Аннотация: Жизнь слишком коротка и бесценна. Так что вдохновляйся всем, в чём чувствуешь хоть каплю вдохновения. (Гвинет Пэлтроу)
Жизнь, действительно, проходит так быстро, будто ей совершенно с нами неинтересно, так почему бы не провести это оставшееся время в своё удовольствие. Ведь человек убивает себя тем, что уходит на покой... Задайтесь же вопросом: "Если не сейчас нам отдыхать, то когда?"..
А приключилась эта история-с вашим покорным слугой...
Весна...
Май-прекрасный месяц для отдыха на Черноморском побережье Кавказа.
Настроение-ветреное и задорное, ведь на руках путёвка в санаторий Геленджика.
А вот и поезд Саратов-Новороссийск.
Занимаем с земляком Егорычем места в купе, согласно купленных билетов, застилаем бельё... Всё, как обычно.. как всегда... Достаю из походной сумки книжонку "Страсть при свечах", собираясь в пути её почитать.
С этой мыслью взбиваю казённую подушку и блаженно вытягиваюсь на нижней полке.
-В конце концов, утро вечера мудренее!-говорю я, убаюкиваясь размеренным стуком колёс.. в мечтах уже там-на курорте, где поутру я буду созерцать на берегу Чёрного моря восход солнца, а каждый вечер, задыхаясь с кем-то в страстном поцелуе-её алый закат.
Не успел и в мечтах получить наслаждение, как в купе ввалилась среднесортная грудастая тётка с ликом, так похожим на вытянутый профиль лошадки-пони... И весом-пудов эдак на шесть... На меня так и пахнуло нафталином, что я готов был бежать с поезда к белым медведям.. ближе к Северному полюсу.
Дама походила на купчиху и прямо с порога начала кудахтать о внуке, которому не досталась нижняя полка.
-Сигаль!-представилась дамочка, а на иврите, господа, это означает, что я "властительница", а потому спорить со мной о чём-либо бесполезно!.. А это мой внучек Барак! Он-"молния!"..
Вот тут-то за ней и влетел с гиканьем оболтус лет одиннадцати, прыгая на одной ноге, потом на другой, а уж.. затем прошёлся колесом по узкому проходу вагона.
-Вот и познакомились!-сказал мой земляк Егорыч.-Видим мы пред собой властительницу, видим и молнию! Так, значит, вы евреи!.. Устраивайтесь поудобнее. Милости просим! А Бараку вашему, мадам, осталось лишь раздеться, вставить в зад павлинье перо и сплясать для пассажиров вагона "Макарену!"..
Сигаль что-то промямлила мясистыми, надменными губами и ушла вместе со своим чадом к проводнику за постелью и чаем.
-Вот так красотка-три подбородка!-Вот так Сигаль!.. У неё такой холодный взгляд в разные стороны, будто правый глаз-минус пять, а левый-плюс шесть; да и, вообще, я вижу не глаза, а светодиодные поворотники. А посмотри-ка на пaльцы её рук. Они такие же, как на ногах у Шварценеггера! Эта мамонтиха только топнет в купе своей ножкой-будем с тобой считать в образовавшемся люке шпалы до самого Новороссийска! Нет, здоровья ей не занимать! А голос то, как иерихонская труба! Похоже, помотало её по чужим кроватям!.. Не удивлюсь, нежели после курорта она выносит в чреве своём неандертальца! Видал я женщин и пострашнее, но в своей постели никогда!-высказал я своему земляку всё, что думал о попутчице.
-Это надо же! Вот так взять и усложнить нам в пути жизнь!.. К чему было тебе провожать из купе умопомрачительных девчушек, а на их место пригласить этого молокососа с бабушкой-мумией, девятой степени ожирения, да ещё и в занафталиненом одеянии!-не мог успокоиться я.
-Ничего то ты не понимаешь!.. Такую женщину нужно писать маслом, и непременно, на холсте!.. А груди то, груди-мечта грузина! Я вот заглянул к ней один раз в лифчик и два часа был потом счастливчик!.. А ты пойми лишь одно, что не бывает толстых женщин-слишком тесную выбирают они для себя одежду! Ей, например, я посоветую носить парео!-отвечал мне земеля.
Действительно, грудь у Сигаль была выдающаяся, а потому Егорыч и положил глаз именно на эту попутчицу.
-Напишешь... Кровушкой своей, когда она тебе крысиного яда или клофелина в стакан с чаем сыпнёт! Будут тогда тебе и роскошные груди, будут и ягодицы пышные! Не успела влететь сюда и начала соловушкой заливаться: "Денег нет ни полушки! А ты слышал, чтоб у евреев были деньги!? Это она к тому сказанула, чтоб мы на кошель не зарились и не обворовали её в дороге!-выразил я своё особое мнение.
Вела же себя попутчица по отношению к нам надменно-вызывающе, словно она была персона нон грата, пользующаяся чьей-то защитой и покровительством. Тарахтела же без умолку. Видимо, эта Сигаль многое в жизни повидала... Любимой темой для беседы с моим земляком были подорванные жизнью в русской глубинке нервы, слабое сердце и катастрофическое отсутствие денег для отдыха на курортах. Но это мы уже где-то слышали...
Я не желал встревать в их разговор, ибо слышал, что эта жидовка пропускала свои слова через рот, не успевая анализировать их мозгом. Её речь напоминала помесь потока сознания с песнями чукчей с крайнего Севера: "Что завижу, то пою!"..
После её вдохновенных монологов, каждая фраза сопровождалась обращением к еврейскому Богу: "О, Яхве!.. Спаси и сохрани!".. Дополняя, однако, тихим загробным голосом: "Мои ценности!"..
Всё было изначально грустно, как стихи у Алёши Пешкова.
А жидёнок, в которого будто бес вселился, так и кружил неподалеку дракончиком, выпендриваясь перед своей бабулей. Нам же хотелось отдохнуть в этой дальней дороге и явиться на курорт свеженькими, чтобы сжечь все накопленные за год желания, да исполнить дерзкие свои мечты. Однако, приходилось посматривать вверх, чтобы малолетний проказник случайно не свалился с полки на наши головы и не погнул шейные позвонки.
Барак же лазил с нижней полки на верхнюю и обратно, как обезьяна по берёзе, а то изображал ползущую вверх гусеницу. Да кого он только в тот день не изображал: Крота, Винни Пуха, летающего Карлсона, котёнка по имени "Гав!"... Этот шустрик в шортах "Бер-муды" так и мелькал перед нами, так и мельтешил, что вместо глаз у меня образовались мозоли. Он ритмично убивал барабанные перепонки пассажиров вагона.
Дальше-больше...
Мы требовали антракта...
Барак же летал со скоростью болида по всему вагону; кружил, как заяц от своры гончих псов, постоянно хлопая дверями нашего и других купе. Он просто разрывался на высокой ноте, что было похоже на визг трепещущейся мыши перед разинутой пастью голодной анаконды. Мы просто "балдели" с соседом от этой еврейской симфонии.
Только тогда я понял, что яблочко от яблони просто грохнулось ближе некуда...
Все замечания волнующихся в вагоне пассажиров были этой семейке безразличны. Предупреждение проводником Сигаль о недопустимости подобного поведения её внуком оставались без внимания.
Еврейка же полировала и накрашивала ногти, не видя в поступках своего отпрыска признаков хулиганства. Она и в купе создавала соответствующий эмоциональный фон.
В воздухе пахло грозой...
Крутилась лишь одна мысль в голове, что из-за какого-то бесшабашного молодчика с горящими глазищами, размером с блюдца, может ни с того ни с сего развиться паранойя, либо хватит кондрашка в результате апоплексического удара.
И этот проныра доставал весь вагон в течении двадцати четырёх часов кряду...
Многих же он попросту довёл до инфаркта своими марафонскими забегами по узким коридорам вагонов, взмыленным лицом, хрипами и паром из ноздрей.
Один раз Барак всё же приземлился неудачно ухом на ковёр в проходе. Грохот был такой силы, будто тысяча пьяных шаманов разом ударили в бубен. Все перекрестились, думая о том, что Барак, наконец, угомонится, но и это не испортило душегубу настроения, да и выражение его лица было.. как никогда счастливым.
В воздухе пахло валерьянкой... По вагону витал запах корвалола...
После такой катастрофы, физиономия Барака походила на боевую рубку крейсера "Счастливый" по окончании цусимского сражения. Левый глаз наполовину заплыл после его подвигов. На лбу же красовалась огромнейших размеров шишка.
Хотя и хряснулся он о боковую стойку головой и потерял связь с реальностью, но через какое-то время очухался, разогнал круги перед глазами и продолжал пакостить пуще прежнего.
Все в панике, а ему хоть бы хрен-отряхнулся и дальше баловал...
Это надо же было так безнаказанно глумиться надо всеми...
Из некоторых купе Барак препровождался пассажирами наружу полу-дружескими пинками, но это его только забавляло. Другие же, находясь в прострации, до конца поездки попросту превратились в засохшие саксаулы.
-Всё! Больше не могу!.. Хоть бы у этого чада чирей вскочил на заднем месте!-заявил мой земляк. У вашей "Молнии" что-реактивный психоз!?-спросил он у Сигаль.-Барак должен посещать синагогу и учиться у равина культуре общения с людьми, а не по курортам разъезжать и народу портить нервы, иначе он будет любим лишь Административным и Уголовным кодексами.
-Ой, та не смешите мои старые тапки!-отвечала на его выпады Сигаль.
- Согласитесь же, наконец, милейшая, что у Барака довольно странное поведение!-продолжал Егорыч.-Ведь он дрыгается, словно танцующий брейк гопник! Может он случайно скурил вместе с сигаретой тарантула или скорпиона, привезённого его папА из Средней Азии? Ведь от него никотином прёт за версту.
Многие в вагоне уверовали в то, что малой, действительно, понюхал в гальюне мухомора.
- Ой, та я вас умаляю!.. Та не курит он!.. А его папА в Америке зубы олигархам вставляет и с наркотой никак не связан!-парировала еврейка все обвинения земляка в отношении своего безмозглого внука.-Просто его организм недополучает немного железа!..
Ну.. я то ладно, как и древние киргизы, ничегошеньки о евреях не знал, а потому все происходившие с ними беды относил на счёт тёмных сил природы. А соседу своему не мог забыть того, что он пригласил эту парочку к нам в купе.
Так, ещё и конфуз случился в вагоне...
Отошла Сигаль в купе проводника с уговорами не высаживать их с внуком на полпути, да по какой-то причине застряла там надолго. А возвратясь, она не могла открыть дверь. Мы же не поняли, как и когда успел маленький негодник сломать дверной замок, который просто наглухо заклинил.
Такой переполох тогда начался-уму непостижимо...
Подумав, что озлобленные поведением внука, пассажиры высадили его на полустанке с поезда, Сигать стала отбивать кулаком на двери нашего купе морзянку, подавая позывные своим прокуренным, совсем не ангельским голосом, а затем театрально и ритмично начала бить каблуками в дверь. Изнутри нам казалось, что весь вагон атакует конница Батьки Махно.
Нежели бы не талантливый "медвежатник", ехавший на сезонные заработки к морю, эта бесовка своими нехилыми телесами точно бы вышибла нам дверь.
Однако, кульминацией дня стал затяжной прыжок еврейского сына с третьей полки по правой стороне купе на вторую полку по левой...
А ведь всё это происходило под потолком вагона. Торпедой тогда над нами пролетел этот "метеор" с выпученными глазищами.
Ему-то хоть бы хны...
По нашим же горячим спинам в тот миг поползли холодные ознобыши... Тут уж, извините, и самца гориллы запросто можно было разума лишить.
-Ой, батюшки-светы!.. Смотрикась, друже, он жив! И даже здоров!-удивлённо воскликнул мой сосед.-Многоуважаемая Сигаль! Всё вроде у вашего дикого варвара есть, а вот свастики на плече ему явно не хватает!...
Барак не переставал баловать, ибо сама бабушка потакала капризам этого шалопая.
В купе было душно...
Сигаль же требовала закрыть окно, чтобы её внук случайно не застудил свои бубенчики, будто от её шалуна можно было ожидать хорошей наследственности. Она злилась на нас.. на наши замечания.. и нравоучения... Даже прыщи лопались на её перекошенном от злости лице. Но всё это было от бессилия хоть как-то совладать со своим балованным внуком.
А как я мечтал с книгой в руках валяться весь день в позе засушенной морской звезды, а в ночь, с видом больного мамонта, садиться за столик и кушать с блудницей булочки с маком, запивая их индийским чаем "Три слона"...
Малец же не унимался...
Испытывая терпение бабушки, этот оболтус вёл разговор с дверными ручками, потом с аппетитом поедал "Китикет", а затем просто-напросто взял, да и вырвал фото с её паспорта, за что всё-таки был безжалостно бабушкой, наконец, выпорот. Так, после порки этот дьяволёнок, назло всем пассажирам, начал демонстративно чихать, да так, что даже веснушки на его лице весело подпрыгивали.
Надо же было так ненавидеть людей.
Нежели в начале пути мой земляк вкушал в пути свою самогоночку из незадекларированной пятилитровой канистры с причмокиванием и для здоровья, то в конце.. он принимал это лекарство уже без какой-либо радости и удовольствия. Просто пил, чтоб напиться и на время от этого ужаса забыться. Это была для всех пассажиров не поездка, а танталовы муки. Даже мухам не было места и покоя, и находясь в полуобморочном состоянии, они улепётывали со всех ног от сумасшедшего параноика по потолку в другие вагоны...
-Каждый из нас на своём уровне развития, но душа любого ждёт любви и тепла! Будешь его ругать-стресс ведь может малыш получить!-молвила Сигаль.
-Драть твоего внучка надобно, как сидорову козу и флаг израильской военщины на лбу лупой от солнечных лучей выжечь, чтоб его сторонились добропорядочные люди!.. Раньше таких ниндзей пороли розгами; солдат били так шомполами; девок дворовых пороли!-читал даме лекцию Егорыч.
-И ведь это шло люду лишь на пользу. А стресс-это дурь, надуманные проблемы, которые всегда можно решить!.. Но внук ваш это поймёт только после хорошей порки!.. А вы не допускаете мадам, что плод вашего внука был заражён шизофренией его родичами ещё при зачатии?-продолжал сосед.
-У него же в мозгах, милочка, повёрнуто что-то не так и мы с вами видим вырвавшегося на свободу демона!-говорил земляк.-Вы уж.. не давайте, ради Христа, играть ему ночью молоточком, ибо некомфортно чувствовать мы будем себя внизу!-убедительно просил Егорыч попутчичу Сигаль.-Алла кушса!.. Даст Бог доедем!-сказал он на двух языках.. перекрестившись при этом.
-У нас хорошая родословная и нет причин для вашего беспокойства!-отвечала ему Сигаль, пряча, однако, медицинский прибор под свою подушку.
-Оно и видно!.. Так и импотентом можно стать с вашим бешеным внуком, не доехав какой-то сотни вёрст до пункта назначения! Массаж бы этому ушлёпку сделать веником из крапивы на заднице!-сказал я, не выдержав её спокойного тона.-Лучше бы внук головой в литавры бил, красивее бы получалось!.. И какой дурак вам сказал, что место вашему оболтусу на курорте, а не в психушке? С непокрытой головкой, верно, в детстве он по солнышку ходил, вот ему то её и напекло!-закончил я.
-Алло, подруженька моя дорогая!-звонил я своей возлюбленной домой.-Приезжай-ка, моя радость, и забирай мои останки в морге!.. Господи, как же мне плохо! Ощущение такое, словно переспал я с проводницей в работающей бетономешалке! У меня шевелятся лишь ресницы и более ничего!..
-А ещё пришли мне проект завещания, я перепишу абонемент на нелюбимую свою сестру, только бы быстрее попасть к тебе! Это её зависть и проклятия в мою сторону сыграли такую пакостную роль! Милая моя! Сходила бы ты в воскресенье в нашу церковь... Исповедуйся ради Христа за меня, что изменял я тебе с Лариской-секретаршей! Запомни же меня молодым, задорным и красивым, ибо сейчас я буду собираться в ресторан на завтрак и умру в процессе натягивания на себя трусов!-закончил я.
Так надоела мне эта еврейская парочка, что стал я просить бригадира поезда об эвакуации меня с поезда до санатория вертолётом. Мне же было разъяснено, что не такая уж.. я знаменитость, чтоб тратиться министру транспорта Якунину на то воздушное средство передвижения.
Я не стал возвращаться в купе, ибо жидёнок там надумал родную бабку за пятку укусить. Ругаться же с ним и поучать хорошим манерам было бесполезно. Ведь пока малец вволю не натешится и не просадит весь свой дневной заряд энергии, таки ночью он не успокоится.
Хватался я за сердце, почки, селезёнку, кружилась голова, слезились глаза, ибо этот тип выпил у нас с земляком не менее литра крови. Отчаяние просто нахлынуло на меня Девятым валом. Ведь захочешь раздавить балованного гадёныша-ногу о него сломаешь.
Самые простейшие, иногда, решения-бывают самыми правильными решениями...
Плюнул я тогда на всё.. и дабы доехать до моря живым и здоровым, остаток пути провёл у проводницы вагона, которая увлекала до утра меня неторопливой беседой обо всём, а больше-ни о чём...
Мне нравился украинский, певучий, южный её говорок, а более.. тишина и умиротворенность в купе, которую нам с ней не хотелось нарушать. Внезапная влюблённость и пылкая обоюдная страсть волной накрывала нас в те мгновения, но всё нам было мало...
А вот и конечная остановка-Новороссийск.
Покинув пределы вокзала, мы вместе с приятелем сели в рейсовый автобус и поехали в санаторий, тогда как за еврейской четой пришла машина её старого любовника.
Занавес.
А вот тут уже второе отделение.
По приезду в Геленджик, щеголиха наша Сигаль, со свойственным ей темпераментом, с загаром от керосиновой лампы, с многочисленными на пальцах кольцами, так напоминающих советские сосиски, рысью умчалась с любовником покорять пляжи и местные кабаки. Своего же неугомонного внука оставила она на попечение Егорыча... Лишь тогда я понял, что хитрющую еврейку Бог не обделил ни умом, ни фантазией, ни сообразительностью.
Наши попутчики заставили меня, крестясь, обходить себя за километр.
Отказывался земляк от дальнейшего присмотра за малолетним прохвостом.
-Ага, как же! Щас!.. Я ему не собака-поводырь! Вы меня в пути достали, так ещё здесь я должен терпеть этого баловня!-говорил Егорыч, находясь в крайнем раздражении.
Однако, после долгих переговоров, загадочных обещаний попутчицы и её любовника Натана, мой сосед сдался. Я не понимал его. А когда я не понимал, то начинал сильно нервничать.
-Как ты можешь.. после всего происшедшего с нами в дороге.. услуживать этой дамке, если они нанесли тебе психическую травму, от которой ты не можешь до сих пор оклематься! Ведь даже женщины тебя перестали интересовать! И это где... На море!-высказал я ему своё отношение.
Заметил в тот момент и я любовника Сигаль, когда парочка садилась в машину, но не испытал особого восторга от увиденного. То, что росло на нескладном теле Натана, больше походило на грубую шерсть и при его виде любая горилла повесилась бы от зависти на первой же лиане.
Ведь эта шерсть виднелась из рукавов рубашки, из-под воротничка, росла даже там, где совсем не должна была расти. Возможно, любвеобильную еврейку эта густая шерсть и манила.. привлекала.. щекотала.. возбуждала...
Но не будем думать за всех женщин на курорте. Не киселя же, в конце концов, едут отведать наши "кисы" и "лапочки" к ласковому Чёрному морю. Разумеется-не киселя...
Юбка нашей гламурной фифы была флагом для Натана, за которым он шёл туда, куда угодно было его любовнице. А нежели тот флаг был поднят очень высоко, то любовник шёл прямым ходом в лавку местного ювелира.
Егорыч же.. ежедневно водил Барака купаться в бассейн, но в первый раз выяснилось, что тот не умеет плавать. Так и барахтался на мели внучок, пока не начал захлёбываться.
Здесь и заслышал сучонок.. какие изрыгались на него ругательства от пассажиров поезда, узнал много он о себе, о своей бабке, и вообще, услышал то, что не должен был, вообще, слышать подросток.
-О Боже!.. Он опять здесь! Приветствуем почётного камикадзе нашего восьмого вагона! Гляди-ка, а не хочет щенок то тонуть!-говорил один из пассажиров.-Я сейчас его сам искупаю-отдай нам этого неслуха, отдай на растерзание этого кровососа!..
-Жидёнок хочет утонуть, ему не нужно мешать!-вторил ему другой.
Вот тогда то, в отсутствии своей бабушки, Барак увидел реальную для себя опасность и завопил этот обормот с булызиной так, как не орал лось во время гона по весне.
Гореть бы его заднице там же-у бассейна, но никто из пассажиров не отважился иметь дело с приударенной его бабкой, которая активно подыскивала для себя нового любвеобильного ухажёра. Да и Егорыч не дал бы внучка в обиду, ибо оказалось, что совсем не бескорыстно он присматривал за за Бараком перевоспитывал его. Совсем-не бескорыстно. И отдохнул хорошо земляк мой, да ещё и капиталец немалый на курорте сколотил.
Возможно, это запугивание было поучительным для такого сорванца, каким был Барак. Подумал я тогда, что парень то он вроде и ничего, хотя и с придурью. Но не он в том повинен, а его недалёкие предки и воспитатели.
К концу пребывания на курорте, Барак таки научился по-собачьи плавать, но тогда у его тренера возникли новые проблемы-ученик подныривал под купающихся в бассейне девчушек.. и стягивал с них плавки.
-Я хотел, чтобы их тела свободнее дышали!-отвечал на ругань Егорыча этот юный, но хитрый жидёнок.
Я же во время отдыха ни разу не подходил к еврейской семье ближе, чем на пушечный выстрел. Не мог я не получать удовлетворения от красоты женских тел. Не заниматься же мне было воспитанием подростка, когда и без того на курорте было работы непочатый край.
Жизнь не стояла на месте...
Она продолжалась...
Прошло время на море быстро...
Вернулся я домой и убедился в нормальности своего душевного здоровья. Но, опасаясь неадекватного понимания со стороны, всё же таил в недрах своей души эту ужасающую дорожную историю. Ведь у Егорыча, после поездки на юг, совсем плохо стало с нервами.
Расстаюсь с читателем, а сам иду в свою комнату ругаться матом, ибо необходимо мне снять стресс от этих воспоминаний.
Оказавшись наедине с Богом, обязательно скажу: "Спасибо Тебе Господи за то, что осчастливил Ты меня, предоставив жизнь на планете под названием "Земля"...
Всё, что описано мною-чистейшей воды правда... Честное пионерское... Так, пусть же моим героям будет и лавка пухом...
Да, все великие люди мало жили...
Вот и я что-то ныне захандрил...
Пойду-ка.. отдохну...