Ты - прошлое. Ты давнее прошлое, спящее в глубокой могиле времени. Однако же иногда что-то случается с непроницаемой толщей утрамбованных над памятью лет. Наверное, какие-нибудь лунные шторма пробивают в ней дыры, и тогда ты выбираешься на свободу, настойчиво, назойливо являясь вспышками картинок из дней, когда мы были. Щёлк. Эскалатор в питерском метро едет вверх, ты касаешься моих плеч. Щёлк. Забавный подводный грот, твои глаза в иллюминаторе, а я смеюсь, и изо рта под водой вырываются и убегают пузырьки воздуха. Щёлк. Смешная перекличка - не надо ничего говорить, просто хочется назвать друг друга по имени. Щёлк. Щёлк. Щёлк.
Почему-то память не подсовывает других картинок, где нас уже почти не было. Я вызываю их нарочно, с мазохистским упорством, чтобы прогнать те, первые. Я не вижу тебя в этих кадрах, только отвратительным пульсом стучит в горле - ложь, ложь, ложь...
Нас давно нет. Почему через столько лет сердце ещё отзывается болью на твое имя - только небесам ведомо. Чужие, чужие, чужие... Тогда почему?
Столько лет отдирать сердца друг от друга, чтобы в один нежданный день понять, что мы будем всегда, стоит только встретиться случайно и сказать несколько ничего не значащих слов?
И слово "мы" теперь имеет три вкуса: я и не ты, ты и не я... А третье, истинное "мы", спряталось на самом дне сердца, и довольствуется коротким утренним приветом на равнодушном мониторе, и вздрагивает от ночных разговоров, когда не ты и не я давно уже спят. Но свободы этому последнему, щемяще-горькому "мы" никто не даст. Нас нет. Нас нет. Нас не будет.
Моя девочка не взглянет твоими глазами, выворачивая мне душу. Твой сын, который у тебя непременно будет, не улыбнётся тебе обжигающе-знакомой ехидной усмешкой. У них другие черты. Их первое долгожданное слово никогда не будет нашим. Оно из тех, других оттенков "мы", не рвущих грудь внезапной болью.
Коктейль памяти и любви ядовит. Туда добавлен новый цвет - цвет настоящего. Он дополняет яркой палитрой подёрнутые патиной старые краски, и я понимаю - это навсегда.
Мы будем счастливы - с другими, близкими, но другими;
мы будем - кадром-вспышкой из прошлого; пропущенным ударом сердца; буквами в логах каждодневного интернет-трёпа, нарочито-весёлого, чтобы случайно не выпустить наружу стон - ведь мы теперь только имена в контакт-листах, а им не бывает больно.
И я уже не спрашиваю своё сердце, сколько ещё оно будет мучить меня, заходясь в бешеной пляске без спросу, стоит только мелькнуть мысли о тебе. Оно никогда не отпустит ни щепотки из того, что считает своим. Даже если это боль и печаль. Может быть, это необходимо, чтобы не чувствовать себя мёртвым?