Аннотация: Не будь у меня чувства юмора, я бы давно покончил с собой!
Не будь у меня чувства юмора, я бы давно покончил с собой...
Вчера мы праздновали День Флота, который отмечается моряками кажный последний июльский воскресный день, а сегодня я пью чай. Много я нынче выпил чая, много. И, скажи, куда влезло то столько. Сколько в нас вчера уместилось горячительных напитков и каких - уже, наверное, никто из присутствующих там и не вспомнит. Я тоже не помню, но много пил дьявольского крепкого зелья. Не помогает чай. Не помогает. <...> Видимо, вчера я очень много пил не чая. Теперь пью купеческий: и чёрный байховый 'Три слона'... но ни хрена он мне не помощник. Звоню своему одногодку - подводнику Музраеву. Не бросать же монету на орла и решку - будет мне ноне легче, али, скажем, в ночь падучая накроет. Болезнь - она и есмь болезнь. Ведь и малый камешек в ботинке может покалечить вашу ногу.
- Ужель, - вопрошаю того, - тоже чай хлещешь? Со своей противной мятой, лесным зверобоем и репешком обыкновенным.
- Не-ааааа... Шампанью лечусь! - отвечает тот вчерашним бодрым голосом, будто издеваясь надо мной. - Зараза! <...>
- Хрен ли тебе хлестать чай-чаище! У тебя, поди, супружница понимающая! А мне таки приходится чайком ноне баловаться! - жалуюсь тому. - Пошли, - предложил я сослуживцу, - в бар - свежим пивком побалуемся. У меня и астраханская вобла есть!
Согласился умник, но за мой счёт... пивка откушать, однако по Закону подлости... пивной бар был закрыт на учёт. Тогда-то мы и пыхнули с ним к пивной точке, где под летним навесом были размещены столы. А на стекле ларька, помнится, губной помадой ярко было выведено: 'Яйцами и пальцами в сол... не тыкать!' Так и писано. Нет, братцы, такого никогда в жизни не забыть.
Подошли, стоим. Жара, а очередь такова, что и самого 'хвоста'... то за углом не видно. Морды у всех суровые и мрачные, молчаливые и сурьёзные, бо сушняк держал лидерство над их организмами и никому в той жуткой давке мужичин было - не до разговора. Только и слышался звериный рык и рёв, что того и гляди... порвут и нас с другом Музраевым 'на портянки!'...
Казалось, что мозг мой черти в аду кипятят, ибо пар из ушей валил, а в виски долбило так, что, того и гляди, разорвёт бедную головёнку в пух и прах. Ножки мои, аки у блошки - ватные совсем стали, хоть ложись на пешеходной дорожке и вытягивайся в струну. Судьба моего инфаркта находилась в руках продавщицы пива в широком халате, где и её телес на семь пудов было не усмотреть. Наконец, один остался пред нами мальчик-с-пальчик, но с огромной пятилитровой канистрой, которую подаёт продавщице, фас которой ажно к левому уху, с серьгой... перекосило. Но это даже и не перхоть, по сравнению с тем, что мы с Музраевым далее то в толпе увидели.
- Полную, пожалуйте, тётенька! - просит мальчуган со вкусом и пивной интонацией дамочку, которая уже хватала воздух ртом, будто рыба гуппи, выпрыгнувшая на бетон из аквариума, пытаясь что-то сказать, потом ошарашенно и сильно озадачившись, оченно внимательно посмотрела на парнишку. Но засомневалась в чём-то, а одев очи, всё пялится... пялится на него из своего оконца, будто кого-то из своих ближайших родственников усмотрела. Глазом.
- Малой, а, малой! Ты уже пятый раз с одной и той же бадьёй сюда, к пивному ларьку, приходишь! Ты сам то, случаем, не со своими ли одногодками в кустах попиваешь? Уж... не беспризорничаешь ли ты, вообще? - вопрошала его пышногрудая тётка.
Мутным взором смотрит тот малой в одну точку минут пять, а потом мечтательно и загадочно произносит жгучей мэм.
- Та не... тётенька, мы ещё не пьём, просто папаша мой ныне болен и не может сам до вас доползти, так как он, видите, не совсем ходячий: у него, вишь, глубокое обваривание левой ноги, сильный ожёг ягодичных полушарий, промежности и иных мужских органов! - застенчиво, но как мне показалось, заученным отцовским текстом высказывался сообразительный малыш.
- Ха-ха-ха! Аха-хах-хах! - закатилась вся очередь, и согнулись мужики пополам от бешеного, могучего русского хохота, гогота теноров, да истеричного визга. Всё это в общей массе походило на ржание застоявшихся в стойле породистых жеребцов, пронёсшееся по всему Волжскому району города Саратова, хоть уши пальцами затыкай. А иначе же и сам оглохнешь. На ухо, али на два.
- Ахахаха-хах! - закатились и мы со Сластухиным, а за нами следом и продавщица, эта взъерошенная женщина, размером - с огромный адронный коллайдер, монументальными грудями и трубным своим гласом, которая голосила: 'Га-га-га! Бу-бу-бу!'...
Все мы прекрасно понимали состояние того гражданина, страдающего похмельным синдромом, представив его, умиравшего от жажды, и конечно же, добродушного и хлопотливого мальца, подносящего своему папА очередной баллон с целебным хмельным напитком. Мы угорали так, что забыли - зачем и сами то к пивной точке пожаловали. Казалось, что та пассия, с сомнительным прошлым, слишком медленно отпускает очередного покупателя. А дух пива всё витал и витал в атмосфере, проникая и проникая в наши: поры, чрево, плоть и, в целом - в организм. От того забористого смеха было: больно сидеть, стоять и лежать на столах, так как из глаз мужских лились ручьями слёзы. Некоторые в конвульсиях и судорогах от вульгарного гогота заваливались друг на друга, опрокидывая кружки с ядрёной, но такой спасительной хмельной и мутной радостью, уходя-таки в полный аут, и довольно надолго. А затем вновь все захандрили.
Продавщица же закатывалась, что её высвободившаяся из тесного лифчика гигантская грудь, просто расплющилась по всему оконцу, к которому она соизволила прислониться. От спазмов смеха уже никто из нас не мог произнести ни звука, а смотрели на корчащиеся в припадке похмельные рожи, ожидая, когда же, наконец, мальцу заполнят бидон с живительным бодрящим пивом.
А была мамзель водоизмещением в двести, поди, кг, что никто бы из мужичин не выдюжил ту 'дюймовочку' на себе.
Однако, все мы глотали слюну, смахивали слёзы и не только от смеха, так как жажда мучила нас, как и того, незнакомого горюна-страдальца, выглядывающего в окно и ожидающего мальчугана с очередной для него бадьёй, но спасительным для хворающего напитком. Вот, наконец-то, и мы, бедолаги, дождались отстоя пены в ёмкость того сопатого молчаливого, но такого добродушного мальчугана, что я, вдруг, страстно произношу: 'Ой, ратуйте меня, гарны дивчины, ратуйте!'...
- Вот тебе шоколад, конфеты, сынок, так как не наберу я тебе на сдачу мелочи. Возьми-ка и лотерейный для мамушки своей билет! А за пивом больше не приходи и не надрывайся ради своего папаши. Пуп земли, видите ль, мальчонка по жаре носится туда-сюда, а тот прыщ с бодуна в холодке отлёживается! - выговорила дородная продавщица, наполняя пивные кружки уже и нам на радость.
Когда же, в конце концов, мы дождались от неё первые две кружки пива, я заметил, что даже природа заулыбалась вместе с нами, солнце засветило ярче, тучи куда-то исчезли. По девять кружек разливного пива мы осилили. Казалось, выпей мы ещё по девять кружек - то там бы нас с другом и канонизировали... Но на меньшее мы не были согласны, так как рыбина была большой, жирной и вкусной, что все нам завидовали. А свой дом, будто каким-то вонючим дерьмом намазан, и так не хотелось в него возвращаться, а забыться на время от всех проблем в мужской компании. А Боженьки, мои! Долой сантименты! Мы, будто хищники, стадом пришли на водопой!
Нами было столько выпито, что было стыдно смотреть в глаза рядом пролетавшей под седлом взмыленной скаковой кобыле, но, наконец, насытив свою ненасытную утробу хмельным напитком, пора было возвернуться уже и к своему семейному очагу. И побрели мы домой вдвоём 'домиком' - голова к голове, не торопясь, что Музраева даже потянуло на исполнение народной песни: 'Шумел камыш'. Таки мы и заголосили в две лужёные глотки, что у меня аж... пиво в кишках забурлило. А мы всё пели и пели, перебивая шум проносящихся рядом легковых машин и, отгоняя от себя рвущие душу пагубные мысли.
Мы расстались, а как-то при встрече в институте, Музраев мне рассказал, что один из его знакомых, употреблявший тем днём вместе с нами пиво, поведал ему душещипательную историю, связанную с тем мальчуганом, спасавшим своего отца. На дому.
- Ты помнишь того парнишку, который чалил для своего дебильного папаши спасительный напиток!? Да-да... когда мы с тобой пивком баловались и тащились, аки удавы по пачке дуста, получая оттого непередаваемое удовольствие. <...>
- Это там, где собрался люд с глазами раков, находящихся в процессе варки в ведре воды на костре. Как же мне того не помнить, что мы с присутствующим мужичьём чуть со смеху над его хворым папА там таки не издохли! Вестимо же, помню!
- Так, оказывается, мужчинка, что в суседях с ними проживает, рассказал мне, что того мальчонку выпорол его душегуб, ради которого тем днём надрывался малец бидонами. Оказывается, тот мужлан, опорожнив мошну своей жёнушки, послал ребёнка, якобы, в сбербанк, чтобы тот оплатил коммунальные услуги, а он, мол, не придумал ничего лучше, как потратить деньги на сладости и даже приобрёл для своей мамА лотерейный билет. О том, что дитя покупал для него пиво и слова, супостат, своей супруге не вымолвил. Подлец!
- О, Отец Святой! Неужели, - говорю, - так отец отблагодарил сына за оказание помощи больному на всю голову родственнику. Едрит твою налево! Секирой бы... тому голубю, по его шее с бестолковкой, как гильотина когда-то отсекла голову Робеспьера, отправив его далече - к праматерям всея их семейной истории.
- Да и не отец вовсе, сказывают, та скотиняка, а отчим. Зашугал, - говорил Музраев, - видимо, сучонок, парнишку, что тот стерпел и порку, да и матери то всей правды не сказал! Бывают же такие мерзавцы в жизни, что кровь в жилах стынет, да так и хочется морду ему, гадёнышу, набить! Ведь мальчуган всё утро бил ноги, шастая ради него же, за пивом и лечил лежебоку. Верно... говорят, что хреном в голове заложено - оглоблей не вышибить. А сам, говорят, демон и тунеядец, не отличается высокой культурой поведения. Кроет матом всех... без разбора, ибо народ для него - пыль на дороге! Ну-с... не привили родители, дабы был отморозок умным. Сам же на вид, молвят - хорёк. Коты и те шарахались, завидев его. Пернатые воробьи - засранцы... шугаясь, безвозвратно разлетались от него. В разные стороны.
Хэллоуин, скажи, устроил дома после хмеля и в нём уже буйствовала природа-мать. Все суседи прекрасно знавали хулигана, у которого мякина вместо мозга то с рождения и все его дурацкие выходки действовали им на нервы-с... Отличается же он от других тем, что умеет пить спиртное даже с заклеенным пластырем ртом и тем очень гордится, выигрывая в спорах ящик за ящиком. Пиво.
- С ним то всем всё ясно, но самое интересное ждало их семью впереди. Прошло, поди, полгода, али больше. Так мать, увидев в газете таблицу розыгрыша очередного тиража, отыскала, уже выкинутый в мусорное ведро лотерейный билет, приобретённый когда-то её сынком. Проверила... да так и рухнула на кухне, где 'на вечном огне' готовила обед для своих же домочадцев. <...>
- Матушка Владычица! Выигрыш... Автомашина ВАЗ 'Жигули!' - заголосила радостно она, и глядя на стену, заметила, что от удивления, даже шея Джоконды слилась с её грудью... пятого размера. Загорелись акварельные глазоньки у матушки от неожиданности, и заорала она тогда голосом дикого вепря, а затем запела: 'На острове Гаити жил негр Тити-Мити, жил негр Тити-Мити и попугай Кики!'...
А когда родной сын явился из школы, то она сгребла его в охапку и давай задницу его целовать. Взасос. А затем решилa таки устроить себе праздничный обед с креветками, чёрной икрой, бананами и, конечно, бутылочкой шампанского. Ну... не удача ль, скажите!
- Юпитер, - молвил Мишка, - видно, этому мальчугану и днём светил, и по жизни. Говорят, что у мальчонки уже с детства в игре со своей бабкой, в колоде было пять тузов и в портках спрятан джокер. А ведь парнишка, что молвили суседи, даже и не еврей... ни разу.
Чудны дела твои, Господи! Деньги - к деньгам и, только к деньгам. Либо инвалид Назар обязательно выиграет мотоцикл 'Урал!'... А потом его же... втридорога продаст распространителю билетов Маклову. Не дарить же своим сродственникам, чтобы те передрались из-за него, да ещё и счастливчика идиотом обозвали. Конечно же, во всём помогает везение. Но за что, спрашивается, пацанёнок страдал. Ведь, якобы, за самоуправные действа, беззащитный ребёнок с обезьяньей силой оказался жестоко выпоротым этим огрызком человека. Прямиком бы... того дикого зверя, да в непроходимые джунгли отправить, а он ещё средь люда, поди, продолжает жить.
А может его уже и покарал Господь, нам о том неведомо, ибо после того случая, мать пацана расторгла брак с выродком и, более мы о нём ничего не слыхивали. Не будет у меня в глазу удивления, если он ныне делает на деньги, собранные у родственников, анализ своих мозговых оболочек. Но мозги, знаешь ли, как и здоровье... в целом, никому ни в какую лотерею не выиграть.
А автомашина сразу же была оформлена на мальца и это было самым справедливым решением, которое принял его родной дед. Так, что всякие чудеса преподносит нам, граждане, жизнь. Не теряйте только надежду и, ради Христа, не увлекайтесь.
Ох, уж эти детки! Но как, скажите, пожалуйста, отчим мог поднять руку на это юное дарование. Ведь по рассказу суседа, тот изверг шлёпал мальца и визжал на него таким баритоном, от которого гранёные стаканы с графинами взрывались на столах без постороннего воздействия. Извне. При его появлении, даже скворцы облетали поселение, а росомахи боялись зимой подходить к посёлку в голодные для них морозные, зимние дни. Это было нечто, сравнимое с завыванием сирены атомного подводного крейсера стратегического назначения, от которого даже киты прекращали бороздить просторы мирового океана и, с испуга... брюхом елозили по курортным пляжам, пугая насмерть гостей.
Будь моя воля - набил бы соломой тому отчиму башку, чтоб уж... там совсем пусто не было. Ведь надо быть таким неадекватным, дабы так за добро избиением расплачиваться. Что бы вы думали. Будто не для семьи он купил билет, а для оказания помощи депутатам кризисной Греции. Устроил, видите ль, мальчишке такой разнос, будто вожжа попала под хвост. И как после этого можно говорить без заикания - мне, к примеру, оного не понять. Скажу профессионально - таких идиотов можно видеть на полотнах великого Караваджо в Эрмитаже. Жизнь, как мне намедни сказали - есмь не отполированная, а весьма ухабистая штука. А потому слушайте своё сердце и постарайтесь учиться на чужих ошибках. А не орать лужёной глоткой, ненароком пугая местное население: 'Ой, пропало, пропало! Всё горит, горит!'...