Кружатся в прихотливом танце разряженные в шелка пары, с верхних ярусов разносится музыка... Из ярко освещенного зала сквозь высокие двери, почти крадучись, выскальзывает старый король, прикрывает их за собой, звуки музыки стихают для него; на его уход никто не обращает внимания - почти никто; двери вновь приоткрываются и сквозь узкую щель пролезает столь же старый сгорбленный шут, обеспокоенно смотрит на своего господина. Король, погруженный в мысли, наконец замечает слугу и печально улыбается...
- Оставим этих праздных глупцов, мой верный друг. В своей бесстрашной молодости они не видят смерти сегодняшних дней; а мы видим... нет, она не идет, она уже здесь... Моя смерть и смерть моей страны... Ты ведь тоже понимаешь, что там, за дверьми - агония... У меня мерзнут кости и я не могу согреться, а страна греет себя в крови и истеричных празднествах... Мы так с ней похожи - старые развалины, все еще слишком многое о себе мнящие... Я помню себя молодым, помню молодым Англанд - сверкающую сталь его легионов, звон оружия, его блеск, стремительные натиски... Как все быстро кончилось - только что были ослепительные балы, радость, и вдруг... как будто все это пропало; только эхо в пустых залах, шепот за спиной, сухой шелест платьев, фальшивый смех... Что теперь - отвратительные воры в серых лохмотьях, предательские удары в спину; воины, крадущиеся ночью как дикие звери... Так больно помнить былую славу, - король криво улыбается, - я вижу, как тихое безумие правит людьми, как будто сам воздух отравлен им; ненадежны более старые союзы, не чтятся дружба, верность и любовь... мы стали похожи на серую стаю волков, скитающуюся во мраке...
Король и его слуга долго сидят в молчании.
- А я, старый больной вожак, не вижу тропы, которая вывела бы нас назад, в дни нашей молодости...