-Надя, это вы? - голос взволнованный и принадлежит Сергею. Наконец-то узнала.
- Сергей? Что вы здесь делаете? - это был, скорее всего, риторический вопрос, так как я уже знала на него ответ.
- Надя, что произошло? Вы целы? - он с обеспокоенным видом прямо мне в глаза.
- Я подскальзнулась на льду. Ой-й-й, - я закричала от нового всплеска боли в ноге. Она было настолько невыносимой, что я не смогла промолчать.
- Что болит?
-Нога, возле косточки. Я, скорее всего, ее сломала. Уж очень сильно болит, - он подхватил меня на руки и понес к машине. Не знаю, как у него получилось открыть дверь одной рукой, держа другой меня. Аккуратно опустил на переднее сидение и принялся осматривать ногу.
- Я конечно не врач, но думаю что у вас все-таки перелом. Я вас отвезу в больницу, - я не стала с ним спорить, понимая, что он прав.
- Спасибо, - в ответ я ему лишь тепло улыбнулась, но в следующий миг улыбка сползла с моего лица - нога разболелась с новой силой. Сергей сел в машину и мы поехали...
Врач подтвердил мои опасения - все-таки перелом. Мне наложили гипс на правую ногу, сама идти я не могу, так что до машины Сергей снова нес меня на руках. Мне костыли, конечно, выдали, проблема в том, что с ними ужасно неудобно передвигаться. Я пыталась и сама на костылях дойти, но не получилось, только себе хуже делала. Сергей не выдержал - подхватил на руки и понес к машине. После нескольких минут напряженного молчания, он прервал тишину, с улыбкой заметив:
- Что-то у нас с вами не получается встретиться при нормальных обстоятельствах! Что-то обязательно должно случиться.
- А сегодня утром разве была не нормальная встреча? - я поняла, что невольно улыбаюсь в ответ.
- И вы это называете нормальной встречей?- он с лучезарной улыбкой вопросительно посмотрел на меня, - Кто вас учил врываться в кабинет, когда там посетители?
- А кто вас учил ставить людей в неловкое положение?
- Я вижу, у вас острый язычок, - он громко рассмеялся.
- Смотрите не порежьтесь, - смотря на него, я сама не удержалась ...
Прошло еще несколько минут, и мы остановились напротив моего подъезда. Сергей вышел из машины и, не говоря ни слова, прежде чем я успела что-то сказать, взял на руки и понес в сторону подъезда.
Марина почти сразу открыла дверь. Было видно, что мой гипс ее напугал. Но это длилось всего несколько мгновений, уже через минуту Марина подскочила ко мне с обеспокоенным видом.
- Надя, что случилось?
- Поскользнулась на льду и очень неудачно приземлилась на землю, - я улыбнулась, надеясь успокоить этим Марину.
- Бедненькая, - она сочувственно посмотрела на меня... А потом, будто только заметила Сергея, стоявшего за моей спиной , посмотрела на него и пригласила его войти:
- Проходите.
- Спасибо за приглашение, но я спишу, - сказал он и повернувшись ко мне добавил: Я к вам на днях заскочу. До свидания.
- До свидания, - сказала я в ответ, а он скрылся из виду.
Мы с Мариной нарушили добровольное молчание, как только она помогла мне добраться до дивана в зале и принесла по чашке кофе.
- И кто это был? - Маринины глаза сверкали от любопытства.
- Простой знакомый, - я попыталась отмахнуться от подальших расспросов, но не тут-то было, Марину не остановить.
- Простые знакомые не провожают до самой двери и не обещают прийти снова.
- Во-первых, Марина, я сломала ногу; во-вторых, что ты этим хочешь сказать, и вообще с Сергеем мы встречались всего пару раз.
- Значит, его зовут Сергей и к тому же он красив. Почему бы тебе не... - Марина так и не успела ничего договорить, так как ей пришлось убегать от летящей ей в след подушке, - Пойду, принесу еще себе кофе, а тебе... чего-то успокоительного, - Марина быстро сориентировалась и исчезла из виду, перед тем как вторая подушка врезалась в закрытую ею же дверь.
Узнав о том, что я сломала ногу, на следующий день пришли проведать несколько коллег и даже Наталья Петровна. Все жалели, сочувствовали, желали скорейшего выздоровления. Спустя еще денек приехал Рома с женой и сыном. Стасик подрос, уже большой, конечно, ему уже четыре года. Мой племянничек очень похож на своего отца: та же улыбка, те же озорные зеленые глаза и копна таких же непослушных каштановых волос. Нона, жена брата, очень добрый, светлый человек: если тебе плохо - она поддержит тебя, не потому, что так нужно или ей это будет выгодно, а потому, что она действительно переживает; если тебе хорошо, она будет смеяться вместе с тобой, если плохо - будет печалиться, но никогда не оставит тебя на произвол судьбы. Так и в этот раз она была искренне огорчена. Даже Александр Дмитриевич прислал цветы с пожеланиями скорейшего выздоровления.
Жизнь текла своим чередом: Марина ходила на работу, а я сидя на больничном, делала все что в моих силах. Новый Год отмечали с Мариной вдвоем. Посидели, выпили шампанского, посмотрели телевизор. Скучный праздник получился, но что поделаешь? Я со своей ногой вряд ли бы далеко ушла, а Марина не смогла бы меня бросить совсем одну, по крайней мере, она так сказала. Сергей сдержал свое слово. Первый раз он зашел дня так через три - четыре, после появлялся буквально через день. Мы с ним сидели, разговаривали обо всем и не о чем конкретно. Я все чаще и чаще ловила себя на том, что с нетерпением жду его появления. С ним хорошо и весело, я все чаще улыбалась в его присутствии. Он для меня как хороший друг, как брат. Наша дружба еще шаткая и хрупкая, как бумажный кораблик на воде, но, тем не менее, она существует, вопреки доводам моего рассудка, который, между прочим, во весь голос вопит: " Негоже простому человеку, как я, общаться на равных с человеком такого высокого положения, как он. Нам было очень весело, хорошо вдвоем, а когда я вдруг начинала грустить, он меня не о чем не спрашивал, а просто пытался развеселить. Он всего лишь раз затронул тему моей личной жизни: со своей фирменной ухмылкой бросил: "И как же у такой красавицы нет парня?". Но когда вместо шуточного ответа, которого он видимо, ожидал от меня, и очаровательной улыбки, увидел, как по моим щекам стекают две слезинки, перестал ухмыляться и тихо сказал "Прости", ничего не спрашивая, впрочем, как обычно, и я была ужасно ему за это благодарна.
С тех пор как я упала, прошло уже два месяца, сегодня 28 февраля, и две недели назад мне сняли гипс, сейчас я хожу на разработку. Врач говорит, что моя нога подозрительно "быстро" востанавливаеться, мол, такого еще не было. На данный момент нога почти восстановилась, осталось еще неделю ходить в больницу и меня окончательно выпишут. Ну а покамест я, сильнее закутавшись в плащ, стояла и ждала маршрутку. А ее как назло все не было и не было. На улице еще держался холод все-таки конец февраля, а теплее у нас становится только с середины марта. Я решила вернуться на работу раньше, надоело постоянно сидеть дома. Это ужасно скучно...
Опустив голову, я посмотрел на часы-9:30. Да сколько же можно. Отец просил приехать к девяти часам, сейчас же уже половина десятого, а он сидел у себя в кабинете и вел переговоры. У меня в одиннадцать встреча с поставщиками, не хватало еще опоздать...
- Ларочка, зайди, пожалуйста, к моему отцу и спроси: долго ли мне еще ждать, - Лариса, папина секретарша, медленно поднялась, улыбнулась своей самой широкой улыбкой и направилась к кабинету отца, соблазнительно покачивая стройными бедрами. Еще бы месяц назад я бы сделал ей не двусмысленное предложение. Она, конечно, согласилась бы. Но сейчас что-то изменилось. Но что? Поведение секретарши больше раздражало, чем возбуждало. Походка какая-то вульгарная, юбка слишком короткая, помада слишком яркая... Ларисе не хватало простоты... нежной простоты Нади. Надежда. Ей идет это имя. Какие у нее чудесные голубые глаза, а эти шикарные каштановые волосы... В ней нет ничего порочного, нелепого или смешного. Ее красота вполне земная, но есть что-то притягивающее в ее спокойных, нежных чертах лица. Мне нравиться, когда она смеется, как сверкают сотнями огней ее глаза... Она бывает дерзкой, бывает и нежной, мудрой и наивной, лукавой и простой, озорной и спокойной. Она разная, не такая как остальные, она не кокетка, не стерва и не карьеристка. Когда она смеется, хочется смеяться вместе с ней, когда в выражении ее глаз появляется странная смесь боли, горечи, ранимость и решительности, так хочется ее обнять. Это какое-то наваждение. Я все чаще ловлю себя на том, что думаю, о ней и жду следующей встречи. Нечто подобное я испытывал к Миранде, много лет назад. Но они разные как день и ночь. Надя - добрая, нежная, искрения, иногда дерзкая, озорная. Миранда - хрупкая красавица, веселая, остроумная, но чересчур избалована, капризная фарфоровая кукла и к тому же, как оказалось, законченная кокетка. Для нее все было игрой, а я, болван, ей доверил. Меня в ней привлекла хрупкая, почти не земная, красота, веселый и к тому же покладистый нрав. Миранда была очень умной и достаточно коварной, что бы водить всех за нос. В отличии от Миранды, Надя не пыталась казаться другой, она всегда была сама собой. В то время как у Миранды были длинные золотистые волосы, типичная блондинка, у Нади были шикарные каштановые локоны...
Тут, прервав мои размышления, "выплыла" из кабинета отца секретарша и сообщила слишком сладким голосом:
- Ваш отец вас ожидает.
- Спасибо, Ларочка.
Войдя в кабинет, я заметил, отца выходящего из конференц-зала, за ним вышли и другие. Одним из них оказался Уильям Лоренс, отец Миранды. Это он когда-то заявил, что я не достоин его дочери. Тогда я казался ему слишком молодым, бесперспективным, неудачником, одним словом ничтожеством. И этот человек сейчас стоит и дружески пожимает руку моему отцу, несмотря на то, что тот в свою очередь, смотрел на него с вежливым безразличием. Проходя мимо я заметил, как он улыбнулся мне и на:
- Доброе утро, Сергей, - ответил кивком головы.
Отец меня заметил не сразу, разговаривал с очередным деловым партнером. Я пождал, покамест он меня заметит. Ждать пришлось несколько минут.
- Сергей, извини. Дела, сам понимаешь, - отец приветливо улыбнулся. Мне часто говорили, что я копия своего отца, и, глядя на него, я видел будущего себя в его возрасте, единственная отличающая нас черта это цвет глаз: у моего отца были пронзительные зеленые глаза, а мои глаза были, как у мамы, прекрасного синего цвета, ну еще и возраст. Папа жестом пригласил меня присесть , этим давая остальным понять, встреча окончена и пора им уходить, как можно скорее. Когда за последним закрылась дверь, он повернулся ко мне.
- Какие у тебя планы на следующую неделю, - отец решил перейти сразу к делу.
- Да нужно в Красноярск слетать, уладить пару вопросов.
- Хорошо, даже отлично. Можешь передать документы Сытникову, он давно просил их привезти, а ты как раз там будешь.
- Хорошо, завезу. Давай документы, - отец быстро вытащил папку и передал ее мне. - Кстати, чуть не забыл, мама просила передать тебе, что скучает и, что бы ты заехал на обед, - отец невольно улыбнулся, если бы я не видел с какой бесконечной нежностью смотрят друг другу, я бы никогда не поверил , что можно так любить.
- Машенька... - папа посмотрел на одну из фоторамок с непередаваемой нежностью, а уже в следующий миг стал вновь серьезным, - Так о чем это я? Ах, да... передашь Сытникову папку и заберешь у него другую.
- Хорошо. Я пойду. Через полчаса у меня у меня встреча.
- Иди. И попытайся тоже заскочить домой на обед.
- Попытаюсь...
Я слегка опоздала на работу, но выговор я не получила. Так как я еще на больничном, я имею право вообще не появляться на работе. Наталья Петровна была мне несказанно рада, как она сама сказала: все разленились и не хотят работать. После долгих расспросов и обсуждения почти всех сотрудников нашего отдела , и когда я уже собиралась было уходить, Наталья Петровна меня остановила:
- Наденька, подожди, еще не все сказала, что хотела.
-Хорошо. Что еще вы хотели мне сказать? - Наталья Петровна уже привыкла к моей прямоте.
- Наденька, тут такое дело... Нужно отвезти бумаги в Красноярск. Александр Дмитриевич поручил это дело мне, но я не могу. Ко мне из Киева приехал сын со своей семьей.
- И сколько будет длиться командировка?
=- Приблизительно две недели, с перелетами около трех.
- А как же праздники? - я недоуменно уставилась на Наталью Петровну, теперь я поняла, почему она не хочет ехать.
- Компенсируется деньгами, - вот так всегда! Поработай на праздниках, а мы тебе денюшку, за это дадим. Конечно.... А кто вместо меня отдыхать то будет? В кои-то веки решила нормально отдохнуть и на тебе... поработай, Надюша...
- А я могу отказаться? - я решила спросить напрямую, а вдруг...
- Нет, не можешь! Я разговаривала с Александром Дмитриевичем, и он дал добро. Так что, если откажешься - прощай повышение! Это не я сказала, а Александр Дмитриевич.
- Когда вылет? - без предисловий, сразу напрямую. Зачем оттягивать неизбежное? Все равно я не смогу отказаться.