Ты сражённый печалью могильной,
А душа -- сколько боли прошла --
Словно агнец, немой и бессильный,
Вся отмыта, как снег, добела.

Только раны разили и тело,
Струны хрупки у грешной души.
Боль -- тиран, что царит без предела.
Как худую тоску задушить?

Отгремело, отжгло, отболело.
И ты жив. Всё в безличии дня,
Словно белый фарфор, разлетелось...
Как мертвец -- ты глядишь на меня.

Глаз погасших луч солнца не тронет,
Как руно золотое, горит --
Но ты там, где кричат или стонут,
Задыхаясь от горьких обид.

Где молчит сильный колокол звонкий,
Где беда обрывает полёт.
И луч света, и нежный, и тонкий
В тот эфир никогда не войдёт.

Но смотри: новый день наступает,
Не окрашенный чернью годин.
Каждый звук тебе напоминает,
Что ты Бога возлюбленный сын.

Что, весенней играя капелью,
В блеск алмазный сливаясь, горя,
Солнце дня над твоей колыбелью
Улыбаясь, блистало не зря.

Так подруга, избыв твою муку,
Искупив неживую зарю,
Станет явью, кладя в твою руку
Материнскую руку свою.

Схлынет всё; новый день наступает,
И уже ты не будешь один.
Каждый звук тебе напоминает,
Что ты Бога возлюбленный сын.