Ирина Владимировна - учитель русского языка и литературы, скорее всего, была дамой невероятно доброй, но то время, когда мы учились в шестом классе, видимо, являлось не самым лучшим в её жизни. Нельзя сказать, что она держалась с нами строго. Нет. Она просто была агрессивной, злой фурией.
Все панически боялись нашу "русичку", как мы тогда её называли. Конечно, истинный ужас испытывали "двоечники", в число которых входила Ленка. На русском все сидели тише воды, ниже травы, а Ленка, надо заметить, была такой всегда, невозможно было найти человека застенчивее моей лучшей подруги.
Почти на каждом уроке, разбирая очередное упражнение, мы отвечали по, так называемой, "цепочке". Рискну предположить, что на тот момент это были самые напряжённые моменты в жизни каждого из нас. Даже дав правильный ответ, немыслимо было мечтать об освобождении. Ведь после этого Ирина Владимировна многозначительно произносила фатальное "Почему?"...
В этот момент очередная жертва впадала в полуобморочное состояние, а все остальные в молитвенный экстаз. Каждый, предвкушая "тет-а-тет" с русичкой, пламенно просил у судьбы послать ему "лёгкое" слово.
Но, рано или поздно, в зависимости от ответа, пыткам приходил конец и вольноотпущенник, облегчённо вздыхая, передавал пальмовую ветвь мученика соседу по парте. Сейчас, вспоминая всё это, я невольно провожу аналогию с современной теле игрой на главном канале. Только в сравнении с нашей учительницей, ведущая теле шоу - Мэри Поппинс.
Первоочередными жертвами Ирины Владимировны были люди беспокойные, жизнерадостные и весёлые. Конечно, эти качества, в большей или меньшей степени, присущи всем детям, но мало кто осмеливался проявлять их в пределах кабинета N22 . Больше всего нашу учительницу раздражала радость тех, чьи знания по "самому важному предмету" с трудом дотягивали до отметки в три балла. Именно эти счастливчики периодически подвергались гонениям из класса и унизительной процедуре прилюдной конфискации имущества. Моя подруга, в отличие от меня, никогда не входила в число этих счастливчиков, в силу уже упомянутой патологической застенчивости и ангельской кротости. Но даже столь ценные добродетели не в силах были уберечь её от гнева русички, потому как училась наша тихоня, повторюсь, плохо.
С Ленкой мы, вопреки школьным традициям усаживать девочек с мальчиками, всегда сидели вместе, с самого пятого класса. Так что, пресловутая пальма всегда переходила от меня к ней. И вот, в один из весенних дней, Ленка переняла у меня привычную эстафету.
--
Прилагать, в корне "лаг" пишем букву "а".
--
Почему - не изменяя себе, прогремела Ирина Владимировна.
И тут произошло такое!.. Даже в самых смелых фантазиях никто из нас не придумал бы ничего подобного.
Ленка, изобразив на своём высоком лбу две глубокие продольные морщины, негромко, но чётко, совершенно серьёзно, без всякой агрессии и протеста в голосе, невозмутимо и вполне уверенно заявила: "Потому что".
Безусловно, она хотела продолжить мысль, но не вовремя задумалась, к тому же волнение взяло своё. Тем не менее, факт оставался фактом - это была совершенно законченная и абсолютно сформировавшаяся мысль, после которой, интонационно, определённо стояла только одна, но очень уверенная в себе ТОЧКА.
В нашем классе впервые звучала столь оглушительная тишина. Было слышно, как беззвучно открылись все двадцать семь ртов и зашелестели ресницы пятидесяти четырёх в ужасе распахнутых глаз, которые, кстати сказать, глядели не на Ленку. Нет. Абсолютно все были уверенны, что она уже не жилец, а потому, смотреть было не на что.
Все взоры были обращены к Ирине Владимировне. Трудно сказать, что выражало тогда лицо учителя: удивление, гнев, возмущение, замешательство, в то время как на наших лицах, а вернее их подобиях читались жуткий испуг и тревога, а ещё вполне естественный вопрос, похожий на восклицание: "Что же сейчас будет?!"
Так мы и сидели: класс смотрел на русичку, а та на Ленку. И хотя прошло не более тридцати секунд, казалось, минул целый урок. Тишина всё звенела и звенела. В тот момент, когда мы уже совсем приготовились к самому худшему, на наших глазах произошло чудо. Ирина Владимировна улыбнулась. Не то чтобы она вовсе никогда не улыбалась... Просто в тот раз мы, вполне оправданно, восприняли сие проявление как подарок небес.
Улыбнулась она совсем чуть-чуть, самым краешком губ, а потом спокойно так, без тени гнева, с еле уловимой иронией, сказала: "Логично".
И тут всё напряжение, все отрицательные эмоции, которые накопились в нас за время общения с русичкой, внезапно поменяли полярность и с грохотом вырвались из нас, оформившись в громкий и свободный смех.
Как замечательно было, что до конца урока оставалось всего лишь несколько минут. Будь оно иначе, Ирина Владимировна могла, вполне справедливо, озаботиться перспективой срыва занятия и, по учительски грубо оборвать нашу нечаянную радость. Но на нашу удачу, которая явно не оставляла нас в этот день, прозвенел звонок.
Ах, как хочется написать, что этот случай многое изменил в наших отношениях с учителем русского языка. Но не стану поддаваться столь заманчивому искушению. Может, что-то и преобразилось, но внешне было незаметно, потому что Ирина Владимировна по-прежнему была строга с нами, а мы, как и раньше называли её русичка. И ни за что не поверили бы тогда, что в девятом классе шестнадцать из нас ДОБРОВОЛЬНО выберут русский язык в качестве экзаменационного предмета.