больше не страшно
тратить себя на бумажки
с собственным почерком.
а ты становись в очередь
на фильмы моих ужасов,
если есть такие нужды
показаться мне на глаза,
чтобы ничего не сказать,
но улыбнуться из новой
жизни, будучи лишь панно на
стекле, разбитом в порыве
чувства, которое хотелось отринуть,
да никак не получится
вырезать самое лучшее
из того, что со мною бывало
по ночам под одеялом.
мёртвый город, безумие
ночи спускается поцелуями
к земле, как термоядерная бомба, -
целуй мои ноги, пока так тонко
ломается комедия внутренним трагиком
в театре из моей наглости
городить сон за реальность,
когда на деле так не бывает.
Хиросима и Нагасаки -
твои глаза, что все знаки
пропустили мимо,
будто рекламу посреди фильма,
выжженная польза,
вывезенная мебель,
две пустые гильзы, ноль за
ставку на твои сведения,
боль, за горло вся схваченная,
никак кроме удачи - и
я запиваю, ты запеваешь вечером
в разорванной навеки встрече.
прощальные письма, но
без адресатов.
а рука так и тянется вызвать на поклон,
только вызвонить уже вряд ли.
засыпай спокойно,
я в сопли без насморка.