Если попытаться сформулировать впечатление как можно короче, то достаточно одного слова: стильно. Гораздо лучше, чем многое из того, что попадалось на СИ. Понравилось.
Если попытаться "разбирать по косточкам", то оказывается, что нужно говорить очень много.
Я тщательно искала, к чему бы придраться. Нашла.
Но сначала - о хорошем.
Язык - отличный. Все-таки мясорубка СИшных конкурсов учит писать так, чтобы нужные слова оказывались на нужном месте.
Меня напрягли только слишком частые инверсии. Они не везде оправданны. Может быть, их причина - в подстройке под внутренний ритм автора. Однако писать целый роман ритмизированной прозой нерационально. Это не короткий рассказ, который и делается, и читается на одном дыхании. Роман - это время. По мере написания менялся и внутренний ритм самого автора. В большей части эпизодов мерная "бронзовая" звучность уступает место нейтральной "повествовательной" ритмике, которая позволяет гораздо легче воспринимать информацию. А "ритмизированные" куски, особенно в начале, утяжеляют восприятие.
То, как сказано, не должно все время затмевать то, что сказано...
Поэтому фразы вроде вот этой: "скульптуры, чувственные и отталкивающие одновременно, из мрамора и малахита" у меня вызвали желание по-редакторски нажать "копи-паст": "скульптуры из мрамора и малахита, чувственные и отталкивающие одновременно". Скульптуры из мрамора и малахита - класс объектов. Не золотые, не бронзовые... Как "живописное полотно" или "ювелирное украшение". Поэтому слова должны быть рядом. А уж ощущения от предметов - потом.
И вообще этот кусок, один из самых ключевых (на мой взгляд) в романе, я бы слегка пошлифовала.
"Еще в отцовской резиденции Ральф подолгу простаивал перед резной фигуркой ворона работы авенданских мастеров, да и в домах родственников и друзей иногда замечал изысканные, порой вычурные изделия. Эти вещи каждому, кто на них смотрел, внушали неясную тревогу, а иногда даже инстинктивный страх. Скульптуры, чувственные и отталкивающие одновременно, из мрамора и малахита. Украшения настолько причудливых форм, что только самые смелые из благородных дам отваживались их надевать. Поражающие богатством палитры картины, часто с секретом, когда при особой точке зрения сполох огня превращается в бабочку, а цветовое пятно оказывается черепом. Теперь Ральф понимал, что все эти произведения искусства лишь впитали дух города - Авендан любого, кто оставался с ним наедине, заставлял ждать подвоха. И старый антиквар продал отцу не статуэтку ворона, а сгусток атмосферы города, глоток притягательного зла..."
Не скульптуры, а статуэтки... видимо. Небольшие, не выше локтя высотой. Из малахита большие скульптуры не режут. И к мраморной статуе Зевса в полтора человеческих роста высотой вряд ли применимо слово "вещь"... Не просто "украшения", а уточнить - "драгоценные украшения, драгоценности" - ведь "украшениями" называют и витой шнур на лошадиной попоне, и кисти на портьерах... Слишком широкого значения слово...
Но это - уже именно шлифовка. К тому же именно этот кусок кажется мне принципиальным - он в чем-то передает весь смысл романа. Притягательное зло. Эстетика кошмара. Собственно, именно так и можно передать ощущение от всего романа. Строчки впитали дух этого странного города и еще более странной долины изгнанников. Поэтому этот кусок должен быть безупречен.
И все же стиль - и языка, и описываемых реалий, антуража - одно из самых сильных качеств романа. Готика. Не "готичненько", не размалеванные под вампиров малолетки, а холодноватая эстетика "не-жизни".
И еще одно качество, которое мне очень понравилось - это чувство меры. Очень много жестоких сцен, роман насквозь пропитан кровью и болью. Но при этом - никакого натурализма, автор искусно балансирует на грани осмысленной жестокости, не скатываясь в жестокость ради того, чтобы пощекотать нервы читателя...
Не ад с его багрово-черными тонами, они слишком банальны. Но размытые, приглушенные краски осеннего леса и старых камней, изъеденных временем и сыростью. Серовато-коричневая осенняя гамма, тихое умирание природы...
"В комнатах наверху гнездился пронизывающий холод - древний город Авендан не жаловал гостей".
С дождя начинается действие, дождь идет на протяжении почти всего романа, дождь - это смерть даже для уже умерших...
Холод, дождь, промозглая сырость, плесень, гниющая листва и разрушающиеся камни древних часовен и замков - "задник" действия. "Синяя вода" - одна из самых больших опасностей в мире долины.
В общем и целом: атмосферность, чувственность, звучность каждой фразы. Нет излишних красивостей, никаких "опаловых небес", зато множество великолепно подобранных деталей, делающих мир не только зримым, но и осязаемым. Мне редко попадались тексты, которые способны так зацепить меня, кинестетика. Писать не о том, что видишь глазами, а о том, что ощущаешь подушечками пальцев, из шершавости или гладкости вещей ткать образ - это особое мастерство.
Шикарен в этом отношении эпизод, когда Кронт теряет руки. Его ужас в том, что он лишился возможности ощупывать предметы и осознавать мир в ощущениях...
Еще один огромный плюс - точные детали, равное внимание и к большому, и к малому, одушевление мира, в котором человек - лишь один из...
"Старая ольха низко наклонилась к воде. Иногда глупые рыбы пытались грызть ее ветви, принимая их за особый вид червяков. Мальчик уселся на шершавый ствол и начал готовить удочку, как вдруг шум и плеск ниже по течению заставили его вздрогнуть".
Ни эта ольха, ни эти рыбы больше никогда не встретятся в романе. Но именно они и закопченный котелок объясняют, почему Велена искала этого мальчика...
Теперь о сюжете и героях.
Сюжет резко разваливается на две части. Начинается роман в почти фэнтезийном ключе - роман-квест, роман-путешествие. Вроде бы главный герой - "Ральф Коэн, молодой аристократ с кольцом клана на мизинце". Классический "молодой интеллигентный лох", близкий по духу многим читателям. Классическая сцена ограбления постояльцев таверны, бессилие местных "органов защиты правопорядка", попытка Ральфа восстановить справедливость собственными силами, нечаянное преступление и угроза виселицы... В-общем, наглядная иллюстрация к поговорке "От тюрьмы да от сумы не зарекайся".
Дальше - садистский авторский эксперимент: пустить приключаться в одной команде людей, ненавидящих друг друга. Ральф ненавидит Кронта - того бандита, из-за которого, собственно, и оказался в долине. Кронт ненавидит Ральфа за то, что тот - аристократ. Велена, девушка из Форпоста, увязавшаяся за поразившим ее юное воображение "крутым парнем" Кронтом, обнаружив, что тот ее лишь использовал, тоже ненавидит...
И ничего, идут потихоньку. Идут вместе, выручая друг друга, оставив мысли о мести "а потом", когда выживут, выберутся, выдерутся из кошмара долины. Приключаются по дороге, сражаются со всевозможными тварями и опасностями. Обычная такая "квестовая" прогулка по очередной "зоне". Где-то до половины романа.
Однако на этом уровне задача не решается. Без помощи "бога из машины" или сонма светлых ангелов у героев романа шансов нет. И они погибают. И становятся не-мертвыми. И роман из фэнтезийного превращается в мистический, где люди, точнее - разумные, - лишь одни из существ, населяющих долину. Где нет никакой осмысленной магии, есть лишь странные свойства странного места, которые можно попытаться как-то использовать.
Кстати, маленькое отступление о терминах... В русском языке есть слово "нежить". Не живые. Мертвые, лишь с виду похожие на живых, но с совершен иной сутью. Умерев и осознав себя "тварями долины", герои, те не менее, продолжают оставаться людьми. Так же испытывают боль и голод, у них те же желания, что были до смерти. Ну, а новые способности, вроде стеклянных "царапок" на ладонях Кронта, это так, мелочи, приятный и полезный апгрейд при переходе на новый уровень.
Суть же наемника не изменилась. "Пожрать, выпить и девку", - требует Кронт, когда понимает, что больше его убивать не собираются, его лишь таким своеобразным способом нанял на работу очередной хозяин.
Самим собой остается и Ральф, которому меньше всего хочется предавать и убивать. С Веленой - сложнее. Она рождена в долине и получает возможность напрямую общаться и договариваться с духами долины - этакий вариант шаманской магии, развитие ее человеческих способностей, которые могли проявиться, даже если бы она не стала "тварью долины".
Герои "Кратера Десперадо" становятся не "нежитью", а именно "не-мертвыми". Их много таких, тварей долины, ведущих друг с другом борьбу за пространство и ресурсы, раз за разом убивающих друг друга и снова появляющихся в целом виде, в комплекте со своей ненавистью и своими проклятиями...
И вдруг оказывается, что главный герой романа - не Ральф даже, роль которого - рассказчик и летописец. Главный герой - барон Вернон, предводитель того отряда, о котором разговоры шли и в первой части, с которого начинается рассказ, и которым заканчивается роман... Именно он расставлял все "рояли в кустах", именно он выпускает "бога", точнее, "демона из машины". И именно он находит - причем случайно, как побочное действие при достижении своих целей - единственно верное решение задачи...
В результате - счастливый конец.
Ральф, Кронт и Велена изменились, но лишь настолько, насколько без всякой мистики меняются люди, пережив трудные приключения. Велена простила. В Кронте выгорела жажда крови, он из бандита превращается в добропорядочного владельца нескольких "точек общепита". Ральф теряет кланового высокомерия и стремление к какому-то статусу, окончательно превращаясь в то, кем рожден: в художника, в творца... Хэппи-энд. Причем, что самое странное, не напрягающий. Хотя, казалось бы, ни о каком "хэппи" кроме смерти-успокоения, в идеологии такой жесткой готики и речи быть не может...
Не знаю, "двухчастная" форма романа - баг или фича? С одной стороны, рассказ о живых и должен отличатся от рассказа о не-мертвых. Мало того, "фэнтезийная", понятно-приключенческая первая часть затягивает не очень-то подготовленного читателя. И мистика на гране безумия, на грани шизофренических кошмаров во второй части, про которую многие сказали бы "ниасилил" преодолевается на чистом любопытстве: "а чем все-таки дело кончится?" Вторая часть, хотя и динамична, но гораздо более "мозаична", чем первая, герои расходятся в разных направлениях и по разным приключениям, одно действие дробится на несколько сюжетных линий, партнеры становятся врагами и снова вдруг оказываются в одной команде, усиливается тема предательства, одна из основных в книге... Вторая часть гораздо сложнее для восприятия, ощущается более тягучей - несмотря на активность действия. Сюжетообразующие объекты сменяются в идееобразующие символы. Зачем нужен тот моряк на берегу, которого встретил Ральф? Сюжет мог обойтись и без него. А вот сам Ральф без разговора с Марраксом не изменился бы... Чтобы принять хэппи-энд, Ральф должен был проводить шлюпку старого моряка - символ того, что выход есть всегда, даже если кратер - Десперадо...
И я не знаю, не бросят книгу ли некоторые, привыкшие к линейному повествованию, читатели до того момента, когда все линии снова сойдутся в одну точку, завяжутся узлом, подобно хвостам короля крыс, и на сцене появится настоящий режиссер всей этой фантасмагории. Кстати, папаша барона мне не понравился. Слишком стандартный демон. По описанию - чуть ли ни копия Дьябло из игрушки, с его разрывающими человеческую одежду шипами на костяном гребне... А вот образ короля крыс - шикарен. Сколько трупов "себя-иного " каждый из нас вынужден таскать за собой?
Такое ощущение, что такая структура - "само получилось". В процессе написания романа изменился сам автор. Поэтому замысел и сверхидея менялись по ходу написания.
И поэтому в конце вдруг возникает ощущение "обманутого ожидания". Вроде как заплатить в магазине за килограмм дешевой карамели, а дома обнаружить в пакете шоколадные трюфеля класса "Каркунофф", которые стоят раз в десять дороже. И непонятно, что делать: вроде трюфеля - гораздо круче, но насторой-то был на карамель...
Но вторая часть все же превосходит первую по глубине.
Здесь есть те сверхидеи, которые превращают потребительскую "экшн-хавку" в настоящую литературу.
Тема предательства, например. Или мысль о том, что мы все время друг друга убиваем, даже не замечая этого. Или идея предельной энтропии человеческих отношений (которые большинством читателей, как ни странно, воспримутся как нормальные), когда самые крепкие привязанности держатся на ненависти и выгоде, а любовь - это лишь инструмент для манипуляций. Тема безумия как одной из немногих альтернатив не-жизни. Тема растворения и успокоения в "синей воде", которых не-мертвые почему-то бояться больше, чем всего иного...
В результате вторую часть читать тяжело. Это не просто готическая мистика со страхом перед потусторонним как лейтмотивом всего повествования, это философия запредельного, философия преодоленного кошмара. И я не знаю, как это с точки зрения публикабельности - баг или фича? Для меня - фича, потому что от бесконечных приключений прилюченцев в самых разных "зонах", различающихся лишь антуражем и типами "плешей" и "зуд", у меня уже изжога. Для остальных читателей... Не знаю.