Распахнув плотный слой низкой облачности, самолет приземлился в аэропорту Хорхе Чавеса города Лимы и мы, еще немного контуженные после двенадцатичасового перелета, вышли на улицу с надеждой увидеть знойное, латиноамериканское солнце. Но, к сожалению, в этом полушарии сейчас зима. И мы замечаем, что местные жители одеты вполне адекватно этому времени года в этой широте - в кожаные куртки, плащи и ветровки. Это же Южная Америка! Здесь зимой носят шерстяные пончо и легкие куртки.
По пути в отель разглядываю столицу Перу из окна маршрутки. С каждым новым кварталом город все больше интригует своей непредсказуемостью. Он начался с разноцветных домов в фавелах (бедных кварталах пригорода), поднялся вместе с автомагистралью на отсыпанный в виде пологого холма берег Тихого океана, где расположился квартал коттеджей местной элиты, запутался в центральных улочках и площадях и пронесся вдоль береговой линии изящным районом Мирафлорес - кварталом туристов, с отелями, магазинами и парком.
Туристы, привыкшие к средневековой романтике Европы, вряд ли захотят тратить много времени на центральную часть города. Она была выстроена после того, как конкистадорам удалось завоевать регион, протянувшийся вдоль западного побережья континента. И, по большому счету, Лима похожа на остальные города колониальной эпохи. У нее есть и извилистые улочки, привлекающие барочными фасадами роскошных дворцов, и площади украшенные пальмами и фонтанами, и католические соборы с шедеврами местных мастеров, которым в свое время натурщицами Мадонны служили индейские женщины, и которые переиначили знаменитую "Тайная вечеря" на свой лад, предложив Иисусу и апостолам отведать вместо хлеба куя (известный местный деликатес). Подобных изображений можно в достатке найти в любом соборе Перу, а особенно в столичных храмах, куда свозились лучшие образцы работ мастеров.
Но для меня Лима - это изумительный по красоте и мощи берег Тихого океана. Наилучшим местом для наблюдения за океаном остается район Мирафлорес с современным парком, который протянулся вдоль всего холма, возвышающегося над океаном. Здесь много смотровых площадок и скамеек, обращенных к океану. Где-то внизу под ногами пробегает тихоокеанское шоссе и растянулся широкий берег с серым песком. Но здесь наверху наблюдателю кажется, что он будто парит над мечущимися волнами на порывах грубого ветра. А океан, распластанный вдоль длинной береговой линии, пугает и манит одновременно.
Арекипа
Глубокие ущелья и каньоны сменяются горами, покрытыми розоватым вулканическим пеплом. Мы въехали в район вулканов со столицей городом Арекипой. Вдали клубится длинный смерч, он ползет вниз по холму к равнине и собирает куски туфа, вулканической породы. Смерч раскручивается все быстрей и быстрей и, изгибаясь всем своим длинным телом, стремительно тянется в небо. Розовая пыль, покрывающая горы, придает пейзажу неестественный неземной вид. На горизонте выстроились ровные конусы вулканов, из жерла некоторых из них вьется густой смуглый дымок. Приходит мысль, что это идеальный ландшафт для съемок какого-нибудь фантастического фильма, где действие происходит в холодной пустыне Марса или на Земле, после долгих лет ядерной зимы. Замечаю, что перуанцы, едущие с нами в автобусе, с азартом разглядывают серые кучки снега и просто визжат от восторга, когда видят каждый новый сугроб. Водитель притормозил у одной из таких "залежалых кучек" и местные радостно выбегают потрогать и сфотографироваться с этим редким для них явлением. Но высота почти пять тысяч, нахождение снега здесь вполне оправдано. Наоборот, кажется, что его слишком мало. Многие швейцарские курорты, которые располагаются на уровне выше трех с половиной тысяч метров, все лето завалены снегом. Гид объясняет, что еще двадцать лет назад, все горы почти до половины были покрыты снегом. Но снежная отметка постепенно поднималась все выше и вскоре вообще сошла на нет - глобальное потепление. Мы про себя ухмыляемся и втайне надеемся, что может быть и на наши убийственно морозные зимы тоже когда-нибудь подействует пресловутое потепление климата, и мы, наконец, ощутим на себе его эффект.
Когда мы впервые увидели Арекипу, то сразу почувствовали, что этот город имеет свою особую атмосферу. Недаром даже местные жители не считают себе перуанцами, а гордо именуются "арекипеньос", у них даже есть два паспорта - общегражданский, перуанский и паспорт гражданина Арекипы. Арекипа похожа на шумный средиземноморский город-курорт. Здесь много цветов, пальм и солнца. На центральной площади раскинулся грандиозный собор с убранством в пышном стиле барокко. Возле фонтана кучкуются голуби и туристы. Дух города весел и заразителен.
Хотя совсем противоположное ощущение создает женский монастырь Санта-Каталины, куда мы отправились после плотного обеда в местном кафе. Несмотря на яркие стены, живописные улочки и цветущие деревья, монастырь - это место грусти и заточения. Многие послушницы умирали здесь в своих сырых кельях от туберкулеза. И кажется, неуловимая тень печали преследует каждого праздно забредшего сюда туриста. Монастырь - минигород, он уникален тем, что воплотил в жизнь идею города в городе. И сам по себе он является интересным объектом архитектуры. Но наш путь продолжается.
Курандеро
Весь долгий переезд из поселка Чивай в Арекипу гид рассказывает нам о местных легендах и поверьях. Так, к своему интересу узнаю, что местные - очень суеверный народ. Они верят в сглаз, порчу, проклятие и привороты, в общем, во всякого рода магические действия, которые могут быть произведены над человеком без его ведома и помимо его воли. Местные курандеро, конечно, способны "вылечить" порчу, но только если ситуация еще не запущена. Например, был случай, когда женщина долго добивалась одного мужчины и смогла выйти за него замуж только при помощи удачного приворота. Жизнь этой семьи сразу не заладилась. Муж стал пить, а через несколько лет и вовсе умер. Вполне обыденная история. В обществах, где часто практикуют народное целительство, сильна вера во всяких знахарей и гадалок, часто именно в приворотах находят оправдание отсутствию любви в семье. Другая история: мужчина из Америки специально прилетел в Перу лечиться у местных курандеро, но ни один шаман не мог ему помочь. Говорят, что они с порога прогоняли его, сразу замечая, что он обречен. Хотя при этом, точно указывали на того, кто навел порчу. Оказывается, порча была наслана очень опытным магом из Индии, который выполнял чью-то злую волю.
От подобных рассказов меня начинает пробирать скепсис вперемешку с дрожью. Ведь и правда бывают совершенно необъяснимые случаи, когда люди начинают болеть или с ними случается такое, чего никогда бы и не могло произойти.
Наш туристический автобус паркуются на стоянке перед смотровой площадкой и мы выходим полюбоваться горным перевалом. Невдалеке раскинулся небольшой базар, где местные приторговывают разными сувенирами и одеждой из шерсти. Среди торговцев замечаю симпатичного молодого индейца с длинными волосами и в широкополой шляпе, он торгует полудрагоценными камнями и самодельной бижутерией. Парень, как и мы, выделяется среди местным, он выше ростом, европейского телосложения и имеет нормальный светлый оттенок кожи. (впоследствии, гид предположила, что он из Аргентины). Я направляюсь к нему со смутным предчувствием найти у него хороший амулет от сглаза.
На испанском спрашиваю, какой из камней защищает от дурного глаза и порчи. Индеец внимательно смотрит на меня, берет камешек из натуральной бирюзы, кладет мне на ладонь и накрывает своей рукой. "Тебе не надо этого бояться. Я вижу, другой мир, параллельный. Где все мы живем одновременно с пребыванием в этом мире. Этот параллельный мир наполнен энергией и информацией. И я вижу, что на тебе нет сглаза. У тебя очень сильная энергетика и поэтому тебе не надо бояться. Возьми этот камень в подарок, я вложу в него силу своего сознания и он будет защищать тебя. Главное - никогда не бойся", - говорит он, а я чувствую, как у меня начинают подниматься волосы дыбом, то ли от страха, что он действительно видит тонкий мир и передо мной живое доказательство тому, что этот мир существует, это не вымысел и не бред эзотериков, то ли от радостного облегчения, что он помог мне узнать, что с моей аурой все в порядке. Я благодарю и принимаю кусочек бирюзы.
Я - не суеверный человек, но этот камешек с тех пор путешествует со мной повсюду. Не в качестве амулета от сглаза, а в качестве атрибута веры в себя.
Камни Ики
Возле музея нас встречает красивая улыбчивая сеньора - дочь доктора Кабреры. Она является директором музея уже несколько лет, с тех пор как умер ученый. Мы заходим внутрь и с удивлением осматриваемся. Вместо предполагаемого огромного зала с витринами, мы видим две тесные комнатушки заваленные грудой камней. Правда, самые любопытные из валунов, все же, бережно расставлены на стеллажах. К слову сказать, не хватит и недели, чтобы рассмотреть всю коллекцию доктора Кабреры. Валуны занимают каждый свободный метр в помещении и для того, чтобы их тщательно осмотреть, нужна целая группа археологов.
Старый письменный стол доктора Кабреры завален бумагами и мелкими камнями. Посередине стоит средних размеров валун с изображением охоты. Камень надколот и из трещины вытекает непонятная жидкость. Сеньора Кабрера рассказывает, что камень несколько лет назад уронили рабочие и с того момента, из скола пошла вода. Она собирает выделяющуюся из камня жидкость и собирается отнести ее на анализ. Но, к сожалению, каменная вода вытекает очень медленно, а в лаборатории не принимают на исследование те несколько грамм, которые успели накапать.
Мы с интересом рассматриваем рисунки. Все они напоминают примитивные комиксы. Хотя, разнообразие сюжетов впечатляет. На камнях изображены разные виды динозавров и других животных, необычные гуманоиды, которые представлены, вероятно, за их привычными повседневными делами: охота на динозавров, опыты по генной инженерии, операции и наблюдение за космосом. На одном из камней изображена карта древнего мира, представляющая собой расколовшийся на части материк. Есть группа камней, на которых изображены гомосексуальные пары в момент близости. Опущенный книзу листок видимо указывает на то, что такие отношения не способствуют продолжению рода. На картинках с беременными женщинами лист, напротив, направлен вверх.
Птица с зигзагообразной шеей и обезьяна с закрученным спиралью хвостом, изображенные на плато Наска, повторяются и на камнях. Таким образом, можно проследить явную взаимосвязь изображений в пустыни и странных камней. Если только это не подделка и предприимчивые местные кустари не хотели привлечь внимание общественности, используя линии Наски при "разрисовки" камней. Хотя по разным оценкам этим камням больше пятидесяти миллионов лет. И поверить в их существование невозможно, придерживаясь одной только установленной теории о происхождении и эволюции человека, как вида. Вопрос о том, кто выгравировал эти камни кажется менее интересным, чем вопрос о том, что за люди на них изображены?
Острова Бальестас
В порту хмуро и ветрено. Прибой бьется о пирс, заставляя пришвартованные суда сталкиваться бортами и подскакивать на волнах. Штормовой ветер гоняет по пристани листы вчерашних газет и пустые пакеты. С океана надвигается серая мгла. Туристы прячутся от непогоды в многочисленных магазинчиках с сувенирами и ресторанчиках с морскими деликатесами. Но, оказывается, наша группа не из пугливых. Вооружившись зонтами, мы стоим в очереди, ожидая посадки на шлюпку и отбытия на острова Бальестас. Наконец, подплывает наш катер. Мы надеваем спасательные жилеты и рассаживаемся, пытаясь устроиться поудобней на мокрых пластмассовых сиденьях. Отчаливаем. Позади остается порт с болтающимися в доках лодками. Ветер разбушевался не на шутку: в кафе спешно складывают навесы и зонтики, волны периодически окатывают пристань, а большие пальмы гнуться под его порывами словно тонкие неокрепшие березки.
Катер набирает скорость и нас начинает подбрасывать на гребнях волн. Огибаем полуостров и наш катер начинает притормаживать. На склоне холма, который уходит скалистым подножием в воду, виднеется знаменитый геоглиф "канделябр". Гигантский рисунок выделяется на берегу, как неведомый ориентир, или своеобразный маяк. Возможно, в древности он служил указателем пути для тех, кто приезжал по морю.
Наш катер резко поворачивает и мы направляемся вглубь океана. Минут через пятнадцать-двадцать мы пребываем на конечную точку нашего плавания - острова Бальестас. Впрочем, въедливый и острый запах гуано начал нас преследовать еще задолго до того, как мы увидели сами острова. Многочисленные стаи птиц кружат над туристическими катерами, пугая туристов возможностью получить "гуано" себе на голову или на борт лодки. Тюлени лениво развалились на камнях и сонно наблюдают за туристами. Вдоль кромки воды по скалам ползают громадные крабы. Мы видим, как пара взрослых пингвинов учит молодняк плавать. Маленькие пингвины столпились на невысоком утесе и по очереди прыгают в воду, нелепо растопырив короткие крылышки. Жизнь на островах кипит. Здесь почти круглый год обитают многочисленные колонии тюленей, крабов и пингвинов, гнездятся разные виды птиц, в прибрежные воды иногда заходят за планктоном киты.
На одном из островов стоит маленький сарайчик и старый фуникулер, по которому "гуанодобытчики" спускали сырье на корабли. Раньше гуано добывали больше. Сейчас правительство нашло более прибыльные статьи доходов, хотя и эта отрасль не остается забытой. Несколько раз в год на острова приезжают сборщики помета, которые в почти нечеловеческих условиях отрабатывают свою вахту.
Мы возвращаемся в порт. Птичьи крики еще долго провожают нас, сливаясь с шумом мотора и гулом океанских волн.
Каньон Колька
Раннее утро. Солнце только недавно поднялось над горизонтом и его первые лучи заскользили по дну ущелья. Смотровая площадка заполнена туристами, застывшими в выжидающих позах с фотоаппаратами наготове. Со дна каньона поднимается ночной холод и мгла, которые постепенно растворяются в потоках солнечного света. Луч солнца движется по дну ущелья, охватывая все новые и новые его изгибы и повороты.
Наконец, мы видим: из пещеры, спрятанной в отвесной скале каньона, вылетает кондор. Пока что он парит внизу, но с каждым новым оборотом он поднимается все выше. Ни одного взмаха крыльев. Птица парит на волнах теплого воздуха, который поднимается вслед за солнцем наверх, к выходу из ущелья. Появляются другие кондоры. Некоторые летают парами, плавно огибая узкий проем ущелья, другие - настоящие сорвиголовы, они купаются в лучах восходящего солнца и выделывают фигуры высшего пилотажа. Вскоре все ущелье заполняется птицами. Они кружат над каньоном, пролетают над нашими головами, парят на лучах солнечного света. Кондоры поднимаются все выше. Ракурс съемки меняется. Мы задираем головы и пытаемся уловить красивый момент полета, когда кондор слегка наклоняется на одно крыло в повороте и в фокусе появляется его фигура с распростертыми крыльями.
Птицы взмывают ввысь и вскоре их силуэты растворяются в бездонном небе. А мы остаемся на смотровой площадке и с печалью смотрим им вслед. В такие моменты всегда ощущаешь насколько ничтожно коротко мгновение. Жизнь пролетает, как быстрый ветер, она утекает, как вода с ладони и остается только вот такое мгновение. Мгновение ничтожно коротко, но в один прекрасный миг оно может быть парусом, поймавшим этот неуловимый ветер, оно может быть прохладной каплей утолившей жажду, и остается только почувствовать себя здесь и сейчас, в настоящем, в этом мгновении, к которому так долго вел земной путь.
Статья, путевой очерк