Нойс отдалась течению уличной толпы, куда вынесет, там и пристанем... Одиночество? Если так, то особенное - когда токи чужих чувств омывают тебя, все сознания открыты тебе, а ты им нет. Кай не хотел отпускать ее.
- Если что-то случится...
- Ничего со мной не случится, - вяло отмахнулась Нойс.
- Ты чуть не умерла у меня на руках!
- Просто обморок. Пусти, хочу побыть одна.
Поутру она ушла с тайной квартиры, не обещав вернуться. Кай и та девчонка с двумя любовниками остались дожидаться (уже без надежды), сеанса связи с "Тритоном".
А Нойс, в тех же обносках, которые (совсем недавно!) купила для нее Лора, повязав на суорянский манер, голову полупрозрачным платком, побрела, куда глаза глядят. Рассвет над огромным городом, пробуждение тысяч и тысяч людей; они выходят на улицы навстречу новому дню - что он сулит? "Что он сулит мне?" Не все ли равно?
Сворачивая с широких проспектов, заполненных спешащими (кто на своих двоих, кто на велосипедах; молодежь предпочитала роликовые коньки) на работу людьми, в узкие, тихие проулки и, выходя вновь на шумные проспекты, Нойс постепенно обрела подобие душевного равновесия. Помогла в этом и накопившаяся к полудню усталость. Может, правда - хватит шляться?
Этот район Хонка ей был не знаком, впрочем, она не заблудится. Тесная улочка, прихотливо изгибалась, два дома на уровне второго этажа сливались друг с другом - по всему видно, объединяющую надстройку сделали позже. Несмотря на вошедший в силу день, в этом месте было совсем темно. Подходящая обстановка, чтоб тебя здесь зарезали или удавили. Нойс почти хотелось этого. Можно, конечно, и самой распорядится... Стилет, которым накануне она до неприличия напугала Кая, был спрятан в рукаве. Пожалуйста, бери, да действуй. Одного легкого укола в область сонной артерии будет достаточно. И почти не больно.
Нойс, нахмурившись, быстро прошагала темный участок пути. Дальше улица расширялась и становилась светлее. С угрюмой усмешкой Нойс старалась угадать, чем закончится ее странное путешествие. Ах, вот как!
Здесь, к увенчанному серебристым куполом зданию, сходилось множество дорог. Почему-то, даже в окружении высотных зданий Белая церковь отнюдь не казалась маленькой. Особенность архитектуры, приводящая к оптическому обману? Несколько прихожан поднимались по пологим ступеням. Нойс, неожиданно для себя, последовала за ними.
Ее слуха достиг отголосок хорового пения... Славься Мария. За то, что вымолила у Бога прощение для людей. Очень красивая мелодия. Профессионал сочинял. За циничным рассуждением, Нойс попыталась скрыть от себя то, что неожиданные переходы от низких нот к высоким, переливы голосов, особенно вступавший временами глубокий, грудной голос солистки, сильно ее тронули. Вот черт! Со слезами на глазах она остановилась на верхних ступенях у самого входа.
Один из священнослужителей, молодой, с обрамляющей круглое лицо черной бородкой, заметил ее.
- Войди, дочь моя. Здесь найдешь утешение.
Нойс выдавила:
- Разве дьявол нуждается в утешении?.. И разве может он сюда войти?
Ей не удалось смутить его.
- Враг - нет. А дитя божие - да. Входи. Что бы ты ни сделала в своей жизни, путь для прощения тебе открыт.
И Нойс последовала за ним. Священник не сказал больше ни слова, пока не стихли последние ноты, и не смолкли проникновенные слова гимна.
- Вам понравилось... Знаете, кто автор?
- Нет, - солгала Нойс.
- Аделина.
- О, да. Известная личность.
- Тайна псевдонима раскрыта недавно. Та, что выстрадала много, но Бог не оставляет детей своих. Помните это и надейтесь.
Нойс сердито заметила:
- Вы так часто поминаете всевышнего... А не хотите уйти отсюда безо всякой веры и не вернуться никогда? Не вернуться сюда телом, и не обратится вновь к Богу душой. Станете торговцем или чиновником или еще кем... может... клоуном в цирке, внешность у вас подходящая. Думаю, полчаса мне хватит.
В глазах Нойс плясали злые огоньки.
Вот тут она его всерьез напугала. Ощутила его страх. Настоящий, неподдельный. Парень утратил важную осанку, тревожно сплетал и расплетал пальцы. Голос его дрогнул, когда он, наконец, спросил:
- Это... доставит вам удовольствие?..
- Нет! - почти закричала Нойс. - Нет!!
И невольно восхитилась тем, как быстро он взял себя в руки.
- Вам ниспослан драгоценный и опасный дар... Вы некогда им злоупотребили.
- Да.
- Ваша теперешняя бравада - не есть желание творить зло, но лишь жажда заглушить стыд за содеянное ранее... Значит, вы на правильном пути.
- Сейчас я наговорила глупостей, извините. А раньше... Что было, то было. Я ни в чем не раскаиваюсь. Раскаянье - это досада на то, что совершенные тобой преступления не принесли ожидаемой выгоды. Я выгоды не ждала.
- Гордость обходится нам дороже, чем голод и холод... Вы это поймете.
- А по мне, так холод страшнее. Я - теплолюбивая.
- Из южных краев?
- Вроде того.
- Аделина тоже южанка. Попасть в лагерь в предгорьях Арктиды для нее было равносильно смерти. Злая воля Хозяйки тому причиной. Ожидание смерти - наихудшая из пыток. Наоми Вартан заставляла приговоренных перенести ее дважды.
- Аделина... Не настоящее имя, вы сказали?
- Та, кто верила. И была спасена. Ее отправили на север Магистрата, где затевался очередной строительный проект. Хозяйке не пришло в голову, что из Арктиды легче, чем с Острова, бежать в Эгваль. Говорят, она была ошеломлена, узнав, что жертва ускользнула. Дерзкая девочка, посмевшая плюнуть ей в лицо. Седа Лин.
* * *
- Седа...
Одиссей не сразу понял, что слышит собственный голос. Повторил непослушными губами:
- Седа...
- Лежи, ты еще слаб. Как спалось?
Теплая ладонь Хозяйки коснулась его щеки и, вместе с тем, словно новые силы влились в него. С трудом приподнялся. Где он? Незнакомая комната с единственным сводчатым, в частом переплете, окном.
- Седа?!
- Ее здесь нет.
Уперся руками в жесткое низкое ложе, попытался встать. Хозяйка, сидя рядом на полу в позе лотоса, насмешливо наблюдала за ним.
- Лежи, - повторила. - Слабость пройдет. После этого снотворного всегда так. Седа в порядке, так же, как ты. Но больше вы не увидитесь.
Рухнул обратно на постель. Прохрипел:
- Что ты задумала на этот раз?
- То была репетиция смерти.
- ...
- Хочешь, чтобы Седа осталась жить? Не отвечай, знаю. Слушай мое условие. Одди Гор будет сидеть в тюрьме. Как долго, решит ее высочество. Это будет комфортабельная темница, да и не темница вовсе. Но оттуда не убежишь. Только попробуй.
Она легко поднялась на ноги, прошлась небрежно, кинув беглый взгляд в окно. Было в ней спокойное безразличие, уверенность в себе и непререкаемости собственной власти. Было что-то такое, отчего Одиссей с запоздалым ужасом понял, что Хозяйка грозит всерьез. Одно неудачное слово, попытка возразить, и...
- Вам не жить обоим, - подтвердила Хозяйка.
Неужели она видит каждую его мысль?!
- Ты же не читаешь на улице все рекламные вывески. Лишь примечаешь что-то броское, новое. Или написанное красным цветом. А в твоем потоке сознания сейчас доминирует Седа. Мне это не нравится.
- Ты...
- С глаз долой, из сердца вон. Я отсылаю ее на север Магистрата, пусть поостынет.
- Ты, во что бы то ни стало, хочешь ее погубить! Лагерь ее убьет.
- Может быть. Я написала в ее деле: "Грамотна" и "Не использовать на физических работах". Дальше - как выйдет.
- Ненавижу тебя.
- На здоровье. Работай хорошо и ненавидь, сколько влезет. Их будет много, ненавидящих. Таланты. Гении. Помести двух гениев в одну банку, то бишь, лабораторию, отдел, институт... Один обязательно сожрет другого. Такая ваша порода, умников. У меня вы станете работать все вместе. А ненавидеть будете одного человека. Меня.
Одиссей подумал было, что толпа умников всегда обведет вокруг пальца одного сатрапа... Ты же, милая, даже обратный икс не проинтегрируешь.
- Минус логарифм икс. Школьные азы помню. А за малейший обман ждет тебя короткая прогулка в один конец. Не угрожаю, говорю, как есть. От меня не утаишься. А сделаешь, что хочу - свобода твоя награда. И не только. Я не скупая - озолочу.
В соседней комнате ждет тебя попутчик по этапу. Вставай и иди.
Ничего не оставалось, как встать и идти. Одиссей грубо толкнул дверь, неожиданно легко поддавшуюся, отчего неуклюже ввалился в комнату, много большую только что покинутой. Там, в одиночестве, у окна тоскливо горбился долговязый, встрепанный мужчина. Испуганно обернулся, нервно втянув живот.
Одиссей поспешно собрался с мыслями. И, глядя мужику в глаза, дежурно его приветствовал:
- Доброго дня.
- ...Э-э, восхищен вашей оптимистичной оценкой... текущего времени суток, Одиссей, - промямлил тот, безуспешно пытаясь принять когда-то привычную, горделивую осанку.
Великий математик Энвер Бернстайн.
...Семь лет трудились они рука об руку над задачкой, что подбросила им Хозяйка. И многие другие, вместе с ними. "Проблема разрешима", - воодушевила Хозяйка "невольников умственного труда". Они нашли решение и получили обещанную награду. По крайней мере, некоторые из них. Бернстайн и Гор были в числе тех, кому повезло. В первый же день свободы Одиссей кинулся наводить справки о Седе Лин. Жива. Слава Богу. Прошедшие годы он жил неутихающей болью о ней.
Доступ в режимное поселение получил не без труда, но в итоге утряслось. Где взятка, где былое знакомство... Одиссей смолоду легко сходился с людьми, это умение и в дальнейшем приносило ему хорошие дивиденды.
Севернее Норденка можно было увидеть настоящие снег и лед. Дни стояли холодные, замерзшие лужицы похрустывали под сапогами. Дул режущий ветер. Пряча лицо в воротнике тулупа, Одиссей шел по не мощеной улице, высматривая номера на стенах бревенчатых домов. Здесь. Забор из толстых штакетин, калитка без запора. Вот этот шнурок, наверное, от звонка.
Сердце тяжко билось в ожидании. Неужели он еще способен испытывать такое волнение?
Дверь со скрипом отворилась. Хмурый мужчина, привычный к холоду, потому что был лишь в домашних штанах и тонком вязаном свитере, показался на пороге.
- Чего нужно?
Одиссей коротко объяснил. Старый знакомый Седы.
- Она не выйдет к тебе.
Подразумевалось, незваного гостя даже на порог не пустят. Подразумевалось, что незваный гость повернется, поджав хвост, и, побитой собакой отбудет восвояси. Либо начнет выяснять отношения. Мужчина решительно сошел с крыльца и двинулся к Одиссею. Опасный тип. Выше ростом и заметно крепче.
- Чего тебе нужно от моей жены?
- Ничего, - коротко ответил Одиссей. - Убедиться, что жива и здорова.
Мужчина обернулся, крикнул:
- Седа!
Она встала в дверях. Мадонна с младенцем на руках. И та же девочка, которую он знал когда-то. Да, старше, взрослее... но эта была она. Его Седа. За краткие секунды, пока дверь снова не закрылась за ней, не было сказано ни слова.
Мужчина чуть заметно пожал плечами. Мол, убедился? Одиссей молча кивнул и пошел прочь. Через несколько шагов вдруг остановился, обернувшись.
- Будут проблемы - дай знать. Помогу.
- Спасибо, брат, - отозвался муж Седы.
Его имени Одиссей спрашивать не стал.
- Ваше высочество, - обратился к Хозяйке полковник Иомен. - Неприятное известие.
- Опять революция? Тогда я вас увольняю, Иомен.
- Никак нет. Бежали ссыльные.
- Какой кошмар. Неужели все сбежали? Вы уволены, мой дорогой Иомен.
- Ваше высочество, бежали пятеро. Известная вам Седа Лин и ее муж.
- Двое.
- И трое их детей.
- Мал-мала меньше. Да будет вам известно, Иомен, если забыли, напоминаю: дети ссыльных и заключенных сами таковыми не являются и пользуются всеми правами свободных граждан. В том числе, на передвижение. Бежали двое. А трое - путешествуют в сопровождении родителей.
- Какие распоряжения, ваше высочество?
- Ага. Вот оно что. По собственной инициативе поисками вы заниматься не стали. Обратились ко мне за указаниями. Когда, скажите, случился прискорбный казус? По глазам вижу, не сегодня.
- Третьего дня, ваше...
- Три дня!
- Если помните, вы были заняты инспекцией...
- ТРИ ДНЯ?!
- Ваше...
- Высочество! Да! Я, когда без каблуков, вынуждена просить вас нагнуться, чтобы дать по шее! Вы ждали достаточно времени, чтобы беглянка добралась до Эгваль! Вы всегда втайне ей симпатизировали - я не ошиблась в вас, Иомен.
И вот, когда дельце ваше выгорело, и достать эту сучку, без страшного дипломатического скандала (а он мне нужен?!) невозможно... вы делаете печальное лицо и идете ко мне, каяться. Я отпускаю вам этот грех, Иомен. А кто отпустит мои?
- Вы безгрешны, Ваше высочество...
Глава Ra Exelensa Gardano - Службы безопасности Ее высочества, вздохнул, развел руками и вышел.
Он не знал, что благоразумно проглоченное окончание фразы Хозяйка легко увидела в его голове.
"...Потому что не ведаете, что творите".
Нисколько потаенной крамолой не обиженная, Хозяйка, в задумчивости, машинально чертила карандашом линии в блокноте. Одна за другой, они постепенно сложились в портрет очень милой молодой женщины. Ее собственный. Скорчила гримасу. Подписала: Наоми Вартан. Мелкий политический деятель во времена Седы Лин.
На вопрос мужа, зачем сменила имя, Седа ответила:
- Не хочется ее дразнить. Она переживает не оттого, что высмеяли, обхамили и оплевали... натурально.
- Отчего же?
- Седа Лин пишет стихи лучше нее.
Одиссей скоро пришел к пониманию печального факта, что свобода и несвобода для него различаются не сильно. Раньше его стерегли часовые и шпики, приставленные Хозяйкой. Ныне он стерег себя сам. В атомном проекте он занимал ведущее положение, даже Бернстайн признал его заслуги в разработке математических методов расчета цепной реакции. Ученые часто - не только творцы, но и чиновники от науки. В этой иерархии Одиссей Гор поднялся выше многих. Ответственность не только за себя, но и за подчиненных ему людей... Осознание той невероятной мощи, что они себе подчинили - поневоле начинаешь смотреть на многие вещи иначе. Секретность больше не обуза, а тяжкая, но необходимость. Даже своенравие и деспотизм Хозяйки не вызывали прежнего яростного (в глубине души) неприятия. Разрушив его личную жизнь, она вознесла его почти на вершину властной пирамиды Острова, за деньгами тоже дело не стало - грех жаловаться. А женщины... что ж, не проблема, купит себе любую. Да и задаром на шею вешаются.
Совершенно секретно: Ее высочество, отягощенная прежними воспоминаниями, несколько раз бросала на него умильные взгляды.
"Ты теперь свободен", - ресницы взлетают вверх и опадают снова, голова лукаво склонена. За что он ее особенно не любил, так это за уникальное умение искренне и неподдельно лицемерить. Пошла к черту.
Да, юный революционер Крей был ею когда-то чуть-чуть увлечен. А Одиссей Гор, тридцати шести лет, чье имя и существование - ныне тайна для остального Мира - совсем другой человек. Извольте держаться делового этикета, Ваше высочество. Несколько раз она выражала мягкое недоумение тем, что он предварительно записывается к ней на прием, когда мог бы запросто открывать дверь в ее кабинет ногой. Потом свыклась с его официальной манерой поведения.
Настало время, когда такие, заранее запланированные визиты, стали регулярно срываться. То Ее высочество заработались чрезмерно на ответственном посту и изволят почивать. То что-то неординарное стряслось и требует ее присутствия, уж извините, отбыла по делам.
Одиссей был не тот человек, которому легко заговорить зубы. И связи в канцелярии Ее высочества у него были. Никуда Хозяйка срочно не уезжала, просто обрела привычку проводить какое-то время в одиночестве в Гнезде Ваги.
Что ей там делать-то? Ладно, в недрах гранитного утеса, на котором высился трехэтажный короб Гнезда (тоже мне, дворец!) есть помещения, хранящие старинные манускрипты и кое-что похлеще. Но там все давно разобрано и изучено. Что именно? Не спрашивайте. Тайна сия велика есть. Чем еще заняться в Гнезде? Бродить по пустынным комнатам дворца-музея? Одиссей нахмурился.
Покинув вагон фуникулера, вознесший его по зубчатым рельсам на плоскую вершину утеса, Одиссей кивком поблагодарил водителя и отправился на поиски. День клонился к вечеру. Не успел Одиссей дойти до "дворца" по извилистой, теряющейся в траве тропинке между высокими, обросшими внизу ярко-зеленым мхом деревьями, как обнаружил беглянку.
Впереди деревья расступались, образуя узкая прогалину, поросшую белыми и розовыми полевыми цветами... Посередине, на черном от старости пне, вытянув босые, затянутые в старые джинсы ноги, в расстегнутой до пупа цветной рубашечке, Ее высочество мечтательно грелись на солнышке.
Одиссей крадучись подошел ближе. С ее глубоко развитым ментальным восприятием Хозяйка давно должна обнаружить непрошеного гостя. Этого не произошло.
Тогда он вышел из укрытия, кашлянув погромче, дабы привлечь внимание.
- Сяду на пенек, съем пирожок! Доброго дня, Ваше высочество. А я-то вас ищу.
Она с улыбкой протянула к нему руки, и он помог ей подняться. Его ладонь она так и не выпустила из своей. Заглянула ему в лицо. Он никогда не видел ее такой. Ласковой и доброй девочкой.
- Знаешь... у Новтеры нет лун. Ни одной. Вместо них - кольцо. Вечером - сказочное зрелище. Кевин сказал мне...
Острая тревога охватила Одиссея. Он крепко взял Хозяйку под локоть, она не противилась.
- А ну-ка пойдем!
- Пойдем, - легко согласилась она.
Скорее не он, а она привела его в Гнездо, в комнату на втором этаже, ставшую в последние месяцы временным прибежищем Хозяйки.
- Смотри, как шикарно... Вага не поскупился, после того, как я...
Смотреть было не на что. Стены, обитые выцветшим, когда-то голубым, а теперь грязно-серым шелком с примитивным геометрическим узором. Потертый паркетный пол, для приличия прикрытый красно-бурым, с обширными проплешинами ковром. Тяжелая, угрюмого вида мебель. Такую только подъемным краном таскать. На стене напротив кровати большое зеркало, амальгама с обратной стороны местами пожелтела, а то и вовсе отвалилась. В углу у окна стоит толи клавесин, толи миниатюрный орган - тоже антиквариат.
Одиссей усадил Хозяйку на кровать - единственный предмет обстановки, который ему понравился. Настоящий сексодром, надо же... Подошел к широкому окну, после некоторых усилий сумел поднять раму. Вдохнул пахнущий морем воздух, окинул взглядом панораму Вагнока в лучах заходящего солнца и синий краешек Большой бухты. Ну, хоть за приятный вид из окна спасибо.
Обернулся. Флуорпанель на стене уже начинала слабо светиться, скоро разгорится в полную силу. Единственный новый предмет в этой древней халупе. Позаботилась, Хозяюшка-умничка, чтоб не сиживать вечерами в кромешной темноте.
В свете флуора, на столике в изголовье постели Одиссей увидел чайник, из тех, что были в моде лет сорок назад, он разогревается от угольев, которые надо загружать в маленькую топку внизу. Самовар, так кажется...
Маленькие серебряные чашечка и блюдце. У чашки деревянная ручка, чтобы не обжигала руки. На блюдце лежит серебряная ложечка с остатками темно-желтой, похожей на мед массы. Это и есть мед.
Мед орхи.
- Так красиво... Тебе нравится здесь?
В ее низком, чуть хрипловатом голосе не было ни следа властных обертонов, что так ужасали многих, лишали воли и способности к сопротивлению.
Ставшая прежней, той, что была когда-то, Наоми бродила по своим призрачным мирам. И пыталась открыть их Одиссею...
Он взял чашку с ложечкой, прошел в тесную ванную, и там мыл их под краном до тех пор, пока от ядовитого вещества не осталось и следа. Вернулся. Хозяйка по-прежнему пребывала в мире грез, но чары постепенно рассеивались. Временами в ее взгляде мелькало беспокойство.
Время еще было, и Одиссей спустился на лифте (жуткое устройство, но исправно действует) в подземный уровень и запасся там кое-чем из тюремного арсенала.
- Это что такое?..
Хозяйка, с видом человека, очнувшегося от долгого и спокойного сна, разглядывала свои руки и цепь, крепко охватывающую запястья. Подергала, проверяя на прочность.
В недоумении огляделась.
- Одиссей?
Он стоял поодаль, наблюдая за ее реакцией.
Хозяйка как раз обнаружила, что ноги ее тоже скованы. Ходить можно, а бегать нет. Резво повернулась на постели.
- И почему я голая?!
Одиссей покачал головой.
- Нет-нет. Ты не пала добровольно, я не овладел насильно. Просто мне так будет удобней водить тебя в туалет. Сиди смирно. Пока не сниму замок, с кровати тоже далеко не попутешествуешь. Ты у меня - сучка на привязи.
- Что это значит?.. - спросила тихо.
Для начала он избил ее куском резинового шланга. Есть разные способы (а жизнь многому Одиссея научила; респект большущий вот этой особе, что стонет и корчится у его ног!), так вот, есть способы причинять человеку боль и унижения, не нанося при этом повреждений внутренним органам.
Вначале, в небольших дозах боль ей даже нравилась - такое открытие сделал Одиссей по ходу дела. Но скоро она устала. А от неожиданно выплеснутого в лицо ковша холодной воды разрыдалась, как обиженная девочка. Холодный душ он стал устраивать ей каждый день, в разное время. Когда спала. Когда бодрствовала, в мрачном молчании. Иногда ее прорывало, и она начинала осыпать его страшными проклятиями. За это ей полагались дополнительные наказания.
Наркомания излечима! Голодом. Побоями. Мытьем полов. Другими видами грязных тяжелых работ... Отрицают это лишь заинтересованные лица: врачи-наркологи и наркоторговцы.
Спал Одиссей на полу в этой же комнате.
На тринадцатый день, когда он, умывшись, вышел из ванной, она, увидев его, звеня цепями, в ужасе поспешно отползла на постели как можно дальше. Прижала, защищаясь, руки к груди.
- О боже! Не надо! Не надо!! Одиссей... Я покажу, разреши... Пожалуйста!
Он разрешил и она, раскрывая один за другим шкафы, показывала тайники, где хранила бутылочки с дьявольским зельем.
- Вот еще. И здесь тоже, вот...
Сложила все у его ног, с надеждой ожидая пощады.
Он ее не пощадил.
Когда доволок ее до постели, она прошептала:
- Так мне умереть?
- Сегодня был последний урок, - сказал Одиссей. - Дальше попробуй справиться сама.
И освободил ее от оков.
Следующее утро она медитировала. Это было зрелище. Одиссей на цыпочках ушел в ванную, чтобы через полуоткрытую дверь наблюдать за "божеством в цветке лотоса". Умиротворенность и покой. Когда таинство закончилось, и она громко и откровенно зевнула, Одиссей предстал пред ясными очами Хозяйки.
- Я есть хочу, - сказала. - Просто банально хочу жрать. Но не те соки и супчики, которыми ты меня потчевал. И где мои шмотки? Верни, пожалуйста.
Он приготовил шашлык на мангале во дворе. Хозяйка вообще оказалась кладезем информации, где и какую полезную рухлядь можно в Гнезде Ваги отыскать. А мясцо заказали по телефону.
- Кто-нибудь знает, чем мы тут занимались? - Хозяйка говорила с набитым ртом.
- Нет. Штатную обслугу, их всего пять человек, я на время убрал. Заменил своей охраной. Ее высочество взяли небольшой отпуск.
- Понятно. Официальная версия - я завела любовника в твоем лице. А если кто мои вопли услышал... да, все в тему... Уф! Дай мне еще кусочек.
Вытерла губы тыльной стороной ладони. Бросила быстрый взгляд и вновь опустила густые, темные ресницы.
- А куда ж ты дел орху?
- В унитаз спустил.
- Угу. Не жалко, представь себе. Можно еще вопрос?
- Конечно.
- Как думаешь... После всего... Что я с тобой сделаю?
- Не знаю.
- Пойдем, погуляем. Дай мне руку.
Встала, дружески приняв его заботу, но по-прежнему избегала встречаться с ним взглядом.
- На конюшню не похоже... Загон для стикса?
- Угадал. Здесь жил Баюн, мой стикс. Где он, жив ли... не знаю. Не мы выбираем стиксов, а они нас. Мой меня оставил.
Навес на четырех столбах. И тонкие деревянные стены до половины высоты. Внутри еще один столб, сильно утонченный посередине.
- Об него Баюн точил когти...
- А теперь точишь когти ты?
Она хлопнула пару раз ладонью по столбу, словно прислушиваясь к чему-то. Потом резким ударом кулака разбила столб пополам. Верхняя часть, оставшись без опоры, со скрипом вырвалась из крепления наверху. Одиссей едва успел отскочить, как деревянный обрубок рухнул у его ног, источая древесную пыль. Сама же Хозяйка не шелохнулась, как будто знала, что стоит в безопасном месте.
Ничего особенного, фокус как фокус. Нашла слабую точку, прогнившее место. Она это умеет.
Потом настала очередь деревянных панелей. Их Ее высочество крушили, пустив в ход весь арсенал карате. Особенно хорошо Хозяйке удавались удары ногами. Грохот, треск, летящие щепки, клубы вонючей трухи...
- Прекрати! Дышать нечем! - крикнул Одиссей. - Хочешь со мной подраться, так давай!
А ведь она его убьет. Он никак не ожидал, что она настолько хорошо подготовленный боец. Но, делать нечего. Сделал шаг вперед.
Хозяйка отшатнулась. Одиссей замер. Услышал ее горький смех.
- Понял, да?
Когда, две недели назад, он застал ее опьяненную орхой, она не могла и не хотела оказать ему сопротивления. Протрезвевшая, была лишена возможности бороться. А Одиссей вбивал в нее, в буквальном смысле, один рефлекс: орха - это мука, пытка, унижение.
- ...Я больше ни смотреть на орху, ни слышать о ней не могу. Ты разорвал в моей голове эйфорическую связь. Кто научил тебя так лечить орхо-зависмость?
- Ты когда-то приказала в местах заключения расстреливать наркоманов...
Она живо возразила:
- Мне работники нужны, а не слизь. Я была уверена, что это побудит к поиску новых эффективных средств лечения. Лагерное начальство не захочет терять ценных специалистов. Да и товарищи несчастного попытаются ему помочь...
- Поздравляю с успехом. На себе испытала.
Ее лицо исказилось, как под недавней пыткой.
- А тот, кто так "лечил"... становится владыкой, великим и грозным Отцом, кого нельзя ослушаться, один вид которого внушает трепет. Я не рассчитывала, что изобретут такое. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Наверное, да. Орха усиливает "видение" почти беспредельно, я ощущала, знала, чувствовала всё, почти всё. Не знаю, насколько далеко, никаких границ не находила. Но способность к сопротивлению, к отторжению чужих мыслей и воли исчезает. Ты... вошел в меня, в мою душу, в мозг; я боюсь тебя, не смею возразить, ослушаться, ты подчинил меня себе!
Половина Мира - империя Хозяйки, отныне твоя! Приказывай, я исполню. Марионетка, тряпичная кукла на руке кукловода! Я пыталась справиться, стряхнуть невидимые путы. С утра казалось: получается. Но я могу лишь пинать эти бессловесные деревяшки; от отчаяния, ужаса и бессилия. Вот что ты сделал. Я знаю, как ты меня не любишь. Ненавидишь в глубине души. Жаждешь наказать меня за свою погубленную (так тебе кажется) жизнь. Ты отомстил. Ты не смог бы отомстить страшнее.
Одиссей подошел к ней, взял за плечи. Она задрожала.
- Моя власть над тобой касается лишь употребления препаратов, изменяющих сознание: орха и ее производные и других, что позже изобретут. Транквилизаторы сюда не входят. Мы вернемся в Вагнок, ты хорошенько отоспишься. Все будет нормально. И еще кое-что, в чем хочу... тобою владеть. Когда не будешь знать, как поступить, поступай благородно. Таков предел моей власти.
Он не успел почувствовать удара, но в глазах потемнело. Очнулся, лежа на земляном полу. В полумраке увидел над собой, совсем близко, лицо Хозяйки. Исполненное восторга, счастья, радости освобождения.
Она приподняла ему голову, губы ее открылись для поцелуя. Прошептала:
Через два месяца и девять дней наступил новый, 1367 год. Они встретили его вместе. Северо-западный угол правительственного квартала занимало высотное здание, где в будние дни чиновный аппарат Острова "рулил" подвластным ему Краем мира. А сейчас оно сияло праздничными огнями, на всех этажах горел свет и царило веселье. Обращение к народу, как обычно, крутилось в радиозаписи - являть подданным свой светлый облик Хозяйка традиционно избегала. Вести торжественный прием для послов дружественных и не очень государств и провинций, она поручила Станиславу Боргезе. Как всегда, он справился с блеском.
А они двое, тихо улизнули на верхний этаж, где располагалась оранжерея. Сквозь широкие, панорамные окна удобно наблюдать с высоты ночной Вагнок. Великий город. Столица Мира. На Хозяйке было длинное вечернее платье фиалкового цвета, ее заклятый друг щеголял в мундире Министра по делам науки. Оба долго молчали, наконец, Одиссей сказал:
- Обидела людей, как всегда... Строишь из себя недоступное божество.
- А как ты представляешь себе мое явление на видео? Крупным планом.
- Как чудное виденье. Все будут страшно рады.
- И никто не спросит, как так вышло, что шестидесятилетняя матрона выглядит на двадцать пять? Что там, мне уже почти шестьдесят два.
- Здесь же никто не задает нескромных вопросов...
- Потому что все они рядом! И, значит, под моим контролем.
- Не тяжко?
Она ухватила его за рукав.
- Как ты меня понимаешь! Не любишь, знаю. Но понимаешь, как никто другой.
- Кстати. Как вышло, что шестидесятилетняя матрона...
- Хочешь лекцию? Получай. В геноме человека, да и любого живого существа, за исключением некоторых пород рыб и деревьев, содержится "ген смерти". Его задача: отключить контроль деления клеток через определенное число делений. Новые клетки перестают быть точными копиями прежних, ошибки накапливаются, ты с годами все больше отличаешься от "истинного" молодого образца... Потом наступает время, когда одряхлевшее здание не выдерживает и рушится... Бац! Тебя выносят ногами вперед... под душещипательную музыку.
- Смена поколений - залог выживания вида.
- Не так же быстро! Человек выживает, не приспосабливаясь к изменившимся условиям, а наоборот, меняя окружающую среду под свои нужды. На то он и сапиенс. А тут, только ты накопил толику знаний, опыта... Вот, тебе уже тридцать шесть. Я не хочу думать, что с тобой будет еще лет через десять, двадцать. И с другими тоже. Иногда хочется выть и биться головой о стенку.
Одиссей осторожно обнял ее за плечи.
- Моя добрая инопланетянка.
Хозяйка насторожилась.
- Не добрая. Я - плохой человек. Слишком рано попала туда, куда детей не пускают... С кем поведешься... сам понимаешь. И то, чудом в живых осталась.
- Да здравствуют чудеса.
- И что-то ты легко поверил бредятине, что наплела я тебе тогда в Гнезде... Я была не в себе...