Ли Венедикт : другие произведения.

Perpetuum mobile. Часть 3. День гнева

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками


   Венедикт Ли
   Perpetuum mobile
   Часть III. День гнева
  
  

1. О ДНЯХ НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ

   Нойс отдалась течению уличной толпы, куда вынесет, там и пристанем... Одиночество? Если так, то особенное - когда токи чужих чувств омывают тебя, все сознания открыты тебе, а ты им нет. Кай не хотел отпускать ее.
   - Если что-то случится...
   - Ничего со мной не случится, - вяло отмахнулась Нойс.
   - Ты чуть не умерла у меня на руках!
   - Просто обморок. Пусти, хочу побыть одна.
   Поутру она ушла с тайной квартиры, не обещав вернуться. Кай и та девчонка с двумя любовниками остались дожидаться (уже без надежды), сеанса связи с "Тритоном".
   А Нойс, в тех же обносках, которые (совсем недавно!) купила для нее Лора, повязав на суорянский манер, голову полупрозрачным платком, побрела, куда глаза глядят. Рассвет над огромным городом, пробуждение тысяч и тысяч людей; они выходят на улицы навстречу новому дню - что он сулит? "Что он сулит мне?" Не все ли равно?
   Сворачивая с широких проспектов, заполненных спешащими (кто на своих двоих, кто на велосипедах; молодежь предпочитала роликовые коньки) на работу людьми, в узкие, тихие проулки и, выходя вновь на шумные проспекты, Нойс постепенно обрела подобие душевного равновесия. Помогла в этом и накопившаяся к полудню усталость. Может, правда - хватит шляться?
   Этот район Хонка ей был не знаком, впрочем, она не заблудится. Тесная улочка, прихотливо изгибалась, два дома на уровне второго этажа сливались друг с другом - по всему видно, объединяющую надстройку сделали позже. Несмотря на вошедший в силу день, в этом месте было совсем темно. Подходящая обстановка, чтоб тебя здесь зарезали или удавили. Нойс почти хотелось этого. Можно, конечно, и самой распорядится... Стилет, которым накануне она до неприличия напугала Кая, был спрятан в рукаве. Пожалуйста, бери, да действуй. Одного легкого укола в область сонной артерии будет достаточно. И почти не больно.
   Нойс, нахмурившись, быстро прошагала темный участок пути. Дальше улица расширялась и становилась светлее. С угрюмой усмешкой Нойс старалась угадать, чем закончится ее странное путешествие. Ах, вот как!
   Здесь, к увенчанному серебристым куполом зданию, сходилось множество дорог. Почему-то, даже в окружении высотных зданий Белая церковь отнюдь не казалась маленькой. Особенность архитектуры, приводящая к оптическому обману? Несколько прихожан поднимались по пологим ступеням. Нойс, неожиданно для себя, последовала за ними.
   Ее слуха достиг отголосок хорового пения... Славься Мария. За то, что вымолила у Бога прощение для людей. Очень красивая мелодия. Профессионал сочинял. За циничным рассуждением, Нойс попыталась скрыть от себя то, что неожиданные переходы от низких нот к высоким, переливы голосов, особенно вступавший временами глубокий, грудной голос солистки, сильно ее тронули. Вот черт! Со слезами на глазах она остановилась на верхних ступенях у самого входа.
   Один из священнослужителей, молодой, с обрамляющей круглое лицо черной бородкой, заметил ее.
   - Войди, дочь моя. Здесь найдешь утешение.
   Нойс выдавила:
   - Разве дьявол нуждается в утешении?.. И разве может он сюда войти?
   Ей не удалось смутить его.
   - Враг - нет. А дитя божие - да. Входи. Что бы ты ни сделала в своей жизни, путь для прощения тебе открыт.
   И Нойс последовала за ним. Священник не сказал больше ни слова, пока не стихли последние ноты, и не смолкли проникновенные слова гимна.
   - Вам понравилось... Знаете, кто автор?
   - Нет, - солгала Нойс.
   - Аделина.
   - О, да. Известная личность.
   - Тайна псевдонима раскрыта недавно. Та, что выстрадала много, но Бог не оставляет детей своих. Помните это и надейтесь.
   Нойс сердито заметила:
   - Вы так часто поминаете всевышнего... А не хотите уйти отсюда безо всякой веры и не вернуться никогда? Не вернуться сюда телом, и не обратится вновь к Богу душой. Станете торговцем или чиновником или еще кем... может... клоуном в цирке, внешность у вас подходящая. Думаю, полчаса мне хватит.
   В глазах Нойс плясали злые огоньки.
   Вот тут она его всерьез напугала. Ощутила его страх. Настоящий, неподдельный. Парень утратил важную осанку, тревожно сплетал и расплетал пальцы. Голос его дрогнул, когда он, наконец, спросил:
   - Это... доставит вам удовольствие?..
   - Нет! - почти закричала Нойс. - Нет!!
   И невольно восхитилась тем, как быстро он взял себя в руки.
   - Вам ниспослан драгоценный и опасный дар... Вы некогда им злоупотребили.
   - Да.
   - Ваша теперешняя бравада - не есть желание творить зло, но лишь жажда заглушить стыд за содеянное ранее... Значит, вы на правильном пути.
   - Сейчас я наговорила глупостей, извините. А раньше... Что было, то было. Я ни в чем не раскаиваюсь. Раскаянье - это досада на то, что совершенные тобой преступления не принесли ожидаемой выгоды. Я выгоды не ждала.
   - Гордость обходится нам дороже, чем голод и холод... Вы это поймете.
   - А по мне, так холод страшнее. Я - теплолюбивая.
   - Из южных краев?
   - Вроде того.
   - Аделина тоже южанка. Попасть в лагерь в предгорьях Арктиды для нее было равносильно смерти. Злая воля Хозяйки тому причиной. Ожидание смерти - наихудшая из пыток. Наоми Вартан заставляла приговоренных перенести ее дважды.
   - Аделина... Не настоящее имя, вы сказали?
   - Та, кто верила. И была спасена. Ее отправили на север Магистрата, где затевался очередной строительный проект. Хозяйке не пришло в голову, что из Арктиды легче, чем с Острова, бежать в Эгваль. Говорят, она была ошеломлена, узнав, что жертва ускользнула. Дерзкая девочка, посмевшая плюнуть ей в лицо. Седа Лин.
  

* * *

   - Седа...
   Одиссей не сразу понял, что слышит собственный голос. Повторил непослушными губами:
   - Седа...
   - Лежи, ты еще слаб. Как спалось?
   Теплая ладонь Хозяйки коснулась его щеки и, вместе с тем, словно новые силы влились в него. С трудом приподнялся. Где он? Незнакомая комната с единственным сводчатым, в частом переплете, окном.
   - Седа?!
   - Ее здесь нет.
   Уперся руками в жесткое низкое ложе, попытался встать. Хозяйка, сидя рядом на полу в позе лотоса, насмешливо наблюдала за ним.
   - Лежи, - повторила. - Слабость пройдет. После этого снотворного всегда так. Седа в порядке, так же, как ты. Но больше вы не увидитесь.
   Рухнул обратно на постель. Прохрипел:
   - Что ты задумала на этот раз?
   - То была репетиция смерти.
   - ...
   - Хочешь, чтобы Седа осталась жить? Не отвечай, знаю. Слушай мое условие. Одди Гор будет сидеть в тюрьме. Как долго, решит ее высочество. Это будет комфортабельная темница, да и не темница вовсе. Но оттуда не убежишь. Только попробуй.
   Она легко поднялась на ноги, прошлась небрежно, кинув беглый взгляд в окно. Было в ней спокойное безразличие, уверенность в себе и непререкаемости собственной власти. Было что-то такое, отчего Одиссей с запоздалым ужасом понял, что Хозяйка грозит всерьез. Одно неудачное слово, попытка возразить, и...
   - Вам не жить обоим, - подтвердила Хозяйка.
   Неужели она видит каждую его мысль?!
   - Ты же не читаешь на улице все рекламные вывески. Лишь примечаешь что-то броское, новое. Или написанное красным цветом. А в твоем потоке сознания сейчас доминирует Седа. Мне это не нравится.
   - Ты...
   - С глаз долой, из сердца вон. Я отсылаю ее на север Магистрата, пусть поостынет.
   - Ты, во что бы то ни стало, хочешь ее погубить! Лагерь ее убьет.
   - Может быть. Я написала в ее деле: "Грамотна" и "Не использовать на физических работах". Дальше - как выйдет.
   - Ненавижу тебя.
   - На здоровье. Работай хорошо и ненавидь, сколько влезет. Их будет много, ненавидящих. Таланты. Гении. Помести двух гениев в одну банку, то бишь, лабораторию, отдел, институт... Один обязательно сожрет другого. Такая ваша порода, умников. У меня вы станете работать все вместе. А ненавидеть будете одного человека. Меня.
   Одиссей подумал было, что толпа умников всегда обведет вокруг пальца одного сатрапа... Ты же, милая, даже обратный икс не проинтегрируешь.
   - Минус логарифм икс. Школьные азы помню. А за малейший обман ждет тебя короткая прогулка в один конец. Не угрожаю, говорю, как есть. От меня не утаишься. А сделаешь, что хочу - свобода твоя награда. И не только. Я не скупая - озолочу.
   В соседней комнате ждет тебя попутчик по этапу. Вставай и иди.
   Ничего не оставалось, как встать и идти. Одиссей грубо толкнул дверь, неожиданно легко поддавшуюся, отчего неуклюже ввалился в комнату, много большую только что покинутой. Там, в одиночестве, у окна тоскливо горбился долговязый, встрепанный мужчина. Испуганно обернулся, нервно втянув живот.
   Одиссей поспешно собрался с мыслями. И, глядя мужику в глаза, дежурно его приветствовал:
   - Доброго дня.
   - ...Э-э, восхищен вашей оптимистичной оценкой... текущего времени суток, Одиссей, - промямлил тот, безуспешно пытаясь принять когда-то привычную, горделивую осанку.
   Великий математик Энвер Бернстайн.
   ...Семь лет трудились они рука об руку над задачкой, что подбросила им Хозяйка. И многие другие, вместе с ними. "Проблема разрешима", - воодушевила Хозяйка "невольников умственного труда". Они нашли решение и получили обещанную награду. По крайней мере, некоторые из них. Бернстайн и Гор были в числе тех, кому повезло. В первый же день свободы Одиссей кинулся наводить справки о Седе Лин. Жива. Слава Богу. Прошедшие годы он жил неутихающей болью о ней.
   Доступ в режимное поселение получил не без труда, но в итоге утряслось. Где взятка, где былое знакомство... Одиссей смолоду легко сходился с людьми, это умение и в дальнейшем приносило ему хорошие дивиденды.
   Севернее Норденка можно было увидеть настоящие снег и лед. Дни стояли холодные, замерзшие лужицы похрустывали под сапогами. Дул режущий ветер. Пряча лицо в воротнике тулупа, Одиссей шел по не мощеной улице, высматривая номера на стенах бревенчатых домов. Здесь. Забор из толстых штакетин, калитка без запора. Вот этот шнурок, наверное, от звонка.
   Сердце тяжко билось в ожидании. Неужели он еще способен испытывать такое волнение?
   Дверь со скрипом отворилась. Хмурый мужчина, привычный к холоду, потому что был лишь в домашних штанах и тонком вязаном свитере, показался на пороге.
   - Чего нужно?
   Одиссей коротко объяснил. Старый знакомый Седы.
   - Она не выйдет к тебе.
   Подразумевалось, незваного гостя даже на порог не пустят. Подразумевалось, что незваный гость повернется, поджав хвост, и, побитой собакой отбудет восвояси. Либо начнет выяснять отношения. Мужчина решительно сошел с крыльца и двинулся к Одиссею. Опасный тип. Выше ростом и заметно крепче.
   - Чего тебе нужно от моей жены?
   - Ничего, - коротко ответил Одиссей. - Убедиться, что жива и здорова.
   Мужчина обернулся, крикнул:
   - Седа!
   Она встала в дверях. Мадонна с младенцем на руках. И та же девочка, которую он знал когда-то. Да, старше, взрослее... но эта была она. Его Седа. За краткие секунды, пока дверь снова не закрылась за ней, не было сказано ни слова.
   Мужчина чуть заметно пожал плечами. Мол, убедился? Одиссей молча кивнул и пошел прочь. Через несколько шагов вдруг остановился, обернувшись.
   - Будут проблемы - дай знать. Помогу.
   - Спасибо, брат, - отозвался муж Седы.
   Его имени Одиссей спрашивать не стал.
  
  
   - Ваше высочество, - обратился к Хозяйке полковник Иомен. - Неприятное известие.
   - Опять революция? Тогда я вас увольняю, Иомен.
   - Никак нет. Бежали ссыльные.
   - Какой кошмар. Неужели все сбежали? Вы уволены, мой дорогой Иомен.
   - Ваше высочество, бежали пятеро. Известная вам Седа Лин и ее муж.
   - Двое.
   - И трое их детей.
   - Мал-мала меньше. Да будет вам известно, Иомен, если забыли, напоминаю: дети ссыльных и заключенных сами таковыми не являются и пользуются всеми правами свободных граждан. В том числе, на передвижение. Бежали двое. А трое - путешествуют в сопровождении родителей.
   - Какие распоряжения, ваше высочество?
   - Ага. Вот оно что. По собственной инициативе поисками вы заниматься не стали. Обратились ко мне за указаниями. Когда, скажите, случился прискорбный казус? По глазам вижу, не сегодня.
   - Третьего дня, ваше...
   - Три дня!
   - Если помните, вы были заняты инспекцией...
   - ТРИ ДНЯ?!
   - Ваше...
   - Высочество! Да! Я, когда без каблуков, вынуждена просить вас нагнуться, чтобы дать по шее! Вы ждали достаточно времени, чтобы беглянка добралась до Эгваль! Вы всегда втайне ей симпатизировали - я не ошиблась в вас, Иомен.
   И вот, когда дельце ваше выгорело, и достать эту сучку, без страшного дипломатического скандала (а он мне нужен?!) невозможно... вы делаете печальное лицо и идете ко мне, каяться. Я отпускаю вам этот грех, Иомен. А кто отпустит мои?
   - Вы безгрешны, Ваше высочество...
   Глава Ra Exelensa Gardano - Службы безопасности Ее высочества, вздохнул, развел руками и вышел.
   Он не знал, что благоразумно проглоченное окончание фразы Хозяйка легко увидела в его голове.
   "...Потому что не ведаете, что творите".
   Нисколько потаенной крамолой не обиженная, Хозяйка, в задумчивости, машинально чертила карандашом линии в блокноте. Одна за другой, они постепенно сложились в портрет очень милой молодой женщины. Ее собственный. Скорчила гримасу. Подписала: Наоми Вартан. Мелкий политический деятель во времена Седы Лин.
  
  
   На вопрос мужа, зачем сменила имя, Седа ответила:
   - Не хочется ее дразнить. Она переживает не оттого, что высмеяли, обхамили и оплевали... натурально.
   - Отчего же?
   - Седа Лин пишет стихи лучше нее.
  
  
   Одиссей скоро пришел к пониманию печального факта, что свобода и несвобода для него различаются не сильно. Раньше его стерегли часовые и шпики, приставленные Хозяйкой. Ныне он стерег себя сам. В атомном проекте он занимал ведущее положение, даже Бернстайн признал его заслуги в разработке математических методов расчета цепной реакции. Ученые часто - не только творцы, но и чиновники от науки. В этой иерархии Одиссей Гор поднялся выше многих. Ответственность не только за себя, но и за подчиненных ему людей... Осознание той невероятной мощи, что они себе подчинили - поневоле начинаешь смотреть на многие вещи иначе. Секретность больше не обуза, а тяжкая, но необходимость. Даже своенравие и деспотизм Хозяйки не вызывали прежнего яростного (в глубине души) неприятия. Разрушив его личную жизнь, она вознесла его почти на вершину властной пирамиды Острова, за деньгами тоже дело не стало - грех жаловаться. А женщины... что ж, не проблема, купит себе любую. Да и задаром на шею вешаются.
   Совершенно секретно: Ее высочество, отягощенная прежними воспоминаниями, несколько раз бросала на него умильные взгляды.
   "Ты теперь свободен", - ресницы взлетают вверх и опадают снова, голова лукаво склонена. За что он ее особенно не любил, так это за уникальное умение искренне и неподдельно лицемерить. Пошла к черту.
   Да, юный революционер Крей был ею когда-то чуть-чуть увлечен. А Одиссей Гор, тридцати шести лет, чье имя и существование - ныне тайна для остального Мира - совсем другой человек. Извольте держаться делового этикета, Ваше высочество. Несколько раз она выражала мягкое недоумение тем, что он предварительно записывается к ней на прием, когда мог бы запросто открывать дверь в ее кабинет ногой. Потом свыклась с его официальной манерой поведения.
   Настало время, когда такие, заранее запланированные визиты, стали регулярно срываться. То Ее высочество заработались чрезмерно на ответственном посту и изволят почивать. То что-то неординарное стряслось и требует ее присутствия, уж извините, отбыла по делам.
   Одиссей был не тот человек, которому легко заговорить зубы. И связи в канцелярии Ее высочества у него были. Никуда Хозяйка срочно не уезжала, просто обрела привычку проводить какое-то время в одиночестве в Гнезде Ваги.
   Что ей там делать-то? Ладно, в недрах гранитного утеса, на котором высился трехэтажный короб Гнезда (тоже мне, дворец!) есть помещения, хранящие старинные манускрипты и кое-что похлеще. Но там все давно разобрано и изучено. Что именно? Не спрашивайте. Тайна сия велика есть. Чем еще заняться в Гнезде? Бродить по пустынным комнатам дворца-музея? Одиссей нахмурился.
  
  
   Покинув вагон фуникулера, вознесший его по зубчатым рельсам на плоскую вершину утеса, Одиссей кивком поблагодарил водителя и отправился на поиски. День клонился к вечеру. Не успел Одиссей дойти до "дворца" по извилистой, теряющейся в траве тропинке между высокими, обросшими внизу ярко-зеленым мхом деревьями, как обнаружил беглянку.
   Впереди деревья расступались, образуя узкая прогалину, поросшую белыми и розовыми полевыми цветами... Посередине, на черном от старости пне, вытянув босые, затянутые в старые джинсы ноги, в расстегнутой до пупа цветной рубашечке, Ее высочество мечтательно грелись на солнышке.
   Одиссей крадучись подошел ближе. С ее глубоко развитым ментальным восприятием Хозяйка давно должна обнаружить непрошеного гостя. Этого не произошло.
   Тогда он вышел из укрытия, кашлянув погромче, дабы привлечь внимание.
   - Сяду на пенек, съем пирожок! Доброго дня, Ваше высочество. А я-то вас ищу.
   Она с улыбкой протянула к нему руки, и он помог ей подняться. Его ладонь она так и не выпустила из своей. Заглянула ему в лицо. Он никогда не видел ее такой. Ласковой и доброй девочкой.
   - Знаешь... у Новтеры нет лун. Ни одной. Вместо них - кольцо. Вечером - сказочное зрелище. Кевин сказал мне...
   Острая тревога охватила Одиссея. Он крепко взял Хозяйку под локоть, она не противилась.
   - А ну-ка пойдем!
   - Пойдем, - легко согласилась она.
   Скорее не он, а она привела его в Гнездо, в комнату на втором этаже, ставшую в последние месяцы временным прибежищем Хозяйки.
   - Смотри, как шикарно... Вага не поскупился, после того, как я...
   Смотреть было не на что. Стены, обитые выцветшим, когда-то голубым, а теперь грязно-серым шелком с примитивным геометрическим узором. Потертый паркетный пол, для приличия прикрытый красно-бурым, с обширными проплешинами ковром. Тяжелая, угрюмого вида мебель. Такую только подъемным краном таскать. На стене напротив кровати большое зеркало, амальгама с обратной стороны местами пожелтела, а то и вовсе отвалилась. В углу у окна стоит толи клавесин, толи миниатюрный орган - тоже антиквариат.
   Одиссей усадил Хозяйку на кровать - единственный предмет обстановки, который ему понравился. Настоящий сексодром, надо же... Подошел к широкому окну, после некоторых усилий сумел поднять раму. Вдохнул пахнущий морем воздух, окинул взглядом панораму Вагнока в лучах заходящего солнца и синий краешек Большой бухты. Ну, хоть за приятный вид из окна спасибо.
   Обернулся. Флуорпанель на стене уже начинала слабо светиться, скоро разгорится в полную силу. Единственный новый предмет в этой древней халупе. Позаботилась, Хозяюшка-умничка, чтоб не сиживать вечерами в кромешной темноте.
   В свете флуора, на столике в изголовье постели Одиссей увидел чайник, из тех, что были в моде лет сорок назад, он разогревается от угольев, которые надо загружать в маленькую топку внизу. Самовар, так кажется...
   Маленькие серебряные чашечка и блюдце. У чашки деревянная ручка, чтобы не обжигала руки. На блюдце лежит серебряная ложечка с остатками темно-желтой, похожей на мед массы. Это и есть мед.
   Мед орхи.
   - Так красиво... Тебе нравится здесь?
   В ее низком, чуть хрипловатом голосе не было ни следа властных обертонов, что так ужасали многих, лишали воли и способности к сопротивлению.
   Ставшая прежней, той, что была когда-то, Наоми бродила по своим призрачным мирам. И пыталась открыть их Одиссею...
   Он взял чашку с ложечкой, прошел в тесную ванную, и там мыл их под краном до тех пор, пока от ядовитого вещества не осталось и следа. Вернулся. Хозяйка по-прежнему пребывала в мире грез, но чары постепенно рассеивались. Временами в ее взгляде мелькало беспокойство.
   Время еще было, и Одиссей спустился на лифте (жуткое устройство, но исправно действует) в подземный уровень и запасся там кое-чем из тюремного арсенала.
   - Это что такое?..
   Хозяйка, с видом человека, очнувшегося от долгого и спокойного сна, разглядывала свои руки и цепь, крепко охватывающую запястья. Подергала, проверяя на прочность.
   В недоумении огляделась.
   - Одиссей?
   Он стоял поодаль, наблюдая за ее реакцией.
   Хозяйка как раз обнаружила, что ноги ее тоже скованы. Ходить можно, а бегать нет. Резво повернулась на постели.
   - И почему я голая?!
   Одиссей покачал головой.
   - Нет-нет. Ты не пала добровольно, я не овладел насильно. Просто мне так будет удобней водить тебя в туалет. Сиди смирно. Пока не сниму замок, с кровати тоже далеко не попутешествуешь. Ты у меня - сучка на привязи.
   - Что это значит?.. - спросила тихо.
   Для начала он избил ее куском резинового шланга. Есть разные способы (а жизнь многому Одиссея научила; респект большущий вот этой особе, что стонет и корчится у его ног!), так вот, есть способы причинять человеку боль и унижения, не нанося при этом повреждений внутренним органам.
   Вначале, в небольших дозах боль ей даже нравилась - такое открытие сделал Одиссей по ходу дела. Но скоро она устала. А от неожиданно выплеснутого в лицо ковша холодной воды разрыдалась, как обиженная девочка. Холодный душ он стал устраивать ей каждый день, в разное время. Когда спала. Когда бодрствовала, в мрачном молчании. Иногда ее прорывало, и она начинала осыпать его страшными проклятиями. За это ей полагались дополнительные наказания.
   Наркомания излечима! Голодом. Побоями. Мытьем полов. Другими видами грязных тяжелых работ... Отрицают это лишь заинтересованные лица: врачи-наркологи и наркоторговцы.
   Спал Одиссей на полу в этой же комнате.
   На тринадцатый день, когда он, умывшись, вышел из ванной, она, увидев его, звеня цепями, в ужасе поспешно отползла на постели как можно дальше. Прижала, защищаясь, руки к груди.
   - О боже! Не надо! Не надо!! Одиссей... Я покажу, разреши... Пожалуйста!
   Он разрешил и она, раскрывая один за другим шкафы, показывала тайники, где хранила бутылочки с дьявольским зельем.
   - Вот еще. И здесь тоже, вот...
   Сложила все у его ног, с надеждой ожидая пощады.
   Он ее не пощадил.
   Когда доволок ее до постели, она прошептала:
   - Так мне умереть?
   - Сегодня был последний урок, - сказал Одиссей. - Дальше попробуй справиться сама.
   И освободил ее от оков.
   Следующее утро она медитировала. Это было зрелище. Одиссей на цыпочках ушел в ванную, чтобы через полуоткрытую дверь наблюдать за "божеством в цветке лотоса". Умиротворенность и покой. Когда таинство закончилось, и она громко и откровенно зевнула, Одиссей предстал пред ясными очами Хозяйки.
   - Я есть хочу, - сказала. - Просто банально хочу жрать. Но не те соки и супчики, которыми ты меня потчевал. И где мои шмотки? Верни, пожалуйста.
   Он приготовил шашлык на мангале во дворе. Хозяйка вообще оказалась кладезем информации, где и какую полезную рухлядь можно в Гнезде Ваги отыскать. А мясцо заказали по телефону.
   - Кто-нибудь знает, чем мы тут занимались? - Хозяйка говорила с набитым ртом.
   - Нет. Штатную обслугу, их всего пять человек, я на время убрал. Заменил своей охраной. Ее высочество взяли небольшой отпуск.
   - Понятно. Официальная версия - я завела любовника в твоем лице. А если кто мои вопли услышал... да, все в тему... Уф! Дай мне еще кусочек.
   Вытерла губы тыльной стороной ладони. Бросила быстрый взгляд и вновь опустила густые, темные ресницы.
   - А куда ж ты дел орху?
   - В унитаз спустил.
   - Угу. Не жалко, представь себе. Можно еще вопрос?
   - Конечно.
   - Как думаешь... После всего... Что я с тобой сделаю?
   - Не знаю.
   - Пойдем, погуляем. Дай мне руку.
   Встала, дружески приняв его заботу, но по-прежнему избегала встречаться с ним взглядом.
  
  
   - На конюшню не похоже... Загон для стикса?
   - Угадал. Здесь жил Баюн, мой стикс. Где он, жив ли... не знаю. Не мы выбираем стиксов, а они нас. Мой меня оставил.
   Навес на четырех столбах. И тонкие деревянные стены до половины высоты. Внутри еще один столб, сильно утонченный посередине.
   - Об него Баюн точил когти...
   - А теперь точишь когти ты?
   Она хлопнула пару раз ладонью по столбу, словно прислушиваясь к чему-то. Потом резким ударом кулака разбила столб пополам. Верхняя часть, оставшись без опоры, со скрипом вырвалась из крепления наверху. Одиссей едва успел отскочить, как деревянный обрубок рухнул у его ног, источая древесную пыль. Сама же Хозяйка не шелохнулась, как будто знала, что стоит в безопасном месте.
   Ничего особенного, фокус как фокус. Нашла слабую точку, прогнившее место. Она это умеет.
   Потом настала очередь деревянных панелей. Их Ее высочество крушили, пустив в ход весь арсенал карате. Особенно хорошо Хозяйке удавались удары ногами. Грохот, треск, летящие щепки, клубы вонючей трухи...
   - Прекрати! Дышать нечем! - крикнул Одиссей. - Хочешь со мной подраться, так давай!
   А ведь она его убьет. Он никак не ожидал, что она настолько хорошо подготовленный боец. Но, делать нечего. Сделал шаг вперед.
   Хозяйка отшатнулась. Одиссей замер. Услышал ее горький смех.
   - Понял, да?
   Когда, две недели назад, он застал ее опьяненную орхой, она не могла и не хотела оказать ему сопротивления. Протрезвевшая, была лишена возможности бороться. А Одиссей вбивал в нее, в буквальном смысле, один рефлекс: орха - это мука, пытка, унижение.
   - ...Я больше ни смотреть на орху, ни слышать о ней не могу. Ты разорвал в моей голове эйфорическую связь. Кто научил тебя так лечить орхо-зависмость?
   - Ты когда-то приказала в местах заключения расстреливать наркоманов...
   Она живо возразила:
   - Мне работники нужны, а не слизь. Я была уверена, что это побудит к поиску новых эффективных средств лечения. Лагерное начальство не захочет терять ценных специалистов. Да и товарищи несчастного попытаются ему помочь...
   - Поздравляю с успехом. На себе испытала.
   Ее лицо исказилось, как под недавней пыткой.
   - А тот, кто так "лечил"... становится владыкой, великим и грозным Отцом, кого нельзя ослушаться, один вид которого внушает трепет. Я не рассчитывала, что изобретут такое. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Наверное, да. Орха усиливает "видение" почти беспредельно, я ощущала, знала, чувствовала всё, почти всё. Не знаю, насколько далеко, никаких границ не находила. Но способность к сопротивлению, к отторжению чужих мыслей и воли исчезает. Ты... вошел в меня, в мою душу, в мозг; я боюсь тебя, не смею возразить, ослушаться, ты подчинил меня себе!
   Половина Мира - империя Хозяйки, отныне твоя! Приказывай, я исполню. Марионетка, тряпичная кукла на руке кукловода! Я пыталась справиться, стряхнуть невидимые путы. С утра казалось: получается. Но я могу лишь пинать эти бессловесные деревяшки; от отчаяния, ужаса и бессилия. Вот что ты сделал. Я знаю, как ты меня не любишь. Ненавидишь в глубине души. Жаждешь наказать меня за свою погубленную (так тебе кажется) жизнь. Ты отомстил. Ты не смог бы отомстить страшнее.
   Одиссей подошел к ней, взял за плечи. Она задрожала.
   - Моя власть над тобой касается лишь употребления препаратов, изменяющих сознание: орха и ее производные и других, что позже изобретут. Транквилизаторы сюда не входят. Мы вернемся в Вагнок, ты хорошенько отоспишься. Все будет нормально. И еще кое-что, в чем хочу... тобою владеть. Когда не будешь знать, как поступить, поступай благородно. Таков предел моей власти.
   Он не успел почувствовать удара, но в глазах потемнело. Очнулся, лежа на земляном полу. В полумраке увидел над собой, совсем близко, лицо Хозяйки. Исполненное восторга, счастья, радости освобождения.
   Она приподняла ему голову, губы ее открылись для поцелуя. Прошептала:
   - Получилось... Благодарю тебя, Одиссей. Благодарю!
  
  
   Через два месяца и девять дней наступил новый, 1367 год. Они встретили его вместе. Северо-западный угол правительственного квартала занимало высотное здание, где в будние дни чиновный аппарат Острова "рулил" подвластным ему Краем мира. А сейчас оно сияло праздничными огнями, на всех этажах горел свет и царило веселье. Обращение к народу, как обычно, крутилось в радиозаписи - являть подданным свой светлый облик Хозяйка традиционно избегала. Вести торжественный прием для послов дружественных и не очень государств и провинций, она поручила Станиславу Боргезе. Как всегда, он справился с блеском.
   А они двое, тихо улизнули на верхний этаж, где располагалась оранжерея. Сквозь широкие, панорамные окна удобно наблюдать с высоты ночной Вагнок. Великий город. Столица Мира. На Хозяйке было длинное вечернее платье фиалкового цвета, ее заклятый друг щеголял в мундире Министра по делам науки. Оба долго молчали, наконец, Одиссей сказал:
   - Обидела людей, как всегда... Строишь из себя недоступное божество.
   - А как ты представляешь себе мое явление на видео? Крупным планом.
   - Как чудное виденье. Все будут страшно рады.
   - И никто не спросит, как так вышло, что шестидесятилетняя матрона выглядит на двадцать пять? Что там, мне уже почти шестьдесят два.
   - Здесь же никто не задает нескромных вопросов...
   - Потому что все они рядом! И, значит, под моим контролем.
   - Не тяжко?
   Она ухватила его за рукав.
   - Как ты меня понимаешь! Не любишь, знаю. Но понимаешь, как никто другой.
   - Кстати. Как вышло, что шестидесятилетняя матрона...
   - Хочешь лекцию? Получай. В геноме человека, да и любого живого существа, за исключением некоторых пород рыб и деревьев, содержится "ген смерти". Его задача: отключить контроль деления клеток через определенное число делений. Новые клетки перестают быть точными копиями прежних, ошибки накапливаются, ты с годами все больше отличаешься от "истинного" молодого образца... Потом наступает время, когда одряхлевшее здание не выдерживает и рушится... Бац! Тебя выносят ногами вперед... под душещипательную музыку.
   - Смена поколений - залог выживания вида.
   - Не так же быстро! Человек выживает, не приспосабливаясь к изменившимся условиям, а наоборот, меняя окружающую среду под свои нужды. На то он и сапиенс. А тут, только ты накопил толику знаний, опыта... Вот, тебе уже тридцать шесть. Я не хочу думать, что с тобой будет еще лет через десять, двадцать. И с другими тоже. Иногда хочется выть и биться головой о стенку.
   Одиссей осторожно обнял ее за плечи.
   - Моя добрая инопланетянка.
   Хозяйка насторожилась.
   - Не добрая. Я - плохой человек. Слишком рано попала туда, куда детей не пускают... С кем поведешься... сам понимаешь. И то, чудом в живых осталась.
   - Да здравствуют чудеса.
   - И что-то ты легко поверил бредятине, что наплела я тебе тогда в Гнезде... Я была не в себе...
   - С тобой все в порядке. Было и есть. Со мной тоже. Я - ученый, привык делать логические выводы. У Новтеры нет лун, но есть кольцо. Значит - это не деревня где-то в захолустье, а вполне приличная планета. С нормальной силой тяжести - это по тебе видно. Крепка телом, вынослива. Ни о ком другом, вроде тебя, в Мире ни слуху, ни духу. Одиночка. Значит - здесь нечаянно. Авария? Несчастный случай?
   - Да.
   - Много лет ты живешь среди нас. И мы имеем то, что имеем.
   - Я - смертна. От пули или яда протяну ноги не хуже любого другого. Одно преимущество - как бы там ни было, а я всегда умру молодой. Такой, какой меня видишь.
   - Еще вопрос. Почему я это вижу и видел всегда? А как же ментальный контроль?
   - Не над всеми же. Постоянно держу около себя нескольких человек, сохранивших свободную волю. Не касаюсь их сознания, вот ни капельки. Чтоб самой быть в тонусе.
   - Понятно. Я. Левкиппа.
   Хозяйка вздрогнула.
   - Ты очень умен.
   - Можешь от меня избавиться...
   - Не ерничай! Дело даже не в том, что я тебе верю. Ты меня спас. Как давно когда-то, так и недавно.
   - Когда-то давно я тебя предал. Бросил умирать одну.
   - Ты думал, что нет другого выхода. А я свою надежду при себе утаила. Оба виноваты.
   Настало время затяжного поцелуя.
   - Пусти, платье мне помнешь! И... нам пора.
   Они еще раз бросили прощальные взгляды на блистательную панораму Вагнока.
   А далеко на востоке, за Проливом, за землями Ганы и Норденка, за грядой Барьера, громадную державу Эгваль сотрясали судороги очередной смуты. Государственный переворот произошел на следующий день после памятной встречи Одиссея и Наоми в гнезде Ваги. Тогда оба они этого не знали, и только по возвращении в Вагнок, Хозяйка смогла заняться расчетом возможных политических осложнений. Спустя два с лишним месяца стало ясно, что безвестный авантюрист и демагог Ариэль Солтиг смог удержать захваченную власть. Всесильный военный министр Эгваль Натаниэль Гариг потерпел поражение и был убит при аресте...
   - Грозные времена наступают, - сказала Хозяйка. - У нас в запасе лет пятнадцать, не более.
   - Ты видишь?
   - Да. Как черные тучи над горным перевалом. И дальше - тьма.
   - Мы выстоим...
   - Знаешь, когда ты пришел за мной в Гнездо... Я была совсем очумелая. Но виденье усилилось настолько, что я почти дотянулась до Эгваль. До ее людей. До их мысленных и эмоциональных токов. Когда после мне сказали, что Солтиг прорвался к власти, я даже не удивилась.
   Одиссей взял ее лицо в свои ладони.
   - Наоми...
   - Я помню. Твой урок - навсегда.
  
  
   Хозяйка никогда больше не притронется к орхе. Она всегда будет с благодарностью, граничащей с благоговением, вспоминать жестокую и своевременную помощь Одиссея.
   Если бы он тогда опоздал в Гнездо на один лишь день, ничего непоправимого не случилось бы. Чтобы умереть от орхи, нужно четыре года или около того. А Наоми была всего лишь начинающим наркоманом. Если бы Одиссей дал ей лишний день, она дотянулась бы мучительно обострившимся сознанием до новоявленного руководителя Эгваль. Увидела бы его. Увидела бы, что Эгваль - не его родина. Детство Ариэля Солтига прошло на Острове. Мальчик, брошенный матерью при рождении, ибо какая женщина признает своим ребенка от изнасиловавшего ее палача? Сызмальства открывший, что светловолосая красавица, Пенелопа Картиг - не его мать, но кто настоящая?
   Мачеха была добра к нему, и только. Однажды она взяла его с собой ко Двору Хозяйки, и мальчишка понял, что Пини занимает там видное положение. Нежданно-негаданно подружился с молодой служанкой Хозяйки - Тонкой Аркато. Та намекнула, что знает тайну его происхождения. Но открыть ее не успела. Владычица жестоко наказала Тонку за давнюю провинность. А Кира, так на самом деле звали мальчика, приказала отправить обратно в приют.
   Он бежал оттуда сразу, как только смог, сплавившись по главной реке Острова - Виоле на доске, снабженной парусом. Не совладав с течением, не сумел высадиться на берег... Далее река обрывалась в море шестидесятиметровой высоты водопадом...
   Тогдашний фаворит Хозяйки - Нат Гариг (до главенства в Эгваль ему было еще ой, как далеко!), послал спасателей, они нашли лишь обломки плавучей доски.
   Пини - любимая подруга Хозяйки, возненавидела ее на всю оставшуюся жизнь.
   Нат Гариг вскоре был изгнан с Острова, как не оправдавший возложенных на него надежд.
   А Хозяйка начала тосковать о погибшем мальчике... Постепенно ей начало казаться, что она всегда относилась к нему хорошо. Странные шутки выкидывает память, когда объект твоей нелюбви больше не существует.
   Со временем тоска усилилась. К ней добавилось чувство неизбывной вины... Это она погубила сына.
   Если бы Одиссей Гор хоть на день опоздал со своей помощью!
   Истина открылась бы Наоми. Ее сын не погиб. Он чудом остался жив. Это он - тот эгвальский аферист, без роду и племени. Попав в детстве в Эгваль, он навсегда связал свою судьбу с великой страной. И судьба оказалась к нему благосклонна.
   Вожди двух держав, мать и сын, не сразу, но нашли бы общий язык.
   Прямого военного столкновения с Эгваль можно было избежать.
   Хитроумный и волевой Солтиг помог бы Наоми разрешить проблемы, справится с которыми у нее одной недоставало умения и сил.
   А так...
   Империя Хозяйки рухнула под массированным военным ударом Эгваль. Остров пал. Сам Ариэль Солтиг погиб, не успев отпраздновать победу над страной своего несчастливого детства. Это Наоми подстроила покушение, умело зомбировав его дочь, Тину. А когда узнала в пожилом, седеющем человеке - Ариэле Солтиге своего Кира... просто не успела остановить исполнение злого замысла.
   Она дважды погубила своего сына... А тяжело раненая Тина уже десять лет, до сегодняшнего дня находится в коме, из которой ее не могут вывести никакие усилия врачей. Если случится чудо и она очнется, как сказать ей правду? Легче ли ей будет, когда узнает, что совершила страшное дело не по собственной воле, а как бессловесное орудие в чужих руках?..
  
  
   ...Хозяйка и Одиссей Гор рука об руку шли к лифту, чтобы вернуться в зал приемов к соратникам, друзьям и врагам. До грозового перевала оставались еще годы пути.
  

* * *

   Нойс сидела на тротуаре, низко наклонив голову, чтобы не видели ее зареванной физиономии. Надо же так расклеиться! Купол Белой церкви отсюда не виден, вот и славно. Хорошо, хватило выдержки не исповедаться молокососу в рясе. Он был бы удивлен. Что там! Морально травмирован. Ты избавила его от этого - сделала доброе дело. Нойс криво улыбнулась сквозь слезы.
   Ты еще можешь смеяться. Пустякам. Глупым мыслям. Смех - это же радость? Наслаждение жизнью? Ты радуешься, как тает усталость, растопленная минутой отдыха; радуешься своему дыханию; радуешься свету и шуму дня. Люди идут мимо... Что им до прикорнувшей в углу простолюдинки? В тебе нет ничего необыкновенного, ты среди них - одна из многих.
   Становилось жарко, и Нойс расстегнула рубаху, не стесняясь, что так можно, глядя сверху, увидеть ее нагие груди. Закатала до колен просторные штаны. Обратила внимание, что левая кроссовка изрядно прохудилась. Эдак скоро придется ходить босиком.
   Сняла с головы тонкий полупрозрачный платок - единственную сравнительно ценную вещь в своем одеянии, машинально провела по голове ладонью, как бы отводя со лба упавшие на него волосы. Эва, когда еще отрастут...
  
   В туман прошлого окунаясь,
   Там утраченного не ищи.
   Не жалей о нем, вспоминая
   О днях ненависти и любви...
  
   Случайный прохожий принял Нойс за нищенку и бросил монету в платок на ее коленях.
  

2. СПАСТИ ДАНИЭЛЯ

   Мимо на роликовых коньках проехала девочка с личиком эльфа, сделала изящный пируэт, избегая столкновения с сидящей Нойс. И этим заставила ее подняться на ноги. Хватит торчать у всех на дороге. Добрый человек подал милостыню как раз на скромный перекус. Пусть его дар не пропадет зря. Зажав монету в кулаке, платок небрежно смяла и сунула в карман.
   Искать пропитания долго не пришлось - в людном месте Нойс не могла заблудиться. Разве что вся толпа состояла бы из приезжих, не знакомых с этими местами. Легко касаясь мыслью то одного, то другого сознания, она вышла к ближайшей забегаловке.
   "Хлебом", доставшимся ей, был солидный кусок запеченной рыбы, завернутый в бурые обрезки вареных водорослей. Ели здесь стоя; Нойс вежливо толкали пробиравшиеся к выходу сытые граждане, и стремящиеся им навстречу голодные. Закончив короткую трапезу, она точно также пропихнулась сквозь толчею, бросая вскользь слова извинения.
   После трапезы ее немного разморило, рукавом она утерла пот со лба. Как бы плохо тебе не было, а от хорошей еды настроение поднялось. Всемирный закон. Отгородись от прошлого, его уже нет. Не думай о будущем, его еще нет. Займись сиюминутными делами.
   Полчаса спустя в местное отделение Банка Магистрата вошла невзрачно одетая девушка и, никого не спросив, поперлась в офис для крутых клиентов. У нее предельно вежливо осведомились: чего уважаемой благоугодно? Открыть вклад? Проследуйте в общий зал. А здесь, извините, первоначальный взнос не менее пятидесяти тысяч реалов.
   Голодранка, похлопав густыми ресницами, заявила, что желала бы а) инкассировать чек, б) прикупить золотых монет. А что касаемо суммы "не менее", не волнуйтесь, ради бога. И вынула из кармана штанов слегка помятую бумаженцию. Чек на предъявителя на девятьсот девяносто девять тысяч реалов.
   По одежке встречают, по деньгам провожают. И ваш ум тут не причем. С большими деньгами Нойс всем вдруг показалась очень умной. Не удивило даже ее странное желание не хранить деньги на счету, а рассовать полученные сорок девять золотых монет по множеству маленьких, тугих кармашков в поясе штанов.
   Возможно, дама много путешествует - одета, смотрите-ка, очень мобильно. А курс золота последнее время все растет. Чем дальше, тем она будет становиться богаче. Конечно, держать при себе наличные в таком количестве - это риск... Да, а где эта чудачка? Она же только что была здесь!
   Никто не видел, как ушла Нойс.
   На улице ничто не изменилось. Тот же день, те же облака в высоком, прозрачно-синем небе. Те же шпили небоскребов и обшарпанные стены теснящиеся у их могучих подножий халуп. Те же люди на улицах... Но, словно тень укрыла город.
   Бомбардировщики шли высоко, в несколько эшелонов. З четырехмоторные машины, способные нести сверхоружие. Ядерные бомбы, короче. Самолетов было много. Много! Нойс пробормотала ругательство и не услышала собственного голоса. Раздраженный гул воздушных крейсеров висел в воздухе, подавляя все звуки жизни окрест.
   Что происходит?! Кажется... она вовремя отоварила чек. Оглянулась. Точно! На большом табло у входа цифры, обозначавшие курс золота, резко поменялись. В сторону повышения, конечно.
   Паники на улицах не наблюдалось, но прохожие как-то помрачнели, втянули головы в плечи. Нойс почти бегом поспешила на остановку элекара. Общественный транспорт ходил по-прежнему. Через полчаса Нойс вернулась на тайную квартиру, куда накануне привез ее Кай.
   Он оказался на месте, смотрел мрачнее тучи.
   - Что-то не так, да? - сказала Нойс.
   - "День гнева". Адмирал Гелла взялся за Суор всерьез, произнеся загодя высокопарную речь в Конгрессе. Воздушная демонстрация показывает его решимость и силу.
   - А также беззащитность Хонка?
   - Войска в город он не введет - не такой дурак. Будет контролировать заранее оговоренные пункты, устроит заставы на выездах. На всех крупных трассах. При желании, сможет устроить нам полную продовольственную блокаду.
   - Короче - Суор капитулировал?
   - Хонк - да. Что мы можем сделать?
   - Ну... суорские партизаны самые партизанские из всех партизан... Да и лидер у них новый, харизматичный донельзя...
   - Я только что говорил с Даниэлем. Дело плохо. Они разбиты, поспешно отходят. Потом связь прервалась.
   - А что... слышно с... Мариона? - Нойс надеялась, что Кай не заметит, как дрожит ее голос.
   - Ничего. Связи как не было, так и нет. Одно время, на наши вызовы приходил кодовый сигнал - работал автоответчик "Тритона". Потом замолк и он.
   - Что же делать?
   Нойс имела в виду не только ситуацию с "Тритоном", но и вообще, незавидное положение, в котором они вскоре окажутся.
   - Не знаю! - свирепо ответил Кай. - Ничего не знаю! Если еще старый осел, Ян... наш главарь Тира, съедет с катушек... А он в стороне не останется, уж поверь. Воспримет действия Андроса Геллы, как личное оскорбление - раз. Как посягательство на зону интересов Тира - два. Ведь ужас, что начнется.
   Разведка Эгваль недавно выяснила, что Тиру удалось сконструировать компактный ядерный заряд, который сможет нести крылатая ракета. А уж в ракетных делах инженерам Тира равных нет. После ряда неудач, они создали крылатое чудовище, низколетящее, незаметное для радаров, в полете следующее рельефу местности. Тир даст достойный ответ адмиральским эскападам и нанесет массированный удар по всем стратегическим целям и крупным городам Эгваль. Сделает то, на что когда-то не решилась Хозяйка Острова. В ответ, круглосуточно дежурящие в воздухе со сверхоружием на борту бомбардировщики Эгваль начнут методично стирать протекторат Тир с лица земли.
   Это и будет настоящий "день гнева". И божьего суда.
   Нойс горько усмехнулась.
   - Дуракам закон не писан. Вот уж не думала, что доживу.
  
  
   ...Зачем ввязалась в безнадежное дело? Почему ты здесь, с чужим тебе человеком, пусть даже вы и были однажды близки? Испугалась - вот ответ. Не хочешь... не можешь оставаться одна.
   Нойс прикрыла глаза, не в силах вынести зрелища стремительно убегающей назад местности внизу. Полет на легкомоторном самолете, на высоте двухсот метров изрядно действовал на нервы. Да, они получают шанс оставаться незамеченными истребителями противника. Но... легкий перебой в работе двигателя или ошибка пилота... Случись что, ахнуть не успеешь, как будешь докладывать Богу на небесах...
   - Не любите летать?
   Кай с его заботой. Не открывая глаз, Нойс ответила:
   - Не люблю.
   Он засмеялся.
   - Вы, как Хозяйка Острова. Знаете ли: жестокая, бесстрашная владычица до дрожи в коленках боялась пользоваться самолетом.
   - Откуда вы знаете?..
   - Да хоть из анекдотов. В каждой шутке есть зерно... Вот послушайте - на другую тему.
   Анекдот про Хозяйку. Их высочество предпочитали ездить по улицам столицы в открытом автомобиле и с минимумом охраны. Обеспокоенные соратники предложили для безопасности поменять кабриолет на закрытое бронированное авто и придать ему усиленный эскорт. Дабы оберечь от ненужных случайностей драгоценную особу... Но Хозяйка воспротивилась. "Что вы! Как можно? Люди подумают: тиран едет!"
   - Прошли годы, и она таки отдалилась от людей. Нацепила на морду черные очки. Пересела в предложенное когда-то закрытое авто...
   Кай замолчал. Нойс знала: он наблюдает за ней. Не утерпела:
   - Не разобралась: как вы к ней относитесь?
   - Никак. Для меня она не хорошая и не плохая. Жила на свете эдакая особа, дитя своего времени. В ней соединились чаяния множества людей; этот человеческий слой я бы назвал "униженные и оскорбленные"...
   - Ясно. Орудие социального реванша. А то, что она была просто человеком... Растерянным, слабым... Ей предначертано - быть жертвой. А вот сумела избежать уготованной участи. И случилось то, что случилось...
   - Овечка обернулась волком.
   - Опять насмешничаете.
   - Вспомнил...
   - Очередной бородатый анекдот?
   - Правлению Хозяйки не исполнилось десяти лет, как хитроумные эгвальские политики решили покончить с неопытной и прямолинейной неофиткой. Взялась не за свое дело - изволь лишиться головы. Многоходовая комбинация закончилась нападением Народа гор на столицу только-только провозглашенного протектората Тир. И ответной экспедицией Острова против барнабов. Мечта Эгваль сбылась - Хозяйку заманили в ловушку - безнадежная, затяжная война с горцами истощила бы Остров. Протектораты Норденка и Ганы вскоре отпали бы... а Хозяйку, как всякого правителя-неудачника, в те времена ждал неизбежный конец. Свои же удавили бы.
   Кай сделал эффектную паузу, ожидая ее реакции, и был разочарован. Нойс упорно играла в молчанку. Пришлось безыскусно закругляться.
   - Она стерла страну Барнабо с карты Мира так быстро, что никто ахнуть не успел. Остатки Горного народа подверглись насильственной ассимиляции - так на свет появился мой отец. С моей стороны претензий к Хозяйке быть не может - я бы иначе просто не родился. А Эгваль избежала злой доли исключительно по причине случившегося с их высочеством приступа романтических чувств...
   - Что вы. Она банально испугалась. С биологической войной - шутки плохи. А Наоми Вартан, хоть и научилась убедительно играть "железную леди", с великими и рядом не стояла.
   - Думайте, что хотите. Я верю, что отказалась от... радикальных помыслов, не вынеся яростных упреков любимого человека.
   - Любимого... Черт! Вы... Так здорово сочиняете, словно сами там со свечкой стояли.
   Он хмыкнул.
   - Можете раскрыть прекрасные глазки! Идем на посадку. Я здорово развлек вас, правда?.. Осталось минуты две.
   - Если не возражаете, я эти две минуты подержу свои прекрасные глазки закрытыми, - отрезала Нойс.
   Самолет заложил настолько крутой вираж, что она невольно глубоко вздохнула.
   - Все, все. Мы - на земле, - Кай расстегнул удерживающие ее в кресле ремни. Опустился короткий металлический трап и Нойс, неверными шагами, с активной помощью Кая сошла на твердую землю. Это оказалось асфальтовое шоссе, которое их пилот использовал как посадочную полосу. По обе стороны дороги стеной стояли необычайно высокие темно-зеленые деревья. Ветви, покрытые густой листвой, начинались буквально от земли, так что стволов не было видно. Островерхие кроны, как ножи вонзались в бездонное, без единого облачка, небо. Дул слабый теплый ветер, от него по верхушкам деревьев временами пробегала серебристая рябь.
   Чтобы совершить посадку в таком месте, пилоту потребовалось незаурядное мастерство. Нойс стало плохо и ее стошнило.
   - Сейчас полегчает, - заботливый Кай был тут, как тут. Ничего, кроме горького раскаяния в собственной опрометчивости и сожалений, что оказалась здесь, Нойс не испытывала.
   Надо же ей было, совсем недавно, в ответ на заявление Кая, мол быстренько смотается, тут недалеко, километров за пятьсот, забрать дружочка... ляпнуть: "Я с вами!" Он, поколебавшись, согласился - возможно, не хотел оставлять ее одну, вдруг опять сбежит, и уже насовсем... Да и опасность невелика, если действовать сразу, не откладывая в долгий ящик. Они двое и пилот. Самолетик надежный, "Аурелия" - хорошая марка. "Так вы согласны?" - переспросил Кай, и Нойс сумела не дрогнув, ответить: "Да". Как сказал тот святоша? Гордость влетает в копеечку?
   Что же до упомянутого Каем "друга", само собой, речь шла о главаре повстанцев Даниэле Боргезе. При первом же серьезном натиске правительственных войск он позорно бежал, бросив вверенных ему бойцов на произвол судьбы. И дожидается в укромном месте, когда его подберут... Кстати, великий вождь, команданте Йерк, говорят, драпанул еще раньше. Да так, что следов не найти.
   Даниель. Дан... Лора мечтала познакомить с ним Нойс, глупая девочка - хвастать своим мужчиной перед подругой. Это было еще до того, как Мир узнал о новом командире повстанцев. Он же не может оказаться тем дурачком, что безуспешно ухлестывал за ней в Адонисе? Кажется, его звали так же. Расспросить Кая, как выглядит молодой партизанский генерал? Что за ерунда лезет в голову?.. Случайное совпадение имен, она скоро убедится в этом.
   Икнув напоследок, утерла рот рукавом. Увидела в руках Кая фон.
   - Вы... идиот... Сигнал моментально засекут...
   - У нас нет другой связи. И я недолго.
   Черт знает что. Партизанские отряды получают приказы по сотовой связи, пользуясь дешевыми фонами, из тех, что родители покупают чадам младшего школьного возраста. Опереточные вожди возникают ниоткуда и так же скоро проваливаются в никуда.
   Кай спрятал фон в карман штанов. Одет он был так же, как Нойс, простолюдином - ни дать, ни взять, брат и сестра. Впечатление простодушного быдла нарушали только "Мини-Крамеры" у обоих. Маленький автомат имеет крепление, с помощью которого его легко носить у пояса. И так же легко вынуть.
   Свой, после недолгих размышлений, Нойс предпочла держать в руках. Кай заметил это и мимолетно улыбнулся.
   - Ребята скоро будут. Не пугайтесь.
   Придорожные заросли зашевелились; оттуда выбрались четверо в полевой (к удивлению Нойс) форме "джунглевого" окраса. Двое несли третьего на сложенных "в замок" руках, четвертый, обвешанный оружием, что твоя елка, следовал за ними.
   - Вовремя и очень точно, - сказал вооруженный. - Он потерял много крови, - добавил, имея в виду раненого.
   Пояснение адресовалось Нойс, которая не скрыла интереса при виде командира повстанцев. Да, ему крепко досталось. Правая штанина разрезана, видны окровавленные бинты. Левая рука на перевязи. Лицо очень бледное, светлые волосы спутаны. Глаза парня закрыты, но он в сознании.
   - Несите в самолет и садитесь сами, - сказал Кай.
   Из придорожной чащи хлестнули выстрелы. Кай удивленно оглянулся и тихо осел на асфальт. На груди его неожиданно возникло маленькое красное пятно.
   Вооруженный партизан в ответ открыл беспорядочный огонь; двое, несшие раненого, ничем не могли ему помочь. Нойс в это же время, упав на колени, и держа "Мини-Крамер" обеими руками, сделала несколько одиночных выстрелов. И наступила тишина.
   Медленно опустив автомат, Нойс огляделась. Ну и дела. Вооруженный лежал на асфальте и был совершенно неопасен, потому что мертв. Кай, чуть поодаль, пытался встать. Из угла рта у него сползла темная струйка крови. Он тянулся к Нойс.
   - Так и не успел сказать...
   Слабая улыбка сменилась гримасой боли. Кай закашлялся, и умер раньше, чем Нойс успела к нему подойти.
   "...Что люблю..."
   "Прости. Ничего не смогла для тебя сделать..."
   Не надо сожалеть об утрате так и не обретенного друга. Не надо... Забудь его и никогда не вспоминай. Нойс последней взошла по трапу. Раненый сидел в кресле, два его товарища склонились над ним. Нойс пригляделась. Да. Это он. Старый знакомец, неудачливый ухажер.
   - Здравствуйте, Дан...
   И, жестко, остальным:
   - Пристегните его, усаживайтесь сами. Пилот! Рвем когти!
   Один из бойцов растерянно развел руками: второй более точно сформулировал мысль:
   - Нет пилота. Лгедкое невезение. Шальная пуля... ушел к духам плгедков.
   - Выблгосите телго и плгистегнитесь, - ответила Нойс с тем же суорянским акцентом, - Живо!
   Тело пилота, с аккуратной дырочкой во лбу, вынесли наружу, подняли трап и закрыли дверь. Нойс уселась на еще теплое сиденье, тщательно пристегнулась. Действовала, не раздумывая, подчинившись наитию. Быть может, догорают последние секунды ее и ее спутников жизней. Пусть. Смерти нет, пока ты жива.
  
  
   ...Скорее убираться отсюда, скорее... Мысль болью пульсировала в голове, Дан застонал. Все кончено. Девчонка (ему сначала показалось, что это мальчик, подросток), явно неопытна. Видно, что силится собраться, взять себя в руки. Что же ты? Словно откликнувшись на неслышный зов, девочка тронула ключ зажигания. Ну, вот, молодец. Вспоминай, вспоминай, тебя же наверняка учили чему-то, раз ты так глупо и отважно взялась за дело... Ноги на педали, разворачивай против ветра.
   Ему представилось, что он сам сидит за штурвалом. Лента шоссе бежит, ускоряясь, навстречу, сливаясь в туманную полосу. Впереди стена леса, там дорога круто поворачивает. Вверх? Рано. Рано... Пора! Штурвал на себя, легонько, чуть-чуть. Зеленые кроны уходят, проваливаются вниз. Вот так. Еще полетаем. В глазах мельтешат цветные пятна, нехорошо. Спокойно... спокойно. Глубоко подышать, пока в голове не прояснеет. Нельзя ему терять сознание. Никак нельзя...
   Он все же утонул в беспамятстве, в блаженной безмятежности небытия. И вынырнул. К свету, к боли. Убедившись, что курс верный, успокоился. Высота - километра два с небольшим. Хороший обзор, так идти легко. Не заблудишься. А засекут и собьют... ничего не поделаешь. Он опять потерял сознание.
   Лора позвала издалека, он поспешил к ней. Сожалея, что не успевает, что счастливый сон уходит, и он пробудится, так и не увидев ее...
   Очнулся вовремя, чтобы выправить посадочную глиссаду - тот плавный, стелющийся к земле путь, который приведет самолет к благополучной посадке. Закрылки выпущены, газ убавить. Внизу обширное кукурузное поле (здесь этот гибрид чаще называют "малли"), места хватит. Дан все же чуть-чуть ошибся, и самолет приложило крепко, но шасси выдержали. Подпрыгнув, машина пронеслась по воздуху с десяток-другой метров и опять жестко коснулась земли, на ходу ломая молодые стебли... Вот и все... Все...
   Его бесцеремонно трепали по щекам... Чего им надо? Почему не хотят оставить его в покое? Он сделал все, что мог.
   - Дан! Сколгее...
   Двое его верных товарищей. Последние, кто уцелел вместе с ним после того злосчастного боя. Нет... Их же не двое... Где мальчик... девушка... что пыталась держать штурвал вместо него?
   Она сидела в пилотском кресле, недвижима, до крови прикусив нижнюю губу. Грудь ее медленно вздымалась и опадала в такт дыханию. Так дышит человек лишившийся сил. На рубахе под мышками расплылись мокрые пятна пота.
   Это - явь. А все, что до этого видел Дан - было болезненным сном.
  
  

3. ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА

  
   Дан притворялся спящим. На самом деле он с полчаса, как проснулся, голова ясная - это ненадолго. Сейчас заявится медбрат - утренний прием лекарств. До конца дня Дан пребудет в отличном настроении; без тени тревоги отойдет ко сну и следующим утром попытается разобраться в ситуации. Все повторится сначала.
   Он помнил, как его оперировали, извлекли пули из бедра и предплечья. Но как он вообще очутился здесь? Где Кай? Он тогда пришел к нему на помощь, откликнулся на зов. С ним была незнакомая девушка... Дальше воспоминания обрывались.
   Его лица мягко коснулась влажная салфетка. Послышался шепот:
   - Откройте глаза. Я знаю: вы не спите.
   Голос был женский.
   - Выпей это, быстро!
   Ну, вот... Дана охватило отчаяние.
   - Пейте, если хотите жить!
   Оказалось, Дан не утратил способность пугаться. Бритвенно-острое лезвие коснулось горла. Он ощутил холодок ужаса.
   Медсестра держала стилет у его шеи, пока он не проглотил лекарство.
   - Хороший мальчик. Сейчас с тобой придут поговорить. Пока!
   И упорхнула. Дан подумал о ней нехорошее слово.
   Настроение, против обыкновения, осталось на редкость поганым; вместе с тем Дан почувствовал бодрость. Вот оно как! Это не то снадобье, которым его потчевали прежде.
   - Вы меня слышите?
   Дан повернул голову. Новым посетителем был молодой мужчина. Медицинский халат небрежно наброшен на плечи, под ним дорожный костюм. Дан обратил внимание на ботинки - крепкие, на толстой подошве, в таких удобно делать большие концы пешком. В руках молодчик держал диктофон.
   - Я специальный корреспондент агентства "ИВ-Новости". Позвольте ряд вопросов. Наши слушатели и зрители живо интересуются вашими подвигами...
   Вот же свинья в образе человеческом.
   На "ряд вопросов" Дан отвечал зло и наговорил лишнего. Но парню понравилось, он сюда за тем и приехал. Собирать гадости...
   Завершив беседу, журналист коротко поблагодарил и ушел. Вновь возникла симпатичная (если б не разбойничьи повадки) медсестра.
   - На кого работаете? - без обиняков спросил Дан.
   - На вас...
   Лиха беда начало. Дан ей не верил. Вокруг него сплелись интересы различных сил, хватило бы времени разобраться. Где же Кай?
   - Ваш друг погиб. Вы должны помнить. Я привела самолет обратно.
   Она сняла шапочку с изображением цветка орхи - древнего знака сословия врачей, провела ладонью по стриженой голове.
   - Узнаёте?
   Он где-то видел это лицо. Задолго до нынешнего дня.
   - Еще раньше... Мы встречались?
   Она кивнула. Где же, где он ее видел?
   - Вот ваша одежда, облачайтесь...
   Она ловко подставила ему плечо, довела до кресла-каталки. Усмехнулась.
   - Мне повезло. Вы - мужчина крепкий, но не крупный. Глаза закройте, вы же - больной. Заодно нервничать меньше будете.
   Дан повиновался, но, когда она выкатила его в коридор, не удержался и приоткрыл веки. Тут занервничаешь. Вдали по коридору он заметил не меньше пяти бесчувственно распростертых тел. Мужских и женских.
   - Зенки не пяльте, - посоветовала его провожатая. - Все живы, очухаются часа через два.
   Она сильно толкнула каталку и Дан, беспомощный, поехал вперед, навстречу откуда-то взявшемуся долговязому типу. Тот растерянно уставился на Дана. Легкий хлопок, еле уловимое жужжание в воздухе, и непрошеный свидетель улегся на полу вместе с остальными.
   Медсестра опять оказалась рядом, миниатюрный игломет, как по волшебству исчез в ее рукаве. Остановились перед раскрытой дверью лифта, внутри ждал давешний назойливый журналист. Когда дверцы лифта сомкнулись, Дан спросил его:
   - Мастерите сенсацию своими руками?
   - А то! - он весело оскалился.
   У служебного входа стоял ярко расписанный фургон, с гостеприимно распахнутым нутром. "ИВ-Видеосьемка". Куем новости, пока горячи.
   - Я - Нойс, - представилась медсестра. - Ничего не оставалось, как поместить вас в хороший госпиталь, пусть даже под охрану. А то загнулись бы. Дальше - дело техники. Местное отделение ОСС молчаливо сочувствует мятежникам, то же относится к больничному персоналу. Чтобы они выглядели непричастными к вашему исчезновению, пришлось угостить их...
   Так. Все связи Кая она прибрала к рукам. Ловкая девочка.
   - Ладно. Интерес нашего друга-журналиста понимаю: хочет стать знаменитым; под это дело еще попросится сопровождать моих бойцов - прямые репортажи из логова сепаратистов...
   Журналист насмешливо поклонился.
   - Именно так. Буду премного обязан за содействие!
   - А вы... Нойс? В долгу у Кая? Завершаете то, что он не успел?
   - Может быть...
   Нойс избегала прямого ответа и заметила, что он это понял... Безо всякого выражения сказала:
   - Узнай Лора, что я не выручила вас, когда могла... Не простила бы.
  
  
   Из Хонка выехали с ветерком - у денег Ива волшебная власть. Нельзя задерживать машину киногруппы. Война войной, а репортаж о мужестве солдат Эгваль в борьбе с сепаратистами, подоспеет аккурат к выпуску последних известий. Затем покажут рекламный блок - вечернее время самое дорогое, в эти часы карман Ива наполнялся ускоренными темпами.
   - Хорошо бы зверства заснять, - мечтательно протянул журналист, его товарищи одобрительно засмеялись.
   Дан, привязанный к откидной койке, тихо заскрипел зубами. Почувствовал на лбу теплую ладонь Нойс. Но ощущение покоя и счастья продлилось всего несколько секунд. Фургон пошел юзом на повороте и Нойс вцепилась в край койки, чтобы удержаться. Остальная братия шумно повалилась друг на друга. Здоровой рукой Дан крепко ухватил Нойс под локоть.
   - Спасибо... - выдавила она. - О-ох!..
   Машина остановилась. Заднюю дверь открыли, Дан заворочался, чтобы лучше увидеть, куда их занесли черти; Нойс расстегнула удерживавшие его на койке ремни. Дочерь божья! Где утреннее ясное небо? Тучи, то и дело перечеркиваемые блеском молний, громоздились друг на друга. Издалека слышалось утробное ворчание грома... В небесах открылась на миг светлая прореха, в ней скользнул и растаял в облаках крестообразный силуэт.
   Впереди, у горизонта, небо зловеще чернело, к земле из туч тянулись косые полосы. Там шел ливень. Дорога уходила в низину, и исчезала под бурлящим потоком грязной воды. Что называется - приехали.
   Журналист бодро пояснил:
   - Адмирал Гелла прибег к тактике, с точностью до наоборот похожей на примененную при разгроме "королевства" Альво Забана. Тогда он жег леса, где шастали партизаны. Напалмовые бомбы везли в Суор эшелонами. А сейчас повстанцев топят, как новорожденных стиксов. Река вышла из берегов, наверное, в устье ее многочисленные рукава уже сливаются воедино. Команданте Боргезе... Вы знаете, что такое йодистое серебро? Им авиация Эгваль засевает облака, вызывая всесуорский потоп. Вы понимаете, с кем схлестнулись? Андрос Гелла - жестокий воин.
   Нойс нервно стиснула руки.
   - Он - человек без прошлого. Ему не о чем жалеть, некого вспомнить. Такой личности все равно, за что воевать и с кем. Десять лет назад он выступил на стороне Суора и едва не добыл ему независимость.
   - Пришел ниоткуда, идет в никуда? На "дороге в вечность" он затопчет всех, кто попадет ему под ноги... Если соратник Боргезе не воспрепятствует... а?
   Дан неловко повернулся, плюнуть бы в поганую рожу... Нельзя. Он должен казаться невозмутимым и сильным. Пусть никто не угадает его растерянности. "Команданте" Боргезе. А внутри - перепуганный юнец.
   - Хватит языком трепать! У вас есть карта - найдите выезд на возвышенность. Оттуда позовем... моих товарищей. Код для связи я дам.
   Заглушая его слова, грянул новый раскат грома. Дан едва сдержал рвущийся с губ стон. Что можно противопоставить Андросу Гелле, когда даже стихия - на его стороне? Дождь обрушился стеной, яростно забарабанил по крыше, водяной пылью хлестнул внутрь салона.
   Первая в истории Мира метеовойна набирала силу...
  
  
   Субтропический лес - неистовое переплетение стволов и лиан обступал поляну со всех сторон, а сверху, от авиации ее скрывала маскировочная сеть. Но от непогоды укрыть не могла. На счастье, сегодня с неба перестало лить, но солнце так и не выглянуло из облаков.
   Дан сидел на ящике от патронов у входа в командирскую палатку, вытянув больную ногу. Деревянная, грубо оструганная трость лежала рядом.
   Две девушки, молоденькие, с наголо обритыми по суорянской моде головами, привели Нойс. Все трое в защитного окраса комбинезонах, с нашивками в виде сине-зеленых ромбов - знаками повстанческой армии. Только обувь разная: девчонки в грубых армейских ботинках, а Нойс выцыганила у интенданта мягкие сапожки, прекрасно сидящие на ее стройных ногах. Фигурой Нойс выгодно отличалась от коренастых спутниц. Дерзко смотрит сверху вниз на него, сидящего. И говорит с наглецой.
   - Вы похожи на сказочного персонажа. Тот тоже любил так сидеть. Как ваша нога?
   - Он еще шляпу носил треугольную. Спасибо, уже ковыляю.
   Увидел, как Нойс осторожно покосилась на сопровождающих. Они не ушли, как можно было ожидать, а остались рядом с нею.
   - Я вам нужна?
   Нарочно задала двусмысленный вопрос - разрядить обстановку. Заметила, что он сердится, знает, что нравиться ему.
   - Ответьте на вопрос.
   - Всего один? Охотно. Но без свидетелей...
   Она внезапно отступила на шаг и сделала резкое движение, словно встряхиваясь. Ее действия во всех подробностях могла бы зафиксировать только замедленная киносъемка. А обе девчонки, не сводящие с Нойс глаз, должны бы повалиться без чувств у ее ног. Вот такая демонстрация превосходства. Вместо этого Нойс оказалась схвачена под руки, и после сдавленного вскрика и недолгих брыканий прекратила сопротивление.
   - Вы не тренируетесь, поэтому у вас реакция хуже, - резюмировал Дан. - Так я спрошу...
   - У меня пропало желание с вами разговаривать.
   По знаку Дана девушки отвели Нойс в дальний угол палатки, отдернули занавеску. Дан встал, опираясь на трость, проковылял следом.
   - Вам знакомо это устройство?
   Нойс сильно побледнела. Плотно сжала губы. Секунду или две в ней читалась гневная решимость, потом Нойс сникла.
   - Что это?
   - Наш трофей. Правдоискатель. Изобретение Хозяйки Острова. Считается, что подвергаться допросу на нем - не опасно для здоровья.
   Нойс про себя согласилась с ним. Истинная правда. Прибор безвреден. Если не считать вредом стыд и унижение, которые тебе доведется испытать. Если не считать вредом прививаемый правдоискателем рефлекс, неудержимый, как рвотные позывы: без промедления отвечать на вопросы - за молчание карают электошоком. И если не считать вредом то, что душу твою распнут под чужим холодным взором. Встроенный энцефалограф. Генератор роршах-тестов для проверки свободных ассоциаций. Можно хитрить, изворачиваться - перекрестная система допроса тщательно продумана и не даст вырваться из силков. Своим жертвам шансов Хозяйка не оставляла. "Ты маленькая и прозрачная, словно стеклышко на ладони..." Кто это сказал?
   Время еще есть. Дан даже не подозревает, с кем имеет дело... И не заметит, что стал думать немного по другому. А у тебя больше не будет с ним никаких недоразумений. Давай... Коснись легко его сознания... Он не почувствует - опыта тебе не занимать. Ничто личное тебя не сдерживает, по большому счету этот большой мальчик тебе безразличен. Давай. Вправь ему мозги. Ты не можешь. Но почему?!
   С нее сняли сапожки, стянули комбинезон. Нагую усадили на пятки на невысоком столике. Аккуратно связали руки за спиной. К глазам приставили окуляры - в них сияют прекрасные, нереальные миры. Не уклониться, не отпрянуть - голову фиксирует обтянутый мягкой тканью металлический обруч.
   - На вопросы отвечать "да", "нет", "не знаю". Наказываю током за нежелание отвечать...
   Вводная фраза из наставления, сочиненного некогда Ее высочеством. Судорога выгибает тело - тебе демонстрируют наказание...
   Перед глазами пылает фантастически сложный узор, от которого вскоре начинает кружиться голова. Кажется, что вокруг тебя рушится мир... Это горит Вагнок.
   Немыслимой сложности картинка тихо гаснет, как вовсе не была. Тебе освобождают руки, ты прячешь в них лицо...
   - Часового у пульта связи мы нашли спящим. Он так и не смог вспомнить, что такое с ним приключилось. Ваша работа?
   - Моя.
   - Что вы делали на пульте?
   - Вышла в Сеть.
   - Зачем?
   - Проверить свою почту и не более того.
   - Думаю, вы сделали больше. И чудесно преуспели. На следующий день, предупрежденный о готовящемся покушении, адмирал Гелла принял меры предосторожности. А мои люди в Майе пали духом. Они больше не верят мне и не хотят погибать напрасно.
   Нойс не увидела, а скорее, почувствовала что обеих ее стражниц в палатке больше нет. Когда Дан отослал их?
   Она так и сидела на столе, опустив голову. Дан смотрел на нее с угрюмой жалостью.
   - Оденьтесь.
   - Мне не холодно. Да и незачем. Расстрел? Или тяпкой по башке?
   Дан подобрал с пола и бросил ей комбинезон. Она видела, что ему трудно двигаться.
   - Одевайтесь! Вот ваша обувь. И объясните мне, идиоту, за каким чертом вы это затеяли. Неграмотные, темные люди зовут меня "повелителем драконов". Но я лишь неумеха, чужеземец-выскочка... Нелепое обожание неизбежно рассеется, а вы делаете все, чтобы это случилось поскорее.
   Нойс молча оделась и встала перед Даном.
   - Жду объяснений, - напомнил он.
   - Нечего объяснять. Ваши подозрения понятны, но безосновательны.
   - И вы незнакомы с Геллой? Никогда с ним не встречались?
   Дан уселся на койку в той же "наполеоновской позе" и безнадежно вздохнул.
   - Сам виноват. Вы казались такой трезвомыслящей. Моей... Нашей союзницей. Я от вас не таился... А вы - догадливы, любопытны... Находчивы. Пожертвовали нами из личных чувств. Лишь бы с головы драгоценного Геллы лишний волосок не упал. Разочарую: благодарности от него не дождетесь. Взбешенный до крайности, он сотрет нас с лица земли не позже, чем через неделю. Есть люди, в гневе теряющие рассудок; Гелла не из таких. Напротив, сильные чувства для него вроде допинга - в такие моменты он становится гениален. Вы спустили пса с цепи! Ну... Что же вы молчите?..
   - Ничего. Что бы ни сказала, веры мне нет.
   - ...При том, вы никому из нас не враг. Мне не враг, иначе мне давно бы не жить. Ладно. Вы смотрите за ранеными, так? Хирург хвалил вас. Сказал: ясное дело, девочка изучала медицину. Проваливайте с глаз моих и возвращайтесь к своим обязанностям.
   На выходе Нойс обернулась. Дан нетерпеливо спросил:
   - Что еще такое?
   - Вижу великого человека.
   - Придержите любезности до лучших времен и для более достойных людей. А вы - странная. Меньше боитесь быть казненной, нежели попасть под правдоискатель. Так и не потребовали продолжения допроса, дабы отвести ложное обвинение. Я заметил.
  
  
   Ростом Гери Ромм почти не уступал адмиралу Гелле, но был гибче, артистичнее в движениях. Гелла же стоял, как монолит, лишь во взгляде таилось напряжение. Так герои древних сказок выходили на поединок с врагом.
   - Привет, Андре. - в манере Гери было обращаться к подчиненным на "ты" и называть их уменьшительными именами.
   - Добрый вечер.
   Кресло заскрипело под Андреем, пока он неспешно усаживался. И не подумал подождать разрешения, наглец.
   - Если вечер в самом деле добрый... - Гери помолчал, поиграл желваками, добавил суровости в голос. - Хочу узнать твое мнение о вчерашних событиях... Сам знаешь, где.
   - Все идет по плану. - хладнокровие Геллы поражало.
   Гери Ромм не выдержал, вскочил, прошелся по кабинету, туда, обратно. Поправил галстук, кинув беглый взгляд в зеркало на стене. В новом костюме он отлично выглядит. А Гелла совсем опустился. Одет, как штатский, в видавшие виды джинсы и водолазку. Да еще эта борода его дурацкая.
   - По... плану?!
   - Конечно. Куда команданте Йерк, или как там его... Одиссей, тот самый... Гор нынче с Острова денется? Полезла мышь за сыром и... хлоп! Сидит и пусть себе сидит. Да не один, а с другими мышами. Суор и Тир лишились лучшей части своих бойцов, которых отправили, по дурости своей непрошибаемой, "освобождать" Остров.
   - Э-э... гм-м... да? Ты... уверен...
   - На все сто. Закончу дела в Суоре и не спеша оприходую Остров. С прошлой войны у них даже электричества собственного нет. По дну Рубикона кабель идет, силовой...
   - Знаю-знаю. Милостью нашей... А тут они из милости вышли и мы рубильник-то...
   - Не сейчас. Я скажу когда.
   Гелла поднялся, давая понять, что разговор окончен. Кивнул небрежно на прощанье и оставил Гери Ромма любоваться в зеркале своей вытянувшейся физиономией.
   Его растерянность была недолгой. Плюхнувшись в кресло с такой силой, что оно отъехало назад, царапая дорогой паркет, Гери вынул из ящика стола тонкую картонную папку. Никто бы не подумал, что за блеклой, слегка помятой обложкой, без надписей и пометок, скрывается важный документ.
  
   Гелла, Андрос (Андрей) 01.01.1346?. Министр обороны, адмирал флота. Координатор Эйкумены в 1385-86 гг. Лидер Партии Справедливости. Видный политический и военный деятель Эгваль.
   Место рождения: неизвестно.
   Родители: неизвестны.
   Близкие или дальние родственники: неизвестны.
   Местонахождение и род занятий до 23 мая 1364 г.: неизвестны.
   В этот день получил тяжелую черепно-мозговую травму и был доставлен в Гаяровский Институт в Норденке молодой дорожный рабочий....
  
   Гери Ромм написал на полях: "Почему полудохлое быдло привезли не куда-нибудь, а в элитное медучреждение - ГИН?" и продолжил чтение.
  
   Вплоть до 1382 г. Андрос Гелла, ловко пользуясь справкой об инвалидности, сменил несколько непыльных профессий - сторожа, лесника, охотоведа. Отличался покладистым характером, избегал трений с окружающими. Высокого роста, крепко и пропорционально сложенный, имел успех у женщин, но никогда этим не хвастался.
   Но настал день, перевернувший его жизнь. Известный режиссер и продюсер Р. Хорхан (он же - Ив) взял его на роль адмирала Арнольда Сагеля в скандальном фильме "Ангел с черными крыльями". Тут-то Гелла и уверовал в себя. Его любовная связь с популярной в те годы актрисой Ниной Вандерхузе достоверно не подтверждена, но достаточно того, что он был ее партнером в оглушительно успешном фильме.
   А вот позже он... активно употреблял по назначению... сотрудницу ОСС Полину Ждан. Этой недисциплинированной и развратной женщине многое сходило с рук - тогдашний директор ОСС был ее покровителем. Тоже небось... С подачи любовницы Андрос Гелла стал парламентером на переговорах с вице-адмиралом Рамиром: шла торговля о капитуляции остатков флота Острова. Включавших в себя, между прочим, два новейших корабля: атомные авианосцы "Арнольд Сагель" и "Габриэль Кон".
   (Заметка на память: А. Сагель - 1-й адмирал Острова во времена правления Хозяйки. Г. Кон - один из флотоводцев Острова в тот же период).
   Во время переговоров вице-адмирал Рамир нежданно-негаданно врезал дуба, и Андрос Гелла фактически захватил руководство вышеупомянутым военно-морским соединением - вот как пригодились благоприобретенные актерские навыки. Опереточный вояка стал настоящим.
   Устроенная им у берегов Суора демонстрация силы (с показательным взрывом сверхбомбы) побудила Президента Эгваль Ариэля Солтига (тоже порядочной скотины) пойти на своеобразный размен. Должность Верховного главнокомандующего вооруженными силами Эгваль в обмен на лояльность лично Солтигу. Нет сомнений, что хитрожопый Солтиг в скором времени, так или иначе, избавился бы от ставшего обузой выскочки, но... Теперь уже Ар Солтиг очень вовремя сыграл в ящик, открыв тем самым Андросу Гелле путь на вершину власти. Где оный бродяга без роду и племени до настоящего времени благополучно обретается. И чихать он хотел на Координатора Ромма. Ну-ну, это мы посмотрим. Слабое место найдется у каждого.
   Авантюрист по натуре; порой хладнокровный и расчетливый, но чаще капризный и нелогичный в поступках. У него нет других интересов, кроме собственных амбиций и личной выгоды.
   Оба, перешедших в состав ВМС Эгваль, авианосца были, как должно, переименованы. "Арнольд Сагель" получил патриотическое имя "Эгваль", а "Габриэль Кон" решением адмирала стал называться "Священный ветер", что совершенно непонятно и не несет в себе идейной нагрузки. В дальнейшем "Эгваль" был поставлен на прикол в порту Норденка. Ныне часть его помещений сдана в аренду гей-клубу "Серафим", и прочим заведениям развлекательного характера.
   Когда адмирала Геллу спросили, не кощунство ли... на борту корабля, носящего дорогое всем нам имя великой страны, он с гнусной улыбкой ответил, что деньги не пахнут. И что он не видит в данном случае противоречий между названием и содержанием...
   Фобии и странности. Не отмечено, хотя... Вот она - зависть отражения к своему оригиналу!
   Никогда не высказывался он на эту тему вслух, но подчиненные заметили, что новоиспеченному адмиралу крайне неприятны упоминания об одном историческом персонаже. Том самом, чьим именем раньше назывался авианосец, превращенный ныне Геллой в доходное заведение. Том самом, не поддельном, не липовом, не киношном адмирале, которого Гелла натужно изобразил в прославившем его и Нину Вандерхузе фильме. А настоящем - герое и легенде Острова. Никогда больше Андрос Гелла не пересматривал знаменитого фильма со своим участием. А уж портреты настоящего Арнольда Сагеля... на дух не переносил.
   Замигал сигнал на телефоне - охрана Дома Власти справлялась у Координатора, надолго ли он задержится. Понятное дело, четыре часа ночи. Мало ли что... вдруг плохо стало человеку на почве трудов во благо Отечества?
   - Я еще работаю, - отозвался Гери.
  
  
   Доверенного депутата Мадариана разбудил настойчивый дверной звонок. Вздрогнув и судорожно охнув, он сел на постели. Жена сонно чмокнула губами и перевернулась на другой бок... А ее заспанный супруг, сунув ноги в тапочки, кряхтя, поднялся и пошел открывать. Вряд ли это полиция или налоговые инспектора. Те работают не так шумно.
   - Господин Мадариан! Срочно... - послышался из-за двери знакомый голос курьера.
   Вот простофиля, мог бы по фону звякнуть, а не мчаться что есть мочи. Э-э, значит что-то не только срочное, но и секретное.
   Не одному ему в эту ночь не дали выспаться.
  
  
   - Господин адмирал, в зале заседаний Конгресса присутствует пятьдесят доверенных депутатов, еще четверо позвонили, что вот-вот прибудут...
   - Достаточно, - кивнул Гелла. - Конституционный кворум есть.
   Довольный спикер привычно погладил усы и воззрился на адмирала в ожидании указаний. Гелла с трудом подавил зевок.
   - Начнем, пожалуй...
   С трибуны, перед практически пустым залом, он зачитал постановление Конгресса. Ввиду сложной обстановки... в целях мобилизации... для укрепления и усиления... предоставить адмиралу Андросу Гелле чрезвычайные полномочия по управлению страной. С передачей ему также функций Координатора Эйкумены и директора Объединенных стратегических служб. А нынешнего директора ОСС Гери Ромма уволить к оной матери и предать суду... незачем утомлять вас перечислением его грехов...
   В адмиральском мундире, при всех регалиях, Гелла закончил читать и приосанился. Спикер понял это, как сигнал к началу голосования. Махнул рукой.
   - Пошел!
   Доверенные депутаты рысью побежали по проходам между рядами пустующих кресел. Вставить электронную карточку в прорезь считывающего аппарата, подождать, пока загорится сигнальная лампочка и нажать кнопку "За". Прыжок к следующему креслу и процесс повторяется с карточкой другого депутата, отсутствующего телом, но присутствующего своей голосующей душой в святая святых Эгваль. Народный Конгресс ­- средоточие демократии. Молодые и наиболее резвые "додики" успевали проголосовать за девятерых коллег. Кто постарше, посолиднее, те ограничивались пятью-шестью голосованиями.
   На огромном, во всю стену, табло вспыхнули цифры.
  
   Присутствуют: 399 (столько всего карточек для голосования на руках у доверенных лиц).
   За: 372.
   Против: 0.
   Не голосовали: 27.
  
   - В такую рань, да на голодный желудок... Маловато резвости. Сойдет. Оформляйте протокол, а я вас покину. Надо ж вытащить из постели этого... Охрана, за мной.
   - Я еще не ложился, адмирал...
   Гери Ромм, с темным от бессонной ночи лицом, стоял в широких дверях, мимо него поспешно входили в зал заседаний вооруженные бойцы ОСС.
   - Уже проголосовали. Молодцы.
   В зале раздавался только его голос, а когда Гери умолк, воцарилась полная тишина. Ее нарушило шарканье шагов; подталкиваемый дулом автомата в спину, спикер Конгресса протянул Гери текст только что утвержденного документа.
   - Идея мне нравится, - на скулах Гери играли желваки. - Очень нравится. С ма-а-аленькой поправкой. Поменяем местами фамилии Гелла и Ромм. Для соблюдения демократической процедуры... придется переголосовать. Мешкать не советую, мои сотрудники тоже голодные, оттого злые.
   Новый результат вышел единогласным. В этот день был установлен феноменальный рекорд: одиннадцать голосований за тридцать секунд. Достижение принадлежало депутату Мадариану.
   - Вот теперь лепите протокол, а я вас покину, - Гери издевательски улыбнулся. Надо еще доставить в тюрьму этого...
   На онемевшего Геллу стали надевать наручники, но Гери отрицательно качнул головой, погодите мол. Ему подали предмет, похожий на небольшой, пузатый саквояж. Гери ловко открыл его, внутри обнаружилась некая сложная аппаратура.
   - Закатайте левый рукав, адмирал, будьте любезны. И, руку - сюда!
   Гери смертельно хотелось спать, но он заставил себя выдержать еще немного. Пока прибор не согласует свои данные с показаниями биобраслета Геллы. Это - не модные часы у него на запястье, вернее, не только часы. Кодированный сигнал сообщает охране адмирала, что шеф, отбывший на чрезвычайное заседание Конгресса, чрезвычайно взволнован, вспотел, пульс у него частит... Ничего, сейчас все войдет в норму.
   Гери расстегнул и снял биобраслет адмирала. Крошечный светящийся глазок на нем погас. Выключено. Вместо биобраслета сигнал подает блок-имитатор. Пульс якобы выравнивается, человек поволновался и успокоился. Все хорошо. Потейте дальше, адмирал. Никого это уже не волнует.
   - Увести. - Гери мотнул головой, говорить не было сил. Одержана тяжелая, но важная победа.
   - Я иду отдыхать. Вызвать депутатов, голосовать будут живьем, с этим доверительским жульничеством пора кончать. Разбудить меня, когда все соберутся.
   То есть, ближе к вечеру. Успеет выспаться.
   - Всё. Исполняйте.
  
  
   - ...Покончили с эпохой произвола и насилия! Я подписал указ о предоставлении Суору широкой автономии, а также о создании государственной комиссии по расследованию деятельности адмирала Геллы!
   Гери Ромм отлично смотрелся на трибуне Конгресса. Большое, низко стоящее над городом солнце заглядывало в широкие окна переполненного зала. Скоро включится верхнее освещение, но пока в огненных лучах закатного светила лицо Гери было лицом пророка. Над миром и городом летели пламенные слова. О допуске прессы на историческое собрание он позаботился заранее. Растрезвонят по всей Эгваль, как пить дать.
   В зале стоял легкий гул, уж очень свежо и необычно выглядело происходящее, депутаты делились впечатлениями. Но ничто не могло заглушить усиленной динамиками речи нового национального лидера.
   - Отныне единые в своих целях, армия и силы безопасности, как два крыла (Гери распростер руки) понесут нашу страну к славе и...
   Страшный грохот оборвал блистательное выступление. В стене зала, в проеме между окнами внезапно образовалась дыра с рваными краями, из которых торчали скрученные и разорванные прутья арматуры. Брызнуло в стороны бетонное крошево. Противоположную стену постигла та же участь, но разрушения оказались куда серьезнее.
   Большая люстра под потолком, только-только начавшая медленно разгораться, сильно раскачивалась, от чего по залу заметались зловещие тени.
   - А-а-а!! - среди общего гвалта и неразберихи кто-то истошно и пронзительно завопил. Депутат Мадариан, в котором ужас и праздное любопытство немыслимым образом переплелись между собой, выглядывал в пробитую в стене дыру. Окна для наблюдений стали бесполезны, небьющиеся стекла в них покрылись густой сетью мелких трещин.
   - А-а! Танки! Спасайтесь!!
   Игрушечные с высоты двадцати этажей, с высоко поднятыми дульцами, выстроившиеся в ряд зеленые коробочки раз за разом вспыхивали искорками выстрелов.
   Еще один учебный снаряд - стальная болванка без взрывчатки, пронзила наружную стену зала, пронеслась невидимая и стремительная над головами обезумевших народных избранников; и, пробив противоположную стену, продолжила разрушительную работу в коридорах Дома власти. Бог весть, что там творилось, громкие вопли неслись и оттуда.
   Дико качающаяся люстра, наконец не выдержала, и обрушилась хрустальной перевернутой пирамидой на головы несчастных депутатов. Бремя служения народу бывает очень тяжелым.
   Все это время никто не видел Гери Ромма. Ни чем занимался в минуты общей паники и растерянности, ни куда делся. Служба в ОСС воспитывает в человеке способность быстро ориентироваться в чрезвычайных ситуациях. Юркнув в первые же секунды под прикрытие трибуны, Гери на четвереньках, резво и споро, через служебный выход покинул проблемное помещение.
   Затем, вскочив на ноги, стремглав кинулся в свой кабинет, экран видео уже полнился тревожными сообщениями агентов.
   Преступного адмирала до кутузки не довезли. Непостижимым образом он испарился из запертого и тщательно охраняемого тюремного броневика.
   Гери скрипнул зубами. Знаем мы эти чудеса. Кто из людей ОСС куплен военными, разбираться будем потом. Переиграл, сволочь! Ах, переиграл!
   Поспешно сбросил такой красивый, прекрасно сидящий на нем костюм. Облачился в мешковатые шорты и цветастую, с глупым рисунком майку. На ноги натянул кроссовки. Попрыгал на месте. Хорошо. Он в прекрасной физической форме.
  
  
   Несколько этажей Дома власти горели. В сумерках, опускавшихся на столицу, это выглядело зловеще-красиво. Толпа зевак глазела на зрелище; среди них спортивно одетый долговязый молодой человек на мопеде. Криво усмехнулся, поиграл желваками на скулах, и укатил прочь.
   - Какой кретин стрелял боевыми? ­- спросил Гелла у адъютанта.
   - Никак нет. Депутаты жгут компромат. Вот и устроили пожар, неумехи.
   - Ясно. Как начнут разбегаться, вылавливайте. Устроим процесс над взяточниками и казнокрадами. Кто сдаст остальных - освобождается от ответственности.
   - Так точно. Один уже есть - депутат Мадариан.
   Гелла откинулся на спинку стула, мундир давно снял, рубаха расстегнута до пупа, ни к чему парится. Власть над людьми не модными костюмчиками покупается. Длинные ноги вытянул, положил на стол. Пусть отдыхают. Руки скрестил на груди. Сквозь полупрозрачный рукав рубахи из шелка-паутинки тускло просвечивал опоясывающий левое предплечье адмирала биобраслет.
   - Да! - вспомнил Гелла. - Сообщи генералу Корману: усилить наступление на Суор. Осталось немного: додавить этого гаденыша Боргезе. Достал он меня. Ловили, поймали, ан нет - выскользнул, как кусочек дерьма между пальцами.
   Адъютанта позабавило, что шеф, недавно лихо сбежавший из-под ареста, не ценит аналогичный подвиг, совершенный другим. Но вида он не подал.
   - Кстати, господин адмирал! Нынче в Суоре "повелителя драконов" упоминают не иначе, как вместе со спутницей. Подругой его погибшей жены. Личность - устанавливаем.
   - Понятно. Быстро утешился. Поменял, как перчатки.
   В голосе адмирала проскользнула нотка непонятной злобы.
   - А Корману скажи: из кожи вон пусть не лезет.
   - Э-э?
   - Лишние потери мне не нужны. Не выйдет взять сладкую парочку живьем.... Ну и не надо.
  
  

4. ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ

  
   Над вышедшей из пределов рекой плыли сизые клочья тумана. Высокие стволы горий торчали прямо из воды. Старый берег исчез, поглощенный паводком, а новый, поросший гориевым лесом, был труден для причаливания. Сквозь туман на речной глади смутно проглядывала неподвижная громада грузовоза. Между ним и берегом сновали две "водомерки" - корабли на воздушной подушке. Они поочередно отцепляли от грузовоза составлявшие его тушу контейнеры. На берегу полуголые молодые люди открывали их и извлекали на свет божий драгоценное содержимое. Автоматические карабины "Крамер-2". И ящики с патронами.
   Десятки. Сотни. Тысячи единиц самого надежного и простого в обращении оружия. Снобы считали его устаревшим, но уже больше полувека оно безотказно служило бойцам в любых краях Мира. И слава его конструктора затмевала достижения современных оружейников.
   Очередной опорожненный контейнер закрыли и подошедшая "водомерка" взяла его на буксир. А Нойс вперилась взглядом в толстяка на палубе маленького, юркого корабля.
   - Гус?! Почему вы здесь? А как же ваша харчевня? Оставили второго Николая присматривать за ней?
   Гус, не узнавая ее, приложил ладонь к уху.
   - Миз бывали у нас?
   - Да. Вы рассказывали о Хозяйке, пока ваш помощник готовил кушанья.
   - Лейтенант со мной.
   - Почему вы здесь? - не унималась Нойс. - Зачем бросили все? Вы - не одиночки без роду и племени, у вас налаженная жизнь, друзья, близкие...
   - Есть такая вещь, как присяга, миз...
   - Чушь! Бред собачий! Хозяйка освободила воинов от присяги! Не тратьте время, силы и саму жизнь на служение призракам!
   - Миз... Мы давали присягу не ей. А земле, где родились. Если Суор проиграет - Остров падет во второй раз.
   Двигатель "водомерка" пронзительно взвыл и она стала быстро удаляться, унося в туман собеседника Нойс.
   - Вы как будто потрясены? - сказал Дан, полулежа на носилках, которые держали четверо крепких молодых парней. Последний переход дался ему тяжело и больная нога совсем отказывалась служить. Положение унизительное, но ничего не попишешь.
   - Нет, - солгала Нойс.
   - А я еще не спросил, откуда у вас... миллион золотом? Учтите: ни в чем не подозреваю; вы потратились на благое дело.
   - Это - деньги Лоры...
   Повисло молчание. Дан изо всех сил старался не выказать слабости. Его девочка погибла ужасной смертью, при не ясных обстоятельствах... Атолл Марион с той поры не отвечает на вызовы.
   Лора... Пусть это оружие ляжет в крепкие руки молодых бойцов. Пусть они идут в бой без страха и сомнения. Пусть отомстят за тебя.
  
  
   Грузовоз и сопровождавшие его "водомерки" ушли, растаяв в пасмурной дали... Носилки со смущенным и беспомощным Даном поместили под наскоро сооруженный из веток и широких, плоских листьев навес. А Нойс обратилась бойцам:
   - Вашего командира и вождя мучают раны, ему тяжело говорить. Я - его язык, его голос. Слушайте меня, люди!..
   И ее слушали. Она говорила просто и понятно. Люди делятся на плохих и хороших. Хорошие люди работают и они бедны. Плохие - богаты и бездельничают, а от безделья мучают хороших.
   - Боец Ао! Ты работал на помещика. Хорошо ли помещик обращался с тобой?
   - Да... то есть... ну, в общем...
   - Был кто-то, с кем он обращался плохо?
   - Да, мой друг Бо однажды напился, подрался и его выпороли...
   - Вот. Твой друг Бо страдал и беден - он хороший. Помещик богат и мучил его - он плохой. Ты - хороший человек, который освободился от помещика. Вы теперь - свободные люди!
   Глаза Ао сияли.
   Множество дорог открылись ему и все вели к одной цели.
   В Мире много плохих людей.
   Но еще больше хороших, которые порабощены.
   Он - Ао, должен их освободить.
  
  
   Дан сумел сохранит положенный по званию невозмутимо-спокойный вид. Но, когда Нойс закончила пафосную, насквозь лживую и оттого так правдиво звучавшую речь и подошла к нему, тихо сказал:
   - Черт возьми. Мне неловко. Я никогда не научусь так смело и нагло врать людям. А вы-то как себя чувствуете?
   - Как наркоман, после длительного воздержания вернувшийся к любимому зелью. Я честно хотела быть хорошей. И что получила взамен?
   Нойс погрозила кулаком угрюмым небесам. Словно в ответ на ее жест, сквозь облака проглянуло солнце; в рядах бойцов послышался радостный смех.
   - Я командую драконами, а вы погодой. Парни всерьез верят, что вы заклинаете тучи.
   - Гелла не может выжимать их на землю вечно. Когда-то он выжмет их досуха и время это близко. Я знаю. Вы знаете.
   - А люди - верят...
   Послышались легкие, стелящиеся шаги, мальчишка - ординарец Дана подбежал к ним. Залопотал быстро, Дан с трудом понимал суорский диалект, смысл известия ускользал от него. Нойс слушала внимательно, чуть склонив голову.
   - Он говорит, что армии адмирала Геллы перешли в наступление там, где их не ждали. Стремительным броском занят город Тир - столица одноименного протектората, нашего союзника. Ракетные базы - основа ударной мощи Тира, также захвачены все до единой. Гелла повел войну методами Острова - высадка десантов в глубине вражеской территории; нарушение коммуникаций и связи. Лисичка в курятнике - это я пацана цитирую. Большой бардак малыми силами - это мой комментарий.
   - Руководство Тира пленено в полном составе, кроме старика Яна. Тон-Картиг успел "сделать ноги" и пребывает неизвестно где. Объявлена награда за его поимку. Передача со спутника еще продолжается, сейчас принесут запись.
   Она кивком отпустила мальчика, сказав на прощанье несколько ободряющих слов. Обернулась к Дану.
   - Меня утешать не надо, - сказал Дан. - Кажется, вам нравится адмирал Гелла. Очень уж невозмутимое у вас лицо, когда мы о нем говорим. Поздравляю, ваш кумир достойно проявил себя. Незаурядный человек. Можете продолжать восхищаться им, пока есть время.
   Нойс тихо возразила:
   - Мы поборемся...
   - Конечно! Я не собираюсь сдаваться за просто так.
   О делах больше не говорили. Оба понимали, что выхода нет.
  
  
   День тихо умирал. Под зелеными сводами, поддерживаемыми стройными колоннами стволов со светло-коричневой, пятнистой корой, сгущалась тьма.
   Пути дальше не было. Час от часу становившаяся все более рыхлой и влажной, почва превратилась в чавкающее месиво из прелых прошлогодних листьев, ядовито-зеленого мха и белесых, на тонких ножках грибов. Впереди что-то явственно журчало и хлюпало. Река пробила себе очередную непредвиденную дорогу и отрезала им путь.
   Дан приподнялся на носилках. В наступающей темноте послышался голос Нойс:
   - Не первый и не последний паводок в этих местах. Разница лишь в том, что нынешний вызван искусственно...
   - Что вы хотите сказать, Нойс? - окликнул он ее.
   - Здесь ходили не раз...
   Узкий луч синего света из потайного фонаря в ее руках обежал круг, погас, вспыхнул снова.
   Памятки на стволах, в виде вырезанных в толстой коре стрел, обнаружились скоро. Знаки были старыми, заплывшими, но все еще хорошо различались в неверном свете фонарей. Они привели к могучей, двенадцатиметрового обхвата, гории. Стрела на ней указывала вверх.
   Дан чуть было не спросил у Нойс, что это значит, но вовремя прикусил язык. Он должен знать ответ сам. Поднял руку.
   - Посветите.
   В круге света увидел подобие веревочной лестницы. Перекладины из так называемого "железного дерева", не гниющего и не подверженного воздействию древоточцев из-за своей умеренной ядовитости. Соединены меж собой тонким тросом, сплетенным из шелка-паутинки - продукта жизнедеятельности обитающего в эти местах крупного мохнатого паука. Совершенно безвредного, хотя и страшного на вид существа.
   - Мы поднимем вас, - сказала одна из девушек-телохранительниц. И ловко полезла наверх, быстро скрывшись из виду. Ее товарка поспешила следом.
   Вскоре они сбросили сверху трос, Дану оставалось лишь защелкнуть на себе страховочный пояс. "Повелитель драконов должен уметь летать", - уныло подумал он и был аккуратно вознесен наверх. И едва сдержал удивленный возглас при виде представшего его глазам зрелища.
   Подвесной мост на тонких, невероятно прочных нитях, зацепленных за стволы и ветви деревьев. Шириной не более метра, с перильцами только с одной стороны. Собранный из хлипких на вид дощечек, он тянулся вдаль, утончаясь и исчезая во тьме. Удивление сменилось страхом, когда Дан сообразил, что с носилками здесь не пройти. Ему придется идти над темной пропастью на своих двоих.
   Девушки освободили его от упряжи и вновь сбросили пояс вниз. На этот раз "вознесения" удостоилась Нойс. И то верно, зачем тратить силы зря. Частичка ее натуры приоткрылась Дану - Нойс любит говорить о равенстве и свободе, но предпочитает, чтобы ей служили.
   - Я пойду впереди. Не бойтесь.
   Ее рука коснулась бедра Дана, и боль в ноге внезапно прошла.
   - Идемте. Мы должны освободить место следующим. Дистанцию держать четыре метра, чтобы нагрузка равномерно распределилась по мосту.
   Каждый потом повторял приказание Нойс для шедшего за ним.
   Один шаг. Остановка. Перехватить рукою перила. Еще шаг... Все сначала.
   У каждого на груди висит фонарик, испускающий слабый сиреневый свет.
   Ты видишь вперед не далее пяти следующих шагов.
   В темноте слышны стоны ночного ветра в кронах вековых горий.
   Внизу взбесившаяся река прокладывает новый путь.
   А ты идешь дорогой, которой до тебя кто-то уже прошел.
   Он смог это сделать.
   Сможешь и ты.
   Слышен нарастающий гул, завершившийся мощным глухим ударом; от него мост начинает дрожать; вибрации постепенно затухают. Это вдалеке рухнул лесной исполин, старое дерево, корни которого уже не держали его так же крепко в земле, как было во дни его молодости. Река завершила дело.
   Повисшая между небом и землей, цепочка призрачных огней упорно движется сквозь ночь. Один огонек отрывается от остальных, летит вниз... вниз... Исчезает.
  
  
   Силуэт идущей впереди Нойс стал четко различим. Сквозь частокол стволов впереди сочился бледный свет. Это не был золотистый свет ближней луны - Обо, или алмазный блеск луны дальней - Минны. И до рассветной зари еще оставалось много часов. "Серебристые облака".
   Дан поскользнулся и, охваченный холодом ужаса, упал на колени, ожидая, что соскользнет в черную пустоту внизу... И внезапно ощутил под ногами не шаткие дощечки, а твердую землю. По настоящему твердую, ибо упав, крепко ушибся.
   Мост кончился, выведя к месту, откуда его начинали строить - такой каламбур невольно пришел Дану на ум, пока он корячился, пытаясь встать. Самое обидное, что Нойс не остановилась помочь, а продолжала идти вперед размеренным, легким шагом.
   Досадуя, он кое-как поднялся, заковылял следом. Боль в раненой ноге вернулась.
   Жесткий скальный выход постепенно сменился нормальной, пружинящей под ногами почвой. Дан наклонился, превозмогая боль, потрогал мох, плотным ковром устилающий землю. Тот был сухим.
   Из светлого сумрака донесся голос Нойс:
   - Отдых до утра. Всем спать.
   Дан повторил ее слова подошедшим следом бойцам.
   Вот тебе и "повелитель драконов"...
   Власть над сотней усталых молодых мужчин ушла от Дана в руки Нойс.
   Никто этого не заметил, кроме них двоих.
  
  
   Адмиралу Гелле доложили, что командующий операцией в Суоре - на связи.
   - Чего тебе, Корман? - Гелла не любил, когда подчиненные за каждым чихом обращались к нему. Впрочем, это генерал был довольно самостоятельным.
   - Команданте Боргезе с отрядом вышел из окружения в районе населенного пункта...
   Гелла досадливо скривился: не нужны ему названия занюханных деревень.
   - Короче. Думают затеряться среди местных. Когда решат, что это им удалось, бери тепленькими. Осведомителей окрест у тебя достаточно, хорошо поработал. Хвалю.
   Корман помялся, его худощавая физиономия на экране видео выражала некое смущение.
   - Они вошли в село, не маскируясь. С оружием и в форме.
   - Численность? - резко спросил Гелла.
   - Э-э... не могу сказать.
   - Зря я тебя похвалил.
   - Видите ли... мои шпи... осведомители из местных жителей... бежали... завидев вооруженную банду. Не до сбора сведений им было. Жизни спасали.
   - Я рад, что их шкуры уцелели. Дальше разбирайся сам. Не малое дитё, чтоб я тебе дорогу показывал. Действуй.
   - Э-э...
   - Чего тебе еще?!
   - Нет, ничего.
   - Тогда - конец связи.
   Далеко-далеко от Майи, на полевом командном пункте в дебрях провинции Суор, генерал Корман снял фуражку и задумчиво поскреб лысеющую макушку. Черт его знает, может надо было сказать вождю Эйкумены, что выяснена личность спутницы команданте Боргезе.
   Она - давняя знакомая адмирала.
  
  

5. "МЫ ТЕБЯ ЖДЕМ!"

  
   Моя жизнь, та которую я помню, началась десять лет назад.
   В тот день я очнулся на скамье, на вокзале. Я не знал, что это - вокзал. Вокруг было людно и шумно. Временами чей-то громкий нечеловеческий голос возвещал непонятное. Огромное зеленое животное со страшным ревом проползло неподалеку. Оно было членистым, невероятной длины... Вдоль тела сверкали прямоугольные пластины прозрачных чешуй.
   Потом я был в каком-то помещении, меня привели туда. Вокруг тоже были люди, но я успокоился: их было не так много, как до этого. Кто-то показал на стоящий на столе аппарат видео. Спросил:
   - Что это?
   - Это - видео, - ответил я дураку.
   Его товарищи тоже оказались идиотами. Засыпали вопросами:
   - А это что? А это? - показывая то на настенные часы, то на письменный прибор и тому подобную ерунду.
   - Часы, - объяснял я, - Авторучка. Блокнот.
   - Как тебя зовут? - спросили меня.
   И я ответил:
   - Не знаю.
  
  
   Через три дня меня отпустили. Врач (я уже знал, что люди в светло-салатных халатах - это врачи), сказал:
   - Фактически - вы здоровы. Потеря автобиографической памяти труднообъяснима с позиций современной медицины. Но такие случаи бывали. Люди лишались памяти о прошлом, и... замечу: это всегда происходило в местах большого скопления людей.
   - Меня кто-то отравил? Чтобы ограбить? - спросил я.
   Доктор одобрительно кивнул.
   - Здраво мыслите, молодой человек. Отравление - вполне допускаю. Сочетание алкоголя с некоторыми медицинскими препаратами... Последствия непредсказуемы. Запомните, юноша, на будущее: никогда не пейте с незнакомцами. Удачи вам. Счастливо.
   "Счастливо..." Так говорила мне жена, провожая в город на заработки. Но я забегаю вперед. У меня тогда еще не было жены. Как не было документов и денег. Добряк доктор ссудил меня небольшой суммой.
   - Вы мне ничего не должны. Когда-нибудь поможете какому-то бедолаге. Тогда считайте, что мы с вами в расчете.
   Конечно, лечить бездомного бродягу - для больницы один убыток, оттого меня так скоро выкинули вон. Но доктор отучил меня бояться поездов и автомобилей. И на том спасибо. Эти штуки - совсем не живые. На них ездят. Но я предпочитал ездить на стиксах - вот они-то, без сомненья, живые, теплые, умные.
   Два дня я болтался по городу без дела. Город был большим и назывался Гана. Как и зачем я сюда попал, простите, не помню. На окраине, выйдя из дешевой забегаловки (я не пил спиртного, только пожрать и все), столкнулся с молодым стиксом. Вот о стиксах я знал! Они разумные, деловитые, насмешливые. Садись на него и езжай, куда хочешь. На шее у огромного котяры болтался кошель - денежку туда, будь любезен. Стиксы понимают человеческую речь, а вот их язык для нас слишком труден. Тысячу лет нерушим неписаный договор: люди и стиксы не обижают друг друга. Умные хищники, неспособные работать (четыре ноги и ни одной руки, уж извините) стали для людей одновременно охранниками и транспортным средством. В замен - кормежка, избавляющая от необходимости охотиться, и территории для расселения.
   В любых краях Мира, около самого захудалого городишки, вы найдете деревню стиксов. Что будет с ними теперь, когда человек окружил себя бездушными машинами? Ей-богу, не знаю. Но пока стиксы, заметно потесненные в своих правах, еще дружат с нами.
   Усевшись на лавочку подле харчевни, я беседовал со стиксом, поверяя свои печали, а он только мурлыкал, и терся огромной головой о мои колени. "Не горюй, брат".
   - ...Даже имени своего! - закончил я горькую повесть.
   Кисточки на ушах стикса пошевелились.
   - Не веришь? - спросил я.
   Он фыркнул, большая голова склонилась ниже.
   - Оставь! Ты вовсе не так голоден, чтобы кушать мои ботинки.
   Он откровенно улыбался, показывая большие, белые клыки. Кстати, жутковатое зрелище для непривычного человека. Но я не боялся, что доказывало, что раньше я часто общался со стиксами.
   Короче, повинуясь его пристальному взгляду, я снял левый ботинок и, вынув стельку, обнаружил пластиковый прямоугольник. На нем была фотография незнакомого юноши. И текст. "Гражданин Эгваль Ноэль Гарт". И еще какая-то цифирь. А в самом верху (для дураков вроде меня) написано: "Личная карточка".
   Стикс сказал свое "мяу", в знак того, что именно об этом он и толковал. Где ж еще прятать ценные вещи. Не в карманах же. А я глядел на фото незнакомца и повторял имя. Ноэль Гарт. Это - я.
   К чести моей, второй ботинок я проверил без посторонних советов. Своим умом дошел. Это ж надо, как поумнел. Свернутый множество раз листок бумаги, короткий текст только в самой середке. Это чтоб не вытерся слишком быстро. "Олдеминь. Улица Спокойная, 27. Целительница Альта Зикр".
   Видно, заболел я давно, и болезнь прогрессировала. Опасаясь наступления полного маразма, я, наверное, предпринял что-то, чтобы не стать человеком без роду и племени. Возможно, госпожа, как ее... Зикр, сможет сделать для меня больше, чем дипломированные врачи.
   Я похвалил себя за предусмотрительность. Не такой уж дурак, а?
   Добился своего...
   У меня снова есть имя. И цель.
  
  
   Путь был далек и долог. Я менял стиксов, или они сменялись сами, это происходило как бы само собой. И все они мне сочувствовали. Когда у меня кончились деньки, очередной стикс просто мотнул головой, так что его кошель ткнулся мне в руки. Бери, дескать, грошей, сколько надо, не стесняйся. Этим самым он уменьшал свою порцию харча, за который ясное дело, ему тоже надо будет платить. В следующей придорожной гостинице я весь день и посуду мыл, и дрова колол, и всякое прочее. И должок стиксу вернул. "Мы бедные, зато честные". Так я ему сказал, а он рассмеялся в ответ. Ну, мне представилось, что рассмеялся.
  
  
   Грунтовая дорога незаметно перешла в такую же серую, двухколейную улицу, до асфальта здесь еще не доросли. Саманные, крашеные белой известью и крытые камышом дома. Кривые заборы, увитые плющом. Мой стикс приободрился - вот это нормальные жилища - не сумасшедшие каменные громады. Я считал дома, чтобы не ошибиться, но на этом углем была выведена цифра 27. Нервничая, стал зачем-то поправлять лямки рюкзака.
   Забор весь цвел белыми, желтыми и фиолетовыми колокольчиками. В маленьком дворе, за покосившимся сортиром, виднелся поросший бурьяном огород. А ближе ко мне, оседлав толстый сук старой вишни, девушка в грубых штанах и мятой рубахе, собирала жалкий урожай с еще живых ветвей в зеленую кастрюльку. С веранды что-то орал приемник - девчонка соединяла трудовую деятельность с культурным досугом. Она мне сразу понравилась. Симпатичная дочка у этой самой целительницы.
   Я трусовато покашлял, обратите, мол, внимание.
   - Ау? - отозвалась вишневая нимфа, обратив-таки на меня внимание.
   - Э-э... - проблеял я, - Почтенная миз Зикр здесь живет?
   Она вроде бы удивилась, чудные, густые брови поехали вверх. Не туда попал, что ли?!
   Потея и заикаясь, я стал объяснять, кого ищу. Девчонка милостиво махнула рукой.
   - Зайди, что в калитке топчешься. Стиксу дальше шлендать, ихняя деревня - прямо. На веревочку за собой закрой.
   Я вошел. Закрыл за собой калитку на веревочку - для этих мест очень надежный замок. А девчонка протянула мне сверху кастрюлю с вишнями.
   - Держи!
   Я взял и держал. А девчонка лихо сиганула вниз, я не успел испугаться, как она приземлилась на сдвинутые вместе босые ноги. Чуть не коснулась руками земли; выпрямилась, облегченно выдохнув, вытерла ладони о попу.
   - Почтенная госпожа к твоим услугам. Альта Зикр. Вижу: у тебя непорядок с головой, не обижайся только. Утерял себя и не отыщешь.
   - Я хочу вспомнить... - пробормотал я, чуть не расплакавшись.
   - А я не прочь кое-что забыть. Вот и поможем друг другу.
   Она улыбнулась, и ее необыкновенная улыбка согрела меня. Улыбались не только губы, но все лицо и карие глаза, на которые то и дело спадали со лба темные, пахнущие солнцем волосы. Взяла вишенку из кастрюли, положила в рот, причмокнула, выплевывая косточку.
   - Угощайся!.. Скучала по тебе. Ждала тебя...
   Я стоял, как дурак, продолжая держать в руках нелепую кастрюльку. И ощущал вкус слёз, текущих по моим щекам.
  
  
   Наши девочки появились на свет 14 февраля 1388 года, и Глория сочла это добрым знаком.
   - Они будут счастливы и любимы.
   Она же дала мне денег, чтобы я съездил в Адонис и забрал новорожденных и Нойс.
   Да, надо же объяснить, почему у нас с ней появились новые имена.
   Я бы соврал, если б сказал, что занялся с Альтой Зикр любовью в ту же ночь, как с ней встретился. Это произошло позже, когда стало ясно, что она не в силах мне помочь. Тогда исчез некий внутренний трепет, который я по началу испытывал в ее присутствии. Я смог просто, без затей сказать, что хочу ее, и она ответила "да".
   В том-то и дело, что целительницей она не была. Рано потерявшая родителей, не слишком образованная, но с живым умом, девушка изобрела способ жить, не работая. Доверчивые, простодушные селяне оказались благодатным материалом для подобного жульничества. Что хитрого в том, чтобы успокоить пассами головную боль? Вам кажется, вас лечат? Это самовнушение. Вы лечите себя сами. Заварить полоскание от зубной боли? Тоже нехитрое дело. Главное в таких делах, не браться за по-настоящему серьезные случаи.
   Такую вот ошибку и совершила Альта, желая заработать хорошие деньги. Ее пациентка чуть не умерла, Альта в тот день вернулась домой с посеревшим от ужаса и потрясения лицом. В нашей местной больничке только одна машина скорой помощи и та еле ползает. Врач созвонился с коллегами из Адониса, и они прислали свой транспорт. Ожидая, он не прекращал борьбы за спасение жизни несчастной, павшей жертвой медицинского шарлатанства. К счастью, больную удалось вовремя доставить в Адонис. "Не инфаркт, но тяжелейший срыв сердечной деятельности" - сказали врачи и дружными усилиями через месяц поставили женщину на ноги.
   Надо сказать, то была особа с характером, жившая в деревне не по бедности, а из любви к природе. Жена видного чинуши из Адониса. И с этой парочкой шутки оказались плохи... Короче, на то, чтобы отмазать мою Альту ушли все наши сбережения. Ну, моих-то денег там было немного, да и не в деньгах счастье.
   - Я ее предупреждала... - всхлипнула Альта, когда наш местный полицейский завернул к нам вечером на чашку чая.
   - Кушайте, миз Зикр, угощайтесь, - наш страж закона принес конфеты с собой и вручил коробку Альте.
   - Я, право же, очень жалею, но с бюрократами в Адонисе... ну никакого сладу, - продолжал он, роясь в карманах.
   Увидев ордер на арест, Альта побледнела, а мне захотелось вышвырнуть полисмена вон, хотя он-то ни в чем не виноват. В участок мы отправились втроем. Я - для моральной поддержки, хотя Альта и так держалась молодцом. Не ныла и не старалась разжалобить.
   - А чё так поздно? - спросил дежурный, - С утреца бы забрали.
   - Приказано доложить, - вздохнул наш страж.
   - Ну, так доложили б. А исполнять зачем?
   Расспросы прервал телефонный звонок. Из Адониса осведомлялись, схвачена ли уже подлая шарлатанка.
   Пока наш добрый полицейский рапортовал, Альта разглядывала на стенах душеспасительные плакаты на тему закона и порядка, затем обернулась. Страж порядка с лязгом положил телефонную трубку на рычаг. Вытер платком лоб, отдуваясь.
   - Выговорил отсрочку. До утра.
   Альта встрепенулась.
   - Можно, позвоню?
   - Э-э... ну... в общем...
   Он объяснил, что это закрытый телефонный канал, такой же, какими пользуется ОСС. Не для посторонних. Нельзя категорически, самым страшным образом. За-пре-ще-но. Сами понимаете.
   - Только, пожалуйста, прошу вас, недолго.
   Альта заверила, что мигом.
   Она набрала один номер. Безуспешно. Второй. Третий. Лицо ее становилось напряженным; а полицейский вздыхал, пыхтел и ерзал обширным задом на потертом диванчике.
   Альта вскрикнула:
   - Глория?!
   В трубке радостно заверещало.
   - Я тоже, Глория, но послушай...
   Сжато описала свое бедственное положение. Назвала счет, куда перевести деньги. Тихо опустила трубку и так же тихо опустилась на диван рядом со своим стражем. Тот бережно обнял ее за плечи. Я скрипнул зубами. Обстановка для мордобития не подходила. Еще самого заберут. Вряд ли загадочная Глория раскошелится еще и на меня.
   Ночь Альта скоротала на диване, я прикорнул в разбитом кресле рядом. Добрый полицейский ушел домой, спать на широкой кровати с женой под боком. Попросил Альту не убегать до утра. Она обещала. Я тоже обещал. Присмотреть за ней.
   Поздним утром блюститель закона и порядка вернулся. Чисто выбритый, плотно позавтракавший. В промасленном кульке принес нам домашних котлет. Пока мы ели, позвонил в Адонис, в банк. Деньги на счет все еще не пришли. Вздохнул, насупился.
   - Эхе-хе...
   Вошел дежурный. Не вчерашний, а сменщик. Только что заступил, потому бодр и весел.
   - Начальник! Там какая-то старая клюква вас спрашивает.
   Дверь отворилась. Главный полисмен Олдеминя крякнул, расплылся в улыбке. Альта опрокинула горячий чай себе на колени и зашипела от боли.
   Таинственной Глории было за семьдесят. Затянутая в дорожный комбинезон сухопарая фигурка. Копна белоснежных волос, делающая ее выше ростом. Насмешливое лицо в частой сеточке морщин. Пара-тройка скромных перстеньков на пальцах. Ничего особенного. Золото высокой пробы и бриллианты чистейшей воды. Это главарь полиции позже мне объяснил. А тут он исполнил обряд вскакивания с места, щелканья каблуками и целования рук. Украшенных упомянутыми перстнями. Еще бы. Платежеспособная личность.
   Альта кое-как привела себя в порядок.
   - Глория?!..
   - Не ожидала? А я вот - собственной персоной, на твои художества посмотреть.
   После ночного перелета она не выглядела уставшей.
   - Всю дорогу дрыхла. Мой храп аж в кабине пилотов был слышен. Вру-вру. Люблю брехать. Как и ты.
   Альту было от Глории не оттащить, словно встретила родную душу после невыносимо долгой разлуки. Я смирился. Тем более, от нежданной гостьи ожидалось разрешение наших с Альтой крупных проблем.
   Глория их решила. Дала огромные взятки всем, кому надо. Стервозно облаяла тех, от кого ничего не зависело, но кто тоже хотел на нас поживиться. Купила на свое имя большой дом в центре Олдеминя. Приказала Альте продать наш, что и было сделано. Отписала половину своего дома нам с Альтой.
   Когда вихрь событий утих, сказала, окинув хозяйским взглядом общую гостиную нашего нового жилища.
   - Вот так, дети мои. Слушайтесь бабушку. Дело закрыто. Альта Зикр со своим хахалем уехала из Олдеминя, черт знает, куда. И след их простыл. Осталось всего ничего: ваши новые имена. Личные карточки изготовят завтра, тогда же внесут в базу данных. Так что, думайте побыстрее.
   Альта, с ошеломлением и восторгом глядя на Глорию, сказала:
   - Пусть я буду... Нойс Винер.
   Глория ехидно улыбнулась.
   - Я тебя понимаю. Теперь вы, молодой человек.
   - Гораций.
   - Молодец. С фамилией хорошо сочетается. А то, что у вас будет одна фамилия, я уже решила.
   "Она решила". Я решил!
   Альта неуверенно произнесла:
   - Глория... Я благодарна тебе, не знаю как... Но... право же, не стоило так жертвовать своим благополучием ради меня...
   - Во-первых, дорогая, мое благополучие - здесь. Я устала от светского общества и давно его избегаю. И давно хотела укрыться тут, с тобой. Да и ты не исключала такого варианта, раз позволила мне тебя отыскать.
   Альта... теперь уже Нойс, опустила голову.
   - Мне неловко... что ничем не смогу отблагодарить... Стыжусь...
   Глория надтреснуто рассмеялась.
   - Твой стыд и есть твоя благодарность. И моя сладкая месть. Ты не представляешь, какое я получила удовольствие!
   После недолгого молчания добавила:
   - С трудом верится, что ты оказалась беспомощна. Такой ты мне нравишься. Такой я тебя люблю.
   Альта, тьфу, Нойс, натянуто улыбнулась.
   - Работай я в цирке, сказали бы: "потеряла кураж".
   Костлявая ладонь Глории коснулась ее головы.
   - Да, девочка моя. Твой цирк закончился. И слава Богу!
   Они заговорили об общих знакомых, о том, что жестоко держать в неведении столько времени... ну да... риск, но хотя бы Астеру, такому честному, надежному человечку...
   Чтобы сбить их с неинтересной мне темы, я сказал:
   - Гораций Винер - неплохо звучит, - И сокращение удобное: Гор.
   - Я буду называть тебя полным именем, - с тенью недовольства ответила Нойс.
   Довольно долго, несмотря на наши старания и бурные ночи, нам не удавалось зачать ребенка. И во взгляде Нойс, когда брови ее сходились к переносице в беспокойном раздумье, читалось беспокойство. Но, тревога ее и моя, к счастью, оказалась напрасной. Терпенье и труд...
   Близняшки появились на свет 14 февраля 1388 года, и мы все, не только Глория, сочли это хорошим предзнаменованием.
   Больше Альта, теперь уже Нойс не занималась благоглупостями "народной медицины". С нее хватало возни в огороде и хлопот на кухне. Я регулярно ездил на заработки в Адонис и от "дурачка на подхвате" быстро поднялся до производителя работ. Оказывается, строительные таланты у меня в крови. Нет, дворца я не выстрою, но офис, сауну, закусочную... даже без проекта! Хватит эскиза, сделанного заказчиком на салфетке. Меня ценили, и бывало, говорили "за рюмкой чая", что имей я образование, запросто получу лицензию, чтобы открыть собственную фирму.
   Оставалось переговорить с Нойс. На мое предложение переехать в Адонис она ответила решительным отказом. Не спорила, не возражала. Когда ей что-то не нравилось, она просто отмалчивалась и могла "держать паузу" с неделю. Мы по-прежнему разговаривали друг с другом, резвились в постели, а то и вне ее, но больной темы не касались. Потом словно рвалась натянутая нить, все входило в нормальную колею. Вопрос оказывался решен. В пользу Нойс.
   Но в этот раз я закусил удила и твердо решил поставить на своем. Как ты не понимаешь, говорил ей, я должен кормить тебя и детей. Кто это сделает лучше: неуч-самородок или грамотный человек?
   - Ты - грамотный.
   - Но диплома у меня нет!
   - Купи. Или ты потратишь пять лет на изучение того, что и так умеешь, чтобы получить бумажку о том, что ты это умеешь?
   Я, конечно, был не прав. Не надо было орать. Обзывать ее бездельницей на моей шее, сонной тетерей, ну... по-всякому, в общем.
   Когда поостыл, попытался сгладить:
   - Ты же очень неглупая, Нойс. Почему ты - не учишься? Почему бы тебе не купить такую же бумаженцию, какую куплю я? Чем плох Адонис, да и любой город? Мы что, должны заживо похоронить себя в глуши?
   - Много знаний - много печалей. Мы всё обсудим позже.
   Тонкая, донельзя натянутая нить лопнула через месяц. Внешне между нами воцарились былые мир и понимание. Но кто победил: Нойс или я?
   Оба проиграли.
  
  
   Время шло и настало утро, когда я вновь собрался в город на заработки.
   - Папа, возвращайся скорее! - Бобби и Тея повисли на мне и я расцеловал обеих.
   Нойс тем временем трудилась в огороде. Распрямилась, вытерев лоб тыльной стороной ладони, подняла руку в знак прощания и... вернулась к работе.
   Друг нашего дома - стикс по прозвищу Бандит довез меня до околицы. Дочки завизжали от восторга, когда я уселся на него - не так просто ездить на неоседланном стиксе, а я это умел хорошо. Несколько раз оглядывался, чтобы помахать своим девочкам, их стриженые головки виднелись над верхней кромкой забора. Для этого Тее с Бобби пришлось встать на его нижнюю поперечную планку - росточка им пока не хватало. Они махали мне в ответ, пока поворот улицы не скрыл их от меня.
   Я вернусь. Вернусь во что бы то ни стало, несмотря на пролегшее между мною и Нойс отчуждение.
   Тем временем Бандит довез меня до места, где главная улица нашей славной станицы (Олдеминь - это вам не хутор какой, а десять тысяч душ народу) соединялась с междугородной трассой. Я потрепал стикса по мохнатому загривку и спешился. Он насмешливо фыркнул, мол жди автобуса, жди; и отправился, не спеша, восвояси.
   А я занялся делом: ожиданием, прикорнув на лавочке под старым мелколистом - такая у нас тут автобусная станция.
   От дремоты меня пробудил треск мотоциклетного мотора. Я встрепенулся, протирая глаза.
   Нойс затормозила с красивым разворотом; заглушила мотор; легким движением ноги опустила у мотоцикла "лапку", не дающую ему опрокинуться, когда стоит. Ловко слезла с сиденья, не затратив лишнего движения. Нойс всегда хорошо управлялась с моим мотоциклом. И запросто могла отвезти меня сама, но вот... не захотела. Что теперь-то скажет?
   Подошла ко мне. Поцеловала, горячо и страстно.
   - Мы тебя ждем! - сказала низко, чуточку с хрипотцой. У нее всегда такой голос, когда волнуется.
   Ничего не добавила больше. Вернулась к мотоциклу, уселась и дала по газам. У меня екнуло сердце, когда она, на миг бросила руль, приветственно воздев руки.
   - Я тебя жду!..
   Последнего слова я не расслышал, а оно точно было произнесено - я видел, как шевелятся губы Нойс. Не умею читать по губам, но в тот миг точно знал, что не мое имя слетело с ее уст.
  
  
   "Голос народа", 12 августа 1394 г.
  

ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ НАШЕГО ВЕКА

   ...К числу медицинских загадок можно причислить и происшедший в 1386 г. случай необъяснимого исцеления жительницы Адониса Иоланты Саваж, в девичестве Кребс. Перенеся в возрасте 15 лет тяжелое инфекционное заболевание, Иоланта полностью ослепла. Для красивой, с утонченными манерами девочки это стало страшным испытанием. Надо отдать ей должное, она не сломалась. Большую поддержку оказал ей друг детства, а впоследствии и любящий муж - Огастес Саваж. После долгих лет слепоты, будучи на отдыхе в Олдемине - станице в трехстах километрах севернее Адониса, Иоланта прозрела. Выздоровление произошло буквально в один день. "Я чувствовала себя, как после удара током. Словно получила заряд могучей энергии. У меня даже случился небольшой сердечный спазм", - рассказывала Иоланта. - "Но теперь я совершенно здорова и благодарю Бога за ниспосланную мне милость".
  
  

6. "Я, НАТАНИЭЛЬ..."

   Нынешний сезон в Адонисе выдался для меня не хуже и не лучше прежних. Соорудили автозаправку и закусочную на въезде в город. Заказчик расплатился наличными; я честно отдал долю своим работягам. Многие калымили со мной не первый год, знали меня и верили. На том и расстались до лучших времен.
   Вечерком, закончив дела, я подгребся к местному отделению Банка Магистрата. То есть, после славной победы над Островом лет десять назад, он был уже не БМ, а просто часть нашей отечественной ростовщической системы. А в народе по-прежнему именовался - Банк Магистрата.
   Знакомый клерк, завидев меня, развел руками.
   - Увы, господин Винер! Сегодня пополнить счет не сможете. Нет связи.
   Он деликатно выразился "пополнить", будто на моем счету уже была изрядная сумма. Черта с два. В наше время семейный человек капитала с зарплаты не сложит. Так и у меня: то густо, то пусто. Сегодня могло стать густо. Но... вот те на. Нет связи с Майей.
   Понимаете, в чем дело? Подобрав под себя финансы Мира, наши "работники дебета и кредита", окопавшиеся в Майе, вообразили, что могут всем управлять прямо из столицы. Лавочку назвали ЦОД - "центр обработки данных". Громадное здание, сплошь забитое вычислительными машинами и охлаждающими устройствами. Плюс собственная электростанция.
   Где бы ты ни был, в каком краю не обретался, хоть на Марионе посередь Великого океана, совершенные тобой покупки-продажи фиксируются в ЦОД. Гораций Винер купил булочку с котлетой и расплатился с личной карточки. Хлоп, готово - транзакция доставлена в ЦОД. Расход с такого-то счета на сумму столько-то реалов, ноль-ноль копеек. Сигнал пришел где по подземному кабелю, где через радиорелейную сеть, но пришел. Почти мгновенно, я булку еще укусить не успел. Скорость света - это, знаете ли, довольно быстро.
   А теперь представьте, что на торной дорожке случилось нехорошее. Пьяный экскаваторщик, рыл траншею, где не надо, и выкопал кабель. Вместе с булочно-котлетной транзакцией, ха. Или проще: сломалось передающее, либо приемное устройство. В любом случае - сигнал потерян.
   И стоите вы, то есть я, или кто еще, роняя слюни на булку с котлетой, а купить не можете. Нет связи с Майей. И никого не волнует ваш возмущенный вопль:
   - Я, тут, в Адонисе, кушать хочу! При чем здесь Майя!?
   Это я утрированно объяснил, за булку можно и наличными расплатиться. А вот положить сейчас кучу денег на счет я не могу. Нет связи с... будь она неладна, Майей, которая при всём. При деньгах, при власти, в сытости и довольстве. Майанцы - довольно мерзкие люди. Мое личное мнение.
   - Нет связи, господин Винер. Когда будет, неизвестно. Не раньше завтрашнего утра...
   Я пожал плечами и вышел из банка на свет божий. До утра ждать не могу, в кармане билет на поезд. Ладно, приеду домой с наличностью.
   Заходящее солнце висело большой розовой виноградиной в окутанном легкой дымкой небе. В сквере напротив играли ребятишки, я слышал их радостный визг. Мимо проковылял благообразный старичок, весь в белом и белой же панаме. Выполз, небось из дому, подышать, когда спала дневная жара.
   Я задержался на мраморном пороге. Скоро буду дома. Багажа со мной: заплечная сумка, в ней смена белья, зубная щетка и безопасная бритва. Все остальное на мне: кроссовки, полотняные брюки и рубашка-сеточка, сквозь которую просвечивает мое худощавое, сильное тело. Я несколько выше среднего роста и хорошо сложен. Да, женщины обращают на меня внимание. А я на них? Конечно. Но (сейчас будете сильно смеяться), я до сих пор еще верен Нойс.
   Может быть, потому, что за десять лет она ни капельки не подурнела, оставшись такой же привлекательной. И в постели оставалась страстной и неутомимой, какой я впервые ее узнал.
   Безыскусные манеры и равнодушие к нарядам так же остались при ней. Согласен: для женщины это - недостаток. Но недостаток, спасительный для мужниного кармана.
   Повеяло вечерним ветерком, я ощутил его кожей сквозь плетеную рубашку. Несколько непрозрачных накладных карманов на ней содержали мою личную карточку и заработанные честным трудом гроши. Я поделил деньги на три равные части и кармашки даже не оттопыривались. Никому в голову не придет, что я весь набит крупными купюрами. Хватит прохлаждаться, пора в путь. До вокзала недалеко - дойду пешком.
  
  
   Со странным чувством ступил я на вокзальную площадь. Быстро смеркалось, зажглись фонари, освещая двухэтажное здание вокзала; дневные шум и деловитая суета постепенно сменялись покоем и сдержанным ожиданием. Издалека доносился шум набирающего ход состава, гикнул свисток и затих... Но в любое время суток ритмы вокзальной жизни наполняли меня болью и одиночеством. Память о "втором рождении" столько лет и до нынешнего дня не дает покоя. Кто я? Где начат мой путь и куда ведет? Тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Будет ночь - будет утро. А утром я буду дома.
   Вообразил, как Нойс встретит меня. Сойду с поезда на полустанке в Олдемине, и увижу ее, рядом с моим мотоциклом. "Привет!" - скажет коротко, легко коснется губами моей щеки. Мы усядемся - Нойс за рулем, я на заднем сиденье. Торжественно подъедем к нашему дому, а Бобби и Тея встретят нас восторженными воплями. Девочки повиснут на мне; Нойс с легкой усмешкой отойдет в сторонку. Потому что наша с ней настоящая встреча - впереди. Вся грядущая ночь - наша...
   В зале ожидания половина народу спала, остальные поглядывали на часы. Мой поезд придет за полночь. Сна ни в одном глазу. Я неторопливо прошел в соседнее помещение - помесь кафе и кинозала. Настенное видео показывало новости, заключавшиеся в отсутствии новостей; у буфетной стойки кучковались несколько граждан. Вполголоса переговаривались - кто уезжал, кто оставался - всё как всегда...
   Я взял многослойный бутерброд, стакан сока и уселся в кресло, держа картонный поднос на коленях. Перевел взгляд на экран: новости закончились. Сейчас там, по щиколотку в густой траве, бодро вышагивали стройные босые ножки. Хм... Явно не стриптиз. А впрочем, кто его знает. Посмотрим.
   Ножки, голые и безусловно женские, пробудили от дремоты еще нескольких поклонников морфея. Я услышал сдержанные восклицания. Камера повернулась, показывая полностью фигурку обладательницы сих привлекательных нижних конечностей. Впечатляюще. Не дылда, среднего, судя по всему, роста. И - не голая. Короткое домотканое платьице - ага, фильма-то на историческую тему! Девчонка держала на плечах коромысло; чуток присела, цепляя два полных ведра, выпрямилась. Эк, припахали бедную! Тяжелая работа девушку не смущала. Запрокинула голову, глядя в бездонное синее небо; тем временем камера, упершись в оное, задержалась на несколько секунд, подчеркивая тем самым его синеву и бездонность...
   А потом на экране крупным планом возникла беспечная, довольная жизнью мордашка в ореоле густых, темных волос... Чуть скуластенькая; с широко поставленными карими глазами и маленьким упрямым подбородком... Я едва не подавился остатками бутерброда... НОЙС!?..
   Не веря глазам, уставился на экран... Поздно! Изображение разом поменялось на морской пейзаж. Солнце у горизонта... Темно-фиолетовые в закатном свете верхушки волн... Возникла музыка, похожая на мрачные удары огромного колокола. Снизу на экран выплыли и застыли в неподвижности крупные, ослепительно белые буквы... "Нина Вандерхузе в фильме "Ангел с черными крыльями". История Наоми Вартан".
   "...Поезд номер...гав-гав-гав... Прибывает на гав-гавтый путь!.." - по-вокзальному нечленораздельно заорал динамик под потолком. Я сорвался с места, и в компании таких же скорых на подъем личностей, ринулся в ночь, на платформу четвертого пути, куда уже причаливал поезд номер сто двадцать четыре. Нашел нужный вагон, отыскал обозначенное в билете купе второго класса. Второй класс означает, что постелей не дают, зато и спишь, не раздеваясь. Из соседей пока никого не было, и я выбрал верхнюю полку справа; улегся и попытался собраться с мыслями. Подвешивая на металлический крючок свою сумку, заметил, что руки у меня дрожат.
   Я десять лет женат на актрисе видео. Не на заурядной исполнительнице ролей третьего (и так далее) плана. На особе известной, знаменитой. Которую обожала и о предполагаемой смерти которой скорбела Эгваль. А она променяла славу на забвение; на жизнь в глуши; на брак с не вполне адекватным молодым человеком.
   ЗАЧЕМ?!
   Испугалась, что гениальное исполнение роли беспощадного врага Эгваль обернется против нее? Что после жестокой войны Нину (как непривычно мне это имя!), отождествят с чудовищем, в которое превратилась со временем Наоми Вартан?
   Странно, что я никогда не видел этого фильма раньше. Название, да, слышал. Знал, о чем он. У нас дома есть видео - ни Нойс, ни меня совершенным отшельником и букой не назовешь. Но вот это кино, в свое время, мне посмотреть не удалось. Помню, Нойс тогда нашла мне какую-то срочную работу. Уложила девочек спать, а меня попросила...
   - Тута свободно? - в дверь купе просунулась квадратная физиономия.
   - Выбирай любую койку, - отозвался я.
   Обладатель грубо обтесанной морды, без лишних слов улегся на нижнюю полку подо мной и почти сразу же захрапел. А сам я заснуть не мог. Нина Вандерхузе... Нина. Нина... Нойс!
   От непривычных душевных терзаний меня отвлекла необходимость сходить помочиться. Вот такая проза жизни... Материя первична, а сознание вторично, как учат философы. Неслышно спрыгнув на пол, я вышел в коридор и направился в известное место. Узкий тамбур, справа окно с приподнятой рамой, слева заветная дверь. Потрогал ручку - свободно. Сделав дело, глянул напоследок в мутноватое зеркало. М-да. Можно подумать: заболел или чем-то напуган. Выругав себя за слабонервность, я вышел обратно в тамбур. Там, спиной ко мне курил в окно коренастый гражданин - мой сосед по купе. Дожидается. Видать, тоже приспичило. Он обернулся, и я посторонился, пропуская.
   Есть-таки в людях шестое чувство. Во мне - точно есть. Ничто не предвещало беды, но меня как толкнуло изнутри. Я сделал короткий быстрый шаг в сторону, одновременно с парирующим движением левой рукой. И пудовый кулачище этого типа, вместо моего подбородка, впечатался в дверь сортира. Сам он, увлекаемый инерцией подался вперед, мимо меня, так что я оказался у него за спиной. Не теряя времени, огрел урода по затылку. Он пошатнулся и глухо замычал. Вот же крепкая дубина. Пришлось добавить ударом сомкнутых в замок рук. Вражина рухнул.
   Оставалось быстро вернуться к себе, запереться в купе и ждать развития событий. Банальный поездной грабитель не станет ломиться ко мне с требованиями сатисфакции. А предпочтет сойти через полчаса в дачном поселке Гурт. Там наш медлительный паровозик сделает трехминутную остановку. А громила пустится наутек.
   Я осторожно выглянул в коридор. Никого. Ан, нет! Навстречу ковылял испуганный старикашка, я моментально узнал эти парусиновые штаны, такой же пиджачок и белую панаму. Это его я видел мельком, когда выходил намедни из банка с кучей грошей в карманах. Все мгновенно стало на места. Дедок - наводчик, громила - исполнитель. Как они потом делятся: поровну или по честному, меня не трогало. Главного противника я крепко вырубил; а этого достаточно приструнить, он и обкакается.
   Я состроил зверскую гримасу, подошел к старичку, нежно взял за костлявое плечо.
   - Слухай сюда, дед...
   Свою ошибку я понял сразу же, как ощутил под видавшей виды одежкой не дряблый старческий жирок, а стальной твердости мускулатуру. Но было поздно. Меня словно ударило чугунным ядром, я пролетел по коридору не знаю сколько метров и, хлопнувшись об пол, даже не почувствовал боли. Свет глазах померк.
   Очнулся оттого, что меня трепали по щекам. Вокруг по-прежнему стояла тьма. Мне оставалось только жалобно застонать и спросить, где я; кто этот неизвестный, что надо мной хлопочет; и что, черт побери, случилось...
   - Вы - отдыхаете на полу в купе номер восемь. Из чего делаю вывод, что вы, очевидно, пассажир, неловко упавший с кровати...
   Я резко сел, отчего в голове зашумело. В ужасе ощупал карманы. Просипел:
   - Да включите же свет, дьявол вас раздери!..
   В тусклом свете потолочного плафона передо мной предстал гибкий, смугловатый молодой человек, одетый так же просто, как я.
   - Все ясно. - сказал он. - Развели очередного дурня.
   Усмехнулся в ответ на мой жалкий лепет про полицию и другие оперативные действия.
   - Потеряли много, как вижу.
   - Годовой заработок...
   Присвистнул, развел руками.
   - Хоть живы остались. А обидчиков ваших не поймать уже. Сошли в Гурте. Эдакий старикашка благообразный и, вроде, сынок его под руку держит. Правда, мне показалось, что все наоборот: старый козел молодого ведет.
   - Откуда вы зна...
   Он молча подал мне руку, помогая встать и хлопнуться снова, но уже на койку.
   - Так я там сел. На этот хилый дачный поезд. Будем знакомы. Ольгер Кай.
   Для затравки Кай сочувственно выслушал мой рассказ. Если бы башка моя не раскалывалась от боли, я бы обратил внимание на то, что Кай больше слушает, чем говорит. Я-то поведал ему многое. А он, кроме своего имени, ничего больше о себе не открыл.
   Тьма за окном разредилась в серую муть. Скоро рассвет. Я спрятал лицо в ладонях. Появлюсь дома... Избитый. Без гроша в карманах...
   Кай угадал мои мысли.
   - У вас с женой есть электронная почта?
   - Конечно.
   Кай вынул из нагрудного кармана фон, протянул мне.
   - Набирайте: "задержусь на месяц - выгодная работа".
   - ?..
   - Работодатель - я. Сколачиваю группу крепких людей. Никакого криминала, не бойтесь. Моя профессия, как ни странно, требует избегать нарушений общественного порядка. Так что, я не вербую вас в бандиты.
   - А... куда?
   - Нужна помощь в переноске и перевозке ценных вещей. Чисто физический труд в сложном климате, мне одному не потянуть.
   Несмотря на скверное самочувствие, я не удержался от смеха.
   - Так вы - кладоискатель?! Из этих... Копателей-фанатиков... Старинные карты, планы, "Золото Ваги" и другие миражи?
   - Вроде того. Хотя, вообще-то, я - тирский шпион.
   Если он - шпион, то я - Хозяин Тира, был такой шишкарь во времена Наоми Вартан. К счастью, ни державу, ни родную деревню предавать не пришлось. Кай на самом деле отыскал древние ценности и, на сегодняшний день, успел кое-что с выгодой распродать. Но основной массив "спасенного имущества" ему одному не уволочь. Я - не из шибко доверчивых, но фотографии, что он мне предъявил в качестве вещдоков - выглядели достоверно. Еще достоверней смотрелся толстый бумажник, из которого он отсчитал мне аванс. Такую сумму не стыдно будет перевести Нойс.
   Потому я принял его предложение. Пусть слава Нойс давно прошла, а шальные деньги утекли меж пальчиков... И все, что у нее осталось - так это недотепа-муженек - последний нелепый промах, довершивший некогда блистательную карьеру. Ладно. Я собирался вернуться к Нойс человеком, о котором бы она не пожалела, что вышла за него замуж.
   На следующей станции мы с Каем сошли с поезда.
   - Дальше поедем по воздуху, - объявил он.
   - И где же тут аэропорт? - съязвил я.
   - Наша птичка взлетает с шоссе. Идемте и увидите.
   Мы пошли и я увидел.
  
  
   - Это мы где? ­- спросил я, когда мы выбрались из самолета. Летели не так долго, и вряд ли далеко. Почти всю дорогу я проспал.
   - За Южным хребтом, как видите. Жарковато, да? Дует, как из печки.
   Вдалеке виднелись ряды палаток-кулеров со сверкающим на солнце светоотражающим покрытием. Нас ожидал пустынный вездеход и Кай нетерпеливо тронул меня за локоть.
   - Пойдемте быстрее, пока не подрумянились...
   - Э-э... но это же...
   Рядом с нами на флагштоке трепетал под раскаленным ветром флаг: желтый круг на синем фоне, перечеркнутый снизу черным треугольником.
   - Тир?!
   - Я же вам говорил. Идемте.
   С меня градом катился пот. Не от тяжкого душевного волнения, а просто уж очень палило сверху.
   Кай решительно потащил меня за собой.
   - Со своей совестью договоритесь потом, в тишине и прохладе. Помните: вас ждут великие дела.
  
  
   Первое великое дело, которое я совершил - это сотня отжимов подряд. Вместе со мной набирали физическую форму человек сорок. Разношерстая компания. Некоторые из них исчезли невесть куда через пару дней, вместо них появились новые - я лишних вопросов не задавал. Во много знаний много печалей и вреда для здоровья тоже. По собственной глупости и жадности я попал в переделку и вынужден играть по правилам Кая. При редких встречах со мной он лишь скалил зубы и обещал, что все будет хорошо.
   Следующая стадия обучения состояла в умении пользоваться кондесьютом. Здесь я тоже оказался на высоте. Так заявил Кай, отбирая "передовой отряд". Предупредил:
   - Вылет завтра, ни свет ни заря.
  
  
   Вы видели бездну? Видели бесконечное небо? Небо, окружившее самолет со всех сторон, и ни следа земли? Вы видели столп посереди пустоты? ВЫ ВИДЕЛИ МЕРТВЫЙ ГОРОД?..
  
  
   Мое первое задание было проще пареной репы. Кай с "доверенными лицами" займется "спасением имущества". Или: присвоением того, что уже целую тысячу лет плохо лежит. А мне с еще одним парнишкой достался "сторожевой пост номер два".
   Сидим в бронеходе, врубив кулер на полную, чтоб не вспотеть; и выглядываем в окошко на предмет всякой нестандартной лабуды. Ясное дело, что посторонних людей и скотов на ближайшие пятьсот верст окрест - круглый и абсолютный ноль.
   Поэтому, я малость растерялся, когда Кай коротко передал:
   - Тревога-тревога. Переместиться в квадрат сорок два, смотреть в оба...
   Какая к хрену тревога в мертвом царстве?! Но... в квадрате сорок два, куда мы поспешно передвинулись, обнаружился небольшой самолет, вроде того, на котором и мы прибыли в эти гиблые места. Самолет стоял пустой, экипаж, похоже решил прогуляться. Внутри никаких признаков оружия или спец снаряжения. Хм... Случайные люди? Вряд ли. Оставалось терпеливо дождаться возвращения искателей приключений. Что-что, а приключений на свою задницу они нашли.
   Сопляк - мой спутник вдруг заверещал:
   - Вон они! Вон они!
   Ага. Пустынный вездеход открытого типа, на нем двое. Я махнул парню:
   - Готовься! Берем их.
   Мы вооружены, те двое нет. Оба в кондесьютах, естественно. Я увидел их перепуганные лица. Один в возрасте, другой помладше, светлые патлы торчат из под шлема. Так этот молодчик вовсе охренел, завидев нас. Засуетился, не зная куда податься. Взад, вперед или стоп на месте с поднятыми руками. Жестом я приказал остановиться. Вот и все, ребятки. Дальше с вас Кай спросит: кто такие и откуда.
   Громкий хлопок. Хоботок вездехода (сразу бы понять, что это - пушка!) изверг тугую струю белой маслянистой жидкости. Она застывала в воздухе, распадаясь на множество тонких, липких нитей. Мы с моим товарищем мгновенно оказались туго спеленаты, и каждое наше движение лишь усугубляло ситуацию. Не удержавшись на ногах, я повалился оземь и катался, рыча от ярости, в напрасных попытках освободиться.
   Блондинистый молодчик подошел к нам. Я замер. Показалось, что у него в руках пистолет. Нет, всего лишь фотоаппарат. Он сделал несколько снимков; в эти мгновения я дорого бы дал за то, чтобы задушить его. Потом он поспешил к своей птичке. Его обрюзгшего пожилого товарища нигде не было видно.
   Как я ни изворачивался, а старта самолета не увидел. Клекочущий звук мотора раздавался совсем близко; меня мучил страх, что самолет, взлетая, наедет на нас. Тут ему и кранты. Но нам-то тоже.
   Мотор взревел... а потом звучал все дальше, тише, пока не смолк совсем.
   Кай появился через полчаса, обнаружив, что мы не отвечаем на вызовы. Его насмешки я пересказывать не стану. А через день он показал мне проявленные фото.
   - Хочешь на память? Ты здесь хорошо вышел. Ладно-ладно, друг, не рычи и не плюйся.
   - Так вы поймали того гада?!
   - Конечно. Хочешь сказать ему спасибо за снимки? Шучу, не бей меня. У тебя будет возможность с ним встретиться. Тогда и передашь свою безграничную благодарность.
   Очень нескоро, но я с обидчиком увиделся. Было это... точно день не вспомню, где-то за месяц до гибели Кая. В наше спецподразделение (а как еще назвать эту банду наемников?) заявился большой человек - правая рука команданте Йерка, главаря суорянских повстанцев.
   Большой человек оказался невелик ростом, светловолос и широколиц. У меня похолодело внутри, но я не подал вида. Кай сказал, кивая на меня:
   - Команданте Боргезе! Представляю вам нашего самого умелого и ценного специалиста.
   И что, по-вашему мне оставалось делать? Молча скрипеть зубами? Плюнуть в поганую рожу? Просто облаять? Вот и я не знаю.
   Маленький большой человек холодно подал руку, я так же холодно ее пожал. Не было сказано ни слова.
   Позже я попрекнул Кая:
   - Мог бы предупредить! "Команданте Боргезе". Как ни величай, а не нравится он мне, и всё. Пусть даже ты никогда не ошибаешься с вербовкой...
   - Я от него не в восторге. - ответил Кай. - Но люди за ним идут.
  
  
   Заканчивался очередной нелегкий день... Я лежал в палатке на койке, заложив руки за голову и размышлял. Имею иногда такую привычку. Двое моих сотоварищей устало дрыхли. Кулер работал в половину мощности, скоро он выключится совсем, ибо ночи за Южным хребтом очень даже холодные. Температура падает аж слегка ниже нуля. А днем мы опять начнем плавиться от дикого зноя. Когда-то, в древние времена было не так. Но внутреннее море иссякло и климат испортился.
   Оттого-то нам и приходилось тяжко. Мы терпели. И еженедельно получали информацию о пополнении своих банковских счетов - Кай крепко посадил нас на крючок жадности.
   Мы что-то здесь ищем. Кай уверен, что уже нашли, но открытием своим ни с кем пока не поделился. Это находится в Мертвом городе, куда мы уже летали. Через бездну... Тьфу, через гигантский бассейн высохшего моря. В центре его возвышается гора с плоской верхушкой, где некогда располагался правивший планетой конклав. Жестоко правивший, мягко скажем... В наше время от его столицы остались циклопические развалины. Мертвый город.
   Слыхал я когда-то сектантские завывания, мол, время придет: он восстанет из пепла и зло вернется в Мир. Это-де, хорошо. Ибо какое добро, когда зла нету. Идиоты...
   Поскорее бы отыскался клад Кая. Во мне крепло нехорошее предчувствие, что в этих краях надолго задерживаться нельзя.
   Проваливаясь в сон, я пожелал увидеть дом... дочерей... Нойс.
   Увидел ту же знойную пустыню, что наяву.
   Палатки-кулеры исчезли. Вместо них тянулись правильные ряды бараков, окруженные по периметру пулеметными вышками. Вечерело. Я отчаянно спешил - если опоздаю, умрет кто-то очень мне дорогой. Во сне я не помнил, кто. В этом сне я был невольником, рабом, заключенным. На левом предплечье у меня было вытатуировано клеймо. Очнулся внезапно, с острым чувством невозвратимой потери.
   В темноте храпели мои товарищи. Кулер давно перешел в режим вентиляции и гнал в палатку прохладный ночной воздух. А мне было жарко, я обливался потом. На полочке в изголовье нащупал часы, придавил кнопочку, циферблат осветился. 14:02. Полночь.
   В слабом свете часов тщательно осмотрел левую руку выше локтя. Ничего. Ни малейшего следа. Бред.
   Перевернулся на спину. Целая ночь впереди. Спать.
   ...Я стоял, крепко привязанный к столбу. Из высоко расположенного оконца с пыльными стеклами падал на грязный пол косой солнечный луч. Над головой металлическая крыша. Ящики вдоль стен. Что за сарай?
   Шепот. Кто-то рядом со мной, прикован к этому же столбу позади меня. Я силился ответить...
   Со стоном проснулся. Черт! Так и сбрендить недолго.
   Я долго лежал в темноте, не смыкая глаз. Все же заснул и, на этот раз, кошмар не повторился.
  
  
   Утром Кай заметил, что я не в духе.
   - Потерпи, брат, все образуется! Не хмурь чело.
   Однако, сам был невесел.
   - Положение хреноватое, знаешь ли...
   Ну да. "Команданте Боргезе" облажался в очередной раз, его отряды откатывались поспешно и в панике на те же позиции, с которых бодро выступили две недели назад. А до него партизанами Суора руководил такой же неудачник, не помню, как звали и куда он пропал. Наверное, уволился по собственному желанию.
   - Сегодня у нас с тобой намечена вылазка... - продолжил Кай и, поймав мой вопросительный взгляд, уточнил:
   - Туда, где ты так удачно позировал будущему команданте. Я это фото бережно храню. Какая экспрессия, какие выпученные глазки... Какая пена изо рта. Ты - бешеный зверь, брат мой.
   Стукнул бы я его покрепче, да нельзя. Бить морду работодателю - не полезно. Как для кармана, так и для деловой репутации. Спросил невинным голосом:
   - Когда отправляемся?
   - Да как червячка заморим, так и в дорожку.
   Сказано, сделано. Пожрали в нашей столовой, две ранние птахи, и к самолету. Пилот нас уже дожидался.
   Через два часа были на месте. Адреналин погуливал в крови - от полета над жутким зевом иссохшего моря всегда так. Мертвый город никуда не делся и был по-прежнему мертв.
   Долго ли, коротко ли, мы с Каем прокатились на маленьком пустынном вездеходе - том самом, на котором не так давно путешествовал Дан Боргезе. Трофей, знаете ли. Маршрут наш был, кстати, тот же самый.
   Кай показал мне заветное подземелье и упрятанный в нем загадочный объект. Голос его отдался эхом от каменных стен:
   - Как по твоему, Гораций, сколько он весит?
   - Хм... Примерно семь и два на два - положим тридцать кубов. Металл, но не сплошняком. От двадцати до пятидесяти тонн.
   - И как, по-твоему, его вытащить наверх?
   - Подумать немного, так сделаем.
   - Берешься? Людей я дам. Землеройку и другую технику получишь, скажи только, чего тебе еще надо.
   - Двойная оплата и доступ в Сеть - отписать домой. Я безобразно долго отрезан от мира. И не дуй мне в уши про секретность - не маленький.
   - Ладно. Ты муж взрослый и самостоятельный. - согласился Кай. - Я тебе доверяю. Не расспрашиваю тебя о прошлом, заметил? Как бы там было, ты вынес из него бесценный опыт и стал тем, кто ты есть.
   Я промолчал. Не объяснять же ему, что прошлого у меня нет.
   Обратную дорогу Кай был необычно задумчив. Самолет наш скользил над сизым маревом, скрывавшим бездну - утлый челнок над морем зла. Мы приземлились, когда на землю уже пала душная южная ночь. Вереница посадочных огней сразу же погасла. В темноте Кай нашел мою руку, пожал.
   - Хотел сообщить тебе одну странную историю... Потом. Сейчас поздновато. Завтра ненадолго смотаюсь в... Короче, заберу нашего общего друга. А то, боюсь, пропадет зазря.
   "Туда б ему и дорога", - подумалось мне, а вслух я сказал:
   - Бывай. До встречи.
   "Брат..."
   Больше я его никогда не видел. И не узнал, о чем же он хотел мне рассказать.
  
  
   - Что делать-то будем, командир?
   Военным я не был, но против почетного обращения не возражал. Звучало лучше, чем "прораб" и, стало быть, для дела полезней. А дела наши были неважные.
   Накануне мы, двенадцать человек, прибыли в Мертвый город, едва не потерпев крушение при посадке. Черт его знает, почему ошибся пилот, но птичка наша выкатилась за посадочную полосу. Нас крепко тряхнуло на буераках, хряснула сломавшаяся носовая стойка; самолет клюнул носом... Нас побросало друг на друга и мы вместе кубарем прокатились по салону.
   Никто серьезно не пострадал, за одним исключением. Носовую часть фюзеляжа смяло гармошкой; что осталось от пилота - неприятно рассказывать. Жалко парня, столько рейсов сделал без сучка, без задоринки...
   Кондесьюты мы надели заранее, перед посадкой, и адово пекло снаружи нам было не страшно. Пустынный вездеход стоял наготове, в том виде, как его оставили прошлый раз. А что ему сделается? Индикатор заряда показывал, что аккумуляторы полны; об этом говорили и автоматически сложившиеся панели солнечных батарей.
   Вдали сверкали полушария трех палаток-кулеров; они, судя по всему, тоже были в целости и сохранности. Это я рискнул в прошлый раз и не приказал свернуть их перед отлетом. Кай опасался, не знаю чего: ветра, бури, урагана; но я тогда уперся и оказался прав. Теперь мы оказались избавлены от тяжелой работы: "и стол и дом" готовы и ждут нас.
   Воздух внутри был холодным, но немного затхлым. Мы разбились на группы по четыре человека и разошлись по "квартирам". Все три палатки имели между собой телефонную связь.
   В кондесьюте лучше не находиться долго, потому я и трое моих спутников разоблачились, оставшись нагишом (а как вы думали, носят на себе кондесьют?) и завалились спать в тишине и прохладе. К вечеру прибудет транспортный вертолет, доставит землеройную машину - так называемого крота; и инженера, чтобы его обслуживать.
   Поздно вечером, когда кроваво-красное солнце начало тонуть в чернильной мгле у горизонта, я связался по радио с базой и спросил: когда?!
   Мне нервозно ответили, что вертолет вылетел четыре часа назад и больше о нем ничего неизвестно. Молчит, на вызовы не отвечает.
   Может быть, на скрытом от людских глаз дне умершего моря, еще живы несколько человек; наш инженер и экипаж вертолета... Скорее всего, нет и это к лучшему. Ведь помочь тем, кто остался в четырех километрах внизу - невозможно.
   - Так что делать-то будем, командир?
   Не высовывая носа из палаток, мы устроили телефонное совещание и отовсюду мне задавали один и тот же вопрос.
   - Будем спать. - без колебаний ответил я. - Подъем в 6:00, кто проспит сигнал, пеняет на себя. И... без паники. У нас припасов и воды на месяц. Главное - это вода, для наших организмов и кондесьютов. Она расходуется быстрее. Но, вспомним... За много лет до нас в Мертвом городе побывала экспедиция Хозяйки Острова, люди жили здесь месяцами. Завтра помозгуем: где находится источник?
   - В этом долбанном климате вода существовать не может... - прогундосил кто-то.
   - Завтра ты нам расскажешь, почему. Умник. А я тебя опровергну. Всем дрыхнуть. Отбой!
  
  
   Повторять не пришлось, через пять минут все дрыхли без задних ног. А мне не спалось. Тихо встал, протиснулся в узкий тамбур, плотно притворив за собой внутреннюю дверь. Потом открыл наружную и вышел тихую темноту, разбавленную сверху светом звезд. Был тот час, когда дневная жара сошла на нет, а холод еще не наступил.
   Становилось светлее. Я решил, что за моей спиной восходит Минна, но ошибся. В небе тускло светилось странное пятно - "серебристое облако" или как его там. Чушь собачья. Замечено, что источник рассеянного света перемещается по небу вслед за суточным вращением Мира - восходит и заходит, как любое небесное тело.
   Ученые мужи делали вывод, что он расположен за пределами атмосферы. Захваченное Миром облако космической пыли? Другие умники уверяли, что по законам небесной механики такой захват невозможен. Третьи провели радиолокационное исследование объекта, чтобы по времени возвращения отраженного сигнала определить расстояние. Все бы ничего, да только "облако" радарные сигналы не отражало.
   Пока я философски размышлял на отвлеченные темы, свет начало тускнеть и скоро погас совсем. Ни одна из лун еще не взошла и в наступившей вновь темноте мне стало неуютно.
   Поспешил обратно в палатку. Надо же: внутри горел свет, трое моих спутников взволнованно переговаривались. На столике вещал радиоприемник.
   "...С оккупацией Острова покончено - так заявил команданте Йерк!" Пам-пум-пум, пара-ру-рам! Ну да, мелодию гимна Острова я знал - запомнил из недосмотренного душещипательного фильма, с моей женой в главной роли... Нойс. Как-то она воспримет неожиданный политический поворот? Мне становились ясны некоторые особенности ее характера. Бывает так, что роль довлеет над исполнителем. До сих пор Нина Вандерхузе - Нойс в какой-то мере ощущает себя... Хозяйкой Острова. Наверняка, сейчас она поражена, взволнована. Мне захотелось быть рядом с нею, захотелось как можно скорее вернуться домой.
   Утром я без промедления связался с базой. И узнал еще одну новость. Кай погиб.
   Смерть шефа - само по себе плохо и чревато раздраем в команде. Что хуже - со смертью Ольгера Кая разладился тонко настроенный механизм его плана. Да, мы нашли "штуковину" - очень хорошо. Да, никто не знает, что это, но, наверняка, нечто очень ценное, раз за ним в свое время так яро охотилась Хозяйка. Нет, помощь прислать пока не можем, у нас осложнения - подозрительно усилилась активность войск Эгваль. Начались разведывательные полеты их авиации над Южным хребтом. Короче, пахнет жареным, вы уж, парни, извините, потерпите немного, проявите стойкость. Всем привет, конец связи...
   - Конец... Оторвал бы тебе, с яйцами в придачу... - не сдержался я, но на базе уже отключились и моих слов не услышали.
   То, что мы не военные, а банда жадных хлопцев, грозило в скором времени обернуться большой бедой. Начнется с нервных попреков, вопросов "кто виноват?" и "что делать?" Закончится поиском козла отпущения. "Кто завел нас сюда?" Я, вестимо... Кай всегда выделял меня из общей массы.
   Расправившись со мной, и поняв, что лучше им от этого не стало, все быстро передерутся. Оставшиеся в живых, ежели таковые будут, сдохнут месяцем позже.
   Держа в уме такую приятную перспективу, я бодро сказал:
   - После завтрака лезем вниз, изучать берлогу. Да и прохладней там.
  
  
   Железная двойная дверь в бетонной стене и крутая винтовая лестница, вьющаяся вокруг шахты лифта. Да, здесь ходил лифт, недавно... тысячу лет тому назад. Мы шли гуськом, двенадцать апостолов - ровно столько было первых последователей у Девы Марии. А три десятилетия тому назад здесь шастали приспешники Хозяйки. Поговаривали, что она сама возглавила одну или две экспедиции, в поисках тайны...
   Я этому не верил. Диктаторы обычно втайне трусливы. Эта особа никогда не решилась бы поставить на карту свою драгоценную жизнь.
   Фонарь на моем шлеме давал достаточно света, чтобы не спотыкаться на ступенях, но дальше внизу было хоть глаз выколи. По моим подсчетам мы уже спустились на высоту, тьфу на глубину... этажей в десять. Луч фонаря высветил бледный круг на каменном полу. Прибыли!
   Я обернулся, посветил наверх. Фонарики моих товарищей качнулись в ответ. Через минуту мы все собрались внизу у подножия лестницы в маленькой, вырубленной в скале, комнате. Узкий сводчатый проем открывал дорогу в "главный зал", куда мы и поспешили. Я помалкивал, пережидая ахи, да охи вперемежку с заковыристой бранью, которыми мои спутники выражали удивление и восторг при виде обширной, прохладной пещеры. Мне-то картина была уже привычна.
   - Вот клад, который искали. Не спрашивайте, что такое красуется на гранитном постаменте: большущая бомба, маленькая подводная лодка, буровой механизм или еще какая хрень. Понятия не имею. За доставку этой штуковины в Тир нам обещана куча денег. В десять раз больше, чем уже получили. Не спрашивайте, сможем ли мы их заработать. Не знаю. Со дня, когда Кай получил свое, мы лишились группы поддержки и оказались брошены на произвол судьбы. Задача номер один: выжить. Номер два: вернуться. Три: извлечь выгоду из находки. Дураков и трусов среди нас нет. Мы справимся.
   Моя короткая речь восторга не вызвала, но и неприязни тоже.
   - Здесь можно обойтись бес кондесьютов! - воскликнул кто-то.
   - Вот именно. Переодеваемся. А потом я скажу еще кое-что.
   Мы поснимали с себя рюкзаки с пожитками. Перемена кондесьютов на нормальную одежду: штаны, ботинки и рубахи-безрукавки заняла у нас четверть часа.
   - Давным-давно какие-то парни затащили сюда это диво. - я показал на "штуковину" и заговорщицки усмехнулся. - Они были жутко умными, но вряд ли умели проходить сквозь скалы и каменные стены. Задача: найти дорогу, которой они пришли сюда.
   - Сверху спустили!.. Мы же там шли... А лифт потом разобрали на фиг! - товарищи мои рождали мудрые мысли один за другим.
   - Стоп! - скомандовал я. - Молчать всем, пока не разрешу. Потом говорить по очереди. Вертикальный ствол, в котором размещена винтовая лестница с шахтой лифта в центре - подходит. Если лестницу и лифт соорудили после того, как штуковину спустили вниз на лебедке. Выдерживающей, заметьте, порядка полусотни тонн. Теперь говорите свое, кто смелый, давай!
   - Ерунда! - пробасил Ферда, самый спокойный и обстоятельный из моих парней. - "Предбанник", которым кончается вертикальная шахта, слишком мал, чтобы штуковину в нем развернуть. Хоть стоя, хоть лежмя...
   - Значит, так. Ферда, бери еще двоих и ультрафиолетовый фонарь. Проверьте стены пещеры на скрытую кладку. Сильно подозреваю, что найдете замурованный ход. Тогда кликните нас. А мы пока отдохнем.
   Ферда пожал плечами, молча толкнул локтем двоих, чем-то ему приглянувшихся, и они отправились. Вслед им неслись беззлобные шуточки с пожеланиями успехов в труде.
   Я охладил веселье:
   - А вы, ребятки, готовьте инструмент. Лопатки, ломики. Тяжелой техники, извините, здесь нет. Коли Ферда с приятелями что обнаружат - ковырять стены будете вы.
   Через полчаса Ферда мощно свистнул, подзывая нас. Мы поспешили на зов.
   - Слушай, соловей-разбойник, - попрекнул я, - ты бы хоть эхо учитывал, в замкнутом-то пространстве. В ушах звенит!
   Ферда осклабился, повел фонарем, я слегка отстранился, чтобы не попасть под ультрафиолет.
   - Смотри, командир!
   Там, где невооруженный глаз видел лишь шершавую поверхность гранита, под невидимыми лучами фонаря вспыхивали швы грубой каменной кладки. Они проявились там, где глина, покрытая гранитной кошкой, местами осыпалась.
   Наступившее молчание подсказало, что в глазах подчиненных мой авторитет резко возрос.
   Так же молча, и с некоторым ожесточением, мы приступили к работе и за час расковыряли дыру, достаточную, чтобы в нее пролез человек. Несколько камней упали внутрь, в темноту. Я прислушался. Кажется, никаких ям и провалов. Посветил ручным фонариком. Узкий, но высокий тоннель уходил вдаль. Его сводчатый потолок выглядел достаточно прочным. А на каменном полу лежали рельсы!
   - Так! Ферда и вы двое. Прогуляемся минут на десять.
   С собой я взял двух его недавних спутников - как и Ферда, в камнедробительных трудах они не участвовали. Я строго делил задания и ответственность между людьми...
   Мы шли осторожно, фонари давали видимость вперед не больше десятка метров. Тоннель постепенно расширялся.
   - Ёпрст!! - всегда сдержанный Ферда не скрыл изумления.
   Пещера, намного больше той, откуда мы вышли, терялась во мраке. Потолок ее был настолько высоким, что лучи фонарей до него не доставали. Зато под ними тускло блеснула вдалеке зеркальная гладь воды. Подземное озеро!
   - А это что?! Гляньте! - Ферда указующе вытянул руку.
   Старался он зря. Мы и так видели палатку, стоявшую на берегу подземных вод.
   Подходили осторожно. Пальцы мои лежали на рукоятке пистолета, торчащей из расстегнутой кобуры. Товарищи мои тоже нервничали. Но я заметил, что Ферда единственный из нас, кто так и не взял оружие на изготовку.
   - Ясно дело, здесь никто не живет!
   Разумеется, он оказался прав.
   Узкая походная койка, с небрежно брошенным на нее одеялом. Скромные пожитки человека, привыкшего к походной жизни. Мое внимание привлек металлический сундучок. На крышке виднелась надпись: "Собственность Хозяйки Острова. Не трогать. Виновный будет наказан".
   "Секретный ящик" оказался даже не заперт. Как я и предполагал, он оказался набит бумагами. Рассматривать всё подряд было некогда, но и так понятно, что ценность находки велика. Возможно, здесь сокрыта тайна "штуковины" и много чего еще. На глаза мне попал желтый от времени лист плотной бумаги. Иссеченный линиями сгиба, как будто одно время был сложен наподобие лодочки... или чаши. Зачем? Кто знает...
  
   Я, Натаниэль Гариг, клянусь тебе, Наоми Вартан, в верности и скрепляю эту клятву своей жизнью. Клянусь быть преданным и смелым и во всем повиноваться тебе или лицам, которых ты назначишь.
  
   Подписано: Н. Гариг
   Принимаю. Naomy Vartan
  
   Я криво усмехнулся. Отъявленная злодейка была к тому же сентиментальна и по-женски глупа. Вместе с важными документами хранила ненужные пустяки. Закрыл сундучок на защелку и взял его под мышку.
   - Хорош глазеть по сторонам, ребята. Возвращаемся.
   Когда мы были уже недалеко от проделанной нами дыры, Ферда вдруг вполголоса сказал:
   - Командир... ты из сидельцев... что ли?
   Ферда подразумевал: не приходилось ли мне отбывать тюремный срок. Откуда мне знать?
   - Почему спрашиваешь?
   - Командир... У тебя на левом предплечье след тату. Хорошо сведенной, но в ультрафиолете все равно видно. Случайно заметил - когда лучом тебя зацепил. Извини, командир, если что не так.
   Я многозначительно промолчал.
   Когда мы вернулись, я коротко рассказал об открытии неисчерпаемого источника воды (бурные восторги), о загадочной заброшенной стоянке на берегу подземного моря (общее изумление), и найденных, наверняка секретных, документах (ярое любопытство).
   - Парни! Этим документам не меньше тридцати-сорока лет. А то и полвека. - пояснил я. - Они скрывают множество тайн, которыми мы завладеем.
   Я говорил весело, гоня прочь смутную тревогу. Открыл ящик, медленно выложил из него пачки бумаг, отдельную толстую тетрадку, альбом вручную вычерченных карт, пожелтевший текст клятвы былого фаворита Хозяйки и рисовальный блокнот с кармашком для карандашей. Тут уж все тесно сгрудились вокруг меня.
   - Художница была, блин! Вот где талант! Лучше б всю жизнь рисовала, чем... - среди общего гомона Ферда высказал собственное веское мнение.
   Я открыл последнюю страницу.
   И увидел... мы увидели портрет молодого человека.
   Наступила пустая, мертвая тишина...
   Подпись гласила: "Таким я его помню".
   В четких линиях рисунка чувствовалась рука истинного художника и любящей женщины.
   Не красавец, но решительный и волевой парень.
   Замечательное лицо.
   Мое.
  
  

7. МИЗ ВАНДЕРХУЗЕ

  
   - Высаживают десант с вертолетов... Четыре дюжины. Запад, два перехода. Идут медленно, встанут на ночлег. Утром здесь.
   - Ты хороший разведчик, Ао.
   В косых закатных лучах, падавших сквозь частокол древесных стволов, лицо молодого бойца казалось отлитым из бронзы. Как он предан тебе... Давно ты не испытывала такого душевного подъема. Завтра бой - последний в твоей жизни. Никто не отступит, не побежит. На свете намного больше людей сдавшихся, чем побежденных. Побежденным может оказаться каждый. Сдавшихся среди нас нет. Так ты сказала людям вчера.
   А твой привычный цинизм спрятался и помалкивал. Где ты, миз Хайд?
   - Благодарю тебя, Ао. Ступай.
   Он поворачивается и уходит, легко ступая по мшистой подстилке, укрывающей землю. Ты следишь за ним взглядом. Неподалеку, среди могучих стволов стоят палатки бойцов. Молодой герой ныряет в одну из них - отсыпаться. Перед боем нужен хороший отдых.
   Враги не спешат, ожидая подкреплений. К утру их здесь будет сотни две с половиной. У тебя людей меньше. Вместе с тобой - тринадцать человек. Чертова дюжина. Ты не отступишь - устала быть загнанным зверем. Тебя никто не покинет.
   "- Меня не обманет их героизм. Провинция Суор - общество статуса по одежде. Есть у тебя обувь - ты выше босого. Есть и штаны - ты еще выше. А добавить рубашку, да головной убор, да с какими-нибудь фитюлечками... Поэтому, надев армейскую форму, бедняк ощущает себя небожителем!.."
   А-а, вот она, миз Хайд с ее гадостями. Не отвечай. Пусть сидит и не рыпается. Она - это ты. Ты - это она. Вторая половинка твоего я много лет как загнана пинками под лавку.
   Темнеет. Мрак окутывает лес, мрак в твоей душе. Сна ни в одном глазу. Отдельной палатки у тебя нет, ты собиралась спать в гамаке, укрывшись защитной сеткой - жалкое убежище.
   Кто-то идет. Это возвращается Ао.
   - Спутница Повелителя драконов! Вам здесь неудобно. В нашей палатке достаточно места.
   Ты согласно киваешь; Ао снимает и сворачивает гамак. Вы идете вместе, останавливаетесь у входа в палатку, потом ты садишься на брошенный на землю тюк с гамаком; Ао преданно стоит рядом.
   - Совершенно не хочется спать, - говоришь ему.
   - Мне тоже, Спутница...
   Жестом останавливаешь его. Уж очень длинным титулом он ее наградил, так и язык заболит выговаривать. Ао улыбается, он понял. Хороший парень. Какое живое и умное у него лицо. Это несправедливо, что такой человек должен прожить жизнь в нищете и безвестности. Все вокруг несправедливо. Тебе с этим ничего не поделать. Двенадцать молодых людей умрут завтра только потому, что ты устала жить.
   Ладно, попытка не пытка. Ты говоришь Ао, что делать. Он не выказывает недоумения, надо так надо. Спутнице виднее.
   Усаживаешься поудобнее, скрестив ноги. Справа и слева от тебя Ао устанавливает два тонких шеста (сухостоя вокруг много, далеко ходить не пришлось), привязав к ним армейские ножи, широкими лезвиями вверх. Плоскости лезвий должны смотреть на восток, объясняешь ты. Или на запад, смотря с какой стороны подойти. Ао вновь улыбается.
   Рядом с каждым лезвием Ао привязывает тонкую сухую лучину, из запаса, который бойцы используют при разведении костров.
   - Зажги их.
   Ао повинуется. В ночи вспыхивают два дрожащих, слабых огня. Они постепенно разгораются и стальные лезвия начинают испускать вокруг себя призрачное сияние.
   Вслед за этим твое сознание расширяется, охватывает стоящего рядом Ао, спящих позади тебя и в соседних палатках бойцов, и устремляется вдаль...
   - Приходится вспоминать детские приемы... - собственный голос звучит издалека и кажется чужим. - Ао! Если увидишь, что мне... стало холодно... укроешь одеялом.
   Дальше. Дальше... Ты ищешь тех двоих, кто тебе нужен. Дальше!
   Как далекий свет окна в ночи манит усталого путника... Как свет маяка указывает кораблю верный путь... Ты нашла. Ты их видишь!
   "Слушайте меня! Исполните мою волю!"
   Внезапно ты теряешь контакт. Это как провалиться в ледяную воду, когда под ногами не выдерживает тонкий лед. Холод! Холод...
   Когда же придет день и согреет тебя? Когда же кончится эта стылая ночь? День и ночь. Ночь и день.
   Свет и тьма лихорадочно сменяют друг друга.
   Что это... Что?
   Это деревья за окном убегают назад и встающее над горизонтом солнце то скрывается за ними, то выныривает вновь. Холмистый пейзаж за окном - здесь начинается провинция Мета. Стук твоего сердца сливается со стуком вагонных колес.
   Бобби и Тея спят вместе на верхней полке. Нет... спит Тея, а Бобби проснулась и глазеет в окно. Это она настояла, чтобы им с сестрой отдали верхнюю полку - здесь гораздо интересней. Глория, соответственно почтенному возрасту, дрыхнет внизу, там же и охранница, та что постарше. А молодая, Симона - на верхней полке напротив, оказывается, тоже не спит и тихо, одними глазами грозит Бобби, чтобы не вздумала разбудить остальных слишком рано. Бобби усмехается и осторожно, совсем со стороны незаметно, пихает локтем Тею.
   "Дорогие мои... как же я хотела увидеть вас!"
   Холод проникает в тебя, сковывает тело и разум. Ты что-то собиралась им сказать... Очень важное. Что?..
   МЕТА!!!
   Скоро будет город Мета, столица провинции. Времени совсем мало!
   "Здесь нельзя оставаться! Бобби! Симона!!"
   Разбудите остальных! Скорее... Господи... Пресвятая Дева! Заступница, спаси их!!
   Кричишь отчаянно, срывая голос. Тебя никто не слышит.
   Ты сама себя не слышишь. Тонешь в черной тишине. Последнее, что видишь: Тея проснулась, недовольно хмурясь, потом лицо ее светлеет. В обнимку с Бобби они глядят в окно, любуясь восходом. На милые лица дочерей падает мягкий утренний свет...
  
  
   - Уже утро?! Ао... ты провел рядом со мной всю ночь?
   Светает. Высокие стволы старых горий колоннами вздымаются вокруг. У их подножия висит сизый туман. Остаток ночи Ао согревал тебя своим телом. Может поэтому ты до сих пор не отдала концы.
   - Вы плакали во сне, Спутница.
   - Может быть. Плакать не зазорно, Ао. Буди остальных. У нас мало времени. И принеси мне поесть.
  
  
   Расшифровка радио-переговоров генерала Кормана с главой Эйкумены.
   - Здравия желаю, господин адмирал.
   - Тебе того же, Корман. Как дела?
   - Главарь мятежников Дан Боргезе направляется на север, к границе Суора и провинции Паг. Он разделил свои силы и меньший отряд продолжил движение на восток.
   - А теми глупцами кто верховодит? Прут прямиком в Цветочные болота.
   - Его подруга, некая...
   - Не утруждай мой слух варварскими именами, Корман. Твоя задача - быстрее покончить с мятежом с Суоре, а не пичкать меня местной экзотикой.
   - Э-э... слушаюсь.
   - Так вот, Корман. К твоему сведению. Отряд, которым командует Боргезе, не идет в Паг. Он соединился с основными силами мятежников и повернул обратно на юг. Тебе в тыл. Пока будешь азартно топить в болотах горстку разбойников, окажешься между болотами и главным бандитским отрядом. Как между молотом и наковальней.
   - (неразборчиво)
   - Что ты мямлишь, Корман? Не волнуйся. Пока суть да дело, мои главные силы зайдут мятежникам в тыл. Вот такой трехслойный бутерброд. В заключение пройдемся ковровой бомбежечкой.
   - Своих людей я возглавлю лично.
   - Ты что... дурак, Корман?! Твои люди - необходимая жертва. Я приношу ее так же, как Боргезе пожертвовал своей подружкой. Но ты-то мне еще нужен, так что не балуй. Да... Как говоришь, ту шлюху зовут? А... ладно, меня вызывают. Конец связи.
  
   Генерал Корман поднял бойцов до рассвета. Он шел впереди, в полной выкладке, ничем не отличаясь от обычного солдата Эгваль, брошенного в мясорубку суорской войны безжалостной волей адмирала Геллы.
   Глянул на мягко светящийся кружок компаса на левом рукаве - с дороги не собьются. Лес могучих деревьев впереди постепенно редел. Тропа вела под уклон и скоро отряд Корман вышел на маленькую поляну... следы стоянки там были тщательно убраны, но от опытного взгляда следы бивака не скрыть.
   Корману было жаль людей, которых он преследовал. Лучше бы им рассредоточится и уходить из под удара поодиночке... Вместо этого они совершают самоубийственный маневр с выходом на узкую полосу открытой местности перед обширным пространством болот.
   Корман вздохнул, поправил автомат на поясе, взмахом руки велел бойцам поторопиться.
  
  
   - Как красиво! - сказала Нойс.
   - Да, Спутница, - эхом откликнулся Ао.
   Перед ними повсюду, куда мог достать взгляд, расстилался ровный цветочный ковер. Алые, оранжевые, голубые, белые и фиолетовые... Всех форм и размеров. Нойс не могла понять, как такие разнообразные породы уживаются вместе. Между ними кое-где проглядывала сочная травяная зелень. Буйство красок и запахов. Невероятный, уникальный биоценоз.
   Ао нагнулся, поднял с земли угловатый, поросший с одной стороны мхом камень размером с человеческую голову. Отвел руку назад, так атлет готовится толкнуть ядро. Бросил. Описав пологую дугу, камень упал на поляну...
   И исчез со звуком, средним между стоном, бульканьем и плеском.
   Нойс содрогнулась. Нет здесь никакой земли. Вместо твердой поверхности - зыбкий растительный покров, а под ним мутная, вязкая жижа. Сразу от берега глубина такова, что шесты не достают дна. Один неверный шаг - и тебя нет.
   Конец пути.
  
  
   Колонны вековых горий в утреннем тумане. Неслышный шаг бойцов... Играющее в крови ожидание боя. Он будет коротким. Лес редел и Корман дал знак "приготовиться".
   Наверху раздался резкий хлопок. Вскинув голову, Корман увидел, что ствол ближайшей к нему гории перерублен наискось, примерно на середине высоты. Отрубленная верхняя часть могучего ствола начала медленно, затем все быстрее оседать, храня при этом прежнее вертикальное положение. Вот она коснулась земли нижним, блестящим белой, расщепленной древесиной концом, и земля охнула под ногами Кормана.
   Треск ломающихся веток... Темная громада опрокидывалась на Кормана и он в слепом ужасе бросился прочь. Вторично вздрогнула земля...
   Ругаясь на чем свет, Корман поднялся на ноги. Чистая психология. Проклятые суорские дикари. Установили на деревьях дистанционно управляемые заряды и "рубят лес" на пути его отряда. Убитый лесной великан падает в случайном направлении и вероятность, что он тебя накроет, почти нулевая. Его, Кормана, берут на испуг.
   Еще дважды падали на их пути старые гории. Последняя так вовсе перегородила дорогу. Но никто из бойцов не пострадал. "Что варвары этим выиграли?" - спросил себя Корман и сам же ответил: "Ничего". Отсрочили свою гибель на четверть часа, ровно столько потратил его отряд, обходя завалы.
   Кто-то из суорян должен наблюдать за ними, чтобы вовремя подрывать очередные заряды. Сейчас эти люди испытывают горечь и отчаяние. С их стороны Корман ожидал беспорядочной стрельбы. Но... ничего.
   Лес кончился. Укрытая подушкой мягкого мха земля пружинила под ногами. На ней четко выделялись следы нескольких человек, недавно в панике бежавших в направлении болот. Почва медленно понижалась, образуя подобие гигантских ступеней. А вдали до горизонта распростерлось цветущее буйство красок...
   Корман нахмурился. Следы. И ни одного человека. Но спрятаться здесь негде. Не за тем же невысоким холмом, чей противоположный склон должен обрываться прямо в бездонную трясину...
   - ЛОЖИСЬ!! - закричал голос в голове Кормана.
   Он бросился наземь; фуражка, сбитая пулей, слетела с головы... в глазах потемнело. Короткий провал в памяти и Корман очнулся. Кровь заливала глаза, мешала видеть. Смутную фигура, оружие наперевес, приближалась к нему. Не на того напали. Корман дал очередь из положения лежа, скосив врага в упор...
  
  
   ...Ощутил, как мягкий мох под его руками стал жесткой, гладкой, металлической на ощупь поверхностью. Она мелко вибрировала и эта дрожь передалась телу.
   Корман недоуменно поднял голову.
   Он лежал на металлической палубе, огражденной по периметру невысоким поручнем. Рядом с собой увидел чьи-то ноги, обутые в армейские ботинки.
   - Очнулись? Вы не ранены, темечко оцарапало.
   Голос человека звучал глухо, подавляемый ровным гулом мотора.
   Корман рывком сел, отчего голова у него пошла кругом. А рядом с ним на палубу присела молодая женщина в форме суорской мятежной армии. Он впился в нее глазами.
   На левой руке свежая повязка со слабыми пятнами крови. Защитного окраса рубашка изодрана ударами пуль. Под ней тускло блестят крупные полупрозрачные чешуи...
   - Пуленепробиваемый полиэтилен, - в ее снисходительной усмешке сквозило что-то непередаваемо мерзкое. - Он легче воды, так что мой "броник" - одновременно и спас-жилет. Как самочувствие, генерал?
   Теплые пальцы коснулись его висков и пульсирующая в них боль утихла.
   - Сейчас вспомните.
   И Корман вспомнил...
   ...Его солдаты успели открыть ответный огонь, но силы оказались неравны. Сам Корман уцелел потому, что вовремя бросился наземь. Успел увидеть, как падают его солдаты, как другие бегут под укрытие деревьев и также валятся, как подкошенные, не успев спастись. Как отлетают от стволов толстые куски коры, оставляя на виду белую древесную мякоть... Очередь из такого пулемета перерезает человека пополам. Бронежилет не спасает...
   Корман заскрипел зубами в бессильной ярости, ударил кулаком по металлическому настилу, на котором сидел. Боль в руке привела его в чувство.
   Он был без одежды, в одном белье и ветер (откуда взялся ветер?) холодил обнаженную кожу. Кроме молодой женщины, рядом толклись еще несколько суорянских дикарей. Один, крепкий и стройный, держался неподалеку, изредка кидая на Кормана злые взгляды.
   "Водомерка!". Военный катер на воздушной подушке, круглый и плоский как блин. Он с ревом летит над поверхностью цветочного моря. Из центральной башенки торчат рыла крупнокалиберных пулеметов. Поверх них надпись: "Ника-2"... Над палубой натянута маскировочная сеть, придающая катеру издали вид поросшего травой и цветами небольшого холма. Водомерка... Откуда она здесь?!
   - Кто из моих... уцелел?.. - Корман схватился за голову, боль вернулась.
   - Понятия не имею. Бежали как зайцы.
   Корман застонал.
   - Верните мне одежду...
   Застыл от внезапной догадки. Мертвому одежда не нужна. Его допросят с пристрастием и убьют.
   Принесли сверток, кинули рядом. Форма мятежников.
   - Я... не надену это!.. - прохрипел Корман.
   Она пожала плечами.
   - Черт с вами. Ходите голый.
  
  
   "Ника-2" делал пятьдесят километров в час, хотя мог разогнаться и до двухсот. Тогда на его палубе людям находиться было бы невозможно. Корман, осторожно поворачивая голову, попробовал сосчитать мятежников. Пять, нет семь...
   - Без вас - тринадцать... Кончайте вертеть башкой.
   Она откровенно издевалась над его "тайными" ухищрениями.
   Вынула из рукава блестящий маленький стилет, взяла отвергнутую Корманом одежду и аккуратно срезала с нее знаки различия.
   - Надевайте, не выпендривайтесь. Будете никто, а я-то маршалом вас хотела сделать.
   К этому времени Корман изрядно продрог, и без лишних споров натянул ставшую нейтральной одежду. С удовольствием ощутил, как согревается тело, но холод в душе не проходил.
   - Эй, послушайте!
   - ...Да?
   - Мне вас жаль. Вы знаете, как казнят в газовой камере?
   - Как?
   - Вас крепко привяжут к привинченному к полу стулу. Рядом со стальной ванной с серной кислотой. В потолке откроется люк и оттуда в нее упадет таблетка цианистого натрия. От химической реакции появятся пары синильной кислоты. Вам надо будет сделать резкий, глубокий вдох - тогда все закончится быстро. Но... если станете бороться за жизнь, задерживать дыхание... Страшная головная боль. Рвота. Судороги. Полчаса мучений гарантированы.
   Она молча выслушала его тираду, не выразив ни гнева, ни испуга.
   - Я постараюсь все сделать правильно.
   Корман не нашелся с ответом. Черт бы ее побрал! Спокойна и терпелива, как учительница со школьником-оболтусом. Всерьез вообразила себя командиршей. Взять даже то, что вокруг все сидят, либо лежат на палубе, а она одна расхаживает с гордо поднятой головой.
   Поймал себя на мысли, что она в самом деле неуловимо напоминает его первую школьную учительницу. Так же молода, строга и... временами снисходительна.
   Она вновь уселась на палубу рядом с ним.
   - А жалеть меня, Корман, не нужно. Я вас не пожалею, и вы меня не жалейте.
   Замолчала, подставив лицо ветру. Корман рассматривал ее, не таясь; она ничем не показывала, что такое внимание ей неприятно... или напротив, льстит.
   Нет сомнений. Это она. "Любовница миллионов". Доступная всем - на экранах видео. И никому - в жизни. Даже тот, кто был с нею близок, может ли сказать, что на самом деле, узнал и понял ее?
   Нина Вандерхузе.
  
  
   Корман очнулся от тяжелой дремоты, когда "Ника-2" стал маневрировать, поворачиваясь, как флюгер, насаженный на ость. Впереди лес стоял плотной стеной, она стремительно надвигалась... так что хотелось зажмурится. Корман смотрел, не отрываясь. "Ника-2" развернулся на три четверти полного оборота, и струя воздуха, отбрасываемого винтами, частично тормозила его гибельное движение. Одновременно выталкивая судно влево. Корман перевел дух.
   Описав широкую дугу, катер теперь шел вдоль кромки леса. Вот в сплошной зеленой стене открылась широкая прогалина. Правый разворот был выполнен с таким же рисковым мастерством. Скорость упала, сейчас, при желании, можно было спрыгнуть на землю, не рискуя свернуть себе шею. Еще немного, и рев двигателей смолк. Приехали.
   Опустили сходни, и Корман, пошатываясь, сошел вместе со всеми. Миз Вандерхузе взяла его под руку.
   - Столица сопротивления, генерал.
   Нашла, чем хвастать. Множество палаток. Натянутые без особого умения маскировочные сети. Людей здесь... тысяча или около того. Все в форме, все при оружии. Все молоды и глупы. Плохо обучены.
   Молодой, красивый абориген, что ни на шаг не отходил от миз Вандерхузе, опять вился рядом. Она показала на Кормана.
   - Ао! Пусть генерала устроят, накормят. После приведете его ко мне.
   Кормана отвели в палатку, принесли поесть. Густая мясная похлебка оказалась вкусной. Проголодавшемуся Корману пришлось сделать над собой усилие, чтобы отобедать с достоинством. Аппетит не перебивало даже то, что Ао, с еще двумя вооруженными идиотами, не спускали с Кормана глаз.
   - Отдыхать час, - сказал Ао, и троица оставила его. Наверное, караулили снаружи.
   Корман растянулся на набитом сухой травой тюфяке. Голова была тяжелой, но сон не шел. Как можно было так опростоволосится? В том, что его военная карьера погибла безвозвратно, Корман не сомневался. Хотел взять в плен предводительницу повстанцев, женщину не бесталанную, но в делах житейских мало что смыслящую. А вместо увядающей бывшей знаменитости встретил... Кого? От этой женщины исходит спокойная, злая сила. И выглядит она заметно моложе, чем он ожидал...
   - Хватит спать. Вставай! - Ао слегка пнул его ногой.
   Стиснув зубы, Корман встал. Нельзя позволять себе злиться. Сейчас никак нельзя.
   Вышел наружу. Вечерело. Накрапывал дождь. Мрачная погодка. Также мрачно и тоскливо было на душе у Кормана, пока его вели узкой тропой. Вверху, сквозь прогалины в листве проглядывало клубящееся грязно-серыми облаками небо.
   Проблеск света от солнца, клонящегося к закату среди сонма туч, осветил тропу и через минуту угас.
   В большой палатке, при свете тусклых флуор-фонарей, Нина Вандерхузе держала военный совет. Коротко глянула на Кормана, представила:
   - А это - Корман. Генерал, попавший в наши руки, как малое дитё...
   Переждала несколько секунд веселого оживления среди собравшихся. Кивнула Корману. Можно сесть.
   Корман сел на пододвинутый кем-то ящик; а что оставалось делать? Больше миз Вандерхузе не обращала на него внимания. Корман, сперва недоумевающий (зачем-то его сюда притащили?), потом обозленный, стал прислушиваться к разговорам.
   Обсуждался, ясное дело, план, как быстрее драпать. Ничего у них не выйдет, подумал Корман. Надо было раньше отрывать задницы от насиженных мест. Завтра войска адмирала Геллы закроют бандитам последний коридор для отступления.
   - Вот здесь! - миз Вандерхузе ткнула в карту пальцем с обкусанным ногтем. - Линять надо, пока затычку не вставили.
   Она точно угадала единственный путь к спасению! Корман держал каменное выражение лица, но про себя восхищался ею. Спокойна. Собрана. Сдержанно-иронична. Рукава рубашки закатаны, чтобы видели свежую повязку. Знает, на каких чувствах мужчин надо играть. Кто любит меня, за мной!
   - Есть известия о Даниэле?
   Мгновенная тишина, потом Ао ответил:
   - Со вчера нет, Спутница. Последнее: бомбить начали. Связь оборвалась. Повелитель драконов больше не отвечает. Никто не отвечает. Очень жаль.
   Миз Вандерхузе на миг опустила голову на сведенные вместе и сжатые в кулак руки. Потом как очнулась:
   - Ожидание - десять часов. И уходим.
   Корман мысленно выругался. Сентиментальная дура только что подписала смертный приговор себе и всем остальным...
  
  
   - Уходим... Уходим... Уходим!.. - шелестели голоса в густеющей тьме. Или это листва вековых горий шумит под ночным ветром? Он летит над молчаливыми лесами и равнинами Суора. А печальная Минна льет на них серебряный свет.
   Генерал Корман никогда в жизни не ездил на стиксе. Сильный, добрый, насмешливый зверь это понимал. И шел плавно и осторожно, чтобы неумелому наезднику было легче держаться на нем. А езда на неоседланном стиксе - это еще та задачка. Корман терпел стоически, но про себя проклинал все на свете.
   Миз Вандерхузе на своем стиксе держалась рядом, слева от него. Он видел ее смутной тенью, но и этого было достаточно. Прекрасная посадка, гордо поднятая голова. Где так научилась?
   Она издала странный горловой звук и ее стикс довольно заворчал в ответ. Нина Вандерхузе говорит на "яндж"? Невероятно. Невозможно.
   Ее стикс замурлыкал, повторяя одни и те же три тона и миз Вандерхузе тихо рассмеялась.
   - Он сказал, что давно не видал такого недотепу. Это про вас, мой генерал.
   Тон уничижительного презрения замечательно ей удавался. Так разговаривают с недостойными, ни к чему не пригодными людьми. Корман решил не отвечать. За что она его ненавидит?
  
   "Да!.. Ненавидь его. Сильнее. Ярче. Всей душой. Нелепого, жалкого человечишку, как только земля таких носит. Ненавидь. Вот так. Хорошо. Ты ненавидишь и это правильно. Храни, лелей ненависть к нему, твоему генералу, который желает тебе только добра. Ненавидь. Ибо стоит тебе полюбить, как его не станет. Как не стало всех тех, кого ты любила раньше..."
  
   В ночи раздался дребезжащий, заунывный звук. Он повторился, отзываясь снова и снова, все тише, дальше... Эстафета. Способ звуковой связи полувековой давности.
   Стикс Кормана преодолел с десяток метров почти ползком. Корман мог бы дотронуться рукой до толстых, нависших над головой сучьев. Мягкая поступь стиксов слышалась со всех сторон. Давние друзья людей не покинули их в беде. А люди? Когда в городах Эгваль в последний раз видели стикса? Им нет там места. Машинная цивилизация попросила их вон. Ступайте, большеголовые звери, куда хотите, вы нам больше не нужны.
   Летучая вспышка осветила небо. Позади послышался отдаленный гул. Он нарастал, всполохи становились ярче. Это радиоуправляемые, беспилотные, начиненные взрывчаткой самолеты обрушивались на покинутый партизанский лагерь. Адмирал Гелла стер с лица земли "столицу" суорских мятежников. Самую малость, но опоздал...
   Кормана это радовало. Не совсем понятно, почему.
  
  
   Ему приснился ливень и он внезапно очнулся. Дождя не было, но целый водопад утренней росы окатил его. Влага скапливалась наверху, в складках широких, кожистых темно-зеленых листьев. Эта порода деревьев была Корману незнакома. И лучше б он ее никогда не видел. Мигом продрог и вымок. Стикс его, довольно фыркая, шел мягким стелющимся шагом. В сизом тумане древесные стволы тянулись вверх, как мускулистые руки великанов.
   Корман оглянулся. Стикс миз Вандерхузе по-прежнему держался неподалеку. Сама она безбожно дрыхла, улегшись на своего зверя ничком в некрасивой позе. Полусогнутые ноги упираются в бока стикса, руки безвольно висят по обе стороны его шеи. Голову чуть повернула, чтобы короткая светло-коричневая шерсть стикса не мешала дышать. Веки смежены, рот полуоткрыт. Беззащитный ребенок...
   Туман никак не рассеивался... Чертов Гелла с его искусственными ливнями! Сбитая с толку природа долго еще не придет в нормальное состояние.
   Миз Вандерхузе коротко простонала, очнувшись. Выпрямилась, настороженно щурясь. Ласково потрепала стикса по холке. Бросила недобрый взгляд на Кормана - вот уж бездарный наездник. Но он больше не злился на нее. Что от нее ждать... Загнанный звереныш. Подавил в себе жалость - сама виновата. Нельзя быть такой безмозглой и отважной дурой в ее-то возрасте. Опять задумался над тем, как хорошо она выглядит... Ей должно быть... где-то под сорок. Затянувшаяся молодость - не в этом ли причина ее всегдашнего безрассудства?
   Похожие на колонны, деревья постепенно редели. Корман не заметил, как впереди не осталось ничего, кроме безбрежного сизого мрака. В нем разгоралось тусклое пламя - это всходило солнце, бессильное пробить своими лучами мглистый покров.
   - Сто-о-ой! - протяжно крикнула миз Вандерхузе и ее приказ передавался по цепочке остальным, словно эхо, отдаваясь со всех сторон, и замирая вдали.
   Корман спешился и едва не упал, а миз Вандерхузе насмешливо фыркнула. Сама она легко спрыгнула на землю, зевнула, потянулась. Опять ставши похожей на беззаботного, не ведающего подозрений и ничего не боящегося ребенка.
   Неслышно возник Ао, передал ей и Корману завтрак. Всего ничего - коричневая тестообразная масса, завернутая в промасленную бумагу. Это и было тесто из муки, смолотой из жареных зерен малли. Ее едят, отщипывая по кусочку и облизывая пальцы. Миз Вандерхузе еще и бумагу вылизала, чтобы ни одной крошки пропитания не пропало. Ао поднес ей еще что-то в сложенных горстью ладонях. Покосился при этом на Кормана, но миз Вандерхузе еле заметно отрицательно покачала головой. Тогда он отдал весь деликатес ей.
   Это были три белых, жирных, толщиной и размером с мизинец червя. Такие живут под корой тропических деревьев. Миз Вандерхузе двух поменьше отдала обратно Ао, он благодарно поклонился. И мигом съел свою порцию. А миз Вандерхузе просмаковала угощение, очевидно, дожидаясь, что от ее трапезы Кормана стошнит.
   Утерла губы тыльной стороной ладони. Пояснила:
   - Он - сладкий!
   Корман нервно сглотнул.
   - Se egro belo...
   Миз Вандерхузе козырьком приставила руку ко лбу. Солнце победило, наконец, туман, и он таял, отступая. Местность впереди постепенно понижалась и от этого выглядела, как лежащая на ладони. Ниточки дорог; вдали крыши нескольких деревень. Желтые - дома, крытые соломой; красные - черепичные. Один дом, с макушкой из крашеного в серебряный цвет металла, несомненно принадлежал местному богатею.
   - Правда, очень красиво? - повторила миз Вандерхузе.
   - А вы ближе гляньте. На дорогу, - хмуро посоветовал Корман. - Вон та колонна бронеходов - тоже вас восхищает?
   - А-а... Сегодня они на штурм не пойдут. Мы заняли удобную позицию на гребне, на рожон к нам никто не полезет.
   - Так думаете?
   - Уверена. Войска Геллы ненадежны и устали; он это знает и берет верх над нами только с помощью сверхперевеса сил. Пока мы можем не бояться. Подкрепления к ним еще не пришли.
   - Придут.
   - Да. Завтра.
   Пригладила руками короткий ежик волос на голове. Не потому что он ей чем-то мешал, а просто у нее такая привычка - понял Корман. Надо объясниться, пока не поздно.
   - ...Миз Вандерхузе!
   Она как будто не сразу поняла, что обращаются к ней. Так уже бывало.
   - А... Что?..
   - Вы... твердо решили?
   - Решила что?
   - Пожертвовать собой.
   Она молчала, опустив голову. Корман решил ковать железо, пока горячо.
   - Я смогу договориться о почетной сдаче. Людей ваших отпустят по домам... После соответствующей проверки, конечно. А вы... Вернетесь к нормальной жизни... Подобающей человеку... женщине... с такой славой и известностью.
   Она заплакала или засмеялась? Или то и другое вместе?
   - Моя слава. Моя известность. Что вы городите, Корман? Я не хочу, чтобы обо мне помнили. И... Что вы сказали? "Нормальная" жизнь? Я не знаю, зачем мне жить вообще...
   Резко прервала сама себя. Подала знак.
   - Ао! Возьмите этого труса...
   Яростно отбивающегося Кормана схватили и потащили к одинокому деревцу, за которым начинался пологий склон на равнину. Растущий вокруг кустарник образовал что-то вроде естественного укрытия. Там и привязали Кормана.
   Оставшись в одиночестве Корман с недоумением рассматривал охватывающую его запястье тонкую лиану. Гнев его угас. Скоро он убедился, что плотный узел развязать не удается. Зубами тоже делу не помочь. Похожая на плотную резину, гибкая зеленая плеть оказалась совершенно "неугрызаемой".
   Прислушался к донесшимся издали голосам. Не разобрать. Что задумала эта сумасшедшая? Красивое массовое самоубийство? Утащись за собой в небытие кучу народа только оттого, что сама устала жить? В прошлом что-то очень нехорошее выпало на ее долю. Почему десять лет назад так внезапно оборвалась ее феерическая карьера? Зачем Нина Вандерхузе бежала ото всех, тщательно инсценировав самоубийство? Чтобы спустя годы по настоящему расстаться с жизнью? Опять же обставив это дело как можно торжественней. Психология ребенка.
   Солнце высоко поднялось в небе, стало припекать. Корман пристроился в тени куста, благо длина "привязи" позволяла. Провел языком по губам - донимала жажда. Услышал шаги. Оглянулся, увидел Ао, протягивающего флягу.
   - Спасибо...
   Отвинтил крышку, жадно припал к горлышку губами. Ждал, что Ао заберет флягу с остатками воды обратно, но тот уже ушел.
   Время как остановилось, ничего не происходило. Корман осторожно высунул голову из укрытия, жесткие листья царапнули щеку. На равнине внизу прибавилось бронеходов; вдали, поднимая пыль на грунтовой дороге, двигалась еще одна колонна. Стягиваются к месту предстоящего боя. Корман наблюдал за ними, пока не заболели глаза.
   Прилег на спину. Тень от кустов ушла, пришлось искать ее у дерева, у которого он обретался, как пес на цепи. Смежил веки. И сразу услышал шаги. Так ему показалось. Но, возможно, он ненадолго заснул и был разбужен.
   Приподнялся на локте, но чья-то нога в армейском ботинке уперлась ему в грудь, вынудив снова лечь.
   - Миз Вандерхузе...
   - Да?
   Ногу она не убрала, продолжая "попирать" Кормана к его смущению и досаде.
   - Вам доставляет удовольствие демонстрировать свою власть над беспомощным человеком?
   - Так уж и беспомощным. Захоти вы и мигом вышибите из меня дух. Но вы хорошо воспитаны и не бьете женщин.
   Не показывая виду, Корман прикинул, как половчее сделать ей подсечку. Она упадет прямо на него...
   - Но-но...
   Она отступила от него. Быстро, легко, непринужденно.
   - У вас хорошая координация движений, - похвалил Корман.
   - Не очень. Я - тень прежней, бывшей когда-то.
   - Да. Вы были чем-то большим, чем вы есть сейчас. И я не понимаю, почему отказались от...
   - Потому что за все приходится платить. Было время - я вообразила себя мессией... А потом решила стать, как все. У меня не получилось ни то, ни другое.
   - А кто вы теперь?
   - Опавший лист, гонимый ветром. Один человек сказал мне когда-то... очень давно. Я ему не поверила. "В этой жизни можно делать все, что захочешь. При условии, что готов ответить за последствия..."
   - Вы были знакомы с мудрым человеком.
   - Да.
   Она вдруг вновь подошла к нему, жестом пресекая его попытку подняться. Переступила через него. И опустилась на колени, склонившись над ним так низко, что он услышал ее дыхание.
   - Убейте меня, Корман. Быстро, пока я не передумала.
  
  

8. ЗАВТРА НЕ НАСТУПИТ?

   Железнодорожная ветка огибала озеро и скрывалась во тьме. Мы с Фердой шли вдоль нее, в надежде найти второй выход из подземного царства. Удивительно, но на рельсах не замечалось ни следа ржавчины. Я фиксировал внимание на подобных мелких деталях, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Последние дни чувствовал себя очень неуютно. Слишком много непонятного вокруг.
   Вида, конечно, не подавал, держал парней в ежовых рукавицах. Вчера мы установили снаружи антенну, провели кабель в пещеру, в общем, радиосвязью себя обеспечили. Ферда (большой знаток в таких делах), установил видеокамеру, и мы, закопавшись во глубине и мраке пещерном, могли следить за землей и небом наверху. И подать, при случае, сигнал бедствия. Те, кто не дежурил у радио и видео, занимались разведкой подземелья. Все при деле, времени на скуку и уныние не оставалось.
   Случайное мое внешнее сходство с одной исторической личностью парни обсуждать перестали. Я тогда сказал: "Похож, смотрите-ка! Но рожа у меня умнее". И добавил, что будь Хозяйка жива, заказал бы ей парадный портрет. Парни рассмеялись, на том неловкость миновала. Только Ферда до сих пор как-то странно ко мне приглядывается...
   Того типа звали Натаниэль Гариг. Хозяйка Острова, чьим неверным любовником он когда-то был, звала его просто Нат. Ну и что? Годы прошли, он состарился и давно помер. Незадолго до отправки в мир иной временно занял пост главы протектората Тир, в создании которого принимал участие в молодости. Да только в одну реку не залезешь дважды. Порулил чуть-чуть дедок, да преставился. А Хозяйка поплатилась за все еще раньше. Долгие годы не появлялась на людях, снедаемая неизлечимой хворью. Незадолго до бесславной кончины передала, так сказать, бразды правления молодой, взбалмошной... талантливой актрисе. Знаменитой тогда Нина Вандерхузе... Сейчас она - Нойс Винер, никому неизвестная домохозяйка... и моя жена.
   - Ты в Бога веришь, командир?
   - Нет, но надеюсь, что Он мне это простит.
   - А я вот верю.
   - Ферда! Что-что, а этого я тебе не запрещаю. Веруй, на здоровье.
   - Спасибо, командир. Что мне в тебе нравится, так это ирония. Как-то забывается, что без божьей помощи нам здесь кранты...
   - Все может быть, Ферда. Если лапки раньше времени сложим.
   А он продолжал, потея и запинаясь:
   - У Ната Гарига на руке была тату - номер лагерный. Хозяйка славилась манерой макать приглянувшегося человечка в дерьмо, а потом отмывать, чтобы дальше служил ей верой и правдой. А его выбрала за то, что находчивый был пацан...
   Натаниэль Гариг.
   Цинично и расчетливо добился он высокого поста через постель Хозяйки. Пользуя при том украдкой и ее молоденькую фрейлину... А еще он трахал Элизу Маккиш - помощницу Хозяйки, ставшую правительницей Тира после него. Бессовестный карьерист. Альфонс. Существо с моралью кобеля. Растлитель малолетних. Спустя десятилетия фаворит Хозяйки превратился в героя скабрезных анекдотов.
   Что там все долдонит Ферда?.. Пот градом катится по его физиономии, хотя в нашем подземном мире совсем не жарко. Не то что наверху.
   - ...Тридцать пять, когда перед зеркалом женщина, не желая верить себе, исподволь замечает первые признаки увядания. Добавилось морщинок под глазами, наметились складочки в уголках губ... Ригли дорожила своей внешностью принцессы. Ей было больно сознавать, что годы уходят. Потому так легко она купилась на посулы Хозяйки и отважилась на смертельный опыт. Целый год не появлялась дома; детям отец объяснял, что мама серьезно болеет и ее лечат... Какая же она вернулась к ним молоденькая и красивая! Так сказала младшая из ее дочерей. А старшая заподозрила, что с мамой что-то не так... что-то чужое, незнакомое, ненормальное виделось в ней...
   ...Поняв, что лишилась десяти последних прожитых лет, Ригли вернулась к Хозяйке и заявила претензии. Та послала ее подальше - можно понять, вряд ли сама Хозяйка заранее знала, чем закончится опасный эксперимент. С ее колокольни глянуть: плутовка рискнула и выиграла! Ригли в ответ удачно заехала Хозяйке в морду, а та ее чуть не убила... Доктор Гаяр с месяц выхаживал Ригли, потом она оклемалась и была такова. А Хозяйка... на следующий день после той драчки... ушла в отпуск... нервишки лечить. Под именем Натальи Вернер отправилась с экспедицией к центру Мира - так я выяснил. Чуть голову не сложила в дальних пределах, но обошлось. Отважная мерзавка была, что ни говори...
   ...А Реджину Айни с той поры никто видел. Через десять лет ее признали безвестно отсутствующей. и мой о... ее бывший муж женился второй раз... Я иногда думаю, чем черт не шутит, вдруг это правда, а не бред так и не вылечившейся от психического расстройства Ригли... Если опыт Хозяйки - быль, а не болезненная фантазия; и первая жестокая проба удалась... То Ригли - по сей день жива, здорова и... молода!
   Раскачивавшиеся в так нашим шагам лучи фонарей терялись, таяли в темной дали. Ферда постепенно успокоился, стал потихонечку что-то насвистывать.
   Я достал из сумки на поясе блокнот Хозяйки, раскрыл, посветил фонарем на страницу. Идем правильно. "Ворота в конце пути открыты..."
   Не знай я, что строки эти написаны чуть не полвека назад, подумал бы, что это почерк Нойс.
  
  
   Раздвинутые решетчатые створки насторожили Ферду. Пещера здесь кончалась и в ее каменной стене зияло отверстие тоннеля.
   - А ну, как эта художественно выполненная мышеловка за нами захлопнется?
   Я осмотрел полозья, по которым должны скользить стальные ролики. Прошелся туда-сюда, отыскивая механизм, приводящий ворота в движение. Ну, конечно, вот и он. Датчик срабатывает, когда прогибается рельс под тяжестью перевозимого груза. Или... второй вариант, пожалуйста. Лебедка. Никаких признаков электротехники. Крутите ручку. Кто-то здесь хорошо вспотел, много-много лет назад...
   Я прошел вперед, Ферда за мной. Тоннель вокруг нас казался рукотворным; узкоколейка выглядела путеводной нитью. Но... минут через пять завела нас в тупик. Ферда недоуменно развел руками.
   - Не понимаю, командир...
   - Что тут непонятного? Смотри наверх.
   Ферда послушался. Присвистнул, увидев в потолке тоннеля темный зев вертикального колодца. Потом глянул под ноги. Последний кусок рельсового пути, метров эдак десять, лежал на стальном квадрате, отделенном со всех сторон от каменного пола узкой щелью. Рельсы здесь так же не составляли единого целого с остальной веткой. Отчетливо был виден зазор.
   - А-а... - глубокомысленно сказал Ферда.
   - Молодец! Правильно. Грузовой лифт.
   - А-а... что дальше, командир? Надо подумать...
   - Зачем? Одна гражданка давным-давно продумала все за нас.
   Я снова достал из сумки руководящие и направляющие указания Хозяйки. Когда-то эти страницы были чистыми, новыми. Их листала и водила по ним пером ее рука...
  
   "...моего отчаяния, когда поняла, что все напрасно. Тяготы пути, перенесенные здесь лишения, нечаянная гибель нескольких дорогих мне людей. Машину не привести в действие без ключа-инициатора. А он утерян или уничтожен и воссоздать его невозможно. Знаю как он выглядит, разобралась, как пользоваться. Мануалы древних донельзя дотошны. У меня странное чувство, что потеряла навсегда то, что когда-то держала в руках. О, дура! Дура!! Дура!!!
   Наедине с собой ревела, как девчонка, провалившая экзамен. Но... что ни делается, все к лучшему? Бог ли, судьба ли, но кто-то или что-то постоянно ставит мне преграды. Не позволяет завладеть убийственным средством, способным лишить нас завтрашнего дня..."
  
   - Командир!!
   Я вздрогнул от возгласа Ферды.
   - Чего орешь? Не видишь, путеводитель читаю.
   - Зовут, командир.
   Этот способ связи он сам недавно придумал. Постучи по рельсу, в подземной тиши звук хорошо слышен. А тут еще колотили, что есть мочи. Я бы и сам услышал, если б не задумался так глубоко над душещипательными письменами.
   Встревоженные, мы поспешили обратно. Но сперва Ферда нагнулся, отстучал рукояткой ножа по рельсу, слышим, мол, уймитесь.
   В "главном зале", где размещалась наша загадочная "штуковина", и где мы установили рацию, собрались все. При нашем с Фердой появлении парни возбужденно загалдели и, как по команде, затихли. А рация продолжала гавкать, другого слова не подберу.
   "...лжеучения так называемой Девы! Пришел час расплаты! Град небесный восстал из пепла! Еретики, трепещите! Лишь для детей хрисламовых грядет царство Божие! А неверным смерть и адские муки!!.."
   - Эт-то что за бред? - спросил я.
   - Когда-то Марию-деву многие не признавали. Не верили, что Заступница спасла нас. Малочисленные секты несогласных, так называемых "хрисламистов" дожили до наших дней, - пояснил Ферда.
   - И что?
   Тут парни наперебой стали рассказывать, что около полудня по времени Майи все правительственные радиостанции внезапно замолчали. Частные продолжали вещать, но постепенно в них начались перебивки, сбои и всякая отсебятина. Пошли отрывочные вести о нападении... неизвестно кого и откуда. А сейчас в эфире слышны лишь фанатичные вопли.
   - Может, Тир собрался с силами и перешел в контрнаступление? - предположил я. - А радио глушат, чтобы панику навести...
   Я замолчал, пораженный страшной мыслью. Адмирал Гелла уверял, что внезапным ударом сумел полностью сокрушить Тир. Больше того, овладеть всеми его ракетно-ядерными арсеналами. А что, если он ошибся?! И сейчас наша прекрасная столица и другие крупные города Эгваль испепелены ударами сверхоружия? В них погибли миллионы людей; и дым от погребальных костров цивилизации поднимается в стратосферу. Чтобы, охладившись там, пролиться на землю ядовитым радиоактивным дождем...
   "...пришел наш час, братья! Да будут прокляты нечестивцы, осквернившие истинную веру! Да сгинут до единого! Да не наступит для них завтрашний день... "
   Лающий голос, внезапно поперхнувшись, умолк.
   - Что все это значит, командир?
   - Понятия не имею, Ферда. - хмуро ответил я. - Видеокамера включена?
   Парни снова загалдели. Оказывается, за все время никто не удосужился взглянуть на монитор.
   - Где дежурный? Голову оторву! - пообещал я.
   Мы столпились у монитора, на котором отображался скучный пейзаж наверху, вместе с данными о температуре и атмосферном давлении. Ферда пожал плечами и коротко ругнулся, прямо в черный экран. Который не показывал ничего, кроме цифр температуры, давления, и местного времени.
   - Может, правда, сломался. А ну, гасить фонари! - сказал я.
   В темноте стало понятно, что монитор исправно и честно показывает картинку. Очень темную, но показывает. Кто-то ойкнул. Кто-то громко перднул. Не сговариваясь, мы ринулись к винтовой лестнице и, через три минуты, пыхтя и задыхаясь, оказались наверху.
   Здесь, снаружи, солнце должно стоять высоко в небе. Здесь должно быть жарко, как в духовке. Но... наши разгоряченные лица щипал ночной морозец. Остывшая почва холодила ноги. Изо рта при дыхании вырывался пар. И, к нашему общему изумлению и ужасу...
   Вокруг действительно стояла ночь.
  
  

9. МИЗ ХАЙД

  
   Великий стратег - не тот, кто выиграл войну, а кто умеет управиться с женщиной. Корман осторожно привлек миз Вандерхузе к себе и поцеловал. Она не противилась. Глядя ей прямо в глаза, сухо сказал:
   - Не имеете права бросить своих людей, умерев раньше них. Придется немного потерпеть. Судя по тому, что я видел на равнине, нас возьмут за задницу не позже, чем через час. Вы ошиблись в оптимистическом прогнозе. Завтрашнего дня нам не увидать.
   - Простите. Я - малодушная дура и всегда ею была.
   Маленьким стилетом, выскочившим, как по волшебству из ее рукава, она разрезала путы Кормана.
   - Свободны. Можете перейти к своим. Я дам вам свой платок, он еще достаточно белый. Будете им махать. Подождите только, сморкнусь напоследок...
   - У вас наверняка есть передатчик. Позвольте мне связаться с...
   Она встала, протянула руку Корману, помогая подняться и ему. Провела к месту, где Ао и еще несколько бойцов охраняли палатку с рацией. Высокий металлический шест играл роль антенны.
   ...Корман быстро нашел волну и установил связь.
   - Здесь генерал Корман. Я веду переговоры с повстанцами Суора о перемирии. Необходимо решить вопрос о разграничении территории и взаимном отводе войск. Предварительные...
   Его прервали.
   - А! Корман, сука! Ты, гнида, еще скрипишь тут!.. Да мы тебя...
   - Как вы смеете!! - побагровев, заорал Корман.
   Миз Вандерхузе выключила рацию.
   - Бесполезно. Для Андрея Геллы каждый, кто попал в плен - трус, предатель, враг. Убийственная логика.
   - Вы стали хуже о нем думать, так?
   - Что можно думать об орудии, отказавшемся вам служить? Молотке, бьющем по пальцам вместо гвоздя. Топоре, отсекающем вам ногу, вместо...
   - Люди для вас - орудия?!
   Она почти выкрикнула:
   - Он - ДА!
   - Понимаю ваше глубокое огорчение... - сухо заметил Корман. - Вертишь, вертишь человечком, держишь на крючке... И вдруг, бац! Сорвался, ушел.
   Издали донесся басовитый звук орудийного выстрела. Корман прислушался. Разрыв грохнул в отдалении. Били не прицельно, а наугад. Миз Вандерхузе резко выдохнула, пробормотала грязное ругательство. Судя по тому, что Корман услышал, лексикон у нее был богатый. Потянула его за рукав.
   - Пойдемте отсюда.
   Они отошли метров на пятьдесят, когда услышали свист. Миз Вандерхузе бросилась наземь, Корман за нею. Их обсыпало землей. Когда Корман встал, то увидел, что накрыло как раз место, откуда они только что ушли. Раздался крик, Корман узнал голос Ао:
   - Завесу! Завесу!..
   Навстречу Корману прыгнул стикс с седоком, едва успев "притормозить", чтобы не опрокинуть Кормана. Стиксом правил Ао. На его плече лежало нечто, похожее на обрезок толстой трубы. Раздался резкий хлопок выстрела. Корман ожидал, что стрелка опрокинет отдачей, но Ао даже не шелохнулся, восседая на стиксе все так же прямо и гордо. Небрежным движением отбросил "трубу" и она покатилась под ноги Корману.
   Корман не утерпел и подобрал ее. Метр в длину, калибром десять сантиметров. Легкая, после того, как израсходован заряд. Не металлическая - материал похож на стекловолокно, намотанное на основу. Снабжена плечевым ремнем и рукояткой со спусковым крючком. Одноразовая пушка?
   Еще и еще раздавались выстрелы и новые всадники выбрасывали израсходованный боеприпас. Равнину заволокло быстрым, клубящимся дымом, в котором все исчезло. Корман сомневался, чтобы в нем можно было еще и дышать. Огонь со стороны наступавших прекратился, видно было, что они изрядно дезорганизованы.
   "А потом?" - спросил себя Корман. Дым развеется и все начнется сначала. Отсрочка получена, но небольшая.
   Под ноги ему упала еще одна "пустышка". Ее опоясывало широкое красное кольцо. Другой тип заряда?
   На равнине, где только начала слабеть дымовая завеса, вспухали багровые клубы. Корман увидел лихорадочно маневрирующие бронеходы. Они спешили уйти из под обстрела. А ведь таким примитивным оружием по ним невозможно вести точный огонь. Но стрелков было много. На смену одному приходили другие. Заметив скопление целей, воины дружно начинали "садить" в одну точку, пока не добивались успеха. От их смеющихся лиц и радостных воплей Кормана мутило. Он уже составил представление об оружии, по чьему-то преступному умыслу попавшему в их руки. Да еще в таком количестве. Дальность стрельбы - до километра; прицельная - вполовину меньше. Убойная сила, как от 150-миллиметрового снаряда. Сделано в Тире.
   Вскоре отдельные выстрелы слились в один непрерывный, чудовищный стон. Корман видел оскаленные морды стиксов, их прижатые к голове уши - стикс может регулировать свой собственный слух. Чему Корман мог только позавидовать. Он зажал уши ладонями и скорчился на земле.
   Наступившая тишина обрушилась на него, как удар грома. Корман встал. Вокруг сотнями валялись "пустышки", от них несло кислой гарью. Всадники спешивались. Стиксы ложились отдыхать. Один из них брезгливо отбросил лапой "пустышку". Корман огляделся. Где же миз Вандерхузе? Что с ней?!
   Она стояла неподалеку, опустив голову и обхватив себя руками, как будто ей было холодно. Солнце светило ей в спину. Корман осторожно подошел, встал рядом. Внизу на равнине бушевал огненный ад. Корман мрачно подумал, что если каждый из бойцов выпустил по три-четыре снаряда, то на равнину их упало три-четыре тысячи. Больше чем достаточно...
   - Миз Вандерхузе...
   Против обыкновения, она отозвалась сразу.
   - Вот видите...
   - Остались еще заряды?
   - Нет. Но это - не беда. Мне так кажется.
   Щеки ее порозовели, из голоса ушли ноты печали и безнадежности. Подняла голову. Повторила:
   - Вот видите, Корман...
  
  
   Ночь висела над равниной, глухая и беззвездная. Ни посвиста ветра, ни вскрика ночной птицы. С черных небес грозил и никак не мог сорваться дождь. А сквозь мрак и тишину грозно текла огненная река. Это суорские повстанцы ехали на стиксах с зажженными факелами в руках.
   Корман и миз Вандерхузе ехали бок о бок в середине колонны. Оба молчали. Корман угрюмо, Вандерхузе равнодушно. Она совершенно успокоилась, и, не считая налета усталости, в ее облике ничто не напоминало о недавних переживаниях. Собственно, о чем ей жалеть? Вышла невредимой из очередной смертельной передряги. Походя сделав Кормана предателем, нарушителем воинской присяги, сообщником мятежников. Или он сам так запутался?
   - Мне по вас пролить пару крокодиловых слезинок? - она обернулась к Корману.
   - Пролейте. Мне легче не станет, но с вас не убудет.
   - Как-нибудь потом. На вашей могилке.
   Если она шутила, то странно и без улыбки. Беззащитный ребенок? Как он мог так о ней подумать?
   Мерцающий свет факелов освещал ее лицо, обрамленное темными, почти черными, коротко остриженными волосами. Лицо, удивительно молодое, без признаков увядания, что должны проявляться у женщины к сорока годам. Полупрозрачные пластины ее бронежилета отсвечивали, как рыбья чешуя. Очень странная русалка.
   - Без хвоста, - уточнила она.
   Корман мрачно ответил:
   - Не притворяйтесь, что читаете мысли. Я уставился на ваш броник, а он похож на... Моей скудной фантазии хватает лишь на банальное сравнение - вы угадали. Дешевый трюк... Он умолк, но... отповеди не последовало. Миз Вандерхузе терпеливо ждала, когда он перестанет играть в молчанку.
   "Сташи". Дух ночи, что приходит к людям в облике молодой женщины. Ее почти не отличить от человека, но некоторые признаки должны заставить насторожиться. Персонаж старинных сказок. Безжалостная сила, скрытая до поры, а ныне вырвавшаяся на свободу.
   - Миз Ван... Простите...
   - Прощаю, но скажите: за что?
   - Я обращаюсь к вам по имени, которым вы давно не пользуетесь. Наверное, это вам неприятно. Вы злитесь.
   - Нет. Мне все равно.
   - Все же... скажите, как правильно вас называть?
   - До конца дня вы могли обращаться ко мне "Нойс Винер".
   Корман в замешательстве кусал губы. Что это значит? "До конца дня..."
   - Теперь меня зовут Хайд.
   В ее зрачках плясали огоньки - отражения горящих факелов.
   Позвала:
   - Скажите вашему стиксу подвинуться ближе! Давайте-давайте, учитесь... Ко мне, Корман!
   - Я - не комнатная собачка, команды выполнять... - отрезал он.
   - Вы у меня по команде лаять будете.
   Среднего роста, на удивление ладная, она держалась на стиксе свободно и легко, и в этом крылись насмешка и презрение. Обращенные не только к Корману, а ко всему миру.
   - Прошу прощения. Но голодные псы бывают злыми. Пора решить вопрос об ужине и ночлеге для тысячи человек.
   - Вот и решайте. Впереди богатая станица, где дом старосты крыт настоящим железом. Пусть встают, режут свиней. Если не хотят быть зарезанными сами. Отправляйтесь вперед вдвоем с Ао.
   Тот, повинуясь ее знаку, подъехал ближе.
   - Будешь слушать Кормана, Ао и делать все, что он говорит.
   Ао хмуро кивнул...
   Взбудораженная и потрясенная нашествием незваных гостей, станица успокоилась далеко за полночь. В половине домов жителям пришлось потесниться или вовсе уйти к соседям. С вооруженными молодыми людьми шутки плохи. Лишь присутствие сурового, взрослого мужчины с решительными повадками и хорошо поставленным командирским голосом, внушало надежду на благополучный исход. Накормим их, пусть переночуют и убираются. Освободители, мать их...
   К счастью для селян, оккупировавшие станицу молодые бойцы очень устали. Поесть, утолить жажду хоть квасом, хоть глотком простой воды и завалиться спать - это все, чего они хотели. Им сейчас было не до грабежей и охоты на женщин. Неприятности начнутся завтра...
   А пока они дружно дрыхли, не выставив даже маломальского охранения. Если... не считать стиксов. Большие, сильные звери ночевали тут же, во дворах; кое-кто разлегся у порога или в просторных сенях. Но стиксы никогда не спят все одновременно - инстинкт тысячелетней давности, со времен их войны с краунами. А еще - у стиксов необычайно острые обоняние и слух. Хрена с два пройдешь мимо незамеченным. Вообще-то, стиксы не нападают на людей - тоже очень давний обычай. Но не следует всякими глупостями провоцировать разумных животных на его нарушение.
   Большинство селян решили: ладно, спим и не рыпаемся. Утро вечера мудренее. Но немало было и таких, кто бодрствовал. Что за мысли роились в их головах?
   А бойцы спали. Им снились мир, молодые жены и счастливая жизнь. Самое опасное для армии время - ночь после победы...
  
  
   ...В доме деревенского старосты, превращенного Корманом в штаб его (его ли?!) "армии", еще спали. Натянув штаны и ботинки, тихо, чтобы никого не разбудить, Корман вышел на крыльцо. Светало. Он любил такие минуты. День не начат и есть место надежде на поворот к лучшему в твоей судьбе. Он закончится, и станет понятно, что еще один вычтен из твоей жизни, пустой и напрасно прожитый.
   Бросил взгляд во двор. Ага. У колодца миз Вандерхузе, накануне переименовавшая себя в Хайд, голая по пояс, готовилась совершить утреннее омовение. Полное ведро стояло рядом.
   Позвала негромко:
   - Идите сюда, Корман.
   Когда он подошел, попросила, показав на берестяной ковшик:
   - Полейте мне на руки.
   - Я не повинуюсь вам, а оказываю любезность, - сухо пояснил Корман.
   Она не отвечала, умываясь.
   Хайд. Странное выбрало себе имечко. Означает "тайный", "скрытый". Наклонилась:
   - Лейте, лейте!
   Пусть ей малость не хватало роста, но фигуркой своей она могла хвастаться с полным правом. Чем, сейчас, собственно и занималась, перед сконфуженным Корманом. Им владело странное чувство. Удовольствие, которое испытывает всякий мужчина от вида красивой молодой женщины... И невесть откуда взявшийся холодок безотчетного ужаса. Чтобы избавиться от наваждения, он с деланным неудовольствием пробурчал:
   - Ваши вольные городские манеры неуместны в суорской деревне, с ее строгими нравами. Хорошо - все спят и вас не видят.
   - Ну их. Суорская девушка боится из длинного рукава мизинец показать... А купается голой в бочке у ворот. Приличия - это условность.
   - Нагих суорских девушек оставим в покое. Я хотел спросить вас о ваших планах.
   - Отвечу. Когда умоетесь. Давайте ковш - теперь я побуду вашим денщиком.
   Пока Корман умывался, он чувствовал ее одобрительный взгляд. Да, он в хорошей физической форме: рослый, крепко сбитый мужик. Лысоват малость, но это - ерунда. И все же... Пятьдесят семь лет. Всего через тринадцать лет ему будет семьдесят. Он прогнал неприятную мысль. Жизнь идет свои чередом, и будь, что будет...
   Он выпрямился, разведя слегка руки, подставив лицо лучам новорожденного солнца. Хайд уже обсохла и застегивала на себе похожий на русалочью шкуру бронежилет. Он скрыл ее зовущую наготу, но Корман мысленным взором продолжал видеть ее небольшие, крепкие груди, с коричневыми сосками. Голыми у Хайд остались только плечи и руки и от взгляда на них у Кормана вновь сжалось сердце.
   - Пойдемте в дом, я приготовлю завтрак.
   Корман повиновался, хотел было спросить ее, за каким чертом одевать броник, чтобы идти на кухню, но не успел. Они поднялись на крыльцо и Хайд поспешно оттерла Кормана, устремившись поперед него к дверям. Будто сомневалась в его воспитанности, в том, что он уступит женщине дорогу.
   Дверь резко распахнулась. Корман успел увидеть бледное лицо Ао, его искаженные бешенством губы. Автомат в его руках рявкнул, выпустив короткую очередь. Она пришлась в грудь Хайд, отбросив ее назад. Корман услышал звук падения. Не помня себя, бросился на Ао, не считаясь с тем, что сейчас разделит участь Хайд. Но Ао уже упал на колени с воплем ужаса и отчаяния.
   - Спутница! О-о-о!.. Спутница!!..
   Корман ударил его, разбив ему лицо. Ао рухнул ничком и Корман решил, что сейчас насмерть забьет этого молодого суорского подонка ногами... Когда услышал за спиной спокойный голос Хайд:
   - Хватит, Корман. Я невредима и даже не ушиблась. Хотя, будь на мне обычный броник, какой носите вы, армейцы, сдохла б на месте. От общего сотрясения организма. А так - даже синяков не будет.
   Она подошла к поверженному Ао и хладнокровно встала ему на спину обеими ногами.
   - Ты мог убить меня, Ао. Чуть выше и попал бы в голову.
   Ао плакал, скуля и всхлипывая.
   - Знаю: не желал мне зла. Ты ненавидишь не меня, а Кормана. Это его ты хотел лишить жизни. Теперь ты понял, как часто наши планы оборачиваются против нас.
   Она перестала попирать несчастного, легко сойдя с него и присев рядом. Погладила по голове, как гладит хозяин провинившегося, но прощенного пса.
   - Вам двоим: тебе и Корману запрещено ненавидеть друг друга. Мои псы! Я лишаю вас этого права. До поры, когда мы одержим победу и Суор станет свободным. Дальше - воля ваша. А сейчас, встань, Ао! Пожмите друг другу руки. Вот так, хорошо.
   Она жестом приказала Ао привести себя в порядок и он поплелся к колодцу, смыть кровь с физиономии.
   - Ревнивец чертов... - проворчал ему вслед Корман. - А вы - тоже хороши. Это у вас забава такая - сталкивать мужиков лбами?
   - Случайность. Я не сразу поняла, что он, как ребенок, переживает и чувствует очень глубоко.
   - Ага. Ему показалось, что его отодвигают в сторону, отдавая предпочтение старому, облезлому пленному воину. У вас с Ао что-то было?
   - Нет.
   - Ладно... извиняюсь за дурацкий вопрос. Это все - не мое дело. Но... или у вас дар предвидения, или вы чертовски предусмотрительны..
   Корман подобрал оброненный Ао автомат.
   - С вашего разрешения... за завтраком и этот "столовый прибор" не помешает. Что-то мне не по себе.
   - Вам страшно, Корман, оттого, что вы знаете правильный ответ. Но боитесь признаться себе в этом.
   - Ладно, хватит вешать лапшу мне на уши. Мне не по себе от вашей непредсказуемости. Кстати, спасибо, что остановили собой предназначенные мне пули. Вы здорово рисковали, и я не совсем понимаю, зачем.
   - Не захотела, что бы вы умерли сегодня.
   - На кой черт вам жизнь бывшего бухгалтера, ставшего незадачливым генералом?
   - Потому что у вашего соперничества с адмиралом Геллой есть перспективы. Да, вы наивно полагали, что захватив в плен "Спутницу", подругу вожака мятежников, поставите Геллу в дурацкое положение. Мол, это его же бывшая любовь. Адмирал опорочен в глазах общественности, его авторитет падает, а там...
   - Хватит... Вам бы все топтаться по больным мозолям. Я старый дурак, признаю.
   - Вы - не дурак. Ваша жизнь не окончена. У вас в запасе несколько лет... великой судьбы. Вы хитрый и искусный командир. И победите Геллу не интригами, а на поле боя. Ведь вы - лучший стратег, чем он!
   Прошли на кухню, где Хайд приготовила завтрак, они вдвоем поели. Ао не показывался. Кстати, Хайд сняла-таки бронежилет, пред тем, как начать орудовать за плитой. Накинула на плечи, не застегивая, рубашку, конфискованную ею накануне у младшего сына старосты.
   - Что вы так на меня уставились, Корман? Мне снова раздеться? Или обнаружили во мне еще что-то страшное и непонятное?
   - Удивлен вашими навыками послушной жены и хозяйки. Немного неожиданно, после всего, что вы до сих пор вытворяли.
   Задумалась ненадолго, пожала плечами.
   - В обществе блистай, а дома не отсвечивай. Так для женщины лучше всего.
   Следующий вопрос Кормана остался незаданным, потому что Хайд ровно, без тени эмоций, добавила:
   - Своего дома у меня больше нет.
   Послышались осторожные шаги. Корман напрягся. Ао, полный раскаяния, встал в дверях, держа в руках полевую сумку. Перевел взгляд с Хайд на Кормана.
   - Можно... обратиться к Спутнице?
   - Разрешаю.
   Он протянул ей сумку.
   - Уходя сражаться с врагами... Повелитель драконов оставил для вас... Сказал, отдать, если не вернется. Он берег эти вещи. Радовался, вернувшись из плена, что сохранились там, где он их спрятал... Они были ему дороги. Это все, что...
   Ао замолчал, пытаясь справиться с собой. В глазах его стояли слезы; из носа показалась тонкая красная струйка. Корман со странным сожалением подумал, что уж очень крепко припечатал парню по физиономии.
   Глубоко вздохнув, Ао запрокинул назад голову, чтобы остановить кровотечение.
   Хайд взяла из его рук сумку. Открыла. Корман с любопытством наблюдал, как Хайд, задумчиво сдвинув брови, шарит внутри. На свет божий, из совершенно пустой на вид сумки, появились два предмета. Первый: стеклянный, размером с куриное яйцо, шарик. Второй: упрятанный в пластиковую обертку листок бумаги; чье-то письмо с сине-зелеными, местами слегка расплывшимися строчками.
   Лицо Хайд перестало быть бесстрастным. На нем смешались удивление, попытка вспомнить что-то давно забытое... и восторг. Она переводила взгляд с письма в одной руке на прозрачно-блестящий шарик в другой. Хриплый вздох... как попытка подавить готовые вырваться слова... Отложила письмо в сторону... и взяла шарик в сложенные горстью ладони. Сомкнула пальцы. Закрыла глаза. Источаемый маленькой хрустальной сферой призрачный свет погас. Иллюзия, решил Корман. Обман зрения. Эта игрушка частично отражает, частично фокусирует солнечный свет.
   Быстро схватил письмо и, за несколько секунд, пока Хайд пребывала в восторженном трансе, прочел. Так же быстро вернул на место. Когда Хайд очнулась, листок в прозрачной оболочке лежал перед ней на столе на том же месте.
   В открытое окно влетел дребезжащий звук. Эстафета. Общий сбор. Хватай свои вещи, садись на стикса и, снова в поход. Армия из молодых (а то и не совсем) сумасбродов, авантюристов, искателей приключений и прочих революционеров может существовать только в движении.
   Хайд встала. Сложила обе реликвии обратно в сумку и перекинула ее через плечо. Спохватилась.
   - Ао! Я забыла у колодца одну вещь. Поищи за срубом.
   Ао вышел и вскоре вернулся, неся за длинный ствол пистолет с глушителем. Протянул его Хайд ручкой вперед. Та молча взяла, свинтила со ствола глушитель и бросила обе части бесшумного и смертлносного оружия в сумку. Корман кусал губы. Что еще за чертовщина?
   Они вышли во двор, стиксы ждали их. Трое верховых и один вьючный, толстолапый и сильный. Тюки с палатками и другим барахлом, связанные по два широкими матерчатыми ремнями перебросили через его спину. Корман со вздохом взобрался на своего зверя. Это вам не катанье на оседланной лошади. Но, понемногу, Корман осваивался с искусством езды.
   Хайд уже восседала на стиксе, поджидая Ао. Когда они втроем выехали на улицу, она держалась между Корманом и Ао. "Чтобы разделить нас", - подумал Корман. - "Или... чтобы каждый из нас был с нею рядом..."
   Всё новые бойцы на стиксах присоединялись к ним и, наконец, колонна сформировалась. Стиксы шли ровным, быстрым шагом - "армия" Кормана покидала станицу, чье название так и не запало ему в память. Сколько еще будет на пути селений и городов! Отряд будет расти и расти, вбирая в себя новобранцев, пока не превратится из опереточной в настоящую армию.
   Когда проезжали мимо глубоко осевшей в землю хаты с кривыми стенами, крытой бурой старой соломой, Хайд придержала стикса. Следом за ней это сделали Корман и Ао.
   - Что случилось? - спросил Корман у столпившихся вокруг хаты селян.
   - Убили!.. - заполошно крикнул кто-то.
   Из старого дома один за другим выносили трупы. Все погибшие - крепкие мужчины средних лет. Рядом с ними во дворе складывали оружие: пружинные и пневматические иглометы; топоры; пики с длинными, трехгранными жалами. Двое парней с завязанными тряпками лицами вынесли деревянный ящик с множеством отверстий в крышке.
   - Эт-то что такое? - поразился Корман.
   - Дурман-пыльца, - объяснил Ао. - От нее и люди и стиксы падают замертво. Надо сжечь в закрытой печи, а то всей деревне конец.
   - Конец был бы нам. Не далее, как этой ночью, - хмуро отозвался Корман. И тронул своего стикса: - Пошел!
   Вот оно как... Кто-то из ребят, более опытный и бдительный, чем остальные, включая самого Кормана, этой ночью не сомкнул глаз. Зная, что богатые крестьяне не смирятся с нашествием и грабежом. И попытаются без промедления покарать захватчиков. Но этот парень выследил собрание местного "комитета бдительности", и порешил всех.
   Хайд уже уехала вперед. Корману с Ао потребовалось несколько минут, чтобы догнать ее и влиться обратно в колонну. Станица осталась позади - беспорядочное, пестрое скопище домов и деревьев на пологом холме. Хайд клевала носом, засыпая на несколько секунд и, вздрогнув, просыпалась вновь.
   - Что с вами? - резко спросил Корман. - Вы не спали этой ночью?
   - Недостаточно...
   Она выпрямилась, помотала головой, несколько раз глубоко вздохнула. Окинула Кормана уверенным, наглым взглядом.
   - Не обессудьте, когда вздремну и не смогу развлечь вас беседой. Попробуйте поразмышлять о разной всячине, пока дрыхну. Поупражняйте ваш интеллект.
   Сташи?.. Злой дух, что бродит ночами? Сука. Маленькая гадина.
   Воплощение победившего зла.
  
  
   ...Сон урывками, недолгий и неглубокий... как волна, что накрывает тебя с головой, а потом спадает... Все хорошо. Выпрямиться, подышать глубоко... Незаметно оглядеться по сторонам. А вот это - лишнее. Ты и так видишь. Твои люди в порядке. Стиксы идут ровно, без устали. Автоматы в руках бойцов.
   Ветер и солнце, запахи мокрой листвы и дорожной пыли, прибитой к земле недавним дождем... Белая пена облаков в прозрачно-голубом небе. Солнце перешло за полдень, скоро оно станет слепить глаза, опускаясь все ниже. Пока не утратит злой блеск и не повиснет розовым шаром над туманным горизонтом. За ним, далеко, лежит Хонк. Ты возвращаешься туда.
   Одна... Никак не привыкнешь, что с тобой нет больше Лоры. Как вышло, что случайная попутчица, вздорная, надоедливая девчонка стала другом, боль от потери которого не утихла по сей день?
   Одна? Нет! С тобой тысяча молодых, отчаянных парней. С тобой преданный тебе до безумия, до потери себя, Ао. И умудренный жизнью, прошедший множество военных дорог генерал Корман, тоже от тебя никуда не денется. Да и ты - не вчера родилась.
   Хонк... Многомиллионный город лежит впереди, его жители никогда не воевали и непривычны к военному ремеслу. Сила их - в многочисленности; любые завоеватели канут в Хонке, как капля воды в океане... Глупости. Пусть тебя это не заботит. Выходы из безвыходных положений находятся там же, где входы.
   Отринь прошлое. Если в нем ты что-то утратила, значит это тебе не было нужно. Не прячься, не беги, ни о чем не сожалей. Иди вперед и не бойся грядущего. Завтра новый день встанет над городом, непохожий на вчерашний, как новая картинка в калейдоскопе.
   Завтра будет таким, каким его сделаешь ты.
  
  
   Хаонк (Хонк), столица провинции Суор.
   - Лучший театр Хонка, миз Ван... э-э Хайд, - сказал Корман.
   - И чтобы доказать это, вы с Ао волочете меня сюда...
   - Я думал, это вы ведете нас, взявши под руки.
   Ао помалкивал, делая вид, что его не трогает пикировка генерала Кормана и Спутницы.
   Четыре крыла здания напоминали огромные раскрытые лепестки, обращенные к небу. Сходство с цветком усиливала центральная башенка - пестик. Высоко в темнеющем закатном небе, как перья жар-птицы светились облака.
   Народ стекался на театральную площадь со всех сторон. Сегодня давали старинную музыкальную пьесу, с песнями, танцами и глубокой моралью. Корман и Ао, как два телохранителя, сопровождающие высокородную даму, делали невозмутимые лица. Хайд же с трудом сдерживала зевоту. Прошли через широкий вход, публика растекалась по рядам; Корман отыскал их места. С удовольствием отметив, что Ао изрядно оробел и старается во всем копировать сдержанные манеры Кормана.
   Зазвучала прелюдия. Хайд откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. На сцене, между тем, неспешно начал развиваться банальный сюжет.
   Молодой финансовый гений Анего удачно пустил в оборот дядюшкино наследство. Вовремя старик преставился, ничего не скажешь. Ряд блестящих спекуляций вознес Анего на вершину общества. И вот тут парень затосковал. Как жить дальше? Приумножать и без того великий капитал? Скучно. Найти себе хобби? Так черт его знает, на чем остановиться.
   В расстройстве чувств, утомленный светскими раутами, пирушками, любовными утехами, и длительным бездельем, Анего уезжает на отдых в деревню. Мораль: сильно хорошо - тоже плохо.
   Там, в сельской глуши, он обретает друга. Ланской - бедняк, поэт и романтик, считающий, что молодость дороже любых земных богатств. Он молод и потому счастлив. Его подруга - простая деревенская девушка. Общаясь с ними обоими, Анего сам постепенно "оттаивает". Мораль - не в деньгах счастье.
   Но события принимают драматический оборот. Романтик Ланской слишком близко принял к сердцу дежурный комплимент, сказанный его девушке его городским другом. Последовала ссора, в ходе которой поэт вызвал финансиста на дуэль.
   Анего не может принести извинения и тем самым замять скандал - не позволяет гордость и светские условности. Дуэль неизбежна. Решающий миг... трагедия близка. Из года в год школьники пишут сочинения о власти предрассудков и обычаев над людьми. Рассказ о том, как, совершенно не желая того, Анего убил Ланского - удачный пример...
   Хайд встрепенулась, очнувшись от дремы. Выражение скуки не сходило с ее лица, но предстоящее театральное смертоубийство слегка заинтересовало.
   Противники шли навстречу друг другу. Вот он, хрестоматийный миг: Ланской начинает целиться, в то время, как Анего успевает выстрелить первым.
   На сцене все так и происходило... с одним отличием. Когда Анего нажал курок, выстрела не последовало. Нервничая, артист надавил курок еще и еще раз... Сухие щелчки осечки! В зрительном зале послышался сдержанный гул... раздались смешки.
   Тут уже заволновался и актер, играющий Ланского. Наблюдая за безуспешной борьбой коллеги с бутафорским пистолетом, он машинально нажал курок своего.
   Ба-бах!!
   Ошалевший от неожиданности Анего сильно вздрогнул, поскользнулся... и грохнулся навзничь.
   А в зале творилось что-то невообразимое. Давясь от хохота, зрители сползали с кресел. Впервые в театральной истории Ланской убил Анего.
   Корман увидел на губах Хайд мимолетную усмешку.
   - Рад, что вы получили удовольствие.
   - Как вы это сделали?
   - А я тут при чем?..
   - Вижу, какой вы довольный... Признавайтесь.
   - Подкупил реквизитора. Вышло даже лучше, чем я ожидал.
   - Ах, да... Пистоном заряжают только один пистолет... Ланской ведь не стреляет никогда...
   Веселье в зале не утихало. Дали занавес.
   - Могла бы сразу догадаться, что у вас на уме. Но отучила себя заглядывать слишком глубоко. Иначе - как читать интересную книгу с конца.
   Ао несмело улыбнулся.
   - Сейчас будут играть заново? Или по другому?
   - Заново, Ао. А вот я бы сыграла по другому.
   - Подождем... как они выкрутятся из положения, - обронил Корман
   Вынужденный антракт продолжался пятнадцать минут. Когда занавес подняли, действие началось не с момента дуэли, а с эпизода, когда молодой поэт коротает ночь за стихами, оказавшимися для него предсмертными. Трогательный мотив и слова арии оказали должное эмоциональное воздействие: публика посерьезнела, в зале стояла полная тишина, только голос Ланского звучал под высокими сводами.
   Корман покосился на Хайд. В самом ли деле он видит слезы на ее глазах? Что ж. Садисты, как правило, сентиментальны. А в характере этой особы заметны перекосы в нехорошую сторону.
   Пьеса подошла к концу. Анего лишился всего, кроме своих денег. Потерял друга, потерял любовь. Не в деньгах счастье... Занавес.
   Зрители аплодировали стоя. Артисты кланялись, собравшись на сцене все вместе. И "воскресший" Ланской стоял в обнимку с Анего.
   Хайд была тиха и задумчива. Это не помешало ей, впрочем, среагировать на появление фотографов у выхода театра. Как будто невзначай, она оказалась за спинами Кормана и Ао. Корман обернулся к ней.
   - Что вы застеснялись? Я старался, чтобы этот вечер людям запомнился надолго. Наши фото должны появиться в газетах и на видео. Все должно случиться как бы само собой. Узнав о конфузе на сцене, сюда слетелись местные и заезжие журналисты.
   - Тут-то мы невзначай и засветимся, - сказала Хайд.
   Корман поймал себя на странном чувстве: Хайд, как личность - ему не нравится, но... приятен ее глубокий, чуточку с хрипотцой на низких тонах, голос.
   - Ладно. Вы правы. - Она взяла Кормана и Ао под руки и шагнула под вспышки фотокамер. Богатая женщина, сторонница независимости Суора. В последние дни она приобрела в Хонке некоторую популярность. Ходили слухи, что одной охраны у нее - больше тысячи человек. Они заняли несколько кварталов на окраине; навели там порядок, приструнив местных бандитов, до которых у полиции никак не доходили руки. Вот что значит - деньги плюс добрая воля.
   - А что вы будете делать, когда люди поймут, что у вас за душой ни гроша? - спросил Корман.
   Она усмехнулась.
   - Вы бы еще громче это заорали. На всю улицу.
   - Я не ору, а тихо спрашиваю.
   - Возьмете денег в долг. У хозяев крупных лавок и магазинов. На благое дело.
   - Хм... Обычный рэкет...
   - Скажете тоже. Всё по честному. Будете давать расписки, а потом их выкупите. Заметно дороже, чем брали денег.
   У Кормана отвисла челюсть.
   - Да на какие шиши?!
   - Но у вас же будут деньги. Которые вы одолжили.
   - Да... э-э...
   - Странно, что такой находчивый и остроумный человек (экую шутку выкинули со знаменитым театром!), не сообразит простой вещи.
   - Сообразит... - мрачно ответил Корман, - Я выкуплю только часть расписок, и у меня останутся гроши.
   - Да. А новые займы вам будут давать с еще большей охотой.
   - Спасибо за совет.
   - Не за что. Всегда рада пополнить ваш умственный багаж.
   Корман вздохнул.
   - Сегодня он пополнился вашими понятиями о честности.
   Неслышно подошли несколько бойцов из внешней охраны, установленной Корманом вокруг театра. Молодцы. Их вроде нигде не видно, и вот они здесь. Корман гордился тем, что хорошо обучил своих людей. "Своих". Печально усмехнулся про себя. Это - люди Хайд. А он, Корман - ее слуга. Или раб? Она знает, что обратной дороги ему нет и играет на этом.
   Почувствовал, как Хайд сжала его локоть.
   - Идемте. И перестаньте хандрить. Вольны делать, что хотите. Все пути вам открыты. Вы среди нас - главный.
   - А вы?
   - Я - лишь Спутница. Приказывайте. Я подчинюсь.
   Воздух свежел, ночная прохлада пришла на смену жаркому дню. На небе во множестве высыпали звезды. Они перемигивались, ведя меж собой неслышный, далекий, неведомый людям разговор.
   Хайд вдруг подняла голову.
   - Что это?! Корман...
   Цветущие звездные поля медленно пересекала мрачная тень...
  
  

10. ДЕНЬ ГНЕВА

   2 декабря 1394 г. Остров. Вагнок. Время по меридиану Норденка: 9:16 (местное: 8:16).
   Астер подошел к "Дому Арды" и с печальной иронией подумал, как бы спешил на встречу с Полиной, будь это не деловое, а любовное свидание. Совсем с другими чувствами, разве нет?
   Одноэтажный каменный дом с четырехскатной черепичной крышей и торчащей над нею высокой печной трубой. Архитектурный реликт времен Великого Ваги. В нем жила супруга Первого адмирала. После ее смерти дом некоторое время пустовал, а потом стареющий владыка Острова по странной прихоти отдал его своей молодой... Возлюбленной? Наоми Вартан не отвечала Ваге взаимностью, а щедрого подарка как бы не заметила. Во всяком случае ее нога никогда не переступала этого порога.
   Дом недавно отреставрирован; планируется восстановить исторический облик всего квартала. Вон, соседний, тоже старинной постройки домище о трех этажах (эдакий небоскреб прошлых времен) весь укутан лесами. С утра там копошатся рабочие в песочного цвета комбинезонах, временами слышна сочная речь прораба. Ну-ну, успехов вам, трудяги...
   Астер старательно вытер подошвы о расстеленный у входа половичок. Толкнул дверь и очутился в уютно обставленной прихожей. Мебель - только деревянная. Стол у окна накрыт белой с красными тюльпанами скатертью. Посередине красуется блюдо свежеиспеченных пирожков. Астер жадно потянул носом. Вкусно пахнет, чёрт...
   - Нравится? - Полина вышла из соседней комнаты, тяжелая дверь неслышно захлопнулась за ее спиной. Одета совершенно по домашнему - халат, тапки; светлые волосы схвачены гребнем. В руках поднос с дымящимися чашками.
   - Сейчас будем пить чай и чревоугодничать.
   - М-м-м... - только и ответил Астер, усаживаясь.
   Полина поставила поднос на стол, и, перед тем как самой сесть, затянула и завязала пояс халата.
   Астер с полуоткрытым ртом и ернически вытаращенными глазами изобразил шутливое недоумение: с чего начать?
   - С этой стороны - с повидлом. А эти - с печенкой. Вот с яйцом и зеленью.
   Решившись, Астер схватил пирожок побольше, с наслаждением надкусил. Полина последовала его примеру.
   Оба оттягивали начало тяжелого разговора. Прошла минута, другая. Первой нарушила молчание Полина.
   - Я, по твоему - ценный трофей?
   - Андрей считает именно так...
   - А мое мнение имеет значение?! Мои чувства, мои желания?
   - По сравнению с судьбой Острова - нет.
   Щеки Полины слегка порозовели.
   - Темные века какие-то...
   - Мы с тобой - оттуда, не забывай. И он - тоже.
   - Чёрт... Не напоминай... Все, чего хочу: так это - забыть. Снова - все забыть! Ты счастливец, что не помнишь.
   - Андрей думает иначе. Он знает, и в ярости отчаяния пытается вспомнить. Это сводит его с ума. Поэтому он такой сейчас.
   - Ах, вот оно что. Я буду для него лекарством, так?
   - Заполучив тебя, он откажется от атаки на Остров...
   Наступило неловкое молчание. Соратник Крей, он же Одиссей Гор, вкупе с правителем Тира Яном Тон-Картигом - жестоко просчитались, сделав ставку на трусость и слабоволие нынешних руководителей Эгваль. Кто мог подумать, что хитроумный карьерист и соглашатель Гери Ромм не продержится и месяца? И что адмирал Гелла, отбросив долго лелеемые им же самим принципы закулисного воздействия на политические процессы, грубо возьмет власть в стране в свои руки? Отныне вечерние новости заканчиваются на оптимистической ноте. "...В заключение выпуска: прогноз погоды и репортаж о расстреле чиновников-коррупционеров".
   Когда же одним решительным ударом Гелла поставил Тир на колени, положение стало и вовсе аховым. Одиссей Гор последние дни лихорадочно готовил какой-то свой план, долженствующий выправить ситуацию, но... Скорее всего, он принимает желаемое за действительное. Астеру и Полине пришлось задуматься о том, как им быть дальше. И потому они здесь, на тихой улице в старинных кварталах Вагнока, в доме, где все дышит памятью прежних времен...
   - Против лома... - промямлил, наконец, Астер.
   - ...Нет приема. Здравствуйте, молодые люди!..
   Полина, вздрогнув, пролила чай себе на колени. Астер застыл, как статуя, с надкушенным пирогом в руке.
   Непрошеный гость - рабочий, из числа тех, что обустраивают дом по соседству. Уже не молод, среднего роста, худощавый, комбинезон ему великоват. На поясе болтается длинноствольный... не пистолет, нет. Инструмент - гвоздобой. Чтоб не вколачивать гвозди молотком, а вгонять в доску одним выстрелом. Магазин на пятьдесят зарядов. Интересно, а в свободном полете... какая у гвоздя убойная дальность? Все же - оружие?
   Черные мысли лезли в голову Полины не зря. Какого черта надо здесь этому наглому типу?
   ЭТОЙ...
   Полина встала.
   - Анита! Откуда вы взялись и что вам здесь надо? Что за дурацкий маскарад?! Я вас не узнала сразу.
   На губах Аниты мелькнула и пропала торжествующая усмешка. А Полину захлестнула волна внезапного испуга.
   Она не видела Аниту! Не ощутила ее приближения, не предвосхитила исходящей от нее угрозы. Ее, Полины, драгоценный дар телепата никуда не делся: вон как жжет мозг панический ментальный поток, исходящий от Астера. Он умоляет ее быть осторожной.
   Но разум Аниты от Полины закрыт. Полностью. Непроницаемая, несокрушимая преграда скрывает ее мысли, чувства, инстинктивные порывы. Полина убедилась в этом, нанеся подряд, со все возрастающей силой три ментальных удара по сознанию Аниты. Как об стену горох.
   - Вам не жарко, девушка? - съехидничала Анита. - Смотрю, вы вспотели. А как головка? Не болит?
   В мысленных образах Астера Полина уловила сцену их же давней беседы, в день, когда неизвестные злодеи едва не украли Библиотеку. Кто-то нашел способ маскировать биополе человека и делать его психологически невидимым, ментально не обнаружимым. Тонкий, ловкий, высокий человек в черном. Его Полина тогда тоже не увидела, не прочла.
   "Осторожно!!" - мысленно завопил Астер.
   Оставив это предостережение за краем сознания, Полина прыгнула на Аниту. "Стиксов бросок". Полина и тяжелее, и сильнее, и физически моложе Аниты. В этот краткий миг она слегка удивилась своей щепетильности. "Физически" моложе. Знала бы Анита, сколько Полине лет на самом деле... "Нет. Чепуха. Я молода и всё. А Анита старая карга".
   Она обрушилась на Аниту, сбив ее с ног. Сама, конечно, тоже не сохранила равновесия, и должна была упасть, "припечатав" Аниту собой. Вместо этого крепко хлопнулась об пол, едва не расквасив нос об узорный паркет. Ускользнувшая от ее объятий Анита, лежа на полу, ударом обеих сведенных вместе ног, отбросила Полину от себя.
   Полине удалось подняться раньше, чем это успела сделать Анита. Привалившись спиной к дубовой двери (хорошо, что открывается в эту комнату, а не наоборот!), она набрала в грудь воздуха. Вскинула руки, собралась оттолкнуться и...
   Анита выстрелила, лежа на полу и Полина вскрикнула от резкой боли. Длинный гвоздь пробил ей левую ладонь с тыльной стороны и с глухим стуком вонзился в твердое дерево. В следующие секунды на Полину обрушился целый град коротких, сильных ударов. Все это время она страшно кричала.
   Анита поднялась на ноги, отряхнулась. Прицепила разряженный гвоздобой обратно к поясу. Не спеша подошла к распятой на дубовой двери, надрывно скулящей Полине.
   - Ну что ты орешь? Рука заживет. А халат на тряпки пустишь.
   Обернулась к Астеру.
   - У вас тут в хозяйстве кусачки есть? Или мне за ними на стройку сбегать?
   Когда Астер с угрюмым видом принес из кладовки клещи с длинными рукоятками, Анита довольно кивнула.
   - Сойдет.
   Насмешливо щелкнула ими перед носом глухо рыдающей Полины. Попросила Астера:
   - Придержите ей руку. У запястья.
   Ловко скусила клещами шляпку гвоздя.
   - Можешь сняться с якоря, подруга.
   Полина судорожно икала и всхлипывала. Взвыла, когда Анита буквально "сдернула" ее окровавленную ладонь с остатков гвоздя. Астер стоял наготове с аптечкой. Чтобы окончательно освободить Полину, потребовалось развязать ей пояс халата и разрезать на нем рукава. После чего Полина упала на руки Астера и Аниты; а халат, совсем недавно новый и красивый, остался висеть бесформенной тряпкой, крепко приколоченный к двери.
   Астер продезинфицировал рану и закончил бинтовать Полине ладонь, когда до Полины дошло, что больше на ее теле нет ни царапины.
   Глухо простонала:
   - Господи... Вы - сумасшедшая... За что?
   Анита пожала плечами.
   - Это вы ни с того, ни с сего на меня набросились. И это вы - ненормальная.
   Забыв о боли в пронзенной руке, Полина ошеломленно уставилась на Аниту. Та спокойно выдержала ее взгляд.
   - Я поговорить пришла. Только поздоровалась, как вы собрались взять меня за ноги и бить худой задницей о жесткий паркет...
   - Я... вы... - Полина словно со стороны видела свою пунцовую физиономию.
   - Вы испугались, что не можете видеть моих мыслей. Да-да, понимаю: привыкнув к мыслечтению, воспринимаешь его отсутствие, как внезапную глухоту. Но зачем же на людей кидаться?
   Вслед за лицом у Полины покраснела шея...
   Анита взяла с блюда пирожок, раскусила, задумчиво пожевала, затем съела весь. Сказала Полине:
   - Принимаю ваши извинения.
   Коснулась чего-то у себя за левым ухом, невидимого в длинных, темных волосах. Полина вспомнила, что всегда хотела спросить Аниту, красит ли она волосы.
   - Да, подкрашиваю, - сказала Анита и ее сознание вдруг открылось Полине. Анита продолжила: - Я - не пси и помыслов ваших тайных не вижу. Но любой сыщик знает "язык тела". Вы каждым своим движением выдаете страх и растерянность. А еще я логически мыслю. Ума-то у меня побольше вашего будет.
   - Хватит... - сипло сказала Полина. - Уберите ваши мысли... Больно. Я не причастна к гибели Лоры...
   - Причастны. Тем, что оставили свой пост десять лет назад и доверили его пугливому дурачку... - кивок в сторону Астера. - И сами превратились при нем в... неадекватную особу.
   Она обернулась к Астеру.
   - Выньте руку из кармана и перестаньте терзать ваш фон. Он не работает. Как все остальные в округе. Кстати... нам пора.
   Что за средства связи были у Аниты, Полина не поняла. Но они были, потому что на пороге объявились еще двое "строителей". Полина лихорадочно соображала: не могла же вся соседняя стройка быть укомплектована одними агентами ДАГ, снабженными все той же загадочной ментальной защитой. Тогда Полину насторожила бы "невидимость" такой оравы людей. Но двое-трое ДАГовских гавриков среди простых, открытых ее мысленному взору работяг остались не замечены. Да! Она, Полина - безмозглая, надменная дура, привыкшая за долгие годы к ощущению собственного превосходства. Как ни горько это признавать, но Анита права. Но, чего собственно ей надо?
   - Чего вы хотите?
   - Того же, что и он, - опять кивок в сторону Астера, съежившегося на стуле. - Вы должны вернуться к Андросу Гелле.
   Полина отчаянно замотала головой.
   - Нет! Лучше приколотите меня к этой двери снова! Уже по настоящему!
   Астер осторожно пошевелился (противно видеть, как он боится сделать резкое движение!) и сказал:
   - Э-э... видите ли... надо принять во внимание...
   - Смелее, смелее, - подбодрила Анита.
   - ...Команданте Йерк вряд ли согласится с вашими решениями в отношении его близкой помощницы... Особенно, когда он планирует преодолеть трудную ситуацию...
   Анита сухо рассмеялась.
   - Связанной с крахом его авантюры. Да, план он придумает. Держу пари: он будет состоять в том, что миз Ждан вернется к своему бывшему мужчине. По зрелом размышлении Йерк поймет, что другого выхода нет. Да только время не терпит и потому я здесь.
   Полина хотела еще что-то сказать, но Анита перебила:
   - Черт бы с ним, с Одиссеем Гором (я смолоду считала его ненадежным товарищем), но для Острова будет лучше, если он удержится у власти. Хотя бы до поры, пока в Эгваль не образуется более вменяемое правительство. С твоей помощью, подруга. Поэтому... встать! Давай пошла, куда ведут.
   Полина встала, с ненавистью глядя на Аниту. Отвернулась и вышла, спиной ощущая близость Аниты. Врезать бы ей сейчас... Горестно вздохнула, и не сделала даже попытки. А вот Астер, судя по донесшимся звукам короткой борьбы, проявил неповиновение и получил по шее.
   На улице дул легкий бриз и Полина остановилась, подставив ветру пылающее лицо. Ожидала, что Анита начнет понукать, подпихивать в спину, но та тоже, видно, решила перевести дух. Двое "строителей" вывели Астера и он встал рядом с нею. В голове у Полины роилась тьма тьмущая планов жестокой мести Аните. Погоди, подруга, отольются тебе мои слезы...
   Солнце в небе шло к полудню, окруженное быстро плывущей стаей неопрятных, сверху грязно белых, а снизу сизых облаков. Но даже если и скрывалось временами за одним из них, на улице от этого не становилось темнее. Потому что на небе присутствовал еще один источник света. Прямо в зените разливалось холодное сияние загадочных "серебристых облаков".
   - Не понимаю... - Анита задрала голову. - Что такое творится?!..
   Вокруг стало еще светлее. Серебряное око в небе наливалось яркостью, в центре сильнее, чем по краям; и стало походить на опрокинутую в небе гигантскую воронку, узкое жерло которой горело ровным белым огнем. В центре зловещего феномена виднелось черное пятнышко с четко очерченными краями. Словно соринка в божественном глазу.
  
  
   2 декабря 1394 г. Неизвестно где на территории бывшего протектората Тир. Лагерь военнопленных. Время по меридиану Норденка: 9:34 (местное: 10:34).
   - Имя?
   - Арин Ашадо.
   - Воинское звание?
   - Полковник.
   - Профессия?
   - Пилот ВВС Тира.
   - ВВС Тира, как и самого Тира больше нет. Просто - пилот.
   Арин промолчала. Она до сих пор не могла поверить, что Родина погибла. Как такое могло случится? Один внезапный удар врага и все рухнуло. Где же интеллектуальное и техническое превосходство Тира, о котором она привыкла слышать с детства? Где неотразимое оружие и несгибаемый воинский дух? Но, хоть и находясь в позорном плену, Арин еще не была сломлена. Мало-помалу ей начинало казаться, что она стала средоточием сопротивления. Родина жива, пока есть хоть один человек, верящий в это. Невысокая, крепко сложенная молодая женщина, первая из людей, взглянувшая на Мир с высоты орбитального полета.
   Сегодня утром ее вывели из барака и Арин впервые смогла увидеть, насколько разросся лагерь. Больше всего ее потрясли ряды бараков - совершенно одинаковых, сборной конструкции. Выходит, адмирал Гелла хорошо подготовился. Выходит, он заранее знал, что армия Тира будет дезорганизована, рассеяна, а ее остатки пленены.
   - Иди! - сказали ей и она пошла, куда велели. В воздухе пахло копотью и металлической гарью.
   Лагерное начальство демократично разместилось в таком же типовом сооружении, над которым болтался желтый, с черным сказочным драконом, флаг Эгваль. Внутри оказались ковровые дорожки, работал кондиционер. Меж двух канцелярских шкафов за казенного вида столом восседал не блещущий ни выправкой, ни красотой физиономии плюгавый мужчинка.
   Начальничек. "У него даже воинского звания нет", - подумала Арин, с отвращением глядя на потертый салатного цвета костюм. Сама бы она никогда не вырядилась в зеленое, если это не военная форма.
   Мужик в зеленом задал несколько идиотских вопросов, на которые Арин отвечала холодно и с достоинством. Двое солдатиков, что привели ее сюда, ошивались неподалеку, но не настолько близко, чтобы их вырубить. Еще и мужик наверное вооружен. Да и зачем ей эти ничтожества... Арин не собиралась геройствовать глупо и понапрасну.
   Выжидательно уставилась на мужика. Тот понял, что тактика проволочек результата не дает, у девки нервы крепкие, и заявил прямо:
   - Скажу вам, дорогуша... то бишь полковник: судьба ваша может перемениться к лучшему.
   - А тридцать сребреников приготовили? - съязвила Арин.
   - Я же не предлагаю вам задешево продать Марию-деву...
   - А что же?.. - Арин поспешила прикусить язык. Этот гад таки вынудил ее задавать вопросы.
   Мужик долго молол чепуху в пользу бедных; Арин хранила спокойствие, даже с ноги на ногу не переминалась. Наконец, он умолк, глянул на часы.
   - Пора! Идемте!..
   На этот раз Арин удержалась от вопроса: "куда?" Ее вывели наружу; начальственный мужичок засеменил следом.
   - Как вам пейзажик, дорогуша?..
   Арин невольно охнула. За тот час, что она провела на допросе... или как назвать то пустобрехство, снаружи все осталось по-прежнему. Кроме неба. В западной его части словно проткнули дыру, из которой лился яркий белый свет.
   - Да что же это?! - Арин позабыла твердое решение не задавать вопросов.
   - Это - то, во что превратилось "серебристое облако", с некоторых пор появлявшееся в ночном небе. Потом оно стало видно даже днем. И вот... как нарыв лопнул. Это случилось несколько часов назад, над Островом.
   Сжато и ясно (куда подевалось неуемное красноречие?), начальник лагеря рассказал, что явление происходит за пределами атмосферы и строго локализовано в пространстве. Радиолокатор бессилен, но измерение расстояния по параллаксу дает цифру в четыреста с небольшим километров от поверхности. "Дыра в небе" восходит и заходит, как и полагается нормальным небесным светилам - суточное вращение Мира никто не отменял.
   - А вы... дорогуша, кроме нашумевшей роли подопытного кролика в орбитальном аппарате... умеете и полезные вещи делать.
   - Это какие же? - сухо осведомилась Арин.
   - А вот такие. Адмирал Гелла гениально спланировал операцию против Тира, и много новейшей техники попало в наши руки целой и невредимой. Вам приходилось пилотировать воздушно-космический самолет, разве не так?
   Арин безвольно кивнула.
   - Вот и карты в руки! В Майе не знают того, что известно мне. С вами я узнаю еще больше. И тогда...
   - Получите повышение.
   - А вы, дорогуша - свободу! Если, конечно, останетесь живы.
  
  
   "...Я - Арин Ашадо! Я - Арин Ашадо! Передаю с борта Zet-2... Высота тридцать четыре тысячи. Наблюдаю объект, иду на сближение. Он - выше меня, виден как черный, вытянутый диск неправильной формы...
   Появился отклик на локаторе! Повторяю, объект дает отклик на локаторе! Он изменил курс с иста на норд. Скорость движения - пять тысяч метров секунду... Меньше чем через полчаса окажется над Майей... Следую за ним.
   Высота сравнялась! Объект сбоку - плоский, как блин... нет, не совсем... Гладкий снизу, но... Сейчас объясню... Я нагоняю его... нагоняю!. Сбрасываю скорость... я выше него, выше... скорости уравнены...
   Я вижу его!! Он - огромен! И передо мной, как на ладони! Господи!.. И Мария-дева... Не может быть! Это - сказка! Это..."
  
   Обломки ракетного самолета позже находили на земле, разбросанными на протяжении десятков километров. А человек, пославший Арин Ашадо на смерть, получил из Майи две телеграммы. В первой: его увольняли с должности по причине нервного срыва и настоятельно советовали лечиться. Во второй: адмирал Гелла благодарил за ценную информацию; выражал сожаление, что по вине идиота заместителя докладную записку он получил с опозданием; и поздравлял с повышением в звании на одну ступень. А также просил (читай: приказывал) оставаться в прежней должности начальника лагеря для военнопленных и перемещенных лиц.
   Человек досадливо вздохнул, отряхнул видавший виды костюмчик, достал из кармана расческу и зеркальце, тщательно причесал жидкие волосы. Военного мундира он здесь не носил, считая нынешние свои обязанности не совсем подходящими для офицера. Ну, да ладно, большое благополучие строится из маленьких кирпичей. Зато не на фронте.
   Об Арин Ашадо он больше не вспоминал.
   В лагере ее тоже надолго не запомнят. У каждого там хватает своих страхов и забот.
  
   2 декабря 1394 г. Эгваль. Майя. Офис Известного Видеомастера. Время по меридиану Норденка: 10:43 (местное 11:43).
   Известный Видеомастер ворвался к себе в кабинет, швырнул в угол объемистый портфель, и грузно плюхнулся в широкое кресло. Полы его расстегнутого пиджака взметнулись.
   На экране видео горел вызов от специального корреспондента в Суоре. Ив ткнул волосатым пальцем по клавише, на экране возник тот самый молодой, талантливый парень. Его недавние репортажи из стана мятежников произвели фурор, не меньший, чем прошлые похождения на орховых полях.
   - Ну?! - рыкнул Ив.
   - Даю ленту, шеф. Гляньте...
   На экране побежали в ускоренном темпе кадры киносъемки. Натренированный взгляд Ива не упускал ни одной детали.
   - Хватит!!
   Изображение на экране застыло. Потом сменилось порядком растерянной физиономией спецкора.
   - Э-э, шеф?..
   - Ты что мне впариваешь?! В момент, когда решается судьба Мира... ты, дурак говномозглый... Суор-эгвальские потягушки больше несущественны! Ты понял?!! - Ив ревел, как разъяренный бык. Лицо его раскраснелось, галстук съехал набок. Он прервался на секунду, чтобы набрать в грудь воздуха.
   - Ох, извините, шеф! Это я ленты перепутал. Вот правильная. Смотрите, как здорово смотрится в кровавых лучах заката!
   - Давай, - буркнул Ив, внезапно остыв.
   "...Неведомая сила держит его в воздухе! То неторопливо перемещаясь в пределах атмосферы, то взмывая в космические высоты, он плывет над нашей планетой!.. Как рыбки-прилипалы снуют вокруг акулы, будто не подчиняясь законам инерции, так..."
   - Закадровку можно еще поправить...
   - Оставь. Молодец. - довольно хрюкнул Ив. - Выглядит страшненько, но не до усрачки. Работай дальше.
   Он прервал связь. Хмыкнул, задумчиво почесал буйную, черную с проседью, шевелюру. Лента что надо, выпуск новостей пройдет на ура. А первую - удалить, чтоб не засирала базу данных. Ив так и поступил, но по давней привычке, включил режим стирания с одновременной прокруткой изображения. Чтобы лишний раз убедиться в своей правоте.
   Сюжет действительно оказался ерундовый! Мол, по давней традиции, высшие чиновники города Хонк, и прочие влиятельные граждане раз в год посещают знаменитый местный театр. Этим демонстрируется близость к народу. А население наглядно убеждается, что их руководители - культурные люди. В этот раз спектакль ознаменовался забавным происшествием...
   Ив, презрительно морщась, наблюдал, как расходится довольная проведенным вечером публика. Вот оператор задержал объектив на троице "офицеров" - мятежники тоже заинтересованы выглядеть респектабельно. Вырядились, как настоящие военные в увольнении...
   Известный Видеомастер глухо вскрикнул, ударил по клавише "Стоп". Поздно. Кадры исчезли, ушли в небытие, оставив после себя пустой экран.
  
  
   2 декабря 1394 г. Эгваль. Майя. Дом власти. Время по меридиану Норденка: 10:59 (местное: 11:59).
   - ...Готовыми к решительным действиям, когда настанет условленный час!
   Адмирал Гелла закончил доклад.
   - Все свободны.
   Раздался стук отодвигаемых кресел. Цвет эгвальского генералитета потянулся к выходу. Заседания Военного совета ныне проводились в Доме власти. Повреждения на нескольких этажах от танкового обстрела давно ликвидировали и в роскошных интерьерах правительственного небоскреба ничто не напоминало о недавнем военном перевороте. Как будто адмирал Гелла был хозяином здесь всегда.
   Андрей устало потер лицо ладонями и горько усмехнулся. Да, он оказался прав в своем решении идти до конца. Иначе страна давно развалилась бы. Мысленно прошелся по списку дел, оставшихся на сегодня. Заменить коменданта лагеря в Тире - сообщают, что нынешний не совсем здоров. Переутомился на нервной работе. Прислал на редкость нелепую радиограмму. И... Корман. Трус. Тряпка. Предатель? О нем Андрей перед членами ВС не обмолвился ни слова, но шила в мешке долго не утаить. Чертов дурак!..
   Ничего. Операция "День гнева" вступила в завершающую фазу. Ее успех предрешен и мелкие огрехи роли не играют...
   Паркетный, красного дерева, зеркально блестящий пол дрогнул под ногами. Пошел в сторону... потом обратно. Что такое?!
   Андрей недоуменно тряхнул головой. Галлюцинация? Он, что, тоже заработался? Последнее время мало спал, не жалел себя - обстановка требовала. Вот и доигрался. Надо безотлагательно показаться врачу.
   Раздался громкий скрип и паркетное покрытие пошло волнами. В мундироносной и золотопогонной толпе послышались испуганные возгласы; у дверей случилась небольшая давка.
   Слегка вразвалку, как ходят моряки по палубе корабля, Андрей поспешил к дверям и ударом плеча распахнул вторую створку. Слышался скрип, треск, звон лопающихся в окнах стекол. Вместе со всеми Андрей выбрался из зала. Замер на миг, а его подчиненные заспешили к кабинам лифтов. Да они с ума сошли!
   - Нет!! - заорал Андрей, - На лестницу! Пешком!!!
   Лифты в страшно качающемся здании попросту застрянут в шахтах и превратятся в смертельные ловушки для находящихся в них людей. В центре Эгваль никогда не было сильных землетрясений, и вот, пожалуйста... Счастье, что ВС заседал всего лишь на четвертом этаже стоэтажного колосса.
   Опередив всех, Андрей гигантскими прыжками помчался вниз по лестнице. Пусть думают, что хотят. На самом деле, он подает пример и указывает путь к спасению остальным.
   Его не оставляло жуткое предчувствие, что сейчас сотни тысяч тонн железобетонных конструкций, составляющих скелет Дома власти, сложатся в гармошку и погребут всех под собой. Процесс будет проходить практически со скоростью свободного падения - это десять-двенадцать секунд.
   Лестница кончилась. Андрей, с разгону, споткнулся и рухнул в вестибюле на отполированный мраморный пол. Проехался по инерции в недостойной позе, рыча вскочил на ноги и ринулся к выходу. И оказался на свободе!
   Он не снижал темпа и далеко опередил остальных, беспорядочной толпой бегущих следом. Половина высоты небоскреба, плюс три метра!.. Пока он не одолеет это расстояние, он не может считать себя спасенным. За его спиной, со всех этажей Дома власти раздавался отчаянный, многоголосый вопль обреченных людей...
   Андрей вдруг обнаружил, что некая странная, неодолимая сила мягко давит ему на плечи. Стало трудно бежать, но он бежал, бежал, пока окончательно не выбился из сил... Впереди на площади, у статуи Провозвестника вдруг отломились воздетые к небесам руки, а следом и сама статуя рухнула, разламываясь в падении на куски.
   Глубокая тень легла на площадь и Андрей, сдерживая подступивший к горлу крик ужаса, поднял голову. Невозможная, отсвечивающая, словно черное зеркало, громада наползала на город. Именно наползала, неспешно и неумолимо. Нельзя было точно оценить высоту полета, а следовательно, и размеры объекта.
   "Это не может быть космическим кораблем..." Судя по отбрасываемой тени, неведомый летающий объект, случись ему сесть, раздавил бы в Майе целый микрорайон. Эдак два на два километра...
   Мысли беспорядочно метались в голове Андрея, пока он наблюдал за страшным явлением. Мягкое давление начало ослабевать, вокруг становилось светлее - объект набирал высоту. Андрей со всхлипом вздохнул. Дом власти устоял, раскачка здания прекратилась, но вниз еще сыпались осколки оконных стекол. Андрей поежился. Одним таким бронированным стеклянным "лезвием" запросто может снести голову.
   Вокруг толпой собирались беглецы из Дома власти. Перепуганные, жалкие и счастливые лица. Андрею было неловко смотреть на них; при том он знал, что сам выглядит не лучше. Он опять воззрился в оскверненные небеса. Объект становился похож на черную кляксу в небе; из него словно сыпался мелкий мусор.
   - Бинокль у кого есть? Дайте! - потребовал Андрей и ему повиновались.
   Тонкая девичья рука протянула маленький театральный бинокль. Андрей кивком поблагодарил.
   Увеличение недостаточное, чтобы разобрать детали. Новые объекты - по сравнению с основным - мелочь, козявки. Веретенообразные, такого же глубокого черного цвета, без люков и иллюминаторов. "Рабочие модули" - так назвал их для себя Андрей. Они быстро и прихотливо меняли положение, перестраиваясь в небе по непонятному закону.
   Внезапно хаотичное движение обрело смысл. Сотни черных точек перестали беспорядочно сновать вокруг "материнского тела". Некоторые образовали правильный, простой узор - четкостью линий похожий на букву "N". Следом, одна за другой, "проявились" новые буквы, образовав плывущее в небесах гордое слово:
  

NOVTERA

   В толпе послышался обреченный вздох... Кто-то слабо вскрикнул:
   - Адмирал... Они пришли!
   Андрей не ответил - комок застрял в горле. Обвел взглядом окруживших его людей. Они ждали его слова. Слова ободрения и надежды. Но он молчал. Заметил, как на многих лицах ожидание сменилось выражением тоски и отчаяния. Что же делать? То чего много лет боялись, во что жаждали не верить - свершилось.
   День гнева - настал.
  

11. ЧТО ДЕЛАТЬ?

  
   - Друзья! Только что мы получили сенсационную запись. Внимайте! - так традиционно начался выпуск новостей от Известного Видеомастера. Шестисотметровая башня телецентра главенствовала над Майей. Издали напоминающая тонкую иглу, она вонзалась в небо, источая в эфир сладкий телевизионный яд. Сотни развлекательных передач, от утонченных извращений до грубых оргий; чередовались с умело выстроенными рядами объективных репортажей.
   Ив не лгал в своих передачах. Заявление главы оппозиционной Партии абсолютной свободы о том, что сегодня очень хорошая погода сопровождалось картинкой схода мощной лавины в Арктиде. И то и другое известие было правдой. Не вина Ива, что после этого лидер "абсолютников" воспринимался зрителями, как безответственный лжец.
   Похвала же погоде из уст адмирала Геллы была бы иллюстрирована картиной заседания Конгресса, где депутаты аплодируют стоя. Чему, кому, когда и по какому поводу - это мелочи. Ив шутил: "Реальная жизнь - это стенка, на которую я вешаю свои картины".
   - Внимайте!..
   В ту же секунду, венчавшие иглу телебашни пятнадцать метров антенны, беззвучно исчезли, оставив после себя быстро развеявшееся облачко пара. Миллионы аппаратов видео, принимавшие передачи из столицы, разом замолчали, глядя на своих обмерших владельцев мерцающими бельмами экранов.
   В течение следующего часа та же судьба постигла телецентры всех крупных городов. Свидетели часто показывали, что незадолго до "казни" очередного телевещателя, поблизости в небе ошивался один или несколько "рабочих модулей". Или черт его знает, как назвать эти дьявольские аппараты. Молодой, но уже очень известный журналист, выкормыш Ива, предложил короткое слово: "мобиль". А гигантский "корабль-матку" окрестили Скайтауном.
   Сейчас Ив прилагал титанические усилия, чтобы связаться со своим питомцем. К его радости и облегчению, сотовая связь продолжала работать! Прижав фон к уху, он заорал:
   - Срочно, немедленно, обе ноги там, свяжись с армейцами, мне нужны последние сведения о Скайтауне! Его маршруте и где он выбрасывает мобили!
   - Сделаю, шеф! Но как вы собираетесь...
   Спрашивать Ива о его намерениях было для вопрошающего чревато немедленным увольнением. Но тут Ив даже не заметил дерзости.
   - Пресса, мальчик мой! Это слово происходит от глагола "печатать", если ты знаешь. А не знаешь, так я тебе объяснил. Я пустил в ход все ротационные машины - почтеннейшей публике придется заново осваивать подзабытое искусство чтения газет. Ты сам-то алфавит помнишь?
   Ив заржал над собственной шуткой.
   - Да шеф, примерно наполовину. Но я быстро вспомню остальные редкие буквы! - подыграл ему спецкор.
   - Ладно. Работай...
   Тут Ив спохватился. Спецкоров он знал по личным номерам - они же номера фонов; по голосам; а многих, как этого чудесного парня, и в лицо. Но вот такими мелочами, как их имена, он свою память не обременял.
   - Подожди-ка секунду. Мальчик мой, как тебя зовут?
   - Михаил Сонгер, шеф.
   - Угу. Давай, Сонгер, работай. Конец связи.
   Тяжело отдуваясь, сунул фон в карман пиджака. Мир, возможно, погибает. Но журналисты будут вести репортажи до последней минуты его существования.
  
  
   - Это - передвижной радиолокатор, - толстощекий майор махнул рукой в сторону окрашенного в маскировочные цвета автомобиля-фургона. - В пределах досягаемости луча сейчас три мобиля, движутся переменным курсом.
   - А это не опасно? Щупать их радарами.
   - Молодой человек... - видно было, что майор уже позабыл услышанную минуту назад фамилию.
   - Сонгер, господин майор.
   - Да-да, я помню. Так вот, никаких мер противодействия мобили не предпринимают. Им, похоже, безразлично, что за ними наблюдают.
   - Это о чем-то говорит?
   - О двух вещах. Либо мобили не оснащены средствами антирадарной борьбы.
   - Либо?
   - Им глубоко плевать. Настолько новтеране уверены в своем превосходстве.
   - Прошлый раз, десять лет назад, это им дорого обошлось.
   - Нет. Нам тогда просто повезло. Вам известна теория надежности?
   - Боюсь, что нет, господин майор...
   - Так вот. Надежность конструкции складывается из надежностей составляющих ее элементов. Надежность - это вероятность безотказной работы в течение года. Понятно?
   - Пока да.
   - Как по вашему, надежность одного элемента в 0,999999 - это достаточно?
   - Один отказ на миллион? Конечно. Переходить улицу - и то опаснее.
   - А теперь представьте, что конструкция состоит из миллиона деталей с такой степенью надежности. Какова общая надежность всей системы?
   - Боюсь, что не знаю.
   - Очень просто. Надежности всех элементов надо перемножить. Например, если изделие состоит из двух частей, каждая с надежностью 1/2, то общая надежность будет 1/2 x 1/2 = 1/4.
   - Хм... Интуитивно понятно. Из четырех комбинаций - только одна, когда оба элемента исправны. Вы очень доходчиво объясняете, господин майор.
   - А вы хороший ученик, - ухмыльнулся майор. - Теперь перемножьте число 0,999999 само на себя миллион раз. Вот калькулятор, возьмите.
   ­- Невероятно! - воскликнул Сонгер, возведя на врученном ему (армейском, в резиновом футлярчике) калькуляторе, предложенное майором число в миллионную степень.
   - У вас получилось: ноль, запятая триста шестьдесят семь восемьсот семьдесят девять, так? Меньше сорока процентов.
   - Вы сосчитали в уме? - изумился Сонгер.
   - Нет, конечно. Число без энной доли в степени эн - это, в пределе, обратная константа Эйлера. А ее я помню. Мы с вами только что доказали, что любая сложная система часто ломается. Например, империя Хозяйки. Тикали себе часики, тикали, и хлоп! Шестеренки заело. Так и прошлый поход новтеран против Мира закончился конфузом из-за поломки космического корабля.
   - Мы вновь надеемся, что нам подфартит?
   - Они приняли кой-какие меры. Вместо одного корабля над Миром снуют больше тысячи мобилей. Отказ некоторых из них ничего не изменит.
   - А Скайтаун?
   - Что, Скайтаун? Это - космический плот, или, если хотите, баржа. В нем нечему ломаться. Он плавает себе потихоньку, вблизи наших берегов, скажем так. Огромный и неуязвимый для стрел и дротиков дикарей.
   - Я бы сравнил его с авианосцем.
   - То же самое. Большая жестянка с множеством переборок. Мощь авианосца - его самолеты.
   - Значит, два решения. Перебить все мобили. Или пустить на дно, извините, сбросить на землю небесную баржу новтеран.
   - Да, молодой человек! Потопить авианосец - нужен мощнейший заряд, для надежности лучше - тактический ядерный, из тех что конструировал Тир. Уничтожить его палубную авиацию - надо иметь собственные боевые самолеты. Ни того, ни другого у дикарей нет.
   - Но мы же - не дикари! У нас есть сверхоружие. Есть реактивная авиация и ракеты.
   - А что есть у новтеран?..
   - Не знаю.
   - Вот и я не знаю. И никто не знает. Вы решитесь в таких условиях шарахнуть по Скайтауну сверхоружием?
   Сонгер не нашелся с ответом и молча развел руками.
   Один из кружащих далеко в небе мобилей сошел "с наезженной колеи" и помчался прямо к ним. Черное блестящее веретено росло на глазах. Сонгер втянул голову в плечи.
   Автомобиль с радиолокатором закачался и, медленно, как во сне, взмыл в воздух. Высота была небольшая, метра полтора. Так он и завис, слегка покачиваясь, как воздушный шарик на привязи.
   Задняя дверца распахнулась. Из нее с воплями сиганули вниз, один за другим, два оператора. Как только парни приземлились (один на пятую точку, другой на четвереньки), так сразу авто с локатором взмыло высоко в небо. Неторопливо описало изящную параболу, и, уже не поддерживаемое неведомой силой, рухнуло наземь.
   Бензобак от удара лопнул, сверкнуло пламя взрыва. Сонгер вздрогнул.
   - Жертв нет, - сказал майор. - Видите? И сбросили-то в сторонке, чтоб еще кого не прибило.
   - Да. Новтеране демонстрируют нам свой гуманизм.
   - Вы еще настроены применить против них сверхоружие?
   - Нет, - сказал Сонгер. - Боюсь, они только этого от нас и ждут. Неизвестно, чем они ответят, но их совесть будет чиста.
  
  
   Айвен Астер, Полина Ждан, Анита Гариг и так называемый "Великий" Магистр Норденка Фома Канопос сидели в маленьком ресторанчике на углу Адмиралтейской и Разбойничьей. На Разбойничьей уже больше ста лет никто никого не убивал и не грабил, но название осталось.
   - Томас, вас на Остров пригласил команданте? - спросила Полина.
   - Я сам себя пригласил, мне надо. - ответил Фома, бросив взгляд на ее забинтованную левую ладонь. - Пошарить в библиотеке под Гнездом Ваги. Дал взятку одному, другому... и приглашений не понадобилось. Узнал, что вы тоже здесь... - его округлую, заросшую черной недельной щетиной физиономию украсила добродушная улыбка.
   Полина осторожно коснулась его сознания. Ментальным блокиратором, вроде того, какой был у Аниты, он явно не пользовался. Как бы выяснить, что это за миниатюрное устройство и заполучить образец! Никаких способов, кроме, как дать Аните по башке и отобрать таинственный амулет, Полине в голову не шло. А вчерашний печальный опыт научил опасаться простых путей.
   Они тогда расстались, каждый при своем мнении. Анита больше не настаивала на принесении Полины в "жертву" Андрею Гелле, дабы того умиротворить. А Полина решила не требовать сатисфакции, не жаловаться Одиссею Гору, он же знаменитый команданте Йерк и, с недавней поры, Верховный координатор Острова. С появление новтеран старые дрязги уступали место новым страхам.
   Когда Фома ей позвонил и предложил встретиться, Полина не возражала, при условии, что Астер придет тоже. Магистр добродушно согласился. А Анита заявилась незваной уже к столу. Хорошо хоть, не в строительной робе и безоружной. Хотя, кто знает... В ее строгом брючном костюме достаточно мест, где можно спрятать оружие.
   - Вы до сих пор следите за мной? - спросила ее Полина, когда Астер сделал общий на всех заказ.
   - Конечно. - ответила Анита, не моргнув глазом. - Ах, ты недоумеваешь, отчего...
   Полина сделала страшные глаза, но Анита и не собиралась заканчивать фразу. "...Отчего ты не видишь мыслей моих шпиков". Фоме Канопосу ни к чему знать, что он обедает в обществе: а) телепатки; б) особы, которая оную пси согнула в бараний рог.
   Полина перестала следить за мыслями Магистра. За исключением банальностей о красивых ногах, упругой груди и других прелестях Полины, Фома думал о чем-то непонятном и оттого скучном. Иногда в его сознании мелькал образ настоящей Библиотеки, сокровищницы знаний из Университета. Металлический, ртутно- блестящий ящик, когда-то принадлежал Хозяйке Острова. Фома так и не смог восстановить пароли доступа к базе данных, утраченные после смерти Хозяйки и ее подруги Левкиппы Картиг, бывшей в те времена Великим Магистром Норденка.
   Левки была настоящим Магистром. Но она ушла... Годы минули... а ее место занял этот бездельник и пустозвон...
   - А начальство не протестовало против вашей вылазки на Остров? - спросила Анита.
   Магистр засмеялся.
   - Начальников надо мной - сонм! Работать некому - одни начальники! А у семи нянек, сами знаете...
   Астер осторожно заметил:
   - Руководители часто не понимают специфику умственного труда...
   Магистр охотно подхватил:
   - Умственный труд - очень интересно устроен: бывает - день зря, а иной раз такие мысли приходят! У штукатура так не получится: ты или штукатуришь, или нет.
   - Вы в "самоволке". - резюмировала Полина. - У вас очень гибкие принципы. Гражданин Эгваль... государственный служащий, а занимаетесь не тем чем надо, а тем, что вам интересно.
   Фома с аппетитом прожевал кусок сочного бифштекса. Утер губы салфеткой.
   - Я никаких принципов не нарушаю. У меня их нет. А вы огородили себя условностями и сразу стали бояться. Начальников разных, так? Это ж, до какой степени испугаться надо, чтобы начать мыслить, как они? Будьте собой. Никто вам не указ. И Одиссей Гор в том числе.
   Анита сделала вид, что ей ничто неинтересно, кроме содержимого ее тарелки.
   - Это вы отгораживаетесь от сложностей мира, чтоб облегчить себе жизнь... - начала было Полина.
   Фома так решительно выставил в протесте пухлую ладонь, что Полина в испуге умолкла.
   - Да ничего подобного! Оставьте сказки про "человека с обнаженной душой!" Он страдает, мучается, размышляет. "Отчего, да почему я живу на свете"? И в чем смысл моей неповторимой жизни? Да ничего подобного я никогда не чувствую! Почему я живу?! Да потому же, почему собака живет. Мы живем, потому что живем и смысл жизни - в ней самой: чтобы жить. Жила собака, бегала, гавкала и сдохла. И я когда-нибудь сдохну. Это - вечный круговорот, так есть и так будет. Ребенок родился - все радуются; почему же горюют, когда кто-то умер? И то и другое - естественно. Я книги читать не могу со всякими сопливыми рассуждениями! Мне надо, чтобы герой действовал; сегодня он в одном городе, завтра в другом... разобрался с одним, разобрался с другим... А от идиотской философии меня избавьте - я сам нафилософствую и больше и лучше!
   Он насмешливо улыбнулся, Полина невольно покраснела. А Фома вдруг резко переменил тему.
   - Помните, вы приезжали ко мне, спрашивали о выморочных счетах?
   - Да, что десять или более лет не востребовались и вдруг...
   - Вот именно! Вчера я заново запустил проверку. Нашелся счет, с которого вдруг изъята практически вся сумма.
   - Большая?
   - Двести миллионов.
   - Кто снимал деньги?
   - Генерал-предатель Корман. Обменял на звонкую золотую монету. А кое-что перечислил в счет оплаты за комплект чего-то, шифр такой-то, ценой в сто реалов...
   - Тайная армейская заначка. Вояки на это горазды. А сто реалов - примерная цена военной формы и автомата "Крамер-2". Мир готов отправиться в тартарары, а мятежники всё гнут свое... - сказала Полина.
   Анита подалась вперед.
   - Не кто снимал, а кому принадлежит счет?!
   Фома выдержал паузу.
   - Нине Вандерхузе.
   Полина прочла это имя еще у магистра в голове, потому смогла скрыть потрясение. А вот Анита и Астер - нет.
   То есть, Астер закашлялся и достал платок. Анита уронила вилку и нагнулась поднять ее. И то и другое не смогло замаскировать их шок и смущение.
   - Хозяйка... снова в игре... - глухо сказала Анита, нервно вертя в пальцах серебряную вилочку.
   Полина ахнула.
   - Откуда вы знаете, что Нина и Хозяйка - одно лицо?!
   Анита просияла.
   - Не знала наверняка до этой минуты. Пока ты не подтвердила, подруга!
  

Рассказ Аниты

  
   Ночь 7 апреля 1383 года я коротала на мосту через Маяриву. Стояла у парапета, дышала прохладой. Темное небо отражалось в спокойной реке, с обеих берегов сияла огнями Майя. Казалось, что я нахожусь в звездном тоннеле. Как говорил когда-то один мой приятель: две вещи всегда изумляют человека: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас.
   Тут мой философский настрой оказался перебит мерзким скрипом тормозов такси и я обернулась. Та, которую я ждала, выпорхнула из обшарпанного рыдвана, расплатилась с водителем и бодро зашагала ко мне. Молча. Без тени улыбки, без единого на нее намека. Каблучки цокали по асфальту, короткая юбочка туго обтягивала размеренно двигающиеся бедра, развевались полы расстегнутого жакета. Правая рука покоилась в кармане.
   Нина Вандерхузе. В недалеком прошлом - воровка и брачная аферистка, а нынче - звезда видео. Несколько ролей в мелодрамах, затем она сыграла молодую Хозяйку в ее борьбе за власть. Успех, успех. Успех! Цветы. Аплодисменты. Всенародное "ура". Только я заподозрила правду. Если Нина догадается, что я догадалась и решит, что ей это ни к чему... Нина, между тем, все так же надвигалась на меня. Слова приветствия застряли у меня в горле, язык прилип к нёбу. Сейчас Нина выхватит из кармашка пистолетик и выстрелит. Я хотела отступить на шаг, но уперлась задницей в ограду. Если пуля не пробьет мою грудь насквозь, тогда ее удар перебросит меня через парапет и... буду ли я жива, когда тело мое коснется воды? Мне почему то захотелось, чтобы это было так.
   Нина подошла ко мне, небрежным движением достала из кармана портсигар-зажигалку, встряхнула, извлекая сигарету. Она успела разок затянуться, пока ко мне вернулся дар речи:
   - Черт вас подери, миз Вандерхузе!! Я думала - вы хотите меня убить.
   Она выплюнула окурок в темнеющую внизу воду и, впервые за много лет, я услышала непередаваемый, хрипловатый на низких нотах голос:
   - Страшилку давила - привычка вредная такая. Понравилось с некоторых пор.
   Я жадно уставилась на нее. И вдруг меня одолело сомнение. Верна ли моя догадка, что гениальная и бесподобная Нина Вандерхузе - всего лишь новый облик моей давней знакомой? Ее ли это голос, или память подводит меня? Я выискивала и не находила в ней признаков возраста, кроме обычных для женщины не старше тридцати. Это - ты, Хайд?! Тогда почему не показываешь, что узнала меня? Смотришь равнодушно, с толикой отстраненности. Где твоя печаль при виде, как изменилась я за четырнадцать лет? Стареющая дама сорока семи годов. Без мужа, так сложилась жизнь и ничего не поправить. Когда не спешишь, по молодости и дурости, а потом прыгаешь на подножку уходящего поезда... Оказывается, что села не на тот; и твой поезд ушел без тебя. А Хайд - семьдесят восемь, но она никогда не будет выглядеть старше, чем сейчас. Мужей и любовников ее не сосчитать. Как не сосчитать ее денег и не измерить власти, распростершейся на половину Мира - явно, и на весь Мир - тайно.
   Она правит Островом, а живет в Эгваль. Бросает в Мир приказы через глобальную Сеть, и электромагнитные волны со скоростью света доносят ее волю до подданных. А сама играет роль взбалмошной актерки, играющей роль Хозяйки, играющей роль... Я вспомнила свое изумление, когда во впервые явившейся на экранах молодой актерке, не веря глазам, опознала Хайд.
   А сейчас у меня не поворачивался язык спросить: "Хайд... только честно... это в самом деле - ты?"
   - Вы написали, миз Анита, что имеете некоторые сведения, интересные мне... Я вас слушаю.
   Я наклонила голову, прячась от ее взгляда.
   - Простите, миз Вандерхузе, что побеспокоила вас напрасно, и испортила вам вечер. Простите.
   - Ничего. Поклонники бывают разные. Даже опасные и странные. Вы - всего лишь странная. Благодарю вас.
   Ее прохладные пальцы вдруг нежно прошлись по моей щеке. Потом великая актриса повернулась ко мне спиной и зашагала прочь. Только каблучки застучали. Цок-цок...
  
  
   Анита, утомленная тягостным рассказом, откинулась на спинку стула. Фома сидел, задумчиво подперев подбородок кулаком, и никак не выразил свое мнение. Астер скрестил руки на груди и напряженно размышлял. А Полина потянулась к Аните и коснулась ее щеки пальцами.
   - Так было?
   - Да... Да!
   Полина вздохнула.
   - Столько лет мучиться... и не знать.
   - Не знать... чего?
   - Есть тактильный вариант древнего невербального языка "джойлик". Ты твердила мысленно: "Это - ты, Хайд? Это - ты?" Она ответила тебе: "Да".
   Анита спрятала лицо в ладонях и заплакала. Полина не успела сказать ни слова в утешение. Краска бросилась ей в лицо. Астер сидел не шелохнувшись, как нахохлившийся коршун.
   А Фома Канопос улыбался. Насмешливо ли? Язвительно? Торжествующе? На его физиономии любое чувство отражалось в смягченном виде; казалось, даже в гневе этот человек не был бы страшен. Может потому Фома редко раздражался.
   - Миз Ждан... А вы-то откуда знаете, что скандально знаменитая Нина Вандерхузе и Хозяйка Острова - один человек? Вы даже не ахнули. А удивляться - есть причина. Идут годы, десятилетии... А она - всегда молодая.
   - А вы... откуда?.. - выдавила Полина.
   Анита внезапно успокоилась, подняла голову и вперилась горячечным взглядом в Магистра.
   Тот, нимало не смутившись, подобрал с тарелки остатки гарнира и отправил в рот. Неторопливо прожевал.
   - Думал. Сопоставлял. В хозяйкины молодые годы... люди носились с нею, как дурни с писаной торбой. Ее прославляли. Слагали оды. Портретов только не было - она почему-то не любила своих изображений. Но один таки мемориальчик со статуей в натуральную величину соорудили. Хозяюшка строго-настрого запретила делать со скульптуры фото и даже зарисовки.
   После полувека, нет... больше... благополучного царствования, все развалилось. Но памятник остался. Какое-то суеверие: мол, кто поднимет на него руку, долго не проживет. Но фотки, пожалуйста! Иные нынче времена, без дурацких запретов.
   Я сфотографировал скульптуру в разных ракурсах и обработал изображения специальной программой. Той же программой провел сравнение с разнообразнейшими фото Нины Вандерхузе. Это - не просто две очень похожие женщины. Это - одна и та же женщина. Не только мордочка ее лица, все физические параметры совпадают до третьего знака. Разве что вес я не мог сравнить...
   Фома коротко рассмеялся.
   - Я... мы... тоже... умеем думать, к вашему сведению! - перешла в атаку Полина.
   Магистр мягко улыбнулся.
   - Вы, вдобавок, владеете тактильным джойликом - разговором через прикосновение. Могу ли я напомнить, миз Ждан, что секрет этой версии языка утрачен полвека назад? И научиться вам было не у кого...
   Он встал. Крепкий, плотно сложенный, уверенный в себе.
   - "О любви не говорить, ею заниматься надо!" - процитировал пошловатую пословицу. - Мир - на краю гибели. Я - простой человек, такой же, как все. Могу лишь беспомощно смотреть на надвигающийся апокалипсис. Сегодняшний день исполнен растерянности, непонимания, и глупой надежды, что все обойдется... Завтра мы проснемся и пробуждение будет ужасным. Так делайте же хоть что-нибудь!
   - Почему мы?.. - хрипло каркнул Астер. - Откуда мы знаем, что делать?
   - Я думал: лично вы рта не откроете. Ваше прошлое не настолько безупречно, чтобы вы мне здесь возражали. У вас, кажется, был брат... Преступник, тем более великий, что был гением. Не надо, не спорьте, дослушайте меня. То, что вы не имеете к делам брата никакого отношения - вам не поможет. Стань известно людям, что уважаемый директор Астер - младший брат серого кардинала Острова Рональда Гаяра...
   На Астера было жалко смотреть.
   - У меня был сводный брат, признаю. Я никогда не видел его, кроме как на фото... Я никогда не разговаривал с ним... кроме как мысленно, ибо он скончался до моего появления на свет.
   Глаза Астера блестели, то ли от овладевшего им возбуждения, то ли от слез, никто не ожидал, что он настолько чувствительная натура.
   Фома остался равнодушен к волнению, охватившему Астера и окончательно добил его, заявив безапелляционно:
   - Да! У вас был брат! И есть. Этот брат - вы.
   Он перевел взгляд на Полину.
   - Вы двое - люди из легендарного прошлого. Неведомо как шагнувшие в наше время. Доктор Рональд Гаяр и Пенелопа Картиг - оправдайте же вашу исключительность! Иначе, на кой дьявол вы вообще живете? Да еще так долго. И... кстати. Передайте привет вашему талантливому другу Арнольду Сагелю.
   Фома замолчал, взял принесенный официантом счет, тщательно проверил и расплатился за всех, оставив щедрые чаевые. Встал и пошел к выходу. Уже в дверях вдруг вспомнил, что не сказал "до свиданья". Поднял, полуобернувшись, руку в небрежном жесте прощания. Дверь за ним закрылась.
   - Про Андрея он тоже знает... - прошептала Полина.
   Анита быстро овладела собой.
   - Что, сверхчеловеки... Получили? Какие-то вы бледные с виду, я погляжу.
   - Перестаньте. - поморщился Астер. - Никто не бледен и не в обмороке.
   - Вы оба нужны мне в Майе. Хватит прятаться под теплым бочком Одиссея Гора. Здесь он и без вас обойдется.
   Пресекла гневный протест Полины.
   - Тебе, подруга, пора встретиться с Левкиппой. Напоминаю: у тебя есть сестра. Такая же молодая, красивая. И наглая. Однажды чуть не уперла ваше сокровище из Универа.
   Встрепенулась.
   - Эй-эй! Астер! Поддержите ее! Вот теперь она, на самом деле, в обмороке.
  
  
   Майя. Очередной выпуск "Голоса народа" шел нарасхват.
   От нашего спец. корр. Вчера в провинции Суор произошло первое столкновение с новтеранами. Знаменательно, что именно отколовшийся регион повел неправильную политику по отношению к визитерам с Новтеры. Атака мятежников отбита с присущей братьям по разуму мощью и эффективностью. С их стороны потерь нет. У нападавших погиб один человек - подруга генрала-предателя Кормана.
   Говорят, потрясенный Корман потерял волю к борьбе и отказался от командования армией мятежников. Если сообщение подтвердится, то оно означает фактический конец суорского мятежа. Можно будет сказать, что единство Эгваль восстановлено прямым вмешательством с небес.
   Подробности в следующем выпуске.
  
  

12. ЗАВЕЩАНИЕ ХАЙД

  
   Здесь город заканчивался. Он сошел на нет незаметно: небоскребы сменились обшарпанными пятиэтажками, те двух или трехэтажными халупами, постройки прошлого века. Затем деревянные, заброшенные лабазы, особенно угрюмо выглядящие в предрассветном сумраке... и впереди открылась всхолмленная равнина с редкими купами деревьев. Слева свинцовой гладью простерлась река.
   Корман и Хайд остановили стиксов, спешились. Двое сопровождавших их бойцов остались верхом, зорко оглядывая окрестности. Кругом стояла неправдоподобная тишина.
   - Где-то рядом... - сказала Хайд. - Если разведчики не ошиблись... с перепугу. Мало ли что могло почудится.
   Корман показал вперед, туда, где небо светлело, готовясь встретить солнце.
   - Смотрите чуть в сторону, потом прямо. Видите?
   Хайд приложила руку ко лбу козырьком.
   - Да. Вроде туманной дымки. То она есть, то нет.
   - Как прозрачная полусфера. Но я хорошо вижу ее боковым зрением... Метров сто в поперечнике. Что будем делать?
   - Откуда я знаю. Давайте отойдем вон под ту развесистую клюкву, сядем, подумаем.
   Краешек солнца выглянул из-за далеких холмов. Хайд села, вытянув ноги. Корман примостился рядом. Земля была теплой и сухой. Сегодняшний день обещал быть жарким.
   Хайд пошевелилась. Недовольно хмурясь, стащила с правой ноги ботинок, сняла носок, вывернула и старательно вытряхнула.
   - Перестаньте коситься на меня, Корман. А... впрочем, мужчина всегда смотрит женщине на ноги и на зубы.
   - Я еще смотрю на кисти рук.
   - Гурман.
   Она обулась.
   - Впечатления?
   - Не понял...
   - Да все вы поняли, Корман. Как я - на ваш взыскательный вкус?
   - Само совершенство. Изящные ступни, с высоким подъемом... ладные икры...
   - О, давайте-давайте, подымайтесь выше... во мне еще много чего интересного.
   - Стройные бедра, симпатичный зад... еще более симпатичный передок. Если б я мог вытряхнуть вас из штанов... но за вашей спиной висит очень несимпатичный мне автомат...
   - Я и так могу врезать, что мало не покажется.
   - Вот и поговорили. О любви, поэзии и истинных ценностях в жизни.
   - Ага... Эй, смотрите, Корман!
   - Я ничего не вижу.
   - Вот именно. Впереди больше ничего нет.
   Она вскочила на ноги, свистнув, подозвала стикса.
   - Возвращаемся, Корман!
   - Но...
   Она зло оборвала его:
   - Призраки играют с нами в прятки. Нам не выиграть...
   Стикс Кормана поднял голову и глухо зарычал на бесшумно скользящий в розовеющем небе новтеранский мобиль.
  
  
   Возвращались в угрюмом молчании. Хайд заняла место в голове их маленького отряда. Когда проезжали мимо дощатого приземистого строения - заброшенного склада, все четверо стиксов разом насторожились. Корман прислушался. Ничего. Между улицей и "шедевром" деревянного зодчества лежал небольшой пустырь, отгороженный хилым забором. Если что-то и привлекло внимание стиксов, то на таком расстоянии оно недоступно человеческому уху.
   Серая от старости деревянная стена дрогнула, как от напора изнутри. Стикс Кормана хрипло мяукнув, присел, как перед прыжком. Хайд что-то неразборчиво крикнула. Корман увидел, как лопаются и отлетают в сторону доски, открывая черный проем, в котором клубилась пыль.
   Сопровождавшие Кормана и Хайд двое бойцов, ребята не из пугливых, выдали подряд несколько автоматных очередей. Из разверзшейся дыры никто не показывался. Бойцы обменялись взглядами, сменили обоймы и добавили еще огоньку.
   "Балбесы. Патронов им не жалко..." - подумал Корман. - "Но, худо то, что мы стали тени пугаться. Сарай-то рассыпается от ветхости, сам по себе..."
   Стикс дернулся, едва не сбросив Кормана, и стал медленно отступать назад. Пасть оскалена, уши прижаты к голове.
   В темноте сарая что-то шевелилось, еще более черное. Выругавшись, Корман сорвал с плеча автомат и, тщательно прицелившись, дал короткую очередь. И замер, пораженный.
   То, что выползало из темноты, походило формой на паука. Такое же приплюснутое, мохнатое черное тело с маленькой головой. Маленькой по отношению к туловищу. А туловище было размером с автомобиль!
   Чудовище медлило. Мертвенно сверкнули глаза, размерами с чайные блюдца. Потом оно начало расти ввысь, поднимаясь на длинных, членистых ногах.
   Корман, сжавшись, приготовился стрелять снова. Когда увидел, как Хайд, подбодрив стикса, перемахнула через штакетник. Усидеть на неоседланном звере при этом очень трудно - нужен большой опыт езды. Хайд же проделала маневр небрежно, как человек с врожденным чувством равновесия.
   Гигантский паук поднял две передние ноги, готовясь нанести удар. Но Хайд и ее стикса это не испугало. Бесстрашно они направились к возвышавшемуся над ними, словно небольшая башня, чудовищу. У Кормана крик застрял в горле...
   Черная громада заколебалась, подалась назад... Паук вползал обратно в пролом в стене и через несколько секунд растворился в нем. Хайд обернулась. Корман с досадой сделал знак бойцам; "за мной", и все трое последовали путем Хайд. Но стикс Кормана не стал сигать через забор, а нашел широкую прореху и скользнул в нее.
   Хайд дожидалась их молча; по ее лицу нельзя было угадать, о чем она думает.
   - Дьявольски неосторожны! - упрекнул ее Корман. - Отойдите! Вдруг он опять полезет...
   - Кто? - спросила Хайд. - И откуда?
   У Кормана отвисла челюсть. В косых утренних лучах он совершенно отчетливо видел перед собой стену, сложенную из плотно пригнанных досок. Шершавых, серых от старости, с черными овалами сучков. И абсолютно целых, если не считать свежих следов от автоматных пуль.
   Дотронулся ладонью. Онемело уставился на Хайд.
   - Что вы видели? - необычайно мягко спросила она.
   - Паука... Высотой с дом... Он...
   - А солдаты?
   Оба затараторили наперебой. Видели разное: один - непомерной величины осу; другой - змею длиною с пожарный шланг.
   - Всё - большое и ядовитое. - Хайд пожала плечами. - Детские страшные грезы...
   Корман сильно потер руками лицо.
   - Как поняли... что это - галлюцинация?!
   - Когда видите сон - вы его именно видите. Когда во сне с кем-то беседуете - вопросы и ответы вспыхивают в вашем мозгу. Запахов тоже нет, как и вкуса пищи... Эти страшилки появились и исчезли беззвучно. Ваши пыхтенье, взвизги и паническая стрельба - не в счет.
   - Мы не визжали... - угрюмо возразил Корман.
   - Наверное, мне показалось... Извините.
   Хайд словно окружало невидимое облако спокойствия и уверенности в себе. Корман подумал, что не будь ее с ними, они трое бились бы сейчас в истерике, и выли от страха.
   - Новтеране? - спросил он.
   - Где-то работает пси-генератор.
   - Что же делать?
   - Ничего. Игнорировать морок, говорить на отвлеченные темы. Всё. Линяем отсюда.
   Корман уже знал о пристрастии Хайд к подзабытым жаргонным словечкам и понял ее.
   На обратном пути им несколько раз виделись сны наяву, но они не были пугающими. Стиксы же вообще перестали беспокоиться и шли ровно, без понуканий. Хайд непринужденно болтала о всякой всячине: от брачных обычаев давно вымерших барнабов, до секретов быстрого и дешевого строительства.
   - Выкапывается большая, круглая, неглубокая яма. Заливается водой. Кидается глина, солома, немного конского навоза. Молодые, крепко сбитые женщины, подоткнув подолы, месят глиняно-соломенную смесь ногами до готовности. Деревянная, смоченная водой форма заполняется и опрокидывается. Готовые блоки сушат на солнце и складируют "стенками-пирамидками" с пропусками для воздуха. Потом за дело принимаются строители... и пошло-поехало.
   Саманный дом стоит больше ста лет, в жару держит прохладу; а в холода - тепло.
   - Где ж вы холода видели? - усмехнулся Корман.
   - В предгорьях Арктиды смена климата довольно заметна. Забыли? Почти четыре года зимы... как вам?
   Корман досадливо тряхнул головой. Хайд слишком рано сменила тему. Перед его взором стоял деревенский пейзаж и сельские красавицы месили глину длинными стройными ножками.
   - Я не жил в Арктиде... И не встречал охотников добровольно туда переселиться. А вы там бывали?
   На лицо Хайд легла тень.
   - Бывала, - коротко ответила она.
   Пасторальные сновидения наяву окончательно оставили Кормана. Голова его прояснилась. Так. Хайд знакома ледяная Арктида, но она не хочет об этом говорить.
   - Заранее извиняюсь за неприятный вопрос. В холодных краях... вы отбывали срок?..
   - ...Нет. Инспектировала концентрационный лагерь. Запоздало извиняюсь за неприятный ответ.
   - Хм... Я не знал, что у ОСС были... исправительные заведения в тех местах...
   - У ОСС их там не было.
   - Значит... это дело рук министерства внутренних дел.
   - Нет.
   Корман оглянулся. Двое его бойцов держались позади, близко, но недостаточно, чтобы подслушать его с Хайд разговор. Стиксы, конечно, не в счет. Они разбирают человеческую речь, за исключением сложных абстрактных понятий. Но, понятно, никому ничего рассказать не смогут. Ведь люди плохо владеют их языком.
   Кроме Объединенных стратегических служб - военизированной разведывательной и контрразведывательной организации; и МВД Эгваль, в стране нет иных правоохранительных органов. Частные охранные и детективные агентства - мелочь, по сравнению с ними. Разве что Детективное агентство Гариг сильно обнаглело в последние годы... но, опять же, ему не сравниться по своим возможностям с государством.
   - Где ж вы добились высокой должности? И отчего ее лишились?
   Хайд игнорировала вопрос. Корман досадливо прикусил губу. Она нагло врет. Выдумывает на ходу, чтобы лишний раз покрасоваться. Исключая ОСС, ей негде было получить звание и должность, дающие право инспекции закрытых учреждений. Разве что в "REG" наняться. Он чуть не рассмеялся над дурацким предположением. Ra Exelensa Gardano - Служба безопасности Ее высочества. Карательный орган Острова. Прекратила существование после разгрома Империи Хозяйки. Корман вдохнул сквозь стиснутые зубы. Вот почему Хайд больше не работает там.
   Потер лоб. Чушь! Ерунда! У Нины Вандерхузе, взявшей ныне псевдоним "Хайд", и без того - богатая биография. Да, она побывала на Острове, в коротком плену у Хозяйки, но вскоре была освобождена, после взятия Вагнока Ариэлем Солтигом. Эпизод с карьерой Нины в REG никак не втиснуть в ее жизненный путь.
   Если только вся ее, известная Корману жизнь - не фальшивка от начала и до сегодняшнего дня. Он покосился на Хайд. Их стиксы шли бок о бок. Она ответила ему спокойным и ясным взглядом.
   Это - взгляд палача?
  
  
   Четыре старые пятиэтажки образовывали большой внутренний двор. Проходы между ними строго охранялись. Получилось что-то вроде крепости, как назвала это Хайд. Опять ее слабость к атрибутике минувших времен... Впрочем, долго обороняться здесь со стрелковым оружием, только и оставшемся в распоряжении отряда Кормана и Хайд было невозможно.
   - Опрокинуть - плевое дело...
   Хайд с Корманом разместились в гостиной одной из квартир на втором этаже. Жильцов всех давно попросили вон, Корман расплатился расписками и с тревогой гадал, что будет дальше. Пока авторитет Спутницы в глазах властей Хонка оставался достаточно высоким.
   - Что вы, Корман! Нас - больше тысячи. Вооружены, сильны, молоды. И с деньгами.
   - Это - вы называете деньгами?!
   На свежеотпечатанном разноцветном бумажном прямоугольнике, очень похожем на стореаловую купюру, красовалась мужественная, пусть и слегка лысоватая, физиономия. Под портретом полукругом шла надпись: "Теодор Корман".
   - Почему - нет? Деньги - то, что берут в уплату. А их берут.
   - ...
   - Хочу, Корман, чтобы вы разыскали мне одного человека. Он живет, точнее жил здесь лет десять-пятнадцать назад. Вряд ли далеко переехал. Вот адрес. Жеом Киано.
   - Кто таков?
   - Найдете - увидите, узнаете.
   - Очень точный ответ, - проворчал Корман. - Хорошо, я займусь. Платить ему тоже придется "тем, что берут?"
   - Ему не нужны деньги. Он - очень странный.
   - А в моем понимании - он первый нормальный человек, которого доведется встретить, - сказал Корман и вышел.
  
  
   Жеом Киано оказался подвижным мужчиной средних лет, со жгуче-черной вьющейся шевелюрой.
   - Жена ушла в гости, так что можем поболтать без помех.
   Он показал Корману на кресло, сам же уселся на вертящийся стул перед аппаратом видео. Квартира была просто и скромно обставлена, но видео у Жеома, как заметил Корман, было последней модели. И какое-то уж больно "навороченное".
   - Я добавил памяти и разогнал процессор... - похвалился Жеом.
   - Раза в полтора?.. - вежливо поинтересовался Корман.
   - В десять.
   Корман присвистнул.
   - Как?!
   - Придумал охлаждение жидким азотом.
   - Так вы - физик? - догадался Корман.
   - Из непризнанных. Но, раз у вас ко мне письмецо, значит кто-то в меня верит.
   Он вскрыл пакет, переданный Корманом. Там оказался плотно исписанный лист бумаги, и фотокопия какой-то научной статьи.
   Быстро прочел письмо и кинул на стол. Немного промахнулся и листок спланировал на пол. Корман нагнулся и любезно подал его Жеому. Очевидно, писано рукой Хайд. Беглый взгляд, который только и позволил себе Корман, выхватил строки: "...насколько верными представляются Вам выводы давней работы Левкиппы Картиг "О фрактальной природе времени..."
   Жеом Киано с улыбкой принял помощь и пояснил:
   - Семнадцатилетняя Левкиппа подавала большие надежды, как математик, но... не судьба. Это - ее единственная самостоятельная работа, которая стала известна много лет спустя. Она до сих пор до конца не понята.
   Схватил карандаш, написал короткую записку и вручил Корману.
   - Мой адрес электронной почты. Благодарю за визит. Заходите, если что. И передавайте привет...
   - Обязательно.
   Корман встал, обменялся рукопожатием с Жеаном. Выходя, бросил взгляд на фотографию на стене. И чуть не вздрогнул. Фото: мужчина в инвалидной коляске и стоящая рядом женщина с детски простодушным лицом - было ему знакомо. Впервые он увидел его мальчишкой, когда подобрал в школе газету, оброненную господином директором. Любопытно было листать то, что читают взрослые. Многое непонятно, что-то скучно, а что-то пугало. Например: "Злодейская шутка".
   Некий юноша тяжело болел, не мог самостоятельно передвигаться, и жил в интернате. Однажды, когда его вынесли во двор, подышать воздухом, ветром с его головы сорвало панаму. Инвалид беспомощно смотрел, как ее мотает по земле.
   Психически неполноценная девушка, тоже из клиенток этого заведения, работала здесь же санитаркой. Это было всё, что позволял ее примитивный интеллект. Она подобрала утерянную молодым человеком шляпу, принесла и аккуратно надела ему на голову. Так возникла эта любовь.
   Закон запрещал вступать в брак недееспособным. Однако нашлась богатая, вздорная дама, сказавшая: "Интересная получится шутка!.."
   Хозяйка обладала огромной властью. Свободно путешествовала (под вымышленными именами) по враждебной ей Эгваль. Неуловимая для контрразведки, делала, что хотела. Вздумалось поглядеть, что выйдет из союза двух калек, значит, издевательскому опыту - быть. Никто ей не помешал - деньги в наш просвещенный век решают все.
   Странно, что оба ущербных оказались счастливы. "Я - его руки, а он - моя голова", - говорила она, и добавляла, что он научил ее понимать показания часов. "Я без нее - никто", - говорил он. Они жили долго и умерли в один день.
   - Мои родители, - пояснил Жеом Киано. - Болезнь не дала отцу развиться физически, а матери интеллектуально. Но гены у обоих были абсолютно здоровые. Ее высочество это поняла. За что ей бесконечная благодарность.
  
  
   Затем Корман посетил местное отделение Банка Магистрата. На самом деле - давно уже филиала Банка Эгваль, но историческое название сохранилось. Когда авто с Корманом и четверкой вооруженных бойцов подкатило ко входу, появился банковский служащий с нервно бегающими глазами. Уж не заявились ли дорогие гости с реквизицией?
   Корман поспешил его успокоить. Никто не думает обижать уважаемый банк. Частная собственность превыше всего.
   - Я хочу снять деньги со счета. Это - моя охрана.
   - А... э-э... извольте...
   Чинуша сделал приглашающий жест и натянуто улыбнулся.
   Провожали их несколько лиц более высокого ранга. Пока люди Кормана грузили ящик с золотыми червонцами в джип, банкиры стояли у входа, наподобие почетного караула. На их физиономиях играли довольные улыбки. Обобрали солдафона! Генеральские погоны носит, а туп как пробка - ничего не смыслит в котировках. Согласился на самый грабительский обменный курс.
   Корман обменялся с ними рукопожатиями, и отбыл. Откинувшись на сиденье, сардонически ухмыльнулся. Банковское дело - опасное для здоровья занятие, ибо затмевает разум. Да, господа финансисты, вы нарисовали в своих бухгалтерских книгах очередную бешеную сумму за несколько килограммов монет из желтого металла. И радуетесь, как малые дети, слепившие пирожок из грязи. Каков процент! Какая прибыль! Какие деньги снова у вас есть! Да? У вас на руках клочок бумаги весом в полграмма и на нем несколько микрограммов чернил. Корман вспомнил, что современные банковские документы еще более эфемерны, поскольку хранятся в памяти электронных вычислителей. В виде магнитных записей. И рассмеялся уже в голос.
   Мир, возможно, гибнет. Но банкиры будут "делать деньги" до последней минуты его существования.
  
  
   По возвращении Корман прошел в квартиру, которую занимала Хайд. Доложил о сделанном, она спокойно кивнула. Взглядом показала на диван. Садись, мол. Сама примостилась в обшарпанном кресле. Перед нею, на столе лежал плотно исписанный лист бумаги. Хотела отдать его Корману, но вдруг нахмурилась, словно не предусмотрела чего-то и только сейчас вспомнила.
   - Я понимаю эгвальскую скоропись, - сказал Корман. - Впрочем, вы наверное, удивлены, встретив генерала, вообще умеющего читать.
   - И обладающего чувством юмора. Тогда возьмите. Есть дело, которое не закончил мой... погибший друг, Ольгер Кай. Я не уверена, что люди, которых он отправил на опасное задание, так же не мертвы. Если да, то придется начинать с начала.
   Корман вгляделся в неровные, извилистые линии - стенографическая система записи, популярная среди студентов.
   - Не вижу здесь списка отряда, что Кай отправил к... "центру Мира". И кто у них за старшего.
   - Потому что я не знаю. Стоит ли тратить время (которого у нас нет) и силы (которых мало) на выяснение их судьбы? Начнем заново. Теперь вы знаете, что там сокрыто и чему оно должно было послужить.
   - Не верится... Дьявольский мираж какой-то.
   - Тем не менее. Завладейте им и...
   - Да уж. Подарочек свыше... или...
   - Гостинец от Сатаны.
   - Но Сатана - один из исполнителей воли Божьей.
   Корман встал и Хайд тоже. Бумагу, что она дала ему, свернул и спрятал в нагрудный карман.
   - Что ж. Да исполнится воля Его. Ваш план кажется мне безумием.
   - Мне тоже. Но сейчас, когда над Миром царит загадочно молчаливый Скайтаун, мы имеем право быть немного сумасшедшими. Разве нет?
   На выходе Корман обернулся.
   - Давно хотел сказать. Вам идет военная форма. Временами вы слабы, вздорны, капризны. Но, по натуре - боец.
   - Спасибо. Вы тоже - не промах. И больше не боитесь меня.
   - Как набравшийся опыта змеелов. Не боюсь, но опасаюсь. До свиданья. Я буду внизу, во дворе, вместе со всеми.
   Появился Ао.
   - Зеркала отрегулированы, Спутница.
   - Хорошо, Ао. Светострел я установлю сама. А теперь идите, оба. Мне надо побыть одной.
  
  
   Когда стемнело, Корман вышел во внутренний двор, образованный четырьмя домами, где разместилась его небольшая армия. На каждой из четырех крыш были установлены по два зеркала. Это была еще та задача, найти походящие, достаточно большие и с правильной поверхностью, без дефектов и изгибов.
   Корман поправил себя: семь зеркал и один светострел. Электрический фонарь, испускающий тонкий, не расходящийся луч. Изобретен на Острове. Применяется как целеуказатель, иногда, как средство ослепления противника. На короткое время. Умные головы предсказывали, что с повышением мощности луча светострел превратится в серьезное оружие.
   - До этого еще далеко, - услышал он голос Хайд.
   У маленькой жаровни собрались несколько бойцов. Подогревалось что-то съестное и Хайд получила свою порцию.
   - Хотите?
   - Я поужинал, спасибо, - отказался Корман. - Вы опять притворяетесь чтицей мыслей? Поймали мой взгляд, брошенный на крышу, где Ао дежурит у светострела...
   - Что-то вроде. А будь я настоящей пси, вас бы это смутило?
   - Немного. Так вы согласны, что светострел в перспективе - оружие,?
   - Конечно.
   - Говорят, у Хозяйки был такой. Наследие древних. Единственный в своем роде. Поражал противника тепловым лучом.
   - Угу. А в видимом диапазоне луч у бластика был синий.
   - Бластика?..
   - "Бластик" - это маленький бластер. Карманный боевой лазер.
   - ...
   - Про "метаморф" будете спрашивать?
   Она опять угадала его мысли и Корман пожал плечами.
   - Мне неудобно любопытничать. Ведь вам пора.
   - Да, Скайтаун скоро в зените. Видите тень среди звезд?
   Корман сдержанно кивнул, хотя меж лопаток пополз мороз. Бойцы жались к стенам зданий, центр двора опустел. Один за другим погасли фонари у подъездов.
   - Ну, я пошла...
   - В сей исторический момент вы собираетесь предстать пред высшим (чтоб он лопнул) разумом, кушая блинчики с мясом?
   - Вот именно.
   - Ни пуха, ни пера.
   - Катитесь к черту.
   Хайд вышла в центр квадратного двора, ее фигурка быстро затерялась в темноте.
   "Ни зги же не видно", - подумал Корман. - "Не споткнулась бы..."
   В темноте зажглась светлая звездочка - фонарик в руке Хайд. В ответ над крышами зданий, на высоте пяти этажей вспыхнули, перекрещиваясь, ярко светящиеся зеленые линии. Луч светострела, отразившись поочередно от всех зеркал, вернулся туда, откуда был выпущен.
   Хайд стояла точно в центе двора, невозмутимо доедая блинчик. Вот она облизала пальцы, и уселась на землю, обхватив колени руками. Взглянула наверх, и сразу опустила голову.
   Корман вдруг увидел внутренним взором, как выглядит вся картина сверху. Четкая геометрическая фигура. Сигнал? Накануне Хайд умолчала об этих деталях. Сказала лишь всем:
   - Может, ничего не выйдет. Иначе: ждите меня. День или два. Надеюсь, вернусь. Когда нет: ваш командир - Теодор Корман. Слушайте его и повинуйтесь.
  
  
   Корману показалось (или это устали глаза от яркого зеленого света?), что вокруг Хайд сгустилась легкая дымка или туман. Потер глаза... Да. Ее сжавшаяся фигурка стала словно окружена стеклянно блестящей сферой... Хайд снова поглядела вверх, но уже не опустила голову, будто лучи светострела больше не слепили ее.
   Корман пригляделся... Правда, или ему показалось? Почти невидимая сфера, поглотившая Хайд, не касалась земли, а вместе с Хайд висела в воздухе на высоте около полуметра.
   Внезапно, она рванулась вверх с непостижимой скоростью и исчезла из виду. Сердце Кормана сжалось от ужаса. Ничто живое не может выдержать подобного ускорения!
   И грянул гром, когда воздух устремился на пустое, образовавшееся после исчезновения сферы, место. Треск вылетающих из стен оконных рам смешался со звоном битого стекла. Бойцы с криками, закрывая головы, устремились прочь от летящего на них стеклянного града.
   А над ними продолжало пылать зеленое сияние...
   С орбитальной высоты многократно преломленный зеркалами луч светострела был виден, как горящая во тьме восьмиконечная звезда.
   Герб Новтеры.
  

* * *

  
   Ао молча протянул Корману полевую сумку - бывшую собственностью сперва Дана Боргезе, потом Хайд. Кроме уже знакомого стеклянно шарика и старого письма, написанного неведомому "герою", там обнаружилось еще одно. Адресованное лично Корману.
   Подробная и четкая инструкция, что ему делать, когда Хайд больше не будет рядом. Изложенная так же спокойно, как записка жены мужу, что купить из провизии. Но в письме Хайд речь шла о делах более серьезных и страшных.
   В последнем абзаце ее деловитый тон смягчился.
  
   "...пришло время признаться, что третировала вас из суеверной боязни вновь потерять друга. А вот врагов моих никакая зараза не берет. Я долго думала и решилась. Если выбирать между вами и мною, то жить должны вы - человек, который сможет изменить Мир. От меня толку мало - на своем пути оставляю за собой лишь нелепые ошибки, хаос и смерть.
   На всякий случай, прощайте и примите мой привет, полный благодарности и любви".
  
   - Я не смогу, - сказал Корман. - Будь оно все проклято! Не смогу.
   - Но вы должны, - ответил Ао. - А то получится, что все тысяча триста девяносто четыре года от прибытия "Аванты" люди жили напрасно. Все пойдет прахом.
   - Мне больно разубеждать тебя, Ао. Не хочу покушаться на твою веру. Но "Аванты" никогда не было. Ее существование физически невозможно. Сказка в утешение. Что мы, якобы, потомки умных и сильных людей, сошедших с небес. А не произошли от грязной, вонючей местной человекообразной обезьяны.
   "Аванта" должна была строится на орбите около материнской планеты. Как говорится в легендах: ее вес, при полной заправке, - десять миллионов тонн; население - сто тысяч человек. Для того, чтобы все это только доставить на орбиту (скажи мне, Ао, как?!), людям легендарной "Земли" потребовалось бы столько времени, что они трудились бы до сих пор.
   А потом надо было разогнать ее до околосветовой скорости. Прости меня, Ао. Я не верю в Небесных отцов - Сеятелей и завещанную ими миссию.
   Корман вздохнул и мрачно закончил:
   - А просьбу Спутницы выполню. Чего бы мне это ни стоило...
   Он прогнал мысль о том, во что это выльется для всех остальных.
  
  

13. "АВАНТА-17". МЛАДШИЙ ТЕХНИК

   Эмти Гартойг переключила пылесборник на выдувание и попробовала таким способом очистить вентиляционную решетку. Ах, ты ж, гадина! Заскорузлая масса, в которую превратилась годами налипающая на металлических прутьях пыль, не поддалась. Тогда попробуем иначе.
   Она выключила ток, и гофрированный шланг перестал, как живой дергаться в ее скрытых матерчатыми перчатками ладонях. Лицо закрывала маска-респиратор, а худенькую фигурку обтягивал серый - цвета грязи и пыли комбинезон. Башмаки на резиновой подошве делали походку Эмти неслышной и мягкой.
   Поменяла круглую щетку на узкое сопло. Ну-ка! Струя сжатого воздуха врезалась во врага. Пронзительный свист... и Эмти ощутила восторг победы, когда увидела открывающуюся блестящую поверхность металла. Довольная, закончила работу, и шланг послушно скрылся в отверстии в стене. Здесь - все. Идем дальше.
   Чем меньше оставалось работы, тем больше угасала ее радость, тем медленнее становились движения. Плечи ее поникли, когда она остановилась перед последней дверью.
   Впередсмотрящий Грисом работал за терминалом. Он всегда в этот час работал за терминалом. Он всегда работал за терминалом, когда с уборкой приходила Эмти. Можно подумать, что, завидев ее приближение, он спешил сесть за терминал, чем бы до того не занимался - впрочем, это уже - фантазии Эмти. Интересно, а в его квартире тоже стоят телекамеры, или только у входа? И смотрит ли кто за Впередсмотрящим?
   Надменное лицо Грисома с резкими складками морщин отражалось в экране терминала. ВС - уже семьдесят, он на двадцать пять-тридцать лет старше любого другого горожанина. Его жизнь без остатка принадлежит Городу и только ему. Седой затылок Впередсмотрящего слегка качнулся - кивком он приглашал ее заняться делом.
   Эмти всегда старалась прибирать в квартире ВС как можно медленнее, его это никогда не раздражало. Щелчок кнопки - шланг уполз в стену. А Эмти осталась стоять, опустив голову.
   Впередсмотрящий с кряхтением встал, грустно хрустнув суставами. На его темно-зеленом мундире не было знаков различия, только рубиново взблескивала на лацкане маленькая пуговка. Это украшение - единственное, что нравилось Эмти в отце Города - Впередсмотрящем Грисоме.
   - Доброе утро... - он всегда так говорил, какое бы время ни показывали часы. Сейчас на них было 16.44.
   - Открой лицо.
   Эмти послушно подняла маску...
  
  
   Эмти оперлась о стенку лифтовой кабинки, чтобы парировать снос, возникающий оттого, что технические лифты всегда движутся слишком резво. Десять жилых этажей остались далеко внизу, и тяжесть быстро убывала, по мере того, как Эмти возносилась вверх. Делать наверху ей было абсолютно нечего, но как любой техник, пусть даже младший, она имела право находиться в технических тоннелях. Немного не доехав до конца пути, Эмти остановила лифт и вышла на балкон.
   Шла, не делая резких движений, чтобы пол не выскользнул из-под ног. От малой силы тяжести у Эмти кружилась голова, но она знала, что недомогание быстро пройдет. Вцепилась руками в металлические перила, подняла голову. Город, его здания и улицы, простерся перед ней, поднимаясь, все круче вверх, чтобы нависнуть у нее над головой.
   Еще один техтоннель, доступный ее взгляду, входил в крышу соседнего жилого корпуса. Остальные два, отсюда невидимые, лежали наверху и позади нее. Как четыре спицы огромного колеса - Округ-3 с населением 16000 человек. Шесть Округов составляли Город. У Города еще было имя и номер, но Эмти не помнила. Зачем? Другого Города она никогда не увидит, этот для нее - единственный. Имя - не важно. Все имена - не важны. Ее собственное тоже, с той поры, как в десятилетнем возрасте она стала Эмти.
   Детей в Городе всегда было очень мало, и Эмти до сих пор не забыла изумления, испытанного ею пять лет назад, когда она увидела другого ребенка. Он, кажется, удивился тоже. Ни познакомиться, ни даже заговорить с ним Эмти не успела. А еще через год она узнала свое предназначение и уяснила долг.
   А потом... она узнала Впередсмотрящего. Это - тоже долг. Только за два года любая работа, которую ей пришлось выполнять, стала проще, потому что пришли опыт и понимание. Кроме этой. И не понять, почему становится все тяжелее уступать ВС.
   Зрелище города с высоты, простое и величественное, всегда успокаивало Эмти. И на этот раз было так же.
  
  
   На следующий день Грисом выглядел еще более хмурым и злым. От его тела исходил резкий запах пота, все усиливавшийся, по мере того, как ВС выбивался из сил. Хрипя, он навалился на нее, и Эмти испугалась, что ему стало плохо. Наконец, он отдышался. Стиснул жесткой ладонью ее маленькую грудь.
   - Вижу. Давно вижу... Тебе плевать... нет, не на меня. НА ЭТОТ ГОРОД! Такая вот жизненная позиция! Любую жизненную позицию надо уважать, но с этой - я не согласен.
   Он перевернул ее на живот и взял еще раз. Его рука уперлась в стриженый затылок Эмти, так что она уткнулась лицом в подушку и какое-то время брыкалась, решив, что ВС собрался ее задушить.
   Он отпустил ее и, не одеваясь, сел к терминалу. Эмти, боясь шевельнуться, не поднимая головы, искоса следила за ним. На экране теснились цифры и графики, свет от него падал на осунувшееся лицо Грисома.
   - Не понимаешь. Ничего не понимаешь, девка. Никто ничего не понимает. Все кончено. А ты... (он мерзко выругался) - последнее утешение.
   Грисом встал и замер, не обнаружив Эмти на постели.
   - Эй, ты - вернись!
   Он не верил, что Эмти уйдет, нарушив его приказ.
   И, правда, она вернулась и, в эту секунду Впередсмотрящий увидел ее, словно в первый раз. Голая девочка лет четырнадцати. Коротко, почти наголо остриженная. Общее впечатление - бесцветность. На жалком личике заметнее всего нос, из-за высокой переносицы кажущийся великоватым. Глаза всегда прикрыты ресницами - Эмти избегает смотреть прямо. Лебяжья шея, острые плечи. Маленькие груди, с по-козьи торчащими сосками. Осиная талия. Плоский живот, с покрытым легким пушком бугорком внизу, разделенным вертикальной ложбинкой влагалища. Худые ноги с узкими лодыжками...
   За ней черной змеей разворачивался шланг пылесборника, тонкие руки Эмти изо всех сил сжимали похожий на щучью пасть его наконечник - спецнасадку для очистки окалины. Эмти подошла к ВС и ткнула его, впервые опешившего, этой штукой в грудь. Большой палец Эмти чуть заметно шевельнулся, включив поддув: максимальное давление. И, как железо твердая и острая струя сжатого воздуха пробила грудь ВС.
  
  
   Гуч Майорана обозревал себя, недовольный результатами бритья, когда его грустная физиономия в зеркале исчезла, сменившись лысой головой Гинжа Ферми. (Хотелось бы знать, кто придумал совместить функции зеркала и монитора?)
   - Забеги ко мне.
   Слова эти Майорана понял буквально, их любой бы понял буквально. В Городе не было транспорта, кроме велокаров - если уж ты жутко торопишься. Но, если Город любом направлении можно пешком пересечь за пятнадцать минут, то проще и в самом деле немного пробежаться. "В высшей степени полезно для моциона", - сказал себе Майорана. Особенно приятно так бегать на восток, набравши темп, тяжелеешь раза в полтора - хорошая нагрузка на мышцы и сердце. В этот раз, правда, путь его лежал в обратном направлении и Майорана летел, как на крыльях.
   Ферми встретил его грустно, в черных глазах непривычная печаль, он выглядел обмякшим.
   - Все так некстати, Май... В, общем, у нас маленькая проблемка.
   Майорана то и дело потирал плохо выбритую щеку.
   - Как так? Что за проблема... расскажи.
   - Я лучше покажу. Вот, - он ткнул пальцем в экран, - Она сейчас поднимается на лифте 3-1.
  
  
   Эмти поразилась своему равнодушию. Ее сейчас заберут и эвтаназируют. Ну и что?
   В этот раз она вышла на южную сторону балкона, опоясывающего техтоннель, и могла видеть следующие три Округа, как ободья со спицами, вставленные в гигантский цилиндр. Его торец светился мягким, не слепящим светом. Солнце. А противоположный, сейчас ей невидимый, был Зеркалом и в нем отражался весь Город. От этих двух источников освещение в Городе всегда напоминало раннее утро или вечер. Всегда можно было вообразить нужное - по настроению, так ей рассказывали, но она не поняла. Что такое "утро" и "вечер"?
   Эмти разглядывала людей на улицах вокруг себя, отсюда выглядящих цветными точками. Народу, как всегда было немного - без дела шастать запрещено. Тем ценнее были редкие праздники, Эмти помнила соревнования, когда она пробежала большой круг и вернулась к старту раньше всех. Фокус был в том, чтобы не мчаться сломя голову, а выбрать и держать темп, когда ты словно летишь, лишь изредка касаясь ногами земли. Сама по себе легкая, Эмти в беге теряла до трети веса, а в коротком спринте - больше половины. Разумеется, если бегать на запад. Тут еще шиповки хорошие нужны, а не то будешь попусту скользить и взбрыкивать ножками.
   А восточный бег - настоящая потеха. Чем быстрее мчишься, тем больше тебя пригинает, так нивелируется преимущество лидера. "Тише едешь, дальше будешь". Хитрое дело - восток - направление, при котором круг Солнца находится справа от тебя.
   - Эмти Гартойг? - раздался за спиной голос.
   Обернувшись, она увидела спортивно сложенного мужчину, вроде ей даже знакомого, потом вспомнила: он был судьей на том давнем, победном для нее состязании. И сейчас одет похоже: трико и кроссовки.
   - Я - Гуч Майорана, не бойтесь меня... - он сделал к ней шаг.
   Эмти вытянула перед собой руки.
   Перила балкона преградили ей путь к отступлению.
   - Не трогайте меня!!
   Гуч был совсем близко.
   Эмти сделала обманное движение, и когда Гуч попробовал ее перехватить, юркнула в сторону. Он опоздал ее схватить, и вцепился в перила, чтобы не кувыркнуться через них. Слабая на этой высоте сила тяжести чуть не сыграла с ним злую шутку.
   Легкими, скользящими шагами, Эмти обегала балкон по периметру, стремясь добраться до входа в лифт, пока Гуч не сообразит двинуться ей навстречу. Она уже была на западной стороне, когда дверь раздвинулась, пропуская еще одного человека, в похожем костюме, только заметно старше, полноватого и приземистого. Он улыбнулся, раскрывая ей объятия.
   Эмти подобрала ноги, подтянув колени к подбородку и, в полете, придержалась рукой за перила. Ее развернуло так, что, распрямив ноги, она смогла ударить нового преследователя подошвами в грудь. Тот сел на пол, ошеломленно мотая лысой головой, а Эмти выбросило через перила в двухсотметровую пропасть внизу.
  
  
   Эмти решила, что не закроет глаза до самого конца. Да и происходило все непонятно как. Она думала, что начнется вначале медленное, но ускоряющееся падение, а вместо этого ее относило на юго-запад, и это был скорее полет. Две фигурки на удаляющемся балконе отчаянно жестикулировали. Мимо проплыл техтоннель 3-2 и, явственно приближалась конструкция Округа-4.
   Текли секунды, четыре высоких здания с выходящими из их крыш толстыми спицами техтоннелей приближались - они поворачивались вокруг нее теперь гораздо быстрее. Крыша десятиэтажного корпуса промелькнула под ней совсем близко, а уже стремительно надвигалась стена следующего. Откуда-то взялся все усиливающийся ветер, он трепал и вертел Эмти, хлестал упругими струями. Она попыталась, растопырившись, улечься на воздух, чтобы держать хоть какое-то равновесие. И вскрикнула, увидев мчащуюся на нее стену.
   Что-то темное и огромное пронеслось рядом, чуть не зацепив, ударило воздухом, опрокинуло. Она миновала Округ-4! Эмти барахталась в воздухе, захлебываясь ветром, успевая вдохнуть лишь для очередного отчаянного стона.
   Ветер постепенно стихал, и Эмти увидела себя совсем низко над улицами. Ее по-прежнему сносило на запад, но совсем не быстро. Развернулась опять лицом к ветру. Растянувшееся почти на минуту самоубийство ее порядком утомило. Надо было кончить себя так же как ВС".
  
  
   Эмти влетела в крону деревца, прикрыв лицо скрещенными руками, и через секунду рухнула на землю, перекатившись несколько раз. Замерла, лежа ничком. Потом попробовала тихонько подвигать руками и ногами. Даже ничего не сломала? Внимательно прислушалась к себе. Правда - цела. Осторожно села, преисполняясь восторга. Какая же она дура, чтобы решить умереть, да еще таким нелепым образом. Но... вот это слетала! И тормозилась красиво - воздух вблизи поверхности вращается вместе с ней, вот Эмти и подхватило. Иначе - разметало бы по кочкам.
   Эмти вздохнула, глубоко и радостно. Ей было хорошо.
   Тут пришли те самые двое и с ними блюститель. И забрали Эмти.
  

14. БОГИ ЛЮДЕЙ НЕ СЛЫШАТ

  
   Нойс очнулась, не понимая, что с ней и где она находится. "Ау, миз Хайд! Куда подевались?" Она испытала дискомфорт, похожий на тот, когда на празднике вдруг теряешь карнавальную маску. Вокруг всякие рожи, нахальные и страшные; а ты среди них - обычный человек. Но, раз Хайд "потерялась", значит опасность им не пока грозит.
   "МНЕ не грозит...", - одернула себя. - "Хайд - это роль, за которой я прячу свою слабость".
   - Эй... ты кто?..
   Нойс повернулась. Оказалось, она лежит на постели. Мягкой, белой. Приятно упругой и шелковистой. Вокруг плавно изгибались такие же белые стены, образуя овальное помещение. Что-то вроде внутренности громадного куриного яйца. В ее широком конце стояли (или висели в воздухе), две низких широких тахты.
   На одной изволила валяться сейчас Нойс. На соседней сидела очень привлекательная девушка, ростом и короткой стрижкой смахивающая на Нойс. Но красота ее была жестче, злее и ярче. Девчонка-воительница... Хотя Нойс и не считала себя такой уж нежной феей, но признала, что ее визави сложена покрепче. Тем более, что скрывать ей было нечего - совершенно нагая.
   Что Нойс не удивило, поскольку сама она была "одета" точно так же. Она коротко ответила: .
   - Я - Нойс Винер.
   Девушка терпеливо ждала продолжения и Нойс добавила:
   - Тусуюсь среди суорских сепаратистов. Так, случайно влипла...
   - Ты влипла куда больше, - сказала девушка. - Я - Арин Ашадо. Пилот ВВС Тира...
   Она сказала это с болью, и Нойс поняла, что ее до сих пор мучит мысль о катастрофическом поражении Родины. Так мароны издавна называли тирский протекторат.
   - Скромничаешь, Арин. Не просто пилот, а первый из людей, побывавший в космосе.
   Она сжалась, будто Нойс ее ударила.
   - Что толку! Чего стоят все наши достижения по сравнению с этим!
   Она зло пихнула воздух ладонью и в их комнате-яйце возникла объемная цветная картина. Она была везде, вокруг них. Как будто вдвоем оказались внутри пейзажа.
   Сказочный город. Парки и висячие сады. Мосты через речку, прихотливо извивающуюся, и замыкающуюся в кольцо. Красивые дома, правда не выше десяти этажей. А надо всем этим - темно фиолетовый купол неба.
   Нойс поискала взглядом облака и не нашла ни одного.
   - Мы сейчас в стратосфере, - пояснила Арин. - Облачный слой - под нами.
   Она сжала пальцы в кулак и картина исчезла.
   Нойс повела рукой... глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Хотя воздух казался разреженным, удушья она не испытывала. "Меньше давление, но больше содержание кислорода". В этом чужом воздухе ощущался слабый, незнакомый аромат.
   Не чужом. Не незнакомый...
   "Я просто забыла!.."
   Воздух Новтеры.
  
  
   Ты забыла... Ты все забыла. Мягкий свет планетарного кольца, серебряной полосой перечеркивающий ночное небо. Шепот утреннего ветра в саду. Шорох сухих прошлогодних листьев под босыми ногами. Свежие кротовые холмики, выросшие за ночь. Каплю росы на нераскрывшемся бутоне... и вкус розового лепестка...
   - Наоми!..
   Фанни окликает тебя и ты оборачиваешься. Хорошее утро сегодня...
  
  
   - Эй! Что с тобой?
   Нойс почувствовала, как Арин коснулась ее плеча.
   - Извини, задумалась.
   - Я тоже много думала, чуть мозги не выкипели. С момента, как увидела летающий город-сказку с высоты. Потом отрубилась и очнулась уже здесь. Так и не поняла, чего от меня... от нас хотят. И что случилось с моим самолетом.
   - Его собирали совочком и веничком на площади в сотню квадратных километров...
   - Надо же. А на мне ни царапины. Выходит, они - добрые?
   Нойс сделала вид, что не расслышала вопроса. Встала с постели, озираясь, как и положено человеку, попавшему в непривычную обстановку. Ага, там - удобства. А жрать: сам просишь или кормят по расписанию?
   - С тобой кто-нибудь уже говорил? - спросила она у Арин.
   - Никто! Я здесь безвылазно три... нет, два дня.
   Нойс вздохнула. Сутки Новтеры короче на четыре с половиной часа, немудрено и запутаться.
   - Свет загорается сам?
   - Да, - угрюмо подтвердила Арин.
   - Скажи... Арин... Не было ли у тебя чувства, что за тобой наблюдают?
   - Было. Особенно сильное в первый день. Потом - время от времени.
   В белой стене откинулась панель, образовав что-то вроде низкого столика.
   - Пойдем жрать, Нойс. Стульев нет, садись на пол.
   Две большие чашки без ручек, наполненные чем-то вроде горячего бульона. Ладно, выпьем...
   - А это как жрать-то? - Арин ткнула пальцем в бурую массу на квадратной тарелке. Хрустнула корочка. - Ни ложки, ни вилки...
   - Как-то же раньше ты это жра... кушала?
   - Вылизывала. А тарелку и чашку выкидала вот сюда. Хоп... и нету.
   Нойс осторожно взяла свою тарелку за край, он гнулся под ее пальцами. Свернула "тарелку" в трубочку, так, что теплое содержимое оказалось внутри. Спокойно откусила кусочек от того, что получилось.
   - Это не тарелка, а блин. Складываешь, как хочешь, и ешь.
   Арин Ашадо шепотом выругалась.
   - Они наверняка решили, что я - безмозглая дура. Только и научилась картинки смотреть. Делаешь рукой... вот так. А так - гасишь.
   Нойс повторила ее жест, но мягче и экономней. Наполовину сжатую ладонь чуть вперед и разводишь пальцы. Есть картинка. Пальцы вместе - кино закончилось.
   Арин, затаив дыхание, следила за ее экспериментом.
   - Как быстро ты схватываешь...
   - Найдутся и другие электы.
   - Найдется...что?!..
   Нойс нарисовала пальцем в воздухе маленькую спираль. Слева направо. В ответ, рядом с ней повис в воздухе бледно-голубой прямоугольник, размером с игральную карту. Легкие движения пальцев Нойс, и он вырос в до размеров книжного листа. Еще пара колдовских жестов и "световая панель" развернулась так, чтобы и Арин было удобно ее видеть. Напротив каждого из загадочных символов возникли слова.
   - Меню управления интерьером. Не надоело сидеть в сплошной белизне, Арин? Какой цвет обоев тебе нравится?..
  
  
   Интересно наблюдать за Арин. Как смягчается ее лицо детским большеглазым изумлением... Она очень красива. Именно ты когда-то создала этот народ.
   Удивление в ней уступает место испугу, а затем гневу. Эмоции кипят, она готова действовать немедленно. Чего от нее ждать?.. На всякий случай, придется переключится на режим ускоренного восприятия. Нет-нет, нельзя! Иначе подозрения Арин укрепятся. Ты сама виновата. Увлеклась демонстрацией своего превосходства.
   - Арин! Что?..
   - Нойс! Ты - одна из них!? Подсадная утка?
   - Нет.
   Арин уже успокоилась. Что-что, а соображает она быстро.
   - Нойс! "Нет" - был ответ на мой первый вопрос, или на второй?
   Ты не знаешь, что сказать. По собственной глупости угодила в логический капкан. Миз Хайд так бы не прокололась. А и прокололась бы, так с ухмылочкой стерла бы у Арин из памяти последние пять минут. Ты же - пси. Можешь многое. Возьми и сделай это сейчас.
   Очень правильное решение, так и поступишь. Невзирая на неожиданно охватившее тебя отвращение к самой себе. Слышишь свой голос:
   - На второй...
   И что ты наделала? Ну, не головотяпка ли? Сейчас у Арин будет истерика. Да?
   Она критически тебя разглядывает.
   - Смело шутишь. А на новтеранку не тянешь. Но ушлая, как не знаю кто. Открой секрет...
   - Я знаю язык жестов - джойлик. Там уйма всего, комбинаций разных... - поспешно сочиняешь правдоподобную версию.
   Арин улыбается.
   - Если они управляют машинами манием руки, то наверняка базовые команды будут простыми и запоминающимися. Ты попробовала наобум, из... как его, джойлика, и угадала. Я в восторге от тебя, Нойс. И хорошо, что ты - не новтеранка. Они - как боги. А боги людей не слышат.
   Уф! Пронесло. Безо всяких подлых ментальных штучек с твоей стороны. Да и что это была бы за пальба из пушки по воробьям - ты и так бесподобно умеешь выкручиваться. Порадуйся за себя, в очередной раз.
   Но радости и довольства нет и в помине. Вместо них странный осадок горечи и обиды. За твою бывшую родину, которую так невзлюбила эта сильная и красивая девушка.
   Арин! Ты хоть раз видела Новтеру?
  
  
   Следующие два часа они провели за превращением своего жилища из больничной палаты в роскошный будуар. В довершение Нойс вызвала из небытия платяной шкаф. В одном месте стена раздвинулась, открыв вертикальную нишу. Каждой достались шорты, маечка и пара туфель, похожих на теннисные. Все сделано из незнакомых Арин материалов; легкое, почти невесомое.
   - Э! э! -вырвалось у Арин. - Твоя майка линяет на глазах!
   - Я... подумала, что зеленый мне не очень нравится... - Нойс притворилась растерянной.
   - Хо-хо! А ну-ка, я попробую!
   Через минуту майка и шорты на Арин стали светло-синими; вдобавок, майку украсило ее имя, написанное крупными оранжевыми буквами. Потом Арин скептически воззрилась на Нойс.
   - А ты скромничаешь. Ладно-ладно, любишь серый цвет - на здоровье. Признак безынициативной, робкой натуры. Хочешь оставаться незаметной. Имечко-то напиши. Меленькими буковками.
   В ответ майка Нойс украсилась изображением страшной зубастой пасти.
   - Жуть какая! - усмехнулась Арин. - Раз ты так наловчилась, то сделай еще одно полезное дело.
   - Да?
   - Ты сотворила нам окно. Фальшивое, с обалденным видом на море. Сочини дверь. Настоящую.
   - Давай сама. Я устала.
   - ?..
   - Тебе не надоело здесь париться? Хочешь выйти?
   - Да!! - закричала Арин.
   И сама собой в стене возникла и отворилась дверь.
  

* * *

  
   - Командору Марсии, Наблюдатель-4. Экземпляры демонстрируют хорошую приспособляемость. Вышли в парк, поведение спокойное. Обращаю внимание на номер 2.
   - Помню. Взята во время какого-то религиозного обряда, символика случайно похожа... чем и привлекла...
   - Не случайно. Вот видеостат номера 2. Обратите внимание: рисунок на одежде.
   - Хм!..
   - Еще снимок. Надпись на спине у номера 2 появляется в моменты, когда номер 1 ее не видит.
   - Черт возьми... UIN 214738592. Проверю немедленно.
  
   Командор Марсия ввела указанный Universo Individo Numero для поиска по базе данных, втайне надеясь, что это: нелепая ошибка / невероятное совпадение - выкинуть из головы; необычайная правда - спасение соотечественницы зачтется...
   Ответ возник на визуализаторе почти мгновенно (любая задержка означала бы, скорее всего, что поиск не удался).
   - La Dio! Cho strango axidento...
   Марсия взяла себя в руки. Ясно. По головке ее не погладят... Она воочию вообразила, как докладывает на Большом Круге. Вот вам, Наставники, подарочек. Давно сочтенная погибшей - спасена. Аплодисменты. Назовите ее имя, достойная Марсия! Мы порадуемся за нее вместе с вами.
   Пожалуйста. Извольте получить. Только ее нам не хватало.
   Выкормыш лжеучителя Ватанабо.
  

* * *

  
   Что-то не так. Арин не скрывает восторга, дышит полной грудью, она больше не думает плохо о "новых людях". Разве могут нести зло те, кто создали такую красоту!
   Дорожки в парке посыпаны крупным песком-ракушечником или его имитацией. Но хрустит под ногами очень натурально. Большие лиловые цветы склоняют свои головы, будто приветствуя вас. Вокруг теснятся деревья с тонкими стволами и пушистыми, как клубы зеленого дыма, кронами. Впереди ведет свою тихую песню невысокий фонтанчик; струйка воды пляшет в воздухе. Можно попить. Рядом простая деревянная(?) скамейка. Усталый путник, отдохни...
   И что-то не так!
   Арин берет тебя под руку. Ты вся дрожишь и это ее тревожит.
   - Нойс?
   - Пойдем быстрей, Арин.
   Скорее, скорее... Перешагиваешь невидимую черту и то, что готовилось схватить тебя, отступает, скрывается где-то позади.
   - Нойс, что с тобой?!
   - Держись за меня! - бросаешь ей и резко сворачиваешь в сторону. Здесь дорожка разветвляется, ты выбираешь самый глухой и неудобный путь. Вы двое, почти бежите, только бы Арин не отставала... она выносливая, держит темп.
   - Быстрее, Арин!!
   Ветка хлещет тебя по лицу, ты прикрываешься рукой. Секундная заминка решает всё. Воздух сгущается, ты вязнешь, как в патоке. Делаешь отчаянный рывок. Поздно! Рядом хрипит Арин.
   Мир переворачивается. В глаза бьет режущий свет. Солнечный диск на фиолетовом небе. Оно чернеет на глазах. Неумолчный крик Арин...
   Мир еще раз делает головокружительный кульбит. Исчез парк. Исчез Скайтаун. Вверху - черное небо. Внизу - голубой простор с белой пеной облаков. Выпуклость планеты ощутима на глаз.
   Арин бьет руками в невидимую преграду перед собой, прижимается к ней лбом. Убедившись в тщете своих усилий, успокаивается.
   - Я - дура. Это ж наша единственная защита. Силовое поле?
   Ты молча киваешь. Арин не должна услышать, как дрожит твой голос и ляскают зубы. Позорище. Делаешь несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Озноб постепенно проходит.
   Арин с живейшим интересом оглядывается.
   - Вот это пинка нам дали! Мы с тобой совершаем "орбитальный прыжок". Поднялись на сто пятьдесят километров (это я та, на глаз прикинула) и начинаем спускаться. Хотелось бы знать: куда?
   Что ей ответить? Через минуту сама поймет.
   - Ого! Нойс, а ты плавать умеешь?
   Молчание - знак согласия, и Арин уточняет:
   - На длинные дистанции... Мы с тобой хлопнемся в воду как раз посреди Великого океана! Двадцать тысяч километров до земли... во все стороны.
   Тесный кокон силового поля, обнимающий вас со всех сторон, полностью гасит перегрузки. Арин это сильно удивляет. В ее глазах восторг. Потом она хмурится.
   - Интересно, чем мы не угодили? Выгнали в шею, как нашкодивших гостей.
   Если б ты знала... Кто посмел так с тобой обойтись?! Тебе становится жарко. Гнев, злоба, какая-то детская обида душат тебя...
   - О! - смеется Арин. - Смотри, нарисованная зверюга на твоей майке щелкает зубками! Сейчас кого-то съест!
   Руг - доисторический зверь, водившийся на Новтере, и вымерший миллион лет назад.
   - Я сама кого-то съем. Или порву в клочья.
   - Не злись. На нас посмотрели и отпустили. Дикие мы, необразованные. Нам еще расти и расти. Я-то умирала от гордости за свой орбитальный полет. А сравнить - никчемные игры! Детская пиротехника! Мы не покинем нашу солнечную систему, пока не поймем, что такое гравитация. И не достигнем звезд, пока не поймем, что такое пространство...
   Ее оптимизм бесит тебя.
   - Давай-давай, философствуй, Арин. Пока не исчезнет кокон. Срок его жизни - только-только до поверхности. Крайнее аварийное средство - спасения не гарантирует.
   Арин берет твою ладонь в свою.
   - Держись, Нойс. Через три минуты войдем в атмосферу. Эта штука хоть как-то управляется?
   - Система автоматической посадки выдаст карту местности. Ткнешь по ней пальцем, куда тебе сильней хочется. Да кругом вода... Не все равно, где пузыри пустить?
   Арин согнутым пальцем трижды осторожно касается твоего лба.
   - Моя гениальная подруга! Напомню тебе географию сиих мест...
   Неприлично ругаешься. После фиаско в Скайтауне ты ощущаешь себя не в своей тарелке - вот и не сообразила. Что вас ждет через несколько минут - неясно, но надежда есть.
   Края горизонта медленно поднимаются. Мир внизу становится голубую чашей, в которой тебе с Арин суждено кануть без следа. Если бы посреди безбрежности вод, не лежал, никому недоступный, в тысячах и тысячах километров от ближайшей земли...
   Атолл Марион!
   Снаружи мало по малу возникает слабое свечение, оно постепенно становится ярче. В ответ кокон затуманивается, теряет прозрачность, становится видимым. Перегрузок по-прежнему нет; не повышается и температура внутри кокона. Хвала неотличимой от магии технике Новтеры...
   Звуков тоже не слышно, ни треска, ни шипения. Но, бороздящие на своих судах Великий океан моряки, с удивлением и тревогой увидели бы огненный шар, с ревом раздирающий воздух и сходящий с небес в потоке огня.
  
  

15. ДИПЛОМАТИЯ НОВТЕРЫ

  
   Подземный бункер в 400 километрах от Майи. Андрей прилег на жесткую койку, подставив стул под не помещающиеся на ней ноги. Он - великий человек (во всех смыслах), но без отдыха обойтись не может, как всякий простой смертный. А силы ему сейчас нужны. Решающий миг близок. Когда из столицы начнется повальное бегство жителей, как было десять лет назад, тогда и страну быстро охватит хаос. Так чуть было не случилось во время памятной атаки на Мир "Парящего орла" под командованием наглого новтеранина Леонида Пеано. Андрей его хорошо помнил. Не откажи по щучьему велению механизмы "Орла", сейчас Пеано и его гордые соплеменники правили бы Миром. Не забылось и обещание Пеано зачистить Мир от излишков населения. Без крови и жертв. Стерилизующее излучение - люди перестали бы рожать детей; и человечество сошло бы на нет естественным путем. Небось, Пеано гордился своей "гуманностью".
   Ладно, что там у нас по последним акциям Скайтауна? Уничтожение средств вещания продолжается нарастающими темпами. Глобальная Сеть начинает распадаться. Треть базовых станций безнадежно повреждены. Там же, где сигнал передается по кабелю, Сеть по-прежнему работает. Попытки связаться со Скайтауном, предпринимаемые некоторыми учеными и политиками, до сих пор безуспешны. Да и как это сделать, кроме обращения по радио открытым текстом? Андрей читал перехваченные тексты подобных воззваний, полные трусливых и капитулянтских высказываний. Лишь единицы пытаются делать вид, что разговор ведется на равных. Да только до разговора с аборигенами Новые люди не опускаются. Пришли без спросу и делают, что хотят.
   Коммуникатор на его запястье тихо завибрировал.
   - Здесь Гелла, - отозвался он, не вставая.
   - Вас к аппарату, - прошелестел голос адъютанта. - Извините.
   Андрей нехотя поднялся, глянул на монитор. Новая физиономия на экране принадлежала довольно молодому человеку приятной наружности. Он его не знал.
   - С каких пор на главный командный пункт запросто выходит неизвестно кто? Вам здесь что, домоуправление? - спросил его Гелла.
   - Хорошему человеку доступ дадут. А у очень хорошего даже не проверят личный код, - усмехнулся с экрана незнакомец. - "СДС" - Союз делового сотрудничества. Обычно я имел дело с вашим приятелем Астером, но он... перешел в другую команду, как вам известно.
   СДС. Влиятельные люди, закулисно руководящие Эгваль. Да и всем Миром тоже. У тебя есть миллиард, как минимум? Добро пожаловать к нам, хороший человек. У тебя нет миллиарда? Иди в жопу, голодранец.
   "Очень хороший человек" меж тем сказал:
   - Наша многотрудная работа по оптимизации финансовых потоков в Мире требует соответствующих полномочий. Они у нас есть. Поэтому я говорю сейчас с вами. Мы реконструировали возможные психологические портреты новтеран. Все варианты сходятся в одном. Развитая цивилизация имеет и развитую финансовую систему. Мы собираемся ознакомить уважаемых братьев по разуму с сегодняшней ситуацией в Мире. На планете, населенной ордами дикарей, есть ростки нового общества. Его представители готовы сотрудничать с Новтерой. Предлагаю вам сообщить это Скайтауну. И... перестаньте расхаживать по кабинету! Вы пропадаете у меня с экрана.
   - Мне так легче думается. А вы не рано празднуете труса?
   - У нас нет другого выхода, как склонить голову перед новтеранами. Вы же считаете себя государственным деятелем, Гелла! Что самое главное для государства? Вооружение, пропитание и вера. Чем, в крайнем случае, можно пожертвовать? Вооружением. Придется жить у кого-то вассалами, в истории это не редкость. Сколько лет Эгваль была вассалом Острова?
   - Этого никогда не было.
   Очень хороший человек улыбнулся.
   - С 1335, когда Хозяйка милосердно отвела разящую руку и прекратила пандемию крэга, по 1358 год, когда Натан Гариг выиграл 2-ю войну. Наступило равновесие сил. Еще через четверть века Ариэль Солтиг поставил победную точку. Видите: в конечном счете верх одержали мы.
   - Для этого понадобилось, в конечном счете, больше полувека. Вы уверены, что сможете справиться с Новтерой за такой же срок?
   - От вас требуется не делать резких движений и не обострять отношений со Скайтауном. А стратегия на годы вперед - за нами, - сказал очень хороший человек и прервал контакт.
   Андрей мрачно усмехнулся. "Что самое главное для государства?" "Вооружение, пропитание и вера". "Чем, крайнем случае, можно пожертвовать?" "Вооружением. И стать чьим-то данником". "Чем из оставшегося можно пожертвовать?" "Пропитанием. Будут жертвы, но люди как-нибудь выкрутятся..."
   Но если у людей не станет веры в тех, кто ими правит, государство погибнет.
   Андрей отдал по коммуникатору несколько коротких распоряжений.
   Через минуту коммуникатор опять зажужжал. Встревоженный голос адъютанта прерывался от волнения.
   - Господин адмирал, меня схватили какие-то люди... помогите...
   - Не волнуйся. Это - моя охрана.
   Но адъютант, похоже, не услышал. Он сдавленно захрипел и умолк.
   Андрей, пожав плечами, сбросил звонок.
  
  
   - Адъютант адмирала Геллы бился в руках конвоиров.
   - Куда вы меня тащи... А-а...
   Его втолкнули в помещение, где располагался медпункт. Пожилой доктор покачал головой.
   - Молодой человек... Давайте я сделаю вам укол успокаивающего.
   - Нет-нет! Я хорошо себя чувствую...
   Тяжелая рука охранника легла ему на плечо.
   - Парень! Ты чувствуешь себя плохо.
   Он задрожал, когда игла шприца вошла ему под кожу. По телу разлилось приятное тепло. Он вздохнул раз, другой, третий... Это оказался никакой не яд, а на самом деле, седативное средство.
   - Спас-сибо... Ну, я пошел... - пробормотал он, не в силах сделать ни шагу.
   - Присядь, парень. Поговорим.
   - О... чем?..
   - Мы тебя поспрашиваем. Ты нам поотвечаешь.
   - Диктофон включили? - спросил врач.
   - Разумеется, доктор. Спасибо за напоминание.
   Пока шел допрос с применением "сыворотки правды", доктор меланхолично размышлял о том, что адмиралу Гелле всюду чудятся слежка и заговоры. Странно не это, а то, что в своих параноидальных подозрениях он всегда оказывается прав.
  
  
   "...результаты разговора с адмиралом Геллой нельзя назвать обнадеживающими. Адмирал находится в плену устарелых милитаристских традиций. Велика вероятность, что он предпримет действия, могущие повредить установлению наших партнерских отношений с Новтерой. Таким образом, Гелла стал препятствием для наших планов. Решение проблемы целесообразно возложить на подконтрольные нам элементы внутри вооруженных сил...
   ...ускорить, так как Гелла проводит перестановки в своем ближайшем окружении. Только что Гелла самовольно отдал приказ о подготовке активных действий против Скайтауна...
   ...действенный план. Отстранение Геллы от власти произойдет, если мы..."
   (внезапный обрыв канала связи)
  
  
   Верховному координатору Эйкумены адмиралу Андросу Гелле.
  
   Господин адмирал!
  
   По Вашему распоряжению нами выполнен анализ физических и динамических характеристик Скайтауна.
   Внешний вид в двух проекциях (см. схему). Снизу - неправильной формы овал, два на полтора километра. Нижняя поверхность плоская, черного цвета с коэффициентом отражения 0.8. ("Черное зеркало").
   Вид сбоку показан приблизительно, так как в этом ракурсе Скайтаун доступен наблюдению лишь с большого расстояния. Соотношение горизонтальных и вертикальных размеров: 10 : 1. ("Летающий пирог")
   Попытки провести аэрофотосъемку Скайтауна с близкой дистанции оказались неудачными. Исключая первую, предпринятую в Тире, ни одна из последующих не закончилась гибелью пилотов. При сокращении дистанции до трех километров пилоты производили катапультирование. Никто не смог впоследствии вразумительно объяснить причины, побудившие его так поступить. ("Пси-оружие Скайтауна?")
   Характер движения. Скорость меняется непредсказуемо, от орбитальных значений, до практически полной остановки. Более десяти раз Скайтаун зависал над заинтересовавшим его районом, потом продолжал движение.
   Важная подробность. Ни один из маневров Скайтауна не мог привести к возникновению на "его борту" перегрузок, превышающих 2g. Даже такие небольшие перегрузки должны были бы полностью разрушить эту огромную, громоздкую конструкцию. (Если предполагать, что она создана с применением известных нам сплавов и композитных материалов).
   Гипотеза. На Скайтауне действует некий механизм, гасящий (в определенных пределах) инерцию материальных тел. А иногда меняющих ее знак на противоположный. Другими словами, новтеране используют т.н. "антигравитационный привод", основанный на неизвестных нам физических принципах.
   Он же является источником движения "мобилей" Скайтауна - его рабочих модулей. Размеры мобиля - в длину 10-12 метров; в ширину 3 метра, общая форма - веретенообразная. Цвет - черный, иллюминаторы и люки - или отсутствуют, или не заметны. Число мобилей составляет (ориентировочно) 1200. Являются ли они пилотируемыми или автоматическими аппаратами - установить не удалось.
   Важная подробность 2. В последние сутки отмечается нарастающее снижение активности мобилей. Они постепенно возвращаются на Скайтаун. Предположительно, для возобновления запасов топлива или зарядки аккумуляторов, если опять же предположить существование настолько емких накопителей энергии.
   Важная подробность 3. В это же самое время Скайтаун прекратил маневрирование в атмосфере, набрал высоту в 280 километров и развил орбитальную скорость. Вывод. Свободные запасы энергии самого Скайтауна также близки к исчерпанию. Он вышел на полярную орбиту вокруг Мира, перейдя из активного в, так сказать, "созерцательный" режим. Избранная им орбита наиболее подходит для детального изучения нашей планеты.
   Результаты дальнейших наблюдений будем сообщать по мере их поступления.
  

С уважением,

директор ОСС Виктор Энрон

  
  
   База ВВС Эгваль на территории оккупированного протектората Тир. Командир эскадрильи закончил инструктаж. Спросил:
   - Все всё поняли?
   - Так точно! - вразнобой ответили пилоты. Дисциплина последнее время начинала похрамывать.
   - Кто добьется успеха - награда, еще раз повторяю - миллион реалов.
   - А если мобиль собьют двое... или вообще группой? Делиться будем?
   - Нет. Штука рублей каждому. Чтоб азарт был. Теперь всё понятно?
   - Так точно!! - гаркнули парни в один голос.
   Сам командир в случае успеха получит десять миллионов реалов (или 10000 рублей на банкирском жаргоне). Задачу адмирал Гелла поставил такую: обнаружить одиночный мобиль и попытаться его сбить. Обломки доставят в Майю для изучения. Атака должна выглядеть, как проявление местной инициативы, порожденной растущими в Мире паническими настроениями. Это, чтоб Скайтаун не сильно серчал.
   Командир эскадрильи не знал, что если Скайтаун осерчает сильно, и предпримет ответные действия, вплоть до стирания потревоживших его наглецов в порошок, то адмирала Геллу это не сильно огорчит. Он-то и выбрал эту базу, чтобы в случае чего, пострадала территория Тира, а не Эгваль.
   ...Мобиль увеличивал скорость, уходя в отрыв от преследовавших его истребителей. Догонять бесполезно, при нужде мобиль может развить орбитальную скорость и выскочить в космос. Но второе звено удачно стартовало, выйдя ему наперерез. Мчащееся с дьявольской скоростью черное веретено прямо-таки напоролось на ракетный залп. Завертелось в небе в безумном танце и ушло в штопор.
   Истребители сопровождали его на виражах, блюдя по возможности, безопасную дистанцию. Пилоты не хотели пропустить момент падения. В своих показаниях они потом сошлись в одном. За секунду до столкновения с землей мобиль исчез во вспышке оранжевого пламени. Когда оно погасло, от мобиля не осталось ничего.
  

* * *

  
   Марсия закончила сочинять ответ эфемерам. Перечитала, нахмурилась. Последствия давнего, наверное случайного (нигде не встречала об этом никаких упоминаний!), контакта двух цивилизаций могут быть серьезнее, чем предполагалось. Никак не от ожидала от полулюдей попытки разговаривать на равных. Никак не ожидала попытки вообще разговаривать!
   Если б не эта чертова идиотка! Спаслась, уцелела, выжила. Хвала тебе, и ранг крепчает. Живи не тужи, не высовывайся, жди у моря погоды. Что для тебя лет пятьдесят, да и все сто. Верь, помощь придет. А за учителей ученики не отвечают... Тут Марсия слегка восхитилась собой. Ее смелая аргументация понравилась бы Большому кругу. И незадачливую соотечественницу вернули бы на дорогую всем Новтеру... Ясное дело, не сразу. Но крупинка суши в центре океана, на которой Марсия временно изолировала нежданно объявившуюся соплеменницу - обитаема. Никуда дуреха оттуда не денется и лишений чрезмерных не претерпит. Молодую эфемерку Марсия отправила с ней за компанию и в качестве прислуги.
   Марсия вдруг подумала, что окажись сама одна-одинешенька в чужом и страшном для нее мире недолюдей... Удержалась бы от искушения: не только выучить язык варваров, но и обучить их своему? Поделиться хотя бы крупицей знаний... чтобы облегчить даже не их жизнь, а свою? "А что могла здесь натворить юная новтеранка, отравленная идеями Ватанабо?"
   Вот и расхлебывай, Марсия, чужие грехи... А сама смогла бы? Хранить в душе верность Новтере, ни словом, ни намеком не показывая это никому? Не знаешь, Марсия?.. Оттого груз чужой вины давит и на твои плечи.
   Ладушки. Пусть будет так, если так уже есть. Пойдем дальше. На поверхности планеты обнаружены устройства, производящие энергию путем сжигания ископаемого топлива. Это раз. Несколько ядерных реакторов. Это два. Ветро и гидро - у дикарей не в почете. Она видела фото разрушенной плотины. На клочке суши у западного побережья материка. Там единственный на острове крупный водный поток обрывается в море водопадом. Некогда река была перекрыта и (надо думать) весть остров питался электричеством от турбин грандиозной (по меркам аборигенов) плотины. Потом гидроузел грохнули... Дикари еще и воюют. Самый крупный город острова хранит следы разрушений.
   А вот это будет три. Нигде на планете не наблюдается концентрация энергии в объеме, указывающем на применение аккумуляторов Ричи. Вывод: резервы сопротивления местных эфемеров - ограничены.
  
   От имени Высокой Новтеры, я - командор Марсия, отвечаю всем, кто к нам обратился. Переговоры возможны по одному только поводу. А именно, обсуждение даты вашего перехода под покровительство Новтеры. Не требуется подписания никаких документов. Любая власть есть пирамида, когда стоящие ступенью выше правят нижестоящими. Прежде чем мы назначим новых вышестоящих, необходимо исполнить формальный ритуал принятия вами подданства Новтеры.
   Он состоит в том, чтобы подчиненные всех уровней сами казнили своих руководителей.

16. КОНЕЦ СВЕТА (1)

  
   К нашему общему мандражу... кругом действительно было темно, как в кладовке. Разве что нахально подмигивали сверху яркие точки звезд. А колотун вокруг стоял изрядный. Как и положено глубокой ночью при отвратно континентальном климате.
   Минуту, а то и две разговоры моих парней являли собой сплошное мэканье и бэканье. Потом мне это надоело и я сказал:
   - Отставить! Команды блеять не было.
   В морозной ночи под колким светом звезд наступила почтительная тишина. Настало время разобраться, как ясный и свирепо жаркий день в Центре Мира смог превратиться в свою противоположность. Почетную обязанность думать за всех парни предоставили мне.
   Первым делом, я с умным видом воззрился в черные небеса. Хотите смейтесь, хотите нет - я соображаю быстро и сразу все понял. Позвал:
   - Ферда, ты там где?
   - Здесь, командир...
   Он подошел, стал рядом.
   - Смотри вверх, что видишь?
   - Звезд не хватает...
   Огромнейший кус небосвода над нами был сплошь черен, без единого проблеска. Нечто большое, неподвижное и грозно молчаливое скрывало от нас звезды. И солнце тоже.
   - То корыто в небе, чье донце мы видим, торчит здесь со вчерашней ночи. Оттого здесь до сих пор такой дубняк.
   - Что это, командир?!..
   - Вы же слушали радио, парни. Что-то там такое восстало из пепла и шарит в небесах. Трепещите грешники... пред геенной огненной. Ошибочка малость вышла с геенной... Не знаю, как вы, а я замерз.
   Послышался негромкий смех, обстановка разрядилась. Мне тоже полегчало, терпеть не могу, когда подчиненные паникуют раньше времени.
   Рукотворное солнечное затмение продолжительностью в сутки полностью объясняло случившуюся в нашей округе перемену климата. Оставался вопрос, чьих могучих ручонок это дело и зачем?
   - Похоже, Новтера опять нам гадит, командир?! Столько лет прошло, уж забывать их стали. И, на тебе!
   - Молодец, Ферда. К ужину получишь шоколадку. Твой могучий интеллект надо охранять и питать усиленно. Всем обратно вниз, а то насморк подхватим.
   Внизу мы согрелись чаем и я отрядил двоих в наряд, велел одеться потеплее и отослал обратно наверх, караулить. Каждые десять минут доклад по телефону. Смена через час.
   Первые три часа ничего не происходило, кроме регулярного бубнежа в динамике: время такое-то, порядок. Потом, за три минуты до истечения очередного срока, я услышал торопливую скороговорку очередного наблюдателя:
   - Командир, что-то движется среди звезд...
   - Быстро вниз! - скомандовал я.
   Мы все собрались в "главном зале". Монитор показывал картинку от камеры наверху. Она переключилась в инфракрасный диапазон и детали местности давала отчетливо. Вот поперек экрана прошло что-то яркое и продолговатое. Исчезло. Вернулось вновь.
   Над землей ходила кругами плоская платформа, огражденная низкими поручнями. На ней смутно различались две человеческие фигуры. Экран вновь опустел. Потом зажегся ярким светом и погас.
   - Опаньки! - сказал Ферда. - Ослепили.
   - Четверо с парализаторами, к лестнице, - сказал я.
   Непрошенные гости обнаружили камеру наблюдения и догадались, что внизу кто-то есть. А может, у них приборы такие, что видят сквозь землю?
   Послышались шаги, кто-то без боязни и стеснения спускался по винтовой лестнице в наше убежище. Шаги звучали все ближе. Я ожидал услышать негромкие хлопки парализаторов, после чего бесчувственных гостей внесли бы к нам.
   Быстрые, звонкие голоса... я не разобрал, что говорили. Под аркой входа появились две фигуры. Я не успел ни вздохнуть, ни вскрикнуть. Да что там, не успел глазом моргнуть, как меня накрыло. Только что был сильный и трезвый, а стал "искать вертикаль", как последний забулдыга. Товарищи мои лежали вповалку, и никто из них не шевелился. Я все выглядывал ближайший телеграфный столб, чтобы за него ухватиться, а кто-то, коленопреклоненный, ухватился за меня. Приняв, наверное, за искомый столб.
   Кто-то негромко рассмеялся, как колокольчики зазвенели.
   - Anfino... Kushej en' dueto...
   Оружие ходуном ходило в моих невероятно тяжелых руках. Я никак не мог взять верный прицел и из последних сил надавил на спуск, выстрелив наугад.
   Гулкий хлопок. Из дула вырвался полупрозрачная газовая струя. Она расходилась широким конусом, на глазах становясь осязаемо видимой. "Осязаемо" - это не для красного словца. При соприкосновении с воздухом началась химическая реакция. Заставившая молекулы газа слипаться в тончайшие нити. Суперпрочные и необычайно клейкие. Я уже рассказывал, как сам однажды стал жертвой подобной "липучки для мух".
   Оба незваных гостя замерли... неужели на них не подействует?! И упали, как подкошенные. Извиваясь, хрипя и кашляя. Если путы не спрыснуть нейтрализующим составом, то они засыхают, стягивая жертву намертво, так , что она не сможет дышать.
   Мне стало получше и я начал высвобождаться из объятий прильнувшего ко мне Ферды. Первым делом мы неверными шагами отправились осматривать товарищей. Все оказались живы, только "во хмелю" еще больше, чем я или Ферда. Большого толку с них в ближайший час не предвиделось. Но дышали нормально и пульс был хороший, должно быть, все обойдется. Если б оказалось не так, я дал бы обоим новтеранам умереть мучительной смертью от медленного удушья.
   Ферда с трудом поднялся на ноги и мы подержались друг за друга. Потом побрели, выписывая кренделя по каменному полу, поглядеть на нашу добычу. Двух плененных новтеран.
   - Пресвятая... Дева!.. - слабо ахнул Ферда.
   Не фантастические страшилища. Не супермены из комиксов. Даже не холодные аристократы, какими вот уже десять лет принято изображать их в бульварных романах. А двое подростков: мальчик и девочка. Пацану - лет двенадцать, девчушка и того моложе. Из одежды - брючки да тонкие свитера с высокими воротниками. Оба худенькие, с тонкими чертами лица и живыми, серьезными глазами. Оба светловолосые, стриженые довольно коротко.
   Они уже не пытались освободится. Лежали оба на боку, так, чтобы видеть друг друга и меня с Фердой. На нас с ним посмотрели без испуга и немного отстраненно. Так смотрят на обыденные вещи, вроде платяного шкафа или кухонного стола. Ну и ладно. Я тоже умею в гляделки играть. Поймут меня или нет, неизвестно, скорее нет, чем да. Но при первом контакте важна интонация. Деловито, без нажима в голосе, я сказал:
   - Так, ребятки... Прежде чем распутаю вас. Объясните, если сумеете: из какого детского сада вы сбежали и куда смотрели ваши родители?
   Дети переглянулись и быстро заговорили между собой. На меня по-прежнему ноль внимания.
   Ферда стоял рядом, тяжело дыша. Он был еще слаб, поэтому его удар я отразил достойно. Хотя и сам был не в лучшем виде.
   - Не дуркуй, Ферда!!
   Он сполз на пол, хватаясь за меня.
   - Командир... не отпускай мою руку... Держи меня, тогда справлюсь...
   О чем он бормочет? Я перехватил взгляд девочки - упорный, выжидающий...
   - Командир... я понимаю... что они говорят...
   - Ферда... о чем ты? С каких пор ты стал новтеранином?..
   - Они... говорят на тонго. Когда вошли, девочка сказала: "Не доделали. Уложи ту парочку..."
   - Тогда скажи, о чем трещат сейчас?
   - ...Она говорит: "Странно... у худого эфемера иммунитет, похоже..." Он: "Не может быть, врожденный бывает раз на миллион..." "Приобретенный. Выработан от многолетнего контакта с..." Не пойму... А, вот: "Откуда здесь взяться ментальному инженеру?.." "Что же делать?"
   - Спроси по ихнему, как звать-то?
   Ферда, старательно подбирая слова, произнес:
   - Cho... ti nami... karo idoi?
   От пяти коротких слов эффект вышел ошеломляющий. Мальчик вскрикнул, забился в путах и замер с полуоткрытым ртом. У девочки глаза распахнулись так широко, что подумалось: еще немного и выскочат из орбит.
   - Что такое ты им выдал, Ферда?!
   - Ничего особенного... "Как вас зовут, милые дети?"
   - С "милыми детками" еще нахлебаемся, чую... Да, ты-то откуда знаешь тонго?
   - Читал "Тонгани"... из любопытства.
   Ах, да. Пока хозяюшкину писанину официально не запретили в Эгваль, увесистая книжка в коричневом переплете особым успехом не пользовалась. А тут сразу возник спрос. Что ни говори, а "великий" президент Солтиг, царство ему небесное, добился строгим запретом обратного результата. Я этот мощный философский труд держал когда-то в руках. Картинки там - классные. А прочесть хоть строчку - увольте. Других дел хватало: Нойс умела загрузить мужчину работой. А после - отблагодарить... горячо и страстно...
   - "Тонгани" - двуязычный труд. В конце есть словарь...
   - Понятно, Ферда. Куем железо, пока не остыло.
   Ферда вновь обратился к детям. Их первоначальный шок уже прошел, сменившись жгучим любопытством с примесью тревоги.
   - Мальчишка - Гед, девочку зовут Тенар. Она - ментальный инженер третьего класса.
   - Ясно. Умеет шарить в мозгах и подкручивать там винтики. Я уже понял. Спроси про машину, на которой они к нам пожаловали.
   - Речь о "санях" или о лайнере?
   - Про сани спрашивай. И про то, есть ли в них автоответчик. Думаю, что обязательно есть. Как выключить?
   Гед и Тенар не на шутку встревожились. Обоим уже трудно было говорить. Наступало время освободить их от душащей серебристо-белой паутины.
   - Скажи им, что я освобожу сразу, как отключу автоответчик на их чертовых "санях".
   - Они не будут говорить... командир...
   По лицу Ферды градом катился пот. Я тоже чувствовал себя скверно.
   - Тогда я не буду ничего делать. Никто не приглашал Новтеру к нам в дом. К непрошеным гостям, ведущим себя, как хозяева, отношение соответствующее.
   Прошла минута. Мальчик напрягал силы, стараясь хоть кончиком пальца дотянуться до широкого ремня, опоясывающего его бедра. Такой же был на девочке. С множеством то ли кнопок, то ли сенсорных контактов, испещренных замысловатыми пиктограммами.
   - Konservej forso, - тихо сказала Тенар Геду.
   "Экономь силы".
   Сама лежала недвижима, дышала редко и неглубоко.
   Я поднял с пола разряженную "плевалку". Отсоединил от приклада баллончик с нейтрализующим аэрозолем. И быстро опрыскал обоих. Спеленавшая их паутина съеживалась и моментально отваливалась под легкими струйками.
   Дурацкий порыв. Зато я перестал чувствовать себя сволочью и садистом.
   В моей голове вдруг возникла картинка: я воочию увидел "сани" - летающую платформу. И я знал, как ею управлять! Теперь знал!
   - Ферда, стереги их! - крикнул я.
   А сам бросился к лестнице. Перепрыгнул по дороге через распростертые тела моих парней, кто-то из них громко и сладко храпел. Когда выбрался наверх, сердце мое стучало уже во рту и я придерживал его зубами. Шучу. Но рекорд скоростного подъема я поставил.
   Холодный воздух и тьма все так же правили бал наверху. "Сани" я заметил только по равномерно вспыхивающим габаритным огням. Перепрыгнул через низкие перильца, добрался до пульта управления и вырубил всё к чертовой матери.
   Глаза мои уже привыкли темноте и в призрачном свете звезд я легко нашел дорогу обратно. Вниз по лестнице мчался еще быстрее. Ясен пень, девочка Тенар меня обдурила. Выдала мне прямо в голову то, что я у них просил. А пока я бегал туда-обратно, у милых деток было три минуты, чтобы взять ситуацию под контроль.
   Я ожидал увидеть Ферду лежащим без чувств вместе с остальными, а Геда и Тенар хозяевами положения. Вместо этого застал Ферду сидящим на полу скрестив ноги, болтающим на тонго и оживленно жестикулирующим. Так он восполнял скудость словарного запаса. Оба ребенка сидели в тех же позах, слушали внимательно и, как показалось, с почтением.
   Ферда обернулся ко мне.
   - Человек - тот, кто владеет истинной речью. Условие необходимое, но недостаточное.
   - Но ты быстро эволюционируешь в правильном направлении, - съязвил я. - Я выключил санки. Больше они не сигналят в эфир.
   - Оба поражены и восхищены! Тем, как много Хозяйка Острова сделала для дикого, варварского мира. Интересуются ее судьбой.
   - Ну, ты их и уболтал... Скажи, что никто не знает. Возможно, умерла. Лет десять назад.
   - Vohomi ankone... - начал было Ферда.
   Девочка решительно замотала головой.
   - Она видит не так. Еще год назад Хозяйка Острова пребывала в добром здравии, отойдя от дел.
   - Вряд ли можно быть в добром здравии... лет так примерно в девяносто...
   - Какая новтеранину разница, сколько ему лет?
   В голове у меня словно щелкнуло и последняя деталь встала на место.
   - Ах, да. Тонго. Якобы - родной язык Хозяйки, диалект вымершего народца, последним представителем которого она была. И... тонго - язык новтеран.
   Я плюхнулся на пол рядом с Фердой. Что-то устал сильно. Надо бы отдохнуть.
   - Когда наши милые дети подрастут, насколько они будут по... мм-м... нашим дикарским меркам выглядеть?
   - Лет двадцать пять-двадцать шесть... Самое большее.
   - А как определить, что человек стар? И вот-вот даст дуба?
   - Никак. Новтеранин никогда не стар и никогда не даст дуба.
   - ?!..
   - Умираешь, когда сочтешь нужным. Способов наложить на себя руки - множество. Или когда тебя... сочтут. Оружие носят все, начиная с четырнадцати лет.
   - Ладно... Понял... Засилье ретроградов Новтере не грозит. Отстреляют за милую душу. Нам бы так. А как насчет болезней?
   - Практически нет. Повышенная устойчивость... кха!
   Ферда шмыгнул носом. Сказывалась прогулка наверх, когда мы всей компашкой топтались по мерзлой земле и пялились в холодную темную высь. Сколько еще моих ребят восстанут ото сна простуженными? Как бы самому не расклеиться. Только что бегал по морозу мокрый, как мышь.
   Прислушался к себе. Сглотнул. Ни насморка, ни саднения в горле. Вот и хорошо. По природе я довольно крепок и не помню, чтобы чем-то болел за последние годы.
   - А откуда, Ферда, у Тенар сведения о судьбе Хозяйки? Она советуется с духами?
   - Сейчас спрошу.
   Он задал вопрос и получил ответ. Тенар решила, что он не все понял и повторила.
   - Говорит - из твоей головы, командир. Она не все понимает. Новтеранка не может выйти замуж за эфемера - это кощунственно, возмутительно и... невероятно. Но в данном случае - это факт. Она просит вас дать ей руку.
   Я оторопело протянул Тенар руку ладонью вниз.
   - Коснитесь пальцем красного треугольника на ее поясе.
   Слабый укол, как от легкого статического разряда. Гед уставился на пояс Тенар, раскрыв рот. Что-то часто у него начала отпадать челюсть. А Тенар торжествующе улыбнулась.
   - Se vero...
   - Она говорит: "Все правильно, этот человек - новтеранин..."
   Голова у меня закружилась. Я почувствовал, что вот-вот сам дам дуба.
   - Что она мелет... Я и тонго-то не знаю, в отличие от тебя.
   Короткий обмен мнениями между Фердой и Тенар... Она тихо засмеялась.
   - А вот знание тонго не является необходимым условием. Главное - генетический код. Один смельчак на Новтере утверждал, что даже это не существенно. А лишь состояние души и благородство намерений. Ты можешь жить мало, но по духу быть... Из-за таких высказываний учитель Ватанабо стал изгоем, с ним не считаются, его презирают. Он лишен права учить. Тенар не разделяет его воззрений, но уважает за смелость.
   - За это я его тоже уважаю и счастлив буду познакомиться.
   Тенар заглянула мне в глаза. Потом протянула руку узкой ладошкой вперед.
   - To se vero novterano. Che name!
   Я понял жест и в ответ коснулся ее ладони своей.
   - Ты ошибаешься девочка. Я сын этого мира, что бы там не показал твой экспресс-анализ. Меня зовут Гораций Винер.
   - Ansamo oche tov cerbo...
   - Другое она видит в твоем мозгу, командир. Ты не даешь воли этому знанию, чтобы сохранить ясный рассудок. Не бойся, это тебе не повредит. Ты сын этого мира, но ты новтеранин. Тенар сама до конца не понимает, как такое возможно. Но это так. Правда, девочка?
   - Se.
   - Как же зовут моего командира?
   - Nataniel Garig.
  
  

17. КОНЕЦ СВЕТА (2)

  
   Лучшее лекарство от эмоционального шока - не думать о себе, а сосредоточится на чужой проблеме.
   Например, что забыли Гед и Тенар в Мертвом городе? Кой дьявол их туда занес? Любопытничали, как и несколько их товарищей на других летающих "санках". Открыть с орбиты в выжженной пустыне в глубине материка останки современного даже по стандартам Новтеры поселения - это что-то. Как пройти мимо, не поглядев вблизи? Чтобы не заморачиваться с защитными костюмами и специальным оборудованием, поступили просто. Уговорили командование "лайнера" зависнуть ночной порою над облюбованным районом. Обследование начали с ночи, отряды несколько раз менялись. Беглый осмотр и съемка - на большее разрешения им не дали. Когда настал день, лайнер начал перемещаться вслед за солнцем, чтобы его гигантская тень покрывала тот же облюбованный район. Так, вместо защиты от зловредного местного климата, новтеране на время поменяли его на более прохладный...
   Так перевел Ферда рассказ нашей парочки. Парни выслушали, качая головами. На "пьяный сон", в который погрузили их устройства, спрятанные в поясах Геда и Тенар, никто не сердился. Спасибо, что нет похмелья с такой гулянки.
   Надо было решать, что делать дальше. Я разогнал парней по постам, чтоб не ошивались без дела. Остались только дети и я с Фердой в качестве толмача.
   - Вас должны разыскивать.
   Гед отрицательно мотнул головой. Я понял его так, что контрольный срок еще не вышел. А что потерян контакт, так это случается, временами. Услыхав слово "радио", он усмехнулся. Связь новтеран основана на другом принципе и электромагнитные волны здесь ни при чем.
   Я не стал вдаваться в технические детали.
   - Как отреагирует на нас ваше командование?
   Ответ был, что никак. Им по фигу. За одним исключением.
   - Марсии не понравится, что Нат - новтеранин. Она - ортодокс. - заявил Гед. - Надо родиться в Федерации Новтеры от родителей - граждан федерации. А он... - кивок на меня, - вылез как черт из табакерки.
   Разговор плавно перешел на мою личность, что мне не очень понравилось. Но деваться некуда. В нескольких словах я рассказал историю своего "рождения". Осознал себя, будучи взрослым парнем, а что было со мной раньше - бог весть.
   Гед разволновался. Сказал что-то Тенар, они заспорили. Потом Тенар сказала:
   - Это похоже на "Великую жертву"... после Ренессанса.
   Полная или почти полная потеря автобиографической памяти после процедуры превращения простого смертного в Нового человека.
   - На самом деле, "Великую жертву" приносил не новообращенный, а его родные и близкие. - сказал Гед. - Вот если бы у вас когда-то были дети... они увидели бы вас помолодевшим и ничего о них не помнящим. Им было бы нелегко признать, что этот насмешливый парень - их бывший заботливый родитель. Или вы когда-то кого-то любили и...
   У меня, наверное, вытянулось лицо, потому что Гед разом сменил тему.
   - Ренессанс больше не применяют. Новые люди появляются на свет естественным путем.
   Эк загнул. Что ты сопляк, понимаешь в "естественном пути". Наверное, еще девочку ни разу не целовал. А туда же.
   - Но первое поколение - раньше были эфемерами. Так?
   - Не так! - хором выкрикнули оба.
   - Вы не понимаете... - сказала Тенар. - Они не были эфемерами. Они были избранными.
   - Но избранные жили не дольше эфемеров и старели, как они?
   - Нет, они же прошли Ренессанс. Как они могли после этого стареть?
   Возразить было нечего. Умеют на Новтере промывать мозги юному поколению. Охоты встречаться с их старшим поколением у меня поубавилось.
   Тенар попробовала еще повыспросить подробности моей биографии, в бытность ДО...
   Я пожал плечами. А вот Ферда знал о Нате Гариге больше, чем я сам, который им же когда-то был...
   - ...Невероятное, опаснейшее путешествие, из которого Хозяйка Острова и Нат вернулись живыми и невредимыми. С собой привезли странный трофей - металлический (как будто) ящик... который мог немножко летать. Сам я этого, понятно, не видел, но так говорят. Может - правда, а может - враки.
   Оба ребенка чуть не подпрыгнули, разве что вовремя вспомнили про достоинство новтеран. Затараторили наперебой, как две швейные машинки. Ферда поперхнулся с переводом и умолк.
   Кажется, они не соглашались друг с другом. Гед уже начал банально на Тенар вопить, потом спохватился, что выглядит несолидно.
   Ферда ухватил, наконец, суть.
   - Наглецы-эфемеры присвоили Библиотеку - полную копию базы знаний Новтеры. Какой надо было быть идиоткой, чтобы подарить ее эфемерам. Это - Гед.
   Тот, кто может понять шпаргалку - уже не дурак, по определению. Хозяйке сто лет сидеть на Библиотеке, как собака на сене? Или двести? Шила в мешке не утаишь. Понятно теперь, откуда у эфемеров Ренессанс. Пусть Нат ответит, сколько еще таких, как он?
   - Я знаю только о себе. С этого часа.
   - Вряд ли много. - предположил Ферда. - Хозяйка действовала по тому же принципу: удостоила избранных. Тебя она любила. Кого-то ценила. Кого еще из приближенных мы можем вспомнить?
   - Пенелопа Картиг - ее наперсница и подруга долгие годы. Потом рассорились. Уже немолодой, Пини скоропостижно скончалась. Доктор Рональд Гаяр - по сути, творец мифа о Хозяйке, тайный соправитель. Великий врач и психолог. Умер в преклонном возрасте. Адмирал Арнольд Сагель...
   Я замолчал. Теперь у меня отваливалась челюсть.
   - Ферда! Как никто не заметил очевидного?
   - Командир! Если сюда вдруг войдет сама безгрешная Мария-дева, что вы подумаете? Что этой девчонке впору в кино святых играть, до того похожа. Но не поверите, что это она и есть.
   - Мм-м... да. Но не зря Андрос Гелла носит бороду. Тоже военный стратег, тоже флотоводец. И такой же верзила-богатырь. Он-то знает о себе правду?
   - Похоже. И очень давно.
   Тенар подала голосок:
   - Даже имя то же самое. Буквы переставлены. Arnold Sagel - Andros Gella.
   Ферда присвистнул.
   - И что с этим делать, командир?
   - Пусть Тенар скажет, она аж трясется вся...
   - Надо немедленно сказать Марсии! Гелла - кто? Я правильно вижу, что он у вас - главный?
   - Надолго ли, но пока босса круче Геллы на нашей планете нет. А Марсия? Мама-командирша? У вас на лайнере матриархат?
   - На лайнере... как вы сказали?.. Круче Марсии никого нет.
   - И вас ждет от нее изрядная взбучка. Идемте наверх!
   Мы поднимались без спешки, хватит с нас рекордов по беготне и панике. Врубить обратно аппаратуру саней, и пусть Тенар доложит обстановочку. Новтеранка Марсия собирается всерьез схватиться с Андросом Геллой, тоже новтеранином, хоть не по рождению, но по крови. А ворон ворону глаз выклевать не должен...
   - Ах! - только и сказала Тенар.
   Здесь, наверху вовсю светило солнце, уже клонящееся к закату. Было тепло. Никакие посторонние предметы, ни большие, ни малые, не оскверняли девственно-чистых голубых небес. "Лайнер" Новтеры исчез без следа.
   - Вас должны были искать, - сказал я Геду. - Не понимаю.
   Он упрямо сжал губы.
   - Контрольный срок вышел.
   - Я об этом и говорю. По его истечении высылается спасательная группа.
   - Нет. Мы не вернулись в срок. Мы не справились. Если умрем - наша вина.
   - Ты хочешь сказать, что вас, сопляков, хладнокровно бросили в чужом краю? Потому что вы не уложились в чей-то график? Походя обрекли на смерть?!
   - Смерть - лучшее что есть в жизни. Она - источник перемен. Она, как река, уносит старое, чтобы открыть дорогу новому.
   Пацан выложил сие кредо так решительно и твердо, что я не посмел возразить. Тенар, похоже, была полностью с ним согласна. Про себя я в сердцах выругался. Далеко же уедут на Новтере с такими принципами...
   Я с силой свел сжатые в кулаки руки. Новтера... Вторжение началось не вчера и не десять лет назад. А почти семьдесят... Когда у владыки Острова Ваги Картига появилась новая наложница - деревенская простушка Наоми Вартан. Странная была девушка.
   Без родных и близких. Не умеющая (или не желающая) внятно объяснить, где жила и чем занималась до своего появления на Острове. Говорящая на невразумительном наречие. Позже, получив в руки непререкаемую власть, она сделала Tongo средством хранения и передачи технических знаний. "Универсальный язык науки" - так это называлось.
   Годы шли. Она меняла имена и обличья - не все же время играть дряхлеющую с годами Хозяйку.
   Последние кусочки мозаики соединились воедино. Очередная смена масок... И появление в фильме, якобы осуждавшем, а на деле прославлявшем Хозяйку. Нина Вандерхузе не случайно сыграла знаковую роль. Не случайно оказалась настолько похожей на молодую Хозяйку на портрете кисти знаменитого художника. "Известный Видеомастер подобрал подходящую актриску из своей обоймы..." Это актриса подобрала дурака, чтобы он реализовал ее планы. Это Хозяйка, смеясь в душе, сыграла в знаменитом фильме саму себя.
   И безвестный тогда Андрей Гелла, тип нелюдимый и молчаливый, тоже вошел в число избранных дурачков. Она заставила его пережить как фарс, как театральную сцену то, что когда-то было трагедией. Для него... и для нее.
   Судя по всему, ныне он знает (или догадывается), кем был; но не помнит прежнюю жизнь. Так же, как я. А она-то... Зачем ей понадобилось играть с невозвратным прошлым? С Андреем. Со мной.
   Желание его вернуть.
   Нет. Она не смеялась втайне ни над кем. Совсем наоборот. Но слез ее не видел никто. Храня бесстрашное одиночество духа, шла она по избранному однажды пути. И предусмотрительно подарила Миру язык общения с ее народом...
  

* * *

  
   - Командору Марсии, Наблюдатель-9. Они зашевелились, Марсия! Западное побережье, вблизи экватора. Даю картинку и координаты. Детекторы показывают концентрацию энергии, характерную для ядерных зарядов. Носители - примитивные ракеты, держи фотостат.
   - Приняла. Отличное качество, молодец. У эфемеров - характерная паническая реакция, не так?
   - Один в один. Дадим им пукнуть? Пять штук, сшибем на старте.
   - Фу! Заразы нам не хватало. Посмотри вниз, какой ухоженный пейзажик. Всё испортить на сотни лиг окрест?
   - Тогда распылим в верхней точке...
   - Ага, и урановые боеголовки тоже. Урановая пыль рано или поздно осядет в атмосфере. Не надо гадить в нашем будущий доме.
   - Виноват, Марсия. Не подумал. Кстати, на восточном краю, северней экватора кущи совсем райские. ... Горячий воздух с юга, переваливая через горы, охлаждается и насыщается влагой... Оттого тамошние земли - такие цветущие.
   - Видела. В наших руках драгоценная жемчужина. Сбережем ее...
   - Энергетикам, Командор Марсия. Готовы?
   - Готовы, Марсия.
   - Начали! Да опустится тьма!
  

* * *

  
   Ракетная база на территории оккупированного протектората Тир.
   - Пять шахт - минутная готовность.
   - Вас понял... минутная.
   - Полста девять... полста восемь... полста семь...
   - ...Как просто оказалось освоить тирские безделушки, а?
   - Разговорчики отставить!..
   - Сорок пять... сорок шесть...
   - ...
   - Отказ электропитания шахты два!
   - ...
   - Отказ питания шахт четыре и один! Отка...
   - Что за... Отвечайте! Вы меня слышите?..
   Бесполезно кричать в микрофон. Радиосвязь мертва. Вслед за этим в бункере управления осветительные лампы начинают медленно тускнеть. В сгустившейся темноте они тлеют на потолке большими красными угольями... И гаснут совсем.
  
  
   Остров. Вагнок. Аэропорт. С появлением в небе Мира летающего города новтеран, объем авиаперевозок снизился в десять раз. Мало кому хотелось подниматься в небо, где хозяйничает Скайтаун и его вездесущие мобили. Однако по сей день с их стороны не отмечалось угрожающих действий по отношению к авиации Мира, как военной, так и гражданской.
   Вечерело. Сумерки наступали быстро, тьма падала на землю и зале ожидания зажглись плафоны под потолком. Астер, Полина и Анита намеревались отбыть в Майю ночным рейсом. Через час объявят посадку. Анита достала записную книжку с привязанным к ней крохотным карандашиком, раскрыла... Огни в зале внезапно погасли.
   - Что за черт! Посветите мне, Астер!
   Астер щелкнул выключателем карманного фонарика.
   - Батарейка села, прошу прощенья...
   Анита хмыкнула.
   - Вот, берите мой.
   - Спасибо. Тоже не работает.
   Полину била нервная дрожь.
   - Что это? Огни гаснут во всем городе...
   В сумраке зала ожидания раздался голос:
   - Сограждане! Администрация приносит извинения... По техническим причинам...
   Судя по всему, человек говорил через жестяной рупор.
   Поодаль мелькнул огонек зажигалки, потом еще один и еще... Где-то чиркнули спичкой и зажгли самодельный факел из свернутой жгутом газеты.
   - Спасибо Новтере, что спички нам оставили... - сказал Астер. - Представляю, какой бардак начинается в городе. Нет электричества - встали насосы - с водопроводом нелады...
   - В Майю не добраться. Ни сегодня, ни завтра. - мрачно резюмировала Анита. - Давайте вернемся в "Дом Арды" - это ближе всего пешком. Быстрее, пока на улицах спокойно.
   Темная улица запружена стоящими авто. Время от времени слышен звук стартера - то один, то другой водитель пытается стронуться с места. Напрасные старания. Искры нет. Оставившие надежду выбираются из обездвиженных авто. Не слышно привычных звуков автомобильного радио. Лишь приглушенный говор подавленных, сбитых с толку людей.
   Навстречу идет уличный патруль. В руках у солдат деревянные, чадящие соляркой факелы...
  
  
   Остров. Контрольно-пропускной пункт на берегу Рубикона.
   - Мы хотели сесть на паром в Мету, - сказал Астер офицеру, задержавшему их. - Разве это запрещено?
   - Со вчерашнего дня - да. - ответил тот.
   И покосился на Полину, которая, нахохлившись, держала руки в карманах плаща. Даже для ночного времени было необычно прохладно. Сквозь прорехи в облаках временами выглядывала Обо. Тогда на морской глади возникала золотистая лунная дорожка.
   - Моя подруга безоружна. У нее болит рука и она не хочет ее еще застудить, - объяснила Анита.
   Она с трудом держала себя в руках. Сутки потрачены, чтобы добраться сюда из Вагнока. Нанятый ею за бешеные деньги грузовичок с дизельным мотором доставил их к Рубикону - самой узкой части Пролива, отделявшего Остров от материка. После чего хозяин ставшего вдруг драгоценным транспортного средства покинул их, отправившись дальше зашибать длинную деньгу. Кто бы мог подумать, что всемирное несчастье принесет ему хорошие барыши?
   Ведь дизель не нуждается в электрической искре для воспламенения горючей смеси. Оное происходит от ее сжатия в цилиндрах. Покрути заводную ручку, и все дела. Ежели у тебя хватит сил. А коли не хватит, на то есть маховик. Его раскручивать нетрудно, но очень долго. Зато потом: клац, хряп... и крутящий момент уходит на вал мотора.
   И вот, они втроем, мрачной ночью препираются с вояками. Вместо того, чтобы найти хоть завлящий паром, хоть рыбацкую лодку и преодолеть оставшийся пустяк - сорок километров морской глади до большого Мира. Тьфу, черт! И откуда здесь толпы мундироносцев? И что за непрерывный гул стоит в воздухе? Шум моторов и лязганье гусениц?
   Подошел еще один офицер. Плотный, невысокий, седой.
   - Здравствуй, Анита! Когда-то ты обмолвилась, что мы с тобой больше не встретимся...
   Полина вынула руки из карманов. Астер весь подобрался. А Анита растерянно спросила:
   - Одиссей... Что ты здесь делаешь? И... что происходит?
   Команданте Йерк мягко сказал:
   - Идемте со мной. Здесь недалеко.
   В сопровождении нескольких младших чинов он провел их к самому берегу.
   - Боже мой! - воскликнула Полина.
   Анита с усилием усмехнулась, но в ее голосе читалась нешуточная тревога.
   - Это - безумие, Одиссей! Ты поведешь армию сам?!
   - Да, скоро. Моя машина - в середине колонны.
   Танки шли один за другим. Люки на башнях открыты. На броне разместились пехотинцы. На каждой машине спереди и сзади установлены флуоресцентные фонари, их света хватит до утра.
   - ...Держать дистанцию! Держать...
   Бронированная колонна тянулась вдаль насколько хватало взгляда. Две параллельных, идеально ровных линии синих флуоресцентных огней сходились воедино в бесконечной ночной дали. И танки шли безостановочно, не меняя скорости, между этими путеводными нитями. Экипажи знали: у кого заглохнет двигатель, следующая за ними машина столкнет их в воду.
   Понтонный мост длиной в сорок километров.
   - Ты сошел с ума, Одиссей... - повторила Анита.
   - Есть маленько. Но, посмотри: авиация Геллы прикована к земле. Не работает радио и видеосвязь. Ах, в небесах новтеране? Да пусть их! Смотри на них как на стихийное бедствие, странный природный казус, случившийся к нашей выгоде. Самое время нанести удар!
   - Думаешь, Гелла не в курсе, что дизельные моторы "не убиваются" воздействием Скайтауна? Он встретит тебя во всеоружии...
   - Видно будет - посмотрим. Разреши поцеловать тебя, Анита. Вам троим я поручаю Остров. Возвращайтесь в Вагнок.
   - Удачи тебе, Одиссей, - прошептала Анита.
   Он взобрался на броню подошедшего танка, присоединившись к уже находившимся там солдатам; прощально махнул рукой.
   Анита чуть не плакала.
   - Вот теперь я точно его больше не увижу. Проклятый дурень...
   Астер сдержанно заметил:
   - Надеюсь, наш общий друг настолько большой дурак, что неприятель никогда не угадает его намерений.
  
  
   Эгваль. Подземный командный пункт адмирала Геллы.
   - Даю два часа на восстановление связи со всеми подразделениями! - тон Андрея говорил о крайнем градусе бешенства, им овладевшем.
   Половина индикаторов на пульте была мертва. Половина остальных тревожно мигала, говоря о неустойчивом сигнале. Остальные горели ровно.
   Быстрый опрос командиров частей, с которыми у Андрея оставалась связь, показал, что радиоканалы блокированы полностью, а кабельная связь где работает, где нет. Отказали так же электрогенераторы, расположенные на поверхности. Или скрытые под землей на глубине менее пяти метров. Еще докладывали о "нетающем снеге", покрывшем крупнейшие автомагистрали страны. Он был невероятно скользким, человек не мог сохранить на нем равновесие и секунды. Гражданские авто и военная техника, само собой, безнадежно буксовали. Если не хуже. Неосторожно выехавший на трассу бронеход, промчался с заглушенным двигателем и включенными тормозами, метров триста, пока на повороте не вылетел в кювет. Полное отсутствие трения. Сообщали о ряде крупных автокатастроф.
   Самое смешное, (если в такой ситуации у кого-то осталось желание смеяться), формально к Скайтауну претензий нет. Перед непроходимыми участками в воздухе горели огромными красными буквами предупреждающие надписи: СТОЙ! ОПАСНО! ДВИЖЕНИЕ ЗАПРЕЩЕНО!
   Андрей зло усмехнулся. Его танкам не нужна электроэнергия и асфальтированные шоссе. Не будет радиосвязи, ну и пусть. Перебьемся. Есть другие средства. Он дал задание проверить, как реагирует "горячий снег" на струю воды из брандспойта.
   Смывается сильным напором? Прекрасно. Не так уж он страшен. Танки войдут в предместья Майи - исключительно для демонстрации силы. "Союз делового сотрудничества" недавно объявил об отказе в поддержке адмирала Геллы и прекращении финансирования Министерства обороны до отстранения диктатора от власти.
   Андрею необходимо найти быстрый ответ. А его возможности ограничены. Здесь, в глубине подземелья, генераторы работают нормально. Есть внутренняя связь, водоснабжение. Пока он сидит, как крот в норе, у него есть связь хотя бы с частью армейских подразделений. А выкажи нос на поверхность - и Андрос Гелла станет беспомощен. Коммуникатор не будет работать. Телефоны тоже. На дорогое не проголосуешь - автомобили обездвижели. Можно съездить куда-нибудь на танке, но величия тебе это не прибавит.
   В старину полководец ехал на стиксе впереди войска. Умение держаться на сильном, гибком звере и бравый вид были залогами авторитета. Тебя слушали, тебя уважали. А ныне ты вождь, покуда есть видеосвязь и подчиненные зрят, что при отдаче приказов у тебя не трясутся губы и не дрожат руки.
  
  
   Эгваль. Майя. Центральный офис Банка Эгваль. Эрман Ферг - Председатель Правления Банка Эгваль вел утреннюю планерку. Худощавый брюнет с короткой бородкой и аккуратными усиками; с тщательно уложенной напомаженной шевелюрой, обаятельными манерами и временами мелькавшей на губах мечтательной улыбкой, он походил на активного гея в поисках партнера. Да так оно и было. Две трети его заместителей разделяли любовные пристрастия шефа. Смельчаки шутили, что может поэтому многое в Банке делается через жопу.
   - ...До особого распоряжения, с сегодняшнего числа прекратить операции с клиентами, представляющими Министерство обороны. Объявить о назначении премии в миллион реалов каждому офицеру, после того, как... гм-м... диктатор Гелла оставит свой пост.
   Заместители Председателя и начальники управлений заулыбались. Каждый командир отныне возжелает скорейшего ухода адмирала Геллы. А один миллион - сущая мелочь. Треть месячной зарплаты самого Ферга. Один раз можно и раскошелится... на доброе дело.
   - В связи с повышенными расходами квартальная премия высшего руководства Банка урезается наполовину. Эрман сочувственно улыбнулся подчиненным. - Как? Переживем?
   Ему согласно закивали. В среднем на высшую руководящую банковскую душу, а это всего два десятка квалифицированных управленцев, придется семьдесят миллионов. Маловато, но жить можно. Год Банк закончит в большом плюсе. Раздутые штаты Банка за последние два года сократились наполовину. В результате удалось повысить зарплату кассиров до десяти тысяч реалов. Что воодушевило рядовой состав Банка и подвигло к новым успехам в выполнении Миссии Банка. Каковая заключалась в постоянном достижении новых успехов.
   - Фактически, власти у Геллы уже нет. Всем руководит Городской совет. Связь организована через курьеров и... Есть такой прибор - гелиограф. Отраженный зеркалом солнечный луч используется для передачи сигнала. Один наш молодой сотрудник вспомнил об этом и выступил с инициативой. Я предложил Горсовету воспользоваться этим новым... хорошо забытым способом связи.
   Традиционным назидательным рассказом об инициативных работниках Ферг закончил планерку. Никто еще не успел разойтись, как ему сообщили о посетителе. Благожелательно, хотя немного раздраженно махнул рукой.
   - Пусть войдет. Но что за спешка, конец света, что ли?
   Высокая резная дверь кабинета отворилась. Эрман Ферг радушно улыбнулся, всем своим видом являя пример для подчиненных. Пусть смотрят и учатся. Цель Банка - удовлетворение Клиентов.
   - Проходите, присаживайтесь. Изложите вашу проблему, постараемся помочь.
   Вошедший, скромно одетый человек лет тридцати, садится не стал. Остановившись около входной двери, сказал:
   - Информирую вас о декрете правительства Эйкумены, возглавляемого адмиралом Геллой. Суммы вкладов свыше миллиона реалов - национализированы и поступают в распоряжение правительства. Этим же декретом вы уволены, господин Ферг.
   Эрман Ферг посуровел лицом.
   - Никакого "правительства адмирала Геллы" я не знаю. И никто здесь не знает. Соответственно, никаких документов от этого "правительства" принято к исполнению быть не может. Будьте добры, выйдите вон.
   - Юрисдикция Горсовета - исключительно столица. И он так же подчиняется руководству страны, - возразил неизвестный.
   Ферг тонко улыбнулся.
   - Заблуждаетесь. Майя - и есть страна. На девяносто процентов. Финансовый вклад остальных территорий - пренебрежимо мал. А так называемый "адмирал" скрывается где-то за пределами Майи.
   Обратился к двум заместителям, людям молодым и физически сильным:
   - Покажите дорогу... заблудившемуся гражданину...
   Никто из двоих крепышей не успел встать с места. Неизвестный с показной медлительность, а на деле очень быстро, вынул из кармана пиджака пистолет и выстрелил Фергу в лоб. Удар пули отбросил его тело в кресле назад; на высокой спинке кресла образовалось большое красное пятно.
   Неизвестный неторопливо спрятал оружие.
   - Любой, не подчинившийся, так же будет уволен, - пояснил онемевшим руководителям Банка. - И не надо кричать, звать охрану... речь к вам вернется через восемь часов.
  
  
   Эгваль. Подземный командный пункт адмирала Геллы. Очень хороший человек возник на экране монитора, как появляются черти из табакерки. Внезапно. И так же кривлялся. Глюки видеосвязи, даже защищенный канал не полностью спасал от электромагнитного оружия новтеран.
   - Безобразие... Как посмели... разрушаете банковскую систему...
   Он еще долго нес ахинею, пока Андрей не уяснил, что именно вывело очень хорошего человека из равновесия.
   - Успокойтесь. - сказал ему. - А то у меня с монитора ваша слюна капает.
   - Вы за это ответите! - заорал тот и мгновенно заткнулся под взглядом Андрея.
   Несколько часов назад в газетах появился декрет правительства Эйкумены, якобы подписанный Андросом Геллой. "Об упорядочении банковской системы". И урезавший все большие вклады до суммы в один миллион. Отказавшийся подчиниться нелепому распоряжению Председатель Банка Эгваль, досточтимый Эрман Ферг подло застрелен на рабочем месте, в присутствии коллег.
   Андрею удалось сохранить невозмутимый вид.
   - А что вам не нравится? Замену покойнику я назначу прямо сейчас. Виктор Энрон.
   - Это же - директор ОСС!
   - Да вы не волнуйтесь. Это временно. Он проследит, чтобы банкирам спокойно работалось.
   - Вы нам за это заплатите! - прошипел очень хороший человек и прервал связь.
   А Андрей лихорадочно размышлял над ситуацией. У него неожиданно появился влиятельный союзник? Или же кто-то начал свою игру?
  
  
   Эгваль. Майя. Армия подавляла попытки ночных грабежей. Мародеров кончали на месте, но даже такая суровая мера не делала ночи в большом городе спокойными. Солдатам платили наличными, скоро выяснилось, что эти деньги больше негде потратить. Кроме как в питейных и увеселительных заведениях. Гелла распорядился их закрыть все, но проконтролировать исполнение приказа не мог.
   Радио и видеосвязь днем заменяли гелиографы, несложные в устройстве приборы изготавливали в нарастающем количестве. Рабочим на предприятиях так же платили приятно шуршащими бумажками. Что толку от личной карточки и записанных в ней на магнитной полоске круглых сумм? Считывающие аппараты не работают. ЦОД - Центр обработки данных в Майе - остановлен. Банковская деятельность свелась к приему и выдаче живых денег, которых очень скоро стало не хватать.
   Из Суора доходили слухи, что тамошний правитель, генерал-предатель Корман ввел в Суоре собственную валюту. Реалы тоже принимали, но обменный курс постоянно рос. За один "кормановский алтын" давали уже 125 реалов.
   Без электричества в городе перестал работать водопровод. Предприимчивые люди брали воду из Маяривы, фильтровали, разливали по флягам и продавали жаждущим. Пустую флягу можно было сдать при покупке новой, тогда вам полагалась скидка. Газеты писали о высокой приспособляемости современной экономики. "Увидите: рынок все расставит по своим местам!"
   Не работала и канализация. Рядом с многоэтажками, во дворах множились деревенского вида сортиры. В хозяйственных магазинах хорошо шли ночные горшки и дезинфицирующие средства. Массовое бегство жителей, подобное случившемуся десять лет назад, было невозможным. На своих двоих далеко не уйдешь. Это при Ариэле Солтиге можно было сесть на авто и рвать когти куда подальше. В то время столицу окружали выросшие как грибы кемпинги. Населению тогда помогала и армия, более многочисленная и наполовину состоявшая из выходцев из Суора. Жителям многолюдной восточной провинции, в ту последнюю войну с Островом, было назначено, играть роль пушечного мяса. Бедные, неграмотные, оттого послушные люди. Когда победные дни вдруг сменились днями ужаса и шока от атаки "Парящего орла", суорцы очень помогли мирным гражданам Майи. Хорошо организованные, дисциплинированные, спокойные по натуре. Сейчас Эгваль с ними воевала. Адмирал Гелла сказал: "Я никогда не уйду из Суора. Это значит - потерять все, с таким трудом завоеванное..."
   По вечерам в домах мистическим образом начинали работать обесточенные аппараты видео. Изображение было необычно мягких оттенков и, даже на старых черно-белых аппаратах, цветным.
   На экранах возникали прелестные природные пейзажи, но никогда ни одного человеческого (или нечеловеческого) лица. За кадром звучал голос, о котором нельзя было сказать, принадлежит ли он мужчине, женщине или синтезирован искусственно.
   Командор Марсия, о которой/котором тоже нельзя было сказать: мужчина это, женщина или компьютерная программа, обращалась к эфемерам. С одним и тем же, по разному сформулированным предложением. Неприятности закончатся через три месяца, если люди уничтожат своих руководителей. От них один вред, убеждала Марсия. В эфемерских сообществах правят не самые умные и благородные. Напротив, обделенные интеллектом. Что компенсируется повышенной агрессивностью таких субъектов и отсутствием в их уродливых мозгах центров рефлексии и самоконтроля.
   "Что делает ваш верховный руководитель Гелла? Он тратит энергию, материальные средства и жизни подчиненных ему людей для того, чтобы убивать других людей. Он оправдывает это необходимостью сохранения государства, дабы не настала анархия и во сто крат худшая резня. Он, таким образом, признает дикость и животную сущность своего собственного народа...
   Если это не так, то вы обойдетесь без безумца Геллы, и наладите свою жизнь сами, с нашей бескорыстной помощью. А если вы недостаточно развиты и еще не вышли из животного состояния... то мы усмирим вас без пролития крови. Обеспечим вам благополучное и сытое существование. В обоих случаях вы только выигрываете..."
   - Сколько мы продержимся? - спросил Андрей директора ОСС Вика Энрона.
   Тот, по обыкновению, долго нудел, обсасывая вероятные, маловероятные и невероятные варианты.
   - Если уничтожить хотя бы две трети мобилей Скайтауна...
   - Сбили только один. На этом - всё, авиации, считай, нет. Ты же понимаешь, что без тока турбореактивный двигатель не запустишь.
   Вик уныло вздыхал. Хоть тресни, а в любом двигателе, более совершенном, чем паровая машина или дизель, всё в конечном счете упирается в электростартер и электрическую искру. И что ты будешь делать, когда ни генераторы, ни батареи тока не дают?
   Точнее, ток есть, но его как бы нет и куда всё девается, непонятно. С начала энергоблокады наблюдатели отмечают, что изменился внешний вид Скайтауна. Это заметно на снимках, сделанных в поляризованном свете. Эффект со временем усиливается и скоро станет доступен невооруженному взгляду.
   А на вопрос адмирала ответ такой: от трех недель до полугода.
   - Спасибо, - сказал Андрей. - До встречи.
   Скучная физиономия Вика с протяжным вздохом исчезла с экрана. Андрей задумался. Вик сам сделал прогноз, что Скайтаун исчерпал запасы горючего или что там у него взамен. Он вынужден будет отправиться восвояси. Или...
   Дождется "корабля-заправщика".
  
  
   Вечер неслышно пришел в Майю дуновением теплого ветра, шорохом обрывков газет на асфальте и отдаленным звоном разбитых витрин. Небо в южной части небосклона мерцало странным фиолетовым заревом. Оно выглядело неоднородным - словно тусклые протуберанцы тянули свои извивающиеся руки из-за горизонта. Их становилось больше, они наливались силой; на мостовую легли бледные тени. Чем темнее становилась ночь, тем ярче пылало в ней лиловое зарево. Скоро половина небосвода покрылась чем-то вроде светящейся паутины, сотворенной неким сумасшедшим пауком. А потом и сам паук вполз на небо...
   Вокруг Скайтауна дрожал синий огонь, вдали от него переходивший в путаницу полупрозрачных жгутиков и щупалец - безумное полярное сияние. Мало кто видел полярное сияние в Арктиде, но кто видел, тот говорил, что нынешнее, порожденное Скайтауном, превосходит его многократно. Когда небесный город достиг зенита, пылающая круговерть заполонила весь небосвод. Огонь не давал тепла, не слепил глаз. Он никому не причинил вреда. Кроме поразивших людей тоски и апатии.
   На следующий день городское правительство Майи пало и власть в столице целиком перешла в руки военных.
   Стало также известно, что Остров непонятным образом смог перебросить в провинцию Мета около шестисот танков и четыре тысячи солдат. Негусто, по сравнению с военной мощью Эгваль. Но отчего так веет ужасом от скупых типографских строк?
  
  

18. ФОРПОСТ

  
   - С прибытием нас! - сказала Арин. Она подала Нойс руку, помогая встать. - Выбросили, как котят в корзине. Которая растаяла, как дым. Давай посмотрим, куда нас занесло.
   За их спинами вставало солнце. Нойс обернулась к восходу. Время - около семи утра. Воздух прозрачен и чист. Слева виднелся возносящийся над морем утес - Зуб дьявола, у его подножия раскинулся городок, названия которого Нойс не помнила. Было очень свежо.
   - Мы с тобой, как девушки в рекламной витрине, брр... - Арин потерла плечи, пытаясь согреться.
   Они находились на каменистом пологом склоне, круто спускавшемся к морю. Марион очертаниями напоминал серп, вогнутой стороной к востоку. Вдалеке в бухте стояли на приколе несколько грузовых судов и странный корабль, очень похожий на военный. Нойс не отрывала от него глаз.
   - Куда теперь? - прервала ее раздумья Арин.
   - Сдадимся местным властям. Расскажем, все как есть. Поверят - хорошо. Нет - объявят шпионами.
   - Умеешь обнадежить... пошли тогда, а то я продрогла вся. Хоть согреемся.
   - Скоро потеплеет, - меланхолично ответила Нойс, но совету Арин вняла.
   С полчаса они пробирались среди нагромождения мелких и крупных скальных обломков. Идти пришлось осторожно, тщательно выбирая дорогу. Это задерживало их.
   - Чертов городишко ни на версту не приблизился! - запыхавшись, сказала Арин. - Мне уже жарко, я хочу пить. Да и съела бы что... Ты не знаешь, у кого здесь спросить дорогу? Хорошо бы встретить кого из местных пейзан... Еще дрыхнут, наверно. Постой-ка! Смотри, вон ранняя птаха...
   Впереди они увидели худощавого светловолосого человека, одетого как рыбак или охотник. Брезентовые штаны и куртка, сапоги с широкими голенищами. За спиной видавший виды рюкзачок. В руке незнакомец держал альпеншток. Им он сейчас ощупывал тропу. Зашуршали, посыпались камешки... Незнакомец легко отпрыгнул назад. Пожал плечами - придется обойти опасное место.
   - Ээ-й!.. - осторожно окликнула его Арин, - Не скажете, как отсюда попасть в город?..
   Незнакомец обернулся. Он был молод, остролиц, и смотрел по детски открыто. Любого другого удивило бы появление в такой час и в таком месте двух привлекательных девушек, одетых как для игры в теннис. Но незнакомец окинул их беглым взглядом, улыбнулся и сказал:
   - Я как раз туда иду.
   - С вашего разрешения, мы составим вам компанию. Меня зовут Арин, а это моя подруга... Эй, ты что, корни здесь пустить решила? Или столбняк напал?
   Нойс вместе с Арин подошла к незнакомцу. Он представился:
   - Леонид.
   Арин бодро подала ему руку, он пожал ее, слегка поклонившись. Нойс безмолвствовала.
   - Моя подруга сильно устала, - Арин спешила загладить неловкость, порожденную странным поведением Нойс.
   А та молча смотрела на Леонида. Он смутился, поймал ее взгляд, пытаясь понять, чего она от него хочет. Нерешительно произнес:
   - З-здравствуйте...
   - "Bontano, Leonid... Cho meme la?"
   Он недоумевающее смотрел на нее. Нойс, словно очнувшись от раздумья, подала ему руку и Леонид робко, но и с облегчением, ее пожал.
   - Извините меня, Леонид. Столько всего приключилось, голова кругом. Иногда кажется, что сказала вслух, а на деле... лишь подумала. Меня зовут... Нойс.
   Леонид кивнул.
   - Вы отдохнете и все пройдет. Я отведу вас в город.
  
  
   Если бы Марион имел собственное правительство, то помощницу мэра Бадри Коэна звали бы "миз государственный секретарь". Так Бадя ей и сказал.
   - Это - преувеличенное отображение жизненных обстоятельств, которое мой друг Дадя зовет гиперболической литературой. Но доля истины в ней есть. Ум ваш, моя дорогая, несравненно государственный.
   - Ваш заместитель, господин Дэвид Огрызко только что звонил. Просил передать, что на въезде в город задержаны подозрительные люди.
   - Вот так раз! Сколько их и на какой козе они к нам подъехали?
   - Трое. Пешком пришли.
   - Да. Десант мощный. Какие-нибудь заплутавшие горожане. Личности выяснили?
   - Один сомнений не вызывает. Это - наш Леонид. С ним две девушки, которых он подцепил, возвращаясь с экскурсии по острову.
   - Ох уж этот натуралист! Я ему сто раз говорил: Пеано, не шастай в одиночку! Мало ли... Упал, споткнулся, на наших-то каменьях... так и ласты склеить недолго. Художник, на мою голову!..
   - Леонид довольно спортивный... А длительные прогулки полезны для его психики. В этот раз он, похоже, даром время не терял.
   Бадя ухмыльнулся.
   - Да уж... Я тебя попрошу: присматривай за ним. Не потому что он - новтеранин... Вернее, не только потому.
   - Я понимаю.
   - Вот и действуй. Где эти шпионки - лесные нимфы, отысканные Леонидом Пеано в несуществующих дебрях атолла Марион? По-прежнему в кутузке? Поезжай, разберись; а Леонида возьми за шкирку и отправь домой.
   "Миз государственный секретарь" встала, деловито смахнула с джинсов прилипшую пушинку, одернула кофту, перекинула сумку через плечо и вышла. Легко сбежала по щербатым ступеням со второго этажа. Нашла на стоянке у входа свой велосипед, оседлала и покатила. Разбираться со шпионами и воспитывать Леонида.
   Леонида она застала деликатно спорящим с местным начальством. Завидев ее он вспыхнул, порывисто бросился к ней.
   - Успокойся, Леонид. Я в курсе.
   - Их надо отпустить!
   - Я здесь за этим. - Обернулась к начальнику заставы. - Давайте, ведите в застенки, показывайте вражеских агентов. А кто у нас враги, не просветите?
   "Застенки" оказались бывшей кладовкой, с дверью обитой железным листом. Начальник зазвенел ключами...
   - Так! - сказала "государственный секретарь", бросив беглый взгляд на задержанных. - Две голоногие девки - перед таким нашествием Мариону ни в жизнь не устоять. Быстро выкладываем: кто такие, откуда... и не сметь врать! Я уже все знаю.
   Подобная тактика неизменно приносила ей успех. Но в этот раз не сработала. Одна девушка скептически скривила губы. А вторая... Вторая!
   Вторая вскочила, как чертик на пружинке. С сияющими глазами бросилась ей навстречу. С восторгом заключила в объятия. Поцеловала ее, смеясь и плача. И восклицая:
   - Лора! Лора!!
  
  
   Истекли несколько безмолвных, исполненных жара секунд...
   - Так! - сказала, наконец, Лора. - Кто-то когда-то поклялся, что ни за что не станет целовать мне ноги... Не глупи, вставай. Я тоже безумно рада тебя видеть.
   - А это - Арин Ашадо, моя...
   - Да! Известная и героическая личность. Вижу, здесь все свои. Бадя с Дадей обрадуются, что не надо объявлять всеобщую мобилизацию для отпора врагу. Мне не терпится узнать новости с материка, и о тебе... Но сперва я вас отвезу, приодену и накормлю. Ох, господи, ты ж от меня не отцепишься, пока не узнаешь. Такой пустяк... мне неловко. А Леонид успел-таки утес в мою честь переименовать, на новой карте. Он у нас и художник и картежник, то есть, картограф... А дело было так. Ничего не соображая и вереща от страха, я сиганула в окошко, забыв сдуру, что там немного высоко. Метров семьсот пятьдесят, учитывая высоту здания, из которого я выпала. Заорала благим матом, и...
   ...Ее охватило обжигающее чувство падения, когда за спиной нет успокаивающей тяжести парашютного ранца. Через несколько секунд воздух вокруг Лоры уплотнился, стал сильно бить в лицо, трепать одежду. Такую скорость набрало в падении ее тело. Лора увидела, как снизу несется к ней каменный склон, готовясь ударить, смять, раздавить. Скала не отвесна! И чем дальше, тем более пологим становился склон.
   Лоре была отвратительна мысль убиться об эту каменную терку. Рефлексы парашютиста действовали автоматически. Развела руки и ноги, в положении лицом вниз и чуть наклонилась вперед. Ее падение тоже самую малость отклонилось от роковой вертикали... Этого оказалось достаточно, чтобы слоистая каменная стена начала отходить назад... Очередной каменный выступ Лора миновала в метре от него, скорее нутром ощутив, чем увидев. И поняла, что врежется уже в воду. Секунды растягивались в блаженно-волшебно-долгий полет... Она различала гребешки волн. Еще... еще...
   Перевернулась в воздухе ногами вниз, сведя их вместе и вытянув носки. Руки плотно прижала к телу, стараясь при этом держать голову строго вертикально. Удар о воду был подобен погружению в жидкий огонь...
  
  
   - Меня увлекло на глубину, такая инерция... Вынырнула, выпучив глаза и вывалив язык на плечо, и пошла бы снова ко дну. Но меня схватили за шиворот и повлекли, я уже не трепыхалась. Помню, лежу уткнувшись носом в мокрую гальку, волны ее вокруг меня перекатывают, я голову иногда подымаю, глотнуть воздуха... И опять мордой в воду... плюх! А рядом со мной такой же доходяга тяжко дышит. Это он меня вытащил. Увидел, как стремительно порхаю и поспешил. Я, наверно, секунд тридцать пташкой парила... тьфу, перышком легким падала.
   Леонид! Представляешь, его тогда забыли на "Тритоне"... он прямо с борта за мной сиганул. Вот... так все было, Нойс. И... закрой варежку, прошу тебя. Чудес не бывает, как говорит наш профессор Томкин в Универе. Одни законы физики и ничего кроме.
   Нойс послушно кивнула. Ни на Земле, ни на Новтере невозможно упасть в воду с высоты более 40 метров и не убиться. Редкие исключения - промысел Божий.
   Человек средней комплекции разовьет в свободном падении "установившуюся скорость" круглым счетом в пятьдесят метров в секунду. Больше она расти не будет - помешает сопротивление воздуха. Но, все равно, это - слишком много. Даже если в последний момент войти в воду строго вертикально, удар о воду на такой скорости тебя убьет.
   На легендарной Земле у отчаянной молодежи была когда-то забава: прыгать с 35-метровой скалы в море. Управляя телом в падении так, чтобы использовать уже набирающее силу сопротивление воздуха - скала под названием Кебрада не была строго отвесной. Не успеешь в воздухе "отодвинуться" от нее - погибнешь. Не успеешь собраться перед вхождением в воду, поплатишься сломанными руками, ребрами; травмой головы или позвоночника. А то и убьешься. Не уйдешь из опасного спорта вовремя - в конечном счете погибнешь тоже. Но десятки прыжков до этого могут окончится благополучно, к твоей вящей славе. Очень красивы ночные прыжки, когда прыгун летит вниз, держа зажженные факелы в разведенных руках. Он бросает их, когда начинает видеть отражение огня на воде...
   Прыгун с Кебрады не достигал предельной, смертельной скорости - высота скалы не позволяла. А будь Кебрада повыше, щекочущий нервы аттракцион превратился бы в банальные акты самоубийства.
   Зуб Дьявола в 20 раз выше Кебрады...
   Но атмосфера Мира в 1.55 раза плотнее земной.
   А Лора, в свои девятнадцать лет еще сохраняла телосложение принцессы. На вопросы университетских подруг: "сколько, красавица наша, весишь?" с усмешкой отвечала: "пятьдесят вместе с гантелями". И "установившаяся скорость" ее падения с Зуба дьявола оказалась даже меньше той, с какой отважные мальчишки и девчонки далекой Земли когда то плюхались в море у подножья Кебрады.
   Только правильно войди в воду. Это знают все подростки Мира, живущие в прибрежных краях. И все они завидуют славе сверстников, решившихся на опасный опыт. Смельчакам пеняют взрослые, и тоже, втайне завидуют. Легенда гласит, что Великий Вага в детстве спасся от "чакши" - разбойников-людоедов, сиганув в море с двухсотметрового обрыва. Такие берега у Большой бухты на Острове. Много лет спустя, будучи взрослым двухметровым верзилой, он с затаенной грустью вспоминал свой подвиг. Увы... стокилограммовому мужику такое не доступно. Воздух тебя плохо поддержит. Разгонишься донельзя и хлопнешься о воду насмерть.
   - ...Вот так все было, Нойс. Когда я навсегда выйду из детства, стану толстой визгливой матроной, я буду вспоминать и качать головой, веря и не веря... А сейчас... ничего особенного. Бадя только говорит, что по высоте... на сегодня, это - абсолютный рекорд.
  
  
   Начальник заставы подбросил их к центу городка на раздолбаном, дребезжащем всеми сочленениями авто.
   - Здесь стоп и спасибо. Дальше сами дойдем, - сказала Лора.
   Она первой вышла и сняла с багажника свой велосипед. К ней присоединилась Арин и, немного замешкавшись, Нойс. Она с любопытством оглядывалась. Мощеная вулканическим туфом улица, невысокие дома по ее сторонам. Яркие зеленые пятна плюща на сером фоне каменных стен.
   - Нам туда, - Лора показала в сторону двухэтажного здания. Вести свой велосипед, придерживая за руль, как упрямого ишака за уши, она благородно доверила Арин. Сама же наслаждалась ролью гида.
   - Наш дворец. Отсюда мы рулим Марионом. Бадя с Дадей сочли глупостью располагать командование на макушке Зуба дья... тьфу, теперь горы имени меня.
   - Да неужели? - насмешливо улыбнулась Арин.
   - Далеко. И никаких других причин. Бадя сказал, что надо быть ближе к народу. Ну вот, мы пришли.
   Высокая дверь с растрескавшимися деревянными створками увенчана недавно изготовленной вывеской: "Гражданский совет. Председатель Бадри Коэн. Вице-председатель Дэвид Огрызко".
   - Крепкое правительство... - заметила Арин. - Однако, войдемте. А то прохожие пялятся.
   По узкому длинному коридору Лора провела их в свою квартиру.
   - Часть служащих живет здесь, и я тоже. Остальные ходят на работу. Пешком или крутят педали.
   - А оба вождя?
   - У них жилье на втором этаже, рядом с рабочим кабинетом. Но Дадя переезжает, он нашел...
   - Зазнобу?..
   - Женщину, разделяющую его убеждения и взгляды. Вы, обе... Подождите, я сейчас.
   Лора ушла и скоро вернулась с объемистым свертком в руках.
   - Меряйте. Курточки подойдут, сразу гарантирую, а со штанами и обувью разбирайтесь.
   Через минуту она одобрительно улыбнулась Арин. Похожей на молодую разбойницу: облегающие джинсы заправлены в низкие черные сапожки; плюс свитер и наброшенная на плечи кожаная куртка. Не хватало только пистолетов за поясом и кинжала.
   И разочарованно вздохнула, оглядев Нойс. Из одежды, что в охапке принесла Лора, она выбрала все самое невзрачное. Того же фасона джинсы, но латанные-перелатанные. Истрепанные кроссовки. Грубой ткани рубаха и полотняный жакет. Тьфу!
   - Я взяла самое мне удобное, - невозмутимо пояснила Нойс. Пресекши намерения Лоры заставить Арин поделиться частью шмоток.
   - Вольному - воля. Но так ты на арестантку смахиваешь. Хоть сейчас запихивай тебя... А, вы ж не знаете, тут была страшная тюряга, в подножии бывшего Зуба дьявола...
   - Ее тоже переименовали в честь великой прыгуньи?.. - Арин с деланным испугом примолкла, когда Лора показала ей жестом: "задушу".
   - Нам еще рано знакомится с очередной местной кутузкой, - равнодушно сказала Нойс.
  
  
   Из окна приемной на втором этаже открывался вид на ряды черепичных крыш. Нойс подошла к окну и притворилась, что картина эта ее сильно впечатлила. Потом услышала, как тихо вздохнул приемник пневмопочты. Следом раздался голос Лоры:
   - Зайди.
   В кабинете Б.К. и Д.О. было аж два окна и даже с занавесками. Сам Бадя сидел за столом. Верхняя пуговка на черной рубашке расстегнута, белый галстук распущен. Пиджак аккуратно висит на спинке стула.
   Его собрат Дадя, такой же крупнотелый и круглоголовый, и так же стриженый по-военному, разместился кресле у окна, вытянув ноги и задумчиво уставившись в потолок. Пиджака он не снял. Рубашка носил белую, а галстук черный.
   Нойс поискала взглядом, куда присесть. Ага. Для посетителей предназначен скромного, но прочного вида табурет. Нойс решила, что система местной власти ей понятна.
   - От имени командования Мариона, кхм-м... поздравляю вас с благополучным возвращением со Скайтауна... - начал Бадя, внушительно облокотившись о крышку стола.
   Нойс пригласили на допрос, (простите... прием к руководству) после Арин; и Нойс понятия не имела, что та успела разболтать. Наверное, всё.
   - Мое неофициальное, чисто человеческое вам, господин Коэн, спасибо. Я ведь не знаю, по какому праву вы здесь командуете и командуете ли вообще.
   Она постаралась оценить, насколько заряд ее дерзости и наглости попал в цель. Бадя надул щеки, а Дадя чуть переменил позу, переложив левую ногу на правую. Он первым сформулировал ответ:
   - Власть не захватывают, а подбирают, когда она плохо лежит. Бадя раскроет вам точную картину.
   На "раскрытие точной картины" у Бади ушло минуты две.
   - ...Потому мы с Дэвидом решили, что самозванцев нам не надо - командовать здесь будем мы. Теперь ваша очередь раскрыть карты. Обоснованно ожидаю алгебраически строгой обстоятельности.
   - Я буду строга и обстоятельна... И все приведу к общему знаменателю. Ваш бывший начальник Эстинето Бор предпринял самовольную вылазку на Марион, в ходе которой погиб. Вы продолжаете расхлебывать заваренную им кашу. Которая неожиданно пришлась вам по вкусу. Прошу прощения, кто вы были при майоре? Я что-то не расслышала или подзабыла ваш рассказ. Ах, да! Телохранители в звании рядовых. А здесь - фигуры. Король и ферзь.
   - В высшей степени емкое, не лишенное художественности, описание... - подал голос Дадя.
   Бадя со вздохом сказал:
   - Несколько раз мы пробовали выйти на связь. Майор... да, получил свое. Но у него в Суоре остался напарник, державший все нити в руках... А потом возникла эта гадость в небе! И что прикажете делать? Мы могли поднести Марион на блюдечке... Он стал бы частью Суора! Крепкий стратегический орешек.
   - Форпост, - сказала Нойс.
   - Чертовски верно! Пусть в этом нет большого смысла, но мы хотим закончить дело.
   - Возможно, смысл есть. Я работала вместе с человеком, о котором вы упомянули. Ольгер Кай...
   Бадя вздрогнул. Напрягся.
   - ...Он погиб на моих глазах.
   Оба соправителя были заметно ошеломлены, и Нойс решила перехватить инициативу.
   - Кай, не доверял никому. Кроме меня.
   Она встала, неторопливо прошлась к окну и обратно. Дадя, вольготно рассевшийся в кресле, поспешно подобрал ноги.
   А Бадя, потирая вспотевшую шею, обернулся к Даде.
   - Ор-ригинальный поворот сюжета... Что скажешь ты, склонный к поспешной литературе и гиперболическим догадкам?
   - К литературным гиперболам и поспешным догадкам, - поправил Дадя.
   - Вот и скажи...
   Дадя возвел глаза к потолку и начал:
   - У нас места живописные, но отнюдь не курорт. Где бы вы ни были, несмолкаемый шум прибоя слышен в любой точке Мариона. Под него спать ложитесь, под него встаете. Вы всегда наедине с Великим океаном. Он один судит людей и дает понять, кто чего стоит. Работы на Марионе мало, а та что есть - тяжелая. В Гражданском совете осталась одна вакансия...
   Бадя, напряженно внимавший товарищу, поспешно заглянул в бумаги. Прочел:
   - Уполномоченный... кгх-хм!.. по очистке территории от отчужденного имущества.
   - Уборщица! - догадалась Нойс.
   - Воистину так, - подтвердил Дадя. - Мы, к нашему прискорбию... обливаясь горючими слезами глубочайшего сожаления, не сможем вручить вам немедля марионские скипетр и державу. Сии регалии на какое-то время, извините, заняты. А швабру и веник - пожалуйста. В оплату пойдет жилье и стол.
   - То есть за хазу и жрачку. Грошей не положено. Да и нету их у нас. - уточнил Бадя. - Потому или располагайте собой свободно в поисках работы в городе - удерживать не смеем; либо скажите: когда сможете приступить к выполнению предложенных высоких обязанностей...
   Нойс ответила:
   - Да хоть сейчас.
  
  
   - Что-о-о?!! - Лора не находила места от возмущения. - Ты позволила так по-хамски с собой обойтись?! Я покажу им, где раки зимуют... Невежи! Болваны неотесанные...
   Толстая, обитая мягким дверь между приемной и кабинетом не пропускала звуков. И правящий дуумвират не слышал пламенно-вольнодумных речей одной из верных своих подданных.
   - Остынь. Они - неглупые мужики на своем месте. Кто-то должен, в такие времена, взять на себя заботы о людях и хозяйстве Мариона. А подставилась я нарочно. Бадя с Дадей хотели, что бы я выложила все и обо всем, что знаю. Да так и забыли меня расспросить.
   Лора тихо рассмеялась. Взяла теплую ладонь Нойс в свою.
   - Ты - хитрющая. И очень хороший человек.
   - Ага, приехали. Начнешь, пыхтя от усердия, водружать меня на пьедестал. Горько разочаруешься. Когда била меня по башке осиновым дрыном, ближе была к правильной оценке.
   - Легкой дощечкой, а не...
   - Да. Весь день в голове гудело, - она сжала ладонь Лоры, давая понять, что шутит.
   - Ладно. Скоро сиеста, пошли ко мне. У меня две комнаты, одна свободна. Хочешь, отдам тебе?
   - Да.
   Они вернулись в жилище Лоры на первом этаже. Узкая комната с одним окном в дальнем конце когда-то была прихожей. Потом в комнате, где жила сейчас Лора, сделали отдельный вход, а дверь в прихожую снабдили замком и заперли на ключ.
   - Добавили закуток под удобства, получилась еще одна квартирка.
   - Ага. И электроплитка на полочке - вместо кухни. Нормально. Мне походит.
   - Кухня - у меня! Сейчас сготовим и будем насыщаться. Потом расскажешь о своих похождениях. Постарайся не врать, а то я тебя знаю.
   У них впереди были четыре околополуденных часа отдыха.
  
  
   Нойс удивила способность Лоры быстро и четко задавать вопросы. Девочка легко улавливала недоговорки и фальшь.
   - ...Шли сильные бои. Дан собрался отступить в провинцию Паг. Больше я ничего не знаю.
   Лора не спросила Нойс о том, жив ли, по ее мнению, Дан. Лишь нахмурилась немного.
   - Почему генерал Корман заинтересован в тебе?
   А ведь ее не устроит шутливая отговорка... Мол, любой мужчина заинтересован в женщине; и генералы здесь - не исключение.
   - Лора... Тебе еще расскажут обо мне... не очень хорошее.
   - Я не поверю.
   - Спасибо. Корман хотел скомпрометировать адмирала Геллу. Его былой близостью с сообщницей команданте Боргезе. Для этого надо было предъявить общественности Нину Вандерхузе. Меня.
   После недолгого молчания Лора попросила:
   - Повернись. Вот так. Мне всегда казалось, что я тебя уже где-то видела. Оказывается, в кино. Я девчонкой была... и в роли Хозяйки ты мне тогда нравилась. Очень-очень.
   - Люди почему-то во все времена обожают мерзавцев.
   - Не глупи. Просто необычный облик привлекал внимание. Копна непослушных волос, ни тебе укладки, ни модельной стрижки... Профессор Томкин учил нас смотреть в корень. Так вот: по части актерского мастерства Хозяйка тебя за пояс заткнула бы. Ее облик... вызывал безотчетный ужас из-за подсознательных ассоциаций с Медузой Горгоной. Вот такая актерская находка... тебе оставалось только собезьянничать.
   - А Томкин не рассказал вам про "бритву дедушки Оккама?" Что всегда верно самое простое объяснение? То была настоящая Медуза Горгона. Оттого она носила темные очки. Ни к чему ей было, чтобы от случайно брошенного взгляда люди вокруг превращались в камень.
   Лора тихо засмеялась и вдруг умолкла.
   - Ты меняешь имя. Но так, чтобы сохранились прежние инициалы. Это - крик о помощи? Желание быть узнанной?
   - Нет... Для удобства. Легче привыкаешь к новому имени.
   - Извини. Я никому не скажу. Но... Нина Вандерхузе бывала на Марионе. Ты уверена, что из местных тебя никто не узнает?
   - Конечно. Прошло десять лет. Да и недолго я здесь обреталась. Меня не вспомнят на Марионе и я не знаю Мариона. Даже не ведаю, как называется город, в славной мэрии которого сегодня вечером буду мыть полы.
   - Эдем.
   - Видишь, как хорошо. Выходит: мы с тобой - в раю.
  
  
   Когда вечером Лора, закончив работу, собралась уходить, то заглянула в кабинет к начальству. Дади уже не было, а Бадя с делано-невозмутимым видом стоял посереди комнаты. Нойс же, утвердившись босыми ногами на сильных плечах своего начальника, аккуратно смахивала веником паутину с высокого потолка.
   - Два шага вперед, - скомандовала она и работа по облагораживанию "правительственной резиденции" продолжилась. Потом Нойс легко спрыгнула на стол, а оттуда на пол. Неторопливо обулась. Лора все это время простоявшая с открытым ртом, наконец молвила:
   - Циркачи... А к швабре веник привязать - слабо сообразить было?
   - Длины чуток недоставало... - пояснил Бадя, надевая пиджак. - Мощью нашего обоюдного интеллекта, мы прибегли к сочетанию физической силы... - он похлопал себя ребром ладони по накачанному прессу, - и природной ловкости и грации. - Он хотел по хозяйски обнять Нойс за плечи, но та как бы невзначай отступила в сторону, и замах Бади пришелся в пустоту.
   Лора и Нойс простились с Бадей и спустились по слабоосвещенной лестнице на первый этаж, в свое жилище.
   - Быстро ты начальству на шею села. - похвалила Лора. - Осталось Дадю охмурить и дело в шляпе. Да? Чему смеешься?
   - Эти ребята вовсю стараются выглядеть тертыми калачами, солидными политиками. Ты обратила внимание, что Бадя, провожая нас, напялил-таки на себя пиджачишко, когда мог нести его в руке? Он живет там же, на этаже. И ему по коридору к себе пройти - шагов десять.
   Лора прыснула.
   - Они такими и будут. Солидными и тертыми. Поверь моему слову.
   - Верю, - согласилась Нойс.
   Они поужинали, чем Бог послал - это оказались оладьи со сметаной, которые испекла Нойс. И до заката говорили ни о чем, старательно избегая упоминания знакомых имен. Кто ведает, может еще кого больше нету среди живых?..
   - Ты, Нойс, великая повариха, - сказала Лора, облизывая пальцы. - Я каждый раз вместе с твоей стряпней чуть язык не проглатываю.
   - Веришь ли: было время, когда совершенно не умела готовить.
   - Наверное, твоя голова была занята чем-то другим.
   - Да. Ерундой всякой... Давай спать.
   Нойс задержалась на пороге своей комнаты. Лора подошла и обняла ее. Как хорошо, когда у тебя есть такая подруга! Честная и верная.
   Нойс легко коснулась губами ее губ.
   - Спокойной ночи...
   Дверь за ней закрылась.
   ...Лора проснулась внезапно, как от толчка или резкого звука. Что такое? В комнате тихо, если не считать едва различимого тиканья будильника на столике в изголовье. Потянулась, включила ночную лампу - света не было. Встала. Подошла к окну, отвернула уголок шторы. Ахнув, кинулась к Нойс.
   Что творится? Что такое творится?!..
   Штора на окне в комнате Нойс сдвинута в сторону. Сама Нойс сидит на постели, подтянув колени к подбородку. Взгляд направлен в ночное небо за окном, исполосованное беззвучными лиловыми и оранжевыми молниями. Они вспыхивают, гаснут и загораются вновь. И все сходятся, как в фокусе, в одной точке небосвода. Если смотреть долго, то можно увидеть, как центр небесной паутины медленно смещается к северу.
   - Вынь продукты из холодильника... - хрипло говорит Нойс. - Фарш долго не пролежит, давай я котлеты пожарю. Хорошо, что плита у тебя газовая.
   - Это - конец света, Нойс? Мы все умрем?
   - Это - сотворение заново старого мира. Без электричества и радио. Как пятьдесят лет назад.
  
  
   Утром Бадя орал на подчиненных, те бегали, как оглашенные. Потом сказал Лоре:
   - Хорошо, что город наш невелик. Найди пацанов с великами, будут курьерами.
   - Можно гелиосвязь организовать. Как на Острове во времена Хозяйки. - предложила Лора. - Депеши ходили очень быстро. Разве что ночью от гелиографа толку нет.
   - А ночью спать надо. Гелио займусь сам. Знаю кое-кого в мастерских, сейчас звякну... Он хлопнул себя по лбу и выругался, не стесняясь Лоры. Опять забыл, что электричества нету и телефонная связь-то тю-тю...
   - Продиктуйте письмо, я отвезу, - предложила Лора. - Хорошо, пишмашинка у меня - механическая. Вот польза от нашей отсталости.
   Бадя размашисто подписал распоряжение изготовить пробную партию гелиографов. Основа прибора - металлическое зеркальце. Делов - всего ничего. Отшлифуют.
   Когда Лора вернулась, Бадя расхаживал по кабинету, как оказавшийся взаперти стикс. Только что шерсть дыбом не стояла.
   - А господин Дэвид... - начала Лора.
   - Вот именно его я ищу! - рявкнул Бадя. - Дезертировать из мест боев с необозначенным противником под защиту юбки любимой женщины...
   Лора тут же вызвалась съездить к Дадиной зазнобе. Благо, тут недалеко.
   - А от меня съездите по шее этому квазиморде, то бишь казанове, - Бадя мотнул головой, давая понять, что разгневан сверх меры.
   Через десять минут Лора вернулась с сообщением, что со вчерашнего дня Дадя у своей благоверной не появлялся. И что та очень волнуется.
   - Черт знает что! - резюмировал Бадя. - На Марионе не так легко потеряться. Ладно. Объявится, возьму его за ноги и буду бить попой об асфальт. Покуда не поумнеет.
   Встрепенулся.
   - Да! Позовите вашу подругу. До вечерней уборки далеко, а пока приспособим ее к делу. На велосипеде-то она умеет ездить?
   Лора заверила, что Нойс умеет ездить на всём и на всех. Ушла, вернулась растерянная. Нойс нигде не было.
   - Так! - сказал Бадя. - Бардак на корабле. Делать нечего, будем работать с теми, кто остался.
   Кроме Дади и Нойс потерь в рядах не обнаружилось, и день, в суете и нервозности, подошел к сиесте. К этому времени Бадя смог уверенно заявить, что Марион проживет без электричества и всех связанных с ним удобств.
   - Это оттого, что мы здесь плетемся в хвосте прогресса, потому что делов до нас никому нет.
   Лора попыталась сообразить, что в его фразе - посылка, а что - следствие, но логическому анализу очередной словесный шедевр Бади поддавался с трудом.
   - Из C следует B, из B следует A, - пояснил Бадя, отчего у Лоры голова вовсе пошла кругом.
   - Хотите сказать...
   - Цитирую вас, моя государственная: "вот польза от нашей отсталости". Эдем устроен, как примитивный древний город. Водопровод и канализация - без новомодных изысков. И наши двадцать тысяч населения Марион прокормит. Есть кой-какая рыбацкая флотилия - парусные баркасы и парочка дизельных судов. Своя ферма. В каждом дворе - резервуар для сбора дождевой воды. Мало? Еще - опреснители морской, все что им нужно - лишь солнечное тепло. А уж его на экваторе - хоть попой ешь. Не пропадем! А вот что творится в мегаполисах типа Майи и Ганы - боюсь подумать.
   - А в Хонке? Там еще больше народу.
   - Суоряне - фаталисты. Да и в массе своей - беднота. Эти - перебьются.
   - А Остров?
   Бадя задумался.
   - Чего ждать от Острова - я не знаю.
   В дверях появилась Нойс.
   - Добрый день, господин Коэн. Привет, Лора.
   Лоре захотелось, по примеру Бади, грозно спросить ее: "где ты шляешься", но под спокойным взглядом Нойс ее злость растаяла.
   - Пойдем, перекусим, что ли...
   Нойс взяла ее под руку. Бадя помахал рукой, "гуляйте, девочки, пока есть время". Они вышли на улицу.
   - Тут неподалеку забегаловка есть. - сказала Лора. - С сегодняшнего дня наша столовая не работает. Где ты шаталась полдня?
   - Уже была. Экономят продукты. Гуляла.
   Лора хотела разозлиться; вспомнила о манере Нойс делить речь собеседника на смысловые части и комментировать их отдельно; и рассмеялась.
   - Хорошо, я буду лопать, а ты болтать.
   Но так получилось, что говорила за едой больше Лора. Попутно уписывая уху и заедая ее свежеиспеченной лепешкой. От которой Нойс успела отломить нехилый ломоть и теперь медленно откусывала от него кусочек за кусочком.
   - Бадя хочет посадить тебя на велик и гонять с поручениями.
   Нойс согласно кивнула.
   - Куда-то как сквозь землю провалился Дадя. Вдруг увидишь его.
   - Побью и пришлю обратно.
   - Вот и славно. Пойдем, я озадачу тебя. В смысле, дам поручения. И велосипед тебе подберу.
   ...Вечером они поужинали в той же кормушке, готовили там неплохо и вернулись к себе. Дома из продуктов оставались лишь тонко нарезанный и начавший черстветь хлеб. Сгодится к чаю.
   Стемнело, как всегда быстро. Электричества по-прежнему не было. Ставни закрыли, чтобы не видеть бешеного ночного неба. И легли спать.
   Лора устала за день и заснула быстро. Она не слышала, как дверь из комнаты Нойс тихо отворилась. Оттуда в комнату Лоры проникли сполохи порожденного Скайтауном сумасшедшего полярного сияния. В этом неверном свете в дверном проеме четко вырисовывалась темная фигура Нойс.
   Нойс неслышно подошла к постели Лоры, села на пол, и долго смотрела на спящую подругу. Потом так же тихо поднялась и ушла к себе.
   ...Первую половину следующего дня Нойс колесила на велосипеде по Эдему с поручениями Бади, как письменными, так и устными. Бадя строго наказал передавать его высказывания дословно. Оттого у некоторых адресатов после визитов Нойс горели уши. К началу сиесты Нойс доставила Баде образчик гелиографа и он тут же поспешил его испытать. Восторженно крякнул, получив ответный луч с вершины Зуба дья... Извините, горы Лорианны.
   Оказалось очень удобно использовать гору, как "ретранслятор", потому что Эдем лежал у ее подножия, как на ладони.
   - Не думали, что придется пускать солнечные зайчики, как когда-то в детстве? - спросила Лора.
   - Это детишки пускают зайчиков. А мы, взрослые люди, гоняем зайцев! - немного сердито ответил Бадя.
   Его напарник, Дэвид Огрызко, не давал о себе знать вот уже второй день.
  
  
   Нойс притормозила у заброшенной хижины, расположенной на полпути от Эдема до северной оконечности Мариона. Нойс немного устала, вдобавок было жарко. Проклятый Скайтаун убрался на другую сторону планеты и небесная синь успокоилась, перестала дрожать. Ненадолго.
   - Дэвид! Хватит прятаться! Выходите...
   На ее зов с минуту никто не откликался. Потом повисшая на одной петле дверь со скрипом отворилась и Дадя возник на пороге.
   - Ну?
   - Я вас нашла. Хватит дурить. Вернитесь к работе.
   - Очень плохо, что нашли. Значит, я не ошибся.
   Нойс спешилась, аккуратно опустила велосипед на траву. Подошла к Даде.
   - Когда вас осенило?
   - После первого разговора с вами. Когда вы ушли.
   - Вы очень независимо мыслящий человек.
   - Я и не хочу ни от кого зависеть. Понятно?
   - Прекрасно. Не зависьте.
   - Но как теперь это возможно?! - почти выкрикнул Дадя.
   - Так же, как раньше. Ничего не изменилось.
   - Да? - он горько усмехнулся. - Вам издавна нравится играть с нами. Уж сколько лет. К чему это? Готовили почву?
   - Не стану отвечать, потому что вы не примете ни один из моих ответов.
   Он засмеялся.
   - Так заставьте принять. Что вам стоит? Сколько раз вы делали это? И со сколькими людьми?
   - Со многими. Мне это больше не интересно.
   - А что вам интересно?
   - Вы не поймете. Сейчас не поймете. Но вы - тонко мыслящий и глубоко чувствующий человек. Представьте себя на моем месте. И перестаньте бояться. Я скоро вас покину.
   Она вкратце рассказала ему, что собирается сделать. Он с чувством пожелал ей неудачи.
   - Спасибо. Передайте несколько слов...
   - Нет!!
   Нойс кротко вздохнула.
   - Сами напросились. Приказывать вам излишне. Потому что вижу: сделаете это по собственной воле. Благодарю. Засим, прощайте.
  
  
   Лора оставила велосипед у лавочки, где торговали выпечкой и собралась было войти, как на противоположной стороне улицы увидела знакомую фигуру. Ой ли? Надо же... Он!
   Дадя выглядел не выспавшимся, был небрит и странно печален. Куда это он шествует с отсутствующим взором? Лора догнала его.
   - Вот вы где! Мы вас обыскались.
   Он вздрогнул, сбился с шага, но не остановился. Лоре пришлось приноровиться к его неуверенной походке. Пьян, что ли?
   - Странствовал в пространстве... - пробормотал Дадя.
   - Нашли время! Бадя рвет и мечет. Приказал достать вас хоть из под земли, хоть со дна морского. А тут еще Нойс опять куда-то задевалась.
   Дадя странно, со всхлипом, вздохнул.
   - Наши с ней судьбы пересеклись... на короткое время. Чтобы затем разойтись далеко.
   - Не поняла... - насторожилась Лора, ощутив внезапную тревогу.
   - Она просила передать, что здесь ваши с ней пути расходятся. Просила позаботиться о Леониде.
   - Где она? Что вы с ней сделали?! - вскричала Лора.
   - Я? Ничего... - Дадя поморщился, как от зубной боли. - А вот, что она со мной сделала, я не знаю.
   Они вдвоем как раз переходили улочку, ведущую к городскому кладбищу, где не так давно похоронили бывшего коменданта Мариона Максима Ривелова и, пытавшегося его подкупить, майора ОСС Эстинето Бора.
   Дадя мрачно усмехнулся:
   - Бедняга майор охотился за новтеранским чудовищем. Ему невдомек было, что так далеко за ним ходить не надо. Достаточно было еще в Суоре столковаться с вашей любезной подругой...
   Он охнул, когда Лора, внезапно развернувшись, наотмашь ударила его по лицу.
  

* * *

   Бадя мрачно выслушал рассказ напарника, изредка прерываемый всхлипываниями Лоры.
   - Что там, в порту? Так понимаю, упустили.
   - Ничего... цветной лоскут на горизонте, - промямлил Дадя.
   - Жесткий парус-крыло. С ним катамаран ходит быстрее ветра. Через месяц будут на Острове. Если в море-океане не сгинут.
   Махнул рукой.
   - Знаю-знаю! Желаешь ей провалиться-сгореть-утопнуть. Кто там еще? В экипаже могучей скорлупки?
   - Владелец - он же капитан, Джером Даррел...
   - А... Джеди - бодрый такой старикашка. Помню.
   - ...И Арин Ашадо.
   Бадя присвистнул.
   - Жалко! Такая боевая девка. Эх, трое неугомонных. Вечерком Марии Заступнице помолюсь. За странствующих и путешествующих.
   Похлопал по плечу взгрустнувшего Дадю.
   - Вот до чего доводит гиперболическая литература. Пора переходить на комиксы.
   Дверь отворилась, в нее бочком протиснулся взъерошенный, бедно одетый мальчик с кучей пакетов подмышкой.
   - Начальник! Разреши доложить, что задача исполнена!
   Бадя жестом предложил пацану присесть, рассортировал почту, убедился, что в самом деле, всё выполнено. Это были поручения, которые он дал Нойс.
   - Кгх-м! Тебя наняла молодая девушка...
   - Да! - мальчишка довольно точно описал приметы Нойс.
   - Поня-атно... - протянул Бадя. - Деловая.
   Дадя слегка оживился.
   - Не сказала, куда отправляется и надолго ли?
   - Нет.
   - Просто наняла, скинула задания и всё?
   - Ну, да... Имя еще спросила. Уж не знаю, что ей в имени моем, а как торкнуло ее что-то... Сказала: "Береги себя!" - вскочила на велик и укатила.
   - Родители у тебя кто?
   - Мои отец и мама - герои. Погибли десять лет назад в бою с захватчиком Геллой...
   Бадя наклонился к Лоре, тихо сказал:
   - Поставить на довольствие...
   И, громче:
   - А как зовут тебя, парень?
   Мальчишка вскинул подбородок, вот привязались!
   - Имя, как имя. Кир.
  
  

* * *

  
   В деревне одной захудалой
   Девчонка простая жила,
   Голодной частенько бывала
   И босой ходила она.
  
   Сатрапы Великого Ваги
   Однажды в деревню зашли,
   Свои предъявили бумаги,
   Девчонку с собой увели.
  
   Давай, позабавься владыка,
   Вот новая баба тебе!
   Такая случилась затыка
   В девчонки злосчастной судьбе.
  
   Упрямой она оказалась,
   Дедку заявила: "Забудь!"
   С его подчиненным связалась,
   На Острове подняла бунт.
  
   Удача с несчастьем в замесе,
   С горчинкою вышел пирог.
   Вага девчонку повесил
   И хуже придумать не смог.
  
   При Ваге служил один малый,
   Имеющий мненье свое,
   И, раньше, чем время настало,
   Из петли он вынул ее.
  
   С такого чудного облома
   Начался великий обман,
   Легенда о ведьме суровой,
   Хозяйке - Наоми Вартан.
  
   Творила с тех пор, что хотела,
   Как будто заправский злодей.
   Любовников кучу имела
   Средь самых различных людей.
  
   Жестокой была, бессердечной,
   Что делает с женщиной власть!
   Ничто не продляется вечно
   И ей довелось-таки пасть.
  
   Бесследно режим ее сгинул
   И память никто не хранит...
   Нигде не найдете могилы,
   Где женщина эта лежит.
  
   Я радости с детства не видел,
   Лишенья и голод терпел.
   Но в мыслях ее не обидел
   Ни разу, хоть очень хотел.
  
   Вот ветер лицо мое студит,
   И дождик за ворот мне льет...
   Подайте копеечку, люди,
   Я - сын незаконный её!
  
   (песенка уличных мальчишек)
  
  

19. "АВАНТА-17". ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ

  
   "...Три неоспоримых утверждения. Первое. Отсутствие в масштабах планеты энергоресурсов, необходимых для строительства и приведения в движение с околосветовой скоростью объекта массой в миллионы тонн. Второе. Неуклонное приближение к скорости света закончится гибелью ковчега из-за возрастающего влияния межзвездной среды. Невероятно разреженная для покоящегося наблюдателя, для релятивистского корабля она выглядит мощным встречным потоком жесткой радиации. От него не спасут никакие природные или искусственные материалы. Третье. Ограничение скорости безопасным значением 0.99с означает недосягаемость даже ближайших звезд в течение продуктивной жизни одного поколения. А стратегия "смены поколений" и завершения полета отдаленными потомками переселенцев не выдерживает критики. Даже пренебрегая фактом быстрой деградации малых популяций, можем ли мы вообразить стабильное общество, в котором счастье достижения цели отодвинуто в неопределенное будущее?.."
  

Энвер Бернстайн. Легенда об "Аванте"

ложной идее межзвездного ковчега)

  
   Вместе с болезненным любопытством Эмти испытала странное разочарование. Это, что ли, камера эвтаназии? По размерам и убранству похожа на обыкновенное жилье на четырех человек, но Эмти здесь одна. Гуч Майорана, и остальные двое ее оставили. Непонятно. Сейчас случится что-то, от чего она упадет замертво? Пожала плечами и улеглась на просторную софу в центре комнаты. О, водяной матрас! Лежать удобно; Эмти решила, что вот сейчас и умрет. Ей стало тепло и хорошо. Веки отяжелели и сомкнулись сами собой. "Вот всё, что..." - незавершенная мысль растаяла, не оставив после себя ничего.
   ...Она стояла на городском бульваре, и что-то вокруг было не так. Всё было не так! Дома стали больше и выше, а город... Перестал быть уютным и безопасным, окружающим ее со всех сторон. Эмти глянула вверх и чуть не упала от внезапного головокружения. Там, над нею, города больше не было! А была прозрачно-голубая бездна с белыми клочьями... Дыма? Ее овевали токи воздуха, странно непостоянные, как будто гнавшие воздух вентиляторы были неисправны и работали с перебоями.
   Вдали Эмти увидела здание, еще выше остальных. Сверкающей колонной оно возносилось вверх, Эмти задирала голову, где же там крыша у этого домищи? Но взгляд беспомощно скользил, не в силах ни за что зацепиться. Чем выше, тем титаническое сооружение выглядело все более тонким; без следа истаивая в сумасшедшей, повисшей над головой пропасти. Эмти застонала и повалилась на землю без чувств.
   Второй сон оказался не менее пугающим. Эмти висела в черной пустоте. Внизу виделся разноцветный, пестрый ковер, сотканный из голубых, белых, зеленых и желтых лоскутов. Там было еще множество цветов и оттенков, но по краям ковер был отчетливо голубым. Был он еще странно выпуклым, и чем дальше, тем больше. Через какое-то время Эмти поняла, что под нею в бездонной пустоте плавает огромный разноцветный шар. А совсем рядом Эмти увидела металлическую стену того огромного здания, на которое ей так невыносимо было смотреть в прошлом сне. Сейчас это была пытка вдвойне, поскольку Эмти уже не могла видеть и его подножия. "Все равно я знаю, откуда оно растет", - утешила она себя. "Значит, и конец ему должен быть".
   Хорошо, когда спишь - можно делать, что хочешь. Эмти обнаружила себя летящей вверх вдоль гигантского здания, и решила, что оно очень похоже на обыкновенный технический тоннель. Только непомерно большой. Далеко вверху к нему прилепился крошечный цилиндрик. Как бумажный фунтик на ниточке. Он рос, рос и рос... Пока не стал таким огромным, что невозможно объять взглядом. Эмти подумала, что сейчас ударится об него и разобьется насмерть. Вскрикнула... и изумленно примолкла.
   Она была в Городе. Дома. То есть, не совсем дома, а в этой странной комнате, куда ее привели Гуч Майорана и...
   У ее постели примостился на вертящемся табурете тот самый, второй. Которого она недавно так здорово лягнула. Он пристально посмотрел на нее, хитро усмехнулся. При этом у него в уголках рта и под глазами собрались мелкие морщинки. А большущая залысина делала лоб этого человека огромным. Он представился:
   - Гинж Ферми. Как спалось, красавица, что приснилось?
   Эмти тихо ответила:
   - Я не знала, что она такая большая. Родина всех людей. Земля. Я видела причал - орбитальную башню; и "Аванту" на заправке.
   - Отлично, - кивнул Ферми. - Отдыхайте. Обед принесут.
   Он встал и ушел. Когда за ним еще не закрылась дверь, Эмти услышала возглас Майораны:
   - А с совестью не советовался?..
   И ответ Ферми:
   - При чем тут совесть? Это - отличная прикладная психология!
  
  
   Утром Эмти пробудилась от внезапной вспышки ужаса. Она опоздала на работу! Такого с ней никогда не случалось. Никогда! В следующую секунду поняла, что находится не в своем боксе 1003, а... Ну, да. Именно там, непонятно где. На столике рядом с постелью сервирован завтрак. Эмти вздохнула, пожала плечами, и отправилась умываться. Потом прикончила завтрак - странно иметь хороший аппетит, когда тебе умирать.
   Сунула пластиковые тарелку и чашку в утилизатор, задумчиво облизала ложку и хотела отправить ее туда же.
   - Извините... можно, войду... - нерешительный голос Майораны позабавил Эмти. Он ее стесняется?
   - Да, входите, - сказала Эмти и подумала, что было бы, если бы она ответила: "Нельзя".
   Он осторожно присел на стул, аккуратно повернулся к Эмти. Ферми вчера вел себя совсем не так. Увереннее.
   - Когда мне умирать? - спросила Эмти.
   Майорана пригладил ладонью темные, зачесанные назад волосы. Его полные губы сложились в несмелую улыбку.
   - Вы помните наш главный закон? "Каждое дело для своего человека..."
   - И каждый человек для своего дела. Я помню.
   - Впередсмотрящий в последние годы... нарушал этот закон. Он не справился с делом... вернее справился недостаточно хорошо. И совершал поступки... нужные не для дела... А ему лично.
   Майорана говорил неуверенно и с трудом.
   - Вы... поступили плохо... по отношению к нему. Но... он вас спровоцировал.
   Пластмассовая белая ложка, которую Эмти, позабыв, так и держала в руке, упала на пол.
   - И что же... - шепотом спросила Эмти.
   - Вы не вполне отвечали за свои действия. Это... учтено в решении. В течение десяти лет вам отказано в переводе в следующий ранг. А еще вам поручат выполнить одну кропотливую и... утомительную работу по настройке специального оборудования. Там нужны внимательность и точность. А по прошлым тестам у вас... в этом плане - отличный результат.
   Голова у Эмти на минуту закружилась, но она взяла себя в руки. Все хорошо. Все будет хорошо. Случилось то, на что не смела надеяться.
   - Спасибо вам... Гуч Майорана... За все... - голос ее дрогнул.
   Он поднялся.
   - У вас еще день - отдыхайте. Потом получите инструкции.
   После его уходя Эмти бросилась навзничь на постель. Не в силах сдержаться, несколько раз ударила кулачками по мягкому и упругому водяному матрасу. Ее простили! Она останется жить. Потом вспомнила Впередсмотрящего и заплакала.
  
  
   - Успокойся, Май. Не горячись!
   Гинж Ферми глядел набычившись, его тонкие губы сжались в ровную линию. Отчего Главный Инженер напоминал рассерженную лягушку.
   - Она - ребенок, согласен. Это и хорошо. Знаешь, на Земле был такой род занятий: "спортивная гимнастика". Девочки 12-14 лет вытворяли сумасшедшие, головокружительные, смертельные трюки. Весело, непринужденно и со вкусом. Потому что, в силу детского легкомыслия, не задумывались насколько это опасно. А взрослая, двадцатилетняя гимнастка, пытаясь повторить аналогичное упражнение... свернула себе шею.
   - Твое сравнение неправомерно...
   - Еще как правомерно! Эмти, не понимая опасности, проделает все четко и правильно. Тем более, что здесь значительных физических усилий не требуется. Сиди себе и реагируй. Я не нахожу лучшей персоны для нашей задачи. А ты?
   Майорана молча помотал головой.
   - Вот так-то. Брось хандрить, Май. Мы не посылаем ее на смерть. Сложное задание для младшего техника? Да. Но владеющее ею чувство вины играет нам на руку. Она будет стараться.
   Кажется, Майорану он убедил.
   - Продолжай с ней работать. И... еще одно. Ни в коем случае Эмти не должна догадаться, что малейшая ошибка убьет не только ее, но и все сто тысяч населения "Аванты"! Включая нас с тобой. Поэтому, будь осторожен в словах и поступках. Я тебя умоляю.
  
  
   Практически везде во Вселенной пространство - плоское, а потому - неинтересное. Что интересного в ледяном катке или в площадке для стоянки автомобилей? А вот маленькая щербинка на ледовом покрытии... и вместо очередного па... фигурист с размаху шлепается на "пятую точку". Зрители смеются. А лежащая на асфальте дощечка с торчащим гвоздем... и, пожалуйста. Владелец авто орет благим матом, требуя компенсации за проколотое колесо.
   Интересны только особые точки пространства. Про так называемые "черные дыры" много не скажешь - обыкновенный "полюс второго порядка". Банальная воронка. Чем ближе к ней подбираешься, тем резче возрастают силы тяготения и приливные воздействия. Это - когда твоя голова притягивается к черной дыре намного сильнее, чем хвост.
   - Ага. Потом голова - отдельно, хвост - отдельно, - сказала Эмти.
   - Верно, улыбнулся Майорана. - Размечет по кочкам.
   Но есть другие вещи, гораздо занимательнее черных дыр. Видела ли Эмти распустившуюся розу? Ага, в дендрарии. Обращала внимание, как всё туже скручены лепестки к центру бутона? А если каждый лепесток мысленно продолжить вовне? Он будет становиться чем дальше, тем всё более плоским...
   - Они же перекроют друг друга!
   Вот так и лепестки пространства во множестве перекрывают друг друга, нигде при том не соприкасаясь. Чтобы перейти с одного на другой, надо сперва подобраться как можно ближе к центру "цветка", где все его бесчисленные лепестки скручены воедино.
   Таких "цветков" во Вселенной - великое множество. Они соединяют в себе множественные параллельно существующие миры. И называются такие круговерти существенно особыми точками пространства. Каждая СОТ обладает уникальным свойством.
   В окрестности существенно особой точки сходятся все возможные миры, за исключением, быть может, одного.
   - А если нужен тот один, исключительный?
   - Путь к нему - найдется где-то в другой СОТ. Сама понимаешь: цель одна, а дорог - тысячи.
   Цель "Аванты" - найти мир, пригодный для жизни человека. Чтобы его согревала звезда класса G - ее излучение не вредит человеческому организму. Чтобы расстояние планеты от звезды обеспечивало подходящий диапазон температур. В среднем +15 по Цельсию. Но и плюс-минус должен быть не слишком велик. Сила тяжести должна быть примерно равна земной - это в полтора раза больше, чем на "Аванте".
   - Придется долго привыкать, - заметила Эмти. - Еще атмосфера, чтобы не задохнуться. От ноль пять до полутора или двух. Соответственно, парциальное давление кислорода - 21%.
   Как техник, Эмти мыслила в привычных ей категориях.
   - Странно, что мы делаем это сами. "Аванта" же - не велокар, чтобы рулить ею вручную...
   - Если бы Впередсмотрящий не вмешался в программное обеспечение, замыслив его улучшить! Ему представлялось, что он обнаружил в нем ошибки.
   - А это так?
   - Кто знает...
   - Надо взять бэк-ап. Из архива.
   - Так и сделали. Но... вдруг Впередсмотрящий оказался прав? И навигационная программа - не точна?
   - Я поняла. Кому-то контролировать прохождение. Неужели... мне?!
   - Нам с тобой.
   - Это хорошо. А то я представила себя... наедине с этим. И испугалась.
   - Бояться нечего. Я - рядом.
   Два навигаторских кресла в рубке управления. Две фигуры, затянутые в сенсорные костюмы. Шлемы на головах. Глаза закрыты очками-экранами. Каждый из операторов видит пространство впереди "Аванты". Не совсем таким, каким бы его увидел невооруженный человеческий глаз. Мчащимся с недоступной воображению скоростью, весящим несколько миллионов тонн ковчегом можно управлять. Для этого не нужно ни рычагов, ни кнопок, ни отдаваемых голосом команд бортовому компьютеру. Едва заметное движение рук, легкий поворот головы... "Аванта" отзывается на "язык тела".
   Но слушается она лишь одного из двоих. Сенсорное управление у Гинжа Майораны - отключено. Эмти Гартойг об этом не знает.
  
  
   Дорог тысячи, но не каждая проходима. Широкая просека вдруг заканчивается обрывом. А вьющаяся вдоль каменной стены скользкая тропка выведет вас к цели. Или же, поманив обманчивой легкостью, дальше станет все круче опускаться вниз, а на обратный путь из западни ваших сил уже не хватит. Из двух, сколь угодно близких вначале тропинок, одна выведет, куда надо; а вторая может закончиться в гибельной топи. Или обе дороги окажутся ложными.
   У каждой существенно особой точки - свои существенные особенности, простите за каламбур. Разобраться с ними помогает специальная компьютерная программа, над которой работали лучшие умы человечества. Ничтожные изменения гравитационного поля и электромагнитного излучения; искажение вида созвездий и допплеровский сдвиг в звездных спектрах... Много факторов надо учесть навигационному компьютеру, чтобы найти путь в этом спрессованном хаосе. На котором "Аванту" не погубят сверхмощные поля гравитации или потоки жесткого излучения.
   И придет время, когда ковчег попадет в область пространства, где множество "лепестков пространства" почти соприкасаются между собой. Где неисчислимые миры, прямой путь между которыми занял бы миллионы лет, лежат буквально "друг на друге". Как витки горной дороги, на которой путники свободно перекликаются, не повышая голоса; меж тем как они разделены днем утомительного пути.
   Когда "Аванта" подойдет достаточно близко к СОТ, она будет существовать одновременно во всех окружающих СОТ мирах! Или так: человек, находящийся на межзвездном ковчеге, в этот миг будет наблюдать проходящий перед его внутренним взором феерический калейдоскоп миров. Человек этот должен быть уверенным в себе, бесхитростным и наивным. Он не растеряется, не впадет в панику от фантастического сна наяву, не сойдет с ума. Он скажет: вот то, чего я хочу! В то же самое мгновение один из призрачных миров станет реальным. Так это будет выглядеть для наблюдателя на "Аванте". На самом же деле, она исчезнет во всех "плоскостях бытия", кроме одной.
   И якорем, поставившим миллионнотонный колосс в избранную тихую гавань, будет мысль и воля одного человека.
   Если все пойдет, как надо. Если Эмти справится. Помочь ей некому. Помешать тоже. Все население "Аванты" погружено в искусственный сон. Гуч Майорана также погружается в забытье. В его наушниках тает вялое бурчанье Ферми: "Баиньки, Май, может проснемся... где-нибудь..."
   Нет никакой роли масс в Истории. Всегда решает только личность. Никто не помешает Эмти Гартойг - Впередсмотрящей "Аванты-17".
  
  
   ...Основной фактор обратной связи в сенсорном костюме - боль. С этой точки зрения кресло сенс-оператора некоторые остроумцы сравнивали с пыточным. Эмти уже перенесла несколько приступов, начинавшихся с легкого дискомфорта и кончавшимися уколами, как от разрядов тока. Всё это терпимо, хотя очень неприятно. С течением времени волны боли накатывали реже, но... становились сильнее. Она встревожилась.
   - Май!.. - слабо окликнула Майорану, и не услышала ответа.
   Что усилило ее панику.
   - Ма-ай!!..
   Последний удар боли заставил ее глухо застонать. Что-то не так. Эмти попробовала варьировать курс "Аванты" - но ничтожные девиации не дали результатов. Маневровые двигатели могли вызвать значимое изменение траектории полета только на длительном промежутке времени - дни, месяцы... годы. В распоряжении Эмти оставались часы, минуты. Секунды.
   Отчего-то вспомнила, как однажды на соревнованиях, разогнавшись на велокаре, нечаянно вылетела с проезжей части на тротуар. Тряхнуло так, что чуть не откусила себе язык. Вот смеху было... не для нее, а для остальных. Тех, кто видел ее конфуз.
   - Май... - почти шепотом. Нет ответа.
   Главным двигателям - обратная тяга. Готово. Подача энергии. Есть. Запуск. Эмти неподвижно замерла, ожидая. Каждый из главных двигателей, по сути - огромный линейный ускоритель. Ионизированные атомы рабочего тела разгоняются до околосветовой скорости и выбрасываются наружу. Этого не случалось уже давно. Период ускорения закончился годы и годы назад, сменившись полетом по инерции к давно обнаруженной СОТ. На то, чтобы добраться до нее, потребовалось около сорока лет - дольше, чем рассчитывали.
   Если бы сейчас кто-то оставался на безлюдных улицах Города, он ощутил бы странное. Как будто улицы стали слегка наклонными. Чуть-чуть, самую малость. Минута за минутой уклон возрастал, пока не составил примерно 15 градусов. Это соответствовало ускорению в 0.1g. Не много, почти не мешает пешеходам... Но, сопоставьте с начальной массой ковчега в 10 миллионов тонн, из которых 9 приходилось на рабочее тело - обыкновенную воду. Получите представление о невероятной мощи двигателей "Аванты".
   Эмти это, разумеется, не удивляло. Она родилась на ковчеге и все, связанное с ним, воспринимала, как само собой разумеющееся. Как и почти полное отсутствие сверстников. Детей здесь мало, они призваны заменить выбывших. Другие дети, во множестве, родятся после. Криобанки спермы и яйцеклеток охраняются на "Аванте", как самая большая ценность на свете. Да так оно и есть.
   Ее скрутил сильнейший приступ боли, который тут же прошел. Задача обратной связи - не убить сенс-оператора, а дать ему понять ошибочность его действий.
   "Я всё делаю правильно... Правильно!" Она стиснула зубы, готовясь к новому удару боли и он пришел. Слабее предыдущего, но намного длительней. Эмти хрипло задышала, губы ее искривились в муке, по подбородку поползала струйка пены. Эмти ничего больше не видела, ее затягивало в бездонный водоворот, откуда не было возврата. Оставалась мысль, за которую Эмти цеплялась, как за последнюю спасительную, ниточку. Ниточка становилась тоньше... тоньше... пока не порвалась со слабым хрустальным звоном.
   На экране визуализатора перед креслом безжизненно затихшей Эмти, "Аванта" смотрелась длинным, блестящим цилиндром. Внезапно вырвавшийся из его торца луч отобразил включение маршевых двигателей на подходе к СОТ. Экстренно тормозящий ковчег походил на огненный меч, погружавшийся в разверстую черную пасть.
  
  
   - Мои поздравления, Май... - Ферми смотрел сердито-благодушно; он умел делать эдакий двойственный вид. - Звездочка класса G0 в восьми световых годах отсюда. Я задействовал "Браге", пусть ищет.
   Майорана согласно кивнул. Электронный телескоп "Браге" - он один способен дать ответ на единственный вопрос. Есть ли у звезды, ставшей к ним ближайшей, планеты? И есть ли среди них терраподобные?
   Ответ от "Браге" поступил скоро. У звезды класса G0, массой 4.18, радиусом в 11.5 и светимостью в 99 солнечных - обнаружена планета на расстоянии в 9.985 астрономической единицы. Расчетные световое излучение и радиация на поверхности планеты идеально соответствуют норме. Еще одна планета, прямо-таки сестра найденной, отыскалась на удалении в 10.796 а.е.
   - Хмм-м... - промычал Ферми, - там должно быть попрохладней... Ладно, подойдем ближе, разберемся.
   При нынешнем "тау", равном 7 - соотношении корабельного времени и времени вселенной, "Аванте" потребуется чуть больше двух корабельных лет, чтобы войти в новооткрытую планетную систему. Конечно, при скорости в 0.99 световой дорога по внутренним часам займет годик с хвостиком; но лишний год уйдет на торможение. Иначе "тихая гавань" промелькнет за бортом почти мгновенно, только ее и видели - несколько часов и тю-тю...
   А если произошла ошибка, и ни одна из двух планет, по какой-то причине не подходит для людей? После торможения шансов на новую попытку не останется. К тому времени водяные баки "Аванты" почти опустеют. И заправиться будет негде. Межзвездный ковчег - средство одноразовое. Собран на геостационарной орбите. Необходимые для этого материалы и оборудование подняты туда с помощью орбитального лифта - колоссальной башни высотой в пятьдесят тысяч километров. История ее строительства - это отдельная повесть, которую можно было бы рассказывать долго. Башня стояла, как вызов небесам и не рушилась под собственной тяжестью по одной единственной причине. Ее поддерживала центробежная сила, порожденная вращением Земли. Через орбитальную башню в баки "Аванты" закачали воду. Для этого потребовалось три месяца. Затем опробовали маршевые двигатели. Еще месяц на доставку людей, тех отчаянных и отважных, которым уже нечего терять на истерзанной родине человечества...
   Потом "Аванта-17" отправилась в свой первый и последний полет. Остальные 16 кораблей серии ушли раньше, самый первый - за десять лет до того.
   Гинж Ферми очнулся от раздумий, поднял взгляд на Майорану. Главный ученый терпеливо ждал.
   - Переходим в режим торможения. Оповестить людей о сроках прибытия. Блюстителям - полную готовность, а то чую, случится всенародный праздник. Чтоб прошел аккуратно и дисциплинированно.
   - Девочка обрадуется, что всё получилось. Пойду, скажу ей. Я проверил запись. Снижение скорости всего на тысячную процента перевело нас на правильный трек...
   - А? Какая де... Ах, ну, да...
   - Она вышла из комы. Врач выпишет ее через три дня... И, представь, наконец прояснилось, в чем состоял глюк в навигационной программе. Если бы не Эмти...
   - Ладно-ладно. Разделяю твой восторг. - Ферми плотно сжал губы, давая понять, что разговор окончен.
  
  
   Два года спустя (по корабельному времени).
   Гинж Ферми коротко объявил:
   - Экстренный совет по предложению инициативной группы собран. Присутствуют: от высшего технического и инженерного слоя - Гинж Ферми; от научного - Гуч Майорана; от... группы граждан... Эмти-402.
   Он намеренно подчеркнул номер, но Эмти никак не отреагировала на шпильку главного инженера. Майорана залюбовался ею. За два года Эмти подросла, окрепла и больше не выглядела замухрышкой. Смотрела открыто и весело.
   - От граждан, (мы собрали 46 тысяч голосов, я напомню), предлагается изменить план высадки. Вот уже полгода разведчики живут в Новом Мире и сведения - самые благоприятные.
   - Ага. От вида зверюги, фотостат которой висит у Гинжа Майораны над рабочим столом, у меня до сих пор нервный тик начинается. Как это... смиле... смилу...
   - Смилодон. - подсказал Майорана, - Так назывался древний зверь на Земле, давно вымерший. Саблезубый тигр...
   - Жиль - командир разведчиков, назвал их стиксами. Они плотоядные хищники, но не враждебны к человеку. - вставила Эмти. - Жиль считает: это...
   - Знаю-знаю, - замахал руками Ферми, - бредовая теория о разумных зубастых и четвероногих. Разведчикам просто повезло, что звери пока не распробовали чужеземного мясца.
   Майорана вновь взял слово:
   - Мы также считаем, что план надо расширить. Остров посередине внутреннего моря - да, пусть будет нашей основной базой. Но мы предлагаем заселить весь тропический пояс.
   - Плюс 10 в среднем, тоже мне, тропики... - усмехнулся Ферми. - И полпланеты в снегу.
   Слабая улыбка тронула губы Эмти.
   - Со временем прозрачность верхнего слоя атмосферы увеличится. Май считает, что инерция климата велика, но через триста лет он станет теплым.
   - Ну-ну, голубушка. Вы со столетиями накоротке. А нам надо решать насущные вопросы.
   Майорана сказал:
   - Можно ничего не менять, оставить в силе прежние наработки. Как тебе придется по вкусу командовать людьми, среди которых почти половина с тобой не согласны?
   - "Каждое дело для своего человека и каждый человек для своего дела", - процитировал Ферми.
   - Полет завершен и закон изменился... - начала Эмти.
   - КТО это сказал?!
   - Жиль говорит, что...
   Ферми сдержал гнев. Командира группы разведчиков к порядку не призовешь, пока сам не окажешься на поверхности Нового Мира, да с большой группой блюстителей. Одно утешение, что и Жиль, как его... не сможет вернуться на "Аванту", чтобы здесь смутьянствовать. Посадочные модули - суть средства одноразовые, как и весь ковчег.
   - Личный номер этого... вашего друга?
   - Его зовут Гилберт Амброзо. Он и его товарищи больше не пользуются личными номерами. Я тоже верну себе имя, когда буду там.
   Ферми долго молчал, глядя перед собой.
   - Изменение к плану, предложенное гражданами - принято. Благодарю за обсуждение.
   Эмти и Майорана вышли вместе.
   - Видите, Май, мы его убедили!
   - Мне понравилось, как вы отстаиваете общие интересы. У нас три дня, чтобы определить подходящие места высадки по всему Миру. Архив съемок местности открыт для общего доступа.
   - Спасибо, Май! Знаете, что я думаю? В будущее истории Мира вы станете легендарным героем.
   Майорана сдержал улыбку. Эмти все еще - наивная девочка. У потомков будут свои заботы и свои герои. Через четыре поколения имена первопоселенцев забудут.
   - Спасибо. Помните? Наш с вами модуль - 222.
  
  
   - Здравствуй Жиль. Поверни чуть камеру, чтобы я тебя видела. Вот так. Спасибо за фильм, что ты прислал вчера. Я выложила его для всех. Мир прекрасен. Что смеешься? "Поля под снегом и дождем?" Это - не навсегда. Мы скоро увидимся воочию, а не так, как сейчас. Я познакомлю тебя с Гучем Майораной. Он очень хороший человек. Не хмурься. У нас с ним ничего нет из того, что ты подумал. Наш модуль - 222. До встречи... мой дорогой.
   Постой! Нет, все хорошо. Просто, мне почему-то тревожно. Девчачьи страхи. Помнишь стихи, что ты мне прислал? Не извиняйся, я быстро раскусила шифр. Так вот: последняя строфа... На крайний случай, только тебе! Не спрашивай, как. Сумела. Я тебе верю, помни! Ты будешь осторожен. Сотри запись. Пока!
  
  
   Посадочные модули имели форму чечевицы и являли собой стандартные аппараты аэродинамического спуска, вмещавшие до 6 человек. Обязательным элементами каждой квартиры в Городе были два посадочных модуля. Пассажирский и грузовой. Каждый модуль снабжен необходимым аварийным запасом, средствами радиосвязи, и, на первых порах, мог служить надежным и прочным временным жилищем.
   Когда наступит время, модули покинут "Аванту". Центробежная сила, порожденная вращением ковчега вокруг продольной оси, отведет модули на безопасное расстояние, где они смогут включить тормозные двигатели. Тогда и наступит время финального аккорда! Великий полет окончательно завершится. Разумеется, не для всех одновременно. Спешка уместна только при ловле блох и казнокрадов. Процедура высадки растянется примерно на неделю.
   На экране визуализатора перед Гинжем Ферми прокручивался список модулей.
  
   ...
   221 - исправен.
   ...
   222 - исправен.
   223 - исправен.
   224 - !!! поврежден теплозащитный слой.
   225 - исправен.
   ...
  
   Пальцы Ферми шевельнулись. "Переименовать: 222 в 000; 224 в 222; 000 в 224". "Удалить из списка: 224". "Обоснование: серьезная техническая неисправность".
   "Проверка окончена". "Готовность к высадке: ПОЛНАЯ".
  
  
   "...И обратил Сеятель к Миру свой милосердный взор. И увидел Он, что нет ловца на зверя и рыбака с неводом, и некому бросить зерно в землю. И молвил: "Да будет так: я сделаю это сам". И семь дней и ночей падали брошенные им зерна и выходили из них мужчины и женщины. И не было в Мире места, куда бы ни пало благодатное семя..."
  
  
   Модуль-222 начал разрушаться на высоте восьмидесяти километров, когда прогорело днище с нарушенной теплозащитой. Он резко накренился, автопилот не смог выправить такое сильное отклонение. Струя сверхраскаленного воздуха ворвалась внутрь модуля, вспоров его, как нож убийцы вспарывает грудь жертвы. После чего Модуль-222 распался на три части, которые, в свою очередь, стали делиться на всё более мелкие фрагменты. С каждой секундой их становилось больше, они лились огненным дождем... и гасли, сгорая дотла, не достигнув поверхности. А стратосферные ветры развеяли их пепел над Миром.
  
  

20. ЗАПРЕТНАЯ ИКОНА

  
   Ветер и дождь, и мрачное небо с несущимися по нему рваными тучами. Ерунда, по сравнению со вчера, когда "Катрин" летела впереди шторма. Гениальной конструкции катамаран с жестким парусом. Девятнадцать дней пути через Великий океан. Жара и ветер. Злые, палящие дни и таинства ночей. Скудная пища (как осточертели пеммикан и галеты!) и отмеренные порции воды. В непогоду вы с Арин укрывались в тесной каюте; Джеди в такие часы всегда сам стоял у руля. Он и сейчас на посту.
   Выбираешься на палубу, суденышко идет удивительно ровно. А ведь "Катрин" уже в Чертовом горле - узком, извилистом проливе, делящем Остров на две части. Меньшая, северная называется Грааль.
   - Джеди! Держитесь правого берега! Камни...
   Он кивает, его клочковатая борода дергается в такт. Ответа не слышно за свистом ветра, но он сказал: "Знаю". Старый искатель приключений. Волнение усиливается, слева волны с ревом останавливаются, налетая на невидимое препятствие и выбрасывают вверх фонтаны пены. Там дно поднимается острым скальным гребнем, на который в один несчастный день ты посадила "Громовержец". Ведь если идешь из Норденка, то указания лоции надо понимать наоборот. Ты тогда перепутала право и лево... Почти семьдесят лет прошло, а боль и стыд живут в тебе до сих пор.
   Не ошибись нелепо - одержала бы блистательную и бескровную победу. У Острова появилась бы веселая и добрая королева. А так ты обрекла себя на плен, муки и позорную казнь. На последующее чудесное избавление и жестокую радость реванша...
   Ладно. Что было, то безвозвратно ушло. Ты сбрасываешь прожитую жизнь, как змея кожу. Годы не властны над колдуньей, владеющей грозным даром вечной молодости. Скоро Остров останется позади, и ты не обернешься. Не взглянешь на пенные гребни, захлестывающие беспомощный крейсер. Твою козырную карту, бездарно оброненную со стола. Нет-нет, оглянись! Видишь? Позади ничего нет, кроме серых волн.
   Какая чушь! Ты сильно устала, вот и хандришь. А уже пора объясниться с Джеди. Потом. Не мешай ему сейчас. Через двенадцать часов "Катрин" выйдет на большую воду и возьмет курс на Норденк. Тогда к рулю станет Арин. Тебе Джеди позволяет править своим детищем только в открытом море. Интуиция подсказывает ему... Подсказывает тебе не верить.
   Через семь часов Джеди вваливается в каюту, Арин тут же освобождает ему койку и поднимается к рулю. Джеди плюхается навзничь, его борода гордо задирается вверх. Он шумно переводит дух и тут же задает храпака. А чего ты ждала? Задушевной беседы? Здесь нет мужчин и женщин, есть экипаж.
   ...Проснись... Пора... "Громовержец" вот-вот минует Чертово горло...
   Сон улетает, унося с собой череду напрасных воспоминаний. Оставляя после себя горечь и злость.
   Джеди тоже не спит, смотрит с прищуром. Надо ему сказать.
   - Джеди! Вы - великий мореход... Но я не знаю, как вам заплатить.
   Он, хмыкнув, ждет продолжения.
   - Если б не катавасия, что устроил "Ксанаду"... простите, Скайтаун... Я выписала бы чек на банк Магистрата.
   - Да, в сегодняшнем бардаке без налички не обойтись. - подтверждает Джеди. - Вы были состоятельной дамой? Сочувствую.
   Ты не намерена рассказывать, какой богатенькой была. Сейчас у тебя нет ничего. Капитал Нины Вандерхузе потрачен на подогрев восстания в Суоре. Не самое достойное дело, но лучше, чем допустить конфискацию грошей по суду в пользу государства. За отсутствием законных наследников.
   Попробовать вернуть деньги, которые ты когда-то подарила Ригли? В знак извинения за безумную, дикую вспышку. Девочка ничего на это не сказала, кроме нескольких холодных слов прощанья. Сколько лет... сколько лет прошло! Никто за все годы не снял денег со счета... Что такое говорит Джеди?
   - ...Я с самого начала знал, что за душой у вас ни гроша. Всегда понимаю, когда человек врет.
   Опаньки! А мужичок-то - пси?!
   Мгновенным ментальным броском прощупываешь его сознание; он тут же наглухо замыкает его. Ого! Сноровистый какой. Жаль, что вы с ним не встретились лет сорок назад. Был бы соратник и друг. Или враг.
   Чуть-чуть приоткрываешь свой ментальный образ. Не спеша, осторожно. Следишь за реакцией Джеди. Потом решительно убираешь все преграды. Глаза Джеди расширяются.
   - Когда-то могла бы вас озолотить. А нынче - не обессудьте.
   Он подымается с койки, худой, жилистый. Обросший неопрятной бородкой. Ты встаешь тоже. Минуту вы молчите. Потом Джеди получает свою награду.
   - ...Пора на вахту, - говорит он, и жестом пресекает возражения. Не твоя вахта, а опять его. Провожаешь Джеди на палубу. Ба!
   Курс - явно не Норденк! По-прежнему справа виден Остров, слева бескрайняя морская гладь. Распогодилось. Море совершенно успокоилось; послеполуденное солнце купается в облаках.
   Арин передает штурвал Джеди и идет отдыхать.
   - Джером Даррел! Куда это мы прём? - немного официального холодка не помешает. Пусть поймет, что ты очень даже умеешь сердиться. Но, что Арин, с ним в сговоре?!
   Джеди оглаживает кудлатую бороду.
   - Вагнок. Может, ждет вас там кто. Тогда... Ему - задавать вопросы. Вам - держать ответ.
  
  
   Ты узнаешь и не узнаешь Вагнок. Город, с которым связана большая половина твоей жизни...
   Память - вообще очень странная штука. Как ночной фонарь за спиной. Обернешься и увидишь, что пройденный путь, чем дальше назад, тем ярче. Жестокие и мрачные годы видятся исполненными тепла и света. И радости побед.
   А ныне ты радуешься тому, что удалось на халяву помыться в общественной бане. Там же выстирать и выгладить одежду. В свое время Хозяйка повелела обеспечить народ бесплатной горячей водой и мылом, дабы грязные голодранцы не оскверняли ни видом своим, ни запахом славную столицу Острова. "Большое ей спасибо..." Вот и ты - грязная (о, простите, уже отмытая!) голодранка. Так проходит мирская слава.
   Электричества в городе нет. Как в любом другом краю Мира. "Ксанаду"... черт! Скайтаун пожирает его без остатка. На ходу подметки режет. Хорошо, баня старая, еще времен зари Светлого пути, котел топят углем. И одежку гладят... угольными утюгами! Вот так: сильно плохо - на деле хорошо. Остров при Хозяйке заметно отставал по части бытовых удобств от той же, в конце концов, Эгваль. Все средства шли на удовлетворение экспансионистских амбиций Ее высочества. По сию пору (а после войны особенно) на Острове красивой жизнью не сильно пахнет. А чего не имеешь, того не лишишься. Вот так логично ты доказала себе, что от многолетнего владычества Хозяйки островитяне больше выиграли, чем проиграли.
   Эй, люди! Это я среди вас! В обносках с чужого плеча, голова укрыта шелковым платком, по суорской моде. Это мои ноги, обтянутые дырявыми джинсами вышагивают по разбитому тротуару. Помнится, здесь за поворотом стояла будка мороженщика. Вот остатки кирпичного цоколя. Трава лезет сквозь щели в асфальте. Напротив, по другую сторону улицы - свежесобранный из деревянных панелей магазинчик. Мальчишка проехал на роликовых коньках посередине мостовой. Разогнался, прокатился по инерции, сложил ладони рупором, крикнул кому-то: "На переучет!" Жизнь во всех проявлениях берет свое.
   Вдали видна башня небоскреба неподалеку от Двора Хозяйки. Так назывался правительственный квартал. Высотному зданию повезло - оно почти не повреждено. Чуть левее - пустое пространство, прогалина в городском пейзаже. Обломки рухнувших строений давно разобрали, но ты видишь исчезнувшие дома мысленным взором. Ты узнаёшь свой город. Но твой город отказывается узнавать тебя.
   Вздрагиваешь от звука автомобильного сигнала, шарахаешься с мостовой на тротуар. Вот черт! Тебя обгоняет колонна грузовиков, обдав чадом бензиновых выхлопов. Крытые брезентовыми тентами кузова, на дверцах кабин буквы "LBR". Молодые парни беззлобно скалятся, глядя через задний борт. Отчего не посмеяться над симпатичной дурочкой. Молча соглашаешься с ним - вид у тебя довольно глупый. Ни в одном краю Мира, с появлением Скайтауна, не работают бензиновые моторы. Кроме Острова...
   Первые ДВС на Острове не нуждались в электрической свече зажигания. Ее заменяла так называемая запальная трубка. Изобретение одного гениального юноши... Здесь просто вернулись на полвека (или чуть больше) назад. Ты не знаешь, насколько существенной должна быть переделка современного двигателя, но это - возможно. Доказательство - вот эти колонны военных грузовиков. На них перебрасываются всё новые и новые воинские части, чтобы форсировать Пролив. Остров избавляется от избытка молодежи, издавна служащей движущей силой всяческих революционных смут. Безжалостно бросая своих отпрысков в бой с ошеломленной и растерянной Эгваль.
   Колонна прошла и скрылась вдали. Ты вновь одна, народу на улицах мало, ты инстинктивно стараешься держать дистанцию между собой и редкими прохожими. Они идут по своим делам, а ты - по своим. Так совпало, что прохожие ( и ты вместе с ними) держат путь в одном направлении. И лишь один человек идет вам навстречу.
   Он огромен. Его гигантские шаги легки и неслышны. Вместе с тем, он недвижим и остается на месте. Не он, а ты приближаешься к нему. Портрет Хозяйки Острова на слепом, без окон, торце двадцатиэтажного дома. Легкое пальтецо распахнуто, руки в карманах. На физиономии мечтательная, с легким оттенком презрения ко всем и вся, полуулыбка. Это тебе так кажется.
   Ты узнаёшь это место. Вон там, вдали, тяжеловесные корпуса Адмиралтейства - постройки времен Великого Ваги. А этот обширный пустырь, огороженный забором из металлической сетки, был когда-то площадью Искупления. Здесь казнили Наоми Вартан. Что было бы, если б в тот далекий день стояла хорошая погода? И мрачное небо не грозило бы обрушиться на землю шквальным дождем? Палачи не суетились бы и были внимательны. Их не отвлекла бы от работы навязчивая мысль завершить торжественное действо до того, как народ побежит врассыпную, опасаясь вымокнуть до нитки...
   Циклопического портрета здесь не было бы. Вблизи видно, что он составлен из отдельных квадратных кусков окрашенной ткани, натянутых на каркас. Кто-то хорошо потрудился, переводя кадр кинохроники на гигантский холст. Хозяйка, ставшая легендой, по-прежнему незримо властвует над своим народом. Хотя, какое там незримо? Вот она, любуйся. А ты стоишь под ней - маленькая и жалкая.
   Тебя здесь тоже не было бы. Какие порой мелочи решают судьбу человека...
   Хозяйка держит свой путь, ее поступь легка и уверенна. "Пройдя долиной смертной тени, не убоюсь я зла". И ты не испугалась его. Ни чужого, ни творимого тобой.
   Небо над головой безоблачно, в нем наметилась легкая, почти невидимая глазу дрожь. Это энергетическая сеть Ксана... Скайтауна раскинулась на полпланеты. Сам он еще за горизонтом. Да? Оборачиваешься, полуденное солнце слепит глаза, прикрываешь их ладонью. Вон он, зараза, восходит на юге. Похож отсюда на плоский блин, почти не видимый сейчас, низко над горизонтом. Каждые 106 минут он чертит небо с юга на север; дуга его орбиты с вращением Мира смещается с востока на запад. Восемь раз за день... сейчас будет четвертый и Скайтаун пройдет над Вагноком в зените.
   Плоский, бледно-голубой издали, он всплывает в небо, становясь все более пухлым, формой приближаясь к кругу. В наивысшей точке ты будешь лицезреть его плоское днище; "Ксанаду" будет размером с солнечный диск. Он закроет солнце в этот раз?
   Глаза колет точечная яркая вспышка рядом с Небесным городом... Что такое? Замечаешь еще одну... Слезы мешают тебе видеть, ноги внезапно слабеют, становятся ватными. Так было когда-то... к месту казни тебя вели под руки. История повторяется, замыкается в круг, но вместе с тобою сегодня казнят весь Мир.
   - Тебе плохо, сестренка?
   Парень в форме, на Острове почти все молодые парни мобилизованы, остановился рядом с тобой. Неопределенно машешь рукой, он понимает.
   - А-а... гадость в небе. Приходится терпеть. Жизнь не заканчивается. Не расстраивайся так. Сколько всего было и прошло. И это пройдет.
   Благодарно улыбаешься юному философу. Улыбка получается вымученной.
   - Спасибо. Не буду больше бояться.
   Он прощается с тобой грубовато-ласковым пожатием руки. Грозно молчаливый Скайтаун все так же взбирается в небо. Не отвечающий на радио-призывы, недоступный для ментального контакта. Ты уже пробовала. Пустой номер.
   Только что его атаковали с территории Тира. Твердотопливную баллистическую ракету можно запустить и с помощью химического запала. А дальше положиться на гироскоп и механический таймер, коль скоро управление по радиолучу не работает. Ты видела в небе далекие взрывы ядерных зарядов. За пределами атмосферы, на высоте трехсот километров. А Скайтаун даже не почесался. Но даже на булавочные уколы ответит беспощадным ударом. Дело принципа. Разве не так ты сама поступала когда-то?
   Гелла... Гелла... Вот кто затеял атаку. В расчете, что Эгваль потом не пострадает, а возмездие обрушится на Протекторат Тир. Военная техника и знания Тира теперь служат... Кому? Кем стал тот, кого ты любила когда-то? Ловишь себя на привычной маленькой лжи. Не любила. Он тебя любил.
   Глупо торчать на одном месте и ты бредешь, куда глаза глядят. Это ты так думаешь. Автопилот у тебя в голове не иначе, как решил устроить тебе экскурсию по памятным местам. Дом Арды. Это - уже слишком! Седовласый владыка Острова, Вага Картиг отписал молодой возлюбленной дом своей покойной жены. Мол, понимай намек, как знаешь. Подумай, может, примешь подарок. Но времени на раздумья не дал, послав зазнобу свою на смерть. Ради сиюминутной политической выгоды.
   Дом Арды выглядит так, будто время не коснулось его. Стены из тесаного камня. Окна, закрытые в полдень деревянными ставнями. Четырехскатная красная черепичная крыша. Забор из литой чугунной решетки, опирающейся на каменные столбики. Калитка с бронзовым колокольчиком. Наоми Вартан никогда не переступала этого порога. Она не простила Вагу. Ни живого, ни мертвого. Хотя позже и говорила обратное, но это тоже была ложь. Или то, что она ошибочно считала тогда правдой.
   Косой взгляд, это всё, чем ты удостаиваешь старинный домишко. Не останавливаясь и не замедляя шага. Ты уже минуешь его, когда слышишь звук распахнувшейся входной двери. И голос Аниты Гариг:
   - Наоми! Добро пожаловать домой!
  
  
   Удар сотряс подземный бункер до основания. Разом погасли экраны мониторов, из числа тех, что еще действовали. Из динамика донеслись и смолкли вопли ужаса. Андрей поднялся на ноги, проверил оружие. А что ему оставалось? Шагнул к двери. Всему когда-то бывает конец.
   Бронированная дверь перед ним исчезла, как не было. В тот же миг исчез "Мини-Крамер" в его руке, оставив боль в насильно разжатых пальцах. Андрея потащило в черный проем, он рванулся и увяз, как жук в патоке. Пола под ногами не было! Его окружали черные, блестящие как отполированные, каменные стены вертикальной шахты. Неизмеримой глубины и диаметром метра четыре. Спеленавшая Андрея сила не давала делать резких движений, но медленно поднять голову он смог. Увидел сияющий кружок света верху.
   Который рос, летел навстречу, внезапно раздался, объял Андрея и исчез. Оставив быстро удаляющуюся равнину внизу и бездонный купол неба наверху. И рвущийся из легких безумный вопль.
   Если он и потерял сознание, то ненадолго. Потому что помнил, как цвет неба сменился с голубого на густо фиолетовый, потом черный. А мир внизу стал далеким и прекрасным, каким до этого его видел лишь один человек. Как звали ту чертовку из Тира? Мысль мелькнула и пропала. Обнаружил себя стоящим у овальной двери глубокого синего цвета. С мерцающими серебряными буквами. Они плясали и расплывались перед его взором. Сильно кружилась голова. Андрей разобрал там только имя: Marsia.
   Глубоко вздохнул. Вот еще задача: унять дрожь в руках и коленях. Андрей никогда не был трусом, но нечеловеческая мощь противника его глубоко поразила. Теплилась внутри слабая, жалкая надежда. Чем дьявол не тешится? Авось, несколько дней, как подготовленные к запуску ракеты с ядерными зарядами, попадут-таки в яблочко. И пустят на распыл весь этот небесный вертеп, с его надменными хозяевами. Он надеялся успеть прожить необходимые мгновения, чтобы воочию убедиться в успехе своего отчаянного замысла.
   Дверь перед ним, нет, не открылась. Красиво исчезла, и Андрей приготовился шагнуть внутрь убежища загадочной начальницы новтеран.
   - Смелее... адмирал! Что топчетесь, как девственник на пороге борделя!
   Насмешливые, сказанные с легким акцентом, но на языке Мира слова, и смутили и разозлили его. Расправил плечи, шагнул вперед. Побежден, но не сломлен. Овальный проем был достаточно высок, чтобы ему не пришлось нагибаться.
   Вошел. И замер. Перед глазами, как недавно, все поплыло. Ноги подкосились. Он хотел что-то сказать, но из горла вырвался лишь хриплый, каркающий звук.
   Небрежный жест Марсии, и падение Андрея сделалось плавным, пока он не коснулся мягкого, ворсистого, как трава, пола каюты.
   - Простите. Не учла психологический шок.
   Извинений Андрей не услышал, потому что на самом деле лишился чувств. Оказывается, есть на свете то, чего не в силах вынести даже такой закаленный человек, как он.
  
  
   Чей-то внимательный взгляд с высокой орбиты отметил единственный движущийся на ночной стороне планеты крупный неживой объект.
   - Мы загнали их в каменный век!
   И чей-то серебристый голос отвечал ему смехом.
   Бесконечной мертвой вереницей замерли на ночном шоссе разномастные авто. Все стояли пустые с погасшими фарами, их водители и пассажиры давным-давно разбрелись, кто куда. Ночь стояла серебряно-лунная. Под равнодушным светом Минны несколько человек в потрепанной одежде взобрались на железнодорожную насыпь.
   - Ерунда! Послышалось, - сказал один.
   - А я точно вам говорю! - кипятился другой, - Глухие тетери!
   На севере, на горизонте зародилось едва заметное, но набиравшее с каждой секундой силу движение. Тут вся группа призывно закричала и замахала руками. Ответом им был зычный свисток и нарастающий, ритмичный шум поезда.
   Древний, времен покорения Норденка Хозяйкой, паровоз увлекал за собой восемь вагонов. Голые торсы кочегаров лоснились от пота, парни метали в топку одну лопату угля за другой. И паровой двигатель, получая привычную пищу, отдавал энергию колесам. Небесный насмешник был почти прав, хотя и перепутал каменный век с веком пара.
   В одном из купе, при свете флуорлампы, тоже очень древней штуки, миловидная женщина читала полезную для духовного развития книгу. Рядом дети, мальчик и девочка, делали уроки - конец света не повод для безделья. Так сказал отец, удалившись на время, поразмыслить над одной задачей. Потруднее, чем ваши примеры, так он сказал.
   Люди в других вагонах тоже выглядели спокойными, хотя в сердцах их поселилась тоска. Ничего хорошего будущее не сулило.
   За окном проносился безрадостный, безлюдный, смутный ночной пейзаж. Хотя нет, вон кучка похожих на привидения, растрепанных граждан что-то неслышно провопила вслед грохочущему, оставляющему за собой султан грязного дыма составу.
   На котором вместе с немногочисленными приверженцами, домочадцами и скудной охраной бежал из Норденка "Великий" Магистр.
  
  
   Очнувшись, Андрей не мог сказать, сколько времени провел в беспамятстве. Он лежал навзничь. Слышал, как Марсия неторопливо расхаживает взад-вперед. Иногда видел ее, заложившую руки за спину; маршрут свой она прокладывала по каюте так, что периодически оказывалась рядом с ним. Андрей с удовольствием бы увидел ее в кандалах. При повторном взгляде на нее эта мысль показалась постыдной. Вновь накатило ощущение неизбывного позора и горечи.
   - Вставай! - сказала она. - Или помочь?
   Мягкая сила начала приподнимать Андрея, и он быстро перевернулся на бок, потом встал на ноги. Осторожно осмотрелся.
   - Ага. Любуйся, - подбодрила Марсия.
   Каюта ее была просторной, роскошной, лишенной острых углов. Удобное жилище, но не обиталище командира. Марсия, в свою очередь, с любопытством разглядывала его. Сказала, как думая вслух:
   - Отборный экземпляр. Правда. Высокий, сильный, красивый. Но, все же.. Я терпима к любым наклонностям и лишена предрассудков. Просто... секс с животными - это не моё.
   Настолько необъятным и удивительным было ее презрение к нему, что Андрей даже забыл разозлиться.
   - Ты - тоже... экземпляр. Настолько уверена, что станешь властвовать над нами?
   Возразила:
   - Не я. Мы.
   Спохватилась. Встряхнула головой. В центре каюты возникло изображение Небесного города. Примерно метр в длину, чуть меньше в ширину и с десяток сантиметров толщиной. Оно было объемным, красочным и позволяло разглядеть мельчайшие детали.
   - Наш "Ксанаду". Смотри.
   Андрей смотрел и так, безо всяких понуканий. Смотреть было на что. Со всех сторон Небесный город (как там его назвала Марсия?) окружали светящиеся точки. Они медленно двигались, сжимая кольцо осады, за каждой крошечной точкой тянулся такой же миниатюрный огненный след.
   - Красиво. Да?
   Марсия прошлась танцующим шагом вокруг изображения "Ксанаду". Ее тонкие пальцы быстро схватили светлую точку. Так ловкий человек снимает нагар с фитиля свечи, не обжигая пальцев.
   - А вот еще. И еще... сейчас поймаю!
   Обомлев, Андрей смотрел на ее игру. Понимая, что там, снаружи, далеко в пространстве, одна за другой реально гибнут запущенные с территории протектората Тир ракеты.
   Рванулся в прыжке. Мягкая, невидимая сила схватила его на полпути, не дав сбить Марсию с ног. Но, все же, рефлекторно отшатнувшись, она не удержала равновесия и шлепнулась на пол. В другое время Андрей рассмеялся бы, насмешливо и зло, прямо в ее сконфуженную физиономию. А сейчас, спеленатый силовым полем по рукам и ногам, мог только смотреть, как две оставшиеся яркие точки, которые не успела "погасить" Марсия, жалят "Ксанаду". Неужели у новтеран нет автоматической системы ведения огня?! Марсия поднялась на ноги... Она не успеет! Почему-то в этот миг Андрей испытал острое чувство сожаления. Не о себе.
   Она не сделала даже попытки. Вместе с Андреем смотрела, как расцвели два маленьких огненных бутона... и медленно погасли.
   - Добавочная энергия в наши аккумуляторы. Можно было и остальные так. Но мне захотелось побегать, размяться.
   Недоверчиво посмотрела на Андрея.
   - Любопытно. Ты всерьез ждал, что "Ксанаду" погибнет? Даже с одной десятой мощности в накопителях Ричи он неуязвим для любых ваших средств. А мы никогда не снижаем заряд ниже одной трети. Даже через тысячу лет вряд ли вы сможете нас победить. Ах, я ужасно нелогична. Раз уж мы здесь, то... У вас никогда не появится шансов нас превзойти.
   - Вы не дадите. Разрушив цивилизацию...
   - Это вы называете цивилизацией? Мы введем это в рамки. Промышленного феодализма вам с лихвой достаточно. А мы станем сюзеренами. Нас примут, не сомневайся. Простой Средний Человек, для краткости скажу... "быдло" (я верно произношу?), примет любую власть, при которой будет счастлив. Мы изменим вашу культурную парадигму и сделаем быдло счастливым.
   - Быдло?!
   - Не в обиду, а для краткости. И верно по существу.
   Андрей попытался прочесть на ясном лице Марсии издевку... и не смог.
   - Тебя я назову сукой. Не в обиду, а для краткости. И верно по существу.
   Мимолетная ли ее улыбка или просто игра освещения...
   - Я ошиблась, употребив слово с негативной окраской. Правильно сказать: "обыватель".
   Снова вперилась в него.
   - Допустим, "Ксанаду" погиб бы. Вместе с нами. Но ты... умер бы тоже!
   - Разумеется.
   Она зло пнула воздух ладонью и картинка Небесного города исчезла.
   - Разумеется! Разумеется... Разум имеется... Ты - дурак! Знаешь это?
   Андрей промолчал. В стене возникла еще одна дверь, Марсия повелительно указала:
   - Туда! Вон с глаз моих.
   Когда Андрей ушел (там дикарю приготовлено удобное жилище), Марсия плюхнулась на софу, уставившись взглядом в потолок. Надо систематизировать свои воззрения в свете новых данных. Не животные, а дикари.
   Осознанное самопожертвование свойственно только людям.
  
  
   "Прямо штаб какой... Один сидит, а трое ходят. Думают", - подумал Фома о себе и о помощниках, имитирующих кипучую деятельность в соседнем купе. Он строго настрого запретил входить к нему, пока не позовет. На полу, на деревянной, наскоро сколоченной подставке перед ним покоился ртутно-блестящий, геометрически правильный предмет. Параллелепипед. Ну... ящик. Метр на метр на полтора, без швов или заклепок. Без единой ручки, за которую его можно было бы поднять.
   Под порхающими над ним пухлыми ладонями Большого Фомы он отзывался то чистой, звонкой нотой, то низким, скорбным звуком. В воздухе появлялись и гасли призрачные картины: чертежи, схемы, просто пейзажи далеких миров. Они вспыхивали, бледнели и таяли, чтобы через мгновение воскреснуть вновь. Библиотека. Квинтэссенция загадочных, превосходящих всякое разумение знаний. Недоступная для смертных, словно чаша Грааля. Словно локоть, который не укусишь.
   Только что Фома получил над Библиотекой полный контроль на сто лет и один день вперед. Бездна любопытнейшей информации - впитывай, не хочу. Он тяжко вздохнул. Сто лет - слишком оптимистично, когда речь идет о последних днях человечества.
   В воздухе перед ним застыло изображение лиловой иззубренной линия на фоне бледно-серой координатной сетки. Фома покачал головой. Вот так пульсирует поле энерголовушки Скайтауна. Каждые 3 миллисекунды сильный всплеск, потом быстрое падение почти до нуля. Если правильно играть частотой радиосигнала... связь в Мире, худо-бедно, можно было бы поддерживать до сих пор. "Кто-то должен был догадаться об этом раньше. Например, я".
  
  
   - Видишь, какая я... - говорит Анита. Ей пятьдесят восемь, она выглядит моложе. И все равно переживает. Глядя на тебя. Видя воочию эту убийственную разницу между вами.
   Она встречает тебя в дверях. Не сходя с места, ожидая, когда ты подойдешь. И приходится войти; колокольчик на калитке нахально звякает, смеясь над побежденным твоим упорством. Ты переступишь этот порог? Вы обнимаетесь с Анитой, она не отрывает от тебя глаз.
   - Противоестественно. Да? - не удерживаешься от вопроса.
   - Наоборот. Ты такая, какой осталась в моей памяти. Люди живут в памяти друг друга такими, какими запомнились при расставании. А встреча после долгой разлуки всегда несет налет горечи. Когда мы замечаем, что сделало время с дорогим человеком... С тобой - этого нет. Для меня... Прости.
   Анита спохватывается, что сказала огромную глупость. Сообразив, что тебе-то тяжело видеть ее - когда-то молодую подругу. Она понимает, что ты чувствуешь. Не только сожаление, но и вину. За то, что безжалостное время не касается тебя своим варварским резцом.
   - Ничего. Я привыкла. На самом деле, я тоже меняюсь.
   - Да. Ты не давала зарока, что не поумнеешь. С тобой намного легче, чем раньше. Но, все же... как возможно? Превратить человеческий организм в подобие... "вечного двигателя"! В старину эту немыслимую машинку называли каким-то смешным словом. Не помню. Видишь? Уже склероз...
   Ты морщишь лоб в притворном раздумье.
   - Perpetuum mobile?..
   - Точно! Но, что же мы стали, как две надолбы? Пойдем.
   Томительная секунда и... Один шаг... не требующий усилий. Ты оглядываешься в прихожей с внезапно сильно забившимся сердцем. Внутреннее убранство тебе неожиданно нравится. Вот оно как...Достаточно сделать один маленький шаг и множество лет навсегда позади. Великий Вага прощен.
   Анита пристально смотрит на тебя. Потом вынимает из волос золотую заколку - изящную безделушку, украшенную мелкими рубинами. И маленьким вензелем: "NV". Ее сознание внезапно раскрывается перед тобой... Но ты не поддаешься искушению видеть. Это - как мысленно зажмуриться или просто отвести взгляд.
   - Анита! Не надо! Я не заглядываю в тебя.
   - Ты... серьезно?
   - Да. Поднимай обратно ментальный щит. Левкиппа научила?
   Твое (когда-то - твое!) украшение вновь прячется в прическе Аниты. Она смущенно улыбается.
   - Она так и не смогла объяснить, как это работает. По виду - гнутая золотая проволочка... с камушками. Просвечивать рентгеном - боязно, вдруг повредим... Но с нею чувствуешь себя, как в непроницаемом коконе.
   - Да. У меня их было две, одну отдала Левки. Задолго до ее Ренессанса. Чтоб не переживала. Мол, я ее вижу, а она не умеет защититься.
   Анита ведет тебя из прихожей в гостиную. Ты мельком отмечаешь про себя, что дверь в нее - новая. Не то, чтобы это так заметно, но бронзовые петли еще не потускнели.
   Устало плюхаешься на диван, кладешь ноги на стол. Анита аккуратно садится в кресло с высокой спинкой, поворачивает его к тебе.
   - А где оба твоих спутника?
   Ей не отвыкнуть от замашек следователя...
   - Арин и Джеди остались в Верене. Ты и так знаешь. Дальше нас не пустила флотилия, охраняющая обалденный плавучий мост через Рубикон. В Норденк не попасть - кругом эти чертовы мобили, крутятся в небе. Джеди надо поухаживать за "Катрин". Его кораблик для него дороже женщин. Арин же я сама попросила не волочься за мной.
   - Почему?
   - Я притягиваю неприятности, как варенье мух. Видишь: в Вагноке первый день, а ты меня уже сцапала.
   Анита смеется.
   - Побережье охраняется. О любых подозрительных личностях мне докладывают. Словесный портрет одной из оных очень походил на твой. Особа сия договорилась со стиксом, оседлала и тронулась на юг. В Вагнок, понятно.
   - Ты решила, что я обязательно попрусь туда, где нога моя испокон веку не ступала.
   - Поперлась же...
   - Я сама не знала, куда меня ноги несут.
   - Вот-вот. Кстати, убери их со стола, я скатерть постелю. Обедать будем.
   - А потом?
   - Потом я тебя арестую.
   - За что я тебя всегда любила, так это за решительность и быстроту действий. А между первым и вторым мы успеем суд устроить? Но приговор, чур, исполнять, когда я компот выпью. Как говорит одна моя... знакомая: "Умирать натощак - вредно для желудка".
   - Подруга?
   - Без нее меня бы уже не было. Честно.
   Анита удивлена. Очень удивлена. Тому, что ты говоришь серьезно. Тебе становится немного неловко. Ведь ты давно внушила Аните представление о миз Хайд, как о существе высшей породы. Сверхчеловеке. Между тем, это оказывается - не совсем правда.
   Ты, наконец, перестаешь попирать стол ногами. Встаешь, вызываешься помочь Аните с сервировкой. За этим занятием вскользь замечаешь:
   - Каким бы ты, Анита, ни была архисовершенством... будет и на старуху проруха... Да? Вот и со мной так.
   Анита чему-то затаенно улыбается.
   - Ты свою подружку... очень любишь.
   - Обожаю.
   - Как когда-то меня...
   Отрицательно мотаешь головой.
   - У нас с ней ничего не было. Это... это - не ее. Понимаешь? И я помалкивала в тряпочку - днем; и тайком рыдала в подушку - ночью..
   Анита насмешливо-сочувственно качает головой.
   - И вы расстались. К горести твоей и печали. Конечно, о том, кто ты на самом деле, подружка не знает.
   - Нет.
   - Боишься?
   Надменно вскидываешь голову.
   - Я - пуганная-перепуганная. Чего мне боятся?
   - Конечно, нечего. Это я так,
   За окнами быстро темнеет. Еще не вечер - это Скайтаун закрыл-таки солнце.
   - Обедаем при свечах, - говорит Анита и зажигает свечи в старинных фарфоровых подсвечниках. - Тебе нравится?
   - Уют...но... - ты отвечаешь с набитым ртом.
   Анита, не скрывая, любуется тобой. Говорит:
   - Ее высочество, неповторимая и гениальная, тем не менее...
   - Што...
   - ...Была настоящей свиньей. И ела, как свинья... Руками.
   Ты сдерживаешь смех. Еще не хватало: подавиться насмерть котлетой - отнюдь не героическая кончина.
   - ...Твоя подружка, не знаю, как зовут, неужто терпела это?
   Прожевав, проглотив и утерши губы тыльной стороной ладони, ты парируешь:
   - Да Лора сама такая, - и умолкаешь, осекшись. Элементарная ловушка, чтобы узнать имя, которое ты не хотела называть. Попалась.
   А Анита глухо вскрикнув, подается к тебе. На белой скатерти блестит золотая с кровавыми рубиновыми капельками заколка для волос.
   - Говори... - умоляет Анита. - Говори!
   Ты сама потрясена. Ваши сознания соприкасаются. "Анита! Единственная из людей, кто когда-то так хорошо понял меня и разгадал... Анита! Твой отец был моим возлюбленным. А та, о ком я безнадежно мечтала... от кого бежала, страшась, что она узнает обо мне правду... Она - твоя дочь!"
   Вы говорите и не можете наговориться. Аниту не смущает, что ты успеваешь отвечать на ее еще не заданные вопросы. Пару раз и ей удается проделать это с тобой. Все люди - немножко пси. Анита тоже.
   Еду и беседу вы запиваете отнюдь не компотом. Когда в окна вновь заглядывает солнце... вы двое уже пьяны вдрызг.
   Два бесчувственных женских тела на широком диване. Обе одеты. На молодой - видавшие виды джинсы, курточка, потертые кроссовки. Старшая - в строгом брючном костюме. Правое запястье молодой приковано к левому запястью старшей наручниками. У старшей на отвороте жакета блестит металлический жетон с надписью крупными буквами: R.E.G.
   Обе крепко спят, не сознавая комичности положения. Именно так и должна закончиться феерическая карьера Хозяйки Острова. Та, кто гонялся за нею в Эгваль много лет назад, теперь возглавляет секретную службу Острова - Ra Exelensa Gardano. Название переводится как "Служба безопасности Ее высочества". Тот, кого Ее высочество безжалостно преследовала, сейчас занимает ее бывший пост Верховного координатора. И возглавляет наступление войск Острова на Эгваль. Добиваясь ничтожными силами успеха там, где некогда потерпела фиаско отборная хозяйкина рать.
   Бедная, глупая, упрямая девочка. Все твои замыслы и великие планы обернулись ничем. Твердое правление - диктатурой, переросшей в тиранию. Стабильность - застоем. Способность легко разгадывать уловки политических противников и чиновников-жуликов - непомерной гордыней и ложным чувством собственного превосходства. И там, где щедрой рукой ты сеяла добро, взрастали во множестве цветы зла.
   Разве могла ты предположить, что твой старый добрый хитрец Рон Гаяр в молодости был прощелыгой и циником? Жизнь сильно его обтесала, исправив врожденные недостатки характера. Дав мудрость, способность смеяться над собой и сочувствовать другим. Ты подарила ему тайну Ренессанса. Нет, не так. Ты указала дорогу, на которой гениальный Рон сам разгадал эту тайну.
   Ренессанс! Великое достижение, граничащее с чудом. Ты подарила его дорогим тебе людям.
   К скрюченной болезнями, умирающей старухе Левкиппе Картиг вернулись здоровье, силы и... молодость. Но математический гений семнадцатилетней Левки навсегда остался в далеком прошлом, когда Левки на самом деле было семнадцать. Хотя и нынешняя Юнис Орт - светлая голова. Но и только.
   Невесть где сгинула Ригли - Реджина Айни; тело зрелой женщины обрело юные формы, но психика оказалась искалечена.
   Сам решившийся на опасный в преклонном возрасте опыт, Рон остался (к твоей радости) жив. Став таким же здоровым молодым циником и негодяем, каким был задолго до встречи с тобой. И молодчик этот оказался к тебе совершенно равнодушен! Нет-нет, никаких грубостей, Айвен Астер всегда держался с тобой подчеркнуто уважительно. Но отчего-то от общения с ним тебя пробирала дрожь.
   Пенелопа Картиг, с которой тебя долгие годы связывали отношения любви-ненависти - единственная твоя удача. После Ренессанса она одна нисколько не изменилась. И (неожиданно!) восстановила память о прежней жизни. Чем вынудила тебя бежать от нее, потому что вспомнила не только добро, но и зло, которое ты творила. Когда был захвачен "Парящий орел", Пини грубо отказала тебе во встрече с Леонидом. Сказала, что будет работать с ним сама. Виновна ли она в том, что потом с Леонидом сталось? Он так и не смог вспомнить тебя. И он - больше не пси.
   Пламя одной из свечей в похожем на высокую фарфоровую кружку подсвечнике, почти невидимое в свете воскресшего дня, затрепетав, гаснет. Следом потухает вторая свеча и третья...
   Анита очнулась. Немного побаливала голова. В комнате было хоть глаз выколи. Вот это - настоящая ночь. Но в памяти... горит заря... прямо по курсу "Громовержца". Скоро родится день. День твоего последнего боя. Файд дает команду лево руля и восходящее солнце провожает корабль, входящий в Чертово горло. Твоя победа близка...
   Вздрогнув, Анита проснулась окончательно. "Спокойно!" - сказала себе. "Не бойся. Это - не твои воспоминания, а Наоми. Времен, когда она еще не стала Хайд". Решила проверить, на месте ли волшебная заколка. Протянула руку к голове... Звякнула цепь наручников. Тьфу! Совсем забыла. Дурацкая шутка. Пошарила в кармане и не нашла ключа.
   Тихо позвала:
   - Ная!..
   Она сонно отозвалась:
   - Cho, mama...
   И тоже проснулась. Анита ощутила в темноте ее пальцы... и ключ от наручников в своей ладони. Расковались и пошли, ощупью, искать света. Глаза Аниты скоро привыкли к темноте и она увидела силуэт Наоми напротив окна.
   - Ная...
   - Что, Анни?..
   - Я помню твою жизнь... Даже то, как звали тебя в детстве...
   - А я твою. Это - как тень, как сон, как отраженье в старом зеркале?
   - Да.
   - Ничего. Пройдет.
   - Но... что с нами?
   - Также, как и твоя дочь... ты, Анита - латентная пси! Наши сознания соприкоснулись на короткое время. Частично пересеклись. С тобой бывало такое: попадаешь в незнакомое место, где никогда не бывала и... узнаешь его. Дело в том, что ты неосознанно читаешь мысли давно живущих там людей.
   - Да. Это бывает практически со всеми.
   - Все люди - немного пси.
   - И мы с тобой...
   - Мы - дополняющие друг друга натуры. Можем практиковать полный ментальный контакт (очень редкая и опасная штука!), без риска свихнуться или заработать шизофрению. Если в момент ментального слияния ты... вдруг умрешь, то... останешься жить во мне. Такое вот... суммирование душ... Нужно только не прерывать контакт до смерти партнера. И его смерть не должна быть болезненной, иначе второй получит тяжелый шок. Или умрет.
   - Понятно... Вон оно как: испокон веку ходят истории про одержимых. А ты объяснила: "ментальное слияние". Наверно, далеко не всегда удачное. А чтобы тебе не было больно, это как? Вкатить мне хорошую дозу морфия и не спеша удавить телефонным проводом?
   - Вроде того. Шучу. Я предпочитаю увидеть тебя прошедшей Ренессанс.
   Анита надолго замолчала.
   ГИН - Гаяровский институт в Норденке. Загадочное медицинское учреждение, славящееся всегда верными диагнозами. Источник финансирования - Фонд перспективных исследований. Состав правления Фонда держится в тайне. Филиалы Фонда и дочерние предприятия, скорее всего - существуют. Но никому неизвестны. Впрочем... Школа в Норденке для одаренных детей. И ее директор - Юнис Орт - она же Урсула Тон - она же Левкиппа Картиг. Если потянуть за это звено, Анита размотает всю цепочку. Понятно, куда делись остатки баснословного состояния Хозяйки, и почему сейчас Наоми бедна, как церковная мышь.
   Хвала Ренессансу! Или проклятье? Юнис - чудесное имя! Символ неугасимой молодости. Какая разница, что она - не Левки Картиг больше?
   "Я забуду прежнюю жизнь. И Наоми тоже забуду. Проснусь в первый день моей новой жизни... Ная поздоровается со мной. А я ее не узнаю..."
   - Хорошо... - сказала Анита. - Через десять лет. Если буду жива еще.
   - И если я.
   Их руки соединились в теплом, крепком пожатии. Анита хрипло рассмеялась.
   - Ничего этого не случится. Мы забыли. Про Скайтаун и новтеран! Крупные города - обречены. Норденк тоже. В первую очередь он. Мобили Скайтауна крутятся около "Парящего орла", который десять лет, как болтается на воде в гавани Норденка. Жители бегут из города, кто на своих двоих, кто на стиксах, если те соглашаются помочь. Вскоре настанет черед остальных людских поселений. Нашим детям и внукам - жить в пещерах.
   Наоми подавленно молчала и первой заговорила Анита.
   - Ты умеешь видеть грядущее. Иногда. Скажи, что видишь сейчас? Есть ли надежда? Новтеране упорно хотят лишить нас даже намеков на нее. Они начали разрушать храмы Девы Марии! Церкви попросту рассыпаются грудами бревен и кирпичей. Везде, где над нашими головами проплывает Скайтаун. Треск, клубы пыли, не оседающей вниз; прихожане в ужасе видят, как стены разламываются, освобождаясь от вековой тяжести собственного веса; как со скрипом распрямляются, лишившись нагрузки, потолочные балки; и в широкие трещины заглядывает солнце. Здание не падает до тех пор, пока люди, как ошпаренные тараканы, не выбегут прочь. А бежать, в состоянии почти невесомости, ой как нелегко! Сердце бешено колотится от иллюзорного чувства непрерывного падения. Голова кружится, ноги скользят, желудок подпрыгивает к горлу. Ничто так не способствует утрате веры, как зрелище священника, обильно блюющего на святые дары...
   - Аграв-луч. Лишающий веса всё, чего коснется. Даже придающий силе тяжести слабый отрицательный вектор ...
   - У нас есть надежда?! Что ты видишь?
   - Ничего... Сияние. Такое, что больно смотреть. В две вещи только верю. Хочу верить.
   - Во что?
   - Что простишь меня за моих соплеменников. И что власть их - не навсегда.
   Комнату залил мягкий свет, исходящий от аппарата видео на столике в углу. Заставка на экране показывала Скайтаун в полете над необычайно красивой местностью. В голубом небе висела бледная арка - кольцо Новтеры можно видеть и днем.
   Анита вздрогнула.
   - Черт! Опять влезли!.. На испуг берут. Вот вам чудо, дикари. Видео работает без тока!
   - Чепуха. Наводки от рэт-поля.
   - А цвет на черно-белом мониторе откуда?
   - Ниоткуда. Всё - оттенки серого. Точки на экране мерцают с такой частотой, что цвет возникает в твоем мозгу.
   - С тобой хорошо. Умеешь запросто объяснить любое чудо. А что еще за...поле?
   - Энергосеть. Невод. То, что мы видим вокруг Скайтауна каждую ночь. Да и днем тоже. Оно уже простерлось над всей планетой. Половина планеты всегда освещена солнцем и накачка ричи идет непрерывно.
   - Ричи?..
   - Аккумуляторы. Очень-очень емкие. Лет через сто и у нас будут...
   Наоми осеклась, поняв, что опять выдала желаемое за действительное. А действительностью был ровный, хорошо модулированный голос.
   "...Стереть следы ложных взглядов, мешавших принять жизнь такой, какова она есть. На самом деле, мы - не атеисты. Мы не отрицаем веру и дадим ее вам. Верьте в Новтеру и будьте счастливы. А ложные храмы пали и ничто их не защитило..."
   Наоми удержала Аниту, собравшуюся метнуть в экран видео тяжелый подсвечник. Та попыталась вырваться.
   - Сволочи! Народ - это язык и вера. Одну опору из под нас уже вышибли. Какая там... Дева Заступница, когда церкви ее имени рассыпались в пыль одна за другой? Скоро нас заставят учить язык господ. Кстати, это ты... положила начало. "Тонго - язык науки". Язык Хозяйки! Его до сих пор не забыли на Острове.
   - Я действовала, как удобнее... без дальнего прицела...
   - У тебя все без прицела, да в яблочко. Новтеранская закваска. Прости...
   Наоми кивнула, мол не бери в голову. Сказала:
   - Сведи меня с... Астером и Полиной. "Она не решается произнести их прежние имена", - подумала Анита, а вслух сказала:
   - Давно пора. Пошли.
  
  
   Ты ежишься от резкой прохлады. Разве ночи в Вагноке такие холодные?! Анита тянет тебя за рукав, пойдем быстрее. Приходится топать пешком, благо, не далеко.
   Глаза привыкли к темноте, ты видишь вдали темный купол Белой церкви. Такого бункера - поискать, как катакомбы под нею. Туда рэт-поле не достает. Там работает электрогенератор и внутренняя радиосвязь. Тамошний госпиталь, (вспомни: больничка при Белой церкви была всегда), до сих пор проводит сложные операции. Так говорит Анита.
   Обо закатилась, Минна еще не взошла; лишь звезды мерцают вверху. Все одновременно... Словно небосвод, объятый страхом, дрожит мелкой дрожью. Ты дрожишь тоже. От холода и ни от чего кроме. Разве не так? Белая церковь...
   Наверняка - последний оставшийся храм Девы! На нем Новтера завершит искоренение веры в Заступницу. Лишь только наступит день и Скайтаун взойдет над Миром. А пока он, невидимый отсюда, наматывает витки от полюса до полюса над Великим океаном.
   К утру все, кто находятся в катакомбном убежище, должны покинуть его, пока оно не превратилось в смертельную западню. Анита не понимает и ты поспешно объясняешь.
   Подземные кельи и коридоры с высокими сводами! Они столетиями выдерживали громадное давление сверху, и выдержат еще столько же... Но не выдержат легкого толчка снизу. Потому что клиновидные камни, из которых собраны своды, разойдутся в стороны. Роль внутреннего толчка выполнит тяга порожденного Скайтауном аграв-луча. В зоне его действия, на поверхности земли и далеко в глубине, всё обретет на мгновение отрицательный вес. Когда луч будет выключен, каменная кладка подземных галерей не соберется снова воедино - это невозможно. Катакомбы под Белой церковью "схлопнутся", похоронив под собой всех, кто искал в них убежища.
   Неужели новтеране настолько жестоки, негодует Анита. Нет, конечно. На Новтере не бывает подземных укрытий, как не бывает и войн. Новым людям незнакомо стремление укрываться от опасности в пещерах, бункерах, бомбоубежищах... Они не подозревают о том, какой опасности подвергают сейчас и подвергали ранее многих и многих из покоренного ими мира.
   Не до конца покоренного. Но за этим дело не станет...
   Вы обе ускоряете шаг. Небо бледнеет... Но ведь до рассвета еще далеко!
   От купола Белой церкви исходит дрожащее фиолетовое сияние... это - отраженный свет! А вот и его источник... Заслоняемый до поры высоким куполом, Скайтаун, похожий на черную луну в центре лилового вихря, медленно плывет над городом, молчаливый и грозный. Он изменил орбиту?! Напившийся энергии - солнечной и земной, до источников которой смог дотянуться, он вернул себе прежнюю свободу полетов над Миром. Oh, fluido merdo! Anpovej!
   "Ксанаду"... Скайтаун... Он не слышит или игнорирует твой ментальный зов. Остановитесь! Да остановитесь же, идиоты! Ты не замечаешь, что бежишь, пока не слышишь за спиной хриплого дыханья Аниты. Ей тяжело выдерживать твой темп. Перемахиваешь в прыжке невысокий заборчик - ты уже во дворе Белой церкви. Видишь людей, сердце вздрагивает от радости - сообразили-таки выйти? Нет-нет... Всего трое, один из них - ветхий старец. Одеты в белое - настоятель и послушники.
   В тонких, иссохших руках старика деревянная доска... тьфу, это икона. Неправильных, удлиненных пропорций. Три к одному вместо золотого сечения. Маразматик чертов! Нашел время. Заклинать "Ксанаду" Запретной иконой. Это - известная иконописная творческая неудача. Минувших дней и старины глубокой. Так и хранилась веками в церковных загашниках. Уничтожить боязно - облик Марии-девы все же... И в обрядах использовать нельзя - нарушение канона, оскорбление чувств верующих. "Запретная икона" стала именем нарицательным. Нечто несусветное. Неоспоримый аргумент, который невозможно пустить в ход. Лишняя карта в колоде. Фальшивый туз. "Уповающий к ней, да наказан будет..."
   Старик из последних сил, обеими руками, поднимает икону над собой. Все вокруг вдруг окутывается в багровые тона - это прицельный лазерный луч пал со Скайтауна на Белую церковь. Сейчас включат аграв. Губы старика неслышно шевелятся. Двое служек - как статуи с искаженными лицами. Они больше напуганы не тем, что вот-вот умрут под развалинами церкви, а святотатством, что творит их духовный наставник. Как смог он убедить их последовать за ним? И как они согласились?
   В темном небе порхает и крутится сверкающая полоска - оторвавшийся металлический лист с купола церкви. Аграв уже работает?!
   Металлический лист падает все быстрее, вращаясь, как бумеранг... Тонкое жужжание превращается в грозный свист. Ты не в силах пошевелиться, не в силах бежать от опасности. Чудовищная секира совсем близко...
   Она перерубает обе поднятые руки старика ниже локтей, и ты видишь, как медленно-медленно падает наземь Запретная икона...
   Один из служек стоит, как стоял... из его шеи тугим фонтаном хлещет кровь, а отрубленная голова еще не коснулась земли. Никакой палач не сработал бы чище. Второй парень бежит, высоко подбрасывая ноги, нелепо сверкая голыми пятками. Оборачивается... кидается в сторону. Железный лист проносится рядом с ним и со звоном врезается в металлический забор. Ну, всё. Хоть кто-то уцелел.
   Паренек силится встать, падает на четвереньки. Из распоротого живота петлями выпадают окровавленные внутренности. В багровом свете кровь кажется черной.
   Охвативший тебя столбняк проходит. Кидаешься ко входу, взбегаешь по щербатым ступеням... последний раз твои ноги касались их шестьдесят семь лет назад. С той поры, когда ты вышла отсюда... уже не той, кем была, а... Хозяйкой. Особой не набожной, не суеверной и в Заступнице не нуждающейся. А от идиотских случайностей никто не застрахован. Как те трое.
   Бронзовое кольцо на дубовой двери. Никто не отзывается на стук.
   Чья-то рука хватает тебя за плечо. Анита. Ты вырываешься, но Анита настойчива.
   - Уходим! Ная, уходим!!
   Она не говорит "бежим", но подразумевает. Сейчас здание рухнет. Пора уносить ноги и побыстрее.
   Ты молотишь в дверь кулаками.
   - Пини... Пини!!..
   Анита бьет тебя под дых, отмеренно и точно. И волочет прочь. Какая она сильная, несмотря на свои годы! А ты даже не брыкаешься, прямо тряпичная кукла, так Анита тебя уделала... Она внезапно спотыкается, отпускает тебя, ты падаешь - вот так ударила мордой в грязь. Даже не чувствуешь боли.
   Это уменьшилась сила тяжести! Оттого и потеряла равновесие Анита. Ты поднимаешься на колени. Анита рядом, стоит, выпрямившись, подняв голову к висящему над вашими головами черному пауку в центре лиловой паутины. У паука светится один единственный красный глаз. Сильная ладонь Аниты в твоей ладони.
   Сейчас Белая церковь падет, погребая вас под собой.
   Под коленями что-то больно давит, ты ерзаешь, пытаясь избавиться от помехи. Черт, даже умирать приходится, терпя мелкие неудобства... А! Жалкая дощечка! На ней Дева даже не нарисована - картинка выложена из цветной фольги. Древний, тысячелетней давности кич.
   "Что скажешь, Дева? Я ничего не могу изменить. Ты тоже. Но я - живой (пока еще) человек! А ты - лишь древний, бессмысленный миф. Ради которого веками напрасно гибли люди. Последние жертвы принесены только что..."
   Линии портрета становятся четче, а краски ярче. Наверное оттого, что на глазах твоих - слёзы. Оптический обман, да?
   Цвета иконы наливаются яркостью, ты глядишь, не веря. Слышишь глухой вскрик Аниты.
   День среди ночи встает над Миром! Это похоже на ускоренное кино. На твоих глазах светлеет небо и его высокий синий купол накрывает землю. Деревья тянут к нему зеленые кроны. На мостовых и на стенах домов лежат их колеблющиеся серые тени. А под ногами у вас ваши с Анитой тени, льнущие друг к другу...
   - Смотри! - кричит Анита. - Ная, смотри!
   На полуденном небе нет солнца. Ослепительный свет, на который также больно смотреть, как на солнечный, исходит от перечеркнувшей небо узкой сверкающей полосы. Она исходит из бесконечности и упирается в "Ксанаду". То бишь в Скайтаун, будь он проклят!
   А он похож на паука под огнем зажигалки! Так же дергается, ежится, корчится.
   - Анита, что это?!
   - Тебя спрашиваю...
   - Я ничего не понимаю!
   Небесный огонь тихо гаснет, как будто наступает вечер, а за ним возвращается ночь. И привычная сила тяжести. Скайтаун окружен багровыми всполохами. А между ним и лиловой паутиной энергосети, покрывшей небо... растет, ширится пустое пространство! Как расплывающийся черный круг. Невероятная правда открывается тебе...
   - Анита! Он... Потерял невод!!
   - Что?!
   - "Ксанаду" лишился генераторов рэт-поля! Как думаешь: сколько энергии нужно такому титану? Отныне он будет только тратить ее, но не получать. Пока не промотает всю до конца.
   Запретная икона лежит у твоих ног, ты поднимаешь ее, отмахиваясь от предостерегающего возгласа Аниты.
   Вот оно как. Одно дело знать понаслышке, другое - впервые увидеть. Здесь, в нарушение канона, Мария-дева изображена в полный рост. В нарушение канона, изображена с непокрытой головой; с разметанными в беспорядке светлыми кудрями. Губы ее не сложены в знакомую кроткую полуулыбку, а гневно сжаты. И, невиданное дело, Заступница вооружена!
   В ее руке грозно сияет обнаженный огненный меч.
  
  

21. ПАДШИЕ АНГЕЛЫ

  
   "Показания Айвена Астера, второго вице-координатора Острова. 16 зевса 1394 года. Вагнок". Почему именно мне вести отчет о недавних событиях? Остальные - слишком потрясены. Я же, как полагают, сохранил ясность ума и способность принимать решения. На самом деле я также растерян и близок к отчаянию.
   Но, к делу. Айвен Астер, больше известный как "брат Рональда Гаяра", родился 1 января 1940 года. Хотя я выгляжу молодцом - ни морщин, ни седины, сейчас мне должно быть пятьдесят четыре. На год больше, чем было брату, когда на своем жизненном пути он повстречал некое... существо. Внешне - молодую, приятную женщину. Брат обратил внимание на нечто неуловимо странное в ее облике, но не смог понять, в чем дело. При повторном взгляде ощущение необычности пропало.
   А Существо оказалось очень... занятным и необычайно опасным. Умеющим одним малозначащим словом, взглядом, жестом... мимолетной улыбкой полностью подчинить себе человека. Навязать ему свою волю, желания, просто капризы. А еще Существо могло черпать энергию и силы из людских эмоций. Присваивать чужие идеи, мнения и планы. До конца жизни брат служил Существу верой и правдой. Любил его. Платонически. Существо не брезговало интимной связью с людьми, как с мужчинами, так и с женщинами. Но брат мой в список избранных не попал. Страдал ли он от этого? Наверное, да.
   Всю жизнь он вел дневник, часть которого Существо разрешило опубликовать. Увлекательный приключенческий роман. Так говорили все, кто прочел "Записки Рональда Гаяра". Так скажу и я. Никто не увидел очевидного, спрятанного между строк.
   Существо, поработившее нас, внешне ничем не отличалось от людей. Среднего роста, обаятельная, прекрасно сложенная женщина. Чуточку провинциалка, но хорошо образованная. В силу обретенной ею колоссальной власти, на многое способная. Лишь одно ей было не под силу. Люди вокруг нее взрослели, старились, умирали. Существо тоже было смертным, и боялось смерти, как все обычные люди. Лишь одного страха оно было лишено. Прожитые годы не оставляли на нем следа! Оно не в состоянии было состариться! Организм его, подобный мифическому "вечному двигателю", сам по себе никогда не прекратит работу! Всегда молодая ведьма, владычица мыслей и поступков людских... Зернышко зла, невесть откуда упавшее в Мир. Эту грозную тайну разгадали немногие, брат был в их числе, я уверен. Остальные ничего не замечали. А для народа Существо придумало нехитрый грим, темные очки, перчатки на руках... Все, чтобы скрыть, что перед людьми не старуха, а молодка, играющая старуху.
   С годами ее власть, сила и богатство неуклонно росли. А верные слуги постепенно дряхлели и от этого служили ей всё хуже. Наступала пора приручить новых...
   Вместо этого, Существо начало тратить безумные деньги на фантастический медицинский проект. Якобы, старение и смерть - не безусловные атрибуты жизни, а врожденная программа самоуничтожения. Она включается автоматически, как только совершен успешный акт продолжения рода. Не случайно творческие способности мужчины необратимо угасают после примерно семи лет брака. За это время рождено двое-трое детей и дальнейшее существование мужской особи становится ненужным. А женщине еще предстоит воспитать рожденных ею детей... Оттого женщины живут немного дольше мужчин.
   Ради диковинного околонаучного бреда на ветер швырялись немереные средства. Сосредоточившись на ложной цели, Существо утратило интерес к внешней политике, к защите своих территориальных приобретений. Бездарно проиграло внезапно разразившуюся войну с Эгваль. И, лишившись всего, кануло в безвестность.
   Ничего этого брат не увидел, потому что скончался 4 зевса 1360 года, за двадцать с лишним лет до драматических событий, освободивших нас от власти Существа. А я тогда был, как считается, юношей, обдумывающим житье. Скорбящем о великом брате. Могущим многое рассказать о нем его биографам, журналистам и просто любопытным. Прилично на этом заработав.
   К удивлению нынешнего поколения журналюг, не сохранилось ни одного интервью молодого Айвена Астера, где бы он рассказывал о своем гениальном брате. Не сохранилось даже рассказов о самом Айвене Астере - младшем брате гения. Как будто Айвена Астера вообще тогда не существовало! Совершенно верно. Он возник ниоткуда двадцатью годами позднее. Он никогда не видел брата, кроме как на давних, выцветших фото или в старых кинохрониках. Не слышал его голоса, иначе, как в записи. Обращался к нему лишь в мыслях. А брат его никогда не отвечал иначе, как со страниц своего дневника.
   Полное имя великого Гаяра было: Рональд Астер Сельхио Роберт Иван Мария Фиделио Гаяр. Меня зовут: Айвен Астер. Айвен - значит Иван. Данные о моем возрасте, указанные в личной карточке, вымышлены. На самом деле я родился в тот же день, час, минуту и секунду, что и Рон. И в том же самом месте. Мне (или ему?) сейчас 120 лет, 12 месяцев и 15 дней. И я ничего не помню из своей жизни ранее дня, когда очнулся в ГИН! Дезориентированный, испуганный, недоумевающий. Молодой и здоровый! Безумная затея с проектом "Ренессанс" увенчалась немыслимым успехом. Противоречащим всему современному научному опыту. Может, секрет в том и состоял, чтобы ни с чем не считаясь, сосредоточить усилия лучших умов и необъятные богатства на одной цели? Заранее уверив всех в ее достижимости?..
   Ничего этого я тогда не знал. Не знал даже, как меня зовут... А Существо стояло рядом, внимательно следило за моим "пробуждением". За тем, как я заново осознавал себя мыслящим и существующим.
   И проявляло все признаки отчаяния...
  
  
   Опять я отвлекся. Начну сначала. Сегодня, поздним утром, я заявился в Белую церковь и поднялся в верхнюю часовню. Не любоваться столицей Острова с высоты птичьего полета, а принять и передать сообщения. Здесь, у большого гелиографа посменно дежурили операторы. Знаете, сколько времени нужно, чтобы отраженный солнечный луч увидел другой наблюдатель и повторил серию световых точек-тире? Правильно - нисколько. Задержка образуется из-за медлительности механизма. Шторка закрывает-открывает зеркало. Полсекунды - тире, пятая часть секунды - точка. Три точки и две паузы между ними - секунда.
   Короче, чтобы ваше "привет" приняли за семь тысяч километров, в окрестностях Тира, потребуется при тысяче промежуточных станций, двадцать минут. От часовни на верхушке Белой церкви, на север, до узкой горловины Пролива, называемой Рубикон... Потом через плавучий мост, где связисты сигналят друг другу металлическими зеркальцами. А на том берегу, снова на юг, вдоль "Великого пути" - когда-то первой в Мире железной дороги, до сих пор исправно нам служащей. Причиной катастрофы, случившейся пять месяцев назад, когда погибли пассажиры двух вагонов рейсового поезда, а сотни других пострадали, была не дорога, а люди. В самом ли деле виновен Тир, неудачно испытавший новую крылатую ракету? Прежние власти Тира напрочь всё отрицали...
   А нынешним, представляющим оккупационную армию Эгваль, это безразлично. Инцидент исчерпан, преступное государство наказано путем попрания его суверенитета.
   Передо мной положили пачку расшифровок, написанных от руки круглым девичьим почерком. Первой сегодня дежурила уже знакомая мне симпатичная послушница. Я улыбнулся ей, она смущенно опустила голову. И вернулась к работе. Глаза от такого занятия быстро устают, скоро ее сменят. Я занялся чтением.
   Депеши передают непрерывно в обе стороны, многократно повторяя. Новые данные вставляются в общий поток по ходу дела. Так выходит намного быстрее, чем передать что-то, а потом часами ждать ответа.
   Новости оказались большей частью плохие. Накануне адмирал Гелла приказал атаковать Скайтаун, используя ракетный потенциал Тира. Эгваль-то захватила его весь! Грамотных специалистов в армии Геллы хватает; пленных тоже заставили поработать. Ракетный двигатель возможно инициировать без электрической искры. Сегодня ожидается ядерная атака из протектората Тир и ответный, уничтожающий удар Скайтауна...
   Далее. Подтверждались сообщения о начатом Скайтауном массовом сносе храмов Девы. Эдак скоро наша Белая церковь останется последней в Мире... Новые люди решили подарить нам новую религию, в которой объектом поклонения станет Новтера. Разумно. С их точки зрения. Я взял себе на заметку: не медля, предупредить братьев и сестер, чтобы укрылись в катакомбах. В случае, если Белая церковь обвалится, то обойдется без жертв. А из подземелий есть многочисленные выходы, удаленные от здания церкви на безопасное расстояние.
   Быстро просмотрел оставшиеся депеши. Команданте Йерк, как всегда, краток и точен. Все-таки, он - сумасшедший. Упивается собственной победой накануне гибели цивилизации. Его отряды избегали открытых столкновения с противником. Били исподтишка, тайно, чаще ночью. Потом внезапным броском брали тот или иной населенный пункт, жестоко расправлялись с местной администрацией... и уходили. В скором времени, чиновники, заслышав о приближении команданте Йерка, сами бежали из городов и селений, оказавшихся на его пути. Взамен ликвидированных проэгвальских властных структур явочным порядком воссоздавались прежние, существовавшие во времена Хозяйки. С поразительной быстротой наш край Мира возвращался под покровительство Острова. Вот отчего в коротких строках, полученных нами от команданте, сквозили гордость и ликование.
   Адмирал Гелла не может ему помешать! Главная воинская группировка Эгваль занята тем, что удерживает в повиновении протекторат Тир. Вскоре она окажется полностью отрезанной в наших (да, снова - наших!) южных краях.
   Я стал сочинять ответ. Такой же короткий и ясный. "На Острове все спокойно".
   Увидел перед собой белую женскую руку с еще одной запиской. "Не проверено. Гелла пленен. Доставлен на Скайтаун". Я хотел взять листок и уронил его. Нагнулся. Поднял... На столике передо мной лежал еще один. "Тир. Ракеты запущены".
   На подгибающихся ногах я подошел к высокому узкому окну. К другому. Третьему. Поймал себя на том, что со стороны выгляжу перепуганным идиотом. Скайтауна не увидел, он был уже слишком высоко. Ни вспышек, ни гула далеких взрывов... Я в самом деле дурак! Забыл, что в безвоздушном пространстве, где сейчас царит над планетой Скайтаун, никаких звуков быть не может. Глянул на часы. Полдень.
   Спросил девушку-оператора:
   - Ничего странного не заметили в последние полчаса?
   - Нет. В небе сверкнуло что-то, но там все время что-то дрожит и вспыхивает. Та паутина в небе - энергосеть Скайтауна - жгуты силового поля.
   Я не знал, что ответить умненькой девочке... Выходит, сообщение пришло слишком поздно. Мы прозевали захватывающее зрелище: паука в небе, деловито пожиравшего маленьких мушек - ядерные ракеты. Прошло минут десять и я увидел Скайтаун, с величавой медлительностью опускающимся к северному горизонту. Оставалась надежда, что он не станет мстить нам за булавочные уколы. Он и не стал.
   Я спустился по узкой, страшно скрипучей винтовой лестнице в трапезную.
   - Здравствуйте, брат Астер! - приветствовал меня светловолосый паренек, на лице которого красовалась по-юношески скудная бородка.
   Помощник Настоятеля. Сам Старик фактически отошел от дел, а выборы нового духовного главы пока не назначены. Мы сели за один стол, поели постного борща и блинов. Я поделился опасениями насчет Скайтауна. И предложил увести людей в убежище. Правильным было бы вовсе покинуть церковь, но кто же на это согласится? А переждать возможную опасность в катакомбах под храмом - это братья и сестры поймут.
   - У нас времени - час, считая с этой секунды, - сказал я.
   Приятно видеть, как моим советам следуют точно и без промедления. В довершение, мне пришлось в хорошем темпе подняться обратно в верхнюю часовню. Последней нашей передачей был сигнал на высотное здание Ратуши. О том, что на них возлагается роль основного средства связи. Там стоял брат-близнец нашего гелиографа. Обратно я готов был припустить бегом, но девчонка-оператор, подмигнув, подала мне пример... Хороший пример из детства... которого у Айвена Астера, увы, не было. Мы съехали по перилам, приделанным к стене цилиндрического колодца, в котором размещалась винтовая лестница! Секрет в том, что на перила надо вспрыгнуть с разбега, тогда центробежная сила прижмет вас спиной к стене и не даст соскользнуть.
   Когда мы доехали до низу, я чуть не упал, так закружилось голова. Девушка подставила мне плечо. С ней-то все было в порядке, из чего следовало, что рискованное упражнение для нее не впервой. Помощник Настоятеля встретил нас с улыбкой и тут же наложил на озорную послушницу епитимью. Я же, мирянин, отделался дружеским увещеванием:
   - Айвен, друг мой! Без должной практики можно серьезное увечье получить, а то и жизни лишиться, костей не собравши на сей дьявольской лестнице. Поберегите себя. У нас есть лифт.
   Ага, есть. Медлительное устройство, приводимое в движение мускульной силой. Несколько достаточно упитанных братьев "путешествуют", не сходя с места, внутри устройства, похожего на огромное беличье колесо. Да и то сказать: столь полезный для комфорта одних и моциона других, лифт уже не работал. "Белки" сбежали из колеса. Паники не было, но нервозность ощущалась до тех пор, пока все не укрылись внизу, Мы с помощником Настоятеля последними спустились по истертым за века множеством ног каменным ступеням. Нас обступили прохлада и тишина. Но не темнота! Сюда не достигало проклятие Скайтауна, и в подземелье горел электрический свет.
   Ко мне подошел Джипс - жуликоватого вида парень в салатного цвета халате с вышитым на плече цветком орхи. Врач здешнего маленького госпиталя. Внешность обманчива. Он - умница и лучший хирург в Вагноке.
   - Бродяга очнулся. Хотите расспросить - даю полчаса. Хотя... не бродяга он вовсе.
   Он говорил о неизвестном, которого подобрали позавчера раздетым и истекающим кровью, неподалеку от Церкви. Словил от кого-то пули в грудь и голову. Ранение головы оказалось скользящим, неопасным. А из грудной клетки пулю пришлось извлекать.
   При человеке не обнаружилось ни денег, ни документов. А вот оружие - нашлось! В квартале от места происшествия. Там ночной патруль расстрелял бандитов. Из оружия при них оказался еще и пистолет, в обойме которого не хватало пяти патронов. Две последние пули как раз и выпущены в незнакомца. Его же отпечатки пальцев обнаружились на пистолете. Перекрытые, при том, пальчиками бандитов. Получалось, что владелец пистолета сам подстрелен из него же, когда пытался отбиться от разбойников. Мораль: достал оружие - стреляй стразу. Первый выстрел в цель, второй - предупредительный.
   Сам пугач прост и надежен. Восьмимиллиметровый калибр, под стандартный патрон. Номера на изделии нет. Недурно выполненная самоделка.
   - Ведите к нему, Джипс... Вы сказали, что не понимаете, кто он?
   - Да. Мутный какой-то.
   Только шпионов нам не хватало.
   Неопределенного возраста, обросший темной щетиной, лежащий на постели человек молча смотрел в потолок. Я наклонился на незнакомцем. Встретил взгляд слегка раскосых, как у суорян глаз. Обратил внимание, на гладкий, без морщин лоб. И на то, что под простыней угадывается крепкое тело. Незнакомец скорее молод, чем стар. Но намеренно пытается казаться старше.
   - Здравствуйте. Я - Айвен Астер из Координационного совета Острова. Кто вы и что с вами произошло?
   Брови незнакомца сошлись в раздумье. Молчание затягивалось. Джипс отошел, оставив нас вдвоем. Это помогло незнакомцу решиться. Он тихо сказал:
   - Приветствую вас... Рональд Гаяр.
  
  
   Перед глазами у меня все поплыло. Я ногой пододвинул к себе стул и поспешно сел. Только и вымолвил:
   - Вы меня удивляете...
   - Вы меня тоже. Я поражен и восхищен.
   Я достал из кармана часы на цепочке, молча намотал цепочку на палец; незнакомец со слабой улыбкой следил за моими попытками скрыть испуг и замешательство. Я промямлил:
   - Увы... мне тяжело признать себя прежним...
   Серебряная цепочка соскользнула и старинные часы, принадлежавшие когда-то судовому доктору Рону Гаяру, повисли в моей руке, раскачиваясь, как маятник. По лицу незнакомца скользнуло пятнышко света, отраженное зеркально отполированной крышкой часов.
   Усмешка незнакомца стала неприкрытой.
   - Я плохо поддаюсь гипнозу. Но попытка была красивой. В вас осталась частица прежнего "Я".
   На несколько секунд я вовсе лишился дара речи, а неизвестный продолжил:
   - Давайте поменяем местами вопросы: "кто я" и "откуда". И обойдемся без подробной моей биографии. Последнее время я жил в Эгваль...
   По его словам, он недавно приехал на Остров. То есть... пришел. Представьте себе картину: плавучий мост, по которому ночью и днем идут на восток бронеходы и отряды пехоты. Туманное утро. Навстречу войсковым колоннам шагает кряжистый мужичок, с рюкзаком за плечами. Толи охотник, толи обыкновенный бродяга. Заросшие темной щетиной впалые щеки, легкая сутулость... Неторопливая, экономящая силы походка. Много повидавший, битый жизнью человек бредет куда глаза глядят, в поисках лучшей доли.
   В небесах ярится и сверкает паутина энергосети Скайтауна. Днем она станет полупрозрачной, почти незаметной. Сам Скайтаун каждые полтора часа оскверняет небеса своим появлением, бороздя их с юга на север. Постепенно, с каждым витком, склоняясь к западу. А еще в зените сияет бледное, как бы второе солнце. В свое время оно тоже зайдет на западе, следуя суточному вращению Мира. Этот плевок в небе ученые называли "серебристым облаком". Пока не разобрались (да неужели?) что сие за чертовщина. Портал. Зев внепространственного туннеля, соединившего окрестности Мира с невообразимо далекой Новтерой. Наверное, путь по нему занял у Скайтауна меньше времени, чем оставшиеся до Мира несколько тысяч километров в обычном пространстве. Точное расстояние до портала если кому известно, то не обнародовано. При том, простейшее решение: использовать радар - не годится. Портал радиоволны не отражает.
   - ...Устал, переоценил свои силы. Забыл об осторожности. Так бывает со слишком удачливыми людьми.
   - Если все ваши беды - ради встречи со мной, то приношу горячие извинения. За то что явился невольной причиной ваших неприятностей. - ко мне возвратилась способность язвить. - Но что именно...
   - Вы станете моей путеводной нитью. Огромная удача, что я вас вычислил. Мой долгий путь и лишения - жертва не вам, а...
   Его взгляд, обращенный на часы в моей руке, застыл. Они все так же качались на цепочке, которую я сжимал пальцами. Медленно... Медленно!
   - О, господи... - у меня перехватило горло.
   Пальцы мои разжались и старинные часы, тихо вращаясь в воздухе, плавно опустились на пол.
   Я ощутил руку незнакомца на своем запястье.
   - Не знали, что аграв-луч проникает так глубоко?
   - Боже... Конечно нет!
   - Ничего уже не поправить. Рад был познакомиться... Рон.
   - Я тоже...
   В его усмешке не было иронии, лишь сдержанная печаль.
   - Меня зовут...
   Он застонал, а я невольно охнул, когда резким толчком вернулась нормальная сила тяжести. Я уставился на сводчатый потолок палаты. И не думает падать! Ни подозрительного треска, ни отслаивающейся штукатурки... Ничего!
   - Кажется...
   - Подождем еще, - сказал незнакомец.
   Минут пять мы тряслись от страха, но атака больше не повторилась. А потом раздался слабый, частый стук металла по металлу - колотили по вентиляционной трубе - сверху подавали срочный сигнал.
   - Вы идите. Потом расскажете, что случилось.
   Он меня великодушно отпускал! А я радостно принял его разрешение и поспешил наверх. Страх еще сидел во мне.
   Помощник Настоятеля успел меня окликнуть:
   - Друг Астер! Заметили вы, какая легкость недавно в наши тела вселилась? Проделки Скайтауна мерзкие или благой знак от Марии-девы?
   Я ответил богохульством, от которого парень так и застыл с открытым ртом.
   Не помня себя, то и дело оскальзываясь на ступенях, я оказался перед последней дверью, отделяющей меня от внешнего мира. Трясущимися руками снял засов.
   С хрипом перевел дыхание. Закричал:
   - Перестаньте стучать!..
   Толкнул, распахивая, дверь и замер, увидев...
   Существо уронило маленький стилет, рукояткой которого колотило по идущей вдоль стены Церкви чугунной вентиляционной трубе. Резким движением повернулось ко мне. Наши взгляды встретились.
   Я всю жизнь... всю жизнь Айвена Астера, страшился этого момента! Со дня "второго рождения" и до сегодня. Никогда я не смотрел в глаза Хозяйке Острова, сыгравшей вначале роль моего доброго лекаря, а потом учителя и проводника по жизни. Она позволила мне бежать в Эгваль... Или милосердно отпустила? Редкие ее письма всегда находили меня, где бы я ни был. А когда она объявилась в Эгваль самолично, под видом Нины Вандерхузе, я смог даже дерзить ей, поучать, всячески демонстрировать свое пренебрежение. Она терпела. Покорность для у нее - тоже вроде игры. Она даже принимала мои советы, когда правильные, когда нет.
   Но никогда я не смотрел ей в глаза. Есть простой способ. Вроде вы не отводите взгляда, но смотрите собеседнику в лоб. Слишком хорошо я знал, что произошло с теми, кто не смог противостоять воле Существа... Всю жизнь я боролся... Чуть ли не дольше, чем годы, проведенные когда-то Рональдом Гаяром у подножия трона Наоми Вартан. Он ­- сдался. Я - нет. Но всё когда-то заканчивается.
   Наши взгляды встретились...
   Ничего не произошло.
   Глаза, как глаза. Карие, блестящие.
   В них - живая, больная, человеческая душа.
   В них слабость, растерянность и... надежда.
   Страх от встречи со злом, поиск защитника... и упрямая стойкость.
   В этот пронзительный миг я, наконец понял, кого любил Рональд Гаяр.
   И убедился, что сам он был болваном, не умевшим в важные моменты говорить нужные слова. Надо ж было и тут мне ляпнуть:
   - Привет... Наоми!.. Что-то долго вас не было...
   - Я была немного занята.
   Обменявшись банальностями, мы молча обнялись и стояли на крыльце Белой церкви, как святые Антон и Франциска перед свершением жертвенного подвига. Пока не услышали Аниту Гариг:
   - Вам хорошо, а я замерзла здесь торчать! И... надо что-то делать. Там во дворе два трупа и один при издыхании.
   Мы с Наоми последовали за Анитой. М-да... Юный послушник лежал на боку, в глазах застыл ужас. Еще бы не переживать, рассматривая собственные потроха...
   Я наклонился над ним. Осторожно перевернул на спину. Обернулся к Наоми.
   - Где ваш стилет?
   Она молча протянула мне маленький кинжал. Им я разрезал тунику послушника на полосы. И прибинтовал теплый, скользкий кровавый ком внутренностей к груди паренька. Огляделся: где Анита?
   - Пошла за врачом, - пояснила Наоми.
   Из темноты возник Джипс с двумя санитарами, следом объявилась Анита. Она молодец - быстро соображает и действует. Парнишку унесли на носилках, Джипс напоследок лукаво мне подмигнул.
   Понятное дело. Касательные ранения брюшной стенки - не так тяжелы, как выглядят. Кишки - штука упругая, прочная, часто остаются вовсе неповрежденными. Главное - не паниковать и не спешить запихивать их обратно. А то инфекция попадет. В госпитале Джипс сделает все быстро и профессионально. Промоет внутренности в дезинфицирующем растворе, аккуратно уложит их, как должно, затем зашьет взрезанный живот. Через неделю лишь тонкий шрам будет напоминать тому юноше о пережитом ужасном испытании.
   Во дворе Церкви появлялись всё новые люди - подземные сидельцы один за другим выбирались наверх. Я видел их бледные лица. Обращенные к окутанным лиловым сиянием ночным небесам, и к Скайтауну в них, подобному тлеющему углю. От сияющей паутины энергосети его отделяло траурное кольцо пустого пространства. Оттого он походил на огромный цветок орхи, расцветший над нашими головами. Символ жизни и смерти.
   Что принесет нам завтрашний день?
  
  
   И было утро с инеем на мостовых. А в Церкви святая вода в ковшике у алтаря покрылась стекловидной наледью. У нас не попадал зуб за зуб и я попросил помощника Настоятеля, а по факту - нового главу Белой Церкви в Вагноке, заняться сбором теплой одежды.
   - А то околеем к чертовой матери.
   - Да что за хрень вы несете, друг Астер! В какой-растакой дьявольской сраке, я добуду вам теплые вещи в южном городе?! - возопил новоиспеченный Святой отец, дергая в отчаянии свою светлую юношескую бородку.
   - Где хотите. Вот я бы с удовольствием надел сейчас три рубашки и двое штанов.
   Вмешалась Наоми:
   - Можно утепляться, подкладывая под одежду старые газеты. Я так и сделала. Слышите: шуршу при каждом шаге? В здешней читальне полно макулатуры. Подшивки: "Божье откровение", "Небесная благодать" и тому подобное. Очень греет, поверьте.
   Под мышкой она держала продолговатую доску, я узнал Запретную икону.
   - Подобрала во дворе. Где-то ей здесь есть место?
   У нового Настоятеля аж зубы ляскнули. Уже не от холода. Он ни за что не соглашался даже дотронуться до иконы. Но проводил Наоми в закуток, откуда икона была взята. Вернувшись, Наоми рассказала, что собственноручно водрузила страшное сокровище на место, зацепив за крючок в стене. Настоятель в это время за ее спиной бормотал молитву. В которой Наоми не удалось расслышать ни одного приличного слова. За исключением последней фразы: "...Во имя Бога и дщери его, аминь; да не придется воззвать в третий раз, уж больно хреново выходит!"
   - Я чуть богохульно не фыркнула, но сдержалась... Что вы так смотрите?..
   - Простите меня... Наоми.
   - За что же?
   - За то, что я больше не тот Рональд Гаяр, которого вы знали... и не забыли до сих пор. Пожилого, умудренного жизнью человека, который робел перед вами, и долго не решался называть вас по имени. Обращаясь исключительно на "вы".
   - Было такое. Да.
   - А Наоми держалась покровительственно-насмешливо, даже когда казалась серьезной. Впрочем, искреннее увлечение стареющего доктора молоденькой девушкой, со стороны выглядело нелепо.
   - Моя очередь просить прощенья. Ваш "нелепый" доктор спас дурочке жизнь. Может, не стоило стараться. Но она по сей день это помнит, а вы забыли. Нет-нет- не ваша вина!
   Я кивнул. Конечно, не моя. Её ненамеренная вина. Разве знала она, какой страшный эффект оказывает Ренессанс на личность жертвы? Да, именно жертвы! Как славно жилось бы, не знай я, кем был раньше! Не мучился бы сожалениями о сделанных когда-то непоправимых ошибках. Не ощущал бы себя падшим ангелом, бледной копией прежнего себя. Усилием воли я прогнал мрачные мысли.
   Наоми молчала. Ничем не выказывая: понимает ли мои душевные терзания или нет. За годы, что мы с ней не виделись, она изменилась. Не внешне. Однако, настороженное любопытство Хозяйки, стремление контролировать всё и вся, ее оставило. Я был почти уверен, что в мои мысли она не всматривается.
  
  
   И был день с солнцем в грозовых облаках. Но без единой молнии. Никогда я не видел, чтобы облачные башни вздымались так высоко! Мы стояли в верхней часовне. Мы - это я и три женщины. Наоми, Анита и только что присоединившаяся к нам Полина Ждан. Она же - Пенелопа Картиг, которую долгие годы связывали с Наоми странные, переменчивые отношения... Гонец, которого я утром послал в Гнездо Ваги - наш резервный штаб, застал Полину и ее помощников встревоженными, но не паникующими. Моей записки короткой записки оказалось достаточно, чтобы Полина бросила все дела и поспешила в Белую церковь. Когда-то, в доавтомобильную эру, нас возили стиксы. А сегодня мы сами крутим педали. Велосипед Полины стоял внизу рядом с моим. Вот и все, что осталось от технической цивилизации.
   Я думал, что при встрече Полина обрушит на Наоми град упреков. За то, что поступила нечестно, бросив нас. Оставив на десять лет в горечи, недоумении и неведении о ее судьбе.
   Ничего подобного. Она подошла к Наоми, взяла ее ладони в свои. Когда Наоми вопросительно посмотрела на шрам на левой ладони Полины, та кивнула на Аниту. Добавила:
   - Я убью ее. Когда-нибудь.
   Наоми, как и я, ждала, что Полина потребует объяснений. Не дождалась и принялась сама ставить точки над i.
   - ... Боялась. Хотела исчезнуть. Стать как все. Раствориться в толпе. Не мелькать рядом с вами, у всех на виду. Скоро стало бы ясно, что не бывает двух одинаковых, как две капли воды, женщин. Что Хозяйка и Нина Вандерхузе - одно целое. Что она - новтеранка. Я не хотела так. Подкупила рыбаков, которые подобрали меня в нужное время в нужном месте. Я ж не совсем идиотка - на мне были маска и ласты. Выбралась тайком на палубу, сиганула и поплыла, как рыбка.
   - Господи, под винт могла попасть! Ты - отчаянная дура!
   - Чуть не попала. А акулы там редко встречаются... Да и я такая гадина, что сразу выплюнули бы, не раскусив. Но, если честно, устала от того подвига неимоверно...
   Они разом замолчали, обнявшись. На миг их сознания соединились, так что обе смогли разделить боль друг друга. Так я подумал. В этом некоторое преимущество пси перед остальными людьми. Наконец, Полина сказала:
   - Ты всё выдержишь. Ты - сильная.
   - Если вы... - она не повернула головы, но мне почудился короткий быстрый взгляд в нашу с Анитой сторону, - так крепко меня держите, то я не утону.
  
  
   И был вечер с кровавым закатом и ледяным ветром. Мы вернулись в убежище под Церковью, там было электричество и было тепло. Настоятель отвел нам три расположенных рядом узких высоких "кельи". Одну -общую Наоми с Анитой; и отдельные мне и Полине. В моей, стену напротив входа украшала растрескавшаяся фреска: низвержение с небес провинившихся в чем-то ангелов. Круто. Любой входящий сразу получает воспитательный заряд...
   Я окликнул проходившего мимо Джипса.
   - Как ваш пациент? Не тот мальчик, а взрослый, с кем я беседовал.
   - Погружен в искусственный сон, - отвечал Джипс. - Так лучше для скорейшего выздоровления.
   Я хотел предупредить, чтобы он не перебарщивал с препаратами орхи, но передумал. Джипс не дурак, сам понимает.
   - Есть тут один странный гражданин, - сказал я Наоми.
   Она вызвалась проведать его вместе со мной. Неизвестный крепко спал и выглядел чуть лучше, чем накануне. Его успели побрить; я убедился, как и предполагал, что он сравнительно молод. Мне почудилось что Наоми слегка вздрогнула, увидев его.
   - Он хотел сообщить нам что-то важное. Но тут Скайтаун начал гнусно шутить с тяготением и я позорно бежал...
   Наоми, замерев, пристально вглядывалась в осунувшееся лицо незнакомца. Потом медленно провела ладонью над его грудью. Чего бы она ни добивалась, результат, видно, ее удовлетворил.
   - Он что-то хотел сказать мне. Сон слишком глубок. Не вижу.
   - Подождем день-другой.
   - Да.
   Наоми знает его?! Я решил не любопытничать. Захочет - расскажет сама. Мы направились в комнату-келью Аниты, и застали там же Полину; я заметил, что обе взволнованы. Настолько, что позабыли о взаимной неприязни. Они заговорили наперебой, я чуть не подпрыгнул от первых же слов. К ночи в Мире частично восстановилась радиосвязь! Какая радость, какая надежда!
   Мне дали прослушать только что записанную передачу. Я снова испытал шок. Это уже слишком! Говорил мой бывший подчиненный, ныне директор Объединенных Стратегических Сил Эгваль - Виктор Энрон.
   Треск и шипение статических разрядов не могли заглушить монотонный, хорошо знакомый мне говор Вика. Голос человека педантичного, упертого, привыкшего любое дело доводить до конца. Пусть даже в деле этом давно отпала необходимость.
   - ...Недоступных раньше сведений о крушении трансконтинентального экспресса "Адонис-Норденк". Мне очень неприятно признать, что обвинения в адрес Тира основаны на голых эмоциях и подтасовке фактов. Причиной катастрофы явилось не попадание в голову поезда боевой части крылатой ракеты, а взрыв мины под железнодорожным полотном. Задача акции: провоцирование военного конфликта с целью окончательного решения так называемого "тирского вопроса". Лицо, получившее соответствующий приказ, произвело тайную видеозапись с целью дальнейшего шантажа лица, этот приказ отдавшего...
   - Кто?.. - спросил я и не узнал своего голоса.
   Анита перемотала пленку немного вперед. Послышался сильный, резкий голос человека, привыкшего повелевать.
   - ...Действия, необратимый характер которых даст веский повод к справедливой войне. Сложность задачи отвечает степени моего доверия к вам. Заодно продумайте, как попутно сделать подставу сукам из ОСС...
   - О, чёрт!! - я почти кричал.
   - Насчет видео - одни слова. Где оно? А звукоряд легко подделать. Нарезать из разных выступлений и слепить любую гадость... - предположила Наоми.
   Полина нервно кусала губы, лицо ее покраснело. Она хотела и не могла поддержать сомнений Наоми.
   - Он...уже знал, что будет... когда в последний раз навещал меня... Ни словом, ни взглядом... Абсолютное спокойствие. Нет... не то... Его волновали личные дела... наши с ним... И ничего больше...
   - ...Так точно. Ваш военный гений - залог победы...
   - Отставить лизать мне задницу. Задачу поняли? Или разжевать еще?..
   - Хватит слушать эту мерзость! - холодно сказала Наоми. - Помогите Пини, ей нехорошо.
   - А может, липа все же? - спросил я. - У него полно недругов. Вот и состряпали. Военную разведку еще приплели...
   - Сами-то верите в то, что говорите?
   Увы, нет. Педантизмом и фанатичная дотошность Виктора Энрона всех раздражает. Но если уж Вик что-то скажет вслух, то это - правда, с которой не спорят...
  
  

Выдержки из закрытого архива ГИН

   Пенелопа (Пини) Картиг. р. 11 февраля 1306 г. Дочь Первого адмирала Острова Вагариуса Картига. (См. Приложение "Генеалогия семейства Картиг"). Поступила 8.04.1358. Тяжелая депрессия, психическое истощение, умеренно выраженные возрастные изменения. Физическое состояние - удовлетворительное. Назначено стандартное лечение. Прогноз: относительно благоприятный.
   12.05.1359. Выписана с заключением: полное выздоровление.
   Примечание. Меры по введению П.К. в новую жизнь находятся под личным контролем Ее высочества. Ее же решением новое имя П.К.: Полина Ждан.
  
   Арнольд (Арни) Сагель. р. 1295? Адмирал Острова в отставке. Отпрыск по боковой линии семьи Сагель (См. Приложение). Генеалогия неполная. Поступил: 19.02.1363. Хронический алкоголизм, маниакально-депрессивный психоз. Сильно выраженные возрастные изменения. Физическое состояние - плохое. Назначено усиленное лечение под непрерывным контролем. Прогноз: сомнительный.
   23.05.1364. Выписан с заключением: полное выздоровление!!! Очень важно: выделить в отдельную методику для сходных случаев.
   Примечание: Пожелание Ее высочества (на котором она не настаивает): обеспечить в будущем встречу А.С. с Полиной Ждан. Ее же решением новое имя А.С.: Андрос Гелла.
  
  
   Для меня давно не секрет, что "случайная встреча" состоялась одиннадцать лет назад и Полина стала любовницей Андрея. Тайный план Ее высочества как бы невзначай претворялся в жизнь. Но внезапно Полина порвала так хорошо складывавшиеся отношения. Тогда же она призналась мне, что память о прошлом полностью к ней вернулась. Я и решил, что она чурается Андрея оттого, что узнала в нем... его прежнего. Каким он был до того, как прошел Ренессанс. Нелегко это - вместе с воскрешенной памятью получить в довесок кучу прошлых обид...
   Эта моя давняя догадка оказалась глубоко ошибочной. Полина, вспомнив всё, внезапно осознав себя как Пини Картиг, действительно пришла в ужас при одной только мысли об Андрее! Когда поняла, что не узнает в нем Арни!
   Так объяснила мне Наоми, когда Анита увела Пини и мы остались вдвоем.
   - Я тоже его не узнаю. Это - не Арнольд Сагель, а другой человек. Мне больно от этого.
   - Не понимаю...
   - Арни был человек с ранимой душой. Сомневающийся, неуверенный в себе; часто не знающий, на чем остановиться... какие выбирать в своей жизни пути. Однажды, из любви к женщине он готов был стать беспощадным массовым убийцей. И сам себя казнил бы за это.
   Я не хотела, чтобы в новой жизни он повторял схожий трагический путь. И... кое-что изменила в нем. Убрала то, что показалось лишним. На Новтере меня, знаете ли, прочили в ментальные инженеры. Я не успела закончить курс. А здесь постигала науку самостоятельно. Не всегда успешно. Я не виню Андрея ни за что, им содеянное. Вина - на мне. А исправить ничего нельзя...
   Я саркастически поднял брови.
   - Вы... не заблуждаетесь, Наоми? Что ж такого в нем нет от прежнего? Вновь молод. Силен и сложен как бог. Физиономией ни с кем не поменялся бы - красавец! Умен. Любой тест на интеллект проходит шутя. Стратег, не проигравший ни одного сражения! И он - первый человек в Эгваль! Так чего же еще в нем не хватает?!
   Под пристальным взглядом Наоми моя усмешка увяла.
   - Боже... И пресвятая Заступница... Так вот что вы с ним сделали! Не ипохондрик больше, не невротик, копающийся в себе. Не склонен к рефлексии, оттого не мучается чужими страхами, не переживает чужую боль. Спокойный, сильный, рациональный. Я правильно понял?
   Наоми молча кивнула, не в силах сказать "да".
   В отличие от своего прототипа, Андрос Гелла лишен одного духовного рудимента, полезность которого так же не очевидна, как полезность аппендикса в кишечнике человека.
   У адмирала Геллы - удалена совесть.
  
  
   И была бессонная ночь. Стоило смежить веки, как зеленоглазое веснушчатое личико вставало перед глазами. Призрак из утраченного прошлого. Безответные чувства Рональда Гаяра к Наоми Вартан не помешали ему найти новую любовь. Вернее - она его нашла.
   Невозможно объяснить, что такое Ренессанс тому, кто его не пережил. Вы - как сказочный Рип Ванвинкль, просыпаетесь и медленно осознаете, что сон ваш длился не одну ночь... а целую жизнь! Ее вы уже не вспомните. Как не вспомнил я никого из тех, кто провожал меня в последнее странствие. Наоми не отходила от моего ложа, ни один медик не сделал для меня столько, сколько она. Очнувшись, я ее не узнал. Чужая, далекая, незнакомая женщина... Она вызывала у меня смутный страх, какой тяжело больные испытывают в присутствии врача. Ее интересовало: помню ли я хоть что-нибудь? Да. Я вспомнил. Девушку с лицом, усыпанным веснушками и волосами цвета огня.
   Когда я полностью поправился, я ее разыскал.
   Антония Аркато, или просто Тонка. Во взрослой жизни - Глория Ган.
   Хрупкая седая старушка.
   Она не удивилась интересу к своей персоне со стороны скандально известного депутата Народного Конгресса. О! Глория многое могла рассказать, не даром, конечно - жить-то на что-то надо. Бывшая подруга Ариэля Солтига, когда он еще не помышлял о президентской карьере... А однажды Глория сказала, что я напоминаю ей одного хорошего знакомого. К сожалению, давно умершего. Мы ехали в авто, рука моя, лежавшая на руле, даже не дрогнула... лишь сердце толкнулось в груди. Глория вспоминала меня. Это я - умер.
   Я так и не открыл ей правду. А в скором времени наши еженедельные беседы за "рюмочкой чая" прекратились. Глория уехала жить в глубинку и нового адреса не сообщила. Сказала на прощанье:
   - Что-то шумно стало вокруг, Айвен. Хочется тишины и покоя.
   Изредка мы обменивались письмами по электронной почте. Они приходили через анонимный сервер и вычислить местонахождение Глории мне не удавалось. Но, однажды она прислала весточку с пометкой "срочно". Я должен встретить ее в Мете, где поезд "Адонис-Норденк" делает получасовую остановку, остальное она передаст (не доверяя почте) мне на словах. Очень-очень важное.
   Меня задерживали дела и я ответил, что встречу ее на конечной станции в Норденке. Мол, не волнуйся, туда не опоздаю, личный самолет готов, ждет, бьет копытом... Напоследок забежал к Андрею домой, поговорить приватно. Доходили до меня, директора ОСС, сведения о готовящихся крупных неприятностях. Поговорили, я дождался выпуска новостей - старая привычка. Передавали ужасную новость о крушении трансконтинентального экспресса...
   - Вставайте, Айвен! У нас гости!..
   Фу ты! Я думал, что целую ночь глаз не сомкнул. Пока Наоми, без церемоний, меня не разбудила.
   Во дворе Церкви стоял вертолет с символикой эльберо. Его пилот подошел к нам.
   - Хорошо у вас тут. Смотрю, братья дорожки песочком свежим посыпали... Здравия желаю, господин Астер!
   - Какие новости? Кроме тех, что вижу: мы уже летаем.
   - Так точно! Снова крылышки отрастили! А кое-кто - падает.
   Я воззрился в небеса, пилот ухмыльнулся.
   - Отсюда не видно. Собирается Госсовет, послали за вами. Время есть, можем крюк сделать, полюбоваться.
   За моей спиной раздался возглас Полины:
   - Меня подождите, я сейчас!
   Поискал взглядом Наоми; меня спозаранку вытащила, а сама? Она сидела на ступенях крыльца; отрицательно помотала головой. Залившая ее лицо бледность меня насторожила.
   - Вам плохо?!
   - Ничего. Сейчас пройдет. Отправляйтесь. Пини не забудьте, а то обидится...
   Подоспела Полина.
   - Пожалуйте в мою стрекозу! - сказал пилот.
   Мы лихо взмыли, пилот развернул машину в сторону моря.
   - Он над Проливом! Смотрите!
   Мне никогда не забыть невероятное зрелище повисшего в небе с диким креном Скайтауна. Небесный город был огромен. За ночь он потерял орбитальную высоту и сейчас его отделяло от поверхности воды не больше двух километров. Впервые я увидел доселе скрытую от посторонних взглядов его обитаемую поверхность...
   Сказочный город оказался почти полностью разрушен. Опустошенное русло реки походило на змеящийся шрам. На гигантском плоском теле Скайтауна отчетливо различалась длинная черная трещина. Наполовину поверженный он казался неподвижным, но долгий взгляд замечал неуклонное снижение. Незаметно ускоряясь, оно превратится в неудержимое падение. А мелкие периферийные части Скайтауна отваливались от него уже сейчас. Я увидел, как отломился крупный фрагмент... И, кружась, как отпавший от родного дерева лист, устремился вниз.
   - Вот так грохнется! - в восторге закричал пилот. - Всмятку!
   Падение обломка замедлилось, потом почти остановилось.
   - Там кто-то есть. Они борются за жизнь... - сказала Полина. Она тяжело дышала, ее щеки порозовели.
   Обломок Скайтауна покачнулся... и рухнул на границе земли и воды, разломившись от удара надвое. Я ждал, что последует взрыв, но ничего случилось.
   Пилот заложил крутой вираж и мы повисли на ремнях в своих креслах.
   - Вон там! Смотрите!
   Из груды покореженных обломков выбирался человек. Наверняка, незаурядной физической силы. Мы увидели, как он руками отогнул мешавший освободится лист металла. Потом нырнул внутрь, появился снова. Новтеранин спасал раненого товарища!
   - Садимся! - приказал я. - Как можно ближе.
   Прибрежный песок взвихрился под винтами, когда Полина вдруг глухо вскрикнула. После секундного замешательства, я понял ее изумление. Ведь я же никому не сказал! И ей, в том числе. Хотя сейчас сам был удивлен не меньше. Потому что за последними событиями позабыл обо всем на свете.
   Полина первой выпрыгнула из кабины вертолета. Я едва поспевал за нею. Она кричала на бегу:
   - Андрей!.. Андрей!!
   Он не откликался, склонившись над распростертым телом. Мы подбежали, хрипя и задыхаясь.
   - Кто... это... Андрей?..
   Лежащей навзничь тоненькой девочке я никак не дал бы больше шестнадцати лет. Полина, встав на колени, попыталась прощупать ей пульс. Обморок? Или... мертва? Глаза закрыты. Полуразомкнутые в муке губы открывают белую полоску зубов. Мокрые светло-каштановые волосы спутаны в беспорядке. Тело, пропорциям которого позавидует любая балерина, затянуто в комбинезон. Метаморф, так он называется. Сейчас он полупрозрачен - энергия, которой в нем хватало на долгие годы, в секунды растрачена без остатка. Потому он не защитил свою владелицу. Левая рука сломана. В боку - кровоточащая рана. На рукаве тускло мерцает строчка блеклых букв. Раньше они светились?
   "KOMANDORO MARSIA".
   - Что?! - вскричала Полина, обернувшись к агонизирующему в небе Скайтауну. - Как можно?! Они поставили ребенка командовать взрослыми?!
   Андрос Гелла поднял голову. В его тяжелом взгляде нельзя было прочесть владевших им чувств.
   - Там нет взрослых, - сказал он.
  
  

22. УЛЬТИМАТУМ

  
   На выходе из дома Сонгера встретил заряд снежной пыли в лицо. Что творится с климатом?! Было не очень холодно, градуса два-три мороза, но что дальше?.. По ночам приходится спать одетым. В Майе появился спрос на небывалый раньше товар - теплые одеяла. Хорошая тема для очерка. Потом. Есть дела поважнее. Подняв воротник куртки, Сонгер прошел к гаражу.
   Против ожидания, мотор авто не завелся. Ругнувшись в досаде, Сонгер открыл бардачок, где держал револьвер. До офиса придется топать пешком. Хорошо, что не так далеко. Время дневное, но на улицах неспокойно. Сунул оружие в карман и вылез из машины. Только шагнул за ворота, как его окликнули.
   - Вас подвезти?
   Сонгер обернулся. Рядом мялся парнишка, тепло одетый, с мотоциклетным шлемом на голове. Из-под прозрачного щитка виднелись только глаза и нос. Вот тоже человек, зарабатывающий на общем несчастье.
   - Ничего не выйдет. - вздохнул Сонгер. - Опять "невод" мешает. Его обрывки. Один такой с утра заэкранировал Майю...
   Раскат грома заглушил его слова.
   - Вот, пожалуйста! Как тебе - грозы без молний?
   - Отвратительно! - согласился парнишка. - Так поехали? Это - ваша тачка сдохла, а мой мотоциклет на ходу. Весь секрет в системе зажигания...
   - Давай, вези; а лекцию - потом. Не боишься, что растрезвоню про секрет? Я ведь - журналист.
   - Всё наладится раньше. Секрет станет никому не нужен. А в Мир вернутся настоящие грозы, когда небо аж сверкает и лопается. Вы рады?
   - Еще бы. Ладно... поехали, оптимист!
   - Плату вперед, пожалуйте! Реалы не беру.
   - Держи алтын.
   - Два!
   Мятая купюра с портретом генерала-предателя перешла из рук в руки. Сонгер уселся на хлипкий мотоциклет позади водителя и они покатили. Не с ветерком, но всё ж быстрее, чем топать на своих двоих.
  
  
   - Ты все сказал? - Известный Видеомастер с несчастным видом посмотрел на Михаила Сонгера. - Мальчик мой... Ты - самый лучший мой репортер. А мне придется тебя уволить.
   Засопел, заерзал в широком кресле, которое было ему маловато, здоровенной пятерней взлохматил свою черную, посеребренную сединой шевелюру.
   - Страшно жаль.
   Полчаса назад молоденькая секретарша (иных Ив не признавал) впорхнув в кабинет, сообщила, что величайший из современных журналистов почтительнейше просит его принять. И вот чем кончилось.
   - У тебя под рукой масса тем. Знаешь чем занимался я буквально вчера? Нет, позавчера... гм... в общем, недавно. Выковыривал перочинным ножиком бриллианты из моего золотого унитаза. Жалея, что нет времени распилить на мелкие кусочки сам унитаз. Крах финансовой системы, понимаешь... Заметь себе, я до сих пор не могу снять деньги по личной карточке. Какой терминал ни возьми, отвечает, что на счету - ноль! Страна на грани коллапса! Вот о чем трубить надо!
   - Я тоже гол, как сокол шеф. Однако, прошел слух, что Банк Магистрата возобновил операции. Придется обращаться туда. Они отключили канал связи с Эгваль. На возмущенные запросы... ответил лично Томас Канопос: "Что не твое - не трожь! Было время, когда к вашей эгвальской мухе прилип наш слон, да прошло..."
   - Видишь! Взрыв сепаратизма! Об этом писать надо! Безопасность страны под угрозой!
   - Послушать вас, шеф, так надо не радоваться повторному краху новтеранского нашествия, а горестно рыдать.
   - Именно! Рыдать! Как рыдает сейчас наш экспедиционный корпус в Тире! Страшная болезнь косит солдат...
   - Чего вы ожидали? К тамошнему климату нужна ой какая привычка. Местную воду некипяченой пить нельзя, если только вы не родились на югах. Авантюрист Гелла бросил гигантскую массу войск против Тира, не позаботившись о прививках для личного состава.
   - Позаботился... - хмуро ответил Ив. - Я лично знаком с Геллой. Он - не дурак. Против его армии использовали специально выведенный микроб! Первый признак - обонятельные галлюцинации. Чудится всё усиливающийся отвратительный запах. Химический анализ воздуха ничего не дал. Затем начинается рвота и неудержимый понос. А со спущенными штанами, понимаешь, воевать никак нельзя.
   - Это что-то мне напоминает, шеф...
   - Напоминает, так пиши!! Про коварный удар в спину. Намедни старикашка Ян Тон-Картиг дал о себе знать. Где только прятался? Змей подколодный. "Сегодня южный край Мира выглядит, как должно! Множество воинов, небо в вертолетах и наши танки, идущие на Эгваль по горным дорогам!" Он, видишь ли, самые боеспособные свои части загодя разместил за Южным хребтом! И установки для запуска крылатых ракет! В то время, как наши солдаты в Тире выведены из строя... При том, что из местного населения никто не болеет!
   - Ах, вот какая у вас гипотеза, шеф! Хозяйки Острова давно нет, но последователи нашлись. Так? Когда-то она чуть не поставила Эгваль на колени, напустив на страну жуткую заразу. Но... когда на вас нападают бандиты - много вы думаете о благородстве? Вот и она не заморачивалась. Старик Ян, конечно, наслышан об удачном опыте. Не от нее. Он никогда не встречался с Хозяйкой лично, знаете ли?
   - Теперь знаю. Когда ты сказал. Постой... А ты-то откуда знаешь?!
   - От Яна. Беседовали недавно.
   Ив хрюкнул что-то неразборчивое. Сонгер продолжал:
   - Я спросил: знал ли он эту женщину?
   - Дурацкий вопрос. Все знают и помнят Нину. Ян - не исключение, кино - искусство массовое... Сонгер включил диктофон.
   "...в годы моей молодости, еще до того, как удачная операция избавила меня от хромоты. Меня раздражало в ней всё. А того пуще, что она вовсе не считалась с моим физическим недостатком, даже шага не изволила замедлить, когда доводилось вместе куда-то идти... Наталья Вернер была совершенным образчиком юной хамки и идиотки... но в смелости ей я отказать не могу..."
   - При чем тут... какая-то Наталья Вернер?.. - сиплым голосом переспросил Ив.
   - Нина Вандерхузе почему-то ассоциировалась у Яна с его нерадивой помощницей в 9-й географической экспедиции, в пятьдесят восьмом. Вот он и вспомнил.
   - Мальчик мой... мало ли бывает похожих людей. Какая-то девка обидела Яна... задолго до дня, когда Нина Вандерхузе изволила родиться. С той поры он кидает хлебными корками во всех похожих женщин. Оставь в покое старого маразматика!
   - Шеф... Вот кадр из "Ангела", а это репродукция с портрета кисти Гарери.
   - И что... Я сам подбирал девок на роль по сходству морды с портретом. Нина подошла лучше всех и только.
   Сонгер вздохнул.
   - Шеф! Помните дело Лоры Парк? Обвиненной в подрыве устоев государства?
   - Поспешно меняешь тему, да? Уж Лорианна-то вовсе не похожа! А гоняли ее по Миру параноики из ОСС. Я никогда не верил, что она - заговорщица, террористка и тому подобное.
   - И что она - пси?
   - Конечно, нет. Девочка уходила от преследований благодаря случайному, до поры, везению. Это выглядело, как проявление пси-способностей.
   - Я проследил путь Лоры. Выехав из Ганы, она на короткое время останавливалась в Мете. Рулила шикарным "Варриором", который ей никогда не принадлежал. С нею была еще одна женщина. Не совсем вменяемая от потрясения и горя. Вдвоем они посетили штаб комиссии по расследованию инцидента с экспрессом "Адонис-Норденк".
   Ив рассеянно кивнул. Первый репортаж о крушении был Михаила Сонгера. С этой удачи началась его карьера.
   - Спутнице Лоры стал плохо, ее держали под руки. А она твердила: "Это - неправда. Скажите: это неправда...". Вот фото ее личной карточки. Нойс Винер. А это - факсимиле списка погибших. Отсортирован по номерам вагонов и купе. Роберта и Тея Винер, шести с половиной лет; Глория Ган, она же Антония Аркато, восьмидесяти одного года - их няня; и двое сопровождающих...
   Дрожащей рукой Ив потянулся к сифону с содовой, налил, залпом осушил стакан. Бессильно откинулся на спинку кресла.
   - Ты... мог... убить своего шефа... обрушив на него внезапно... горы галиматьи. Вот взял бы я тут... и помер?..
   - Меня бы это не обрадовало.
   - Да, ну...
   - Я молод, мне неинтересно протирать штаны в кабинете. Даже в таком шикарном. Ваша реакция, шеф, доказывает, что вы давно в курсе. Нойс Винер - это Хозяйка Острова сегодня. Женщина, трижды потерявшая всё. Обронила любимую игрушку - непомерную власть над половиной Мира. Лишилась вновь обретенного сына, которого давно считала погибшим (не перебивайте меня, шеф!), Ар Солтиг - это Кир Маут - ее сын. Попыталась начать жизнь заново, с чистого листа - опять с катастрофическим итогом. Поневоле поверишь в божественное воздаяние, но я не верю. А вот то, что человек, прошедший через подобное, не может быть нормальным - очень даже допускаю!
   Ив потер ладонями мясистое лицо.
   - А... пусть. Чего я переживаю... публикуй, на здоровье. Но я бы не лез в чужое горе, да с пустыми домыслами... не показывал бы его праздной публике...
   - Шеф... я вас не узнаю!
   - У всех бывают минуты слабости. А ты, дорогой мой, давай, вперед! Оповести Мир, что молодая, много пережившая женщина - это, по твоему просвещенному мнению, девяностолетняя старушка. На этом феерическая карьера Мишеля Сонгера закончится. Погребенная под раскатами хохота.
   - Восемьдесят девять, шеф. Я подсчитал. Не делайте ее старше, чем она есть. И не твердите, что это невозможно. Каких-нибудь пятнадцать лет назад и в новтеран никто бы не поверил. Ан, вот они!
   - Ну, навертел... ну, навертел... На вертел его! Как говорит один мой знакомый.
   - Шеф! Новая раса зародилась давно! Намного раньше, чем полагают наши новоявленные "учителя" новтеране. Они - лишь отколовшаяся позднее ветвь... Возможно - не самая здоровая и цветущая.
   - Опять фантазии?..
   - А вот нет! Прямых доказательств не имею. А косвенных, сколько хотите. На Терре... прародине человечества, дай бог памяти, в городе Лос-Анджелесе... жил в 20-м веке один человек. Адвокат по уголовным делам. Он поражал окружающих сверхъестественной проницательностью, как будто читал мысли. Так хорошо разбирался в людях, что сразу определял: лжет человек или говорит правду. Его воле подчинялись не только люди, но и животные. Свирепые, натасканные псы, при звуке его голоса виляли хвостами и терлись об его ноги. Дела в суде с его участием проходили, как красочные спектакли с ошеломительной развязкой - всегда в пользу его клиентов.
   - Хм... Бывает. Уникальная личность... И что?
   - Он практиковал в течение тридцати лет. Был частым персонажем газетных репортажей и судебных очерков. Его узнавали на улице и в общественных местах. А рядом с ним по жизни шла его верная помощница и возлюбленная.
   - Прекрасный сюжет...
   - Еще бы. Это - не главное. На протяжении трех десятилетий их обоих описывали одинаково: высокий, атлетически сложенный молодой мужчина, с волевым, будто высеченным из гранита, лицом; и стройная, очаровательная девушка.
   - Предлагаю тебе, мальчик мой, издавать журнал. "Невероятные истории и приключения". Вот там ты развернешься.
   - Ваш совет хорош, когда-нибудь я им воспользуюсь. Извините, шеф, что отнял у вас время; и разрешите откланяться. Напоследок скажу... Никакого супер-микроба на вооружении партизан нет. Армия наша, общеизвестно, набирается не из самых благополучных и грамотных слоев населения. А привычка жрать пойло, настоянное на грибах одного интересного сорта... свойственна бедноте с давних пор. Да вот на югах сии грибочки - очень уж ядовиты. Срачка - еще не самый страшный побочный эффект.
   Сонгер был дверях, когда Ив, с горестным вздохом, сказал:
   - Ладно тебе... армию хаять. Великую страну с бандитской шайкой сравнивать... Пацифист грёбаный. Впрочем, имеешь право на собственное мнение. А вот сырой материал я бы на публику не выносил... Подумай. Хорошенько подумай.
   - Да не собираюсь я с этой лажей никуда соваться! Реакция ваша заинтересовала. По ней выходит, что всё - чистая правда.
   - Вон!! - заревел Ив. - Работай иди! Взял тут манеру, лясы точить!! И без приличного репортажа - не возвращайся!..
  
  
   На улице не стало теплее, но Сонгер не чувствовал холода.
   - Уволили? Или обычная головомойка? - послышался веселый голос. - От вас пар идет...
   - Ты меня ждал?! - Сонгер узнал давешнего хозяина двухколесной лошадки...
   - Я ж хочу еще заработать. Домой?
   - Сперва домой, сумку возьму; потом в аэропорт. На четвертую полосу, где частники.
   И они покатили. Дома Сонгер пробыл не дольше пяти минут, схватил заранее собранный багаж и бегом, к ожидавшему его мальчишке. И снова в путь...
   - Оо-о! - восхитился паренек, увидав самолет. - Шикарная птичка!
   - Конфискат. У жуликов отобрали. - пояснил Сонгер.
   - А! "Союз делового сотрудничества" накрылся! Хорошо их подставили. Это - разборки среди паразитов. Теперь вы покатаетесь. Ни пуха ни пера!
   - К черту! - крикнул вслед Сонгер. - Эй! Как зовут тебя, политический гений?
   - Елена! - и юный извозчик отправился восвояси.
   - Так я и знал, - проворчал Сонгер. - Девчонка!
   Опустили трап, Сонгер поспешно поднялся в салон. Небольшой реактивный самолет предназначался для путешествий узкого круга лиц. Два двигателя позволяли свободно развивать скорость до девятисот километров в час. Очень кстати. Время Сонгера поджимало.
   Сегодня он был единственным пассажиром. Весьма уважаемым, заранее щедро оплатившим полет. Маленькими золотыми слитками в виде затейливой завитушки. "Золотая какашка". Ив обратил-таки в твердую валюту свой драгоценный унитаз.
  
  
   "...триста двадцать восемь депутатов! Адмирал Гелла с его диктаторскими замашками не считал нужным советоваться с Народным конгрессом. На первом за два месяца заседании предстоит избрать нового координатора Эйкумены. Которому достается тяжелое наследство!.."
   Задремавший было Сонгер очнулся. Вчерашний перелет, а потом езда "автостопом" его слегка утомили. Зато цель близка.
   - Чего стоим? - спросил у водителя. - Радио и на ходу слушать можно. Неужели хоть кого-то здесь еще интересует положение дел в Эгваль?
   - Дальше не поеду...
   Местный житель, согласившийся подвести Сонгера, выглядел испуганным. И не принял намека подискутировать о новых политических реалиях. Ладно, не очень-то и хотелось. Но что он такой мрачный? Плохая дорога?
   Грунтовка, немного раскисшая от дневной оттепели, выглядела вполне надежной. Тогда в чем дело? Навстречу им шли группы людей, мужчины, женщины, многие с детьми. Кто-то при виде джипа закричал, замахал руками. Сонгер вышел из машины.
   - Приветствую. Я - Михаил Сонгер из Майи. Что стряслось?
   - Скорее обратно! Возьмите детей, сколько сможете и давайте!
   Сонгер пожал плечами. Обернулся к водителю.
   - Ну, подвези их. А я смотаюсь на бережок пешком. Тут уже недалеко.
   - Вы сумасшедший?! - крикнули ему вслед.
   - Я - репортер! - ответил Сонгер.
   На первый взгляд он выглядел солдатом-рейнджером. Портативная видеокамера на плече с длиннофокусным объективом похожа издали на ручной реактивный гранатомет. На груди перекрещиваются вроде как патронные ленты - но в них не обоймы к автомату, а запасные батареи к камере и передатчику. За спиной висит не автомат, а раскладная антенна дальней связи. Михаил Сонгер готов к главному походу в своей жизни.
   Не теряя времени зашагал на запад. В хорошем темпе прошел через рощицу, деревья стояли лишенные листвы, побитой ночными морозами. Мертвые, но еще зеленые листья печально шуршали под армейскими ботинками Сонгера. Иногда под каблуками чавкала грязь. Но там, где на землю ложились тени древесных стволов, грунт был твердым. По пути встретилась покинутая деревушка, это ее беглых жителей журналист видел недавно.
   Висящий низко над горизонтом бледный овал становился все больше, по мере того, как Сонгер продолжал путь. Через час он вырос до небес, стал четким и красочным, как наклоненное под сильным углом исполинское расписное блюдо. Его верхний край терялся в туманной выси.
   Сонгер вышел на берег моря. Пролив. Его самая узкая часть - Рубикон. Там за горизонтом, в сорока километрах, невидимый отсюда, лежит Остров. Против ожидания, не обнаружилось никаких следов чудесного плавучего моста, о котором твердила людская молва. Впрочем, Сонгеру показалось, что идущий вдалеке катер тащит за собой вереницу из десятка понтонных секций. Метрах в двухстах слева сиротливо торчала ажурная вышка гелиографа.
   Людей, кроме Сонгера, на берегу не было. Дул несильный, но холодный ветер. Михаилу вспомнились недавние шарлатанские высказывания: о том, что энергосеть Скайтауна, до конца не рассеявшаяся в околопланетном пространстве, продолжает перехватывать солнечное тепло. Остужая тем самым Мир. Не за горами новый ледниковый период, как тысячу лет назад.
   - Какая чушь! - сказал Сонгер сам себе. Изо рта вылетело и растаяло облачко пара.
   Воткнул в землю металлическую трость - основание антенны. Откинул три стальные лапки, придавшие сооружению устойчивость. Выдвинул телескопические секции. В пяти метрах над его головой развернулись рамки приемопередающего устройства. Присоединил кабель. Есть сигнал! Устойчивый. Лишь бы не подгадила в последний момент полумертвая уже новтеранская энерголовушка. Опустил на глаза очки, похожие на мотоциклетные. В них он видел в точности то, что показывала камера.
   Откашлялся, хмыкнул пару раз, проверяя, как звучит голос и вышел на связь.
   - Здесь Михаил Сонгер, корреспондент Службы новостей "ИВ". Я - на берегу Рубикона. В километре отсюда вы видите терпящий крушение Небесный город новтеран - Скайтаун. Он выглядит зависшим в воздухе. За кажущейся неподвижностью кроется трехдневная борьба за выживание и трагедия неизбежной гибели. Его загадочным обитателям так и не удалось выправить крен, который не позволяет произвести благополучную посадку. От поверхности воды нижний край Небесного города отстоит сейчас не больше, чем на четыреста метров. А верхний - на два с лишком километра! Даю увеличение: смотрите, как страшно разрушен Небесный город. Причины постигшей его катастрофы до сих пор не ясны. По прогнозам, в ближайшие часы он начнет погружаться в море...
   - А пока напомню моим зрителям и слушателям... Минутку... Я вижу, как... О, ГОСПОДИ!!.
  
  
   Пухлые щеки депутата Мадариана тряслись, голос дрожал. Немудрено испугаться, слушая такие речи, даром, что произносишь их ты сам.
   - В высшей степени оскорбительно... для нашего великого народа, для Конгресса... то мнение, что он... Что мы не в состоянии выдвинуть альтернативу нынешней власти! Как будто не найдется... новых воров, негодяев и жуликов... взамен имеющихся!..
   В зале возник шум, послышались смешки.
   - Как будто свет клином сошелся на наркоторговце, крышевателе развратных притонов, а по совместительству - адмирале, Андросе Гелле?.. Кстати, где он сейчас? Говорят, сидит в кутузке... на Острове. Там к нему много вопросов. У нас здесь к нему много вопросов! Только что мы выслушали его заместителя... Прекрасная идея: тысяча первый "последний и решительный бой!" С целью укрепления единой семьи народов... закидать Тир и Суор атомными бомбами...
   - То они лупят из танков по парламенту; то ведут себя, как мускулистая обезьяна с дубиной в руке и мозгами с грецкий орешек...
   Шум усилился, раздавались выкрики: "мерзавцы", "идиоты". Это старались приверженцы Мадариана. И слышался смех, вызванный грубым сравнением членов правящей хунты со сказочным животным - уродливой пародией на человека.
   - Замечательно, что радиоактивные осадки выпадут прямо в центре Эгваль! Здесь, в Майе - на наши головы! Прикиньте-ка розу ветров! Даже если Тир не сможет нанести ответный удар - мы сами себя выморим. И еще... когда на выручку терпящим бедствие новтеранам придет спасательная команда... увидит, какой веселый междусобойчик мы устроили...
   Голос Мадариана звенел в наступившей напряженной тишине. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали. Так выглядит заяц, нокаутировавший льва. Все понимали, что настала кульминация.
   - Короче. Правительство силовиков - в отставку. Пора начинать работать головой, а не махать кулаками.
   Налил из графина полный стакан воды, залпом осушил и покинул трибуну. Взошел на нее опять через полчаса - новым главой Эйкумены. Голосование впечатлило: 328 - за; против и воздержавшихся нет. Состав кабинета был объявлен тотчас же, потому что Мадариан заранее договорился с фракциями о дележе портфелей. Трусоватый от природы, он со школьных лет научился избегать конфликтов и балансировать среди различных интересов. Угости крепыша, соседа по парте домашним пирожком, и другой пацан - самый задиристый в классе, вдруг раздумает тебя обижать. Попросят списать: дай. Но возьми в уплату хоть десять сантимов - чтобы ценили твои услуги. В споры почем зря не вступай, но когда перепалка зайдет в тупик, подай голос и вежливо скажи свое мнение. Вот так, потихоньку... и вырос маленький Сильвер Мадариан в большого политика.
   Упирающегося генерала - несостоявшегося преемника Геллы, выволокли вон его же бывшие подчиненные. Получившие не самые важные, но достаточно престижные посты в новом правительстве. Глухие возгласы:
   - Измена... Предательство... - сопровождаемые сочными тумаками, затихли вдали.
   Затем перед Конгрессом предстал сухощавый и невысокий, директор ОСС Виктор Энрон. С деликатной улыбкой заявил, что поскольку лучше смотреть, чем слушать, то он продемонстрирует видеозаписи, а комментарии даст потом. Если таковые потребуются. Занимавший всю стену позади трибуны экран осветился. Вик культурно отошел в сторонку, чтобы не заслонять собой пафосное зрелище.
   Главная площадь Хонка затоплена народом. В этом половодье ощущается строгий порядок. Видны отряды полиции и дружинников, делящих площадь на сектора, и охраняющих подходы к ней и соседним улицам.
   Девушка на ораторском помосте, одетая по суорской моде, в свободные штаны и рубашку, с накинутым на плечи легким манто из белого меха лиу, с головой, повязанной шелковым платком, похожа на рассерженную Деву Марию.
   - Всем привет от жителей Мариона! Я только что оттуда! Есть такой клочок суши на краю света. Но и там знаю о борьбе Суора против тирании! Я - Лорианна Парк. Дочь человека, стоявшего рядом с Ариэлем Солтигом, когда он воссоздавал Эгваль из тех обломков, что ему оставили. Вы меня помните.
   Она скупо усмехается. Да. Фото обнаженной юной девушки, помещенной в клетку, и сгрудившихся рядом гогочущих эгвальских солдат, давно растиражировано прессой. И во множестве разошлось по Сети...
   - Я не хочу огульно хаять "эпоху Солтига". Он превратил Эгваль в великую державу. К сожалению, построенная им государственная структура основывалась на личной преданности, узком круге друзей, лести и подкупе. Со смертью Солтига стало еще хуже. Оставшееся у власти ворье избрало нового главаря - Андроса Геллу. Они дотла разорили державу! Обглодали ее тело, оставив от Эгваль рассыпающийся скелет. Огромная территория, нищий народ и горстка сверхбогачей. Хотелось бы знать, как они унесут свои капиталы на тот свет...
   Рядом с Лорой стоят двое мужчин. Один из них - Теодор Корман - главнокомандующий двухмиллионной армией Суора. Второй человек рядом с Лорой - лидер давних студенческих волнений, впоследствии профессор Университета в Норденке, Арсений Томкин. Прославившийся в Сети меткими высказываниями, обладающий холодным аналитическим умом. Его-то каким ветром занесло в Суор? Сорокапятилетний, широкоплечий; со льдисто-голубыми глазами и легкой сединой на висках. Волевое лицо с ямочкой на подбородке отличает какое-то азартное, первобытно-охотничье выражение. Оно становится особенно заметным, когда он начинает говорить. Его манера держаться перед многоликой толпой - примитивна и действенна. Яростная речь в темпе марша, а жесты, как барабанная дробь. Каждый жест подтверждает сказанное, не идет со словами вразнобой. Либо этот человек говорит правду, либо искренне верит в то, что говорит.
   Виктор Энрон кисло поморщился. Чертов профессор... На лекциях что ли, так насобачился? Умеет модулировать голос, не орет на одной ноте - опасный демагог вроде Хозяйки Острова когда-то...
   - ...Полсотни человек на вершине власти! Достаточно! Которые не лгут и не крадут! Вы скажете - это мечта... Это невозможно?.. Мы не найдем среди миллионов... миллионов! Всего пятьдесят человек! Которым никогда не надоест иметь совесть!.. Мы их найдем? Я вас спрашиваю! Мы! Их! Найдем? Да или нет?!
   И могучий согласный рев толпы.
   Митинг в Хонке заканчивается. Людские потоки растекаются с площади; лица у людей одухотворенные и счастливые. Любая революция дает первоначально такой мощный психологический заряд. Людям нужен запас душевной энергии, чтобы пережить тяжелые годы. Которые неизбежно вскоре наступят. Законы истории еще никто не отменял.
   Снова крупным планом лица Лоры и Томкина; и спина Кормана, уже спускающегося с трибуны. Уж этот-то честен и не вор. Пятьдесят семь лет, физически крепок. Хитроумен. Эта его шутка с выпуском собственных денег дорого обошлась экономике Эгваль. А второй трюк... иначе не назвать, потряс Эгваль психологически.
   Представьте себе чувства солдат, брошенных на подавление суорского мятежа, когда они увидели идущих на них воинов Острова! До боли знакомая форма с эмблемой "LBR" на рукаве. Низко надвинутые на лоб каски; свирепые ухмылки на лицах.
   Фронт отодвинулся на пятьсот километров на запад за считанные дни. В занятом мятежниками Адонисе Корман дал изумленным журналистам короткое интервью:
   - После падения Острова одиннадцать лет назад, миллионы комплектов военной формы оказались никому не нужны. Я скупил всё практически даром. Мне еще руки целовали, и благодарили за щедрость. А? Да какая разница, что это форма армии Острова! Была их - стала наша. Добротная и практичная. Не ходить же моим бравым парням в атаку голышом!
   Картины взбудораженной мятежной столицы сменились на экране картой климатических зон. С обозначенными на ней районами аномальных холодов. Вик сказал:
   - Суор прекратил наступление ввиду нестерпимых погодных условий. Так же захлебнулась контратака Тира. Мы, естественно, тоже не дергаемся. Воюющие стороны расходятся на зимние квартиры.
   - Какая зима? С ума сошли?! - крикнул кто-то.
   - Посмотрите в окно.
   За широкими панорамными окнами белой сплошной завесой валил снег. На широте Майи это случилось впервые за тысячу лет. В зале вдоль стен и между рядов накануне в срочном порядке поставили десятки электрических нагревателей. Иначе у слуг народа сейчас зуб на зуб не попадал бы.
   Вмешался Мадариан:
   - Мы с Корманом договорились закончить свару. Без выяснения, кто победил. При том, что взносы Суора в общий бюджет Эйкумены будут впредь проходить отдельной строкой.
   Очень вовремя он упомянул про "отдельную строку бюджета". Пока фракция от партии Абсолютной справедливости с пеной у рта выясняла: означает ли это формальное признание независимости Суора; вопрос о судьбе окруженного в Тире экспедиционного корпуса Эгваль - остался не поднятым. У Вика в кармане лежала паническая депеша о том, что остатки частей Эгваль в массовом порядке сдаются команданте Йерку. Как более вменяемому и менее жестокому противнику. В отличие от охваченных жаждой мести и реванша уроженцев южных краев.
   На северном направлении дела у Эгваль обстояли не лучше. Великий Магистр Норденка вернулся к исполнению своих обязанностей. Возглавив, попутно, и Банк Магистрата - вновь главный банк Мира. Слово "великий" в анахроническом титуле сегодня воспринималось без кавычек. Военные и гражданские чины при виде полноватого, добродушного человека с вечно небритой физиономией, вставали и держали руки по швам. А стоило Фоме Канопосу небрежно заметить, что погода нонеча, хоть и мерзкая, но лучше, чем давеча, как в ответ слышалось: "Так точно, господин Магистр!"
   Одним корявым росчерком пера Магистр объявил своей собственностью оба атомных авианосца - красу и гордость флота Эгваль. Выкупив обе чудесные машины по остаточной стоимости. Кредит на это дело получил у (не к ночи будь помянут) генерала Кормана. Вот что значит: собственный печатный станок. На все вопросы: чем же обеспечена резаная цветная бумага с портретом генерала - так называемый "алтын", Корман хладнокровно отвечал: "Моей армией". Сейчас он мог бы добавить: "И флотом".
   Тут, правда надо помнить, что имея два атомных корабля, на самом деле имеешь один. Да, плавает далеко и долго, но выработав запас ядерного топлива, авианосец вынужден на несколько лет становиться на прикол. Для полной проверки и капитального ремонта двигательной установки. С ядерным реактором, знаете ли, шутки плохи. Потому и нужен второй - резервный корабль. А чтобы "отбить" вложенные в ремонт деньги, адмирал Сагель надолго превратил авианосец "Эгваль" в плавучий бордель. Для высокопоставленных особ нетрадиционной ориентации. Но... всякое счастье рано или поздно кончается. Обескураженных геев и лесбиянок буквально в шею выпроводили на берег, в завьюженную ночь. Надпись "Эгваль" на обоих бортах закрасили. Корабль стал называться "Северный ветер".
   Вчера Мадариан, в телефонном разговоре с Магистром, предложил тому встретиться на борту "СВ". пошутив при этом, что раз оба - нормальные мужики, то можно с собой и жен прихватить. Дамы посплетничают, а мы посидим, поговорим. Фома ответил согласием. "Северный ветер" выйдет из гавани Норденка в небольшое пробное плавание и через два дня вернется обратно. Мадариан обещал привезти с собой ящик ганского вина столетней выдержки. На том и порешили.
   Сам факт совместного времяпрепровождения двух руководителей будет означать, что Великий Магистр Норденка - союзник Эгваль. Что, в свою очередь, заставит троицу в лице команданте Йерка, Айвена Астера и Полины Ждан - поумерить прыть. А то их всерьез снедает тоска по былому величию Острова. Придется остудить горячечные фантазии. Разбушевавшаяся природа здесь на стороне Мадариана.
   На Острове нет месторождений угля и нефти. Всё горючее - привозное и запасы его иссякают. Бездарно растраченные на отчаянную (хотя, до поры, успешную) попытку новой экспансии. Виольский гидроузел, в избытке снабжавший Остров электроэнергией - уничтожен в минувшей войне. С тех пор и по сегодня, ни одна лампа на Острове не светит, если в Майе не включат рубильник. Специально для этой цели через Пролив в узкой его части - Рубиконе по дну проложен силовой кабель.
   Со вчерашнего дня на Острове надо либо рано ложиться спать, либо купить флуор. Прибор, запасающий солнечный свет и отдающий его обратно с наступлением темноты. Но тепла флуоресцентная панель не дает. Ею не согреешься и яичницу на ней не пожаришь.
   Эгваль долго тянула с принятием решительных мер. Отчасти это объяснялось нежеланием злить население Острова; нехорошо дать им в открытую понять, что они - не часть единой страны, а - сбоку припека. А отчасти - стратегическим расчетом. Команданте Йерк распылил силы, отвоевывая обратно принадлежавший когда-то Острову западный край Мира. Он не в состоянии быстро собрать войска в единый кулак и вернуть на Остров, чтобы пресечь вспышки недовольства, а потом и голодные бунты. Запасы съестного на Острове также оскудели. Реквизиция в пользу Эгваль двух третей производимого Островом продовольствия - в последние десять лет была непреложным правилом. Очень мудрое решение адмирала Геллы, даром что он - проходимец и негодяй. Проходимство и негодяйство бывают (в переломные моменты истории) даже полезны.
   С часу на час Мадариан ожидал либо нервного звонка от Астера, либо спокойно-вежливого электронного письма от Полины Ждан. Миз Ждан не умела сохранять хладнокровие в личном разговоре в сложных ситуациях, кровь бросалась ей в лицо, в голосе появлялись сварливые ноты. А руки с красиво ухоженными ногтями сами собой тянулись к физиономии подлеца, простите, оппонента. Даже телефонная беседа с ней в такой момент могла превратиться в некрасивую свару. А вот ледяной тон на письме ей удавался вполне. И дальнейший обмен мнениями проходил в деловом ключе. С разумными компромиссами с обеих сторон.
   Разумный компромисс со стороны Эгваль - возобновить подачу электричества на Остров.
   Разумный компромисс со стороны Острова ­­- перестать выпендриваться. Чтобы его одного не постигла та участь, какую новтеране недавно готовили всему Миру. Островитяне скоро поймут, что другого пути нет. И сами уберут незадачливых лидеров, которые ведут их обратно в феодальные времена Великого Ваги.
  
  
   Эту запись распространили все агентства новостей.
   Косо повисшее в небе гигантское плоское тело Скайтауна внезапно пришло в движение и заскользило вниз. Его нижняя часть погружалась в воду, которая словно вскипала вокруг него. Внезапно Скайтаун разломился посередине, как ломается сухая лепешка. Верхняя отпавшая половина с величавой медлительностью начала опрокидываться. В свою очередь, разваливаясь в воздухе на части.
   Один за другим слышались громоподобные раскаты, постепенно затихающие, переходящие в тихое ворчание. Оно не стихло совсем, наоборот, длилось и длилось... постепенно усиливаясь.
   Скайтаун исчез. На месте его падения вздымались и опадали водяные столбы. Потом на бледно-синей глади моря возникла темная полоса. Она надвигалась, росла, превращаясь в ревущий водяной вал с белым пенным гребнем. Маслянисто блестящая водяная стена заполонила собой всё, изображение помутнело, завертелось... и погасло.
  
  
   Хрупкое ажурная вышка гелиографа дрожала и раскачивалась. Наверху, где укрылся Сонгер, было особенно худо. Он старался не смотреть в сторону зеркала, в полированном металле которого отражалось его искаженное страхом лицо. Ужасно сознавать, что от тебя ничто не зависит. Либо вода накроет вышку целиком, либо нет. Во втором случае Сонгер спасен.
   Послышался скрежет металла о металл и треск ломающихся стальных болтов. Сонгер похолодел. Сейчас дурацкая конструкция развалится... Секунда проходила за секундой, соленые брызги перестали студить лицо. Вода отступает!
   Он не торопился спускаться, осторожность оказалась нелишней. Пришла повторная волна, слабее предыдущей, но вполне достаточная, чтобы накрыть человека на берегу с головой. И утащить в море. А в холодной воде дольше часа не протянуть.
   Третий вал не состоялся, явившись на свет в виде жалкого плюха. Сонгер криво усмехнулся. Пора спускаться. Хватит праздновать труса. На берегу не видно было антенны и укрепленной на штативе камеры. Жалко, но вполне ожидаемо. Дорогостоящей аппаратурой теперь любуются рыбы. Оставалось надеяться, что сигнал шел в эфир до самого конца. Сонгер вспомнил, как помчался к вышке, заслышав шум цунами. Какой он умный и предусмотрительный! Не всякий сообразит, что падение в воду колосса весом в добрую сотню тысяч тонн, вызовет настоящий катаклизм. А тут не только думать, но и бегать надо очень быстро.
   Он уже ступил на хлипкий металлический трап, когда увидел скользящий к берегу катер. Сонгер съежился, не желая, чтобы его заметили. Окрик через мегафон заставил его вздрогнуть.
   - А ну слезай! Мы знаем, что ты там!
   Пока спускался, сумел успокоиться, обрести привычное хладнокровие. Которое опять утратил, увидав вблизи, что за машина вылезает из моря на берег. Прямоугольная платформа, огороженная невысокими перилами и парящая в полутора метрах над водой! Лишенная признаков каких-либо двигателей. А ведь катер на воздушной подушке должен реветь, как бешеный стикс и поднимать вокруг себя тучу брызг. Платформа двигалась бесшумно, ее командир - молодой человек с лицом смельчака и упрямца, холодно глянул на Сонгера.
   - Поднимайся!
   Сонгер недоуменно развел руками. Как?
   Парни из команды, больше похожие на солдат, чем на матросов, дружно заржали. Один из них, не такой злой, как остальные, поманил:
   - Подойди сюда. Стань спокойно. А теперь шагай, как по лестнице.
   И Сонгер зашагал по воздуху, аки по земле, наподобие ангела. Поднимаясь при этом вверх. Встал на палубе, ошеломленно озираясь по сторонам. Командир, не глядя на него сказал:
   - Ферда! Раз взял шефство над дураком, так и дальше присматривай за ним.
   Добродушный парень, недавний советчик Сонгера, согласно кивнул. Взял Сонгера под локоть.
   - Не рыпайся. Ничему не удивляйся. скоро привыкнешь. Присутствовать на Страшном суде - довольно интересная штука.
   - Вы... новтеране?.. - выдавил Сонгер.
   Ферда негромко рассмеялся.
   - А кто такие - новтеране? Ну... как ты определяешь? Это гены? Язык? Культура?
   Сонгер на секунду задумался и выбрал ответ:
   - Язык и культура.
   - Тогда здесь нет тех, о ком спрашиваешь.
   - А... если гены?
   - Тогда наш командир - новтеранин. Не знающий их языка, не признающий их культуры, и родившийся здесь в Мире. Устраивает тебя ответ?
   - Не устраивает. - угрюмо пробормотал Сонгер. - Ты все запутал.
   - Ну, хорошо. Машинка, на которой едем, исконно новтеранская. Вот это точно, без оговорок.
   За разговором с Фердой, Сонгер не сразу заметил, что загадочное средство передвижения набрало высоту под километр и развило приличную скорость. При том, что не чувствовалось ни малейших признаков ускорения. Не ощущалось и разрежение воздуха.
   - Мы в силовом коконе. - пояснил Ферда. - Пока аккумуляторы не сели, можем хоть в космос подпрыгнуть. А даже чай в чашке не шелохнется...
   - Я пью кофе...
   - Пойдем, угощу.
   Легкие ширмы сами собой возникали и исчезали на их пути. Они с Фердой оказались в маленьком, отгороженном со всех сторон закутке.
   - Сидеть придется на полу. - предупредил Ферда.
   От чашки крепчайшего кофе у Сонгера в голове прояснело.
   - Вы, черти... Пока в Эгваль ищут, кто виноват и решают, что делать... Вы налаживаете контакт с новтеранами. Уже помело у них прикупили?
   Ферда засмеялся.
   - Честное слово, мы - ангелы... Просто на метле быстрее...
  
  
   Снижение было резким, но таким же комфортно-неощутимым. Летающая платформа сбросила скорость и шла над сушей. Навстречу им высоко в небе проплыл двухмоторный самолет-разведчик, следом за ним продефилировала шеренга вертолетов. Они направлялись в сторону моря.
   Внезапно все вокруг окутала тьма.
   "Вошли в ангар", - догадался Сонгер. Но полет продолжался и журналист понял, что они находятся в тускло освещенном подземном туннеле. Скорее всего, в заброшенной ветке метро.
   - Приехали! - провозгласил Ферда.
   В скудном свете Сонгер разглядел обширный подземный зал, дальний конец которого терялся во тьме. Команда покинула летающую платформу, для которой Сонгер так и не придумал удобного названия. Он последовал за Фердой, с трепетом шагнув с высоты двух метров. Все получилось отлично, он даже не успел испугаться, как ноги мягко коснулись бетонного пола.
   - Побудь пока здесь, я сейчас. Удобства, если надо - вон там.
   Ферда ушел. А Сонгер остался обозревать помещение, где находился. Исследовать темные углы не хотелось. И он сосредоточился на наиболее ярко освещенном участке, огороженном редкой металлической сеткой. Приближался осторожно, опасаясь, что долбанет током. Ничего подобного. С электричеством на Острове туговато.
   Замер, разглядывая то, что находилось за проволочной изгородью. Ощутил, как холодно в темном зале. Озноб пробирал до костей.
   Как огромный сгусток темноты, на массивном чугунном стапеле... возлежало продолговатое нечто. Сонгер так внимательно вглядывался, что почти перестал дышать. Сильно вздрогнул, со всхлипом втянув воздух, когда заслышал Ферду.
   - А, вот ты где! Любуешься?
   - Что это?! - хрипло спросил Сонгер.
   - Видишь ли: старый мир себя исчерпал. Дошел до точки. И должен погибнуть. Двенадцать апостолов добыли меч божий. Или - орудие Страшного суда. Как тебе больше нравится.
   На той стороне появились двое. Темные тени, одна поменьше ростом. Лиц не разглядеть.
   - Ультиматум получен час назад... Встать на коленки и ползти. За полное прощение и отеческое поглаживание по головке.
   Сонгер узнал голос командира летающей платформы. Ему отвечал второй, более мягкий, с легкой хрипотцой на низких тонах.
   - Решено?
   - Да.
   Возникло слабое свечение, в котором четко обрисовались фигуры мужчины и женщины. Сияние исходило от хрустального, размером с небольшое яблоко, шарика в руке женщины.
   - Представь: найти, не ведая, что нашел. И потерять. Спустя годы обрести вновь. Меня как будто ведет чья-то рука.
   - Меня тоже. Встретить на своем пути Геда и Тенар, которые так помогли нам... Это что-то значит.
   - Они уже идут.
   Два звонких голоса отозвались тотчас, и легкие детские фигурки закружились в шуточном танце вокруг двоих взрослых. Мальчик и девочка?!
   Девочка взяла сияющий предмет, открыла маленький люк в боку чудовищного механизма. Вставила, сопя от усердия. Мальчик подсказал:
   - Поверни. Чтоб точно в гнездо сел. Вот! Правильно.
   Лючок закрылся с тихим лязгом. Девочка захлопала в ладоши. Мальчик сказал:
   - Сейчас такое будет!
   Взрослые безмолвствовали.
   "Они не ведают, что творят!!"
   Сонгер оттолкнул Ферду, рыча бросился на упругую изгородь. Рот его раскрылся для вопля, который не успел прозвучать, когда...
   ...ВСПЫХНУЛ СВЕТ!
  
  
   "ИВ. Новости". Выпуск последних известий.
   - Здесь Михаил Сонгер. Приношу извинения за помехи связи.
   ...снимки из космоса, сделанные Глазом. Рукотворный спутник Мира вновь под контролем Центра управления в Тире.
   ...словно волна света катится по Острову - загораются огни в городах и селениях; светильники в домах и уличные фонари. Вот это зарево - огни аэропорта Вагнока. Представьте, какое ликование царит сейчас в столице... и везде на Острове.
   ...Источник всего - пугающего вида артефакт, посмотрите на фото.
   Это - один из шести генераторов корабля-ковчега "Аванта-17". Громоздкую штуковину демонтировали и доставили на поверхность нашей планеты с дальней орбиты почти тысячу четыреста лет назад. Каким образом? Не знаю. Это - то, во что никто никогда не верил. То, что сделало былью такой немыслимо-сказочный проект, как "Аванта".
   Это - то, на что оказались неспособны живущие одним днем торгашеские государства нашей прародины - Земли. Что, впоследствии, оказалось не под силу дарвинистам-интеллектуалам с Новтеры. Вынужденным ограничить свои путешествия по Вселенной короткими прыжками в гиперпространстве, насколько позволяет емкость аккумуляторов Ричи. А потом годами заряжать их вновь.
   ...Общество, решившее эту задачу, нам тоже вряд ли понравилось бы. Тоталитаризм. Государство с непререкаемыми и жесткими правилами. Основная задача которого: обеспечить выживание людей. Где общий интерес поставлен выше частной выгоды; компромисс заменяет конкуренцию; а общее согласие предпочтительнее плюрализма мнений.
   ...Фанатизм, аккумулированная воля и талант множества людей. Нет ни мистики, ни чуда. Лишь тонкое применение "Исключительно простой теории всего" - единой теории поля. Результат - перед вами.
   Это - орудие, способное принести людям материальное изобилие и радость творческого труда. Или сгубить человечество праздностью и бездельем.
   Источник процветания, или средство разрушения. Смотря как его употребить.
   Это - несбыточная мечта древних. Вдохновленная Богом или внушенная Дьяволом. Их легендарный Perpetuum Mobile...
   Это - так называемый "вечный двигатель первого рода".
   Машина, добывающая энергию из ничего.
  
  

23. "СЛАВЬСЯ, МАРИЯ!" (ЭПИЛОГ 1)

  
   Над Проливом ярко светило солнце. Облака, много дней сплошь покрывавшие небо, растаяли. В полдень столбик термометра поднялся до плюс восемнадцати. Холода отступают? Или временная оттепель - последнее прости вечного лета перед наступлением нового ледникового периода?
   На обширной, с три футбольных поля размером, палубе "Северного ветра" было полно народу. При том хватало места, чтобы все смогли разбиться на группы "по интересам". Координатор Сильвер Мадариан и Магистр Томас Канопос, в окружении свиты дипломатов, неспешно обсуждали интересующие обоих вопросы. Чуть поодаль команданте Йерк, он же Одиссей Гор, вместе с Полиной Ждан, решали, какой еще лакомый кусок выторговать у главарей Норденка и Эгваль. Добавьте сюда лиц из Совета Ганы, пройдох из провинции Мета, вечно лавирующей между двумя могучими протекторатами. А также толпу жен, любовниц, братьев, сестер, племянников и иже с ними... Не считая волчьей стаи журналистов со всех краев Мира. Настоящий базар...
   Михаил Сонгер приметил опершуюся на перила у борта одинокую фигурку. Подошел. Лишь один человек мог на дипломатическом приеме щеголять в потертых джинсах, задрипанной курточке и старых кроссовках. Та, что когда-то звалась Хозяйкой Острова, не подала виду, что заметила его.
   - Добрый день...
   - Добрый, - отозвалась она.
   Сонгер не стал задавать банального вопроса, почему она одна среди шумного бала. У него есть свои каналы информации. Друзья, которые тебе кое-чем обязаны, дорогого стоят. Со вчерашнего дня он знал, что в Ратушу Майи по электронной почте поступило заявление с просьбой о разводе Нойс и Горация Винеров по соглашению сторон. Возможно, они продолжают симпатизировать друг другу. И ни один из них ни в чем не винит другого. Но вместе им не быть. Невозможно пережить ситуацию, когда один лишь вид любимого человека воскрешает в душе боль потери.
   Дом в Олдемине, им принадлежавший, продан. Деньги, вырученные за половину, которой владела Глория Ган (известная также, как Антония Аркато), достались Нойс Винер, согласно завещанию Глории. Без средств к существованию миз Винер не останется. А у ее бывшего супруга есть работа в правительстве Острова. В общем, всё разрешилось благополучно.
   - Осмелюсь спросить. Как вы видите свое место в новом политическом раскладе?
   - Никак. Головоломка собрана, картинка правильная. Пустых мест для меня в ней нет. Для несостоятельного политика и провалившегося стратега. Особы, запятнанной грязными делами. Многократно высмеянной - спасибо одной дамочке. Седа Лин своей жизнью и творчеством убила железное обаяние моей диктатуры. Я, кстати, люблю ее стихи. "Северную поэму" перечитывала раз десять. Странно, да?
   - Ничуть. Седа - великий поэт. Ее будут помнить долго.
   - Меня вместе с ней. Пригвожденной ее золотым пером к позорному столбу. Слово - великое оружие и Седа им владеет хорошо...
   Анекдот про Хозяйку. Однажды Хозяйку спросили: "Какие угрозы своей власти Вы видите"? "Таких угроз три: святая вода, серебряная пуля и осиновый кол", ­- ответила Хозяйка и призадумалась: не сболтнула ли чего лишнего?
   - Эту шуточку тоже приписывают Седе. При случае пошлю ей, анонимно, букет из семнадцати белых роз - ее любимые цвет и число. И дальше буду сидеть тихо и не высовываться.
   - Вы не из тех натур, что способны жить праздно, пусть даже имея этому средства.
   - Альта Зикр сложа руки не сидела.
   - Вы - Альта Зикр?!
   Он увидел, что ей приятно его изумление.
   - Не думала, что вы о ней знаете. Что кто-то помнит.
   - Да я расследование готовил! Если б не шухер с новтеранами... О ее знахарском таланте до сих пор легенды ходят. Оказывается... это - тоже вы!?
   - Ладно-ладно. Еще будет повод о ней наврать.
   - А если я... "навру" что-то лишнее? Начну копать прошлое, дальше, глубже... За Альтой Зикр всплывет имя Наташи Вернер... история отчаянной 9-й экспедиции... А за ней прекрасным злым демоном замаячит облик Эны Вэлли - молодой Хозяйки Острова. Втором воплощении преданной своим народом, безвременно погибшей Наоми Вартан...
   - Но я всех разочаровала. Не погибла, чем повергла многих в глубокое огорчение. "Кому суждено быть повешенным, тот не утонет". Мне, наверно, суждено утонуть.
   Она сказала это спокойно, без надрыва. Сонгер знал, что о самоубийстве она не помышляет. Наоми Вартан - самовлюбленная и эгоистичная натура. Черта с два она станет накладывать на себя руки, как бы горько и страшно ей не было жить. Найдет себе интересное занятие и постарается поскорее забыть о прошлом.
   "Лишь бы от ее новых увлечений никто другой не пострадал... Одной Хозяйки Острова нам хватит надолго", - подумал Сонгер. - "А вернуться к образу Альты Зикр - не самый худший вариант... Для нее и для нас".
   В его воображении вдруг возникла жутковатая мысль. Одним легким толчком он может отправить ее за борт! С такой высоты ударившись о воду, она потеряет сознание и сразу пойдет ко дну. Все случится так быстро, что никто ничего не заметит. Мир будет избавлен от странного и опасного существа.
   - Хотите выпить? - он галантно подал ей руку.
   - Да.
   Она взяла его под локоть и они отправились к бару, сооруженному тут же на палубе. Через несколько шагов Сонгер внезапно споткнулся и рухнул плашмя, больно ударившись лицом. Даже на несколько секунд потерял сознание. Потому что в следующий момент ощутил, как она своим платком осторожно вытирает ему окровавленный лоб.
   - Подержите вот так. Кровь скоро остановится.
   - О-ох!.. Какой я неловкий... - простонал Сонгер. Давно не случалось с ним таких конфузов! Прижимая платок ко лбу, с трудом поднялся на ноги.
   - Вы поняли, да? - она мило улыбнулась.
   И Сонгер понял. Это он сейчас бы тонул, с полными воды легкими, и жутким осознанием неизбежной смерти... Если бы его намерение убить Наоми оказалось серьезным. А так она устроила ему безопасную демонстрацию своих возможностей. Видеть насквозь врагов и в душе смеяться над ними. Невзначай стравливать их, чтоб истребляли друг друга. А если на тонкую игру нет времени, то и своими нежными ручками, да с чистой совестью...
   - Нао...
   - Шш-ш... Нойс Винер.
   - Я не хотел... Шальная мысль... Простите...
   - Я - знаю. Поэтому вы живы.
   - Так это - правда... Что...
   - Да. За время моего правления ни разу не был казнен невиновный. Я же вижу. Лично решала каждый случай. Прибегая, нередко, к имитации казни. Если считала, что с человека еще выйдет толк. Говорю это не в самооправдание. Пока люди не изобрели лучшего способа управления, чем государственная машина... в ее жерновах будут гибнуть случайные люди. С этим ни я, никто другой - ничего поделать не сможет.
   Сонгер со смесью ужаса и восхищения внимал ее циничной философии.
   - Мы собирались выпить, - напомнила она. - А на ваши мысли - не обижаюсь, думайте о чем угодно в свое удовольствие. Обычно я в людей не всматриваюсь. Но вы мне страшно интересны. Да. Я - гадина. - она усмехнулась.
   - Правду говорили... "Восхищала тех, кто был за нее, и повергала в шок тех, кто был против". Вы стараетесь меня шокировать. Тщеславная и самодовольная пси.
   - Не обижаюсь! Клеймите дальше. Одного обо мне нельзя сказать. "Неблагодарная гадина".
   - Почему?
   - Я - благодарная гадина. Пойдемте! Мы, кажется, хотели напиться.
   Весь следующий час, заняв столик на двоих, они твердо исполняли задуманное. Разговор был легкий, обо всём и ни о чем. Ощущение, что бывшая миз Винер видит мысли журналиста Михаила Сонгера внезапно исчезло. Она оказалась отличной собеседницей, потому что часто меняла темы разговора. Сонгер тоже был в ударе. В голове у него слегка шумело. И Нойс "не снижала градус", задумчиво вертя в руке пустую рюмку перед тем, как наполнить еще; кидая иногда на Сонгера быстрые взгляды. Похоже было, что разговор перейдет на личные темы. Сонгер пока не решил, хочет он этого или нет.
   Кажется, этот момент настал, когда Нойс, вознамерившись сказать что-то серьезное, машинально пригладила ладонью свою короткую шевелюру...
   Дружелюбно ухмыляясь, таща за собой стул, подошел Великий Магистр. Явно, его переговоры с Мадарианом шли успешно.
   - Не помешаю?
   Нойс, еле заметно вздохнув, поманила официанта.
   - Что будете пить?
   - То же, что и вы.
   Принесли еще один прибор, бутылку и большое блюдо с закусками. Фома оживился. Поскреб заросший черной щетиной подбородок.
   - После обеда я расскажу вам, как готовят квашеную капусту в армии... А сейчас... Знаете, что учудил Мадариан? При приеме на работу в госаппарат и силовые структуры - простейший тест на интеллект. С обязательной открытой публикацией результатов. А как же личная тайна, спросите вы? А не лезь во власть и никто не узнает, что ты - дурак!
   Он с хитрецой покосился на Нойс.
   - Остроумно. - согласилась она. - Мне нравится. Докажите Мадариану, что и у вас есть... мысли за пазухой. Предложите, в обмен на присоединение Острова и Магистрата к Эйкумене, сделать Вагнок ее формальной столицей. А там и Тир подтянется. Возникнет устойчивая геополитическая конфигурация.
   - Хм... Подумаю. - Фома сощурился. - А как организована власть на Новтере?
   "Он всё знает! Тайна Наоми Вартан - для него не тайна..." - внезапно понял Сонгер.
   - Долго рассказывать. Постепенно поймете. Тем более, спросить есть у кого.
   Тысяча сто восемьдесят девять. Столько обитателей Скайтауна на сегодняшний день найдено живыми. Из двух с половиной тысяч. Отдельные части Небесного города, на которые он распался, погрузившись первоначально в воду, всплыли на поверхность. В них и находили уцелевших. Сонгер помнил двенадцатилетнего мальчика с пустым, застывшим взглядом. Когда одну из секций стала заливать вода, он привел в действие механизм блокировки дверей. Сохранив жизни ста своих товарищей ценой гибели восьми человек. Среди которых находились его двоюродная сестра и младший брат.
   Сегодня официально завершена спасательная операция, на которую, по призыву Острова, были брошены силы прибрежных государств: Магистрата Норденка, Протектората Ганы, провинции Мета и, частично (в силу его удаленности) Протектората Тир. Но волны еще долго будут выбрасывать на берег мертвые тела юных новтеран.
   С гибелью Скайтауна прекратилось функционирование еще остававшихся в воздухе его рабочих модулей. Как и ожидалось, изучение обломков рухнувших на землю "мобилей" показало, что это - дистанционно управляемые автоматы. Не имевшие средств жизнеобеспечения, чтобы нести в себе экипаж и непригодные в качестве спасательных средств. Архитекторы Скайтауна не без оснований верили в абсолютную надежность и неуязвимость своего детища. Но что за титаническая сила вынудила его растратить всю без остатка энергию аккумуляторов Ричи на генерацию защитного поля? После чего драгоценный сплав металла и силовых полей, составлявший тело Скайтауна, утратил свою уникальную прочность. Защитное поле умерло через тридцать секунд. На счастье обитателей Скайтауна сразу исчез и огонь с небес.
   - Я все гадаю: как отреагирует Новтера на столь ужасный финал своей колонизаторской миссии? - сказал Сонгер. - Новая война? Нами займется весь тамошний народ? Тогда Миру не устоять. Нас и в этот раз спасло чудо. Кого ни спрашиваю, никто не может вразумительно ответить, что это было. "Мария Дева услышала наши молитвы". Надо же!
   Нойс запрокинула голову.
   - Гляньте!
   Туманно-белое, сияющее пятно в полуденном небе, жерло внепространственного тоннеля, соединившего через звездную бездну окрестности двух планет, больше не выглядело вторым солнцем. Сильно сдувшееся в размерах, оно заметно потускнело.
   - Вскоре закроется насовсем.
   Сонгер напрягся. А Фома Канопос внимательно слушал, сложив руки на животе. Нойс продолжала:
   - С десятилетнего возраста Новые люди принадлежат себе. Несут полную ответственность за свои слова и поступки. Юные и дерзкие решили отвоевать себе место под новым солнцем. Не вышло. Самим и расхлебывать. Чего-то не предвидели, не предусмотрели. Новтера не заступится за них и не станет нам мстить, хоть бы мы истребили весь экипаж "Ксанаду". Скорее всего, там удивятся, почему мы до сих пор этого не сделали, не добили поверженного врага. Который, даже обходясь без ненужной жестокости, с нами вовсе не церемонился.
   Великий Магистр выглядел очень усталым.
   - Это - дети, - сказал он. - А что до молитв, так я - атеист.
   Тем не менее, когда раздался удар колокола, он последовал вместе со всеми к установленному в центе палубы алтарю с изображением Заступницы. Обычная икона, не "запретная", от обращенных ней просьб ничего плохого не случится. "Надеюсь на это", - подумал Сонгер.
  
   Когда искали
   Заветной цели,
   И смерть крылом нас своим касалась...
  
   Полина Ждан, стоявшая рядом с Нойс, наклонилась к ней и что-то зашептала. Та отмахнулась.
   - Потом... Дай дослушать. В этом месте я всегда начинаю плакать.
   Когда отзвучала трогательная фонограмма "Славься Мария", Полина печально сказала:
   - Специалисты разгадали старинную систему электронной записи, и прочли вахтенный дневник "Аванты-17". Мемо-кристалл долгие столетия хранился в укромном уголке, в скальном убежище под Гнездом Ваги. Корабль-ковчег вывела на правильный курс девочка-подросток! Другие сведения о ней отсутствуют. Кто-то злонамеренный еще на корабле отредактировал файл, уничтожил саму память об этом ребенке. Мы никогда не узнаем ее имени, кем она была и как выглядела.
   - Да-а? - с сомнением протянула Нойс, и все взоры устремились туда, куда показывал ее взгляд.
   Свыше тысячи лет смотрит с икон Мария Дева, даря людям надежду и утешение.
   Внимательные голубые глаза - самая приметная деталь ее простоватого лица. Плотно сжатые губы - попытка сдержать улыбку. Из-под косынки выбиваются светлые с золотистым отливом локоны. Ворот рубашки расстегнут - не вовремя оторвалась проклятущая пуговица.
   Каждая черточка облика и мельчайшие складки одежды - не подлежащий изменению живописный канон.
   Как и белый квадратик на груди с буквами и номером: МТ 402.
   Эм. Ти. Эмти.
   Minore Tehnician - младший техник.
   Дочь Бога.
   Заступница.
   Маша Гартойг.
  
  

24. КТО? (ЭПИЛОГ 2)

  
   - Все разошлись по каютам... Пойдемте и мы. Холодно... - сказал Сонгер.
   Солнце у горизонта, похожее на гаснущий уголь, опускалось в сизое марево. Завтра будет плохая погода.
   Наоми молчала. Ее лицо, которое Сонгер видел в профиль, освещали последние лучи уходящего дня. "Странно. Про себя я называю ее истинным именем..."
   - Лишь бы вслух не вякали.
   Он вздрогнул.
   - Вам понравилось демонстрировать на мне свое превосходство!
   - Все люди - немножко пси. Вы даже в большей степени, раз вы успешный журналист. Но не все умеют закрываться. Хотите, научу?
   - Очень хочу, не в обиду будь сказано.
   - Представьте абсолютно прозрачный кокон, окруживший вас. Непробиваемое и невидимое стекло. Он становится все толще. Мои мысли отразятся от него, не затронув вас; я не смогу незаметно диктовать вам свою волю. А ваш внутренний мир станет для меня невидим.
   - Чем эта фантазия мне поможет?
   - Включит дремлющий защитный механизм вашего подсознания. Вы открыты для людей, чтобы чувствовать их настроение, реагировать на них - это важно для вашей профессии. Но лично вам - вредит. Научитесь отгораживаться! Так же, как вы делаете, когда дядюшка Ив прет на вас буром.
   Сонгер тихо рассмеялся.
   - Попробую.
   - У вас есть брелок? Мелкая безделушка, талисман?
   - Свинцовый карандашик. Раритет. Сто лет, как их не делают.
   - Дайте сюда.
   Сонгер расстегнул кармашек куртки. Наоми взяла маленький тонкий бронзовый цилиндрик со свинцовым стержнем внутри. Коснулась им лба, подержала и вернула Сонгеру.
   - Повернете винт вправо - защита включена. Обратно - стержень спрятан, выключено. Могла бы вам запонки заколдовать, но так проще.
   - Плацебо? - предположил Сонгер. - Сахарная таблетка вместо лекарства?
   - Да. Жульничество, а работает великолепно. Я проверяла.
   - Спасибо. "Включу", если не возражаете.
   - Еще бы я возражала. Давайте-ка уберемся с палубы, а то к утру вместо нас здесь найдут пару эскимо.
   Сонгер проводил ее до двери каюты.
   - Когда ошвартуемся в Норденке, вы намерены посетить ГИН? Из-за Тины? Надеетесь, что ее состояние улучшится?
   На ее лице не дрогнул ни один мускул.
   - Да. Я все еще надеюсь.
   - Вернетесь к занятиям медициной под именем Альты Зикр.
   - Конечно.
   - Я вам не верю. Вы - лжете.
   Она широко распахнула дверь.
   - Зайдите. Я выбью с вас дурь.
   Показала ему на кресло у стола. Пинком затворила дверь, лязгнул замок. Плюхнулась на убранную постель. Отшвырнула мешавшую ей подушку.
   - С чего вы вдруг решили, что я вам вру?!
   - Не мне. Вы себе врете. И не в первый раз.
   - Продолжайте... великий ясновидец. Вы забыли, кто из нас двоих - пси.
   - Помните, как грубо пошутил Великий Магистр, подсказав Мадариану лучший способ сохранить единство Эгваль после отделения Суора? Позволить Суору ее завоевать. Логично, но Мадариана аж перекосило. После этого страна навсегда изменится. Прежняя Эгваль исчезнет, перестанет существовать.
   - На память не жалуюсь... И что?
   - На краткий миг я увидел вашу реакцию. Вы были счастливы. В вас живет память о блестящих победах. О горьких поражениях. А нынешняя ситуация... вовсе открыла перед вами необъятное поле деятельности. В потаенном уголке вашей души живет неутоленная жажда реванша!
   - Вы наблюдали пьяную женщину - вот и всё.
   Сонгер вздохнул. Правда ли, что она больше не видит его мыслей? Как это проверить?
   Наоми на самом деле счастлива. Не без причины, что бы по этому поводу ни говорила и ни думала. Исчезает страна, с которой она враждовала большую часть прожитой жизни. Страна, ставшая новой родиной для ее нелюбимого сына. Кир Маут, он же - Ариэль Солтиг. Останься он жив, что сталось бы с Наоми? Довлевшее над нею чувство вины заставило бы подчиниться Солтигу. Принять его таким, каким он был - талантливым и коварным честолюбцем. Обожавшим шагать по головам окружающих. Тайно мстящим всему человечеству за свое несчастливое детство. О, каким инструментом в его руках оказалась бы Наоми! С ее талантом телепата и суггестора. Подчиняющего людей... уже не своей воле, а воле своего хозяина - Солтига, чьей рабой она бы стала. А со временем оказалась бы выброшена за ненадобностью. Выжатая, как лимон, физически сломленная, растоптанная морально. Покончила бы она с собой или пала жертвой "несчастного случая"?
   Жизнь распорядилась иначе. Узнав в Солтиге сына, которого столько лет считала погибшим... Очарованная им, вне себя от радости обретения единственной, как полагала, близкой души... Наоми забыла об одной важной подробности. Что ментальный приказ, отданный Хозяйкой Острова своенравной дочери Солтига - Тине - не отменен! Первое, что сделает Тина, увидев отца - это попытается его убить. Наоми об этом запамятовала. Нет... неверно!
   Методичный ум Хозяйки никогда ничего не упускал из виду. Наоми помнила об опасности, угрожавшей Солтигу. Но ее подсознание заставило ее об этом забыть.
   Сонгер осторожно взглянул на Наоми. Она мягко спросила:
   - Что вы коситесь на меня? Хотите извиниться или придумываете новую небылицу?
   Она не видит его! Иначе не была бы так спокойна. У Сонгера отлегло от сердца. "Я никогда ей не скажу. Что смерть Солтига - с ее стороны не случайный просчет, не нелепая нестыковка разных замыслов, а вполне грамотно спланированное убийство... Отныне моя защита включается не дурацкими талисманами или мысленными заклятиями; а при одном только виде этой женщины! Пусть думает, что я ее попросту боюсь..."
   Сонгер ответил:
   - У нас на руках больше тысячи юных пришельцев из другого мира. С которым вы - единственное связующее звено. Никто не знает, что с ними делать... Никто не знает, как, в конце концов, поступит народ Новтеры, потерпев очередное, страшное и унизительное поражение. Как бы вы не утешали нас рассказами о тамошних хладнокровных приверженцах дарвинизма... Как бы мы сами не оправдывались, что не ведаем, отчего погиб Скайтаун... "Ксанаду", как вы его называете.
   Наоми ровно сказала:
   - Я не знаю, отчего погиб "Ксанаду" - Райский сад. Догадываюсь: что. Не знаю: как. Не знаю, что делать. Мне. Вам. Всем остальным. И что делать с детьми Новых людей, оказавшихся в Мире. Как им здесь выжить, если Новтера не примет их обратно. Новые люди живут сколько хотят, или сколько им позволят. Всех, чья жизнь ограничена старением и так называемой "естественной" смертью, они презрительно кличут "эфемерами". Эфемер достигает пика своей жизни в 24 года, плюс-минус 2 - годы максимального здоровья. С этого времени он начинает стареть. А организм Нового человека окончательно завершает развитие к 30 годам и после этого только от него самого зависит срок его жизни...
   Долгие годы я жила среди вас. Эфемеров. И что теперь? Этот мир и его люди... стали мне дороже и ближе моих соплеменников. Которые окружат меня презрением... за мое умение жить в варварском мире, за то, что я сама уподобилась варварам! Пусть злобствуют. Неувядающая молодость - не их собственная заслуга, а результат тонкой, сложной, невероятно дорогостоящей медицинской процедуры; которой подвергли первое поколение Новтеры. Секрет генетической перестройки мне известен. И что с ним делать? Оставить в узком кругу посвященных, решающих: КТО - избранный из тысяч и тысяч эфемеров достоин пополнить наш круг? Мой голос - голос Альты Зикр, тоже будет иметь немалый вес. Со временем... какая гнусная из нас выйдет клика!
   Сделать проект "Ренессанс" общественным достоянием? Отдать код доступа к его материалам в Сети университетам Ганы, Норденка и Хонка? Агентству "ИВ"? (От эдакой сенсации у дядюшки Ива крыша поедет...) А как правительства объяснят народам, что Ренессанс настолько дорог, что всех денег Мира не хватит чтобы подарить его всем желающим? А лишь одному из миллиона? Как богатые и власть имущие объяснят нищим массам, что право на вечные здоровье и молодость имеют лишь... богатые и власть имущие? Что излишки национального дохода надо тратить не на поиски более совершенных и доступных методов Ренессанса, а на гонку вооружений и войны с соседями... Поднимется бунт. Как не раз бывало в истории, господ опять начнут вешать на фонарях! Но станет ли нам от этого светлее?
   Как мне исполнить обещание, данное когда-то самой себе? Или как отказаться от мечты об искуплении? Я поцарствовала вволю. Власть, нежданно обретенная, пьянила меня; я наслаждалась ею. Делала что хотела и ни у кого не просила прощенья. Грабила отдельных людей и целые народы; проливала кровь; не мир я несла, но меч. Все богатство мое, без остатка, ушло на проект "Ренессанс". Вот она, я... перед вами... и даже мелочи у меня в карманах нет.
   Больше мне нечего сказать. Возврат к прошлому для меня невозможен. Разве умею я править, не причиняя людям горя и страданий? Разве меня этому учили? Разве мне было у кого учиться? Среди бандитов в бандитском же государстве? Все что смогла, я с Островом сделала, превратив из анархического царства разбойников во вполне понятную и предсказуемую деспотию. А также источник новых знаний и технологий для всего Мира. Остров ныне вернул себе привычную зону влияния и дальше его амбиции не простираются. Он больше не претендует на мировое господство. Удовлетворимся этим.
   До крайности пораженный ее филиппикой Сонгер сказал:
   - Вы рано списали себя со счетов! Вы еще сможете...
   - Ага. Сыграть свои сто дней. Не искушайте! Я отбросила прошлое, как загоняют пинками под лавку непослушного пса. Заменила тихими радостями семейной жизни... Тоже не сахар. Вставши с утра, к полудню обнаруживаешь, что еще не умылась - твой путь по дому ни разу не пролегал мимо ванной. Из спальни сразу на кухню... Надо кормить детей и мужа. Потом на рынок. А еще - огород твоей заботы просит. Так проходили дни, один за другим. Нет-нет - я не разлюбила... моих дорогих. Но так часто чувствовала себя бесконечно усталой... Вот и все. Я уже могу говорить об этом без слез. Больше у меня никого и ничего нет.
   Потому - не искушайте меня, Сонгер! Не надо. Я, знаете ли, большая приверженица рабского труда. Как наиболее производительного. Ханна в меня это крепко вколотила. Что же я, вернувшись, вам дам? Кроме нового горя? Слёз? Пота, крови... и тяжелой работы?
   - Кто такая Ханна?!
   - Никто не помнит, кто такая Ханна. Ни ее самой, ни детей ее, ни внуков давно нет на свете. А я - помню.
   - ...
   - Труд без перекуров и выходных. Фермерская доля и так нелегка...
   - Ах, да. Во Флавере до сих пор вам памятник стоит. Красивая бронзовая девушка в натуральную величину. Батрачка. У вас славная трудовая биография.
   - Батраки работали за деньги. Я - за кусок хлеба и крышу над головой.
   - Понимаю. Вам горько вспоминать...
   - Это были счастливейшие два года в моей жизни.
   Подчиняясь внезапному порыву, Сонгер подошел к ней и обнял.
   - Вы совсем не бронзовая... а теплая и живая...
   Своими губами он коснулся ее губ, мягких и страстных. Неужели он держит в объятиях ту, кто была могущественнейшей из женщин? Ее именем заклинали нечистую силу и пугали детей. От этого имени вздрагивали взрослые. А в ней нет ничего демонического. Обычная молодая женщина, каких много. Если бы. Больше полувека назад... Не получи от нее Мир свирепого, подстегнувшего развитие пинка, был бы порабощен уже давно. Сильными, циничными и смелыми с Новтеры.
   Ее рука дотянулась до выключателя и погасила свет.
   - Наоми... - прошептал Сонгер. - Наоми... Ты сможешь измениться... ты уже изменилась...
   Она тихо застонала, отвечая на его ласку.
   Единственная и неповторимая.
   Частица зла, творящая добро.
  
  
   Второй вице-координатор Острова Айвен Астер. Распоряжение 119/104 от 2 афины 1394 г
  
   1. Освободить на 1 день из под ареста бывшего адмирала Эгваль Андроса Геллу. Разрешить ему навестить гражданку Новтеры Марсию Демют, находящуюся на излечении в госпитале Белой церкви. Возможно, это свидание улучшит психологическое состояние М. Демют и владеющие ею мысли о самоубийстве оставят ее. Поручить Аните Гариг обеспечить усиленные меры безопасности.
   2. Поручить Аните Гариг расследовать обстоятельства бегства из госпиталя БЦ одного из пациентов, личность которого так и не была установлена. Описание примет неизвестного и фоторобот прилагаются.
   3. Главному врачу госпиталя БЦ Джефферсону Джипсу объявить порицание за отсутствие должного контроля за ходячими пациентами.
   4. И не тычьте мне в нос, что я же сам не успел этого типа допросить! Было не до того, когда нам на головы свалился Скайтаун.
  
  
   Анита Гариг держалась с Горацием Винером дружелюбно, но несколько отстраненно. Любезно предложила располагаться поудобнее, сама встала, прошлась по кабинету и остановилась за спиной Горация. Он выжидающе молчал, оборачиваться было бы ошибкой. Он и так отчетливо видел ее мысленным взором. Невысокая, пятидесятивосьмилетняя женщина, все еще сохранившая стройность фигуры. На ней строгий серый мундир с единственным знаком отличия: буквы R.E.G под изображением руки, сжатой в кулак. Глава Контрразведки Острова не нуждается в дополнительных регалиях. Ей же подчиняется и частное Детективное Агентство Гариг в Эгваль. Раскинула паутину, ничего не скажешь. Под серо-зелеными внимательными глазами заметна тонкая сеточка морщин...
   Дочь Натаниэля Гарига, Военного министра Эгваль, брошенного Ариэлем Солтигом в тюрьму двадцать восемь лет назад. Народу объявили о смерти популярного военачальника, якобы убитого при попытке к бегству. Жена военмина Гарига вскоре скончалась от нервного потрясения. А оставшаяся сиротой тридцатилетняя Анита начала мстить за отца и мать. Террористическая организация "Движение к правде" доставила много неприятностей властям, прежде чем ее разгромили. Аниту не казнили вместе с остальными по одной странной причине. Тогдашний директор Объединенных Стратегических Служб Эгваль - Иероним Парк банально и глупо влюбился в преступницу. После изрядной психологической обработки Анита сдалась. Больше того, пошла работать в ОСС под начало Парка. И не было агента удачливее нее. За исключением разве что небезызвестной миз Ждан, которая, впрочем, в ОСС надолго не задержалась.
   После ранней смерти мужа, Анита всю себя посвятила дочери. Однако, Лора не оценила заботы и порвала с матерью. Демонстративно сохранив при том фамилию отца. Насколько было известно Горацию Винеру, у Аниты с давних пор не имелось ни постоянного спутника жизни, ни даже случайных любовников. Единственной ее страстью оставалась работа.
   - Вы - удачливый молодой человек. - сказала Анита. - Загадочное "сокровище южных краев" искали многие. Десятилетиями. Да что там... Первые упоминания - почти триста лет назад. А в наше время - Хозяйка Острова пятки себе стерла, бегая за мечтой. Три или четыре экспедиции (если не путаю), к центру Мира. А вы... Пришел, пошарил и нашел. Вписали себя в Историю золотыми буковками.
   - Я продолжал дело, начатое Ольгером Каем. А без моих товарищей...
   - И без двоих, случайно встреченных, чудесных детей. А также без "ключа-инициатора", вынутого Тедом Корманом из широких генеральских штанин и подаренного вам... Откуда он, кстати, у него?
   - Понятия не имею.
   - Мне нужны удачливые люди. Вы и ваша команда. Делаю вам соответствующее предложение. Соглашайтесь! Не прогадаете. Прислушайтесь... к совету женщины, что годится вам в матери. Жду вашего ответа завтра в девять.
   Легким толчком она развернула к себе вращающееся кресло, в котором сидел Гораций Винер. Молодой человек расстроен. Удача, успех, предложение престижной работы долго не затмят горьких воспоминаний. Не заглушат боли расставания с женщиной, до сих пор любимой... Им с Нойс нельзя быть вместе. Обоих при долгом общении друг с другом охватывает тяжелая депрессия. Время лечит? Хорошо бы...
   Гораций с трудом выдержал ее взгляд. Догадывается ли Анита, кто перед ней? С ее сыщицким талантом вполне можно докопаться до правды. Он благоразумно утаил найденный дневник Хозяйки, по которому, сличив почерк, можно заподозрить невероятную правду - идентичность личностей Нойс Винер и Наоми Вартан. Людей своих заранее предупредил держать языки за зубами обо всем виденном и слышанном. А умненькие Гед и Тенар всё понимают и трепаться не станут. Не новтеранское это дело - ябедничать.
   Если Анита знает, что его бывшая жена - Наоми... тогда ей известно и его истинное имя. Кого еще так любила Хозяйка, как не Ната Гарига? Кому прощала всё, включая измены? О ком тосковала? Кто, кроме него, одним из первых должен был получить из ее рук проклятый и благословенный дар Ренессанса?
   Гораций встал. Проглотил комок в горле.
   - Завтра в девять вы получите мой ответ, миз Гариг. Разрешите идти.
   - Идите, молодой человек. Завтра утром вас жду.
   От неподдельного спокойствия Аниты у Горация отлегло от сердца. Она ничего не знает! Даст бог, не узнает никогда. Он по-солдатски четко повернулся и ушел.
   Анита долго стояла одна посереди кабинета, глядя на закрывшуюся дверь. В которую только что вышел человек, не ведающий о прошлом. Жизнь которого похожа на короткий обрывок киноленты, в то время как целый захватывающий фильм безнадежно утрачен. Человек, скажи которому, что он живет не в первый раз - сочтет тебя сумасшедшей. Заплативший потерей памяти за возвращенную молодость отец, не узнавший свою состарившуюся дочь.
  
  
   Со смешанным чувством облегчения и тоски, Гораций вышел на улицу. Выпавший ночью снежок подтаял, в мелких лужицах на тротуаре отражалось бледно-голубое небо. Звонкий, смутно знакомый голос вдруг окликнул его:
   - Привет, Нат, как дела?
   - Как сажа бела, - машинально ответил Гораций.
   И остановился, как налетев на невидимую стену. Резко обернулся. Прохожие шли мимо, никто не обращал на него внимания. Гораций дико озирался.
   Кто назвал его истинным именем?!
   Он увидел тоненькую девушку, в теплых штанах и меховой курточке, но с непокрытой головой; с русыми волосами, собранными сзади в короткий хвостик. Она подошла к оставленному у тротуара мотоциклу, на заднем сиденье был приторочен защитный шлем. Надела шлем, опустила прозрачный щиток, оседлала мотоциклет и укатила.
   Губы Горация беззвучно шевелились, повторяя один и тот же вопрос.
   - Кто это? Кто это был?..
  
  
   И если б дали мне в удел / Весь шар земной, весь шар земной, / С каким бы счастьем я владел / Тобой одной, тобой одной...
   Томас Канопос - Великий Магистр Норденка, по совместительству глава Банка Магистрата, задержался на работе за полночь. Уютный кабинет на втором этаже, с тесной приемной, где цветные витражи в окнах днем бросают на пол разноцветные блики. Сейчас свет в приемной потушен, а в кабинете горит вполсилы одна настольная лампа. В углу стоит ртутно-поблескивающий ящик. Пресловутая "Библиотека". Как давно известно Магистру, это - копия новтеранской базы научно-технических данных. Актуальность: "сегодняшний день минус семьдесят лет". Для Новтеры, допустим, старовата. "А нам в самый раз..."
   Библиотека - также и вычислительное устройство большой мощности. Равное всем вместе взятым, ныне имеющимся в Мире. С удобной системой ввода данных и визуализации результатов. Если вы потрудились разобраться. А Фома потрудился хорошо.
   Не питающий ни к кому почтения, лишенный чувства ложной скромности, он не постеснялся занести в Библиотеку собственные разработки и наблюдения. Установивши им категорию особой важности. Удостоив подобной чести даже четверостишие из старинной баллады.
   В полумраке перед ним висит в воздухе изображение контрольной панели с надписями на архаическом варианте англика - единого языка Мира. Толстые пальцы Магистра порхают по пунктам меню. В заключение он выбирает: "Деактивация всех систем". Сигнальные маркеры гаснут.
   В ста тысячах километров от Мира гаснут огни на точно такой же панели. Не туманно-призрачной, а сделанной из металла и закаленного стекла. Сразу же воцаряется непроглядная тьма. Наступления которой никто не замечает. Как никто не наблюдал показаний приборов, пока темнота еще не наступила. Также, как ничья нога не ступала здесь в последние тысяча триста девяносто четыре года. И ничьи глаза не видели надписи над входом в рубку управления. "AVANTA-17".
   Покинутый межзвездный ковчег выглядит мертвым. Никакой детектор не засечет на его борту ни эрга энергии. Ложное впечатление. Короткий кодированный сигнал... и генераторы проснутся. Из ниоткуда возникнет электрический ток. Начнут плавится тысячи кубометров льда в танках для горючего. Вы не ослышались! В двигателях ковчега "сгорает" вода, которой доныне имеется у него определенный запас. Превращенная в поток ионизированного газа, разогнанного в электромагнитном поле до околосветовой скорости. Горе любому, попавшему под яростный световой столб, вытянувшийся на тысячи километров. Коснись он планеты - в том месте горы сровняются с землей, вспять потекут реки, а все живое окрест погибнет от наведенной радиации.
   Так случилось давно, тысячелетие назад, когда проклятие Марии-девы обрушилось на правящий Миром анклав.
   Так случилось недавно, когда меч Заступницы поразил новтеран. К счастью, пройдя по касательной к поверхности планеты на высоте ста двадцати километров.
   Переведенная на дальнюю орбиту, "Аванта-17" уходит от Мира.
   Вернется ли? Чтобы вновь, через сто или тысячу лет... наступил ужасный День гнева?
   Будущее покажет.
  
  
   ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОЧТА
  
   Первому Вице-координатору Острова Полине Ждан. Вручить лично.
  
   Достопочтимая миз Ждан!
  
   Это письмо передадут Вам, когда я уже покину борт "Северного ветра".
   По возвращению в Майю, я дам указание Прокуратуре и Объединенным Стратегическим силам Эгваль содействовать Вам в расследовании неблаговидных поступков адмирала Геллы. Вам также будут переданы материалы уголовного дела о катастрофе экспресса "Адонис-Норденк", произошедшей 19.08.94 в 6:22 по Норденку.
   Я ознакомился с делом, и вот на что обратил внимание. Если допустить версию террористического акта, то он имел двойную подоплеку.
   Первое. Свалить вину на Тир, чем спровоцировать вооруженный конфликт, в интересах определенных военных и финансовых кругов.
   Второе. В числе погибших числятся малолетние Тея и Роберта Винер, путешествовавшие в сопровождении воспитательницы и двух телохранителей. Их мать, Нойс Винер не отправилась в поездку вместе с дочерьми, поскольку со дня на день ожидала возвращения из длительной командировки мужа, и не хотела, чтобы он застал свой дом опустевшим.
   Заранее предвидеть это обстоятельство организатор акции не мог. Возникает впечатление, что второй (или первой?!) его целью было убийство миз Винер, не удавшееся по независящим от него причинам. Уничтожить множество людей, чтобы избавиться от одного человека... У меня нет слов. Жертв было бы намного больше, если бы за несколько секунд до взрыва поезд, по какой-то причине, не начал экстренно тормозить.
   Хочется думать, что всё это - мои досужие фантазии. Но я бы проверил прошлое женщины по имени Нойс Винер. Возможно, Вам оно известно лучше, чем мне. Я имел честь познакомиться с упомянутой (незаурядной, по моему мнению) особой на борту "Северного ветра". Но, сами понимаете, не мог взять и сходу спросить: не была ли она раньше знакома с адмиралом Геллой? И не знает ли она, кто такая - Нина Вандерхузе?
   Миз Винер не является политическим либо общественным деятелем, ни с кем не соперничает, ее имя неизвестно в широких кругах. Придерживается традиционных взглядов, как явствует из ее замечания по поводу нашего сборища: "Разные флаги, разные страны, один язык, один народ, один Мир". Что совпадает, как я полагаю, с воззрениями самого адмирала.
   Что же могло побудить последнего так желать ее смерти, как не издавна сложившаяся и весьма глубокая личная неприязнь?
  

Искренне ваш, Сильвер Мадариан,

координатор Эйкумены, 03.14.1394

   P.S. Вспоминая наши беседы, хочу сказать, миз Ждан, что я восхищаюсь Вами. Чему отнюдь не препятствует различие наших взглядов на будущее Мира. В котором, как выяснил суорский физик Жеом Киано, нам не грозит новый ледниковый период. А холодные год-другой мы как-нибудь переживем.
   P.P.S. Я бы обратил самое пристальное внимание на Киано и его последнюю статью "Замечания к работе Л. Картиг "О фрактальной природе пространства-времени". Победа над пространством - это то, чем вовсю бахвалится Новтера, и чего нам так не хватает, чтобы утереть ей нос.
  
  
   Гана. 6 месяцев назад. 16 августа 1394 г. За 2 суток 25 часов и 24 мин до крушения поезда "Адонис-Норденк".
   Яркое послеполуденное солнце просвечивало сквозь цветастые тенты уличного кафе "Ардан". Только что прошел короткий ливень; тротуары влажно блестели. За двадцать минут высохнут. А время еще есть. Поезд стоит в Гане три часа. Заправка топливом, пополнение запасов воды и продовольствия. Пассажиры могут погулять по городу, пробежаться по магазинам. Или просто хорошо пообедать. Вагон-ресторанное меню, хоть и неплохое, успело наскучить за четыре дня пути.
   - Глория! А скажи, как правильно есть арбуз, чтоб косточки в уши не попадали? - спросила Бобби.
   Симона прыснула, у ее старшей напарницы - Марджи, появились ямочки на щеках. Тея пнула сестру под столом и сделала страшные глаза. "Опять на людях позоришься?!"
   А Глория серьезно ответила:
   - Можно заткнуть уши ватой. Но лучше выковырять косточки заранее.
   - А вот нет!
   Надрезав ножом, Бобби с победным видом разломила толстую арбузную скибку пополам. И приготовилась съесть меньшую половинку.
   - Великий ученый Томкин, - холодно сказала Тея, - скрестил арбуз с тараканом. Чтоб косточки... выбегали сами.
   Бобби уронила свою порцию арбуза, сраженная приступом неудержимого хохота. Тея довольно откинулась на спинку плетеного стула. Ее сестра выглядит замечательной, неподражаемой дурой!
   Скромного вида мужчина, только что присевший за соседний столик, незаметно подмигнул Тее. Соображает. Видит, кто умный, а кто нет.
   Пока Бобби, икая, всхлипывая, то и дело утирая выступившие от смеха слезы, боролась за придание себе облика воспитанной девочки, Тея не спеша умяла и свою и ее долю.
   - Те-я... по... тебе... кос-точки... бегают... - Бобби фыркнула и окончательно сдалась. - Ох-ха-ха! Я... не могу!..
   Вконец обессиленная, она затихла. Глубоко вздохнула, и надув щеки, выпустила воздух. Не глядя на Тею, молча показала ей палец.
   Вот так. Долг платежом красен. Пускай теперь Тея ухихикается. Вон как ее завело! И Бобби, довольная, принялась за еду.
   Глория допила кофе, глянула искоса по сторонам. Народу в это время в кафе было немного. Поодаль двое юношей за столиком, заставленным пустыми пивными бутылками, что-то оживленно обсуждали. Разговор становился все громче, перемежаясь взрывами лошадиного ржания.
   Мужчина за соседним столиком поморщился, обернулся к парням.
   - Потише, пожалуйста!..
   Глория подумала, что он - не местный. Раз обратил внимание на дураков и, что еще хуже, вступил с ними в разговор. В ответ они его задразнят. Мягко говоря. Дать им по мордасам - не выход, оба парня явно сильнее; а если и решиться, то сам же окажется виноват. Любой суд признает его зачинщиком драки. В общем, неизвестному гражданину придется молча снести ушаты дерьма, что на него сейчас выльются. Делая вид, что это относится не к нему.
   - Слышь, друган, да у этого чувака х... с гвоздик, наверно! Он всю жисть комплексует. Гля на него!..
   - Ага... Эй, брателло, член покажь, щас смеряем! Слышь, с тобой разговаривают!..
   Поведение неизвестного в точности отвечало прогнозу Глории. Молча кушал, уставив глаза в тарелку. И старательно делал вид, что никуда не торопится.
   - Чувак!!! Глухой што ли?! Мы те щас уши помоем!
   Неизвестный подозвал официанта, расплатился по счету. Встал и направился к выходу. Глория отметила первую совершенную им ошибку. Не в ту сторону поперся! Так придется пройти мимо красноречивой парочки. А они своего не упустят. Уже, небось, сочинили заключительную остроту.
   Марджи сделала знак официанту. А Симона выложила деньги на стол, приплюсовав щедрые чаевые. Тихо сказала:
   - Уходим...
   - Девочки, подъем! - скомандовала Глория.
   Бобби, вольно рассевшаяся на стуле и болтающая ногами, легко с него спрыгнула. Ее сестра поднялась с места, как маленькая королева, но Бобби скорчила рожу и Тея прыснула со смеха. Последней встала Глория, Симона заботливо поддержала ее под локоть.
   Раздались два коротких, негромких хлопка. Кто-то пронзительно вскрикнул. Во внезапно наступившей тишине раздался звон бьющихся тарелок - это официант уронил поднос. Глория резко обернулась. Увидела два лежащих тела... расплывающуюся на полу красную лужицу... и спину неизвестного. Он уходил легким, неспешным шагом, как будто ничего не случилось. Как будто не застрелил только что двоих молодых людей.
   Хорошо, что дети ничего не заметили! Поглощенные насмешками друг над другом. Мечтами о продолжении путешествия. Воспоминаниями о чудесных четырех днях, когда за окнами вагона один за другим сменялись незабываемые пейзажи. Утро и день. Вечер и ночь. Когда во тьме, разбавленной звездным светом, проплывают огни попутных деревень... Мир велик и прекрасен.
   Ходу до вокзала было не больше десяти минут - путь прошли в молчании. Симона впереди, затем дети с Глорией, и Марджи - замыкающая. "Классический предбоевой порядок пехоты", - с иронией подумала Глория.
   Они входили в вагон, когда Бобби сказала:
   - Здорово дядечка хулиганов замочил!
   - Бах-бах, и готово! - подтвердила Тея.
  
  
   Неподалеку от Меты. 6 месяцев назад. Утро 19 августа 1394 г. Крушение поезда "Адонис-Норденк".
   Бобби и Тея, спавшие вдвоем на верхней полке, проснулись и любовались восходом. Пейзаж за окном ведет себя очень интересно. Вблизи - стремительно убегает назад; а вдали - неспешно поворачивается, как огромная карусель с осью в бесконечности. Можно смотреть и смотреть... На противоположной верхней полке Симона тихонько погрозила детям, чтоб не шумели. Рано еще. Бобби зевнула, ее голова опустилась на подушку. Вскоре заснула и Тея. Что им снится: картины недавних дней или родной дом?..
   ...Мелинда очнулась внезапно, словно брызнули в лицо холодной водой. Что такое? Прислушалась. Огляделась. Мерно стучат вагонные колеса. За окном большое солнце висит над горизонтом, как алый тревожный фонарь...
   Бобби сползла с полки, повиснув на руках и мягко спрыгнула вниз. За нею последовала Тея. Задремавшая было Симона тихо пробормотала:
   - Чего...
   Не разбирая, где сон, где явь, увидела безмятежные, как у спящих, лица двойняшек. Если бы не их широко открытые, с дико расширенными зрачками глаза.
   Бобби повернула ручку, Тея обеими руками толкнула дверь купе в сторону, выпуская сестру в коридор. Бобби исчезла из вида. Откуда внезапно послышался ее страшный крик.
   Симона окончательно проснулась уже в коридоре. В одних коротеньких шортах, маечке, босая и с пистолетом в руке. Издалека несся отчаянный вопль, однотонное пронзительное "аа-а-а-а-а!" Ребенок не может, не должен так кричать! Воплю вторил тоненький голосок, твердивший:
   - Бобби!.. Бобби!! Бобби!!!..
   Симона рванулась вперед, слыша за спиной топот босых ног Марджи. И панические причитания Глории. Пронеслась сквозь тамбур, обе двери которого оказались открытыми. Коридор следующего вагона оказался пуст. А вдали все звали и звали детские голоса. За шумом поезда Симона не могла их слышать. Но слышала, как будто они звенели в ее голове.
   Еще один вагон и Симона увидела спины бегущих детей. Стоявший у окна грустного вида мужчина тоже их увидел. Симона успела заметить выражение изумления и испуга на его лице. Как почувствовала вдруг, что бежать стало трудно. Будто за ноги схватили. Слышался сильный скрежет и шипение сжатого воздуха. Неизвестный мужик с перепугу сдернул стоп-кран! Он у него оказался как раз под рукой. А может, случайно ухватился, пытаясь удержаться на ногах, когда Бобби столкнулась с ним. Ни ему, ни Симоне это не удалось. Симона упала удачно, даже не выпустив оружия из рук.
   Вагон сотряс сильный удар, пол под Симоной заходил ходуном. Из-за закрытых дверей слышались заполошные крики пассажиров. Симона перекатилась на бок, пытаясь встать, но ее вновь сбило с ног. Она ухватилась за чью-то руку. Ах, да, тот мужчина. Качка прекратилась. Вагон стоял, накренившись, его развернуло поперек путей.
   Тот самый мужчина помог ей встать. Покосился на пистолет в ее руке, ничего не сказал. Симона в панике огляделась.
   Бобби и Тея, перепуганные до крайности, сидят на полу неподалеку от нее. Невредимы, слава Заступнице. Марджи, стоя на коленях, ошеломленно мотает головой. Глория... Глория! Что с ней? Ее синее трико с серебряными блестками ни с чем не перепутаешь. Вон она! Худенькая, стройная, издали похожая на девочку. Стоит, как капитан на мостике тонущего корабля и обеими руками поправляет снежно-белую копну волос. "Жива, моя старушка!" Симона услышала ее резкий голос:
   - Кто-нибудь объяснит, что за хрень приключилась?
   - Мы... сошли... с рельсов... - выдавила Симона.
   Покинувшие свои купе пассажиры попытались открыть двери, ведущие в третий вагон. Пахнуло запахом гари. Послышались крики ужаса.
   Мужчина, помогавший Симоне, сказал:
   - Взорвался локомотив. Вместе с полными запасами горючего. Первые два вагона в огне. Мы ничего не можем сделать. Очень жаль. У кого есть фон? Мой сломался.
   Подошедшая Марджи протянула ему фон. Он дозвонился до службы спасения, коротко и ясно сообщил о железнодорожной катастрофе. Вернул фон Марджи. Мельком глянул на девочек, обернулся к Симоне.
   - Выбираемся к хвосту поезда. Пока здесь не стало слишком жарко. Спасатели прибудут бог весть когда. Помогайте девочкам. Я помогу вам. Ваша старшая пусть займется пожилой миз.
   Уловив ее колебания, досадливо мотнул головой.
   - Не превращайтесь в соляной столб! Шевелитесь!
   - Молодой человек говорит дело! - подтвердила Глория. - Уносим ноги и побыстрее.
   Помощь неизвестного оказалась как нельзя кстати. Это Симона поняла, когда они, наконец, оказались снаружи, на насыпи. Железнодорожный путь исковеркан сошедшими с рельсов вагонами. В голове поезда бушует пламя, оттуда веет жаром и мазутной вонью. Вокруг стоны, причитания, плач. Симоной овладело желание поскорее убраться из этого ада. Марджи и Глория испытывали те же чувства. А обе девочки в каком-то странном оцепенении жались к Глории.
   - Что дальше?.. - спросила Симона. Пистолетом она уже не размахивала, а прицепила к пояску шорт.
   Мужчина на секунду задумался.
   - В полукилометре отсюда есть хутор. Там живут мои знакомые. По приезду в Мету я хотел их навестить. Поезд здесь не останавливается, пришлось бы мне обратно ехать из Меты тридцать километров на автобусе. Но, раз уж мы здесь...
   - Тогда - в путь... - вздохнула Глория. - Пятьсот метров я как-нибудь пройду.
   Идти пришлось заметно больше, чем пятьсот метров и Симона не выдержала:
   - Где же ваш хутор?
   - Уже скоро...
   - Мне бы отдохнуть... - прошептала Глория. - Притомилась.
   Всходило, пригревая, солнце. Симона хотела предложить короткий привал, но слова застряли в горле. В свете разгоравшегося в полную силу дня она вдруг узнала незнакомца. Облик скорее жителя Суора, чем центральных провинций. Характерный разрез глаз... Скупые, точные движения. И манера действовать быстро, не раздумывая.
   Убийца из кафе "Ардан"!
   Не обращая внимания на то, как напряглась Симона, незнакомец приказал:
   - Вы, обе. Берите девчонок на руки.
   Сам же легко, как пушинку, подхватил на руки Глорию, та слабо запротестовала. Мужчина не обращая больше ни на кого внимания, двинулся вперед ровным, уверенным шагом. Симона схватила в охапку Бобби, Марджи - Тею. Незнакомец не оборачивался, только сказал:
   - Скорее! Время!
   Они вошли в рощу, странное место... Деревья стояли редко, но вокруг было сумрачно. И с каждым шагом становилось темнее... Симону охватило странное оцепенение, когда воля подавлена и нет сил противится неизбежному. Тропинка впереди резко шла под уклон, в темноту; как будто там зияла черная, ждущая пасть... За спиной Симоны всхлипнула Марджи. Тонкие руки Бобби обвили шею Симоны. Она вся дрожала.
   - Симона... Холодно!..
   Озноб пробирал тело, кожа покрылась мурашками. Вокруг колыхались мохнатые тени. Спуск должен был быть очень крутым, но Симона его не чувствовала. Как будто шла по ровному тротуару...
   Мрак, хоть глаза выколи, обступил ее со всех сторон. Ей показалось, что она задыхается. Уши заложило, она задышала часто, через рот. Вроде ничего, только воздух какой-то бесплотный. Удушья не ощущалось. Впереди, наконец, просветлело, они выбрались из чащи.
   Симона вскрикнула от изумления. Таинственный незнакомец не солгал. Вон там впереди хутор на десяток домов. Чистенький, аккуратный. Поляна перед ним поросла высокой, по щиколотку, изумрудной травой. Вокруг деревья с тонкими стволами раскинули свои плоские, голубые кроны. Пахло незнакомыми цветами. Низко стоящее над горизонтом солнце светило в спину. Не было никаких сомнений, что оно закатится самое большее, через полчаса. Поздний вечер! Непривычно прохладно, но терпимо.
   А самой удивительной деталью пейзажа были не луны в небе, которых там не было... А сияющая арка - серебряный мост через всё небо!
   Бобби нетерпеливо дрыгнула ногами и Симона спустила ее на землю. Тея тут же, оставив Марджи, присоединилась к сестре и они, взявшись за руки, молча, во все глаза смотрели на открывшиеся им чудеса.
   Симона обалдело оглядывалась по сторонам. А потрясенная Марджи, обращаясь к незнакомцу, просипела:
   - Это что? Мы где?.. Вы... кто такой и откуда?!
   Тот, продолжая легко, как пушинку, держать на руках сомлевшую Глорию, сухо ответил:
   - Поспешим. Я - Кевин Ватанабо. Добро пожаловать на Новтеру.
  
  
   Где-то там, далеко. 20 аполлона 1394, канун Нового года.
   Кевин вышел на крыльцо, деревянная ступенька скрипнула под ногами. Ночное небо затянуто черными клочьями туч. Сквозь прорехи в них пробивается свет Кольца.
   Достал портсигар, закурил. Еще одна (кроме упрощенной речи) вредная привычка, подхваченная в варварском мире. Пора избавляться. Увидел в полумраке смутную тень. Симона. Она подошла к нему.
   - Привет. Огонек вашей сигареты, как маяк в ночи.
   - Скоро брошу курить.
   Симона тихо засмеялась.
   - Попробуйте. Это очень легко. Я сама бросала раз двести...
   - Неужели... я так круто попал?
   - А то не знаете.
   - Теперь, увы, знаю. Но вы же - справились?
   - Да.
   - Будете моей наставницей в борьбе с пороком.
   Симона улыбнулась. Кевину было приятно вести легкий, незначащий разговор с этой молодой, крепко сбитой эфемеркой. Она, по всему видно, тоже ему симпатизирует. Спросил:
   - Что наши девочки?
   - Целый день носились по округе, как оглашенные. Я волновалась.
   - Здесь невозможно потеряться, вы знаете. А за барьер могут выйти только взрослые.
   - Все равно, беспокоилась... Давно хотела спросить: эта деревенька - ваша собственность?
   - Нескольких семей, что здесь живут. Моя, в том числе.
   - У них всех есть дети. А у вас?
   - Нет. Когда я был Наставником, я не чувствовал себя обделенным, не имея собственных детей. А сейчас... не знаю.
   - Марджи считает вас глупцом. Мальчишкой, который так и не стал взрослым. Который в чуждом и опасном мире забывает об осторожности. Ведет себя как... как новтеранин, а не нормальный человек. Который заигрался и вообразил, что собственным вмешательством может повлиять на ход тамошних событий. Ей стоило хлопот вытащить вас, раненого из Белой церкви. Она до сих пор нос задирает - как точно сфокусировала "кротовый лаз". Шаг за порог и ищи ветра в поле!
   - Из Маргарет вышел талантливый полевой агент. Лучше нее были бы только вы.
   - Я уже сказала "нет" и не переменю своего мнения. Не хочу, что бы кто-то копался в моих мозгах.
   - Всего один раз. И... гипноблок - совершенно безопасен.
   - Все равно. Чтобы в моем разуме сидел капканчик... Запрещающий мне, бывая в Мире, хоть словом упоминать о Новтере и о чем угодно, с ней связанным. Заставляющий меня всегда возвращаться сюда. Не хочу.
   - Как вы решили, так и будет. Но вам придется смириться с некоторыми ограничениями.
   - Я смирилась. После того, как десять верст отшагала, чтобы проверить, где "край земли". Но от злости не рычала, и башкой о барьер не билась. Мягкий, упругий, невидимый.
   - Он защищает и от проникновения снаружи. Считайте его забором вокруг усадьбы, от калитки в котором у вас нет ключа. Но его можно одолжить у меня.
   - Спасибо, вы - мастер утешать. Посоветуйте, что ответить девочкам. Не про барьер, триста квадратных километров для двух сопливок - настоящая вселенная, пока ее освоят... успеют подрасти. Они терроризируют меня вопросами: "Где Глория? Она умерла?" Что мне сказать? Я не могу седьмой месяц подряд повторять одно и то же. Что их любимая няня больна и ее лечат.
   - Детям лучше не знать о Ренессансе.
   - Ох. Еще немного и я решу, что вы правы. Медленная киносъемка, запущенная наоборот. Глории сейчас на вид лет сорок пять. А в конце она будет вовсе... моей ровесницей? Каждый раз, навещая ее... Вижу, что она не успела забыть мое предыдущее появление, но... уже не помнит, кто я на самом деле. Воображает меня какой-то своей родственницей.
   - Неплохо.
   - Вы будете сердиться... Я показала ей стерео девчонок... Она улыбнулась и сказала: "Передайте Бобби и Тее, чтобы вели себя хорошо. А то задам трепку, когда вернусь..." Их она помнит, Кевин!
   - Очень благоприятный признак. Вы, конечно, оставили стерео у Глории в палате.
   - Опять читаете мысли? Я вас предупреждала! А Глория сама просила отдать ей фотку девчонок! - Симона отвесила Кевину шутливую оплеуху.
   - Вы поступили правильно. А мыслей ваших не читаю, потому как боюсь вашей карающей руки. Просто догадался. В следующий визит к Глории можете взять с собой девочек. Скажете им, что это - особенное лечение, очень-очень сложное и редко применяемое. Только для... добрых, хороших людей.
   - Диву даюсь, как вы заставили Малый круг на это пойти.
   - Я лишен статуса Наставника, но у меня по-прежнему высокий ранг. Когда они узнали, что Глория и вы с Марджи - опекуны дочерей Наоми Вартан... Когда увидели обеих девочек...
   - То забегали по стенам.
   - И встали на уши. Пока пребывали в столь неудобной для дискуссий позе, я выцыганил у них всё, что мне нужно. Представьте себе, две соплячки-дикарки вдруг оказываются новтеранками... Не рожденными при том на Новтере. С одной стороны - явная беда - секрет Ренессанса уплыл в чуждые руки! С другой, раз он перестал быть секретом, так чего мелочиться? Да и у медиков - профессиональный зуд - испробовать хоть на ком-то, спустя столько лет после Великого Исхода. В-третьих, эти двое маленьких бесенят. Одна вежливо так говорит: "Я - Бобби, а эта тихоня - Тея. Она всегда такая, когда задумывает очередную пакость!" А названная Теей серьезно добавляет, кивая на Бобби: "Эту буйную сумасшедшую держите в смирительной рубашке. Вам же лучше будет". Затем выясняется, что лишь Глория умела обуздывать сих нежных созданий... Вообще оказывала на них мощное положительное воздействие.
   Симона хмыкнула.
   - Убили Малый круг наповал. Представляю, как эти умники вдруг расчувствовались. Вы - молодец. Но не совсем. Дайте-ка сюда ваши сигареты.
   И зашвырнула портсигар Кевина на крышу дома.
   - Каждый раз, как захочется курить, идете в сарай, берете лестницу, тащите сюда, лезете, достаете одну сигарету, слезаете, Оставив портсигар на месте! Закуриваете. Потом несете лестницу в сарай. Договорились?
   - Слушаю и повинуюсь.
   - Завтра мы отметим Новый год по нашему календарю. Придете?
   - Да.
   Симона хотела было уйти, но задержалась с нерешительным видом. Кевин ободряюще глянул на нее.
   - Знаете, что странно, Кевин? Ни меня, ни Марджи, ни девочек, ни Глории... не должно здесь быть. Мы ехали во втором вагоне, который при аварии сгорел дотла. Если бы Бобби не приснился страшный сон... от которого она подняла крик, кинулась бежать не разбирая дороги; да Тея добавила свои ноты в этот концерт... Отчего мы, трое, в панике ринулись следом... Нас бы не было в живых и вы, Кевин, сейчас грустили бы здесь один. Безбожно отравляя свой сверхчеловеческий организм никотином.
   - Ясновидение - доказанный феномен... - осторожно ответил Кевин. - К вашему и моему счастью, кто-то из девочек смог заглянуть в очень близкое и страшное будущее. Дети часто обладают особыми талантами. И действуют, в отличие от взрослых, быстро, без колебаний.
   - Я думала о чем-то подобном и расспросила, по отдельности, Бобби и Тею. Обе отвечали одинаково. Бобби приснилась мама. Ужасно взволнованная. Самым категоричным тоном велела будить Марджи и Глорию. И всем спасаться... бежать... бежать! Потому что в этом вагоне оставаться нельзя. А куда Бобби, туда и Тея.
   - Что ж, эффект ясновиденья проявился в виде короткого, страшного сна с понятным, недвусмысленным сюжетом. Кстати, вы из этого сюжета выпали. Или про себя забыли упомянуть?
   - Не забыла. К тому времени я почти проснулась. Ощутила... как удар током, зов ниоткуда! Крики детей я услышала потом. Такие дела, Кевин.
   Симона чмокнула Кевина в щеку и ушла. Она жила по соседству, в одном доме с Марджи и девочками. Кевин Ватанабо проводил ее взглядом. Потом вернулся мыслями к прошедшему трудному дню. Малый круг Новтеры еще не решил, как быть дальше и запретил, на неопределенный срок, любые контакты с его бывшей воспитанницей. Она до сих пор не знает, что ее дочери живы...
   Кевин вздохнул и отправился спать. Надеясь, что с его тренированной психикой никакие страсти и ужасы не привидятся.
   Ему приснилось время, когда он дожмет упрямцев из Малого круга. Не колониальная война, а союз с экзотической планетой, с ее сильным и великодушным народом. Новтера встретила равных себе, пусть даже они эфемеры. В последнее время в Большом круге позиции ультра настолько пошатнулись, что скоро они будут там в меньшинстве. Наступит день, когда Кевин появится в Мире не один, Бобби и Тея будут с ним. Чуточку подросшие, чуточку поднабравшиеся ума. Такие же веселые и забавные пацанки. Кто знает, может он к тому времени найдет себе подругу. Тогда они все вместе, вчетвером придут в гости к его ученице. Он скажет: "Вот твои разбойницы, вручаю под роспись..." Что тут будет! А потом он добавит: "Познакомься с моей женой". Он уже был внутри своего сна, когда сон становится неотличим от яви... а невероятное - само собой разумеющимся. Обернулся к жене, она ответила ему милой, такой знакомой улыбкой. Симона.
  
  
   В большом доме по соседству с домом Кевина Ватанабо - четыре жилые комнаты (из которых одна пустует), просторная общая гостиная, навороченная кухня и шикарная ванная. В пристройке, куда можно пройти из кухни - гараж для гравилета. Гости из варварской мира устроены с удобством. В своей комнате, после насыщенного дня крепко спит Маргарет - одна из тех, кто по замыслу Кевина должен послужить связующими нитями между планетой эфемеров и Новтерой. Через стенку от нее с мечтательной улыбкой погружается в пучину сна Симона. А в третьей комнате, на стоящих рядом постелях... одинаковые, как две капли воды, девочки. Поздняя ночь, но обе бодрствуют. Пришла Мелинда.
   Бобби и Тея никогда не проявляли способностей к проникновению в мысли и чувства окружающих. Может, эти способности у них разовьются позднее; а может они их вовсе лишены. Но обе девочки, с малолетства - телепатки друг для друга. И вовсю этим пользуются. Ведь как удобно: что узнаёт одна, то тут же становится известно другой. И в школе, куда им скоро предстоит пойти учиться, зубрежки для каждой будет вдвое меньше.
   Временами ментальная связь между ними становится настолько тесной, что их сознания сливаются воедино. Бобби и Тея давно научились управляться в такие моменты с двумя своими телами, как частями одного целого. Ты тут и одновременно там. Сперва было трудно разобраться. А теперь все получается само собой.
   Девочки понимают, что с ними происходит, и не боятся. Они уяснили себе, что единая личность - это не Тея + Бобби и не Бобби + Тея. Это - некто третий. Для новой личности они сообща придумали имя: Мелинда Джос.
   Мелинда знает и помнит все, что знают и помнят обе девочки. Но есть одно "но".
   При слиянии двух разумов образуется значительно более мощный интеллект, нежели простая сумма его составляющих.
   С этой точки зрения, Мелинда - взрослый человек, однако... с эмоциями, капризами и страхами семилетнего ребенка! Такая личность представляет собой исключительную социальную опасность.
   Сегодня она заподозрила, что ее, вероятно, очень нескоро, а то и никогда не отпустят домой.
   Бобби и Тея безутешно плакали бы. А потом, покоренные новизной обстановки, новыми друзьями, чудесными, необыкновенными игрушками... постепенно смирились. Стали бы, со временем, достойными гражданками Новтеры. А до той поры - орудием влияния на свою мамашу-ренегатку.
   Ночь. Тучи разошлись и серебряное кольцо Новтеры глядит в окно...
   Нежные личики Бобби и Теи спокойны. Глаза у них сухие. Губы плотно сжаты.
   Мелинда столкнулась с преградой на своем пути.
   Мелинда размышляет.
   Похоже... учитель Кевин Ватанабо не замечает появлений Мелинды? Не понимает, кто перед ним? По-прежнему видя по отдельности незрелые сознания Бобби и Теи? Если так, то для Кевина - это плохо. А для Мелинды - хорошо.
   Мелинда спокойна. Она размышляет.
   Плакать горько и безутешно Тея и Бобби будут завтра.
  
  
   Мир два года спустя.
   В тропических джунглях Суора есть затерянный уголок. Среди буйного цветения зелени, загадочных цветов и шевелящихся мхов затерялся чуждый живой природе предмет.
   Это - фон устаревшей модели в прочном водонепроницаемом корпусе. Он подзаряжается от солнечной батареи. Изредка наступает такой день, когда солнечный луч, пробиваясь сквозь густую листву, падает на корпус фона... Если он касается светочувствительной пластинки, то аккумулятор подзаряжается. И вы можете позвонить на этот номер.
   Тогда в непроходимых джунглях, среди пения птиц и шепота ветра, раздастся нелепый звук. Телефонный звонок. А вы будете слушать и слушать длинные гудки... Потом автомат станции сотовой связи скажет записанным на пленку голосом: "Абонент Даниэль Боргезе не отвечает..."
   Но вам не известен номер и вы никогда по нему не позвоните. А вот Лора Томкин, жена известного политика и ученого, номер помнит. Ей иногда кажется, что так можно разыскать Дана. Не бесследно исчезнувшего команданте Боргезе, а того, прежнего Дана, которого она когда-то знала. Ей кажется, что он жив и по-прежнему любит и где-то ждет ее. Однажды Лора совершила большую ошибку, набрав номер. Никто не ответил... Только послышалось что-то вроде шума ветра и все...
   Больше Лора никогда не повторяла попытку.
   Но ее гнетет тревожная мысль, что однажды Дан пытался связаться с ней с этого номера.
   А она по ошибке или рассеянности не поняла, кто говорит и сбросила звонок.
  
  
   Координационный центр в Вагноке поражает прекрасным ландшафтом и четкой архитектурой. Высокие здания (среди них нет ни одного одинакового) тают в небесной выси. А их подножия утопают в зелени всегда цветущих садов.
   Фонтаны. Виадуки, словно парящие в воздухе. Цветки дорожных развязок.
   По выходным дням сюда пускают экскурсантов.
   Этот шедевр: результат многочасовой работы суперкомпьютера Новтеры или плод вдохновения Лоры Томкин?
   Чей дух витает здесь: элиты сверхлюдей или расы простых смертных?
   Что правит бал: холодная расчетливость или большие и малые тайны "королевского двора"?
   Аскетизм и умеренность или простые человеческие отношения, которым не мешает работа. В которых допустимы (что греха таить) и любовные проказы?
   Кто живет здесь: ежегодно сменяемый координатор с Новтеры или это резиденция местного правителя?
   Кто управляет Миром? Богоподобный супермен - ниспосланный свыше чужеземец новтеранин? Или избранный народом человек из Мира? Кто-то, о ком мы слышали? Хитроумный стратег и бизнесмен Теодор Корман? Яростный трибун и ловкий администратор Арсений Томкин? Мудрый старик Ян Тон-Картиг, в жилах которого течет кровь отважных морских разбойников?
   Изощренный политик Сильвер Мадариан? Или его тайная и безответная любовь - Полина Ждан?
   Или...
   Простодушная и хитроумная, печальная и насмешливая, милосердная и суровая Наоми Вартан, давно не считающая себя плотью от плоти Новтеры? Не всевластная "Хозяйка", а лишь - первая среди людей?
   Войди и увидишь.
  

* * *

  
   В туман прошлого окунаясь,
   Там утраченного не ищи.
   Не жалей о нем, вспоминая
   О днях ненависти и любви.
  
   Сердца жар твоего остудит
   Мысль холодная, оттого,
   Что напрасен твой поиск будет:
   Пусто в прошлом. Там нет никого.
  
   Не смотри же назад пугливо;
   С умилением не смотри.
   Твоей жизни - не сжата нива,
   Путь твой долог и всё - впереди.
  
   Будут ночи и дни в тревоге,
   Будет радости краткий миг...
   Не бывает простой дороги,
   Как и легкой, простой любви.
  
   За утихшим - гром новый грянет.
   Новой вспыхнет огонь мечты.
   Завтра - будет. Таким настанет,
   Каким сделаешь его ты!
  
  


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"