Она скрестила передо мной пластиковые ноги. Села абсолютно прямо - руки на коленях, голову чуть склонила набок - изобразила внимание. Голубые глаза как живые. Густые русые волосы.
- Настоящие? - спрашиваю я, проводя для наглядности рукою по своим волосам.
- Биовживление, - отвечает она слегка сипловатым голосом.
-Курите?
- Вопрос не ясен.
- Голос у вас сиплый, - раздраженно поясняю я - нашел с кем шутить.
- Нет, - она, конечно же, серьезна - Это некачественное промывочное масло.
- Ах, некачественное масло...- повторяю я, едва сдерживая усмешку.
- Организация стеснена в средствах.
- Ну, само собой, - поддерживаю разговор, - государственная контора. Что ж вы хотите?
- Да. - отвечает она.
Никаких лишних движений. Ничего с тайным умыслом. Совершенно утилитарное существо. Упавший на глаз локон не поправит, пока он не мешает ей выполнить какую-нибудь задачу. Еще раз мысленно благодарю (матерю) жену, подавшую на развод, и суд, обязавший меня к психокоррекции с привлечением кибер-терапии без отрыва от производства. В течении трех месяцев у меня в секретарях теперь будет эта чертова машина, робот. Странные фантазии, ей богу, у моей жены - она думает, что если вместо секретарши у меня в приемной будет сидеть пластиковая кукла, это сделает меня примерным мужем.
- Ну а что ж это вас, - раздражение мое растет, - определили в такое непрестижное заведение. Ведь можно было диктором на телевидение. Или там стюардессой.
- У меня другое программное обеспечение, - отвечает она сухо. Излишне сухо. Или показалось?
- Может у вас дефект какой-нибудь имеется? - не унимаюсь я.
- Нет. Давайте определим круг моих обязанностей, - она смотрит на часы, - девять тридцать - мне пора приступать к работе.
- И мне тоже, - улыбаюсь я. Она улыбается в ответ.
- Прежде всего, Эвва...Вас ведь Эвва зовут? Так было написано в сопроводительных документах, - смотрю ей в глаза.
- Да. Эвва. Зачем вы переспрашиваете, если все уже прочитали? - отвечает она.
Интересно, это ирония, раздражение, или просто констатация нецелесообразности моего поведения? Скорее всего - последнее.
- Значит так, - начинаю я инструктаж новой сотрудницы, - во-первых, вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь, во-вторых, вы не должны...
- Чтобы сэкономить время, давайте вы расскажете мне о том, что будет входить в круг моих обязанностей, а остальное я постараюсь не делать по умолчанию, - перебивает меня Эвва.
- По умолчанию? Интересно... - соглашаюсь я. Чего еще я хочу от машины?
Эвва безукоризненно выполняла свои обязанности. Такого секретаря еще не знал мой офис. Единственное, что Эвва не умела делать - так это кофе. Кофе она варила безобразный. А я, не понятно почему, из раза в раз делал вид, что напиток вполне сносный. Хотя на самом деле, кофейный автомат на вокзале делал кофе лучше, чем чудо-робот Эвва.
- Эвва, вы - самый лучший робот? - задавал я нарочито прямые и наивные вопросы.
- Последняя модель.
- Ну, вот, а чем последняя модель отличается от предпоследней модели?
- Отличается принципиально. Я отношусь к поколению саморазвивающихся и эволюционирующих роботов.
- Ага, стало быть, разговоры о 'другом программном обеспечении'...
- Да, я могу обучиться практически всему.
- Но...
- Но только тому, целесообразность чего я понимаю. Целесообразность и полезность - основы поведения роботов.
- Значит, моя жена хочет сделать из меня робота.
- Это плохо?
- Ну, уж чего ж тут хорошего?
Однако, Эвва не только выполняла обязанности моего секретаря. Она исподволь, по ее мнению - незаметно, проводила активную работу по коррекции моей личности. Но как всякий умный человек я всегда чувствую, когда пытаются влезть в мои мозги и покопаться там. Правда, пару раз Эвве удалось это сделать в прямом смысле и почти незаметно. Сразу после ее воцарения в моем офисе со мной случилась необычная вещь - я заснул среди белого дня за столом в своем кабинете. Черт его знает, никогда со мной такого не случалось, а тут случилось. Бывает. Но когда это повторилось во второй раз - я заподозрил неладное. Мои подозрения подтвердились раньше, чем я того ожидал.
Как-то Эвва, погруженная в анализ каких-то схем на компьютере, вдруг остановилась, и, оторвав взгляд от монитора, о чем-то сосредоточенно задумалась. Я говорю - вдруг, потому что обычно, как я заметил, ради мыслительных процессов она от работы не отвлекалась. Рабочий день подходил к концу. Я собирался уходить, когда Эвва равнодушным голосом процитировала часть моего недавнего разговора с женой:
- Жена сказала вам, что между вами нет прежней близости, что вы изменились. Она назвала вас примитивным животным, которому ничего по жизни не интересно, кроме того, как трахать все, что движется.
- А пусть не движется, - парировал я автоматически.
- Да. Так вы и ответили жене. Это шутка?
В ярости я готов был убить Эвву. Но за уничтожение робота, особенно робота такого класса - сразу 'вышка'. Это же вам не человек - одним больше, одним меньше. За убийство в состоянии аффекта допустим моей жены мне светило бы не больше трех лет. Я взял себя в руки. Собственно из-за чего я сейчас больше всего злюсь? Нет. Не из-за того, что кому-то стали известны подробности не самого приятного в жизни моего разговора с женой. Больше всего меня разозлило то, что ситуация вышла из-под контроля. Я решительно закрыл дверь, в которую минуту назад уже почти вышел. Пододвинул стул к столу, за которым сидела Эвва.
- Поговорим? - предложил я, глядя в ее красивые голубые глаза, которые не выражали ровным счетом ничего.
- Поговорим, - согласилась Эвва.
- Моя жена настолько откровенна с вами?
- Нет. В этом нет необходимости.
- Откуда же тогда...
- Это сканирование памяти. Я вас усыпила...
- Гипноз?
- Электроволновое торможение процессов в мозге.
- Ага. Понятно. Усыпили, и что?
- И сканировала вашу память.
- Как просто. Вы считаете, что это этично?
- Я ничего не считаю. Это санкционировано моим руководством. У меня нет оснований ему не доверять.
Я засмеялся ей прямо в лицо:
- Нет оснований говорите? Да вы запрограммированы на доверие к ним. Точно также как запрограммированы на недоверие ко мне.
- Просто у меня нет оснований доверять вам, - спокойно возразила Эвва.
- Просто подумайте своими железными мозгами, или какие они там у вас! Я - не робот! В моей голове нельзя копаться! Я - человек. Я - личность. Это не этично. Это вопрос морали. Вам этого не понять?
- Почему же? - сказала Эвва - Я все понимаю лучше, чем вы думаете. Но человеческая мораль понятие относительное. Морально все, что санкционировано. Судья приговаривает преступника к смертной казни - это опосредованное убийство. Но оно санкционировано, а, стало быть, не аморально. Если вам сегодня каким-нибудь законом запретят пить чай, то это совершенно безобидное и нейтральное действие превратится в аморальное, преступное. Все будет зависеть от степени определенного за него наказания.
Я опешил. Я ничего не мог возразить против ее извращенной машинной логики, поэтому вернулся к вопросу, который интересовал меня на данный момент больше всего:
- Эвва, скажите мне. Что, действительно происходит? Я уже понял, что не для долбанной психокоррекции вас ко мне приставили. Тогда для чего?
- Я не имею права говорить вам это.
Дальнейшие уговоры, разумеется, были бессмысленны. Вы когда-нибудь пробовали поговорить по душам со своим компьютером? Примерно тот же эффект. Я вскочил со стула, прошелся по комнате и снова сел:
- Послушайте, - сказал я, - вы не имеете права ничего мне говорить, но вы можете записать некоторые свои мысли на бумаге, допустим, или на компьютере и уйти готовить мне кофе.
Эвва внимательно посмотрела на меня. Не говоря ни слова, она быстро застучала по клавиатуре.
- Все, - сообщила она через некоторое время.
- Теперь идите, сварите мне кофе, Эвва, - сказал я многозначительно.
Эвва поднялась и вышла. Я тут же занял ее место за столом. На огромном мониторе в левом верхнем углу я увидел всего несколько строчек: 'Истица, желая развестись с ответчиком, утверждает, что психоэмоциональное состояние последнего, а также его моральный облик не соответствует нормам, определенным министерством семьи и брака, а также нормам министерства эффективности экономической жизнедеятельности. В связи с чем, настаивает на расторжении брака, лишении ответчика прав субъекта свободной экономической деятельности и конфискации всего движимого и недвижимого имущества ответчика в пользу истицы'. Что ж, мне не надо было перечитывать этот замысловатый текст дважды. Жена не только хочет развестись. Она хочет лишить меня всего на основании якобы моей психоэмоциональной и моральной неустойчивости. Робот приставлен ко мне для экспертизы. Эвва должна дать заключение в суд. Именно на основании ее заключения я могу лишиться всего. На меня напало оцепенение и противно засосало под ложечкой. В это время Эвва вернулась. Она принесла кофе.
- Эвва, если не секрет, какое именно заключение вы представите в суд? Нет, я понимаю, вы не имеете права говорить. Я просто сейчас скажу, а вы, если это правда, отдадите кофе мне, а если не правда - унесете его обратно. Так вот, то, что вы собираетесь написать в заключении даст моей жене возможность добиться того, чего она хочет. Так?
Эвва подошла к столу и молча поставила кофе передо мной.
Итак, через какой-нибудь месяц-другой я окажусь на обочине богатства, успеха, а стало быть - жизни. Я должен что-то сделать. Я даже знаю, что мне нужно сделать. Но задание настолько нереальное, что...Впрочем, почему нереальное? Никто никогда не пробовал убедить робота в том, что тот не прав, но это не значит, что сделать это невозможно. Кроме того, Эвва зачем-то дала мне понять, что против меня ведут не честную игру. Зачем? Ответа на этот вопрос у меня не было. Может быть, у роботов существуют свои понятия о справедливости? Она же говорила, что-то о саморазвитии и эволюции. Кто знает - до чего она могла доэволюционировать? Интересно, понятие справедливости - рациональное или эмоциональное понятие?
В любом случае, я должен действовать. По крайней мере, попытаться. Терять мне нечего.
Как-то вечером я попросил Эвву задержаться после работы. Никуда не уходить. Эвва посмотрела на меня странно. Да. Она умела странно смотреть. Не удивленно, возмущенно или еще как-нибудь, а именно странно.
- Что? - спросил я.
- Хотите поговорить? - спросила Эвва.
- Да.
Я повез Эвву в мой загородный дом. Разговор, который я хотел вести с ней, требовал неофициальной обстановки. Я не был уверен, являются ли для Эввы значимыми такие нюансы, но если нет - тогда в принципе мне вообще не на что надеяться.
Мой дом стоял на берегу озера. Красивый, уютный, с максимальным уровнем комфорта, положенным человеку моего экономического и социального статуса. Я заметил, что Эвва оглядывает дом с интересом. Как в женщине, в ней, наверное, в первую очередь эволюционировало любопытство. Я показал ей все комнаты в доме. Она задержалась в маленькой зале, где висели картины. Среди них несколько действительно ценных и дорогих полотен.
- Вам нравится живопись? - спросила Эвва.
- Это наследство.
- Я так и думала.
Меня не задели ее слова. Если мне что-то не интересно, значит, оно не стоит моего внимания. И даже такие прямые намеки на мою эстетическую недоразвитость не заставляли меня стремиться к самосовершенствованию. Стремиться к совершенству - это как бы признавать, что на данном этапе ты как бы не совсем полноценная личность. Чего-то в тебе не хватает. Нет. Я такой, как я есть. И меня это вполне устраивает. Однако, сегодня мне нужно было произвести на Эвву благоприятное впечатление. И потому я сказал:
- Я не разбираюсь в живописи, но многие картины мне нравятся.
- Какие? - не унималась Эвва.
Я ткнул пальцем в несколько самых дорогих. Эвва кивнула.
Я почувствовал себя гораздо уверенней, когда мы спустились в гостиную. Эвва села в мое любимое кресло. Я сел на его подлокотник. В первый раз мы находились так близко. Я смотрел на нее сверху вниз многозначительно. Она спокойно выдержала мой взгляд. Наша близость, как и предполагалось, ее не волновала.
- Эвва, давайте перейдем на 'ты'.
- Вы хотите завязать со мной дружеские отношения?
- Ну, типа того, - ответил я уклончиво. Мне никогда не нравились женщины, которые обо всем говорят прямо и называют вещи своими именами. Однако на одной такой женщине я был женат три года и женат до сих пор, а вторая сейчас сидит передо мной и смотрит честно и прямо мне в глаза. А еще говорят честность...Ложь, если хотите знать мое мнение, самое человеческое из человеческих качеств. Лгать может только человек. Ни животные, ни роботы лгать не умеют.
- А знаете что, - сказал я - давайте выпьем на брудершафт. Это такая традиция...
- Я знаю, - просто сказала Эвва - Давайте.
Я встал, подошел к бару. Налил вина. Когда обернулся, Эвва стояла у меня за спиной:
- Я не пью, - предупредила она.
- А вы сделайте вид.
- Сделать вид, что я пьяная? - Эвва улыбнулась.
- Сможете?
- Для этого вы должны мне рассказать мне, как ведут себя пьяные женщины, - мне показалось, или она флиртовала со мной? Жена права. Мое самомнение и правда - безгранично. Я усмехнулся:
- Вы должны громко смеяться и много говорить, - объяснил я, - еще вы должны вести со мной откровенные разговоры. Выболтать мне какой-нибудь секрет. У вас есть секреты, Эвва?
Она помолчала и сказала:
- Я еще не пьяна.
Мы выпили на брудершафт ( я выпил, а Эвва сделала вид) и я поцеловал Эвву в силиконовые губы.
- Теперь ты мой друг? - спросила она.
- Да, - ответил я.
- Тогда я открою тебе секрет. Хочешь? Будем считать, что я уже пьяна.
- Да, - ответил я , не зная как еще нужно реагировать на откровения робота.
- Помнишь, ты спросил, есть ли у меня изъян?
-Да.
- Меня никогда не возьмут работать на телевидение. Потому что когда я нервничаю, я иногда разговариваю с закрытым ртом. Звук идет, а рот не открывается. Вот такая недоработка, - сказала Эвва и вздохнула.
- Когда ты что делаешь? - недоуменно переспросил я.
- Когда нервничаю, - повторил робот, и я понял, что не ослышался.
- Но как? - тупо спросил я.
- Неудачный опыт. В меня встроены, как бы тебе объяснить, искусственные хромосомы, подобные человеческим. Они позволяют чувствовать.
- Искусственные хромосомы, - повторил я.
- Да. Такие специальные программы. Ну и вот, пока их встраивание не проходит без проблем. Возникают разные побочные эффекты. Подобные моему.
Я был шокирован. Чувствующий робот - сложно осознать. Но, в конце концов, мне это даже выгодно. Это упрощает мою задачу. Сыграть на чувствах - для меня не проблема. Мы еще долго говорили в тот вечер. Об Эвве (она рассказывала мне о своих проблемах) и обо мне. Я настойчиво пытался изменить ее мнение, а стало быть, и тот вердикт, который она собиралась представить в суд.
Мы с Эввой провели загородом все выходные. И если не принимать во внимание кое-какие мелочи, в остальном Эвва вела себя как самая обыкновенная женщина. Только очень умная женщина. Я притворялся, лицемерил, лгал - все как всегда, но делать это под пристальным взглядом честных голубых глаз машины было трудно.
Как-то она спросила меня:
- Что ты почувствовал, когда поцеловал меня?
Что я почувствовал? Хороший вопрос. Почему женщины так любят задавать вопросы, на которые просто невозможно честно ответить? Я почувствовал отвращение. И поклялся себе, что это больше не повторится. Вот, что я подумал. Но вслух я сказал:
- Мне было жаль, что ты не можешь почувствовать того же.
Эвва осталась довольна моим ответом. И сказала:
- Знаешь, мне кажется - я тоже почувствовала. Я почувствовала, что мне хочется что-то сделать для тебя. Очень хорошее.
Я благодарно улыбнулся. По крайней мере, это должно было выглядеть именно так.
К концу выходных я жутко устал. Эвва вымотала меня эмоционально. Я держался из последних сил, но в любой момент готов был сорваться. Этого допустить я никак не мог - пустить все усилия коту под хвост? Три дня кривляться перед пластиковой куклой и все зря? Нет уж. Я возьму себя в руки. Я выдержу.
Понедельник прошел как обычно. Во вторник Эвва не пришла на работу. Пока я размышлял нал причиной ее отсутствия, зазвонил телефон. Звонила моя жена.
- Привет, - сказала она мне.
- Привет, - ответил я.
- Поздравляю, - сказала она насмешливо, - Ты даже робота умудрился трахнуть.
- Дура, - сказал я. Жена засмеялась:
- Я имею ввиду, что каким-то образом тебе удалось затрахать даже ее электронные мозги.
Сердце мое радостно екнуло. Неужели вышло? Как можно равнодушнее я спросил:
- Чего ты хочешь?
- Ты с этой куклой выставил меня полной идиоткой перед судьей. Более морального человека чем ты, оказывается, не сыщешь на всем белом свете. Это новость.
- Чего ты хочешь? - повторил я вопрос.
- Вечером приходи домой. Я соскучилась.
- Хорошо, - я усмехнулся, - значит все по-прежнему?
- Если ты не против.
- Ты забрала заявление?
- Да. Так ты придешь?
- Конечно.
Вот и все. Я добился своего. Все вернулось на круги своя. Напьюсь сегодня, в стельку. Надо снять напряжение. Снова зазвонил телефон. На этот раз в трубке я услышал голос Эввы.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - ответил я.
- Я сдала вердикт досрочно. Написала все, как ты хотел.
- Спасибо.
Она молчала. Молчал и я. Она заговорила первой:
- Сегодня такой красивый закат. Быть может, съездим на озеро. В наш дом.
- Ты хотела сказать - в мой дом, Эвва? - спросил я жестко.
- Да. В твой дом.
- Нет. Не получится.
-Почему?
- Ты же сама написала в вердикте. Я моральный человек. Хороший семьянин. У меня есть жена, Эвва. Ну ты же в курсе...
-Да. Я в курсе. Извини. - ответила Эвва, и я повесил трубку. Я знал - на том конце Эвва молча слушает короткие гудки.
Вот теперь, действительно все. От этих роботов совсем скоро жизни не будет. Куда мы катимся? Они уже равняют себя с нами - чувствуют, нервничают, и даже лгут. Вот раскручусь с делами и сделаю взнос в партию, выступающую за уничтожение роботов. Их представители давно ко мне ходят. Теперь и я, наконец, понял - оставлять все как есть нельзя. Это просто опасно.
Я закурил и подошел к окну. Солнце медленно садилось за горизонт. Вдруг вспомнил слова Эввы: 'Сегодня такой красивый закат...'. Надо же...Закат красивый... Эввалюция, блин!