Орк-2. Часть 1
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Доведено до ума благодаря настойчивости Ольги Хорхой.
|
Часть 1
Глава 1
Очнулся я в полной темноте.
С минуту лежал, прислушиваясь к ощущениям.
Вроде ничего не болело.
Сухо. Тепло. Пахнет пылью - дорожной, прокаленной солнцем пылью и сухой травой.
Тихо, но тишина не мертвая, как в предутренние часы в квартире. Что-то едва различимо шуршит и попискивает.
Так - где же я нахожусь?
Вроде бы мы выезжали на игру. Полигон - возле деревни Киржач, это на границе Московской области. Красивые места - та самая Мещера, описанная Пришвиным. Сосновые леса и березняки, мелкие речушки с чуть коричневатой водой, широкие плесы...
Нет, не то...
Была игра.
У меня была роль орочьего недошамана... Мышкун из клана Приречных, бабушка у него была ведуньей, научила внучка кой-чему по мелочи...
Опять не то...
Приехали в пятницу утром, днем был парад, потом до темна носились по полигону, как заведенные... Потом Берк поссорился с женой и мы пошли с ним пить...А что дальше?
Так...
Надо попытаться думать с самого начала.
Ночевать мы собирались в палатках. Палатки - в нашем орочьем лагере. Я лег, а парни еще бродили по лесу...
Но почему так темно?
Летом же светает рано. И костром вроде не пахнет. И воздух слишком сухой для предутреннего часа в подмосковном лесу.
Я ощупал то, на чем лежал. Ерунда какая-то! Нет ни пенки, ни спальника. Похоже на голую землю. То есть получается, что я уснул где-то под кустом? Но почему темнота? Даже в самую глухую полночь в лесу абсолютной темноты не бывает. Небо всегда чуть светлее деревьев.
Даже пасмурное.
К тому же - какие тучи? Тепло и сухо как-то... не по-лесному. Если днем жарко, ночью обязательно выпадет роса и будет знобко.
"Вот это нажрался!" - заключил я.
Впрочем, обижаться не на кого - сам виноват.
Сверху посыпалась земля. Или пыль - не знаю. Сухое, мелкое и забивающееся в ноздри. Я чихнул, попытался подняться и со всего размаха врезался лбом во что-то твердое.
Внезапно стало светло. Нет, это не искры из глаз, это...
Я осмотрелся. Интерьер напоминал уютную могилу: крохотная пещерка с земляными стенами и полом, из потолка торчат корни толщиной в руку. Об один из них я, видимо, и треснулся.
А свет исходил от чего-то круглого, здорового, как прожектор, но странно плоского.
"Вот блин!" - пробормотал я и заворочался, пытаясь принять полусидячее положение. Повозился, устроился более или менее удобно и продолжил осматриваться.
И вдруг в мозгах словно кто-то щелкнул выключателем, и я вспомнил все: и превращение в орка, и путешествия по степи и горам, и войну с хаоситами, и наши с еще одним попаданцем, Богданом, приключения в каком-то странном недооформленном мире, сотканном из страхов и ожиданий тех, кто туда попадает. Все, даже последнее напутствие Арагорна по поводу того, что в орочьем государстве, которое я уже привык считать своим, назревает дворцовый переворот.
Итак, я теперь - не врач второго мужского отделения областного психоневрологического стационара Александр Рогов, не олдовый ролевик Сан Саныч, а самый натуральный орк по имени Мышкун. Немолодой, потрепанный жизнью орк, владеющий весьма полезными лекарскими уменьями.
Но где я?
Перед тем, как ввязаться в историю с освобождением Лофта, я нашел подходящую пещерку на берегу реки Бальсы и спрятался в ней, приказав не беспокоить меня, пока я сам не вернусь к родичам...
- Долгонько же ты шлялся, лекарь! - загудело над ухом низкое контральто.
Я на миг замер. Еще бы! Раньше местная богиня - Мать-Сыра-Земля - никогда не заговаривала со мной первой. Отвечала на мои призывы, но по собственной инициативе общаться не рвалась. Богиня же, а не одинокая старушка, тоскующая без собеседников.
Я хотел ответить максимально почтительно, а получилось, как всегда, двусмысленно:
- Так не по своей же воле, матушка! Вы, боги, пока своего не получите, не отвяжетесь.
- Да знаю, знаю, - смех у богини земли был низкий, грудной. - Игрок мне уже насплетничал про ваши подвиги.
После удара лбом о корень мысли еще путались, поэтому я совершенно не к месту подумал:
"Эх, с таким голосом бы на эстраду - Зыкина в уголке бы тихо курила. Как там она пела? "Я - Земля, я своих провожаю питомцев, сыновей, дочерей, долетайте до самого Солнца и домой возвращайтесь скорей!"
Но, помолчав немного и сосредоточившись, спросил:
- Много времени прошло, как я тут залег?
- Время? - переспросила Мать-Сыра-Земля. - А! Ты о днях и сезонах дождя? Не знаю, много ли для тебя или мало... Тюльпаны уже пять раз цвели. В Кароде нынче отсеялись, всходы дружные. Правда, на яблоневые сады напала плодожорка, поела завязи. Но виноград обещает хороший урожай, не то, что в то лето, когда твои друзья в каменный город подались. Да и в апельсиновых садах тоже все ладно. Овцы в степи окотились, двоен много. В горах начали собирать мед...
Перечисление местной флоры и фауны продолжалось, и я почти перестал понимать, о чем идет речь.
"Интересная система измерения времени, - пронеслось в голове. - "Индо взопрели озимые..." Как это перевести в нормальные годы, месяцы и дни? Матушка Земля - дама с оригинальными взглядами на реальность. Хотя, может, так и нужно жить, думая только о яблоках и овцах? Однако "тюльпаны пять раз отцвели" означает, наверное, что пять раз был сезон дождей. Ни фига себе! Получатся, что мы с Богданом по тюрьме Лофта пять лет шарились!"
Когда Матушка Земля закончила рассуждать о видах на урожай, я попытался получить еще хоть немного значимой информации:
- Когда я сюда залег, то вокруг было много орков, волков и других животных. Где они сейчас?
- Ушли. Сначала Карод, в каменный город, потом, когда степь выгорела, - на юг, туда, где лес.
- Ясно. Спасибо, Матушка! Придется мне их догонять...
- Догоняй, - милостиво разрешила Земля. - Ты, лекарь, на одном месте не любишь сидеть, я давно поняла.
Зашуршало сильнее, и свет от моего щита - я вспомнил, что это был не прожектор, а волшебный щит, - смешался с солнечными лучами, ворвавшимися в мою могилу сквозь дырку в стене. Корни зашевелились, стряхивая землю, и вскоре проход стал достаточно широким, чтобы я смог в него протиснуться.
Выбравшись из пещеры, я оказался в полутемном тоннеле. Стены - из грубо отесанных валунов, а в нескольких шагах светится выход наружу - неровный прямоугольник небесной сини.
- Ни фига себе! - я не удержался, чтобы не выругаться.
Я твердо помнил, что рядом с тем распадком, где я присмотрел себе уютное лежбище, никаких тоннелей не было.
Вокруг снова загрохотало - это смеялась Мать-Сыра-Земля:
- Глупый ты лекарь! Улегся в плохом месте. У ручья берега слабые, песок осыпается, если бы не я, твой труп давно бы степные падальщики клевали. А тут и стены крепкие, и места тебе знакомые. Бывал ты тут, лекарь, куда идти - поймешь.
- Спасибо, конечно, - пробормотал я. - Но как я здесь оказался?
Мать-Сыра-Земля не ответила, и я понял, что сморозил очередную глупость. Богиня она или так, погулять вышла? Что ей стоит перетащить меньше центнера мяса и костей на пару сотен километров?
Ничего не оставалось, как выбираться наружу.
Тоннель заканчивался низким проемом, ведущим на мощеную каменными, истертыми за века, плитами площадку. Встал на четвереньки, протиснулся в дырку и сразу же сообразил, где нахожусь.
Однажды я точно так же пробирался через это проем. Только тогда снаружи раздавался грохот барабанов и крики боли, а сейчас в ущелье стрекотали кузнечики, а где-то высоко в небе заливался жаворонок.
Распрямившись, я осмотрелся.
Чуть в стороне от лаза стояла мраморная скульптура: прекрасный юноша, держащий надо головой факел. Третий раз попадаю в этот заброшенный храм, но времени, чтобы полюбоваться статуей, не было. Сейчас я подошел к мраморному изваянию, установленному на невысоком, мне по пояс, постаменте, и принялся рассматривать произведение древних скульпторов. Изображен был человек - не эльф и, тем более, не орк. Обычный человек с великолепным телом и лицом юного поэта. Тонкие черты, большие глаза с чуть прикрытыми веками, словно факелоносец смотрит куда-то вдаль, туда.
Самое поразительное было то, что в скульптуре почти не ощущалось магии, лишь немного заклинаний, защищающих мягкий мрамор от действия времени и непогоды. И больше ничего.
Мощеная площадка вокруг скульптуры - пол разрушенного храма. Наверное, он был так же прекрасен, но сейчас остались лишь обломки стен - не выше человеческого роста, зияющие неровными проломами, да вокруг - остатки колоннады.
Выйдя из храма и приблизившись к краю каменной террасы, я взглянул на раскинувшееся внизу ущелье, где был когда-то лагерь адептов самозваного бога Шерика. Как и раньше, внизу бежала неширокая речушка, а вот от палаток остались лишь выцветшие пятна копоти...
- Спасибо, Матушка, - громко произнес я. - Благодарю тебя за то, что для меня сделала. Третий раз я начинаю свой путь отсюда и думаю, что когда-нибудь вернусь сюда снова...
- Так иди же, лекарь! - эхом разнеслось над ущельем.
Конечно, сказать "иди" - просто. Только вот топать мне придется не одну сотню километров, так что сначала надо бы сообразить, что у меня есть для путешествия. Да и умыться после пятилетнего сна не помешает...
Спустившись к реке, я нашел бочажок размером с тазик. К счастью, вода была не мутной, как во многих степных ручьях, а удивительно прозрачной. Наверняка где-то выше по течению есть родник.
Покончив с туалетом, я попытался хотя бы немного почистить одежду. Однако привести себя в порядок не удалось. Сапоги и полы халата выглядели так, будто меня долго таскали по болоту. Впрочем, если вспомнить приключения в мире Лофта, то не удивительно, что я с ног до головы покрыт смесью глины, жирной копоти и какой-то краски. Вот только откуда взялась краска? Вроде мы там воевали, а не ремонтом занимались...
- Магия, однако, - пробормотал я, огорченно разглядывая пятна на халате.
Пришли в полную негодность и доспехи. Когда я отправлялся на задание, это была новенькая пластинчатая бронь, искусно изукрашенная вытравленными на стали узорами. Теперь металл крошился под пальцами. Такое ощущение, что доспехи пролежали в земле как минимум пару сотен лет. Ученые, откопав ржавые железяки, сначала заливают их фиксирующей жидкостью, и лишь потом, стараясь не дышать, перекладывают в пронумерованные ящики. Но я-то - не музейная витрина...
- Магия... - снова пробормотал я.
Сапоги и шапка - просто грязные, но вполне крепкие, а тегиляй в тех местах, где его прикрывала броня, вообще как новенький. А железо и кожа доспехов стали трухой.
Подумав немного, я вспомнил слова мастера, продавшего мне бронь. Дескать, на нее наложены какие-то магические "скрепы". Тогда я пропустил это мимо ушей, а теперь сообразил: именно эти "скрепы" помогли мне выжить в том колдовском Армагеддоне, который бушевал возле гробницы Лофта. Именно они приняли на себя основной удар, защитив и меня, и Богдана. Но для того, чтобы сопротивляться буйству магических сил, нужна энергия. Видимо, заклинание выкачивало ее из того материала, на которое накладывалось, превращая сталь в прессованную ржавчину.
С сожалением счистив с себя остатки металлических пластин, я вздохнул. Конечно, эта железяка - не живое существо, но все же ощущение такое, словно я ей обязан. Что ж, хорошая судьба была у моей брони, честная. И пусть покоится теперь на берегу - место доброе и уютное, храм опять же - рядом...
А мне нужно думать о том, что делать дальше.
На свою внешность я в конце концов решил плюнуть. Орки вообще излишней чистоплотностью не отличаются.
Покончив с безуспешными попытками привести себя в приличный вид, я вывалил на прибрежный песок содержимое моей "лекарской" сумки. Кажется, ничего не пропало. Большая часть вещей - еще с Земли, тот хлам, который ролевики превращают в игровые "артефакты". Добавились лишь мешочки с сушеными травами да пара фляг. Одна - пустая, вторая, подарок Арагорна, - полная "универсального целителя". Всегда полная - есть у этой боклажки такое колдовское свойство.
Однако зелья - зельями, а без воды в степи плохо. Я наполнил обычную флягу водой из ручья, собрал вещи и со вздохом поднялся. Конечно, на берегу ручья хорошо, но идти надо.
Немножко пожалев себя и повздыхав, я потопал к выходу из ущелья. Тропинка поднималась по пологому склону, ручей на дне, извернувшись змеей, блеснул в последний раз и исчез за нагромождением валунов. Шагать было удивительно легко, словно я не выбрался только что из могилы, в которой пролежал несколько лет, а, вкусно позавтракав, отправился на воскресную прогулку по ближайшему к дому парку. Ясное летнее утро, пересвисты птиц и радость ожидания встречи с друзьями, которых не видел целую неделю...
И тут случилось нечто, порядком меня напугавшее. Сделав несколько шагов вверх по склону, я взглянул на небо и вдруг обнаружил, что не стою на камнях, а парю над ними. Если бы кто-то в этот момент наблюдал за мной, то от души повеселился: висит в воздухе грязный, как свинья, орк, и матерится. К счастью, полет продолжался недолго, через пару минут я плюхнулся вниз и долго сидел, озираясь и пытаясь понять, что же это было.
В чистом, без единого облачка, небе уже не было жаворонка, зато там кружил одинокий орел и плыла парочка белых, как вата, облачков. На севере над горизонтом поднималась легкая дымка - это парило на солнцепеке озеро Асан.
Больше - никого и ничего.
И - никакого разумного объяснения случившемуся.
Долина - пуста. На расстоянии взгляда не наблюдалось ни одного разумного существа крупнее кузнечика.
Кто мог отправить меня в полет? Мать-Сыра-Земля? Ну и шуточки у нее! Хотя - вряд ли? Зачем добропорядочной богине устраивать такой цирк?
Плюнув на все чудеса, я все-таки выбрался на откос и потопал на запад, где, по моим прикидкам, пролегал торговый тракт. Может, до вечера сумею добраться до тех развалин, в которых скрывался, когда впервые попал в эти места.
Солнце лениво ползло по небу. Степь вокруг оставалась такой же пустой и безжизненной.
Постепенно все настойчивее стал напоминать о себе голодный желудок. От жажды я, конечно, не помру, совсем недалеко - озеро Асан, можно держаться ближе к берегу. А вот перекусить не мешало бы. Если считать по местному времени, то последний раз я обедал лет пять тому назад. Если по моим внутренним часам - то у меня уже сутки во рту не было ни крошки. Тоже достаточный срок, чтобы забыть о любых диетах...
Дурацкая ситуация! Я прожил среди орков несколько месяцев, но заботиться о ежедневном пропитании мне, к моему удивлению, так и не пришлось. То старая лекарка Апа-Шер, мама моя приемная, кормила "сыночка", то названная сестрица и самая лучшая из орчих по имени Жужука подсовывала какое-нибудь лакомство, то верный волк Маня добывал дичину, а мне оставалось лишь пожарить ее. А сейчас я вооружен до зубов и без особого труда завалю даже быка. По крайней мере, пуля из стреляющего топора, который подарил мне Богдан, по калибру - не слабее медвежьего жакана. Но где того быка взять?
В округе не наблюдалось ничего, достойного стать моим обедом. Не видно даже сусликов. Точнее - кросликов, как я нарек ушастых жирненьких зверьков, тушками которых снабжал меня Маня. Вкусные!
Стало грустно.
"Интересно, где сейчас мой волчара? Остался с эльфийкой или крутится возле Жужуки?" - подумал я, вспоминая, какие деликатесы получались из мяса кросликов.
Печеные крослики, фаршированные диким луком и смородиной... Шашлык из мяса крослика, вымоченного в пиве... Крослик, жареный на углях...
Я тяжело вздохнул.
И в озере Асан, и в Нере наверняка есть рыба. Но как ее поймать? Я никогда не увлекался рыбалкой, представления о добыче водоплавающей еды - чисто теоретические. Можно, конечно, соорудить из веток что-нибудь вроде закидушки-"телевизора", я видел, как знакомые такое делали. Там принцип чернильницы-непроливайки: рыба заплывает через узкую трубку внутрь, а обратно выход найти не может. Корзины я плести пробовал, когда наш реконструкторский клуб делал выставки совместно с Ассоциацией народных ремесел. В принципе, ничего сложного, только возни много. От закидушки особой прочности не требуется, в ней же не тяжести таскать, пара карасей - это не ведро картошки, но все равно придется потерять полдня.
В мечтах о жарком из речной рыбы и попытках вспомнить, как ее ловили всякие "выживальщики" прошла большая часть дня. В конце концов я даже договорился с собой о том, что, добравшись до берега, первым делом наберу каких-нибудь ракушек, и лишь затем займусь подготовкой к промыслу. Мы, орки, - не брезгливые...
Солнце потихоньку спускалось к горизонту, окрашивая облака на западе во все оттенки золотого и красного, и я решил, что надо, пока не погасли отблески заката, найти место для ночлега.
Вскоре мне повезло: в очередном овраге по дну протекал ручеек. Пологий берег порос диким луком, который Апа-Шер называла "пятнашкой". На Земле такого растения нет. Больше всего оно похоже на сибирские лилии-саранки. Правда, у тех цветы желто-оранжевые, а у местного аналога - белые с синими крапинками. Впрочем, "пятнашка" все равно уже отцвела, на толстых стеблях покачивались зеленые завязи семян. Созрев, они становятся ядовиты, хотя в малых дозах их можно применять как рвотное.
Но гораздо ценнее - корневища, которые вполне съедобны. Я накопал с десяток луковиц, развел костерок, испек и съел "пятнашки", уговаривая желудок не бунтовать и дождаться, когда в моем распоряжении окажется нормальное мясо. Желудок вроде бы согласился. Конечно, водянистыми луковицами насытиться сложно, но все лучше, чем ничего.
Спать устроился чуть в стороне от ручья, на небольшой полянке посреди густых зарослей, активировав амулеты невидимости и "купола тишины". Теперь, если появится какой-нибудь ночной тать, то он меня просто не найдет. Даже по запаху. Даже с помощью магического зрения. Мой спутник во время приключений на Оси миров - дух мертвого мага Асаль-тэ-Баукир - поэкспериментировал с магическими плетениями амулета, и теперь активация что-то делает и с воздушными, и с энергетическими потоками, так что невозможно определить направление, откуда идет запах. Обнаружить меня получится, только спотыкнувшись в потемках. Но кому придет в голову лазить по ивняку? К тому же, если кто-то решится меня разбудить, мало ему не покажется...
Однако уснуть на голодный желудок никак не удавалось. Я лежал, смотрел на звезды и вспоминал свои приключения - с самого начала, с того момента, как эта сволочь Арагорн вытащил меня из палатки в "орочьем" лагере на ролевой игре...
Арагорн разбудил меня, получив за это ботинком в лоб. Не знал я тогда, что с богом дело имею. Хотя и сейчас не отказался запустить в него чем-нибудь тяжелым. Спасение мира, на которое он меня подписал, - не самое спокойное занятие.
Самым неприятным было то, что никак не удавалось понять законы, которые управляют событиями, порожденными противостоянием Порядка и Хаоса. Многое из происходящего казалось ненастоящим, словно кто-то невидимый передвигал фигуры по шахматной доске, причем не только таких, как я, попаданцев. Мой божественный патрон - одна из таких фигур. И даже не ферзь...
И еще - слишком много неизвестного в ситуации. Кто те "ангелы", которые утащили у нас из-под носа Лофта? Какое отношение они имеют к борьбе Арагорна против своей собственной копии - Артаса? Почему миры этого Веера потеряли устойчивость? Ведь единственный способ существования материи - это динамическое равновесие Хаоса и Порядка. Но здесь равновесием и не пахнет...
Вопросы, вопросы... И ни одного ответа. Боюсь, и в Кароде я вряд ли что-то узнаю. Но туда мне нужно потому, осталась еще пара дел. Например, отдать Жужуке выпрошенное у одной девушки-кошки лекарство от бесплодия.
И, главное, все сильнее хочется домой, на Землю. Экстремальный туризм - вещь занятная только в том случае, когда знаешь, что в конце пути вернешься в благоустроенную квартиру.
Постепенно в голове созрела идея.
Перед тем, как отправить нас с Богданом в темницу Лофта, Арагорн научил меня заклинанию переноса в конкретную точку пространства-времени. Что-то у него не получалось с магическим "зовом", мои тупые орочьи мозги категорически отказывались воспринимать тонкие воздействие. Поэтому богу Порядка пришлось позаботиться о том, чтобы я смог самостоятельно добраться до "точки рандеву". Но, может быть, это заклинание сгодится для переноса куда-нибудь еще, а не только к началу прохода в мир-темницу? Нужно лишь четко сформулировать, куда хочешь попасть!
Глава 2
Почему бы не попробовать вернуться на Землю?
Идея, конечно, хорошая...
На Землю - хочу. Но куда и "в когда"? Как правильно сказать? В какое время? Оно, время, в разных мирах течет по-разному, где-то ускоряется, где-то стоит на месте, где-то получается что-то вроде петли...
Тут сразу - куча вопросов.
Что будет, если один "я" пересечется с другим "я"? Или судьба любого разумного, какие бы кренделя ни выводила, в каждом конкретном мире направлена лишь в одну сторону?
Жизнь в каждом мире - не обязательно прямая линия. Это может быть "пунктир", как у того же Арагорна, который появлялся на Земле на протяжении многих лет во время крупных ролевых игр... Он, видимо, пользуется каким-то другим заклинанием.
А мне надо найти такую точку пространства-времени, в которой меня уже нет... но она сама - есть. Однако будущего мы не знаем, и нет гарантии того, что через полчаса после моего ухода в иномирье на наш "орочий" лагерь на ролевой игре не упал метеорит...
Я постарался как можно подробнее представить последние минуты своего пребывания на Земле. Вот Арагорн, сволочь недобрая, будит меня, похмельного и несчастного, сообщением о том, что кому-то срочно нужна помощь врача. Причем не абы какого, а именно психиатра.
Что я увидел, выглянув из палатки? Вершины сосен на фоне звездного неба и освещенную луной фигуру Арагорна, которого я тогда считал всего лишь мастером игры...
Вот мы идем по направлению к ручью. Ара - впереди. Ломится, как молодой лось. Я пытаюсь выяснить у его спины, что же все-таки произошло...
Ближе к ручью появляется туман - сначала не очень густой, такой, каким он должен быть перед рассветом в летнем лесу недалеко от воды... Ночные запахи, пересвисты сонных птиц...
Что-то скользнуло по краю сознания, когда мы шли...
Вот только что?
Я мучительно вспоминал каждую деталь. Человеческие мозги - странное устройство. Они хранят все, каждый миг прошедшей жизни, но осознаем мы лишь то, что считаем важным. Но что на самом деле важно? В этом мозги могут ошибаться. Ладно, о "туннеле" восприятия будем думать потом.
Что я видел, но не заметил?
Ну-ка, "прокрутим картинку" еще раз...
Вот мы идем: Ара - впереди, я почти бегу за ним, стараясь не навернуться в темноте о какой-нибудь корень. Поднимается туман...
Вот Ара резко останавливается, я почти налетаю на него... Смотрю, естественно, на мастера игры, но что-то мелькает на грани восприятия...
Точно!
Береза!
Недалеко от тропинки в темноте светится белая полоса - кривая береза.
Лет полста назад кто-то надломил молоденькое деревце. Оно выжило, но в полуметре от земли ствол резко изгибался и дальше тянулся вбок, градусов в сорок-сорок пять по отношению к горизонту. Днем мы с одним из молодых "орков", Мишкой-Секирой, ходили за водой. Секира, хвастаясь ловкостью, поднялся, балансируя котелками, по наклонному стволу метров на пять от земли, потом спустился, не пролив ни капли...
А ведь береза росла в десяти шагах от берега! Дальше - спуск к воде, к небольшому омутку, где мы брали воду! А мы с Арагорном после того, как он останавливался около березы, топали еще с добрый километр! Значит, дальше мы шли по Оси миров, и меня на Земле уже не было!
Попробовать, что ли, вернуться в этот момент?
Я зажмурил глаза и начал читать заклинание, в деталях представляя таинственно белеющую в темноте косую полосу ствола и собственную спину, уже не различимую в тумане - только ощущение, что мгновение назад кто-то шел к ручью...
Нет, стоп! Лишний риск ни к чему.
Приобретенная в орочьем мире осторожность мешала, не задумываясь, рвануть на Землю. Или не только осторожность, а ощущение неправильности поступка? Все-таки пока не хочется бросать эту реальность на произвол судьбы. Смотаться "на побывку" - хорошо. Но придется вернуться. Значит, надо сделать "привязку" к тому месту, в котором я устроил стоянку, и к именно этой ночи.
Сломав веточку, я положил ее на развилку куста. Листья останутся свежими лишь до рассвета, а под палящим солнцем завянут и скрутятся в трубочки. Значит, увидеть их такими, как сейчас, можно будет только в эту ночь - и никогда больше.
Запомнив расположение теней на фоне звездного неба, я закрыл глаза и представил кривую березу...
И очутился рядом с ней!
От радости я чуть не заорал.
Получилось!
Но сразу навалился страх: а вдруг я оказался там, где нужно, но не в ту ночь, когда исчез с Земли, а в любую другую?
Вроде луна такая же яркая и круглая, как была тогда, - но это может оказаться любое другое полнолуние... Лес - тот же самый. Трава серебрится от росы. Тропинка к ручью - темная полоска, косо уходящая за кусты
Звуки - обычные лесные, предрассветные. Шумят кроны деревьев, иногда свистнет птица, что-то хрустнет в темноте. Запахи... тоже лесные - гораздо острее, чем в степи. Пахнет сыростью, мокрой травой, хвоей, грибами и листвяной прелью. Откуда-то издалека ветерок приносит запах дыма и чего-то съедобного.
Чего-то удивительно знакомого, но почти забытого...
Я, как завороженный, пошел на этот аромат.
Сотня шагов по тропинке - и вот он, наш "орочий" лагерь.
Источником несравненного благоухания оказался котелок, висящий над погасшим костром. Так и есть: гречка с тушенкой. Девчата оставили еду для тех, кто еще не спал, шарахаясь по лесу в поисках таких же неугомонных эльфов...
Удержаться я не смог: схватил котелок, нашел чью-то ложку и принялся есть.
Как назло, в этот момент в палатке девушек блеснул свет, полог откинулся, и на поляне показалась фигура в длинной белой рубахе. Не знаю почему, но мне стало стыдно, и я метнулся в кусты.
Девушка, подсвечивая себе фонариком, неуверенно пошла в моем направлении. Я сжался в комок, гадая: работает ли на Земле мой амулет невидимости? Раньше-то он был тут обычной побрякушкой, игровая магия к реальности не имеет никакого отношения. К счастью, девушка не заметила моего присутствия. Пройдя так близко, что при желании я мог дотянуться до ее подола, она скрылась за деревьями. Прошло какое-то время, и девушка уже более уверено проскользила к палаткам. Но, видно, лунная ночь зачаровала ее, она присела у погасшего костра на бревно и подняла глаза к небу.
Девушка глядела на звезды, я - на нее.
Наверное, нет романтичнее картины, чем лицо юной красавицы, освещенное полной луной...
Сам не понимая, что делаю, я приподнялся и сделал шаг к лагерю. Мое "чудесное видение" уловило какой-то звук. Девушка включила фонарик и направила в мою сторону...
Раздавшийся визг заставил меня ломануться в чащу, не разбирая дороги. Спотыкнувшись о корягу, я шлепнулся и замер, соображая, что же теперь делать.
А из лагеря доносились возбужденные голоса:
- Орк! Там был орк!
- Люська, а кто там мог быть? Мы же в орочьем лагере!
- Настоящий! Он настоящий!
- Ну, ты и даешь! Хватит выдумывать! То у тебя старший мастер - вылитый Вигго Мортенсен, то орки настоящие!
Я стал потихоньку отползать подальше от лагеря. Только очутившись в зарослях черемухи, понял, что мешало двигаться: я до сих пор нежно прижимал к груди котелок с кашей. "Воровать плохо, но все равно в лагерь вернуть не получится, - подумав, решил я. - Девчата еще час не успокоятся, на каждое шевеление в кустах визжать будут. Ничего, от пропажи котелка никто не умрет. У меня-прошлого в вещах есть армейский "боб", я его не доставал. Тем более, что ту тушенку, которая в каше, я на свои кровные покупал. А в степи хорошая посудина пригодится!"
И тут же в голове мелькнула еще одна мысль: а вдруг Арагорн в этот момент находится на Земле? Не станет же он исчезать с игры, на которой сам же - старший мастер? Не станет. Ему авторитет в ролевой тусовке терять нельзя. Не я первый "попаданец", завербованный на игре, и, думаю, не я - последний. Но если наутро, по земному времени, конечно, Ара не появится в мастерском лагере, то его на полигон больше не пустят. К тому же богу наверняка ничего не стоит за пятнадцать минут проводить меня на Ось миров, обстряпать штурм темницы Лофта и вернуться обратно. По его личному времени, естественно, прошло гораздо больше. Но на Земле Арагорн должен появиться в течение этой ночи.
И я нагло отправился в мастерский лагерь. В конце концов, тут, на полигоне, мне ничего не грозит. Любой игрок подумает, что кто-то хорошо подготовился, сделал не только костюм, но и вполне реалистичную маску. А не-игроков тут сейчас нет. А даже если и есть, то с одинаковой скоростью будут улепетывать что от меня, что от Берка с командой молодняка, которая шарится где-то рядом. Те тоже выглядят весьма экстравагантно. Другое дело, что на меня могут напасть "эльфы", будет жалко обламывать ребят и не укладываться замертво, попав под залп из игровых луков...
Но удача была на моей стороне. Я без приключений добрался до мастерского лагеря, совмещенного с "мертвятником" - местом, где отбывали положенное время те, кого настигла условная "смерть". Посидел в кустах, прислушиваясь. Тишина, нарушаемая лишь чьим-то богатырским храпом. Постепенно до меня стало доходить, что я не знаю, в какой палатке ночует Арагорн. Заглядывать во все подряд? Слишком рискованно - берцы метать умею не только я, это - нормальное приветствие для наглеца, посмевшего забраться в чужую палатку.
Однако удача не собиралась меня покидать. Кажется, Ара что-то говорил о моей, непонятной даже ему, способности оказываться в нужное время в нужном месте. Я уже почти решил отправиться обратно в орочий мир, как на поляну, вокруг которой теснились палатки, вышел тот, кого я за эту ночь поминал раз сто.
Арагорн шагал устало, словно у него появились какие-то проблемы, но, вместо того, чтобы отправиться спать, он сел на бревно у кострища и закурил. Я осторожно подошел и пристроился рядом. От неожиданности бог вздрогнул, но моментально взял себя в руки:
- Знал же я, что тебе ничего лишнего говорить нельзя! - с оттенком не то восхищения, не то досады произнес он. - И что ты теперь делать намерен?
Я пожал плечами:
- Поболтаю с тобой - и обратно, дворцовые перевороты купировать. Как-никак, играю на стороне Порядка, вот и восстановлю конституционный порядок. Или какой он там? О конституции орки вроде не слышали.
Бог хмыкнул:
- Даже так? А ты, оказывается, идейный. Жаль, что не все такие...
- На двуногую кошку намекаешь? Да, у девчонки - свои тараканы. Но мне кажется, она все же не создана для Хаоса, это у нее подростковое. Был бы ты с ней поласковее, может, и не стала бы она делать глупости...
Ночь в лесу, полном запахов лиственной прели и свежей золы, - время для откровенности. Поэтому я не удивился, что Арагорн не стал, как обычно, насмешничать, а ответил искренне:
- Игра - штука жестокая. И идет игра не только за обладание мирами Веера, но и за каждую фигуру. Нэка стала добычей Хаоса, но у нее еще есть свобода выбора, она не пытается разрушить себя. Скорее наоборот - хочет стать цельной.
- Понятно, - кивнул я. - А вот мне что теперь делать? Знаешь, сколько у меня вопросов накопилось? Что происходит с моим телом, когда я ухожу в Туман? И вообще - что есть мое тело? Точнее, где мое прежнее, человеческое, тело? И откуда взялось орочье? Интересно же!
Арагорн, поняв, что я не собираюсь продолжать разговор о его неудачах, улыбнулся:
- Человеческую внешность ты вернешь, когда станешь самим собой. Это - не квест, для этого не надо никого воровать или с кем-то сражаться. Твое человеческое тело никуда не девалось, оно при тебе. Но сейчас на него наложена матрица одного трупа. Премерзкий старик был, алкаш и болтун. Помер глупо, причем без свидетелей, вот я и использовал бесхозный биоматериал. Звали дедка действительно Мышкун. Так что ты Апа-Шер ни слова не соврал. Но готовься: в Кароде тебя могут принять за него. Хотя в чем-то ты и есть он...
Я снова кивнул:
- Весело. Но ничего, посмотрим...
Мы посидели еще немного, болтая обо всяких философских и магических парадоксах. Постепенно небо стало сереть, со стороны ручья потянуло ветерком.
- Ладно, я пойду, - сказал я.
Почему-то у меня было четкое ощущение, что нужно вернуться к кривой березе. Когда я отыскал приметное дерево, было уже почти светло. Поднялся легкий ветерок, разогнавший туман, по-утреннему защебетали проснувшиеся птицы.
Достав нож, я вырезал на коре букву "С" и осторожно отслоил несколько полосок бересты, оставив их висеть тоненькими ниточками. Первый дождь или сильный ветер - и они исчезнут. Значит, если когда-нибудь я решу, что мне уже можно возвращаться на Землю, я сумею очутиться здесь до того, как здесь взойдет солнце.
- Привет, Саныч, - вдруг услышал я со стороны ручья.
Оклик заставил вздрогнуть. Последний раз Санычем меня называли давным-давно... вчерашним вечером.
На противоположном берегу ручья стоял Маркиз.
Забавный парень, один из тех, кто приходит однажды и остается навсегда. Лет шесть назад он был пухлым розовощеким подростком, которого так и тянуло назвать "пупсиком", если бы ни его почти двухметровый рост. Ради смеха на одном из лангедоков ему дали роль маркизы де Помпадур, дамы, приятной во всех отношениях. Не знаю, где девчата нашли подходящий по размеру кринолин, но игра чуть не сорвалась из-за того, что участники загибались от хохота, глядя, как щеголеватый, но малорослый король увивается за пышной красоткой, возвышающейся над ним, как штурмовая башня - над пехотой.
За прошедшие с того памятного вечера шесть лет имя Маркиза потеряло женское окончание, а его владелец оброс окладистой бородой и стал капитаном команды. На этой игре его парни были имперскими наемниками, и их лагерь находился на другом берегу ручья.
- Привет, Маркиз! - ответил я. - Какой леший тебя в такую рань поднял?
- Да вот, хочу до дневной игры чайку сварганить, - деловито ответил имперец и зачерпнул из ручья котелком. - А ты что с утра при параде?
- Так это... магия, - чуть запнувшись, почти не соврал я.
Для большинства бойцов магические правила - темный лес, они их не читают. Если сказать файтеру, что для увеличения магических сил колдун должен залезть на сосну и кукарекать оттуда, - поверят и вопросов задавать не будут. Разве что подивятся извращенной фантазии мастеров. Поэтому Маркиз лишь хохотнул:
- Давай-давай, магуичь, а я чайку попью.
И скрылся в кустах.
А до меня дошло, что вскоре тут, у омутка, будет не протолкнуться от тех, кто пришел за водой или ради утреннего туалета. Так что надо поспешить с уходом в иномирье. Бросив последний взгляд на покрывшийся капельками сока надрез на березовом стволе, я прошептал заклинание...
Глава 3
Вы когда-нибудь слышали волчий вой? Он абсолютно не похож на собачий.
Домашние псы жалуются на одиночество. Домашние псы плачут. Волки поют. Их голоса взлетают к небу и, отражаясь, растекаются по земле, заставляя что-то сжиматься в груди. Волки не жалуются на одиночество, они зовут тех, кто может понять их песню...
Я проснулся от волчьего воя, но, когда открыл глаза, вокруг была тишина. Попытался сообразить: пригрезились мне эти рулады или нет? Откуда тут, возле запретных для орков земель, ездовые звери? Неужели кто-то из смельчаков перекочевал на берега озера Асан?
Светало. Звезды уже укатились с серого неба, но настоящее утро еще не наступило. В степи рассветы пестры лишь перед ненастьем, а в сушь Тот, Кто Носит Золотой Щит выходит из-за горизонта без расцвеченной его лучами свиты. Приближение солнца - в том, как меняются оттенки травы, в том, как сквозь ночную прохладу пробиваются горячие струйки дневного ветерка...
На краю распадка, в том месте, где я спускался вниз, лежал ездовой волк - матерый серо-серебристый гигант с рваным ухом и старым шрамом вдоль тупой, похожей на чемодан, морды. Видать, не в одной битве бывал... Но зверь не походил на калеку. Широкая грудь и седой "воротник" вокруг шеи, лоснящаяся шкура и ослепительно белые клыки. Любой князь отдал бы за такого красавца половину своих стад.
В груди заныло. Когда я шагнул в портал, чтобы попасть в гущу битвы, мой зверь исчез. Куда унесли Маню его судьба и его предназначение? Я не знал...
А волк вздохнул, поднял морду к рассветному небу и снова запел.
"Я здесь! Я жду! Вспомни - как прекрасно мчаться по золотой равнине, чтобы только мы и ветер! Вспомни!"
- Маня? - прошептал я.
Зверь насторожился, оглядываясь. Только тут до меня дошло: он не видит и не слышит меня. И даже по запаху найти не может: перед тем, как лечь спать, я снова установил защитные купола.
- Маня! - уже громче позвал я, вскакивая на ноги и развеивая магию.
Умываться в это утро было уже не обязательно. Пара центнеров мышц, покрытых пушистым мехом, в одно мгновение оказались рядом, на мне и подо мной - причем одновременно. Зверь вылизал меня с ног до головы и, чуть успокоившись, уткнулся мордой в живот.
- Маня, это же ты, Маня? - глупо бормотал я. - Как же ты здесь оказался?
Я помнил волка молодым, почти щенком, а сейчас рядом со мной лежал мощный, уже начавший седеть зверь. Как он жил эти годы? Где скитался?
Когда гибнет всадник, его волк тоже долго не живет. Однажды "запечатленный", он не будет подчиняться никому. Орки говорят, что одинокий волк умирает от тоски. Хотя, может, в этом - не вся правда. Дикий зверь слишком опасен...
Мне стало мучительно стыдно. Арагорн с его войной с собственным двойником, тайны Мироздания, че (о)кнутый Лофт - все это, конечно, очень важно. Но где-то в степи годы подряд тосковал волк, который не верил в то, что его всадник ушел на небо. Не верил и ждал, избегая охотников и засад. Бродил где-то, скрываясь от живых, чтобы встретить того, кто был дальше, чем уходят души мертвых...
Маня не погиб. Дождался. Откуда он знал, что я вернусь? И где окажусь, когда снова приду в степь? Впрочем, в этом мире, насквозь пронизанном магией, наверное, не стоит задавать такие вопросы. Нужно просто радоваться...
Гречневая каша волку понравилась.
Мы позавтракали и пошли на запад. Где-то там, на расстоянии не больше одного дня пути, должен быть старый торговый тракт, ведущий в Шарфун-на-Нере. Если повернуть на юг, то можно добраться до Карода. Матушка Земля ничего не сказала о возвращении орочей орды на север, значит, названных брата и сестру нужно искать там, во владениях Владыки Эльтурона.
Шли не торопясь. Без седла на волке долго не продержишься - слишком покатые у них спины. Да и куда спешить? Я постепенно возвращался в степь, растворяясь в ней и одновременно - становясь все более настоящим и плотным. Любовался огромным небом, слушал треск кузнечиков и пересвисты каких-то пичуг и раз за разом прокручивал в голове разговор с Арагорном.
Когда-то поселившийся в моем щите мертвый маг Асаль-тэ-Баукир был хорошим собеседником. Я привык, что в дороге всегда можно перекинуться словечком с тем, кто понимает тебя лучше, чем ты сам. Арагорн и тут подгадил - позвал с собой бывшего владыку шести планет, а мертвый маг не смог возразить.
Или не захотел?
Впрочем, у меня и сейчас есть с кем поговорить.
- Скажи, Маня, ты знаешь, какой я - настоящий? - спрашивал я волка. - Думаешь, я всегда был таким - зеленым и морщинистым? Когда-то я был человеком. Нет, не таким, какие живут у Длинного моря, совсем другим. Я жил в каменном доме, в комнате, похожей на ячейку в пчелиных сотах. Да-да! Есть город, где дома ставят друг на друга - десять, двадцать, а то и сто каменных домов, вроде тех, что строят на севере, у гор, с каменными стенами и крышами. И эти сто домов стоят друг на друге! Представляешь? Я там жил и был другой, такой, чтобы было не страшно сидеть над головами сотен тех, кто живет внизу.
Зверь шевелил рваным ухом и косился на меня с недоумением. Дескать, какие еще люди? Что за страсти ты рассказываешь? Есть только степь и скачущие по ней орки, остальное не заслуживает внимания. Разве что какая-нибудь красавица с блестящей шкурой и глазами, похожими на отражение звезды в роднике...
- Эх, Маня, Маня! - вздыхал я и гладил волка. - Счастливый ты парень! А мне вот приходится голову ломать! Арагорн ведь и соврет - не дорого возьмет!
Хотя мастер-бог вряд ли врал. Не та ситуация, да и незачем ему. Значит, имеет смысл понять, что означают его слова. "Стать самим собой"? Что это значит?
Конечно, Ара - еще тот юморист, но в серьезных вещах не прикалывается. Наверное, он просто не смог объяснить. Или хочет, чтобы я сам догадался.
Стать самим собой - это кем?
Кто я?
Когда-то у меня было две жизни.
В одной - перспективный врач-психиатр. Коллеги считали меня хорошим специалистом и приятным человеком, правда, порой обижались на необщительность. Я не любил традиционные "корпоративы" и использовал любой предлог, чтобы не участвовать в коллективных пьянках: мне было на них скучно.
Чтобы меня не считали "белой вороной", пустил слух о том, что страдаю от проблем с желудком, поэтому застолье мне противопоказано. Поверили, даже стали засыпать советами по поводу лечения язвы и гастрита.
Не было у меня и "производственных" романов. В коллективе, в котором на одного мужчину приходится с десяток дам, а ночные дежурства провоцируют на интим, трудно не влипнуть в любовную интрижку. Вокруг меня крутилось несколько гламурных "сестричек", но с ними было скучно так же, как на "корпоративах".
Сначала ходили слухи о том, что я не интересуюсь женщинами, потом стали говорить, что я тайно женат...
А виновата - вторая жизнь, в которой я был сначала ролевиком, потом - реконструктором. Там случались и романы, и гулянки, там я чувствовал себя настоящим человеком, хотя по ролевым традициям считался орком. Две-три крупных игры за лето, несколько "кабинетных" зимой, пару раз в неделю - тренировки, по выходным - очередная сессия в денжен.
Эскапизм? Скорее нет, чем да. Компьютерные игры я не любил, они казались слишком бездушными и предсказуемыми. Мне нужны были живые партнеры, живые люди - от которых в любой момент можно ждать чего угодно.
Только живое способно на непредсказуемость.
Теперь началась третья жизнь. Снова орк, но теперь уже - почти настоящий.
Перемещение в иномирье почему-то не особо удивило. Империя орков оказалась местом, вполне подходящим для жизни. Даже уютным. Здесь я мог не носить маску и никем не притворяться, врач и боец слились вместе...
Но стал ли я самим собой? Нет. Внутри я по-прежнему не орк. Я слишком много знаю и помню из человеческой жизни.
Так кто же я на самом деле? Доктор Александр Александрович? Боец-мечник с незатейливым именем СанСаныч? Или орк Мышкун, приемный сын лекарки Апа-Шэр из клана Белых Волков?
Я не знаю...
Но больше всего поразило то, что ночью Маркиз как-то умудрился меня узнать. Орочий тегиляй, конечно, похож на мой старый подкольчужник, но отличается и цветом, и длинной. И щита такого у меня на Земле не было. Лицо - вообще ничего общего. СанСаныч, о котором я почему-то думал уже в третьем лице, конечно, не был писаным красавцем, но не зеленомордым обезьяном. Фигура у меня тоже изменилась, стала очень сутулой, почти горбатой, кулаки теперь болтались на уровне колен...
Хотя, может быть, дело в том, что Маркиз без очков? Зрение у парня никудышное, он из-за глаз и в армию не попал, так что вряд ли способен издалека рассмотреть черты лица. Но как он все-таки смог определить, что я - это я? Может быть, он - полуслепой, но упорно не надевающий на играх очки - умеет видеть то, что составляет суть человека? То, что и есть "быть самим собой"?
Вполне возможно. Человеческий организм - хитрая штука, он умудряется компенсировать собственные недостатки самым невероятным образом. Или тут замешена какая-то особая земная магия? С таким зрением, если судить здраво, Маркиз вообще и фехтовать не мог. Однако он - отменный мечник, на турнирах проигрывал мне только из-за тяжести и медлительности, но куда клинок летит - отслеживал прекрасно.
Так что же увидел Маркиз? Какую суть?
- Как ты думаешь, Маня, мы разберемся с этим?
Волк понимающе кивнул.