Риф Людмила : другие произведения.

Пересечь пустоту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На протяжении пятиста лет жители королевства отчаянно, но безуспешно пытаются расселиться за его пределы. Каждые пять лет отряд из добровольцев и нарушителей порядка отправляется за границу леса с огромными деревьями, которые превышают высоту обычных в пять-шесть раз. Старший сын графа Грейн, уверенный, что ему улыбнется удача, записывается добровольцем для участия в миссии "Великое Расселение". Его младший брат - Грег, вдохновившись его действиями, решает последовать за ним. Однако сможет ли Грег убежать от родителей, которые уже потеряли одного из сыновей? Почему из-за леса нет вестей? Чем вызван необычайный рост деревьев? И почему короли на протяжении пятиста лет продолжают отправлять людей в пустоту?

Пролог

  
  За границей леса, 495 год
  
  Теплый вечер. В километре от поселения, которое образовалось всего несколько месяцев назад, дровосек рубил поваленное дерево. Его ствол был настолько огромный, что понадобилось бы около пяти человек, чтобы обхватить. На протяжении всего долгого дня звук топора гулко разносился по лесу, пугая лесных жителей. Не смотря на усталость, дровосек так увлекся работой, что не заметил, как начало темнеть. Когда он спохватился, между деревьями было тяжело что-либо рассмотреть. Мужчина в спешке стал собирать снасти. Он сложил только часть заготовленных дров под навес и собирался забрать оставленный у поваленного дерева топор, но поднял взгляд и увидел, что из тени леса, со стороны поселения, к нему бесшумно вышел человек. От неожиданности сердце мужчины забилось с удвоенной скоростью, однако он быстро успокоился, разглядев знакомое лицо писаря.
  - Фух, и напугал ты меня, - с облегчением в голосе сказал дровосек, подходя ближе.
  Писарь ничего не ответил, лишь осмотрелся по сторонам, и направился в сторону мужчины. В поместье его размашистую походку люди безошибочно угадывали и в целом он был небезызвестен грубыми манерами движения. Однако в тот вечер он двигался необычайно плавно и легко, но напряженные мышцы лица выдавали его истинный настрой. Его приближающиеся шаги не создавали ни звука, словно его здесь и не было.
  Молчаливость и странное поведение писаря показались мужчине пугающими. Он остановился, не доходя до него пары шагов и, пытаясь звучать буднично, поинтересовался:
  - Что-то случилось? Как идут дела в поселении?
  Не успел он произнести слова, как писарь подскочил к нему, легко преодолев расстояние между ними и ловко схватил за руку. Через мгновение в правой руке писаря оказался нож, который он занес для удара. Мужчина тут же вырвал руку и отпрянул на пару шагов.
  - Это еще что за шутки? - произнес мужчина голосом, в котором слышалась нарастающая паника.
  Ответа не последовало. Угроза жизни заставила его мысли беспорядочно плясать, а его сердце пустилось в бешеный темп. Все звуки леса разом пропали. Единственное, что он слышал это стук сердца в ушах, который пульсировал, рубил топором в голове. Только одно слово отчетливо сформировалось в мыслях - 'бежать'. Оно горело красным пламенем перед его взором, как горели глаза напротив, готовые действовать. 'Бежать, бежать к топору!' - твердил мозг, тщетно пытаясь заставить ноги сдвинуться с места. Все тело наполнилось тяжестью, и только грудь работала на износ, пытаясь ухватить как можно больше воздуха.
  Писарь бросился на мужчину, пытаясь ранить ножом, но тот с силой толкнул его в грудь. Писарь не упал, но немного потерял равновесие и отступил назад под воздействием толчка. Ведомый проснувшимся инстинктом, мужчина побежал к месту, где, как он помнил, оставил топор. Он оказался у поваленного дерева и стал искать глазами образовавшийся от него пень, но, казалось, лес играет с ним - куда бы он не посмотрел, то место застилали тени, мешая что-либо разглядеть. Паника в груди стала нарастала больше и больше с каждым мгновением, проведенным беззащитным среди полумрака и неизвестности. Мужчина стал лихорадочно оглядываться по сторонам и рассматривать землю, в попытках найти спасительное оружие. И вот сбоку, в полушаге от него, практически у самых ног он заметил свой верный топор. Только мужчина собирался поднять его, как почувствовал, что что-то тяжелое прилетело в спину, выбивая из легких горячий воздух. Сильный удар сбил его с ног. Он припал на колени и выставил одну руку в землю, чтобы не упасть окончательно, а другой схватился за грудь, тщетно пытаясь уменьшить боль и восстановить дыхание. Писарь в мгновение ока оказался рядом. Он быстро отбросил ногой полено, которым метко попал в мужчину, а после и топор. Мужчина слышал, как топор с глухим звуком приземлился где-то слева, совсем недалеко. Писарь приставил лезвие ножа к его шее.
  - Я не собираюсь тебя убивать, - спокойным, ровным голосом произнес писарь, а после добавил. - Дай мне, пожалуйста, ладонь.
  'Пожалуйста' - слово тихим ужасом разнеслось по сознанию мужчины. Еще никогда он не испытывал страха от простого вежливого слова. Оно звучало пугающе, даже жутко, особенно от того, что так не подходило к давящей атмосфере леса, мертвой тишине вокруг, сковывающей боли в области груди, чувству обреченности на фоне ледяного спокойствия и к 'обжигающему' лезвию, приставленного к коже.
  Писарь терпеливо ждал, пока мужчину одолевали страх и сомнения. Прошли секунды, за ними другие, но мужчина так и не выполнил просьбу.
  - Я позволю тебе уйти, только дай мне руку, - прозвучал успокаивающий, но в то же время вкрадчивый голос.
  Не находя другого выхода, мужчина неуверенно приподнял руку ладонью вверх, смотря в землю, но в действительности не видя ее. Все его существо тряслось внутри и ожидало неминуемой участи. Писарь, не теряя время, достал еще один нож, быстро полоснул по подставленной ладони, а после спрятал его. Мужчина почти не почувствовал боли. На левой руке писаря уже была свежая полоса, с которой капала кровь, которая в тенях казалась почти черной. Писарь крепко пожал раненую ладонь мужчины своей окровавленной рукой. Мужчина вскрикнул от неожиданности и боли. Он попытался вырвать руку из хватки, забыв о лезвии у шеи, и та благополучно освободилась, не почувствовав сильного сопротивления. Писарь убрал нож, что держал у его шеи.
  Мужчина почувствовал, что свободен, хотя до конца не мог поверить, что писарь все-таки сдержал обещание. На ватных ногах он поднялся и подбежал к недалеко отброшенному топору, с колотящимся сердцем схватил его и помчался прочь без разбора. Ноги не слушались, но он продолжал бежать лишь бы не останавливаться. Лес затруднял передвижение - мужчина постоянно натыкался на массивные ветки, пробирался сквозь заросли, доходящие почти до груди, а каждый шорох и звук пугали в который раз, что заставляло бежать дальше и дальше. Он потерял счет времени, но судя по тому, что он полностью выдохся, а дорогу стало различать совсем трудно, решил, что можно сбавить темп. Он перешел на шаг, но дрожащими от усталости руками кое как держал топор наготове. Его тяжесть ощущалась, как никогда прежде. Почувствовав себя в относительной безопасности, лихорадочные мысли стали понемногу отступать. И вдруг он резко остановился и осознал, что не знал, где находится. Единственный способ добраться до поселения - повернуть назад, что делать было опасно. Он прислонился к дереву и стал думать, как же лучше поступить. Однако его мысли были прерваны - сбоку раздался голос.
  - Прости, что напугал тебя, ?- пространство заполнилось тягучими словами.
  Мужчина замер. 'Дурак, какой же я дурак! Нельзя было верить ему и останавливаться... Я... покойник...' - корил он себя, бесконечно жалея, что позволил себе передохнуть. Мужчина вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть говорящего и боясь увидеть его, но никого не было видно.
  - Но не охота было нежничать и притворяться, - прозвучал голос еще раз и из-за высоких деревьев медленно стал показываться писарь, все также бесшумно выходя из теней.
  Писарь не спеша направлялся к мужчине, как будто и мысли не допускал, что тот может скрыться от него. Его поступь сильно исхудала, с того момента, как дровосек встречал его в поселении последний раз. Однако его плечи распрямились, и он престал горбиться. Он легко ступал по земле босыми ногами. Его взгляд излучал безмятежность и уверенность.
  - И прости за удар поленом ?- мне нужно было тебя остановить, - буднично произнес писарь и, казалось, пожал плечами.
   Неестественная вежливость и снисходительность начали вызывать в мужчине злость. Он осмотрел писаря и заметил, что превосходит того в силе. Однако он изрядно устал ?- едва мог сделать пару взмахов топором. Мужчина сильнее сжал двумя руками древко топора, тем самым вызвал боль в раненной ладони. 'Один верный удар ?- и я спасен', - думал он. Все его тело напряглось и готовилось совершить роковой удар. Нужно было только подгадать удачный момент.
  Писарь двигался к мужчине, оставалось с десяток небольших шагов.
  'Только один удар, ?- отчаянно и с надеждой мысленно молил мужчина. - Всего один точный удар'.
  Один шаг, другой - писарь был почти у цели, но вдруг остановился в паре шагах от него, удивленно вскинув брови.
  - Неужели, ты надеешься... - начал писарь.
  Чувство отчаяния снова застало мужчину врасплох. Стоило ему увидеть проблеск надежды на спасение, как он тут же погасал. Почему кто-то пытается отобрать его жизнь? Он, как и любой человек, не без греха, но не настолько мерзавец, чтобы заслужить быть убитым. Мысли пронеслись в голове мужчины за мгновение. И не теряя больше ни секунды, он понял, что нужно действовать, пока писарь не верит в его решимость.
  Мужчина сделал глубокий вдох и из последних сил ринулся на ненавистника, занося топор. Тот быстро увернулся, не получив ранений, и с силой толкнул мужчину в ведущую руку, тем самым выбивая топор. Мужчина, найдя себя безоружным, бросился бежать в сторону поселения, гонимый чувством опасности и возбужденности. Однако его попытка убежать была похожа на бегство подстреленной лани, в боку которой зияла рана от стрелы охотника. По протоптанному пути двигаться было легче, но с каждой секундой, мужчина чувствовал, что прилив энергии его покидает. Не в силах больше бежать, он рухнул у подножья дерева, кое как прислонившись к нему спиной. Высокая трава лезла ему в лицо, царапая. Ему не хватало воздуха, а картинка перед глазами становилась все более нечеткой. Температура его тела поднялась, а сам он ощущал холод. Мужчина пребывал в лихорадке. Он ничего не видел, кроме замыленных пятен, и все-таки пытался найти наощупь увесистый камень, беспорядочно водя рукой по земле. Ничего не найдя подходящего, мужчина бросил попытки и безжизненно опустил руки на ноги. У него не осталось мыслей, и он отдался пожирающей лихорадке. Вокруг себя он лишь изредка слышал шорохи то ли от ветра, то ли создаваемые обитателями леса.
  Через какое-то время, находясь на краю сознания, мужчина открыл глаза и увидел, как одно из пятен перед его взором стало больше. Мужчина смотрел на него, не сводя болезненных глаз. Оно становилось все ближе и ближе, а после замерло, заполнив чернотой все пространство. Знакомый голос раздался жутко близко, выделяя каждый слог:
  - Ты - последний.
  Мужчина еле улавливал смысл сказанных слов, но их звук проникал в каждый миллиметр кожи, оставляя вмятины. Мужчина уже не пытался бежать или оттолкнуть его. Слабость по всему тело едва позволяла сохранять сознание. Чувствуя, что вот-вот потеряет его, он произнес слабым, прерывистым голосом последние слова:
  - Зачем? Как же... наше... великое дело?
  Умиротворенная тишина. Мужчина успел подумать, что не получит ответ, перед тем как отпустить остатки сознания. Однако голос все-таки ответил даже почти ласково, так как будто разговаривает с маленьким несмышленым ребенком: - Есть дело поважнее, чем 'Великое Расселение'.
  
  

Глава 1

  На залитой солнцем террасе обедала семья графа Грейн. Все члены немногочисленного семейства были в сборе, кроме старшего сына - Джорджа Грейна. Он, как обычно это бывает, задерживался, увлекшись изучением книг по растениеводству или отработкой полученных знаний в поле.
  - Я сегодня услышал, как кухарка сказала, что Джордж скоро будет мертв, - серьезно сказал младший из Грейнов - Грег, - и тело его не будет как следует захоронено.
  Мальчик поднял глаза от тарелки, посмотрел на отца и спросил:
  - Зачем она так сказала?
  - Черт бы побрал эту кухарку, вечно она распускает свой длинный язык, - пробурчал граф, дожевывая тушеное мясо. - Немедленно позовите Мег сюда, я ее тут же выгоню из этого дома!
  Стоящие рядом слуги всполошились, но не спешили выполнять приказ. Они умоляюще смотрели на графиню, чтобы та успокоила и отговорила графа от этой затеи. Граф имел вспыльчивый характер, поэтому нередко сетовал и принимал мелкие решения сгоряча. Однако, когда требовалось уладить серьезное дело или принять значимое решение, граф следовал правилу - не спешить с необдуманными поступками.
  - Чего стоите? - вкрадчиво и гневно произнес граф, потеряв всякий аппетит. - И вы решили ослушаться меня? Графиня Амитами спешно поднялась со своего места, подошла к мужу и нежно положила руку на его плечо.
  - Не нужно горячиться, Тирман, дорогой. Мег так постаралась для нас сегодня, - графиня указала на обеденный стол, уставленный едой явно больше, чем для четырех человек. - Я уверена, она не желает зла нашему сыну. Как и все остальные, верно?
  С этими словами Амитами чуть повернулась к стоящим у стены слугам, строго окинув их взглядом. Те энергично закивали, охотно соглашаясь.
  - Я знаю, но если я приказываю держать язык за зубами и не распускать сплетни, то так и должно быть, - уже более спокойным, но строгим голосом ответил граф, накрывая руку графини своей рукой. - Вы, как графиня Грейн, должны разобраться с этим. И чтобы больше не было в нашем доме таких разговоров.
  - Конечно, - кивнув, ответила Амитами и вернулась за свое место за столом.
  Восьмилетний Грег, наблюдая за этой сценой, так и не получил ответа на вопрос. Он лишь понял, что больше его не задаст. По крайней мере, когда рядом отец. Обед продолжался в молчании. К тому моменту, как с первыми блюдами было покончено, двери распахнулись и на террасу ступил Джордж Грейн. Судя по усталым глазам и чернильным пятнам на пальцах, утро он провел за изучением книг, попутно делая заметки. Джордж пребывал в приподнятом расположении духа.
  - Доброе утро, семейство! - чуть ли не пропел Джордж, подходя к столу и усаживаясь на свое любимое место - рядом с матерью. - Какой сегодня замечательный день, вы не находите? Только утро, а я уже успел дочитать 'Овощные культуры и уход за ними'. И начал увлекательную, а главное полезную книгу 'Как распознать лекарственные травы'. Я сначала сомневался, стоил ли вообще тратить силы на ее изучение, ведь времени осталось не так много. Да и со мной будут люди, которые наверняка смыслят в лекарственном деле больше. Но я подумал, раз я не смогу ее взять с собой, стоит изучить хотя бы основные главы.
  Джордж рассказывал о своем прошедшем утре с большим увлечением, попутно накладывая в тарелку жареные куриные ножки, тушеные овощи и поливая еду томатным соусом. Вчера Джордж пропустил ужин, поэтому был особенно голоден. Он не обратил внимания и на перешептывающихся слуг, и на молчание членов семьи. Быстро доев, Джордж принялся наливать себе чай и тогда он заметил, что никто и слова не произнес после его прихода. Он заметил, что граф и графиня только украдкой поглядывают на него, избегая прямого взгляда. Эти взгляды, в которых читалась грусть и просьба, были знакомы Джорджу, как и шепот, с недавних пор преследующий его в стенах поместья. Даже Грег, который знал лишь малую часть о планах Джорджа, выглядел встревоженным. Обычно мальчик улавливал каждое слово брата, задавал ему уточняющие вопросы, бросал все свои дела, когда в поле зрения появлялся Джордж. Старший брат был для Грега отдельной вселенной не похожей на него, поэтому и такое притягательной. Джордж всегда знал, что сказать, чтобы поставить младшего в тупик, заставить его поразмыслить, усомниться в привычных, устоявшихся истинах. Грег преображался рядом с братом - тихий мальчик превращался в оркестр, играющий невпопад. Но главное, Джордж был другом Грегу. Конечно, они были братьями, но не каждые братья являются друзьями.
  И тем не менее, в то утро Грег предпочел яблочный пирог рассказам Джорджа. Мальчик медленно ел десерт и о чем-то думал, теребя край жилета. Несвойственное ему поведение удивило и встревожило Джорджа.
  - Как прошло ваше утро, мама? - спросил Джордж, поднося чашку к губам. - Почтовые голуби уже прилетели?
  - Да, - ответила графиня, пытаясь отогнать навязчивые мысли и казаться бодрой. - Рано утром я уже смогла прочитать последние новости.
  - И что за новости?
  - Ничего интересного, что стоило бы внимания.
  - Я все же настаиваю, - проговорил Джордж с улыбкой.
  - Что ж, кажется, - графиня пыталась вспомнить наименее скучные события. - В первой заметке говорилось про королеву Валиссандру. У Ее Величества появилось новое увлечение - цветы. Поэтому сейчас во дворце ведутся работы по постройке личного, закрытого сада.
  - Да, правильно, цветы - это для женщин, - включился в разговор Тирман.
  - А мне цветы нравятся, - усмехнулся Джордж.
  Граф Тирман намеренно оставил без внимания последнюю сказанную фразу сына и продолжил свою мысль.
  - Полевые культуры - вот, что по-настоящему радует глаз. Смотреть на урожай и понимать, что графство будет сыто в этот год - это то, ради чего стоит трудиться.
  - Тут ты прав, отец, - согласился Джордж, откинувшись на спинку стула. - Как можно быть равнодушным к полям, засеянным пшеницей или кукурузой, к лугам даже с кормовыми травами, к нашей реке Спес, дающей нам воду и прохладу в летний день. Их простота и понятность - лучшее для меня.
  Граф Грейн согласно кивнул. Он хотел провести с сыном как можно больше времени, поэтому, когда пауза в разговоре затянулась, он обратился к графине:
  - Амитами, дорогая, рассказывайте дальше. Что вы еще помните из новостей?
  Графиня, помедлив немного, ответила:
  - Помню, говорилось про графа Феркрата из восточного герцогства... Да, верно. Пишут, что он выдает свою младшую дочь за простого торговца. Это удивило меня. Я слышала, что на востоке люди живут скромнее нашего, но не предполагала, что дела настолько плохи.
  - Да, дорогая, на востоке дела всегда шли туго, - сказал граф. - Почва совершенно не подходит для выращивания культур - одни камни. Ближе к морю, правда, положение лучше. Но насколько я помню, граф Феркрат моря даже не видел. То ли дело наша местность! Пограничное герцогство самое лучше для обработки земли.
  Грега не волновали дела графов на востоке, поэтому он слушал разговор вполуха. Грег был занят разглядыванием брата, пытаясь углядеть в нем признаки болезни. Джорджу, как и Грегу, была присуща естественная худоба, доставшаяся от матери. Однако на Джордже она выделялась особенно явно из-за недоедания. Сальные темные волосы оставались такими же длинными и были привычно заплетены в низкий хвост. Порезы и чернильные пятна на длинных пальцах были на привычных местах. Джордж выглядел неряшливо и устало, но страдающим от болезни его никак нельзя было назвать. Поэтому мальчик терялся в догадках, почему его брат скоро должен быть мертв.
  Но стоило было прозвучать слову 'море', как мысли Грега рассыпались и перед ним предстал образ смеющегося Джорджа, который стоит по колено в бесконечной воде и машет ему, Грегу, рукой. Они плескают друг в друга водой и бегают по берегу. После они сидят на песке, бросают камешки в воду, и волны омывают им ступни.
  - Джордж! - неожиданно для самого себя вскрикнул Грег. - Ты же обещал показать мне море. Как же мы успеем за шесть дней туда и обратно?
  Лицо Джорджа побледнело, сам он замер, как от страха. От страха, что одним из последних воспоминаний у брата о нем будет, что тот не выполнил обещание, данное пару лет назад. И хуже всего, что возможности были. Но время Джордж тратил на другие заботы, откладывая приключение снова и снова. И даже если он потратит все время, что у него осталось на брата, этого будет недостаточно.
  - Прости, Грег, - имя брата далось Джорджу с особым трудом. - Я не смогу поехать с тобой.
  - Но Джордж... - начал Грег, но так и не закончил фразу.
  Джордж посмотрел на брата и слегка покачал головой из стороны в стороны, взглядом прося того не уговаривать. Если бы только Грег знал, что в его силах изменить решение брата, он бы не отступил. Но он был ребенком, не в его силах которого было идти против просьбы Джорджа.
  Графиня Амитами, наблюдая за происходящим, заметила состояние старшего сына и смогла догадаться, какую силу Грег имеет над братом. Тогда графиня подала кивком знак мужу, чтобы тот приказал слугам, отвести Грега в учебный кабинет и оставить остальных Грейнов наедине.
  - Грег, сегодня твои учебные занятия начнутся раньше, - строго сказал Тирман. -
  Прямо сейчас, так что поторопись.
  - Но еще время обеда! - запротестовал Грег. - И я не доел пирог.
  - Начнешь раньше - закончишь раньше, - отрезала Амитами, но более мягко добавила. -
  А кусочек пирога тебе отнесут в учебный кабинет.
  На террасе остались трое. Графиня подошла к сыну и стала медленно перебирать его, длинные заплетенные в хвост, волосы.
  - Все в порядке, сын, - ласково сказала Амитами, поглядывая на мужа. - Я знаю, ты обещал ему. Но, может быть, есть другой путь?
  Джордж молчал.
  - Что ж, - графиня старалась говорить бодрым голосом, - тогда мы поедем с Грегом на море.
  - Спасибо, - с благодарностью ответил Джордж.
  - И подарок на его День Рождения мы тоже подготовим, какой скажешь. И на все последующие, ты только подумай, что бы ты хотел подарить.
  От этих слов на сердце Джорджа стало легче. Ему было неприятно думать, что он исчезнет из жизни брата внезапно. Теперь Грег будет помнить о нем в ближайшие года. Джордж был рад, что его не так скоро забудут.
  После короткой паузы графиня продолжила, вздыхая:
  - К сожалению, все праздники предугадать невозможно, такие как свадьба Грега или рождения твоих племянников.
  - Да, конечно, я понимаю, - с печалью в голосе произнес Джордж.
  - Мы постараемся подумать обо всем возможном, - сказал граф.
  - Времени до твоего ухода осталось мало. Уверена, его будет недостаточно, чтобы ты сам придумал все подарки. Но мы с отцом позаботимся о тех, на которые времени не хватит. Однако... сам понимаешь, Грег может догадаться.
  Тревожные мысли стали лезть в голову Джорджа. Грег может догадаться, что подарки от имени брата, но не от Джорджа вовсе. Что подумает Грег, если узнает об этой хитрости? Может значимее получить один или два подготовленных братом подарка нежели десять, но лишь от его имени? Грег может подумать, что брат опять не оставил на него времени? Подумает, что опять забыл о нем? Но ведь Джордж дорожил братом... Так почему же все-таки забыл?
  - Почему же я не подумал об этом раньше? - уже в отчаяние произнес Джордж. - Я был так увлечен получением новых знаний, подготовкой к Великому Расселению, что забыл о брате... Джордж, на ватных ногах, попытался встать из-за стола, но руки матери, которые переместились ему на плечи, надавили и не дали ему это сделать.
  - Вы же сами сказали, что времени мало, - в недоумении обратился Джордж к матери и отцу. - Я должен как можно скорее подумать и подготовить подарки. Графиня Амитами села рядом с сыном и взяла его ладонь в свои руки. Она видела, что сын находиться в тревожном состоянии. Ей было жаль его, но на такой результат она и надеялась.
  - Джордж, - мягко сказала графиня, заглядывая в глаза сыну и подбирая слова. - Подарки не заменят ему тебя. Я и отец тоже не сможем это сделать, как бы мы ни старались. Грегу будет не хватать твоих советов, твоего присутствия, особенно когда он подрастет. Ты единственный с кем он чувствует себя открыто. Я лишь могу надеяться, что потеря тебя не оставит на Греге печальных последствий.
  - Что же нам делать? - спросил Джордж, с широко раскрытыми, испуганными глазами. - Как уберечь его?
  Амитами обняла сына и стала нежно гладить его по спине одной рукой. Так продолжались какие-то мгновения, пока графиня не нарушила молчание:
  - Не нам, Джордж. Тебе.
  Последнее слово Амитами произнесла с нажимом и в голове Джорджа пронеслось понимание происходящего. Все еще держа руку в руках матери, Джордж освободился от ее объятий и тихо произнес, смотря ей в глаза:
  - Это еще одна попытка отговорить меня, матушка?
  Графиня глубоко вздохнула, прикрыв глаза, как будто сдерживая слезы. Она сильнее сжала пальцы сына и еле слышно произнесла:
  - Как я могу перестать пытаться, когда мой сын добровольно идет на погибель?
  Джордж тут же вырвал ладонь из рук матери и, поднявшись из-за стола, решительно направился к выходу.
  - Сын, немедленно остановись! - прокричал граф Тирман, все это время наблюдавший за происходящим. - Не смей уходить от разговора!
  Джордж, направляясь к дверям, лишь напоследок сказал:
  - Это была прекрасная попытка, матушка, но я не изменю свое решение, как бы вы ни старались.
  - Джордж, пожалуйста, выслушай нас, - в отчаяние умоляла графиня.
  Джордж был зол на родителей, особенно на мать за то, что она решила манипулировать им через его братские чувства. Однако мольба в ее голосе и чувство, что единственное, что он может сделать для них - это выслушать, заставили вернуться за стол. Джордж занял место подальше от родителей. Такое поведение сына укололо материнские чувства Амитами, но она старалась не подавать виду. Тирман же был рад тому, что Джордж готов выслушать их еще раз.
  - Мы не просим тебя вовсе отказаться от решения участвовать в Великом Расселении, вкрадчиво начала графиня. - Мы лишь просим повременить с ним. Раз ты доброволец, то тебе позволят отказаться.
  - Тем более ты Грейн, - почти гордо сказал граф. - К тому же, всего через пять лет, у тебя опять будет возможность записаться добровольцем.
  - Джордж, тебе всего двадцать лет, и ты можешь легко передумать, даже если сейчас уверен, что не сделаешь этого. Дай себя шанс на другую жизнь. Возможно, за эти пять лет ты узнаешь ее под другим углом, - продолжила графиня.
  - Не отказывайся от нашего предложения сразу. Подумай над словами матери, - серьезно сказал Тирман. - Ты мой сын и наследник, я тоже не хочу терять тебя.
  Джордж хранил молчание. В словах матери и отца была правда. Ему ничего не мешало отказаться. Только вот он хорошо понимал, что через пять лет у него не хватит духу записаться добровольцем еще раз. Джордж, родившись сыном графа, с самого детства имел все, что хотел, кроме цели жизни. Не в силах графа Грейна было найти подходящую цель для сына. Наука и медицина его не интересовали, дела графа Джорджа не вдохновляли. Тогда в возрасте пятнадцати лет Джордж постепенно открыл в себе интерес и способности к растениеводству и захотел связать с этим свою жизнь. Он не желал быть графом, во владении которого десятки полей. Он хотел иметь свою небольшую землю и вести простой образ жизни. Он не хотел управлять людьми. Он хотел быть своим среди них, жить с ними бок о бок и быть полезным. Поэтому два года назад Джордж записался добровольцем для Великого Расселения и стал еще больше погружаться в мир растений и обработки земли. Он приобрел цель в жизни и знал, что, когда время настанет, он принесет пользу.
  Граф с графиней в ожидании смотрели на сына и надеялись, что их слова достигли его благоразумия. Через какое-то время Джордж сказал:
  - Я вас услышал. Могу ли я идти?
  Ответа не последовало. Графу и графине больше нечего было сказать, ведь это была не первая попытка отговорить сына.
  - В таком случае, спасибо за советы и обед, - сказал Джордж, вставая из-за стола. - Пойду побуду с братом, ведь у меня осталось так мало времени.
  Джордж покинул террасу. Уходя, он слышал позади просьбу матери подумать о них, а после ее начинающиеся рыдания и утешения отца. Да и сам Джордж в тот момент был не против пуститься в слезы.
***
  Как и надеялся, Джордж нашел брата в учебном кабинете. Мальчик сидел за столом, склонившись над знакомой Джорджу книгой - 'Королевство Фонсвит и теории появления'. Грег был увлечен чтением и не заметил, как Джордж тихо отворил дверь и вошел в комнату. На появление Джорджа обратила внимание гувернантка - Миссис Минхвис, работающая у Грейнов не первый год. Миссис Минхвис стояла возле своего рабочего стола, оперевшись об него одной рукой, и просматривала листы с записями, то и дело хмурясь и ближе поднося их к глазам. Стоило Джорджу переступить порог кабинета, она быстро подняла взгляд и по-доброму улыбнулась ему.
  - Добрый день, милорд, - обратилась гувернантка к Джорджу. - Чем могу быть вам полезна?
  Грег прервал чтение и быстро повернулся к дверям, с любопытством смотря на брата. Джордж никогда не прерывал учебные часы Грега и если такое произошло, значит на то была веская причина.
  - Добрый день, миссис Минхвис, я бы хотел провести время с братом, - начал Джордж, с трудом подбирая слова - его мысли путались. - Надеюсь, вы не против?
  В отличии от отца и матери он не умел вести себя как подобает представителю семьи графа. Приказы и утверждения Джорджа зачастую звучали как просьбы. И как бы граф Грейн ни пытался обучить сына искусству управления людьми, плодов это не дало. Но Джордж не беспокоился по этому поводу, ведь он не стремился быть наследником своего отца.
  - Как я могу быть против, Ваша Светлость? - с легкой улыбкой сказала миссис Минхвис. - Конечно, Грег может пропустить сегодняшнее занятие.
  Джордж поблагодарил миссис Минхвис и кивком указал Грегу на дверь. Тот быстро закрыл книгу, отнес ее на книжную полку и выскочил из учебного кабинета.
  - Что случилось? Куда мы идем? - спросил Грег.
  - Я погляжу, сейчас ты более разговорчивый, - с усмешкой на губах сказал Джордж. - Видимо, яблочный пирог пошел тебе на пользу.
  - Вкусные пироги всегда идут на пользу, - в тон брату ответил Грег. - Особенно уму. Поэтому я понял, что ты пытаешься не отвечать на вопросы.
  - Вовсе нет, - сказал Джордж, спуская по лестнице. - Отвечаю на твой вопрос прямо сейчас - мы идем на конюшню.
  - Зачем?
  - Как ты думаешь зачем?
  - Мы куда-то едем, - без замедления ответил Грег.
  - Да, едем прогуляться. - сказал Джордж, а после добавил, гладя на брата уже с откровенной улыбкой. - Видишь, об этом легко догадаться, даже не нужен дополнительный кусок пирога.
  Вскоре братья подошли на конюшню. После обеда Джордж предупредил слуг о том, чтобы его лошадь и пони Грега были готовы к прогулке через час. Поэтому сейчас запряженные лошади стояли под навесом и ждали своих хозяев. Братья оседлали лошадей и выехали за пределы поместья, оставляя особняк Грейнов позади. Грег ехал наравне с братом по главной дороге, ведущей от поместья, и размышлял о том, что наверняка не просто так Джордж затеял эту внезапную прогулку. Возможно, брат хочет ему что-то показать или поговорить наедине. В пределах поместья тяжело что-то скрыть от чужих ушей. Может быть, это идеальная возможность и для него спросить брата о том, что он подслушал от кухарки? Но вдруг Джордж разозлится, также, как и отец? Знает ли Джордж о слухе о его кончине, что ходит среди слуг? Почему вообще появились эти разговоры, если Джорджа наоборот ждут новые возможности за пределами, как он сам говорил ему?
  - Чего опять затих? - поинтересовался Джордж, сворачивая с главной дороги.
  Грег последовал за ним, ведя лошадь позади на небольшом расстоянии. Братья проезжали по узкой дорожке мимо засеянных полей. Грег был рад возможности обдумать ответ. Через пару минут дорога стала шире, что позволила всадникам ехать бок о бок.
  - Я кое-что обдумывал и хотел тебя спросить, - начал Грег, но запнулся.
  Видя нерешительность и запинку брата, Джордж решил подбодрить его, сказав:
  - Ты можешь спрашивать у меня все, что угодно.
  - Даже если вопрос будет тебе неприятен?
  - Ты еще попробуй придумать такой вопрос, - усмехнулся Джордж. Но поняв, что брат ожидает от него более серьезный ответ, сказал. - Я отвечу, даже если вопрос будет мне неприятен.
  - Хорошо, - кивнул Грег. - Страшно ли тебе уходить?
  - Да, - не задумываясь ответил Джордж. - Всегда страшно сделать шаг, который изменит привычный уклад жизни. Но кроме страха, я чувствую воодушевление и интерес к неизвестному новому.
  Джордж ненадолго задумался, какие чувства он испытывает, кроме этого. Грег же терпеливо, молча ждал, когда брат продолжит. И брат продолжил:
  - Я чувствую, что у меня появился шанс заново родиться. Я смогу стать кем угодно и освободиться от наследия отца.
  - Что плохого в том, чтобы быть наследником графа? - искреннее спросил Грег.
  - Ничего, - просто ответил Джордж. - Просто я хочу другую роль, эта мне не подходит.
  Вскоре братья поднялись на небольшой холм, спешились и привязали лошадей к одному из рядом стоящих деревьев. Джордж прошел чуть вперед и присел на землю. Грег последовал его примеру. Перед ними открылся вид на засеянные поля, уходящие вдаль.
  - Видишь, на горизонте еле-еле виднеется сплошной ряд верхушек деревьев, - Джордж указал рукой в том направлении. - Деревья на границе, не такие как здесь. Они в пять-шесть раз выше, достигают под двести метров в высоту.
  - Это все знают.
  - Вот как, - заговорщицки протянул Джордж. - А знаешь ли ты, почему они такие высокие?
  - Нет. Почему? - заинтересовано спросил Грег.
  - Это и я хотел бы знать. Я хотел бы знать, какая там природа, как там устроились люди, как они живут. Я хочу видеть это своими глазами.
  - Джордж, а как мне жить здесь одному? - голос мальчика дрогнул. - Еще и Мег говорит, что ты...
  Джордж обнял брата, не дав тому договорить. Пока Грег шмыгал носом, он гладил его по кудрявой голове и смотрел на горизонт.
  - Это лишь слухи, их слова ничего не значат. Я верю, что они все ошибаются.
  Каждый думал о своем - Джордж о том, что он вряд ли когда-нибудь захочет вернуться, а Грег, что обязательно последует за братом.
  
  

Глава 2

  Через шесть дней Джордж покинул поместье Грейнов верхом на лошади. Из вещей он лишь взял дорожную сумку. Оставшиеся члены семьи вышли на передний двор проводить и, возможно, в последний раз увидеть Джорджа. Из окон тут и там выглядывали заинтересованные лица слуг. Графиня Грейн, проплакав последние дни, безропотно стояла и смотрела на спину все дальше и дальше удаляющегося старшего сына. Граф же щурил глаза, делая вид, что пытается рассмотреть Джорджа вдалеке. Однако подступающие слезы было все труднее сдерживать с каждым мгновением. Только Грег не скрывал своих чувств. Мокрые дорожки на его щеках мгновенно появлялись вновь, стоило мальчику смахнуть их. Джордж Грейн ни разу не обернулся.
  Дни после ухода старшего сына были тихими. Члены семьи Грейн обедали в молчании, проводили дни в молчании и отходили ко сну также в молчании. Граф усердно взялся за работу в своем кабинете. Иногда он пропускал приемы еды с семьей, но он не голодал - по его приказу еду приносили в кабинет. Когда Джордж все-таки ушел, Тирман начал полностью осознавать, что потерял сына и наследника. Однако он нашел временное занятие всем своим мыслям - погрузился в работу. Графиня переносила потерю иначе. Чаще всего она проводила время в саду, бесконечно гуляя между рядами высоких кустов. Ее взгляд гулял по листьям и бутонам цветов, а в голове жужжал рой мыслей.
  Слугам казалось, что после потери одного сына все внимание графа и графини переключится на другого, однако Грег был предоставлен самому себе в те дни, и это дало плоды. Мальчик испытывал одиночество как никогда раньше. Отец спрятался за массивными дверями, мать - за зеленой изгородью, а Грег не мог найти себе утешение. В доме было тихо, и даже слуги бесшумно передвигались, лишь шепотом переговариваясь. Грег бродил по дому, то тут и там натыкаясь на принадлежащие Джорджу мелкие вещи. Перья для письма, альбом для зарисовок, расческа и ленты для волос, а особенно книги. Их можно было найти в любом уголке дома. Грег рассматривал каждую из них. Он их не читал, а пролистывал, пытаясь отыскать пометки, написанные рукой брата, или рисунки, которые Джордж иногда оставлял на полях страниц. Так Грег отыскал два рисунка. На одном два человека поливали саженец дерева, на другом - эти же люди отдыхали под большим деревом. Внизу мелкими буквами была подпись 'Я и Грег через десять лет'.
  Через двенадцать дней семейство Грейнов потрясло еще одно событие. В тот весенний теплый день графиня уже по обыкновению прогуливалась по саду, еще не подозревая, что через несколько минут прогулка завершится. Обернувшись на отклик 'мама', Амитами увидела сына, идущего к ней. Мальчик был взволнован - его щеки раскраснелись.
  - Что случилось? - спросила графиня.
  - Ничего, - быстро ответил Грег. - Я просто хотел кое-что попросить.
  - Спрашивай.
  - Пару дней назад Миссис Минхвис задала мне вопрос, какой же предмет я бы хотел изучать более углубленно.
  - И что же ты ответил?
  - Миссис Минхвис попросила меня узнать, не против ли вы, если мы будем проводить дополнительные занятия в саду.
  Графиня неосознанно сдвинула брови. Плохое предчувствие зародилось в ее голове.
  - Что же вы будете изучать в саду?
  - Цветы, почву, - видя выражения лица матери, мальчик стушевался и тише произнес. - Другие разные растения...
  - Тебя никогда это не интересовало. С чего вдруг сейчас?
  - Мне просто захотелось, - еще тише был ответ.
  Над графиней начали брать верх давно скрытая злость и знаковый страх одновременно. Понимая, что желание Грега появилось неспроста, а имело прямое отношение к старшему сыну, она решила искоренить этот интерес в зарождении. В то мгновение она осознала, что должна сделать все возможное, чтобы уберечь единственного сына.
  - Врешь, - сказала графиня, схватив сына за руку, чтобы тот не убежал. - А ну-ка говори, откуда такой внезапный интерес?
  - Он не внезапный. Я давно хотел.
  - Хотел что? - требовательно сказала графиня.
  Мальчик молчал, плотно сжав губы. Амитами тряхнула руку сына, теряя остатки терпения.
  - Отвечай сейчас же, - грубо сказала графиня и тряхнула руку сына еще раз, но сильнее.
  Грег чувствовал несправедливость и предательство со стороны матери, ведь она никогда не применяла силу по отношению к нему до того момента. Грег не понимал, чем заслужил такое обращение, и это только больше усиливало его зарождающиеся чувства.
  - Я давно хотел быть... - тихо и с обидой в голосе сказал Грег, - ...как Джордж. Имя Джорджа ни разу не произносили в доме после его ухода. Казалось, оно стало запретным, и только шепотом передавалась весть и разносилась по графству.
  Какой бы внешне спокойной не казалась графиня в прошедшие дни, внутри она нескончаемо оплакивала сына. Постепенно чувство горя графини переросло в злость. Она злилась и винила себя за то, что не предпринимала никаких действий, кроме уговоров, чтобы остановить Джорджа. Графиня полагала, что сын в скором времени оставит эту безумную идею, однако время шло, а глаза Джорджа все больше и больше загорались огнем решимости. Графиня также винила и мужа за то, что тот бросил попытки обучит сына обязанностям графа. И теперь их сын мертв или скоро будет таким. Джорджа надо было заставить подчиниться. Неважно, что у него не было твердой хватки и неважно, что он был слишком добрым ко всем людям. Он бы научился безропотно отдавать приказы и смирился бы со своей судьбой. Нельзя было давать ему права выбора. Он выбрал неправильно. Его долг был наследовать титул отца и нельзя убежать от него. Но он убежал...
  'Грег никогда не убежит от меня' - пронеслось в мыслях у Амитами. Крепко держа руку мальчика, она потащила его за собой в дом. Большими шагами преодолев сад, она направилась в кабинет мужа. Грег еле поспевал за матерью. От неожиданности и бега мальчик едва успевал дышать, не то, чтобы задавать вопросы или сопротивляться. Удивленные слуги мгновенно уступали дорогу графине. Она отворила дверь без стука и застала графа, расположившимся на тахте и смиренно читающим книгу. Он быстро повернулся к дверям и подскочил от неожиданной картины.
  Амитами сжимала руку сына и не замечала, что ее хватка причиняет ему боль. Ее обычно прекрасные зеленые глаза тогда походили на две темные точки, под сведенными бровями. Она метала взглядом из одного места в другое, как будто не в силах выбрать один предмет своего гнева. Ее слова звучали отрывисто. Она перескакивала от одной фразы к другой, силясь сказать все сразу. Грег за спиной графини замер с широко распахнутыми глаза. В тот момент он боялся мать.
  - Пока вы здесь отдыхаете, мой дорогой муж, наш сын... - гневно начала графиня. Ей не хватало воздуха. - Наш единственный живой сын! Он собрался пойти по стопам своего покойного брата!
  Грег вздрогнул от слова 'покойный'. Он и раньше не раз слышал, как слуги обсуждали смерть брата. Но слышать случайные сплетни и слышать это из уст матери - разные вещи. Она столько раз уверяла его, что Джордж отправляется на благородное дело, что нет причин для беспокойства и он обязательно вернется. Неужели, родители намеренно старались держать его в неведении? Какие разговоры случались за закрытыми дверями, каждый раз, когда ему 'неожиданно' надо было быть в другом месте? Получается, родители верят в то, что Джордж мертв? Значит ли, что именно Джордж ошибся, а не все остальные, как он утверждал?
  - ... запереть его! - кричала Амитами. - И миссис Минхвис! Уволить! Я сама! Нам не нужна гувернантка! Надо же какие идеи! Нам вообще никакая не нужна, я буду его учить! Графу не удавалось слова сказать во время сумбурной речи графини. Он лишь растерянно стоял с раскрытой книгой в руках, пытаясь понять, чем вызвано несвойственное ей поведение. Такое положение дело его раздражало, однако он пытался взять себя в руки. Она же активно махала руками то и дело, задевая рядом стоящего Грега. А после со словами 'запереть его', схватила мальчика за руку и подтолкнула в центр комнаты. Напуганный Грег, смотрел на отца в поисках спасения.
  - Грег, подойти ко мне, - спокойно сказал граф, собравшись с мыслями и отложив книгу на рядом стоящий стол.
  Мальчик подошел к отцу не без опаски. Тот быстро осмотрел его с ног до головы. Он убедился, что сын в порядке, кроме красного пятна на запястье, и завел его чуть себе за спину.
  - Запирать мы его ни в коем случае не будем, - строго сказал Тирман. - А вам нужно немедленно успокоиться, пока вы не причинили вред себе или Грегу.
   - Я вред? - графиня показала на себя рукой. - Как я могу? Вы слышите, что я говорю?
  - Я слышу, - все также спокойно ответил граф, - но мы не будет вести этот разговор, пока вы в таком состоянии.
  Графиня и слушать его не хотела. Она лишь отмахнулась и начала заново, все также сбивчиво и громко твердить о том, чтобы запереть Грега и не дать ему убежать за братом.
  - Амитами, вы сейчас не в себе! - воскликнул граф.
  Графиня оборвалась на полуслове. Ее глаза сузились. До этого она не смотрела на лицо мужа, однако после слов графа Амитами злобно взглянула прямо ему в глаза.
  - Вы считаете, я не в своем уме? - возмутилась Амитами.
  - Ни в коем случае. Я считаю, вам нужно побыть в тишине, а лучше поспать. Завтра, когда вы вновь будете собой, мы обсудим этот вопрос.
  С этими словами Граф окликнул слуг. Те быстро отозвались, ведь были неподалеку. Они пытались уловить каждое слово графини, которое так звонко разносилось по всему верхнему этажу даже из-за закрытых дверей.
  - Нет, сейчас! - запротестовала Амитами.
  Теперь был черед Тирмана хмурить брови. Он любил графиню и сыновей, поэтому многое допускал и прощал им. Однако он не терпел, когда ему перечили при подчиненных. Граф грозно посмотрел на графиню и вкрадчиво произнес:
  - Мы поговорим завтра. А сейчас, графиня, вы отправитесь отдыхать. Немедленно.
  Властный голос графа подействовал на графиню. Она перестала спорить, лишь плотно сжала губы и не произнесла ни слова после. Видя, что Амитами присмирела, граф отдал распоряжение проводить ее в отдельные покои.
  - Милорд, велите ли отвести юного Грейна в его покои тоже? - поинтересовался оставшийся слуга.
  Тирман взглянул на мальчика. Тот смирно стоял, в ожидания смотря на отца. Граф понимал, что нужно уделить сыну время, хотя бы просто поговорить с ним о произошедшем. Но на Тирмана навалилась непреодолимая усталость, то ли от внезапного инцидента, то ли сказалась непрерывная работа в течение последних дней. Граф подошел к сыну, похлопал его по плечу и устало сказал:
  - Думаю, всем нам надо немного прийти в себя. Нужно отдышаться, а после можно и обдумать все, верно?
  Грег лишь кивнул. Тогда граф дал знак увести сына и через несколько секунд он остался один. Время на часах показывало ровно четыре вечера - до ужина еще оставалось несколько часов. Граф прилег на тахту, взял отложенную книгу и продолжил чтение. Ему нужно было успокоить нервы перед тем, как принять одно из самых серьезных решений в жизни семьи Грейн.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"