Обрывок оторвавшейся от столба афиши, подхваченный порывистым осенним ветром, метался по вымощенной булыжником дороге, цепляясь за углы домов и редкие фонарные столбы, иногда поднимался и парил высоко над крышами, откуда в особом необыкновенном свете представлялся некогда гламурный, блестящий Париж, и опускался, шелестя порванными краями, на землю. В городе при приближении ночи особенно остро чувствовалась трагическая послевоенная пустота и безлюдье. На стенах домов отпечатывались искаженные тени редких прохожих, освещенных тусклым светом фонарей.
Обрывок афиши, уже довольно промокший от осенней сырости и разорванный порывами ветра, наконец, зацепился за перила крыльца одного из домов в бедном квартале и повис на перекладине. Дверь со скрипом приоткрылась и показалась дрожащая рука с фонарем. Вышел высокий, худощавый молодой человек, испуганно огляделся по сторонам, схватил афишу и, поднеся фонарь близко к лицу, принялся читать: "...состоится выставка новой коллекции работ одного из начинающих художников...", - прошептал он, задумчиво закусывая губы. Он свернул афишу и скрылся за дверью. Скудный свет фонаря осветил скромную обстановку его дома. У него была одна большая комната с креслом и столом и небольшая столовая, куда он практически не заходил, так как обед и ужин ему готовила приходящая кухарка. На втором мансардном этаже находилась его мастерская.
Молодой человек положил афишу на стол и стал тщательно расправлять ее руками. Затем, поставил фонарь рядом и еще несколько раз перечитал. "Десять лет назад! Эта афиша объявляет о выставке, которая произошла десять лет назад! Но как она оказалась здесь? Что бы это значило?" - его тихие слова замерли в воздухе. Лицо молодого человека помрачнело, он тяжело вздохнул и опустился на стул. "Десять лет назад мне было всего двадцать три," - продолжал он размышлять, - "Я только начинал рисовать. У меня была невеста, которую я любил. Если бы не война! Она забрала у меня все, что я имел: мою семью, мое положение и мое будущее! С тех пор я не живу..." Некоторое время он сидел, не шевелясь, уставившись в одну точку...
Рокочущий отзвук грома разбудил его. Эндрюс привстал, он заснул, положив голову на руки, сложенные на столе, прижавшись щекой к афише. В комнате было настолько темно, что можно было отчетливо разглядеть через окно всю улицу, освещенную лишь одним фонарем. Он встал и подошел к окну. Внезапно молодой человек пошатнулся и схватился руками за подоконник, по его спине пробежала мелкая дрожь. Напротив своего дома он увидел фигуру человека в длинном пальто и широкополой шляпе. Его лица и отдельных элементов одежды он разглядеть не смог; незнакомец стоял в тени соседнего дома и его фигура казалась лишь черным силуэтом. Силуэт покачнулся и стал медленно приближаться, причем молодой человек понял, что незнакомец его заметил. Эндрюс не мог этого себе объяснить, но по мере того, как силуэт становился все ближе, он чувствовал холод все сильней. Он отскочил от окна и со всех ног бросился наверх, в свою мастерскую. Спотыкаясь и с силой хватаясь за перила, Эндрюс забрался наверх и подбежал к окну. Но выглядывать на улицу сразу же не стал. Он огляделся и перевел дух. Это помещение успокаивало его. Только здесь он всегда был самим собой. Эндрюс посмотрел в окно и заметил, что незнакомца уже не было.
Солнце расплывчатыми косыми лучами заскользило по дощатому полу и деревянным стенам мастерской, отражаясь в перламутре красок картин висевших, стоящих и лежащих на каждом свободном месте, не занятом рамками или холстами. Эндрюс проснулся и обвел взглядом свои картины, разглядывая каждую с такой внимательностью, как будто видел впервые. Он смотрел пристально, припоминая все до мельчайших подробностей, связанных с написанием каждой из них. Художник медленно обошел мастерскую, и его осторожные шаги сопровождались гулким стуком по дощатому полу. Все эти картины, казалось, рассказывали о той жизни, которой он жил тогда, до войны. Здесь были и портреты его родственников и друзей, и пейзажи, и виды их загородного дома в предместьях Парижа. Простояв в нерешительности несколько минут, Эндрюс медленно повернулся и стал спускаться вниз.
После полудня пообедав скудными припасами и отнеся остатки со стола бездомным животным на улицу, Эндрюс пробрался на кухню, расставил там мольберт, разложил краски и распахнул настежь окна, чтобы попадал уличный свет. Он собирался зарисовать по памяти вид, который открывался из окон его детской комнаты. Эндрюс закрыл глаза и сосредоточился. Он помнит плавные очертания холмов, виднеющийся вдали массив леса, но все это как будто в дымке, линии не четкие, а краски недостаточно яркие.
Он размешал цвета на палитре и осторожными штрихами принялся накладывать акварель. Время шло быстро и незаметно. Эндрюс спешил, чтобы успеть до того момента пока солнце не зайдет в тень его дома.
Внезапно он услышал шаги наверху. Его пробрала предательская дрожь и охватило вернувшееся с новой силой чувство страха. Он прислушался. Некоторое время стояла тишина, потом снова послышался шум шагов, как будто кто-то медленно переходит от картины к картине. Эндрюс со страхом осознал, что он не слышал скрипа входной двери и ступенек на лестнице. Молодой человек сунул небольшой кухонный нож себе за пояс, прикрыл его краями рубашки и стал медленно подниматься. Он провел руками по голове и почувствовал, что волосы стали влажными от пота. Пот тонкими струйками стекал по лбу и вискам. Эндрюс поднялся и зашел в комнату. Мастерская была пуста, лишь слегка колыхалось пламя свечи, доказывая, что в комнате кто-то был.
Эндрюс вернулся к своей неоконченной картине, сел рядом на табурет и, обхватив голову руками, стал размышлять. Затем резко вскочил, подбежал к входной двери и дернул за ручку. Дверь была заперта, никто не мог не войти, не выйти. Эндрюс вернулся к своей картине, но до самого вечера так и не прикоснулся к ней.
"Сначала странная афиша, потом этот силуэт ночью! Чьи-то шаги наверху...Что ему там было нужно? Это мои картины, мое творчество! Я их не показывал никому, с тех пор как кончилась война!" - Эндрюс задумался, - "Хотя я бы мог работать на заказ. Я получал бы деньги за свое творчество...Но я так не могу. На этих картинах вся моя прошлая жизнь. Я не могу этим делиться ни с кем! Как бы я хотел остаться там..."
Ночью его мучили кошмары, пару раз он просыпался в холодном поту и снова засыпал, слегка успокоившись. Под утро ему снилось, что он вновь переживает то жуткое ощущение, когда услышал шаги. Эндрюс открыл глаза и прислушался, давящая тишина его успокоила. Но, когда он уже собрался снова уснуть, чтобы отдохнуть хотя бы за последние оставшиеся часы беспокойной ночи, он услышал скрип половиц наверху. Эндрюс почувствовал, как зашевелились волосы и лоб покрылся испариной. Он схватил зажженную свечу и нерешительно стал подниматься наверх.
Незнакомец сидел на деревянном стуле, раскинув полы длинного плаща по паркету, и курил сигарету. Эндрюс дрожащей рукой поставил свечу на стол, так неаккуратно, что капли жидкого воска пролились на пол.
- Из-за моего дневного визита вы не смогли закончить картину? - хрипло спросил незнакомец.
- Нет, я просто не мог вспомнить отчетливо то, что хотел изобразить. Но кто вы? Что вам нужно?
Эндрюс пытался заглянуть ему в лицо, но тень, отбрасываемая шляпой, была непроницаема. Незнакомец, как будто прочитав мысли, мелькнувшие в голове художника, встал, прошелся по комнате и, остановившись к нему спиной, снял и кинул шляпу на стул. "Его лицо такое же безобразное, как и впечатление, которое он производит?" - подумал художник.
Легкая дрожь снова пробрала его и он медленно стал отходить в угол комнаты. Незнакомец обернулся, и свет свечи бликами отразился на его лице. Сквозь сумрак художнику мельком удалось разглядеть его черты. Эндрюс удивленно воскликнул - настолько интересного лица он никогда не видел и даже не мог себе представить, но было в нем что-то до боли близкое... Лицо таинственного гостя походило одновременно на лица гармоничных статуй античных скульпторов, на портреты молодых людей знатных фамилий средневековой Италии и современных актеров, навек поселившихся в воображении женщин многих поколений. У него было слегка бледное лицо со странно блестевшими глазами, прямой нос, очерченные губы и волнистые темные волосы. Проницательный взгляд его лицу придавали неестественно расширившиеся зрачки, под тяжестью взора которых, Эндрюс поежился и отошел глубже в угол.
- Расскажите мне о своих картинах. Я знаю, вы пишите по памяти своих родных и друзей, которых больше нет? - спросил тягучим голосом незнакомец.
- К чему вам это?
- Я хочу вам помочь...
Внезапно, он оказался за спиной художника и Эндрюс отчетливо ощутил леденящий холод. Вопрос о прошлом испугал его. Он понял, что долго ждал этого момента и теперь, когда он наступил, не может отречься от своих прошлых мыслей. Перед его глазами за секунду прошла вся жизнь до войны.
Он вырос в большой многодетной семье. Родители - аристократы по происхождению дали своим детям образование соответствующее их высокому положению. Эндрюс вырос в постоянной опеке и заботе. Он учился в художественной школе, занимался верховой ездой, изучал иностранные языки.
Внезапно начавшаяся война все перечеркнула в одночасье. Он потерял семью, потерял положение и деньги, потерял друзей...
Образ того, прежнего мира постоянно присутствовал в его памяти и он решил, что пока может, будет стараться восстановить его в своих картинах, переживая все снова и снова, и снова возвращаясь в то время.
Незнакомец, выслушав его, задумчиво покачал головой. Он взял свечу и, пройдя вдоль картин, остановился у одной, висевшей в дальнем углу. Пламя осветило яркие черты лица юной девушки, запечатленной на полотне.
Эндрюс подошел ближе и внимательно посмотрел в карие глаза изображенной, в ее лице было столько свежести и привлекательности.
- Я любил ее...Я должен был получить ее ответ через три дня, но потерял ее на следующий. Самое больное - ощущать теперь, что ее образ меркнет в моей памяти, ощущать, как с каждым днем исчезают черты ее лица, стоящего перед глазами. А я ничего не могу сделать. Я не могу сохранить ее облик в своей памяти.
- Может быть лучше теперь постепенно забывать ее лицо, пока она осталась в памяти в пору цветущей молодости, чем смотреть на изменившиеся от старости черты и знать какой она была тогда. Юность быстротечна, а человек постоянно меняется и это естественный процесс.
- Нет! - воскликнул Эндрюс, - Всю жизнь быть рядом и наблюдать, как изменяются эти черты и как меняется та, кого ты любишь - это счастье.
Незнакомец отошел от портрета и, внимательно наблюдая за Эндрюсом, сказал:
- У вас сейчас есть два пути и вы должны выбрать один из них. Я знаю, что вы до сих пор живете прошлым и в этом мире вас ничего не удерживает. Но для чего тогда вы пишите картины, как не для того чтобы оставить что-то после себя? Запечатлеть то, что вы любили навек. Я дам вам три дня. Если будущее вселяет в вас надежду, вы должны забыть прошлое и продолжать жить ради будущего. Вскоре вы станете известным, судьба будет благосклонна к вам. Картины, на которых запечатлена ваша жизнь до войны будут приносить вам благополучие до самой старости. Но при этом вы больше никогда не сможете ничего написать. Ваш талант иссякнет, замерев теперь, когда воспоминания прошлого меркнут в вашей памяти. Или вы можете оставить этот мир, эту жизнь...уйти вместе со мной в неизвестность. Вы не можете знать, что вас там будет ждать, но одно я могу вам сказать - там обитает высшая справедливость. Решайте, я вернусь через три дня.
Эндрюс посмотрел ему вслед и снова подошел к портрету. Девушка казалась задумчивой и уставшей, он рисовал ее смеющейся...
Это предложение таинственного гостя мучило художника всю ночь. Чтобы немного отвлечься он расставил мольберт, набрал карандашей и кистей и стал писать новый портрет...портрет незнакомца. Эндрюс долго думал, какое придать его лицу выражение и остановился на том, что он должен выглядеть привлекательно. Художник работал всю ночь, так быстро он не писал еще ни одну картину. К утру портрет был почти готов: получился благородный молодой человек, с добрым взглядом и легкой улыбкой... Таким он мог бы быть. Но это была лишь фантазия, хотя Эндрюс залюбовался, глядя на свое произведение, он даже забыл о ночном предложении и о цели следующего визита незнакомца. Он накрыл холст полотном и спустился в гостиную, чтобы немного поспать.
Когда закатное солнце своими оранжевыми лучами пробралось в комнату и заскользило по его лицу, он проснулся. День клонился к вечеру. Эндрюс решил подняться наверх и взглянуть на недавно написанный портрет. Устало перешагивая ступеньки, он вошел в мастерскую, распахнул шторы на окнах, впустив угасающий солнечный свет и, подойдя к картине, отдернул полотно. Эндрюс пошатнулся, испуганно воскликнул и уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Это была его картина, но она изменилась. Все тот же гордый поворот головы, та же улыбка, но выражение лица незнакомца было не таким. Он смотрел на Эндрюса вопросительным взглядом, слегка приподняв левую бровь. Художник быстро накинул полотно и отошел. "Галлюцинации?!" - мелькнуло у него в мозгу. Он снова отдернул ткань, чтобы убедиться в том, что обманулся и оторопел. Картина словно дымкой была подернута мелкими трещинками, как будто простояла десять лет. Эндрюс оперся о стену, тяжело переводя дыхание. Потом, боясь посмотреть на портрет, он набросил ткань и быстро вышел.
Он проснулся рано утром и, перебирая в памяти события прошедшего дня, со страхом вспомнил свою последнюю картину. Его тянуло к ней, он хотел посмотреть, что с ней случилось, но боялся. Эндрюс выпил кофе на кухне и слегка приободрился.
Дрожащей рукой он потянулся к полотну, закрывавшему картину. Несколько секунд простоял в нерешительности, затем отдернул. Вздох облегчения вырвавшись прогнал страх. Эндрюс увидел свое творение таким, каким его и задумал написать. Но... приглядываясь все внимательней опытным взглядом, художник постепенно начал замечать, что краски тускнеют на его глазах. А ведь он нанес их вчера!
Эндрюс сорвал холст с доски и порвал его в клочья, которые тут же собрал в охапку и вышвырнул в окно. Он почувствовал, что за последнее время не было ничего в его жизни более запоминающегося, чем этот момент тихого торжества, когда он наблюдал, как цветные обрывки летят, подхваченные ветром, вдоль унылого ряда серых домов и опускаются в лужи мутной воды, пролившейся еще вчера дождем на утомленную длинным сном улицу.
Незнакомец вернулся через три дня, как и обещал. В полночь художник услышал его шаги в мастерской и поднялся к нему. Эндрюс ждал его.
- Вы гениальный художник, - сразу обратился незнакомец к нему, - Только истинный мастер может уловить в лице одного человека столько разных несовместимых черт.
Возглас удивления вырвался у художника из побелевших губ. Незнакомец размотал холст, который держал в руках и Эндрюс узнал свою последнюю картину.
- Но как? Я порвал этот портрет своими руками!
- Истинное творчество не исчезает бесследно. Меня никто никогда не рисовал. Хотя каждый представляет себе меня по-разному...
Эндрюс посмотрел на него. Красивое, по-итальянски утонченное лицо гостя было спокойным и непроницаемым. И вдруг Эндрюс понял почему это лицо показалось ему знакомым. Он был таким десять лет назад! Он разговаривает с самим собой, каким был до войны!
- Почему я вижу вас таким? - дрожащим голосом произнес он.
- Вы - добрый, честный человек. Вы - художник, ищущий свою идеальную модель. Я явился в образе того, кого вы так долго искали.
- Значит любовь, дружба, счастье - это не главное? Это не смысл жизни? То, что ты оставишь после себя - вот истинная цель пребывания здесь!
- Нет. Для каждого цель жизни своя. Вы избрали себе свою...- незнакомец отошел к окну и наблюдал за ночной улицей.
- Кто вы? И почему вы пришли ко мне?
- Я - бесконечность, все и ничто. Я пребываю везде и меня нигде нет. Я - то, что многие хотят найти, то о чем вспоминают в тишине, то, что пугает и притягивает. Я - то, что кажется слишком сложным из-за своей простоты, то, что может быть нелепым и прекрасным одновременно. Я вне этого мира, но каждый его элемент наполнен мной, - в его зрачках мелькнула пустота, - Вы когда-нибудь думали, как могла повернуться ваша жизнь, если бы не случилась война? Если бы вы не потеряли семью, друзей, любовь? Но я бы, наконец, хотел услышать ваше решение.
Эндрюс подошел к портрету своей возлюбленной и внимательно, будто видя впервые, стал его разглядывать. Ночной гость терпеливо ждал.
- Я готов уйти вместе с вами. Неизвестность меня не пугает. Мое творчество - это все, что есть у меня. Но оно было навеяно моей прошлой жизнью, которую я постепенно забываю. Я больше не смогу ничего нарисовать. И теперь я готов идти. А за кем мне еще пойти, как не за образом, который я так хотел встретить, как не за самим собой, каким бы я был, если бы моя жизнь была другой!? - наконец, с отчаянием в голосе произнес Эндрюс.
Незнакомец взял свечу со стола и подошел к одной из картин. Эндрюс видел, как желтое пламя медленно поползло по бумаге.
- Но почему? Что же останется? - воскликнул он.
- Вы будете знамениты. Ваше творчество вдохновит многих людей. Но вы уходите и забираете все с собой, в своем воображении.
Последним он поджег портрет девушки. Эндрюс долго неотрывно наблюдал, как языки пламени прожигают холст. Некоторое время целыми еще оставались ее ясные глаза, но потом картина вспыхнула и Эндрюс зажмурился от острой рези в глазах.
Солнце яркими лучами заливало комнату и, открыв глаза, Эндрюс слегка прищурился от яркого света. После странного сна, мучившего его всю ночь, он проснулся уставшим и утомленным. Он увидел, что окна в сад распахнуты и услышал, как со двора доносятся веселые голоса его двух младших сестер и старшего брата.
Он вскочил с кровати и распахнул двери в соседнюю комнату. Она сидела в кресле, спиной к нему, склонившись над книгой. Он прошел несколько шагов к ней и замер. Девушка обернулась. Ее ясные карие глаза радостно заблестели.
- Я уже несколько раз хотела разбудить тебя! Ты проспал все утро! Я ведь пришла сказать тебе ответ, как и обещала три дня назад, - потом, доставая что-то из своей сумочки, она добавила, - Я вот, кстати, придумала приблизительный образец афиши на твою будущую выставку, как ты и просил.
- Три дня? С тех пор прошло три дня? - воскликнул Эндрюс, удивленный ее первыми словами.
- Там, в твоей мастерской стоит картина накрытая полотном. Она меня заинтриговала. Что там нарисовано?
- Пойдем посмотрим.
Юноша вздрогнул и нахмурился. Он взял девушку за руку и они направились в его мастерскую.
Посреди комнаты стояла занавешенная полотном доска. Эндрюс дрожащей рукой убрал ткань. На портрете был изображен он сам, но такой, каким бы он стал лет через десять. У него было исхудавшее, грустное лицо, лоб избороздили мелкие морщины, глаза потухли и в них будто замерла печаль.
- Это великолепный портрет, Эндрюс! Но почему ты нарисовал себя таким? У тебя еще совсем молодое лицо. И откуда столько грусти и пессимизма?!
- Это не я рисовал, - тихо пробормотал художник.
Девушка удивленно посмотрела на него.
- Это рисовал он, - ответил Эндрюс, указывая на изображенного.