Сейчас еще только ночь, утро не вступило в свои права. Медленно, очень медленно начнет окрашиваться розовым краешек неба, видимый из окошка моей камеры, станет светлеть. И когда небо из темно-темно-синего тяжелого бархатного покрывала с атласными вставками редких звезд превратится в легкий светло-голубой шелк, чуть окрашенный золотистым в том месте, где восходит солнце, меня поведут на казнь.
Я сижу у окна, перегороженного решеткой, и смотрю на небо. Странно, раньше я не замечала, что ночью небо напоминает бархатную ткань, украшенную редкими вкраплениями атласа - звездочками. Жаль, что сегодня новолуние и я не увижу луны. Интересно, что бы напомнила мне она? Какая она? Большая или маленькая, светлая или тусклая, серебристая или белая, а может, и желтая? Я никогда раньше не обращала пристального внимания на небо. Как и на многое другое.
Говорят, перед смертью не надышишься. А я, сидя у окна и вдыхая ночной воздух, здорово сомневаюсь в этом. Вдохнув этот воздух, не хочется знать, каким он будет днем, когда нещадно палит солнце и мостовая плавится от его лучей. Наверняка он станет тягучим, горячим, сухим, не таким, каким должен быть. Не таким, какой он сейчас. Полный бодрящей свежести и прохлады, а также запахом ночных цветов - я раньше никогда не трудилась узнать, какие цветы растут по ночам, они вообще были мне безразличны - таким щемящим душу запахом. А орхидеи цветут по ночам? Из всех цветов я люблю лишь их, наверное, поэтому этот цветок и стал моей визитной карточкой. Лишь ее сладковатый, чуть приторный запах не вызывает моего раздражения. Хотя кто знает, может, я бы и нашла еще цветы, нравящиеся мне, да только я никогда раньше этим не интересовалась. И уже не буду.
Мне любопытно, почему же меня поймали? Сколько лет успешно занималась своим ремеслом, имея все необходимые для этого навыки, и вот результат! Ирония судьбы, что я попалась даже не на деле, а посредине дня у своего дома. Судьба любит шутить, только чувство юмора у нее странное, непонятное людям, нечеловеческое. Говоря о людях, надо заметить, что меня за человека-то и не считают. Как же, наемный убийца - это монстр. Им всем не понять, что кто-то должен делать эту работу, убирать неугодных сильным мира сего людей, перешедших им дорогу. Грязное занятие, не отличающееся, однако, от других, - воровства, подделывания подписей или предметов искусства, обмана. Уборка улиц и мытье общественных туалетов не чище, хотя некоторые могут с этим не согласиться, но чтобы переубедить их, надо заставить заниматься сначала чисткой и отмыванием, а потом нашей грязной работой. Все познается в сравнении, и мое ремесло покажется вам раем после общественных работ.
Но мне жаль... Хотя нет, пожалуй, не жаль, и даже не обидно, просто в душе какое-то чувство, говорящее мне о том, что я уже многого не узнаю, многое не повидаю, многого не сделаю, и это мне неприятно. Всегда хочется узнать что-то новое, даже если ты убийца. Многие считают, что стоит только посадить преступника в камеру и оставить его ждать конца, как он тут же раскаится. Не спорю, ожидание порой хуже смерти, но признать свою вину? Как признать, если ее нет? Конечно, с точки зрения судьи и присяжных она есть, но я ее отрицаю. Работа у меня такая, и я давно не мучаюсь угрызениями совести. Сегодня утром я взойду на эшафот, не признавшая свою вину, но и не сломленная. У отбросов общества тоже есть гордость, пусть вы этого и не знали. Мы гнемся, порой сгибаемся до упора, но не ломаемся, ибо мы уважаем свое право на жизнь и существование в отличие от богатеев и буржуев, для которых жизнь - это игрушка, которую можно с легкостью забрать или отдать кому-то другому, которую можно разбирать и перекручивать в немысленных направлениях, просто так, для веселья. Жестоко? Но таковы реалии этого мира, мира, из которого я скоро уйду.
Темно-синий бархат неба светлеет, атласные крапинки звезд на нем исчезают, а край неба, там, где встает солнце, окрашивается золотистым. Тяжелый бархат превращается в легкий светло-голубой шелк, исчезает свежая прохлада воздуха и тишина ночи, отдающая ароматом цветущих по ночам цветов, чуть сладковатым, щемящим душу в неясной тоске запахом, и наступает новое утро. Последнее утро в моей жизни. Но не это утро запомню я и буду вспоминать во время прочтения приговора, а тихую ночь, отступившую сейчас перед напором утра, наполнившего воздух, такой приятный ночью, неясным шумом и голосами.
А когда в это утро взойдет солнце, меня поведут на казнь...