался по дому, пытаясь собраться, но от волнения всё валилось у меня из рук. Линн с ехидной ухмылкой следила за мной, не забывая комментировать.
― Ух ты, неужели Молчун тебе позвонил? Надо же, и чего ты, болван, так обрадовался, не понимаю.
― Потому что не доросла ты ещё, чтобы такие вещи понимать, ― с умным видом ответил я.
― Ага, только на минутку ― я тебя на два года старше, забыл? ― сестра скрестила руки на груди.
― И что? От этого ты умнее, что ли?
―А то, что ты, дурак, доверяешь ему и можешь за это жизнью поплатиться. Не боишься, что Молчун заведёт тебя в лес и прирежет как барана?
― Совсем рехнулась? ― вспылил я, ― ужастиков пересмотрела, что ли? С какой стати брату меня убивать: я уверен ― он тоже скучает.
― О! Неужели он сам тебе сказал: "Я так соскучился по тебе, прилипала, приезжай скорее!" ― и она противно засмеялась.
Я взбесился, схватил со стола книгу и запустил в сестру, но она ловко увернулась и выбежала за дверь, крикнув напоследок.
― Я тебя предупредила: увидишь, как он нож берёт ― беги. Может и убежишь. Ах, прости! Я забыла, что бегаешь ты плохо, ― было слышно, как её каблучки застучали по лестнице.
Я сжал зубы, Линн намекала на то, что я слегка прихрамываю, после того, как в детстве упал с той самой лестницы, по которой она сейчас от меня убегала. Это было подло, говорить мне такое, разве я виноват в том, что кость срослась неправильно? Доктор сказал, что после операции я перестану хромать, когда-нибудь, наверное. Только когда она будет, эта операция. Впрочем, не хочу и не буду сейчас переживать из-за слов ненормальной сестрицы. Меня ждёт встреча с Риком, это куда важнее.
Мама не возражала против моей поездки к брату, который после ухода из дома регулярно присылал ей часть денег из своего небольшого заработка. Она была ему благодарна за помощь, ведь отца в очередной раз вышвырнули с работы за пьянство, и мы экономили на всём. А отцу я ничего не сказал ― вряд ли он заметит моё отсутствие. Тем более, что в последнее время мы редко видели его дома: он искал работу в соседнем городе. Во всяком случае, маме он говорил, что делает это.
Ночью я почти не спал, мне было и радостно, и неспокойно на душе. Только под утро задремал и увидел кошмар, в котором Рик со странно потемневшим лицом держал нож у моего горла. Я не пытался сопротивляться, только хрипел: "Что ты делаешь, Рик, зачем? Это же я, Джо, твой брат". "Моему господину нужна жертва, ты как раз подходишь", ― невозмутимо отвечал он, и я почувствовал, как холодное лезвие вспарывает кожу на моей шее...
С криком я открыл глаза. Лицо было мокрым от слёз и холодного пота. Сердце билось так отчаянно и громко, как никогда в жизни. Я тяжело дышал и никак не мог успокоиться. Потом вытер краем одеяла лицо и шею и на дрожащих ногах поплёлся в душ. Сон был реальным и страшным, и мне понадобилось время, чтобы окончательно успокоиться.
"Это Линн со своими глупостями во всём виновата, ― крутилось у меня в голове, ― я болван, раз слушал её, надо было сразу выгнать идиотку из комнаты, ничего бы тогда не случилось, спал бы спокойно". Завтрак, оставленный мамой на кухонном столе, не лез в горло, и я сел в автобус голодный и злой как собака. По дороге немного успокоился, но, когда подъехал к нужной мне остановке, волнение снова охватило меня. Лес был совсем близко.
Я вдруг подумал, что не знаю, где точно живёт Рик. Как я найду его, не бродить же мне по лесу в его поисках? Может, просто вернуться домой, позвонить брату, извиниться, сказать, что приеду в другое время? Я почти уговорил себя, но тут взгляд упал на знакомую фигуру, этот был Рик. Он ждал меня и, увидев, как я выхожу, махнул мне рукой и даже улыбнулся уголками губ. Я сразу отбросил все сомнения и бросился ему навстречу.
― Привет, Рик! Как же я соскучился по тебе, а ты почему мне не звонил? Так ждал, обидно же, ― протарахтел я на одном дыхании, вглядываясь в его лицо. Вместо ответа Рик снял рюкзак с моего плеча, взял меня за руку как маленького и повёл в сторону коттеджей, стоявших недалеко от леса. Мне стало неловко, и брат, почувствовав это, отпустил мою руку. Он посмотрел на меня и снова улыбнулся, кивнув на крайний коттедж: "Здесь я живу, пошли. Тебе понравится".
И он не ошибся. В доме было уютно и чисто, спокойно и, главное, тихо: никаких тебе криков и ругани. Простая обстановка, минимум мебели, компьютер на рабочем столе, книги и несколько небольших поделок на полке. Я сразу подошёл и стал крутить их в руках, рассматривая со всех сторон, только потом, спохватившись, спросил: "Можно?"
― Конечно, я сделал их для тебя, ты же собираешь, да?
― Угу, какие необычные! Они мне так нравятся, Рик, отдашь их, когда я поеду назад?
― Разумеется, пойдём, покажу тебе твою комнату, а потом пообедаем. Я сам приготовил, старался к твоему приезду.
― Здорово, Рик, а то я такой голодный, с утра психовал, не смог даже есть.
Пока брат показывал мне соседнюю комнату, я вдруг вспомнил, почему я утром так разволновался. И ещё понял, что мы разговариваем с братом. Именно мы, а не так, как обычно ― я говорю, а он молча слушает. Что же с ним случилось, почему Молчун вдруг изменился? Он ответил на мой вопрос, словно знал, о чём думаю.
― Здесь так спокойно, понимаешь? Наконец-то чувствую себя хорошо и могу расслабиться.
Я кивнул. Ещё бы не понимал, ведь он всю жизнь прожил во враждебной обстановке, никто его по-настоящему не любил. "А я? Как на самом деле я отношусь к Рику, он правда так мне дорог, что безоговорочно могу ему доверять?" ― от таких мыслей я снова разволновался и закусил губу.
― Что с тобой, Джо? Почему ты так переживаешь, неужели что-то случилось с мамой или сёстрами? ― в его голос звучала неподдельная тревога.
Пока я отрицательно мотал головой, в моей голове продолжали крутиться ужасные вопросы: "Как он узнал, на каком автобусе я приеду? Откуда вдруг такая забота о ненавидящей его семье, раньше ему же было плевать на всех. Неужели он, правда, искренен? И вообще, как человек мог так резко измениться всего лишь за три месяца; боже, а вдруг всё это лишь лицемерное притворство, и они были правы насчет брата? Вдруг он задумал что-то ужасное? Нет, не верю, не верю!"
Рик посадил меня на кровать и сел напротив, лицо его стало привычно грустным.
― Джо, я понимаю твои сомнения. Да не смотри так, я не читаю твои мысли. Чтобы понять о чём ты думаешь, достаточно просто внимательно на тебя посмотреть. Пожалуйста, успокойся. Здесь останавливаются всего два автобуса: один ― днём, второй поздно вечером. Я пришел днём, а если бы ты не приехал, вернулся бы на остановку вечером. А что касается моего отношения к семье, то ты сам всё видел. Там, кроме тебя, я никому не был нужен, но всё равно они ― единственная моя родня. Я беспокоюсь о них. Это чистая правда. Но если ты мне не веришь, возвращайся домой. Посажу тебя на вечерний автобус. Вот так.
Он тяжело вздохнул и замолчал. В его молчании я почувствовал огромное разочарование. Мне стало так невыносимо стыдно, и я вскочил.
― Рик! Прости меня, дурака, я верю тебе, не сомневайся, а иначе просто не приехал бы сюда. И давай, наконец, обедать, так проголодался, съем всё, что на стол поставишь.
Он улыбнулся.
― Отлично, пошли за стол, увидишь, чему я здесь за три месяца научился. Может шеф-поваром мне и не стать, но уж брата смогу накормить до отвала.
― Посмотрим, посмотрим, ― засмеялся я, и на душе у меня стало легко, тревоги если и не исчезли окончательно, то, во всяком случае, спрятались где-то очень далеко.
За обедом мы с братом много разговаривали и строили планы, как проведём неделю вместе, не забывая, конечно, о еде, которая показалась мне божественной ― давно так не объедался. Рик улыбался и даже шутил, это было просто невероятно. Если бы мне ещё совсем недавно сказали, что Молчун умеет шутить ― ни за что бы не поверил. Но у брата оказалось отличное чувство юмора, и к вечеру у меня заболел живот не только от обжорства, но и от смеха.
Как же здорово нам было вместе, наверное, это был лучший день в моей жизни! Но это не могло продолжаться долго. Наверное, карма у меня такая, как говорила бабушка. Позвонила мама и сказала, чтобы завтра я возвращался домой, провести неделю с братом не получится: отец приезжает и хочет, чтобы вся семья собралась вместе. Вот же засада! Ну почему ему приспичило именно сейчас явиться и всё испортить?
Брат воспринял новость растерянно и замолчал, было видно, что он расстроен. Его голос звучал обречённо.
― Ну, что же делать, Джо, надо ― так надо, вернёшься раньше. Но до этого я хочу показать тебе кое-что удивительное. Завтра, хорошо? А пока иди спать, ты сегодня устал, а я тут всё уберу.
Я не знал, что ответить, внутри всё кипело от злости: "И почему я такой невезучий?". Не хотелось вываливать это на Рика и, пожелав ему спокойной ночи, ушёл. Побесившись немного в одиночестве и от души поколотив подушку, я постепенно смирился и стал планировать новую встречу с братом. Ведь ничто не мешало приехать к нему ещё и ещё раз, верно? Это успокоило меня, не заметил даже, как уснул. Уже во сне мне казалось, что кто-то ходит вокруг кровати и тяжело дышит, но утром я всё забыл.
Проснулся поздно, в полдень. Подскочил на кровати и бросился в соседнюю комнату, испугавшись, что Рик куда-то ушёл. Но он сидел за компьютером и что-то печатал. Увидел меня и улыбнулся.
― Доброе утро, Джо! А я и забыл, какой ты соня. Выспался?
― И тебе ― "доброе"! Ты почему меня не разбудил? У нас же не так много времени! ― я почти кричал от досады. Но Рик только улыбнулся и кивнул в сторону накрытого стола.
― Ничего страшного, мы всё успеем. Я позвонил маме и договорился, что ты вернёшься завтра утром. Мой знакомый отвезёт тебя домой, ему по пути. Иди умывайся и садись за стол, а то я один съем все блинчики.
― Нет, не надо, я мигом! ― и меня как ветром сдуло.
Мы с братом поздно завтракали, а может рано обедали в молчании. У Рика был грустный взгляд, а я не знал, что сказать. После вчерашней болтовни меня словно заклинило, и в голову ничего не приходило. Допивая вкуснющий кофе, я спросил:
― И куда мы сегодня пойдём? Ты же обещал показать мне что-то удивительное.
Рик вытер губы салфеткой, посмотрел мне в глаза и сказал именно то, что я боялся услышать.
― В лес, Джо. Мы пойдём с тобой в этот замечательный лес. Да не пугайся ты так, боже! Я знаю, что ты боишься заблудиться. Обещаю ― этого не произойдёт, я не оставлю тебя ни на минуту. Уверен, тебе понравится то, что ты сегодня увидишь. Это не обычный перелесок на краю города, это особенный, потрясающий лес. Там столько красивых мест, туристы платят деньги, чтобы посмотреть на них. Ты не пожалеешь, просто поверь мне!
Я сник. Да, я боялся идти туда. Ещё в детстве заблудился в лесу и так перепугался, что до сих пор не хожу в походы. Но как мне быть, если Рик просит? Даже настаивает. В конце-то концов, не маленький уже, когда-то надо преодолевать свои страхи! И я согласно кивнул, но вид у меня при этом был, наверное, как у приговорённого к смертной казни.
Рик одобрительно похлопал меня по плечу.
― Вот и правильно, всё будет хорошо! Сейчас и пойдём, я уже всё приготовил для прогулки.
― Как, прямо сейчас? ― промямлил я, и глядя на меня Рик усмехнулся, покачав головой. Мне стало стыдно, не хотелось выглядеть трусливым ребёнком перед старшим братом. Я решил терпеть и не показывать вида, даже если будет страшно.
Минут через десять мы вышли из дома. На плече у Рика висел только небольшой рюкзак, а, значит, прогулка обещала быть недолгой. Это меня подбодрило, и я пошёл следом за братом. Лес был совсем рядом, он казался таким огромным, что по сравнению с ним я чувствовал себя крошечным муравьём и невольно затормозил в нерешительности. Рик просто взял меня за руку, и, тяжело вздохнув, я решился и вошёл в лес.
Сначала я просто держался за руку брата как маленький мальчик, боясь даже поднять голову и посмотреть на эти огромные, упирающиеся прямо в небо стволы вековых деревьев. Но страх вскоре прошёл, сменившись восхищением: я с интересом слушал рассказ Рика о заповедном лесе и его обитателях, а потом стал осматриваться вокруг и убедился сам, насколько брат был прав. Это было волшебное место, описать которое у меня не хватало слов. Околдованный им, я понял, что никогда не забуду его красоту и величие.
Мы бродили по тропинкам, которые Рик знал в совершенстве, спускались в овраги, пили воду из маленьких ручейков, большие ― переходили по мшистым валунам. Я впервые без страха трогал огромные шершавые стволы, за которыми могли спрятаться сразу несколько человек, мы устроили пикник на большой цветочной поляне ― подкрепились содовой и крекерами. Я чувствовал себя прекрасно, мои ноги совсем не устали и, даже несмотря на мою хромоту, ни разу не споткнулся. Рик всё время был рядом, поддерживая меня, с ним я чувствовал себя защищённым.
Мне казалось, что в лесу мы провели не больше часа, но солнце говорило об обратном: оно опустилось уже довольно низко, и тут я забеспокоился.
― Рик, нам не пора возвращаться домой? Мне кажется, скоро начнёт темнеть.
― И хорошо, я же собирался показать тебе что-то удивительное, не так ли? А увидеть это можно только когда стемнеет.
Я поперхнулся водой, которую жадно пил из бутылки.
― Что? Мы останемся здесь на ночь? Нет, Рик, мы так не договаривались, давай вернёмся, пожалуйста...
― Да что с тобой, мне казалось, ты преодолел страх, тебе же всё нравилось? Поверь, я ночевал в лесу много раз. Здесь совершенно нечего бояться: крупных хищников нет, разве что белки или зайцы.
Он произнёс это с такой иронией, что я заколебался.
― Да, но, Рик, ― я пытался сопротивляться, ― мне как-то не по себе, раньше никогда не бывал в лесу ночью.
― Перестань "страдать" и успокойся, ты переживёшь незабываемое приключение; подумай сам, будет что рассказать друзьям в школе. Мы уже пришли. Посмотри, как здесь красиво, а вот и то самое место, о котором я тебе говорил. Я бывал здесь много раз, видишь остатки кострища. Сейчас соберём хворост и разведём костёр, у меня в рюкзаке горячий чай и куча сэндвичей. Голодным не останешься.
Я не знал, что возразить брату. В одном он был точно прав, такого со мной ещё никогда не случалось. И всё же Рик должен был меня предупредить о том, что мы останемся в лесу на ночёвку. Наверное, специально промолчал, знал, что тогда я ни за бы не пошёл с ним сюда. Делать было нечего, пришлось соглашаться, но на душе стало неспокойно, вернулись старые страхи и подозрения. Но я дал себе слово держаться. Может то, что брат обещал мне показать, того стоило.
Мы собрали хворост, Рик умело развёл костёр, и вовремя, потому что быстро стемнело, и мне стало совсем не по себе. А брат, казалось, ничего не замечал. Он был совершенно спокоен, ещё бы, ему же было не привыкать. Не то что мне. Он одел на меня свою ветровку и укрыл плечи одеялом, которое принёс с собой. А потом напоил чаем из термоса, после которого я быстро успокоился и расслабился. А это уже было подозрительно, неужели чай был с добавкой, чтобы я не психовал?
С наступлением темноты заметно похолодало, а Рик был в одной рубашке и джинсах и ему, похоже, было нормально. "Может, он тоже что-нибудь принял?", ― прилетела в голову ленивая мысль, но я уже перестал волноваться и смотрел на брата. Он ходил вокруг костра в каком-то радостном возбуждении, улыбаясь своим, только ему известным мыслям, его щёки горели непривычным румянцем. "Никогда его таким не видел, ― промелькнула и исчезла ещё одна залётная мыслишка, ― и что теперь со мной будет?"
Наконец Рик обратил на меня внимание, сел рядом со мной у костра и зашептал прямо в ухо, как будто боялся, что кто-нибудь нас подслушает.
― Джо, посмотри прямо перед собой. Там, за костром ― большое дерево. Смотри внимательно, что ты видишь?
― Э, ну вижу огромный ствол, весь покрытый мхом, ветки тоже большие, с них свисают лианы, такие пушистые, словно толстые лохматые верёвки, прямо до земли. Прикольно.
Рик взлохматил мне волосы и засмеялся. Наверное, то, что он выпил, было покрепче чая.
― Молодец, но смотри на ствол внимательно, приглядись получше.
Я вгляделся, пламя костра то поднималось, то опадало, и это очень мешало моему наблюдению. Но потом я увидел то, о чём говорил Рик. Это была вертикальная щель в стволе дерева, большая такая, моя рука точно бы пролезла в неё. Рик подкинул веток в костёр, огонь вспыхнул с новой силой, и я увидел, что щель проходит насквозь через весь ствол.
― Ух ты, Рик! Какая трещина, да она же огромная! Это её ты мне хотел показать, да? Но при свете дня я бы её лучше рассмотрел, совсем необязательно было...
Рик посмотрел на меня как на недоумка.
― Нет, в том-то и дело, что днём её не существует.
― Не видно, что ли?
Он вздохнул:
― Вообще нет, я много раз проверял, нет её, а однажды вечером увидел, вот как сейчас.
Я хмыкнул и отхлебнул из кружки своего "чая".
― А ты уверен, Рик, может померещилось?
― Уверен, уверен. Но не в этом дело, смотри внимательно, что будет дальше.
Заинтригованный, я уставился на трещину, но ничего не изменилось. Вопросительно посмотрел на брата, он ухмыльнулся и показал рукой вперёд.
― Смотри, начинается...
И тогда я увидел это и охнул: пламя костра снова вспыхнуло и взметнулось очень высоко, а потом едва не затухло, словно невидимый ветер пытался его потушить. А искры от костра вдруг стали подниматься вертикально вверх, одна за другой, образуя поток практически параллельных прямых, чего в принципе быть не могло. Я разинул рот от удивления.
Но это было ещё не всё. Через этот своеобразный "занавес" я увидел, как трещина в стволе постепенно расширялась. Она росла прямо на моих глазах, плавно увеличиваясь в размере, открывая перед моим очарованным взглядом удивительное чудо: там, внутри сиял и переливался яркими красками мир, в котором двигались странные существа, очень напоминавшие мне что-то знакомое... да, конечно, тех самых фантастических существ, что вырезал из коряг Рик. Вырезал и дарил мне.
― Рик, Рик! Ты тоже видишь это, а? Это же не глюк от того чая, которым ты меня сейчас напоил? Ты что молчишь, Рик, не пугай меня!
Я повернулся к нему и тут же пожалел об этом. Рик стоял рядом со мной, опустив руки вдоль тела, и не отводил взгляд от происходящего за костром чуда. Тень упала на его лицо, некрасиво исказив знакомые мне черты: лоб стал выше и бугристее, нос вытянулся и загнулся крючком, щёки ввалились, подбородок стал острее, а глаза, напротив, ― гораздо меньше, и в них полыхало оранжевое пламя костра.
Но самое страшное было не в этом. Огромные чёрные крылья за спиной моего брата. И даже не то что они внезапно появились, так напугало меня. Пугало то, что покрывавшие их чёрные перья медленно опадали с них и, вместо того, чтобы опускаться на землю как листья клёна в сентябре, кружась, поднимались вместе дымом от костра прямо в тёмное ночное небо.
― Это же чёрный Ангел! ― ахнул я. Легенды о нём ходили в наших краях ещё со времён индейцев. Давным-давно Ангел появлялся, чтобы разрушать и уничтожать всё, что встречалось на его пути. И убивать людей. Так говорили старухи. И моя бабушка тоже. Значит, мой брат ― чёрный...? Нет, не может быть. Я отчаянно крикнул хриплым от страха голосом: "Рик, очнись, приди в себя!" А голова уже услужливо напомнила мне сон о брате, убивавшем меня ножом. В памяти всплыл противный голос Линн: "Он убьет тебя и погубит всех нас". И бабушка с её "нечистым", крестившаяся каждый раз, когда его видела...
Рик повернулся на мой призыв, и тень исчезла с его лица. Это был прежний Рик, мой брат Молчун, в которого я всегда верил. Красивый, хоть и очень бледный, с таким печальным взглядом. Только крылья никуда не делись, они продолжали сыпать перьями, как осенними листьями.
Я заплакал. Рик наклонился ко мне и нежно погладил по волосам.
― Прости, что напугал. Я не хотел, но когда-нибудь это должно было случиться. Я так мечтал провести последние дни с тобой, но видно не судьба. Я должен уйти, ты же понимаешь, да? Слишком долго сдерживал это в себе и теперь расплачиваюсь. Так будет лучше для всех, и в первую очередь ― для тебя. Не забывай меня, ладно? Будь счастлив, прощай, Джо, братишка...
Он выпрямился и шагнул прямо через полыхающий костёр к дереву, а потом исчез в трещине, которая теперь уже казалась мне огромной беззубой пастью, проглотившей брата. Всё это было слишком для меня, и я провалился в беспамятство.
Меня разбудил незнакомый молодой человек, с небольшой бородкой на симпатичном лице, одетый в жёлтый дождевик. Было хмурое утро, с неба накрапывал слабый дождь. Я лежал у потухшего костра, завёрнутый в одеяло и не понимал, что происходит.
― А где Рик? ― первое, что я спросил у незнакомца.
Он улыбнулся и протянул мне руку, помогая встать.
― Ты Джо, да? А я ― Питер, сосед Рика. Он просил подбросить тебя домой, вот и вещи твои мне заранее отдал. Сказал, вы с ним в поход вчера собирались, и объяснил, как тебя найти. Он ведь странный, твой брат, правда? Но человек хороший.
Я запутался в одеяле, пытаясь из него выбраться, но снова спросил этого Питера.
― А где Рик?
― Этого, Джо, я не знаю; Рик сказал, что ему надо куда-то уехать, и это всё, что мне известно. Ну, давай, поднимайся скорее и пойдём, у меня не так много времени.
― Да, я сейчас, подождите минуточку, ― пробормотал я, освободившись, наконец, от проклятого одеяла и запихивая его в брошенный на землю рюкзак брата. Потом, спотыкаясь, добежал до дерева и ощупал его кору: как и предполагал, никакой трещины не было и в помине. "Значит, это был дурацкий сон, и беспокоиться не о чем", ― уговаривал я себя, стараясь не отстать от Питера, который почти бежал, наверное, действительно очень торопясь.
"А где же Рик, разве он мог вот так бросить меня в лесу, спящим на голой земле? Он же обещал, что не отойдёт от меня, а сам уехал по делам? Ну, значит, мог, что ж поделать", ― снова обманывал я себя, трясясь в старом джипе Питера, везущим меня домой. Я придумывал брату разные оправдания, лишь бы не думать о странном сне, увиденном этой ночью.
Дома я перекинулся парой слов с мамой и сразу ушёл в свою комнату. Только там заметил, что вместе со своим рюкзаком принёс и рюкзак Рика. Я вытряхнул его содержимое на кровать: там был разный мусор - пустые банки от содовой, бумажный пакет из-под съеденных нами крекеров, термос и одеяло, а ещё кошелёк с деньгами и старый, где-то подобранный им компас, на который я давно зарился. И, конечно, обещанные мне поделки из коряг.
Я перебирал эти вещи и случайно перевернул компас. На его задней стенке было нацарапано: "Любимому брату Джо от Рика, не забывай". Я читал и снова перечитывал эту надпись, пока до меня не дошло, что так Рик прощался со мной. А ещё в кошельке нашёл записку: "Джо! Это деньги, которые я скопил ― для тебя. Используй их с умом, не трать на всякую ерунду". Я прочитал и засмеялся сквозь слёзы: "Ты бросил меня Рик, а пытаешься говорить, что мне делать, даже оттуда? Да пошёл ты..."
Я плакал горько, навзрыд, потому что знал ― это, был не сон. Потому что никогда уже не увижу брата, не скажу ему, как он мне дорог. Просто, я невезучий по жизни чел ― всё теряю, даже брата. Выплакавшись, пришёл в себя и задумался, а такой ли уж я неудачник на самом деле? Разве у каждого есть, ну пусть ― был, такой брат? Разве каждый в своей жизни хоть раз видел чудо? А я ― видел! И вообще, всё у меня будет хорошо, что это я раскис, Рику это бы не понравилось.
Я встал и в волнении начал ходить по комнате, не сразу заметив, что больше не хромаю. Совсем. "Это твой прощальный подарок мне, да, Рик? Спасибо тебе, брат" ...