У матушки Трой служила гениальная прачка по имени Патьятта - худая жилистая тетка лет сорока. Молодой маг, не надеясь на удачу, просто для очистки совести, поинтересовался у нее, можно ли вернуть одежде достойный вид?
- Пф! - фыркнула прачка, взяв из его рук сюртук и панталоны. - И не такое стирывали. Делов-то! Тока это... коли снова полезете в старые выработки, надевайте чего поплоше. И вообще - чего такому молодому красивому господину в такие места лазить? Чего искали-то? Старую магию?
- Но... но как вы узнали? - от удивления Арчи даже начал заикаться.
- А чего узнавать-то? - пожала плечами тетка. - Вон, каменная известь на локтях, глина опять же черная с прозеленью... Коли две дюжины лет с чужими портами возишься, научишься узнавать любую грязь, как родную. Давеча Морис из второго нумера, ну, тот, что в Землемерной школе, панталоны приволок. Врет - упал, говорит. А я ему: "Коли меньше по кабакам будешь шляться, меньше падать станешь". По колено гачины в кирпичном крошеве. А где битый кирпич? У кабака старого Вонти, где площадь мостят. Плохой кабак, дешевый, одна пьянь туда прется...
Но Арчи уже не слушал тетку Патьятту.
Его вдруг поразила мысль о том, что учиться можно у кого угодно, хоть у такой вот безграмотной прачки. Ведь действительно: если присматриваться, где в городе какая грязь, то вполне можно догадаться, где был, куда ходил человек...
Сунув женщине пару монет, Арчи все же направился в ближайшую лавку, где торговали готовым платьем. Шить на заказ не было времени: не идти же завтра на занятия в старом сюртуке, привезенном еще из Ааре. В результате похода к портному мешочек с деньгами, выданными Сатиным, стал значительно легче, а у некроманта появились не только новый костюм, но еще полдюжины рубах, плащ, шляпа и зимняя куртка, подбитая беличьим мехом.
По дороге Арчи внимательно смотрел под ноги, примечая цвет грязи в каждой луже и сточной канаве. Оказывается, в Школьном квартале можно было встретить жидкий, размытый дождями навоз возле каретной биржи. Черную, словно антрацит, плодородную землю у ограды Тимова сада. Непонятного цвета грязь в канавах, где смешались помои и текущая с мостовой вода. Рыжую кирпичную пыль на месте снесенных домов около кабака "Сердечный друг".
Молодой маг так увлекся разглядыванием мостовой, что воткнулся головой прямо в стоящего около дверей пансиона баронета Эрн-Лисского. Рыжего студента Арчи запомнил еще в самый первый день знакомства с группой будущих некромантов не только тем, что оказался земляком-альвийцем, но и особым, ироничным складом характера. Но сейчас он с несчастным видом мок под мелким холодным дождем, который, не переставая, шел в последние дни.
- Вот кого не ожидал здесь увидеть! - воскликнул Арчи, пытаясь скрыть смущение от своей неловкости, оправляя шляпу, которая чуть не свалилась с головы прямиком в лужу. - Какими судьбами вы здесь, господин баронет?
- Я ждал вас, господин магмейстер, - не менее смущенно произнес студент, потирая ушибленное плечо. - Вы несколько дней болели. Говорят, сегодня вас видели на кафедре, но потом вы куда-то исчезли. А я... А мне... Я очень хотел бы с вами поговорить...
- Ну что ж, можно подняться ко мне. От чашки кофе вы, наверняка, не откажетесь?
Рыжий баронет молча кивнул.
Арчи сварил кофе и выставил на стол печенья с кексами. Гость внимательно наблюдал за хозяином, но не проронил ни слова.
В конце концов, тишина надоела молодому магу, и он, сев за стол, сам спросил у гостя:
- Вы хотели о чем-то поговорить. Я вас слушаю!
Студент еще немного помолчал, потом, запинаясь, начал:
- Я даже не знаю, как сказать... понимаете, до выбора учителя у меня еще год. Но... Но я понял, что моим учителем будете вы.
- Что? - чуть не поперхнулся кексом Арчи. - Какой из меня учитель? Я старше вас всего на пару лет... мне бы самому найти наставника...
- На один год и четыре месяца, - уверенно сказал баронет. - Я узнавал. Но это не главное. Вы - ученик великого эт-Лидрерри, а это для меня значит гораздо больше, чем все остальное.
- Но - почему?
- Я был в Бенском ущелье... я видел...
- Что?
Арчи впился глазами в собеседника.
События пятилетней давности, словно в балагане иллюзиониста, пронеслись перед глазами.
Учитель - старый Титус эт-Лидрерри. Прощание в Иртине. Потом - жуткая ночь на поле битвы, где еще не убраны трупы, и гулы воют в ущелье, и сияет мертвенным огнем посох учителя... И неудача в том деле, который учитель считал самым главным в жизни...
- Вы были в Бенском ущелье во время битвы? - уточнил Арчи, надеясь, что здесь - какая-то путаница, и не мог парень, которому тогда вряд ли было больше тринадцать, оказаться в войске герцога Мора.
Но рыжий баронет утвердительно кивнул:
- Да. Я был на Старой заставе во время битвы. Я... я был глупец. Я наплевал на все запреты родителей и увязался за отцом. Прятался среди ополченцев из других местечек. Потом, уже на заставе, когда было поздно что-то делать, объявился отцу. Он меня выпорол и отправил к стрелкам на Верхнюю террасу. Он знал, что те, кто будет сражаться на горе, имеют шансы спастись. Да к тому же я уже тогда неплохо умел обращаться и с луком, и с арбалетом. И я видел все. Видел, как погиб маг... но это... Понимаете, господин магмейстер, я понимал, что он делает. Другие стрелки лишь тряслись и закрывали глаза, когда над обрывом взлетали зеленые молнии. А я смотрел - и видел. И думал, что, будь тут еще хотя бы дюжина таких воинов, как этот старый маг, то уторцы ни за что не поднялись на перевал.
Баронет Эрн-Лисский перевел дыхание и замолчал.
Арчи тоже молчал, пораженный тем, как властно прошлое вламывается в его жизнь.
Потом медленно взял чашечку с кофе, зачем-то заглянул в нее и поставил на стол.
- А что потом? - отрешенно спросил он.
- Потом мы ушли через тоннели, - таким же бесцветным голосом ответил баронет. - А отец остался - он был одним из пятисот ветеранов, которые оставались на заставе последними...
- Поэтому-то вместо гвардейского полка, в который вас с радостью бы приняли, вы выбрали школу магии? - спросил Арчи.
- Да, - кивнул баронет. - Титул и поместье достались старшему брату. Мне была одна дорога - в шестой драгунский, в котором служил отец. Но... Но я поехал в иртинский храм, посоветовался с настоятелем. Не так-то просто поменять судьбу. И он сказал... он сказал: "Прошлое живо, пока его помнят, и никто не исчезает, пока живы ученики учеников. Упрямец Титус собирался вернуться. Может быть, ты сделаешь именно то, что он хотел".
Арчи еще немного помолчал и вдруг неожиданно для самого себя твердо произнес:
- Да.
- Что - да? - не понял баронет.
- Да, я буду вашим учителем. Чему смогу - тому научу. И будем учиться вместе у... у всех подряд.
И улыбнувшись, добавил:
- Только не надо, когда мы вдвоем, звать меня так официально - господином магмейстером. Меня зовут Арчи. А тебя?
- Михэдор... Мих...
Стук в наступившей тишине прозвучал особенно громко. И почти сразу дверь распахнулась. Увидев гостя, бесцеремонно влетевшая в комнату Ланя резко остановилась:
- Ой! Арчи! Я не знала, что ты не один!
- Что, служанки не донесли? - сыронизировал молодой маг. - Вот если бы я девицу привел, то тебе бы сразу доложили.
- Не, не до того было. И вообще...
Ланя покрутила головой, почесала в затылке и уже официальным тоном продолжила:
- Матушка Трой попросила отнести тебе письма. Минуту назад заходил посыльный из почтовой конторы. Прибыла карета с севера. Если захочешь ответить, то назад карета пойдет послезавтра.
Арчи кивнул, взял пакеты и собрался уже их вскрыть, но не способная долго оставаться серьезной Ланя отвлекла его:
- А гостя ты не представишь?
- Прости, - виновато ответил маг. - Рад вас познакомить. Это - Михэдор Эрн-Лисский. Баронет и студент в моей группе. А это - Ланя Брис с кафедры иллюзий. А вообще она из Гунора.
Баронет поклонился, девушка присела в шутливом реверансе. Арчи взглянул на них и невольно рассмеялся:
- А вы, друзья, знаете, что вы похожи как брат и сестра?
Действительно, оба - высокие, худощавые, рыжие и конопатые, у обоих упрямые кудри торчат во все стороны, словно поднятые ветром.
- Не может быть! - воскликнула Ланя. - Я что, тоже такая?
- Какая?
- Ну...
Девушка критически осмотрела оробевшего вдруг баронета и выпалила:
- А вообще-то очень даже ничего! И еще говорят, что все рыжие - потомки Ярри, старшенького братца Тима Пресветлого. Вот!
И, расхохотавшись, девушка выскочила в коридор.
- Что это она? - удивленно спросил Михэдор.
- А, не обращай внимания! - махнул рукой Арчи. - Но, по-моему, ты ей понравился.
- Ну, не знаю, - пожал плечами баронет. - По-моему, не очень. Но я не хочу больше занимать время. Письма... я понимаю - мне тоже мама пишет почти каждую седьмицу. Я пошел, хорошо?
***
Как только баронет ушел, Арчи с нетерпением схватил со стола пакеты.
Одно письмо - от Генрики эт-Лидрерри. Как всегда, коротко и без лишних подробностей. Названная сестра заразилась от старого Мора почти параноидальной осторожностью. Ничего, что могло бы дать врагам хоть какую-то полезную информацию, она не писала, а когда нужно было что-то срочно сообщить, вплетала в словесную вязь многозначные выражения на языке та-ла.
Вот и сейчас. Генрика сообщала, что Эльрик Мор-младший жив и здоров, сильно вырос за последние полгода. Стал настоящим эн-ва-льк.
"Эн" - воин. "Ва-льк" - скачущий в битву. Стандартное в древних балладах выражение. Чаще всего используется для наименования юного влюбленного героя. "Воин, скачущий в битву, увидел прекрасную деву, спрыгнул с коня, преклонил колена: "Кто ты, звезда или солнце?" В общем, красавчик. Не даром кружевной воротник портные называют "энвалькой". Так поймет слова Генрики каждый, кто пусть даже знает язык та-ла, но не знает, о чем разговаривали Арчи с Генрикой полгода назад.
Но перед буквой "л" Генрика поставила малозаметную запятую. Для того, чтобы понять ее значение, нужно очень хорошо знать древний язык. Так та-ла сокращали букву "у". Если торопились, или если в стихах оказывался лишним слог... "У-льк" - "уже скачущий в битву".
Поэтому становятся понятны следующие строчки письма: к Тимовым дням Генрика надеется быть в Келе и обнять названного братишку. Просит подыскать ей подходящую съемную квартиру и узнать, сколько зарабатывают преподаватели древних языков и истории.
Арчи хмыкнул: "Вот хитрая лиса, эта Генрика!"
Для любого постороннего это письмо не значит ничего. Если не задуматься, почему девица, пять лет прослужившая домашним учителем у юного герцога Мора, вдруг бросает насиженное место и отправляется искать счастья в столицу. И если не знать, что Генрика после смерти отца получает королевскую пенсию, достаточную, чтобы не только не работать, но и снять целый дом в Келе, и жить безбедно в свое удовольствие.
Молодой маг нахмурился, вспоминая события пятилетней давности.
Благодаря усилиям монахов Будилиона и тому, что Эльрика-младшего принял "сферу огня" - амулет истинных владык Мора, - Совет вождей кланов признал право Эльрика-младшего на герцогскую корону. Но ситуация оставалась довольно сложной. Не всем нравилось, что земля Мор сама выбирает себе хозяина, не очень-то считаясь с людским мнением. Единственный из оставшихся в живых (по крайней мере, официально) Драконов по-прежнему оставался в опасности. По приказу опекунского совета десятилетнего герцога увезли в фамильный замок - Драконье гнездо (замок Мор), - только что освобожденный от проклятия Крома. Поэтому никто не удивился, что в качестве воспитательницы к мальчишке приставили молодого мага-некроманта. Генрика учила Драконенка тонкостям древних языков и одновременно охраняла замок от попыток тварей Тьмы вернуть себе потерянное. Впрочем, Тьма и не пыталась соваться туда, где обитает некромант с сущностью древнего снек-ла, одного из тех жутких существ, перед которыми трепетали даже боги. А люди если и пытались, то вряд ли могли что-то сделать против железного голема, в которого вселилась душа старого герцога Мора.
И вот теперь Генрика оказывается без работы. А это может значить лишь одно: Эльрик, которому уже исполнилось пятнадцать, как и задумано, отправился в Сунлан. "Уже скачущий в битву". Принц Эдо давно предупрежден - в Сунлане юный герцог будет всего лишь одним из порученцев вождя, обычным парнем из горного клана. Безвестность и сила "шара огня" оградят Эльрика от неприятностей. Истинные владыки не погибают от случайно стрелы.
Отложив письмо от Генрики, Арчи взялся за второй пакет, гораздо более пухлый. Старый Пит эт-Баради писал пространно и витиевато, пересказывал все большие и мелкие события, произошедшие в монашеской общине при храме Нана-Милостивца в Будилионе:
"Твои знакомцы, господин Вустас Мильд и его кроткая женушка, благополучно добрались до наших очагов. Путешествие по морю благотворно подействовало на несчастного купца, и он без особых страданий перенес дорогу в карете от Вельбира до Будилиона. Сейчас господин Мильд чувствует себя вполне здоровым. Однако лечение нужно продолжать, ибо улучшение его состояния во многом связано с благотворным воздействием самого воздуха наших гор. Я не уверен, что в иной обстановке прибывающие изо дня в день силы не покинут его. Да и госпожа Мильд находит жизнь в Будилионе весьма приятной. Она близко сошлась с некоторыми из монахинь и проявляет большой интерес к работе в аптеке и заготовке кореньев. По слухам, некоторые из монахинь считают, что Модеста Мильд намерена совершить паломничество в Иртинский храм Эйван Животворящей и просить богиню о даровании ей дитя..."
И так - почти пять страниц аккуратного убористого почерка. Вроде бы пустяки, но Арчи улыбался, читая о монахинях и ученицах, о больных и о приезжавших знакомых горных рыцарях.
"Все-таки мой настоящий дом - там, в Будилионе, - вдруг подумал молодой маг. - Только вести из дома так радуют".
Но еще больше места Пит эт-Баради отвел на рассказ о том, как исследовал присланную ему пыль с Троп мертвых.
Советуя Вустасу Мильду отправится в Будилион, Арчи оставил ему часть яда с просьбой передать магмейстеру эт-Баради. И вот теперь молодой некромант нетерпеливо скользил глазами по строчкам. Завтра он отнесет это письмо на кафедру, и они вместе с эт-Лотусом прочитают все еще раз - уже спокойно, обсуждая каждый из проведенных стариной Питом опытов, а кое-какие и повторяя.
Но сейчас Арчи спешил добраться до конца описаний. Он был уверен, что эт-Баради не стал бы писать столь подробно, если бы его работа не завершилась результатом. И вот, наконец, Арчи увидел слова: "К счастью, многострадальная мышь, которую я за седьмицу даже успел полюбить, осталась жива. С каждым днем она становится все проворнее и с большим и большим аппетитом грызет зерна и сырные крошки, которыми я ее угощаю. Клянусь, эта маленькая серая счастливица достойна того, чтобы ее кормить не хуже, чем на королевской кухне".
Арчи усмехнулся, представив, как злится старуха Гурула, наблюдая возню мужа с какой-то мышью. Но самое главное состояло в том, что теперь в руках у Арчи был рецепт противоядия, которое можно испытать на маршале!
Арчи сложил письма в кожаную папку, которую всучил ему портной.
- Негоже такому уважаемому господину совать свои мудрые труды за обшлага или, что того хуже, в шляпу! - льстиво ворковал хитрый ремесленник. - Все профессора из Высшей школы магии ходят с такими папками! Не замечали? Ну что же вы, господин магик! Весьма модно нынче. Мой деверь, который их делает, вовсе не бедствует, заказов у него - хоть еще одного подмастерья нанимай!
В результате Арчи отдал целый золотой за совершенно не нужную ему вещь. Правда, посеребренные накладки, украшенные узором из виноградных листьев, и хитроумная застежка понравились.
Убрав со стола, некромант почесал в затылке и пробормотал:
- В конце концов - могу я себе позволить!
Твердо решив в ближайшее время, пока есть деньги, отвести Ланю в ресторацию на Дворцовой набережной, туда, где подают сыр "вэльзир", некромант погасил свет и лег спать.