Аннотация: "Патриотизм-это чёткое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, что мы должны жить хуже других!".. (Михаил Жванецкий)
Не так нас связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-либо. (А.Чехов)
Никогда мне никто не читал сказок.
Не припомню я что-то, чтобы меня этим баловали. Хотя нисколько и не расстраиваюсь по сему поводу, ибо теперь никто и мою персону не донимает. Справляются, как-то, без меня... с этими сказками. Ну и ладно.
-Баба с воза... как сказывали деды.
Потому мне и приходится ноне писательством заниматься, дабы умом не рехнуться, себя воспоминаниями потешить, да и к пенсиону доход, какой-никакой, получать. К празднику яиц, например. А вы как думали... Отчего-с... тексты так длинны. Так, чем больше знаков в нём и буков, тем и прибавка к пенсиону больше.
Капитализм, братцы, на дворе... Дикий.
Я то сначала 'жи' и 'ши' в в большом количестве в тексты вписывал, думая, что чем толще, пухлее, жирнее и крупнее Буква, так знать, и шелест купюр в кармане солиднее будет. А оказалось, что и точка, и восклицание, и вопрос, тоже являются знаками, и они могут кошелёк мой пополнять. Вот, поди же ж... ты, разберись.
С этим писательством.
-Так, буква к буковке, точка к запятой, знак к знаку и - я богач. Курочка то,- говорят,- по зёрнышку клюёт... иль вы не знали. Так, копеечка к копеечке, глядишь, а к вечеру... и нос - в табаке.
А ещё я сотоварищей своих в Гейропе, в Германии - лечу. Словом. Отож...
Спросите, почему.
Так, больны-с... они, видите ль - депрессия мучает. Ностальгия, гляди, у них... ибо по берёзкам русским скучают; по грибочкам белым грустят, что под осинками нашими стройными веселятся. Ну-с... и меня почитывая, добрым, вроде, словом вспоминают. Как не почитывать и не поминать, коль хвороба, недуг... по Родине. Сколь я уже им насочинял, да всё со знакомыми им героями, с которыми они некогда служили-с... чаи распивали.
И ведь не только.
А днесь, скажи, бесить меня их поведение стало - уж... крайне демагогические выпады стали звучать из-за кордона: что, дескать, ленивые мы здесь с вами, людишки, что, мол, и песнь наша - о Родине, уже давно спета! И либерастов мы своих, мол, не почитаем и не слушаем - об обнищании, о несменяемости, о нарушениях.
-Господя! - как говаривала моя бабаня Ненила.- Уж, чья бы коровёнка рогатая мычала. Только не мне, раскрыв уста, вас слушать, да и нам ли пускать слюну - от зависти! Насмотрелись... Уж, зажали бы клюв, прищемили копчик, господа европейцы, да помалкивали. Скоро сами под африканские песни и бубен Рождество будете встречать. С бусами на шее... или, не дай Бог, верёвкой. Ещё предложите мне продажным мужиком на панель выйти.
-Ага - на Большую Казачью.
-И это, с моими то, кривыми ногами... Упаси Богородица! Ага... чтоб, значит, простыдиться. Негоже, скажу, позориться средь отборных наших сексуальных проказниц... с пониженной планкой социальной ответственности. Да и цвет я голубой недолюбливаю. Понимаете.
Презираю-с...
Некий негатив в стране я и не могу оспаривать... Конечно есть и у нас - дельцы и авантюристы, подлецы и проходимцы, которые совершив неугодные Господу и обществу дела-делишки, в один момент, овладели природными ресурсами огромной страны Советов. Так, это же наши, русские преступники и, нам с ними бороться. Да это малый, незначительный процент населения, который, видимо, скоро поганой метлой сметут, как ненужный обществу балласт.
Ага - в Европу!
-Я зря, что ли, надысь, пополнил патронами барабан револьвера своего пращура... под подушкой. И теперь покоен... Царствие Небес - тому ворогу, выразившему, вдруг, желание посягнуть на мою Личность!
А всё же интересна жизнь...
Кем бы ноне приятели мои ни были в той далёкой стране, их приютившей: переселенцами или беженцами, но всё одно, вроде как - предательством их попахивает. Я, к примеру, так разумею или может что-то недопонимаю. Но как бы то ни было: так какого, скажите, хрена им скучать ныне - по грибочкам; так какого чёрта теперича грустить по берёзкам нашим... с осинками.
Так и хочется, иной раз, спросить.
-А где же ты, подлая твоя душонка, был, когда это самое, расслоение общества, на глазах наших происходило. Отчего, заслышав модное и крылатое словцо - приватизация, вы, как продажные шлюхи, рванули за рубеж, преодолевая все: мыслимые и немыслимые на пути барьеры, прихватив с собой те самые, красочные фантики, в виде - приватизационных чеков, которые плуты-реформаторы 90-х... раздали на руки - ни черта не понимающему... люду русскому.
-Потому и возникает закономерный вопрос - как, вообще, мог простой советский человек изменить Родине и, сломя голову, бежать, за печенюшки - в нескромно богатую страну, бросив друзей-сотоварищей и родительский дом на произвол судьбы. Как заслышали слово: 'Свобода'... многие тогда за кордон рванули: мошенники и прохвосты, воротилы и политиканы. Таки... будьте здоровы и живите богато! А мы уж... как-нибудь и, без ваших советов, здесь обойдёмся.
-Действительно, после приснопамятного того, советского времени, наступила чёрная полоса русской истории, отныне ставшей чёрной меткой в жизни многих поколений.
А всё благодаря кому...
-Дак, всё тем же гайдаровским, вдруг, оперившимся птенцам - под присмотром воротил крупного Капитала.
- Ну и ну... дела. Слова ведь никто из этих западных прихвостней тогда народу русскому не сказал, что с теми ваучерами надобно было делать. Только Чубайс, только этот гусь, помнится, лично смеялся... угорал. Искренно и ехидно.
-Сам видел.
-И скажи, так никто тогда и не понял, что за счастье такое на русский народ свалилось... Но все, с умным видом, ткнулась мордой в те загаженные, затёртые, замусоленные, но красочные бумаги... и давай разглядывать, где же спрятались те, обещанные им либералами - 'Волжанки'... И давай вынюхивать, что ж... это за зелень такая густая на их чеках, что пятаком своим никак нельзя было взять следа... к поиску дорогих машин. И давай тогда тот ваучер на зуб пробовать - на сколь машинок тот крашеный квитанций тянет.
И что... Только дизентерию и заработали.
Тогда только отказались от кошачьих и собачьи привычек и рефлексов: нюхать, пробовать, кусать. Ведь сколь лап немытых те фантики перелапали и перещупали, сколь зубов сомнительной чистоты их покусали. Дык... пропади всё пропадом. А они, всё - на зуб, а они, всё - в рот. Эка штука... Тьфу... погань! Вот... вражины!
Я то сам постоянно был за границей - дома своего, да и района, таки что я мог посетителям объяснить: верить тому прохвосту рыжему - в Кремле, иль не верить... Когда дошло до массового сознания, что всех пошло обули, что всех нас нагло надули, то и глотку перестали рвать, продав, к чёртовой матери, те документы - за бесценок.
- М-да... уж - тяжёлые, для всех, были времена.
Да и ноне - не лучше.
Ведь деньги у всех на первом месте.
Правильно ль то, что тогда случилось со страной. Может быть... Не знаю, но всё это, как-то: фальшиво, дуто, хитро, лживо. Право, безобразие такое, что я и сей час выражаюсь матерно.
По-свински... просто.
-Благо, что ваши уши не слышат моего вокального речитатива. Я до сих пор с сотоварищами оболванен и, никак всё не можем понять, как эта горстка мошенников всю страну в пропасть толкнула. Я же не гуру, не Гуй Цунюнь и не Саша Ташкент, чтобы правильно осмыслить те экономические реформы Гайдара! Черти б... его задрали!
Хотя... лучше о нём - никак!
Знаем все мы лишь одно: жулик на жулике сидит, жуликом ещё и погоняет.
И куда, скажите, дружба наша девалась... А отношения.
Постель и та, вдруг, уже стала платной. Подержался за грудку и, будьте-с... любезны - счёт. Оплатите. Достаёшь кошель... А куда, скажите, деваться. Иначе и домогательство... ещё пришьют. А на потерпевшей той, гляди, и клейма ставить некуда. Лишний раз и ниже спины не хлопнуть-прихлопнуть, как бывало... сзади. Засудят. Так и отучат - от дедовских привычек и баловства.
От рефлексов.
Ведь даже воздушного поцелуя не пошлёшь. А послал - таки, либо по мордени схлопочешь, либо гони монету... да не простую, а златую.
Только и думай себе теперь и облизывай губу... за воротником. В кулачке.
Ведь в каждом регионе, помнится, в каждом поселении тогда такой бардак творился, что тяжко и вспоминать.
В нашем, к примеру, придурковатый голова района Голованов, со своей показной благотворительностью, заткнув мясом горло силовикам, сотворил такое беззаконие, за которое и пожизненного срока мало. Ведь этот жулик, со словарным запасом мелкого уголовника, додумался вывезти из подотчётного ему колхоза всех лейкозных коров.
Взял плут, да и распределил их по другим, чужим ему хозяйствам, закупив новое поголовье скота.
И шито-крыто...
Этот шельмец, видимо, в детские годы часто совал гвоздик в розетку, что, по воле Святителя, до сих пор икота его мучает. Однако, оный недуг не мешает ему крыть матом всех и вся; в дело и не в дело. Особливо тех, кто становился препятствием на его пути.
Шлагбаумом.
Его бы, пройду, тогда ещё в браслеты - за распространение онкологии среди наших детей, употреблявших не молоко, а отраву от больных коров, да по этапу на Колыму пешим ходом, чтоб растряс скопившийся на колхозных харчах жир. А он, вишь, крупный район возглавлял, а он, вона, ещё и хозяйством управляет.
Всё нёс, негодяй, никому ненужную пролетарскую хреновину, да ленинскую лабуду, вперемежку с отборной матерщиной, что вяли даже мембраны у микрофонов. Ума то - немного.
С дулю... лилипута.
Но в одну из январских ночей чёрная луна взошла и для него, и события повернулись к нему задом... Дал пинка прохвосту, под зад, сам Губернатор.
Вот так... граждане, вроде от одного порченого яблока целый воз и загнивает, но где же он ныне - спросит читабельная публика...
-О, Берегини-Рожаницы! О, Великая Дануна!.. О, Богиня удивления! Треснул, верно, мир напополам!-кричу я Небесам.-Вам не поверить! Ведь вновь шельма заседает - в районном Собрании, опять хозяйством правит хамелеон, и знает - неподсуден он.
Золотеет, негодяй, упиваясь властью.
И все то, вороги, друг друга прикрывают, всё то спасаются от кары Закона и наказания Небес, всё то пытаются обмануть судьбу.
Природу-мать нашу.
Одна лишь женщина, Столбова, что с Управления, пошла против этого мерзопакостного, редкостного проходимца, желая оградить от заразы и чумы детей, некогда... богатейшего в Губернии района. Так проводил жулик её на заслуженный отдых - под 'Марш славянки'... А ведь так и отделались, избавились, отбоярились от благородной женщины за её: честность, порядочность и неподкупность.
Спихнули...
И что, скажите, можно ноне думать о Власти районной, нежели, этот недоумок, до сих пор заседает в Собрании и решает архиважные задачи поселения, а главное - судьбы людские. У добропорядочного люда глазницы пивными пробками, таки, выпучиваются, уши кисточками распускаются параллельно полу, когда наблюдают они со стороны за оным - бесчинством и уродством.
И чем же, спросите, тогда помог принципиальной женщине, что же предпринял в интересах здоровья детей тогдашний прокурор, так похожий на отца врубелевского Демона.
А ничем...
А женоподобный Дудонин - этот балерун хренов... с фигурой, изогнутой вопросительным знаком, с ехидными глазками хамелеона и змеиными губами, сохранял героическое молчание...
До последнего.
Сидел, подлец, в кабинете, да всё звёзды считал... до трёх. На погонах.
Всё не мог сосчитать... его мать.
А ежедневно, поутру, за версту, хозяину района усердно поклоны земные отбивал, доброго здравия желал, да тянул тому, уголовному элементу, свою женскую ручонку, вместо того, чтоб железной хваткой - за шиворот, надушенный, да в камеру ловкача и проходимца.
На баланду, мерзавца.
А кто, скажите, из наделённых тогда властью, мог остановить отщепенцев, да ворюг, кто мог быть помехой в их незаконном предпринимательстве и преступных деяниях.
А никто...
Этот студень, в штанах - с лампасами, сам погряз в дерьме, боясь разоблачения, ибо незаконно совмещал государеву службу с активной деятельностью в качестве банковского клерка. И где... В компании соучредителей банка - 'Экспресс-Волга'... Мало, вишь ли, ему - хаму было прокурорского оклада, что подпитывался и в банке денежкой со своей супругой Любавой.
Отож... Как энергией от природы.
Этот, с вида застенчивый ворюга и прохиндей, всеми днями гонял чаи с милицейским начальством, потворствуя преступникам, творившим произвол на поднадзорной ему территории. Нажива для него - не просто была наживой, а состоянием души.
Незабываемые воспоминания на всю жизнь гарантированы были всем тем, кому пришлось с этим мутным кротом работать, но даже за сто печёных раков я не стал исполнять его незаконных указаний, как исполнялись они его подхалимами.
И только потом, когда парад планет в зеницах закончился, тогда-то и дали под зад коленом поверженному Дудонину: и с прокуратуры, и с областной прокуратуры, и даже - с суда.
Всё же раскусили, подлеца, наконец, турнули негодяя. Вот вам и весь сказ... Ныне, поди, пишет сказки, как сажал глупых, пацанов-молокососов, за пять-шесть петухов синих... коих пешим ходом гнали с Надыма-городка.
Вот ведь как получается, что упырь упыря - видит издалека...
Никогда не выяснял отношений с этими мерзкими типами, которые всё пытались блеснуть остатками мозгов, но разочаровывали сразу и навсегда. Не сожалея ни о чём, я всегда молча оставлял вместе со всем их дерьмом наедине... лишь бы не видеть всего этого кошмара.
Иной раз, и начинаешь понимать наших переселенцев и беженцев, потому как самому, иногда, хочется сбежать далеко-далеко, спрятаться глубоко-глубоко, сидеть тихо-тихо, аки мышь в крупе.
За рубежом.
Поменять бы эту лапотную Россию - на Альбион туманный, чтоб в номере замка, над Темзой, лежать в ложе исполинских размеров, где тебе массировала бы ступни любимая подружка экс-министра обороны - Васильева Прекрасная, а орхидеями и розами спальное ложе украшала бы по вечерам дворовая девка - Батурина. И дышать... дышать свежим воздухом реки, пополам: с табаком гаванской сигары, освобождая организм, пропитанный русским смрадом.
-У меня всё!
-И моё вам почтение... и вам не хворать.
-А я в кассу - за гонораром! Вона сколь точек понаставил в этом эссе, будто стая мух, заболев плохой болезнью, настрочила. Таки... на кабак, поди, хватит.