Делиани Лиана
Розы, которые нельзя срывать (главы 41-46)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Данный перевод является любительским и предназначен ТОЛЬКО ДЛЯ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ в учебно-просветительских целях, дабы читатели могли больше узнать о временах Великой французской революции

Перевод романа The Forbidden Rose by Joanna Bourne

Глава сорок первая

  
   - А потом? - Мадам стояла на лестнице на несколько ступеней выше Жюстины, с головы до ног одетая в черное. Волосы украшали серебряные бабочки, прикрепленные к шпилькам, пальцы - серебряные кольца.
   Жюстина отчиталась кратко, как ее учили.
   - Оставшиеся письма он отнес Тальену и Вадье.
   - Злейшим врагам Робеспьера.
   - C'est sШr, - Мадам сочтет это забавным. - Этот умнейший Адриен взял меня с собой, когда доставлял последние письма. Сказал, что иначе я все равно увязалась бы за ним, так что он избавил нас от лишних хлопот.
   Мадам улыбнулась ей.
   - А тебе удалось узнать, что в этих письмах?
   - Alas, нет. - В самом деле, эти англичане оказались достойными противниками. - Мне не удалось их увидеть. Я подлизывалась и задабривала, но мальчишка так и не поддался. Думаю, эти письма содержат сведения исключительной важности.
   Мадам ждала, положив руку на перила.
   - Садовник посоветовал мне в ближайшие дни оставаться дома и ни в коем случае не выходить на улицу одной. Он опасается, что в городе начнутся волнения.
   - Из-за этих писем. Кое-кто решил сыграть по-крупному. Садовник далеко не дурак, поэтому я последую его указаниям. Будь осторожна, Жюстина. Если услышишь о волнениях, постарайся оказаться подальше от места событий.
   "Хорошо, когда есть, кому попросить меня быть осторожнее".
   - Мальчишку ранили, когда он доставлял письма. Кто-то напал на него, но подробностями он не стал делиться. - И скороговоркой добавила: - Я оставила его в своей комнате на сегодня. Надеюсь, вы не возражаете.
   Мадам рассматривала кольца на своей руке. Кольца были тяжелые, с причудливыми узорами. 
   - После нашего последнего разговора я навела справки об этом Адриене. Его имя Хоукер, Рука Лондона, иметь с ним дело для тебя опасно. На его счету больше жизней, чем у тебя лент для волос.
   О чем-то таком Жюстина подозревала. Что-то, временами мелькавшее в глазах Адриена, наводило на мысль о таких вещах.
   - Я не недооцениваю его. Я не... понимаете, я интересуюсь им только из-за дела де Флориньяка. Я постелила ему на полу в своей комнате, на случай если у него начнется жар, и ему понадобится уход. Все может осложниться и без того, чтобы мальчишка заболел.
   Мадам деликатно кашлянула.
   - Значит, у них есть план по освобождению Уильяма Дойла из тюрьмы?
   - Они не обсуждали его при мне. Завтра я схожу помочь им и расскажу вам, что они замышляют. Будет интересно понаблюдать, как Маргарита де Флориньяк планирует свои операции. Я годами восхищалась ими, а теперь смогу увидеть одну от начала до конца. Странное ощущение, помогать освобождать из тюрьмы английского шпиона. К тому же, на следующей неделе вы можете послать меня проследить, как его арестовывают снова.
   - Чрезвычайно занятно, - ответила Мадам. - Жизнь никогда не перестает нас удивлять, правда?
   - Несомненно.
   Мадам сделала несколько шагов вниз по лестнице. Когда они с Жюстиной оказались на одном уровне, Мадам остановилась. Серебряные бабочки в ее волосах крепились на пружинки и при каждом движении трепетали как живые.
   - Я сознаю, какой опасности тебя подвергаю. Не думай, что я делаю это с легким сердцем.
   - Я ничего не имею против опасности.
   Пальцы легко коснулись ее щеки. "Мадам избегает прикасаться ко мне из-за того, что со мной сделали". 
   - Уверена, что мне не стоит отослать тебя и твою сестру в безопасное место? У моих друзей школа в Дрездене. Дом с видом на реку... Нет? Не думай, что мне доставляет удовольствие посылать такую молоденькую девушку на подобные задания.
   Однако собственная дочь Мадам тоже была вовлечена в Игру. И далеко не как рядовой игрок. Все знали, что она отказалась уезжать, когда Мадам хотела отправить ее в безопасное место. Ей поручали опасные задания, даже на поле боя. "И она младше меня". 
   - Я предпочитаю оставаться здесь. Выполнять свою работу. Работая, я ощущаю себя живой.
   Одна из девушек запела песню. Это была Пернетт, обладавшая очень красивым голосом. Мадам посмотрела в ту сторону, откуда доносилась песня, и снова перевела взгляд на Жюстину.
   - У нас с тобой много общего, - она взмахнула рукой, прогоняя Жюстину. - Иди, присмотри за своим маленьким шпионом. Я скажу Бабетте, чтобы она взглянула на его рану. Да, я знаю, что ты умеешь лечить любые раны, не считая обезглавливания, но давай побалуем Бабетту, позволив ей поухаживать за твоим красавчиком.
   Что тут скажешь? Разумеется, этот смертельно опасный, хитрющий мальчишка был не ее, но отрицание всегда выглядит неубедительно. Поэтому она тряхнула головой и вприпрыжку поднялась по лестнице, чтобы посмотреть, что за обыск он учинил среди ее вещей.
   - Жюстина.
   Она обернулась.
   - Британская разведка привезла его в Париж, но Эдриан Хоукинс не один из них. У него нет причин быть им верным и есть достаточный повод ненавидеть. Если сможешь, завербуй его для Франции. Он мог бы оказаться очень полезен.
   "А вот это будет интересно".
   - Я попытаюсь.
  
   Глава сорок вторая
  
   Когда ад был только создан и еще пуст, до того, как демоны въехали в него со своими огненными котлами и трезубцами, он выглядел именно так. Наверное, думала Маргарита, перед тем, как наполниться серными испарениями или чем там еще воняют демоны, он пах сыростью земных недр.
   В руках они несли свечи, пятью маленькими огоньками выделявшиеся во тьме. Из всех странностей, с которыми Маргарита столкнулась, спустившись в это место, самым странным было происходящее со свечой в ее руке. Огонек горел ровно, лишь слегка колеблясь, когда дыхание Маргариты пролетало над ним. Воздух здесь оставался неподвижным, не имея ничего общего с ветрами, веющими над земной поверхностью.
   Каменоломни под Парижем. Многие мили пустоты на месте выдолбленного камня, из которого построили город.
   Скалы вокруг были сырыми, полными минералов и абсолютно безжизненными. Царство тьмы. Свечам не под силу бросить ему вызов.
   - Держи ровно, - вспылил папА. У него, единственного из всех, в руках не было свечи, поэтому он требовал, чтобы Маргарита светила ему, помогая сверяться с картами и открытой коробочкой компаса, и ворчал. Компас, который она купила, никуда не годится.
   - Из-за тебя пламя колеблется.
   - Не из-за меня. Я его не касаюсь.
   - Тебе и нет необходимости касаться. Достаточно того, что его касается твоя животная энергия. Если ты соизволишь придержать дыхание и прекратить думать, дело пойдет намного быстрее. Принципы действия довольно...
   И так далее в том же духе.
   Теперь Маргарита обречена была слушать, как папА объясняет воздействие человеческого тела на магнитную силу. Маргарита в это не верила, а потому не вслушивалась в слова. Но голос успокаивал. В этих узких проходах и устрашающих пустотах больше никому не хотелось болтать. Они двинулись дальше, шестеро человек и пять маленьких огоньков.
   Каменная поверхность под ногами была неровной, испещренной полосами там, где каменотесы волоком, на полозьях тащили огромные глыбы. Иногда им приходилось шлепать по неглубоким лужицам, кристально прозрачным, перед их проходом и грязновато-белесым после. По мере их продвижения по карьерным галереям, пламя свечей выхватывало из темноты столбы, похожие на уродливые стволы чудовищных деревьев, которые вырастали из каменного пола и подпирали каменный полоток. Чтобы обхватить такой каменный ствол, взявшись за руки, встать в круг пришлось бы десятку мужчин. Низкий потолок тянулся арками от столба к столбу. Пламя свечей образовывало на каменной поверхности тусклые светлые пятна и полутени.
   Жюстина нашла Маргарите ботинки. Мужские. Сколько полезных и удивительных вещей можно обнаружить в борделе. Если Маргарита и вся их группа навечно затеряются в этих катакомбах, кто-нибудь однажды найдет ее туфли, аккуратно составленные вместе, в подвале кафе возле Сорбонны, на первой ступени лестницы, ведущей в глубину скалы.
   Маргарита шагала рядом с Рене Петито, одним из людей Садовника. Разумеется, она слышала о нем раньше. В La Flеche его звали Цыпленок, и он был человеком, способным на самые рискованные подвиги. Он и еще несколько смельчаков образовали маленькую команду, хорошо изучившую скрытые, потайные отверстия в каменоломнях. Они водили воробушков по лабиринтам старых и новых проходов, чтобы посреди ночи вывести их на поверхность во дворе какого-нибудь каменотеса далеко за стенами Парижа.
   Теперь, когда Маргарита встретилась с ним лично, выяснилось, что Цыпленок - худощавый мужчина, щеголь, прогуливающийся по каменоломням под Парижем в коричневом бархатном сюртуке c оборками на манжетах.
   - Ваш отец считает, что сможет найти определенное место - одну определенную точку - в катакомбах?
   - Он найдет его. 
   Должен найти.
   - Это сложнее, чем вы думаете, - сказал Цыпленок. - Я могу показать вам несколько отметок, но ни одна из них не находится близко от Рю Тезье и монастыря. Здесь, внизу, не так-то легко понять, где ты.
   Они вошли в довольно узкий проход между карьерами. Стены из каменных блоков, скрепленных раствором, выглядели точно так же, как стены городских домов на поверхности. В этом не было ничего удивительного, ведь каменоломни было чревом, из которого родился город Париж - плоть от плоти, кость от кости этих скал.
   Они продвигались вперед, один за другим, ориентируясь на огонек свечи в руках Жюстины и голос папА, объясняющий, что магнетизм может быть цветным. Неужели ей это не послышалось? Жан-Поль шел последним, следя, чтобы никто не заблудился в темноте, оторвавшись от группы. По обе стороны прохода, по которому они двигались, огромные, полукруглые ответвления, открывались, как рты.
   Под землей не пробирало до дрожи, не было ледяной стужи. Ощущение больше походило на смертный холод тела, которое покинула душа, с той лишь разницей, что ничто здесь никогда не было живым. На эти скалы ни разу не падало семя, на них никогда не росли цветы. Ни одно живое существо не пило воду из углублений в породе, воздух никогда не проникал ни в чьи легкие. Как бессмысленный набор букв на листе бумаги, все здесь было лишено смысла своего существования.
   "Я сделала ставку и бросила кости, рискуя всем. Если я права, то спасу Гильома. Если нет... Если я ошиблась, то буду с ним в его последние мгновения".
   Цыпленок решительно продолжил:
   - Я подведу вас как можно ближе. Карты каменоломен - это, в основном, догадки и предположения. Карты Парижа тоже не слишком надежны. Привести в соответствие одно с другим...
   "Хочет сказать, что у нас может ничего не выйти. Я и так это знаю".
   Маргарита ладонью прикрыла пламя свечи, чтобы оно меньше колебалось. 
   - Шесть лет назад отец всю зиму провел, измеряя расстояния в Париже. Он ходил по городу с длинной цепью в компании трех рабочих и даже на какое-то время стал знаменитостью. - А она на какое-то время стала унизительно, печально известной как его дочь. - Потом он сбрасывал тяжести с высотных зданий, отмечая места их приземления с большой точностью. Он считает, что у воды гравитация проявляется сильнее. Или слабее, я так и не поняла.
   - Я знаю, что он ваш отец, но...
   - Он безумен. Никто не знает этого лучше, чем я. Но он помешан на точности. Безумие не помешает ему найти для меня монастырь Святого Варфоломея.
   Папа закончил рассуждать о магнетизме и остановился, чтобы свериться с надписью на стене. Жюстина услужливо посветила ему свечой.
   87 Г 1777
   Цифры были вырезаны на углу каменной стены, вырезаны основательно, глубоко, и каждая черточка заполнена чернотой. Под рядом цифр было вырезано еще одно сообщение. Папа прочитал его вслух:
   - Рю Жак.
   Они находились под Рю Жак на глубине шестидесяти футов. Раньше эта улица называлась Рю Сен Жак. Чтобы стереть приставку Сен, революционеры спустились даже сюда, на такую глубину, хотя прочитать надпись в этих подземных проходах могли разве что инспектора шахт да контрабандисты, избегающие уплаты налога на товары. Ну и члены La Flеche, помогающие воробушкам выбраться за пределы Парижа.
   Папа зачитывал вслух каждую надпись, будучи человеком, уделяющим внимание очевидным вещам, когда не говорил безумных вещей.
   - 45 Г 1777.
   Цыпленок посмотрел на вырезанную в камне надпись, потом его взгляд скользнул вверх по стене и каменной арке, которую она образовывала над их головами. Там, наверху виднелись нарисованные мелом символы - греческие буквы и стрела. Очевидного значения эти символы не имели. Цыпленок сказал:
   - Здесь только несколько глубоких шахт, выдолбленных на северной стороне, они не копали во все направлениях. Если эти шахты не проходят под Рю Тезье, как вы понимаете, мы ничего не сможем сделать.
   - Да.
   Уже близко. Рю Сен-Жак где-то рядом. Здесь повсюду были вырыты проходы. Шагая под арками, Маргарита физически ощущала, как глубокие пещеры позади них, поглощают голос ее отца. Скрип гравия под сапогами тоже уносился прочь и растворялся в пустотах.
   Они остановились у отметки Рю Жак 37. Папа с компасом в одной руке и картой в другой вертелся на месте, будто исполняя какой-то странный танец, стремясь совместить компас и карту таким образом, чтобы направления колеблющейся стрелки и сторон света на карте совпали. Папа пользовался собственными картами Парижа, нарисованными от руки. Эти карты были сверхточными, но отмечены на них были лишь 156 самых высоких зданий Парижа.
   Жан-Поль и Адриен, тащившие на себе тяжелые тюки, прислонили груз к стене, отдыхая. Кирки и лопаты внутри тюков с металлическим звоном стукнулись о стену. Папа постучал по компасу и нахмурился, уставившись на сплошную стену горной породы.
   "Не допусти, чтобы монастырь находился над этой твердой породой. Только не там, умоляю. Здесь так много шахт. Пусть одна из них проходит под Рю Тезье".
   - Нужно вернуться, - папА решительно повернул обратно и повел их тем же путем, по которому они пришли, продолжая рассуждать о магнетизме. По всей видимости, магнетизм образует линии. Они как раз напали на след одной из них.
   "То, что он безумен, не имеет значения, так же как не имеет значения, мудро ли я поступила, приняла ли обоснованное, разумное решение. Судьба Гильома зависит лишь от того, насколько я удачлива".
   Не сбавляя шага, Цыпленок потянулся вверх и кончиками пальцев пробежал по скальному потолку над головой.
   - Вы понимаете, что мы не сможем пробиться сквозь породу. Чтобы вырыть проход наверх, потребуются месяцы, к тому же это невозможно сделать незаметно. Так в тюрьму не попасть. Если мы не сможем найти колодец...
   - Я отчаянно надеюсь, что мы найдем колодец.
   Папа остановился, закрыл компас и спрятал его.
   Щелчок, с которым захлопнулась латунная коробка компаса, прозвучал как финальный аккорд.
   - Здесь? - спросила Маргарита.
   - Никто не может этого знать. Большая ошибка - считать, что познать можно все. Гераклит писал об этом. Движение силовых линий в земле....
   - Папа, это здесь? Мы на месте?
   - Говорю тебе - никто не может этого знать.
   Ничто не может быть более определенным, чем направление стрелки компаса. Пройдут тысячелетия после того, как Маргарита умрет и рассыпется ее прах, а стрелка компаса будет продолжать указывать на север. 
   - Никто не может знать... но предполагать ведь может?
   - Если тебе нужно предположение... - он пожал плечами. - Пятьдесят шагов. В ту сторону, - он показал, в какую. - Ворота монастыря стоят на высоте ста ярдов от скалы, на которую ты встанешь, сделав пятьдесят шагов в этом направлении. - Он поджал губы. - Возможно.
   Со свечой в руках Маргарита зашагала в темноте, отсчитывая шаги. "Я должна верить".
   Жан-Поль следовал за ней. Круг света, отбрасываемого его свечой, перекрывал круг света от ее свечи. Там, где Маргарита остановилась, Жан-Поль положил на землю свой сверток и погрузился в такое сугубо хозяйственное занятие, как извлечение из свертка свечей и их зажигание. Они принесли с собой огромный запас свечей. Впрочем, в каменоломни невозможно принести слишком много свечей, точно так же, как невозможно принести слишком много воды в пустыню.
   Над ними был монастырь. Гильом находился в шестидесяти футах отсюда, под лучами солнца.
   - Мы сейчас находимся под монастырем Святого Варфоломея, - Маргарита не стала говорить громче, они сами подошли поближе. Маленькие язычки пламени выхватывали из темноты лица, руки, грудь.- В монастыре есть колодец. Я видела, как они таскают оттуда воду всего пару часов назад. Колодцу несколько столетий, его шахта проходит через эти каменоломни к воде, которая скапливается ниже. Колодец находится недалеко от места, где мы стоим. - "Если я скажу это достаточно уверенно, слова станут правдой". - Все эти проходы, - свободной рукой Маргарита обвела пространство, - появились позже. Намного позднее того момента, когда был выкопан колодец.
   Так тихо. Маленький мирок, состоящий всего лишь из шести человек, огромной темноты и ужасающей окончательности скал. Никому не под силу представить, сколько тьмы простирается вокруг во всех направлениях. Океаны тьмы.
   - Такова история этого места, - сказала Маргарита. - Когда каменотесы находят колодец, они отступают. Они оставляют скалу вокруг него нетронутой, превращая шахту в одну из таких колонн. Или они обкладывают колодец стеной из тесанного камня. Наш колодец, монастырский колодец, находится где-то внутри этих стен или колонн.
   Все молчали. Говорить было нечего. Маргарита закончила, добавив просто:
   - Мы его найдем.
   Адриен бросил свой тюк у ног Маргариты и, следуя примеру Жан-Поля, Жюстины и Цыпленка, принялся зажигать свечи и, капая расплавленным воском на камень, прикреплять их к полу. Пять свечек, десяток, два десятка. Круг света вокруг их запасов рос, посверкивая все новыми огоньками, маленькими, но упрямыми, как звезды на ночном небосклоне. Они вторглись в темноту и обустраивали лагерь, а огоньки были их часовыми.
   Закончив, Адриен подошел к ней.
   - Так мне искать заделанную дыру в одном из этих широких столбов либо невысокую стену, строить которую не имело смысла? Правильно?
   - Именно так. - Поиски могут занять неделю. Гильому остался один день, может быть, два. Понимал ли кто-нибудь, как мало у них шансов?
   - Что за идиоты выстроили город на яичной скорлупе? Стоит кому-нибудь чихнуть, и все провалится в тартарары, - Адриен отошел, качая головой. - Париж.
   Цыпленок хлебнул вина из своей фляжки, закупорил ее и положил обратно в кожаный мешок, который принес с собой. Он заговорил громко, чтобы слышали все:
   - Не отходите настолько далеко, чтобы не видеть света чьей-нибудь свечи. Если заблудитесь, сядьте и ждите. Возможно, я даже пойду вас искать. Bon courage.
   Первый час ушел на то, чтобы тщательно осмотреть каждый столб и каждую стену этой галереи, в поисках хоть какого-нибудь знака. Потом они двинулись дальше, перенесли свечи в следующую галерею и продолжили поиски там.
   На пятом часу работы сделали перерыв и пообедали в вырубленной в скале куполообразной нише. Они ели, усевшись на ступеньки, кругами спускавшиеся к воде, собиравшейся в скалах. В шести футах ниже находился круглый пруд, полный воды, питьевой и, возможно, служившей также для омовения ног каменотесов. Воды, настолько прозрачной, что если бы не отражающееся на ее поверхности пламя свечей, можно было подумать, что пруд пуст. Они ели великолепные пироги и сыры, подаваемые в публичном доме, пили вино и очень мало разговаривали друг с другом.
   Папа устал. Маргарита заставила его надеть теплый сюртук, но отец все равно весь продрог. Наверху, во внешнем мире, должно быть, день клонился к закату.
   Шел десятый час их пребывания под землей - шесть часов вечера на поверхности - они уже несколько раз успели осмотреть все вокруг, кружась вокруг центральной точки поиска, и перешли в другую галерею. Летучие мыши по спирали взлетели вверх и выпорхнули наружу сквозь отверстие в сводчатом потолке. Там, высоко над их головами в щель приникал слабый луч света и тянулся вниз, до самого каменного пола, освежающий и прекрасный, как весна в пустыне.
   Вентиляционная шахта, пробуренная в скалах. Маргарита, шла к ней, будто притягиваемая невидимыми нитями, остановилась под отверстием, в столпе света и взглянула вверх. Ей казалось, что она провела в темноте вечность.
   - Я выясню где она выходит на поверхность, и найду это место, - сказал Цыпленок. - Так мы сможем понять, где именно находимся. Но на это уйдет день или два. Весьма вероятно, что шахта выходит на поверхность в чьем-то саду.
   Они все застыли, глядя наверх.
   - Думаю, она достаточно широкая, чтобы человек мог пролезть, спускаясь по веревке. Запасной вход никогда не лишний, - сказал Цыпленок.
   Они были близки к цели, Маргарита это знала. Если бы только она могла разорвать эти каменный столбы и стены, она нашла бы колодец. "Мы не успеем. Я ошиблась, потратив время и силы на эту попытку".
   Жан-Поль подошел к ней.
   - Мы можем разыграть спектакль с переводом в другую тюрьму сразу после рассвета. Если вернемся сейчас, еще успеем подделать бумаги. Возьмем повозку Луня, он сам сядет на козлы. Я по-прежнему очень убедительно изображаю охранника.
   "Я не позволю рисковать жизнью тебе, у кого есть жена, ребенок и еще один малыш на подходе".
   - Нет.
   - Маргарита...
   - Решение принято, Жан-Поль. Это или ничего. Другого выхода нет.
   Они не стали спорить, но никто не сдвинулся с места. Поиски можно продолжить, но все они понимали, что это бессмысленно.
   Легкий ветерок путешествовал по карьерам, неизвестно где попадая под землю и выбираясь из-под нее через эту самую дыру высоко над их головами. Настолько слабый поток воздуха в любом другом месте остался бы незамеченным, но здесь Маргарита отчетливо слышала шепот ветерка, проносящегося мимо.
   Царство абсолютной тишины. Шум здесь был нежеланным гостем. Огонь свечи в руках Маргарита колебался при каждом ее выдохе.
   И она поняла.
   - Колодец - это не просто дыра в земле. В нем набирают воду, а это значит, позвякивает металлическая цепь, раздаются всплески, скрежет цепи становится громче, когда полное ведро тянут наверх. Мы ошибались. Колодец нужно искать не приглядываясь, а прислушиваясь.
   Возможно, они были недостаточно внимательны, возможно, слишком быстро перемещались из одной пещеры в другую, чтобы слушать, прижавшись ухом к стене. Но и вреда от этого не было.
   Услышала Жюстина. На расстоянии меньше тридцати шагов от места, где они сложили тюки, она услышала тихий, но отчетливый скрежет цепи за стеной из скрепленных раствором каменных блоков.
   Адриен сбегал за кирками и ломами. На то, чтобы тихо, осторожно раскрошить раствор и расшатать камень ушло минут пять.
   - Если это колодец, - прошептал Жан-Поль, - они могут услышать нас. Я бы не хотел, чтобы в монастыре задавались вопросом, почему лягушки разговаривают человеческими голосами.
   Он вытащил камень и отступил на шаг. За отверстием, шириной с ладонь, была пустота, самую малость расцвеченная хрупким, обманчивым намеком на свет.
   - Мы сделали это, - сказала Маргарита.
  
   Глава сорок третья
  
   Когда отверстие стало достаточно большим, Маргарита просунула в него голову и плечи и, перевернувшись, взглянула вверх, на кружок света размером с монету, с самую мелкую монету, но все равно слепящий глаза. Все дело в контрасте.
   Они переговаривались шепотом. Каждые пару минут ведро опускалось в шахту колодца, а затем поднималось, уже полное.
   Маргарита выбрала место, подальше от отверстия, чтобы свет свечей не мог попасть в колодезную шахту на случай, если кто-нибудь взглянет вниз. Подходящее место нашлось в углу между двумя стенами. В этом углу она будет ждать.
   - Хочу заметить, ты не можешь оставаться здесь, - Жан-Поль вздохнул. - Но ты все равно поступишь так, как хочешь.
   - Мне лучше не появляться над землей. Виктор ищет меня. Каждый шаг по улице подвергает меня опасности быть обнаруженной им. И подвергает опасности любого, что окажется рядом. 
   Разумеется, Маргарита хотела остаться не поэтому, и Жан-Поль мог бы это понять.
   - В La Flеche мы не делаем широких жестов, Маргарита.
   - В этот раз, я сделаю.
   Он знал, что спорить с ней бесполезно.
   Маргарита устроилась поудобнее, чтобы ждать. Цыпленок подошел и, расцеловав ее в обе щеки, оставил Маргарите свой сюртук, чтобы ей было на чем сидеть и чем укрыться. Он распаковал свечи, огниво и трут, а также достал свою фляжку с вином и остатки еды, которую они принесли с собой и не доели, сложив все это рядом с Маргаритой.
   Жан-Поль оставил ей свои золотые часы, доставшиеся от отца, вложив их в ее руку так, будто это сущая безделица. У ног Маргариты он сложил моток шпагата, вытянув конец, чтобы протянуть нить до самого выхода.
   - На всякий случай, - сказал он. 
   Помимо этого Жан-Поль снял сюртук и, несмотря на все уговоры, тоже оставил Маргарите.
   Папа отдал ей слипшиеся финики, которые он обнаружил на дне своего кармана, завернутыми в носовой платок. Он был поражен некоторыми интересными наблюдениями над магнитными волнами под землей, и начал описывать их Маргарите.
   Но папА проявил не меньшую готовность рассказать и о своем списке гениев, том самом, который отдал Робеспьеру. Да. Дома, в библиотеке есть копия. Он вложил ее в книгу... Он найдет эту копию для Маргариты.
   Она отметила, что Виктор пытался ее отравить и что, скорее всего, именно он отправил убийц охотиться за папА. И что сейчас Виктор живет в Отеле де Флориньяк.
   - Понятно. - Папа рассеяно сжевал один из фиников, которыми ее угостил.
   Жюстина, большеглазая и бесстрашная, маленькая и умелая, взяла на себя заботы о папА и увела его прочь.
   Адриен задержался до последнего.
   - Не пугайся, если мы опоздаем.
   - Я не имею привычки пугаться. А несколько свечей составят мне компанию.
   - Нам нужно принести веревку и ступеньки для лестницы из мастерской Ботанического сада. Пронести их через весь город до кафе и спустить сюда. Это займет некоторое время.
   - Я тоже так думаю.
   - Из шахты колодца может дуть, как временами дует из камина. Поставь парочку свечей так, чтобы сквозняк их не потушил, - он показал, куда. - Вон там.
   - Это разумно. Спасибо.
   - Смотри не отходи далеко и не потеряйся. Если захочется писать, делай это здесь. - Лиричный, плавный южный выговор и земной, практический смысл.
   - Дельный совет, Адриен. Я побаиваюсь этой огромной темноты достаточно сильно, чтобы не бродить тут без крайней необходимости.
   - Укройся этими сюртуками, пока не замерзла. Ты можешь не почувствовать этого, но холод высосет из тебя все силы, если вовремя не утеплиться.
   - Хорошо, я так и сделаю.
   - Хочется верить. Знаю, я не могу тебя заставить, - уголки его губ приподнялись. - Никто, кроме Дойла не может указывать тебе, что делать. Да и он не может, по большей части. Я скажу ему, что ты ждешь его здесь, охраняя лаз. Это послужит ему стимулом. Оставлю тебе сюртук, у него подкладка в крови, а мне нельзя навлекать на себя подозрения. Дать тебе нож? У меня есть парочка запасных.
   - Спасибо тебе за доброту, Адриен, но мне от ножа никакой пользы.
   - Друзья зовут меня Хоукер.
   - Тогда я буду звать тебя Хоукер.
   Какое-то мгновение он стоял, внимательно глядя на Маргариту, потом последовал за остальными, оставляя ее в царстве темного и тяжелого безмолвья.
   Звуки не сразу затихают среди скал. Маргарита еще долго слышала шаги, пока тишина не поглотила их, и она не осталась в одиночестве. Самым теплым был сюртук Цыпленка, от ткани сильно пахло присущим ему муксусным ароматом, но Маргарита ничего не имела против. Она закуталась в сюртук Цыпленка, постелила сюртуки Жан-Поля и Адриена - Хоукера - под себя и обернула ими ноги, устроившись поудобнее. Время текло медленно.
   Периодически ведро со всплеском падало в воду, понималось вверх под дребезжание цепи и снова падало, своими путешествиями соединяя подземный мир с миром на поверхности. Временами, когда движение ведра ненадолго прекращалось, в наступавшей тишине внезапно раздавался оглушительно громкий звук падения в воду единственной капли, пролетевшей вниз сквозь всю колодезную шахту.
   Причина, по которой она осталась тут, заключалась не в страхе быть пойманной Виктором, и не в благоразумии. Это было всенощное бдение, как если бы Маргарита зажгла свечи в церкви, молилась и ждала всю ночь напролет. Гильом находился рядом, всего в сотне футов отсюда. Она сидела у его дверей, окруженная огромными пространствами тьмы, составляя ему компанию.
   В коричневой матерчатой сумке Маргарита принесла с собой кое-какие безделицы, которые должны были помочь ей скоротать время. Книга, вязание. Чтобы вязать носки не нужно много света, это можно делать по счету и наощупь. Сонеты, написанные англичанином, Шекспиром, были так хорошо ей знакомы, что Маргарита не нуждалась в том, чтобы отчетливо видеть каждую строку.
   А еще она захватила с собой маленький пузырек клея, две кисточки и листы сусального золота. Маргарита сняла сапоги и занялась окрашиванием ногтей. Первым она позолотила ноготь на мизинце, поскольку до него было легче всего дотянуться, потом ноготь на следующем пальце. Процесс обещал быть сложным и долгим, поскольку каждый ноготь должен был хорошенько подсохнуть, перед тем как она нанесет следующий слой позолоты. Маргарита подошла к исполнению своего замысла с большим терпением.
   Если они с Гильомом переживут эту ночь, и ему удастся бежать, Маргарита поразит его своими золотыми ноготками. При виде их он сойдет с ума от страсти. Будет верхом удовольствия оказаться в постели с Гильмом, когда он сходит с ума от страсти. Мысль об этом способна согревать даже в подземелье.
  
   Глава сорок четыре
  
   Умаявшаяся до одури малявка, раскинув руки и ноги, как пьяный солдат, спала прямо на покрывале в комнатке под чердаком борделя. Небось, как это свойственно детям, провела весь день занимаясь разными глупостями: выкапывая ямки под кустами на конюшенном дворе, поедая червяков, путаясь под ногами у лошадей и только чудом при этом оставаясь целой и невредимой. Тяжелая работа.
   - Она так и должна выглядеть? - спросил Хоукер.
   - Да. Скажи спасибо, что хотя бы не храпит, - ответила Жюстина. - Что думаешь, Оукер? Не волнуешься по поводу сегодняшней ночи?
   - Стараюсь не волноваться. В конце концов, я приучу себя любить блуждания в темноте. Буду спускаться туда на прогулку по воскресеньям.
   - Спасибо, но не жди, что я пойду прогуливаться туда с тобой. Ты знал, что они сбрасывают в эти пещеры старые человеческие кости? Правда всего в одном месте, а карьеры очень обширные, но едва ли кто-то захочет нечаянно споткнуться о череп. Эти кости они откапывают в церковных дворах и кидают в карьеры, кучу за кучей. Мне кажется, иногда они складывают кости аккуратно, - Жюстина задумалась. -- Но почему-то от этого становиться еще страшнее. Кости возят на телегах, по ночам.
   - Что бы ты ни рассказала об этом городе, я поверю. - Многие годы Хоукер не ценил Лондон. Пусть город сырой и грязный, и когда Хоукер сунется туда в следующий раз, Лазарус убьет его, но, по крайней мере, там мертвецов не возили по улицам на телегах, сложив как бревна. И Лондон стоял на твердой земле. - Вы и правда едите ослов?
   - Я -- нет, хотя никогда нельзя с уверенностью говорить о будущем. Но если соберусь угостить тебя ослиным мясом, сначала предупрежу.
   Дойл собирался накормить его ослятиной, Хоукер был уверен.
   - Некоторые люди едят всех животных подряд, не принимая во внимание ни соображения здравого смысла, ни порядочности. Дай им волю, они бы сожрали даже грифа или летучую мышь.
   - Летучими мышами я тебя тоже кормить не стану, - Жюстина вытерла стол, за которым они ели, собрала крошки в ладонь и подошла к окну, чтобы выбросить их, не оставив и намека на совместный обед. Еда в Париже была вкусной и сытной, по крайней мере, в публичных домах.
   Этим публичным домом хорошо управляли. Адриен видел только заднюю его часть - кухню, конюшенный двор и лестницу на чердак - но все выглядело богато и пахло чистотой. Даже когда поблизости не было мужчин, девушки много смеялись.
   Жюстина была младше самой молоденькой из девушек на пару лет, так что мерзостью в этом борделе не занимаются. Ребенка, спящего на кровати - Северин - можно не бояться оставлять одну. У него выворачивало желудок от того, что делали с маленькими детьми в некоторых других местах.
   - Кто заботится о... - Адриен махнул рукой в сторону кровати, но не стал называть имя, чтобы не разбудить, - ...малявке, пока ты шатаешься по городу?
   - Тебе нет нужды беспокоится о Северин, - Жюстина развернула сложенный кусок белого шелка, расшитого цветами, быстрым жестом встряхнула, постелила по центру стола и разгладила. - Мы все тут присматриваем за ней.
   "Ты бы пошла на убийство ради нее, так ведь? Умерла бы за нее, воровала, предавала, лгала, продавала свое тело, сделала все, что угодно. Лазарус назвал бы этого ребенка слабостью, благодаря которой тобой можно управлять. Теперь я понимаю, что он имел в виду".
   - Ты и шлюхи растите ее вместе.
   - Я не позволяю ей видеть ничего из того, что здесь происходит. Да и она в любом случае не поймет. Так что вам нет необходимости вмешиваться в нашу жизнь.
   - Это Мэгги хочет вмешаться. Не я.
   - Вот и хорошо. Мне очень не нравится, когда кто-то вмешивается в мою жизнь.
   Жюстина убрала книги со стола, чтобы они могли поесть. Теперь она снова выстроила томики в ряд, прижав к стене. Оценивающе оглядела результат.
   - Северин еще маленькая. Она забудет.
   - Не забудет, - он мог сказать так, потому что знал это на собственном опыте. - Не обманывай себя. Она видит все, что здесь происходит. Не веришь мне, спроси у нее.
   Жюстина продолжила заниматься уборкой, не обратив внимания на его слова.
   Ее книги были хорошего качества, в кожаных переплетах, не то что дешевые брошюры в бумажных обложках, продававшиеся на улицах. Эти книги, должно быть, вынесли из библиотеки какого-нибудь знатного семейства, когда толпа громила дом.
   - ЛеБретон говорит, что революция подогревает котел идеализма костром из книг под ним. Он всегда умеет подобрать словечки.
   - Ну, эти никто не сожжет.
   - Где ты взяла все эти книги? Украла? - Ему нравилась думать, что она уже совершила свою первую кражу, но, скорее всего, книги Жюстина просто купила. Адриен подошел, чтобы открыть одну из книг. Туча букв. Некоторые слова были знакомы.
   - Мне одолжил их один друг. Обращайся с ними бережно.
   - У меня руки чистые. - Господи боже, ведет себя так, будто он недостоин даже коснуться одной из ее книжек.
   - Я не это имела в виду. Просто... сюда никто не приходит, и я растеряла навыки гостеприимства.
   Нет. Мужчины не входили в эту узкую, похожую на чулан, комнатку. Мужским духом тут и не пахло. Каковы бы ни были обязанности Жюстины в этом доме, в них не входило раздвигать ноги перед клиентами в этой комнатке. Интересно, чем она зарабатывает на жизнь? Если завтра Дойл будет еще жив, Адриен спросит, что он думает на этот счет.
   Хоукер взялся за книгу, жестом спрашивая разрешения.
   Он чувствовал себя глупо, сидя на фру-фру - маленьком изящном подобии стула, стоявшем в комнатке Жюстины, поэтому взял книгу и уселся, прислонившись спиной к стене, под окном, где освещение было получше.
   Прошлой ночью Жюстина постелила ему матрас здесь, на незанятом мебелью пространстве под окном. Осматривать несколько царапин на руке не было нужды, и он вполне мог обойтись без того, чтобы их промыли и перебинтовали утром. Но если девушка предлагает, нет смысла отказываться - таков был, что называется, основополагающий принцип жизни Хоукера.
   Прошлой ночью он выяснил, что Жюстина храпит. Тихое женственное жужжание. В чем-то даже приятное.
   В книжке, которую он вытянул наугад, были мелкие буквы, но зато имелись картинки. Это помогало, потому что значения многих слов он не знал. Картинки позволяли хотя бы в общих чертах понять, о чем говорилось в тексте.
   Алебарда. Водя пальцем по буквам, он начал читать по слогам. "Arme offensive composИe d'un long bБton d'environ cinq piИds, qui a un crochet ou un fer". . . Следом шло одно из тех слов, которые имеют мудреное значение. Даже если он сможет разобраться как его произнести, скорее всего ему никогда не придется его использовать.
   Жюстина уселась рядом и забрала книгу у Адриена.
   - Ты говоришь по-французски с ужасным акцентом. Как будто приехал из какой-нибудь маленькой горной деревушки в Гаскони. Думаю, ты очень глуп, но те, кто послал тебя во Францию, еще глупее. Слушай меня. - Она начала читать, выговаривая слова так, как это делали парижане. - Это Дидро. Энциклопедия. В ней собрано все, что стоит знать.
   Вот теперь это стало интересным. Он хотел знать все, что стоит знать.
   - Почитай еще.
   Оказалось, что алебарда - это палка с железным крюком на конце. Сейчас от этого слова не было пользы, поскольку никто не размахивал алебардой перед его лицом, но когда-нибудь оно может пригодиться. Адриен повторял слова за Жюстиной, запоминая и стараясь произносить их правильно.
   Жюстина выговаривала слова совсем иначе, чем Дейзи, которая научила его французскому. Дейзи была родом из Гаскони. Он может выучиться говорить с двумя акцентами. Правда придется мысленно разделять их, когда разговариваешь.
   Он положил руку за спину Жюстине, так, чтобы она могла прислонится к ней вместо стены, поскольку он явно мягче и теплее, чем штукатурка. Адриен не настаивал. Она могла принять его предложение либо сделать вид, что не заметила.
   Через несколько минут Жюстина прислонилась к нему и положила книгу так, что половина оказалась на ее коленях, половина - на его.
   Они дошли до "халибрана", который оказался утенком - еще одно слово, которое едва ли когда-нибудь ему понадобится - когда Жюстина остановилась и искоса посмотрела на него.
   - Гильом ЛеБретон был здоров, когда ты приходил повидаться с ним?
   - Достаточно здоров. - Дойла в тюрьме сильно избили, но ходить он мог. Он справится. - У нас не было времени на болтовню.
   Всего три минуты в коридоре, у всех на виду. Время, которого хватило, чтобы передать моток бечевки и сказать, что его нужно будет опустить в колодец. Чтобы сообщить, что побег назначен на полночь, и что Мэгги ждет его в темноте. Сказать, что никому на свете не под силу отговорить Мэгги, если она что-то твердо решила, и что всем им только и оставалось, что следовать за ней, и что Дойлу тоже не остается ничего другого, кроме как присоединиться к ним.
   А потом Хоукер поспешил прочь, чтобы доставить еще одно загадочное сообщение тому же торговцу, что и в прошлый раз, и выслушать новую порцию вопросов о наследстве от родственницы, о которой тот ничего не помнил и которой никогда не существовало.
   - Это сработает? Твой ЛеБретон сможет это сделать? - спросила Жюстина.
   - Если вскроет пару замков и выберется во внутренний дворик. И если по пути ему не попадется более интересного занятия. Он сказал, что приведет с собой других заключенных.
   - Это не разумно, - нахмурилась Жюстина. - И усложняет нашу задачу.
   - Уверен, для него это важно. В любом случае, времени, чтобы отговаривать его, у меня не было.
   - Думаешь, он будет там в полночь?
   - Думаю, он должен быть там. - Хоукеру больше не с кем было этим поделиться, поэтому он поделился с ней. - Он сказал, они назвали его имя. Завтра утром за ним придут. Если нам не удастся вытащить его сегодня ночью, завтра он умрет на гильотине еще до того, как наступит время пить чай.
  
   Глава сорок пятая
  
   Маргарита в три слоя позолотила каждый ноготь на ногах, в перерывах, необходимых для того, чтобы позолота высохла, занимаясь вязанием и чтением стихов. Она услышала голоса раньше, чем шарканье и топот сапог, потому что те, кто шел по каменоломням, не старались двигаться бесшумно. Стук и лязг металла, который эти люди несли с собой, также возвестили об их приближении.
   Поднеся часы Жан-Поля к огню свечи, Маргарита увидела, что уже одиннадцать. Время пролетело быстрее, чем она думала.
   Звездочки в темноте по мере приближения превращались в мужчин с фонарями в руках, их было человек десять. Двое из них несли огромные мотки веревки, остальные тащили набитые чем-то мешки.
   - Моя Маргарита, - Цыпленок подошел первым и, усевшись рядом, скрестил ноги. - Наденьте ботинки, иначе мои друзья сойдут с ума от желания. У вас самые изящные ножки на свете.
   - Мне уже говорили об этом, - ответила она. - И это безмерно тешит мое самолюбие.
   Друзья Цыпленка все как один были молоды, ровесники Маргариты или даже моложе. Одетые с большим апломбом, стильно и дорого, с экстравагантной расточительностью моды, требовавшей нашивать большие медные пуговицы на сюртуки и кроить лацканы так, чтобы они разлетались на груди широко, словно крылья. У двоих молодых людей, как у пиратов, в левом ухе поблескивали золотые кольца.
   Эти щеголи не умели соблюдать тишину. Хорошо пообедавшие, пахнущие вином, некоторые даже навеселе. Судя по фразам, которыми они обменивались, каждый из них уже неоднократно бывал в каменоломнях. Они спускались сюда в поисках приключений, потому, что это было запрещено и опасно.
   Они не состояли в La Flеche, беспечно представились ей своими настоящими именами. Рядом с ними Маргарита почувствовала себя очень взрослой.
   Вскоре Жан-Поль отвел всю не замолкающую компанию в следующую галерею, чтобы разложить веревки и перекладины и собрать из них лестницу, которую он сконструировал специально для этого предприятия. Жан-Поль с Хоукером и еще тремя молодыми щеголями пришел несколькими минутами позже и отправился руководить процессом в соседней галерее.
   Маргарита сидела, прислонившись спиной к стене колодца, ожидая и прислушиваясь.
   На сей раз огоньки затемненных фонарей светили слабо, украдкой, а вместе с ними подошла третья группа людей.
   Эти приблизились бесшумно, лишь огни фонарей предупредили об их появлении. Весьма подозрительные мужчины, внимательно оглядели Маргариту и каждый уголок вокруг, а затем, разделившись на группы по два-три человека, отправились изучать обстановку дальше, туда, откуда доносились голоса членов команды, работавшей под руководством Жан-Поля.
   С ними была Жюстина.
   - Я привела друзей.
   Она стояла, нахмурившись. Вначале один, потом другой мужчина подошли и что-то прошептали ей на ухо. Она кивнула. Мужчины вместе с огнями отошли, чтобы разделиться, разойтись по дальним углам пещеры.
   Они все были плохо одеты, никто из них не смеялся и не шутил, и никто из них не представился. А от некоторых даже пахло вином.
   Жюстина по-дружески уселась рядом.
   - Они контрабандисты и мои друзья. Им можно доверять.
   - Я так и подумала. Торговцы с побережья очень напоминают твоих друзей. - Маргарита протянула девочке фляжку Цыпленка. Жюстина поблагодарила, выпила и перед тем как вернуть фляжку, аккуратно вытерла горлышко рукавом.
   - Который час? - спросила Жюстина.
   - До полуночи осталось двенадцать минут. Думаю, лестница почти готова.
   Жюстина кивнула.
   Ждать оставалось еще несколько минут, и Маргарита спросила о том, что ее озадачило.
   - Зачем ты привела сюда контрабандистов? Не то чтобы, я не была благодарна, но я определенно не знаю, что с ними делать.
   - Я почти уверена, что они нам понадобятся, - тихо засмеялась Жюстина.
  
   Глава сорок шестая
  
   "Будем надеяться, это сработает. Я тащу на хвосте громовую тучу догадок".
   Дойл выстроил мужчин и женщин в длинную линию во дворе и клуатре, прикасаясь к плечу, чтобы сказать "тихо", прикасаясь к руке, чтобы сказать "ждите". Разбуженные внезапно среди ночи, они, наверное, испуганы. Его помощники, трое мужчин и одна женщина, поддерживали порядок и тишину в каждой из вверенных им частей очереди.
   До назначенного времени оставалось пять минут. Дойл вывел из очереди мужчин и женщин помоложе и поставил первыми. Они смогут двигаться быстрее остальных, а значит, у них больше шансов.
   На краю колодца стояли две свечи - два огонька, которые невозможно было заметить с той стороны стены. Все остальное было погружено в темноту. Никто не шептался, никто не топал, никто не осмеливался даже громко вздохнуть. Охранники находились всего в двадцати футах отсюда, за стеной.
   Большую опасность представляла подсадная утка, доносчик из числа заключенных, который мог их выдать. Одного, о котором все знали, что он сотрудничает с охраной, оставили связанным лежать на полу камеры. И теперь каждый с подозрением оглядывал соседей, пытаясь вычислить второго.
   У Ладислауса, поляка-фальшивомонетчика, были при себе часы. Свеча давала достаточно света, чтобы разглядеть положение стрелок. Полночь.
   Перевернутое вверх дом ведро лежало у колодца. Сегодня ночью оно не понадобится - ведро и цепь дьявольски шумят. Вместо них Дойл опустит вниз, на разведку, змею, гибкую и бесшумную - крепкую, коричневую бечевку, какой садовники подвязывают деревья.
   Хоукер не успел ничего толком объяснить. Он сунул в руки Дойлу моток бечевки и сказал:
   - У колодца в полночь. Мы будем внизу, на дне. Мэгги вбила себе в голову, что должна ждать тебя там.
   Дойл понял, в чем состоит план Мэгги, понял так же хорошо, как если бы она лично встала рядом и объяснила. Сам он просидел бы здесь взаперти лет пятьсот, но так и не додумался бы использовать каменоломни. Мэгги же сразу вспомнила о них.
   Дойл насыпал земли в носовой платок, завязал узлом и привязал платок к концу бечевы. Второй платок привязал только за угол, чтобы он развевался свободно, как большой белый флаг. Нет ничего полезнее носовых платков. Мимо очереди мужчин и женщин он подошел к колодцу и перекинул свою удочку через край колодца, в чашу, наполненную темнотой, ловя шанс на спасение, как рыбку, на приманку. Дойл надеялся, что люди там, внизу, в состоянии справиться с толпой, которую он привел за собой.
   Он размотал с десяток ярдов, потом еще десяток, осторожно, чувствуя, как груз ударяется о грубо обработанные края шахты колодца и отскакивает от камня. "Она сейчас там, внизу. Я посылаю это ей".
   Когда наживка шлепнулась в воду, он подтянул ее наверх и начал снова опускать. Наверное, внизу еще не готовы.
   Списку того, что может пойти не так, просто не было конца.
   Перебирая руками, он опускал бечевку медленно и легко. Потом почувствовал, как кто-то ухватился за ее конец. Почувствовал, как бечевка задергалась, что означало, что к ней что-то привязывают. Затем ощутил три резких рывка.
   Дойл вытянул обратно шестьдесят футов бечевки, веревку, которую к ней привязали, а затем моток еще более тяжелой и толстой веревки. Вытащить моток ему помог Ладислаус. Тяжелую связку доставать пришлось медленно, она все время стукалась о стены колодца. Они вытянули тяжелый моток веревок, намотанный на большие железные крючья. Крючья зацепили за край колодца, веревочная лестница, прикрепленная к ним, разворачиваясь, полетела вниз, в темноту.
   Он едва успел проверить, надежно ли закреплены крючья, как лестница задергалась рывками, как будто кто-то карабкался наверх. Минутой позже в колодце показалась голова. Хоукер. Мальчишка поднялся на верхнюю ступеньку и хмуро, неодобрительно, как кот на живодерню, посмотрел на длинную очередь из мужчин и женщин. 
   - Из-за тебя я лишился десяти су, - донесся едва слышный шепот.
   Первым в очереди оказался солдат из Вандеи или бандит, как называли таких в Париже. Он сам, без посторонней помощи перелез через край колодца, приученный исполнять приказы и исполнять их быстро. Он был хорошим выбором для начала, способным подать пример остальным.
   - Из-за меня? - Дойл отсчитал себе под нос тридцать секунд и подтолкнул вперед еще одного мужчину. За ним последовала женщина. Она уже успела подвязать юбки выше колен.
   - Я сказал, ты возьмешь с собой друга или двух, - прошептал Хоукер. - Может пятерых или шестерых. - Женщина вцепилась обеими руками в плечо Хоукера, когда он приподнял ее над краем колодца, нащупала ступеньку и начала спускаться. - Жан-Поль поспорил со мной, что ты опустошишь всю эту чертову тюрьму.
   - А...
   - А я сказал ему, - Хоукер умудрился вложить в свой шепот тонны сарказма, - что на такую глупость ты не способен.
   - Мы все иногда ошибаемся, - кивнул Дойл, приглашая на лестницу следующего человека. Хоукер протянул руку, чтобы помочь. Еще один узник перелез через край колодца.
   И вот подошла очередь последней узницы. Ею была испуганная девушка. Хоукер обхватил девушку за талию и перекинул нижнюю часть тела через край колодца. В этом положении она застряла, вцепившись руками в Хоукера и поскуливая. Хоукер вырвал свою рубашку из ее пальцев и принялся толкать ее вниз. Девушке оставалось либо упасть, либо вцепиться в лестницу, так что она предпочла второе.
   Сестра Анна, помогавшая им, перегнулась через край колодца, чтобы приободрить и приласкать, погладила девушку по голове, похлопала по щеке. Прошептала:
   - Иди, дитя мое. Все будет хорошо. Они ждут тебя внизу, Иди, не бойся.
   - Двигайся, пока я тебя не ударил, - добавил Хоукер.
   Действуя каждый по-своему, они сумели заставить девушку двигаться. Дойл жестом велел Хоукеру спускаться следом. Если кто-то и мог заставить девушку спуститься вниз, не останавливаясь, так это Хоукер. Даже если ради этого придется наступать ей на пальцы, он сумеет.
   Чтобы спустить вниз всех потребовался час. Теперь у колодца оставались только отец Жером и сестра Анна. Еще две монахини остались внутри здания, слишком слабые, чтобы ходить. Их Дойлу придется оставить.
   Монахиня оказалась полезной, она помогла им справиться с испуганной девушкой.
   - Подоткните подол за пояс, сестра. Если ботинок запутается в юбках, ухватитесь покрепче руками и подергайте ногой.
   - О, боже, нет. Я не иду.
   "У меня нет времени на уговоры".
   - Выбора нет, сестра. Это единственный выход. Это не так уж трудно, стоит только перебраться через край колодца.
   В тюрьме, теперь, когда они опустошили ее, стало слишком тихо. Кашля и храпа, доносившегося из камер каждую ночь, сейчас не было слышно. Довольно скоро, кто-нибудь из охранников почувствует, что что-то не так.
   Она положила ладонь на его руку.
   - Мой дорогой мальчик, вы же понимаете, что я никогда не собиралась бежать. Я не могу.
   Мэгги там, внизу, и бог знает, что сейчас с ней происходит.
   - Если останетесь, вы умрете.
   - Гильом, все уже решено. Мы с сестрой остаемся. - Голос священника прозвучал очень спокойно.
   - Отец, мы не...
   - Сестра останется, потому что таков ее долг.
   - Я не могу оставить сестру Схоластику и сестру Бенедикт, о них некому позаботиться, и они не понимают, что происходит вокруг, - монахиня сделала паузу, чтобы выдохнуть воздух. - Кто-то должен быть рядом, когда их поведут на гильотину. Они слишком стары и слабы, чтобы встречать смерть в одиночестве.
   Дойл закрыл глаза.
   - Проклятье.
   - Они были моими сестрами на протяжении тридцати лет. Конечно, мы пойдем вместе, - она похлопала Гильома по руке, тем же жестом, что и испуганную девушку на краю колодца. - Поторопись и уходи, тогда я смогу вернуться к ним побыстрее. Иногда они просыпаются по ночам, думая, что пора к заутрене, и пугаются, оказавшись в непривычном месте.
   - Вы не можете...
   - Может и останется. - Отец Жером с трудом дошагал до колодца. - Она нужна здесь. Ты нужен в другом месте и должен отправиться туда.
   - Отец... Вы знаете, что я пытаюсь сделать с помощью тех бумаг. Даже если все получится, это случится недостаточно быстро, чтобы спасти вас. Они могут отправить вас на гильотину уже завтра.
   - Наша судьба, как и многое другое, в руках Господа. Что же до земных дел, я не уверен, что даже такой сильный человек как ты со сломанным ребром может повторить подвиг Энея и вынести меня из Трои на спине. На дне этой адской ямы сейчас находятся несколько десятков мужчин и женщин. Теперь их судьба в твоих руках, ты должен позаботиться о них.
   - Я понесу вас. Сил у меня хватит.
   - Мы не станем проверять, так или это. Вот, возьми. - В руки Гильома лег ящик - углы, гладкая поверхность и слабые выступы квадратов. Шахматы. - Я чрезвычайно рад, что в тюрьме не останется никого, кому я мог бы передать их. Мне пора возвращаться в постель. Я сочиняю нравоучительную речь, которую собираюсь произнести на эшафоте.
   - Мужчины не рискуют головой за право высказаться.
   - Напротив, именно это мужчины и делают. Закрепи шахматную доску понадежнее. Чтобы спуститься вниз тебе понадобятся обе руки.
   - Тогда хотя бы отошлите эту глупую монахиню. Вы можете приказать ей уйти.
   - Но я не стану этого делать. - Священник оперся на один из столбов, к которым крепилась лебедка. - Она тоже хочет сказать своё последнее слово. Или ты думал, храбрость - привилегия мудрецов? Ступай с Богом, сын мой.
   Больше он ничего не мог сделать. Гильом перелез через край колодца, ухватился за лестницу и начал спуск.
   Над его головой священник произнес:
   - Жаль, что мы не закончили последнюю партию в шахматы. Я бы выиграл.
   Монахиня и священник, освещенные свечами, склонились над колодцем. Гильом мог видеть огоньки этих свечей в течение всего своего пути вниз. Когда он уже достиг дна, когда они с Мэгги воссоединились, лестницу слегка приподняли, чтобы убедиться, что она пуста. А затем все полетело вниз - веревки и перекладины - с резким всплеском погружаясь в воду, чтобы навсегда скрыть следы побега.
  
  
  
   C'est sШr (фр.) конечно
   Alas (фр.) увы
   Bon courage (фр. ) - удачи
   Arme offensive composИe d'un long bБton d'environ cinq piИds, qui a un crochet ou un fer... (фр.) Наступательное оружие, состоящее из шеста длиной около пяти футов, на конце которого железный крюк...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   P.S. Последние главы(47-51) во избежание нарушения законодательства размещаться на сайте не будут, желающие ознакомиться - пишите в личку, вышлю бесплатно под обещание нераспространения.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"