Левендорский Владимир Захарович : другие произведения.

Swrrf. 20?? (воспоминания из будущего). Кн. 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Imagine... Соберите этот пазл. Что у вас получится? Предложите родственникам, друзьям, знакомым... Что получится у них? Читать можно с любого места и в любом порядке. Но лучше, само собой, последовательно с начала... и до конца... только когда он будет?.. и будет ли?... You may say, I"m a dreamer... But... I hope.... Some day...
  
  SWRRF. 20?? (воспоминания из будущего).
  Книга третья.
  
  
  
  ... на краю его Главной улицы.
  Когда-то эта улица довольно крутым наклоном продолжалась дальше - к Вокзалу. Но когда ЕТС фактически 'умерла', а, ставшие регулярными и всё более катастрофическими, сезоны ливней ежегодно начали буквально смывать нижний участок улицы, и на восстановление этого участка не стало хватать не только средств, но и времени, - тогда пару нижних кварталов улицы снесли и на их месте возвели двухуровневую насыпь. Хорошо уплотнённый грунт насыпей пропитали от размывания композитами с органическими полимерами, откосы укрепили полимербетоном, и залили их идеально гладким, светопоглощающим, энергогенерирующим антибликовым гидрофобным композитом, на котором не могла даже на доли секунды задержаться хотя бы капля воды, а самый живучий сорняк не мог найти даже малейшей трещины, где бы он мог попытаться прорасти.
  Площадка первой насыпи, которая начиналась сразу за защитным ограждением, была почти вся занята большим - метров тридцать в диаметре, - водозаборником, закрытым обычной решёткой. Сейчас она была засыпана слоем мусора довольно приличной толщины. Его заносили сюда со всей округи смерчи, которые постоянно кружили здесь, у подножья Башни, особенно сильные утром и вечером. Осенний сезон ливней в этом году ожидался не раньше чем через четыре месяца, а потому очищать решётку никто особенно не спешил.
  Вдоль водозаборника, возвышаясь над ним метров на пять, пологой дугой шёл неширокий, метра в полтора шириной, тротуарчик. Края дуги тротуарчика упирались в два эскалатора, которые вели на следующий уровень насыпи, где собственно и начиналась улица. Эскалаторы не работали. Так же, как и установленная вдоль внешней стороны тротуарчика голографическая установка. Когда-то она работала постоянно. Но уже лет пять-семь как её ради экономии энергии стали включать только на время посещения Города делегациями Еврокомиссии по Гуманитарным вопросам, комиссий Финансово-контрольного комитета Корпорации и Отдела гуманитарных кредитов Восточно-европейского инвестбанка. Эта приличных размеров голограмма должна была закрывать не очень приглядный вид поднимавшегося сразу за ЕТС склона холма, покрытого клочьями выжженной травы и изрезанного глубокими балками, из краёв которых выпирали остатки разрушенных зданий.
  Голограмма изображала зеркальное отражение Главной улицы (на большее у её создателей, видимо, не хватило воображения). Сделана она была для своего времени довольно качественно, но сейчас выглядела примитивной, к тому же часто 'глючила': время от времени её отдельные фрагменты, а то сразу и несколько, растворялись в воздухе, и тогда она напоминала старый истёртый с множеством прорех ковёр, прикрывающий разваливающуюся стену, а порой она, 'моргнув' несколько раз, исчезала полностью на несколько минут. Но метров с двухсот она уже выглядела достаточно реалистично и убедительно. И вполне справлялась со своей задачей - 'формировать привлекательный образ Города' для когда-то многочисленных путешествующих, командировочных и просто случайных проезжающих. Сейчас таковых почти не было. А те, что были, прекрасно отдавали себе отчёт, куда они приехали и что из себя представляет Город, а потому тратиться на постоянную демонстрацию голограммы не было никакого смысла. Её включали только для проверяющих, чтобы создать видимость 'большого живущего полнокровной жизнью города' и выклянчить побольше средств на его 'развитие'. Правда, и проверяющие и городские власти, отдававшие распоряжение на включение голограммы, тоже вполне отдавали себе отчёт, что собой представляет в настоящее время Город. Но таковы были правила игры. И все её участники их исправно соблюдали. Проверяющие, как правило, не спускались ниже перекрёстка Главной улицы и Бульварной Эстакады, откуда голограмма выглядела очень даже впечатляюще. И Город получал свои транши. Правда, последние несколько лет они с каждым годом становились всё меньше.
  Вторая насыпь была разрезана посередине большим, метров в пятнадцать шириной, рвом, перекрытым мостом на всю длину рва. Дно рва, сделанное в виде полутрубы, было залито гладким водоотталкивающим слоем композита и поднималось в сторону Главной улицы под довольно большим углом, чтобы воду, которая в сезон ливней неслась по ней полноводной рекой, побыстрее поглотило жерло водозаборника.
  Улица с нижней площадки насыпи была совсем не видна. Её вид, на всю её перспективу, открывался только с верхней площадки насыпи. На ней было создано нечто вроде сквера. Внешняя сторона сквера была засажена густым частоколом высоких кактусов для того, чтобы закрыть вид не только на выжженный откос холма за ЕТС, но и на голограмму, которая с такого близкого расстояния выглядела как хаотичный бликующий набор размытых пятен. А сам сквер представлял собой нечто среднее между японским садом камней и оранжереей кактусов. Первоначально здесь был разбит нормальный сквер с разнообразными, специально генно-спроектированными особо засухоустойчивыми деревьями и кустами. Но тогда предполагалось, что город - по крайней мере его центральная часть, - будет закрыт защитным куполом. Но с куполом ничего так и не вышло. Поначалу никак не могли определиться с границей города, она постоянно менялась, то расширяясь, то сжимаясь. А потом на его создание уже не было средств. На площадке, открытой в течении полугода испепеляющим лучам солнца, даже особо засухоустойчивые растения к середине лета приобретали очень жалкий и неприглядный вид. К тому же решили, что система капиллярного орошения, проложенная под газоном сквера, стала слишком много тратить драгоценной воды. И тогда сквер засадили разнообразными кактусами. Впрочем, в конце концов, все получилось вполне красиво. Только забредали сюда, в этот пустынный оазис, очень немногие. Хотя вид на Город отсюда открывался очень красивый. Особенно с широкого балкона, который большим полукругом нависал над входом в ров под насыпью.
  
  Витрина Города.
  
  С балкона просматривалась все перспектива Главной улицы. Два ряда красочных фасадов зданий разнообразных стилей полутора, двухвековой давности: причудливые изгибы модерна, напыщенная лепнина эклектики, колонны неоклассицизма...
  Правда, в большинстве случаев, эти здания выглядели такими красивыми только издалека и имели мало общего с теми настоящими историческими зданиями, которые когда-то стояли на их местах. Александр прекрасно помнил эту улицу той, какой она была лет сорок назад. Они часто гуляли по ней, проходя её из конца в конец. Иной раз все вместе - папа, бабушка и дед (всего пару раз с мамой: потом появилась сестрёнка, и папа не разрешал маме сюда ездить), - иной раз только с бабушкой и дедушкой, но чаще всего с дедом. И эти прогулки ему нравились больше всего. Потому что дед разрешал ему почти всё и сам не прочь был с ним поиграть и подурачиться. А ещё потому что дед всегда рассказывал что-нибудь интересное о зданиях, мимо которых они проходили. Он не все понимал из того, что дед рассказывал, а ещё меньше запоминал. Но слушать очень любил, потому что его рассказы всегда были увлекательной сказочной историей... Ну и, конечно, у каждого из этих зданий дед не раз снимал его. Так что, как когда-то выглядела эта улица в действительности, он знал хорошо.
  За годы Войны и предшествовавших ей нескольких лет бардака, разрухи и запустения Главная улица, как и весь Город, приобрела жалкий вид. Хотя никаких боестолкновений на ней не происходило, здания приходили в упадок и саморазрушались 'естественным образом' и стараниями жильцов, пытавшихся выжить в условиях почти полного коллапса коммунальной инфраструктуры. И только когда отряды Служб безопасности Корпорации и ЕТС (впрочем, тогда это была ЮЖДК - Южная железнодорожная компания) совместными усилиями очистили территорию Города, и совместными же усилиями Корпорации и ЮЖДК были сформированы Администрации Региона и Города, - в считанные месяцы произошли разительные перемены как в Городе в целом, так и на Главной улице.
  В соответствии с Конституционной реформой, в результате которой появился Юго-западный регион, он - как и все регионы, сформированные на территории когда-то большого единого государства, - получил, по сути, все права суверенного государства, включая право на самостоятельные вооружённые силы и независимую вешнюю политику. И первым актом этой независимой внешней политики стал Договор о партнёрстве между Регионом и Евросоюзом.
  В Город тут же хлынула волна всевозможных советников, экспертов, специалистов по продвижению либеральных и демократических ценностей методами современной социально-экономической инженерии. Многие из них заняли теневые, но ключевые чиновничьи должности в обеих администрациях. Город стал стремительно заполняться офисами всевозможных правительственных, межправительственных, международных и общественных организаций. И эта толпа чиновников и экспертов, засидевшихся на второстепенных и третьестепенных должностях у себя на родине, начала здесь рьяно реализовывать свои амбиции и невостребованную до этого 'креативность'.
  Впрочем, немало из того, что наворотили в годы этого европейского 'гуманитарного вторжения', способствовало возрождению Города и реальному улучшению жизни его населения (части его населения, если быть точным). Хотя и однобокому. Потому что свои амбиции и 'креативный потенциал' все эти чиновники и эксперты реализовывали в рамках программ и планов, определяемых совсем другими людьми. И в этих планах Город рассматривался только как административный, сервисный и развлекательный центр, расположенный в важном геополитическом узле на пресечении Трубы, идущей с востока на запад, и стратегической транспортной магистрали, идущей с севера на юг.
  Город - ту часть его территории, которую сочли достаточной для выполнения определённых для него функций, - стали быстро восстанавливать, превращая в удобный, красивый, благоустроенный вполне европейский город.
   В этих восстановительных работах по европейским стандартам особое внимание уделили реставрации и воссозданию исторического центра Города. Хотя и в несколько упрощённом 'эконом варианте'.
  В первую очередь занялись, конечно, восстановлением Главной улицы. И эти работы превратились для жителей в настоящее шоу (забавно всё это было наблюдать на многочисленных видеоматериалах, которые он просматривал, надеясь хоть вскользь увидеть деда или кого-то из его знакомых). В Городе мало кто имел хотя бы приблизительное представлении о тех изменениях, которые произошли в строительных технологиях за те года, когда здесь сначала из последних сил старались выжить в мучительно агонизирующем городе, затем кто воевал, кто пытался спастись от войны. Поэтому ставшие уже обычными в европейских странах строительные работы, здесь поначалу вызывали бурю эмоций. Не все в одинаковой степени, конечно. Когда дюжина строительных роботов-'кротов' один за другим ныряли в небольшую, сантиметров в двадцать в диаметре, 'нору' у стены здания. И под землёй за день-два выравнивали и укрепляли его фундамент. - На это почти никто не обращал внимания. Кое-кто останавливался на несколько минут, чтобы посмотреть, как роботы-'пауки' ползали по стенам домов, заделывая трещины в них и пропитывая их восстанавливающими и укрепляющими растворами. Но когда за дело взялись строительные принтеры, их работа стала собирать толпы зевак. Причём, тогда были задействованы особо точные стройпринтеры, 'заточенные' под реставрационно-восстановительные работы. Стремительно бегая по автоматизированным, на глазах растущим, лёгким 'лесам', первый ряд 'головок' такого принтера восстанавливал и при необходимости воспроизводил все элементы фасада, а второй - проводил все необходимые отделочные работы. Там, где фасады были сильно разрушены, проводили экспресс воссоздание. Несколько рядов головок выводили сначала основу в пятнадцать-двадцать миллиметров толщиной, а затем 'вылепливали' на ней точную копию фасада, созданную на основе сохранившихся чертежей и фотографий. Фасад трёх-четырёхэтажного особняка в восемь-десять окон по фасаду 'печатали' за шесть-восемь часов. Затем по внутренней стороне этого нового фасада пробегали боты-'пауки', нанося на неё особый клей. 'Леса' аккуратно прижимали новый фасад к зданию, и по ним быстро пробегали 'головки', проводившие отделочные работы. Тогда это делалось достаточно добротно, тщательно и исторически достоверно. Точно прорабатывались детали фасадов. Отделка, хотя и проводилась новыми материалами, износостойкими и защищающими стены от внешних воздействий, но внешне и 'на ощупь' они очень точно имитировали старые отделочные материалы.
  Таким образом, месяца за три была восстановлена Главная улица. А затем и здания полусотни центральных кварталов Города. Меньше чем через два года центр Города стал 'как конфетка'.
  Но сейчас от той красоты уже мало что осталось. Половина тех исторических кварталов была разрушена под строительство гидрологической защиты Башни. Очень немногие здания сохранились в Сити, кардинально перестроенном в годы Последнего Скачка Цен.
  Тогда же вторично восстановили и Главную улицу. Она очень пострадала от двух землетрясений, начавшихся усиливаться капризов природы и новой волны запустения в годы Большого Падения Цен. Лишь во время Последнего Скачка Цен Корпорация, ради собственного престижа, скрепя сердцем уже только на свои средства - Город уже тогда никому особенно был больше не нужен, - восстановила Главную улицу, Бульвар и часть Большого проспекта между ними. Но сделала это халтурно, подешевле. Только приблизительно четверть зданий достаточно успешно смогли пережить выпавшие на их долю напасти. Их ещё раз восстановили более или менее исторически достоверно, мало заботясь о точности воссоздания утраченных элементов декора и отделки фасадов. Но большинство зданий, особенно в нижней части улицы, были полуразрушены или почти совсем разрушены. Недолго думая, их просто снесли. Обычными строительными принтерами налепили какие-то псевдоисторические фасады, 'взятые с потолка' или 'высосанные из пальца', и притулили их к четырёх-шести этажным зданиям, собранным из стандартных универсальных строительных блоков с вмонтированными инженерными коммуникациями, бытовыми приборами и проч., из которых уже несколько десятилетий в Европе возводились дома эконом класса.
  Ещё более изменила когда-то привычный облик улицы переделка тротуаров. Здесь тоже применили технологии, ставшие к тому времени привычными для многих городов, которые регулярно заливались многодневными ливнями или катастрофическими паводками, но не имели возможности закрыться под защитными куполами. В верхней половине улицы, проходящей по вершине возвышенности, тротуары подняли метра на полтора над 'проезжей частью'. На другой половине, которая спускалась по склону возвышенности к вокзалу, тротуар подняли выше - к концу улицы до четырёх метров. Под тротуарами были проложены большие трубы, в которые через решётки, установленные в нижней части бордюров-парапетов этих тротуаров, превращавшихся периодически в набережные, вливались потоки воды, которые бурной рекой неслись по улице в сезоны ливней. Бывшие первые, а в нижней части улицы и вторые, этажи стали цокольными, где разместили гаражи и автостоянки, а их глухие стены залепили вывесками, информационными, рекламными панелями, голограммами, дисплеями и прочей информационно-рекламное ерундой. А вторые или, даже, третьи этажи стали первыми, куда вели достаточно высокие лестницы и эскалаторы, потому что даже эти высокие тротуары иной раз заливались водой высотой до полуметра.
  На всём протяжении улицы тротуары были полностью закрыты прозрачными светопоглощающими, энергогенерирующими козырьками, которые шли от верхней линии окон 'вторых' этажей до краёв тротуаров. С краёв козырьков свисали огромные разноцветные полупрозрачные 'маркизы', удерживающие потоки воздуха термозавес, создававших комфортный климат на тротуарах.
  Для обычных гуляющих или, тем более, спешащих по делам людей, здания, слегка приукрашено-размытые прозрачными навесами, выгляди очень даже красивыми. А через слегка колышущиеся полупрозрачные 'маркизы' вообще выглядели какими-то таинственными сказочными замками. Рассмотреть здания, какими они были на самом деле, можно было только с противоположной стороны улицы. Но для этого нужно было перегнуться чрез ограждение тротуара, высунуть голову за 'маркизы' и подвергнуть себя не очень приятому удовольствию оказаться под мощным потоком или ледяного (если дело было летом) или жаркого (если дело было зимой) воздуха термозавесы. Даже он сделал это всего несколько раз во время своей первой прогулки по улице. Просто для обычного удовлетворения любопытства и привычки стараться все увидеть 'как оно есть на самом деле'.
  Оказавшись здесь первый раз, он вдруг почувствовал себя так, как будто его каким-то случаем занесло в один из многочисленных 'парков чудес света' или 'всемирно известных исторических мест', - этих собранным в кучу более или мене искусно сделанных макетов памятников истории и архитектуры, а то и целых районов известных городов мира. Его сразу охватило ощущение 'неправдашности', и всякий раз, когда он вновь оказывался здесь, это ощущение неизменно возникало в нём. В этом году после прошлогоднего визита к Вечно Живущим, это ощущение стало ещё сильнее. Может быть от того, что он прекрасно знал, что не только эта Главная улица не 'взаправдашняя' и 'не настоящая', а вся жизнь этого Города 'не настоящая'.
  
  Главная улица была забита плотным потоком разномастного транспорта. В центре движение транспорта было разрешено только по Главной улице и Большому проспекту. В Сити, по Бульвару и Бульварной эстакаде вдоль прогулочных аллей с одной стороны были проложены ленты движущихся тротуаров, а с другой - дорожки для велосипедистов, скейтеров, роллеров и других компактных индивидуальных средств передвижения
  Здесь, на Главной улице, были преимущественно муниципальные автобусы и такси, потому что для личных машин улица была закрыта. За небольшим исключением - для тех, кто на ней работал или жил. А таких, к его удивлению, оказалось не так уж мало. Но программный комплекс управления движением 'электронного мозга' Департамента внутренней безопасности Города, хотя и был уже очень устаревшим (в своей основе он оставался неизменным с тех пор как его установили более четверти века назад в период первой послевоенной 'европейской модернизации' Города), вполне успешно справлялся со своей задачей: никаких пробок и аварий, никакого проникновения транспорта, не имеющего сюда доступа. Но его работой, как водится, многие все равно были недовольны. Постоянно можно было слышать чьи-то возмущения, что ему пришлось целых две минуты ждать, пока программа 'выпустит' его машину из гаража или парковки, да к тому же сразу поставила его на вторую полосу, чтобы пропустить какое-то авто, очевидно, со служебным идентификатором высокого приоритета. Или, что такси пришлось ждать три минуты, а потом ещё почти минуту, пока оно смогло, наконец, припарковаться рядом с ним. Или, что на коммуникатор дали не точное время прибытия автобуса нужного маршрута, и возмущавшийся опоздал на этот автобус и вынужден был простоять на остановке целых пять минут в ожидании следующего автобуса...
  Тротуары тоже были заполнены толпами людей, неспешно прогуливающихся, куда-то спешащих, на что-то глазеющих...
  В общем, здесь Город производил впечатление вполне благополучного trust-town'а средней руки.
  И сейчас, спустившись на несколько ступенек по широкой лестнице, которая вела к тротуару правой, теневой, стороны Главной улицы, и, оказавшись ниже уровня защитного козырька, - он увидел плотный хаотично-суетливый поток людей.
  Когда Александр в первый раз оказался здесь, эта 'полнота жизни' Главной улицы очень удивила его. Он ожидал увидеть нечто уныло-малолюдное. Поначалу он подумал, что вся эта многолюдная толпа состоит преимущественно из приезжих. Но вскоре выяснил, что это не так. 'Приезжих' здесь было очень мало: пять-шесть сотен инженеров и других специалистов, да пара тысяч высококвалифицированный рабочих, которые занимались обслуживанием и поддержанием в работоспособном состоянии 'технологической начинки' Города. Но 'просто так' они бывали здесь редко, обычно первые день-два после приезда сюда. А так они в основном бывали здесь, исполняя свои функциональные обязанности, лишь утром - с шести до девяти, - проверяя, ремонтируя, настраивая подопечное им оборудование. Но и это они делали не каждый день. Сюда, в Город, ежедневно по южному обрубку ЕТС пробивалось какое-то количество беженцев из предгорий. Но их было не больше пары сотен в день. И здесь они особенно не задерживались.
  Так что Главная улица, как выяснилось, заполнялась почти исключительно 'местными'. И не удивительно. Она оказалась вся плотно заполнена разнообразными учреждениями, организациями, представительствами, офисами и прочим, без чего порядочные горожане просто не могли жить.
  Хотя сама Администрация Города находилась в Сити, и только одной боковой стороной своего огромного здания выходила на Большой проспект, три самых важных для жизни горожан учреждения этой администрации располагались на Главной улице, занимая на ней три самых больших и эффектных здания: Департамент народного благосостояния, Департамент защиты свободы информации и Управление воспитания, правосознания и толерантности Департамента внутренней безопасности. И ещё с десяток более мелких муниципальных конторок с не менее витиеватыми 'полит корректными' названиями, отвечающим основным требованием 'толерантности' и 'демократичности': не называть вещи своими именами. Департамент народного благосостоянием на самом деле просто контролировал муниципальную платёжную систему социальных пособий, определял и контролировал нормы товаров и услуг, положенных по этим пособиям, и по возможности контролировал качество этих социально гарантированных товаров и услуг. Департамент защиты свободы информации на самом деле просто руководил муниципальными информационными каналами, контролировал доступные на территории Города прочие информационные каналы и регулировал рекламу. На деле это было, в общем-то, одно и тоже, потому что всё, что было на информационных каналах, доступных в Городе, было более или мене искусно и закамуфлировано сделанной рекламой: товаров, услуг, образа жизни, каких-то 'деятелей' и дельцов... Что касается Управления воспитания и пр., то оно просто контролировало все образовательный учреждения Города. Два самых главных из которых - самые престижные, 'элитные', которыми Город особо гордился, - тоже находились здесь, на Главной улице. Первая Гимназия, занимавшая большое красивое здание в стиле модерн начала прошлого века в самом конце улицы. И 'Академия Гламура'. У Академии было другое официальное название. Какое-то очень длинно-'забубенное'. Александр никак не мог его запомнить. А обращаться к Эду за напоминанием не хотел, чтобы не нарваться на его очередное ехидничаене. История этого учебного заведения восходила к Техническому университету, основанному полтора с лишним века назад. Полузаброшенные корпуса этого университета и сейчас ещё можно было увидеть у границ Второй Линии Безопасности. В годы Большого Падения Цен содержание такого большого комплекса показалось излишеством, да и безопасные границы Города стали стремительно ужиматься и корпуса университета оказались слишком близко к зонам нестабильности. Тогда-то его и решили перенести в уже много лет пустующее здание бывшей Консерватории, прекратившей своё существование ещё в годы Войны. Своё название - Академия Гламура, - Александр дал этому учебному заведению, когда в первый приезд сюда ознакомился из праздного любопытства со списком самых востребованных специальностей, по которым здесь обучались. Это оказались: Дизайнер фигуры, Модельер кожи, Оператор оздоровительных и медицинских комплексов, Настройщик торговых ботов и ботов-моделей, Эксперт по авто-дизайну и Эксперт-советник платёжных систем.
  Из прочих, фирм, организаций и разнообразных заведений больше всего мозолили глаза вывески и реклама Муниципальных платёжных систем Города и ещё десятка трёх других платёжных систем, Муниципальных комплексных док-модулей и Лечебно-оздоровительных центров сети 'Жизнь на зависть всем', принадлежащей Ведьме. В навязчивой рекламе разнообразных услуг этих центров особо выделялась одна - призывающая 'почувствовать настоящую полноту жизни', сменив свой пол хотя бы два раза за жизнь. Рябило в глазах от рекламы астрологов, белых и черных колдунов, религиозных и квази-религиозных культов и общин... ну и, конечно, разных организаций и обществ, за что-то борющихся и кого-то защищающих. Судя по всему, здесь всё ещё особо актуальной была борьба за права Третьего Пола. Во всяком случае, логотип Общества за права Третьего Пола и его главный слоган: 'Секс - это скучно и пошло!' - можно было увидеть чуть ли не на каждом втором здании. Особо экстравагантно этот слоган смотрелся рядом с рекламой центров 'жизни на зависть всем' с призывом почаще менять пол и какой-нибудь 'горячей вечеринки' одного из так называемых 'клубов'.
  Эта навязчивая реклама сомнительных услуг очень портила первоначальное впечатление о Городе как от trust-town'е средней руки. В современных trust-town'нах всё было гораздо сдержаннее и благопристойнее. Этим Город скорее напоминал какой-нибудь более или менее благополучный европейский free-town. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Город вообще был в каком-то межумочном, переходном состоянии, в котором он 'завис' лет двадцать назад. Здешние технологии, привычки, стили жизни сразу напомнили Александру те первые путешествия по миру, которые они всей семьёй совершали, после признания Союза Свободных Общин, когда он ещё был двенадцати- четырнадцатилетним подростком.
  Особые ностальгические чувства вызвали у него 3-D рекламные панели туристических агентств (которых здесь в Городе оказалось на удивление много), магазины 'look@buy' и кафе 'космического обслуживания'.
  Чтобы освежить воспоминания детства, Александр несколько раз останавливался на площадочках, выделенных перед небольшими, два на три метра, рекламными мониторами туристических агентств. И как только он поворачивался лицом к этим мониторам, изображение логотипа турфирмы сменяла - не сравнимая, конечно, с full-volume, - но вполне приличного качества объёмная 'картинка'. Ты оказывался или на сафари в африканской саванне, или под белым парусом яхты, плавно скользящей по лазурному морю где-нибудь у берегов Сейшельских островов, или в сказочно-загадочных залах храма Кек Лок Си. Но чаще всего ты оказывался на пляже одного из многочисленных, похожих один на другого больших отелей на берегу моря, или на круизном судне где-нибудь между Индостаном и Аравией, - и вкрадчивый голос убеждал, что тебя так замучила жизнь, что ты больше всех на свете заслуживаешь того, чтобы отдохнуть, полностью забыв о всех тяготах и капризах этой жизни, и нигде, как кроме в этом отеле или на этом круизном судне, ты этого не сделаешь.
  Он, даже, посетил некоторые кафе 'космического обслуживания' (хотя есть и пить там, конечно, ничего не стал). Это название они получили, когда только стали появляться четверть с лишним века назад, потому что претендовали на самое быстрое и невиданно сверхсовременно-технологичное обслуживание. Как только ты садился за стол, из-под вазы с цветами, окружённой всякими баночками-скляночками со всякими приправами, выплывал бот-уборщик в виде небольшой черепашки и проворно вытирал, как правило, и так уже чистый стол. На столе появлялось изображение меню, которое ты мог листать или лёгким движением пальца или командуя голосом. Как только ты завершал свой выбор блюд и напитков, - тыкая пальцем в меню на столе и читая нужное блюдо вслух, - бот-черепашка появлялся снова, вытягивая из-под сооружении в центре стола скатерть, которую быстро и проворно идеально ровно расстилал на столе. А уже через минуту к тебе подкатывал официант с твоим заказом. Подкатывал в прямом значении этого слова. Встреча с эти ботами-официантами особо умилила его: сейчас таких редко где уже можно было встретить. Это были сервировочные столики, над которыми возвышался человеческий торс с немного длинноватыми руками (чтобы легко доставать до дальнего края стола) и миловидным улыбающимся лицом. Это сооружение перемещалось на телескопических ножках с колёсиками. Вообще расстояния между столиками и их расположение в таких кафе очень точно рассчитывались, чтобы обеспечивать свободное и безопасное передвижение по залу этих официантов. Но всё не предусмотришь: то посетитель вдруг неожиданно встанет прямо перед катящимся с заказом официантом, то кто-то оставит в проходе выдвинутый стул... да мало ли что... В таких случаях, столик вместе с торсом официанта взмывал вверх на выдвинувшихся стойках, а сами эти стойки на своих колёсиках начинали выписывать причудливые пируэты. Как-то и Александр решил пошутить над таким официантом, ещё тогда, когда был двенадцатилетним подростком. Он как бы случайно выставил ногу прямо под передние колёсики такому официанту, который спешил с заказом к соседнему столику. Сервировочный столик даже не шелохнулся, колёсики изящно обогнули его ногу, лицо официанта повернулось к нему с лучезарной улыбкой, и он осведомился, не побеспокоил ли он Александра. Отец тогда просто молча и строго посмотрел на него. Но вечером они с мамой устроили ему такую головомойку, что на всю жизнь отбили у него охоту так шутить над ботами обслуживания, да и ботами вообще.
  Он не был любителем 'шопинга' ни в каком виде, поэтому просто с улыбкой наблюдал, как иной раз кто-то поднимался на небольшие балкончики магазинов 'look@buy', на полтора-два метра выпиравшие над тротуаром, становился перед витриной-монитором, на который тут же выводилось его 3-D изображение, и на этом изображении начинали меняться головные уборы, майки, куртки, штаны, обувь... Но даже здесь таких покупателей было не так уж много. В основном, перед этими витринами-мониторами маячили неуклюжие устаревшие боты-модели, на изображениях которых магазины и демонстрировали все свои потребительские соблазны. Многие из этих ботов вели себя слишком свободно, иной раз просто агрессивно. Хватали тебя вдруг за руку и хорошо ещё, если просто вежливо спрашивали: 'Молодой человек, как вы думаете, мне идёт это платье?' - а потом вдруг смотрели на ваше изображение, восхищённо всплёскивали руками и начинали нести ерунду типа 'как вам это идёт'. Но иные вели себя совершенно запанибратски и, даже, по-хамски. Хлопали по плечу и кричали: 'Чувак, как я тебе в этом прикиде?!', - а потом тут же переключались на тебя и начинали уверять, что 'в этом прикиде все тёлки твои' и нести тому подобную чушь, чуть ли не насильно заставляя тебя сделать покупку в этом магазине. Такие приёмы 'привлечения покупателей' давно уже были запрещены во всех современных городах. Но здесь, видимо, нет. Здесь вообще было много таких архаичных странностей. Очень своеобразным было и само население Города.
  Это было что-то вроде социокультурного слоёного пирога, причудливо слепленного историей за последние полвека. Конечно, перед приездом сюда Александр постарался достаточно подробно познакомиться с основными событиями этой истории. Но ясное представление о ней получил только в беседах с 'сэром Вольдемаром', после того, как они сблизились в прошлом году. Тот даже по-своему, как историк, восхищался Городом, как объектом исследования. Оказалось, что помимо работы в Университете, которая не занимала много времени, управлением Библиотеки, которую он любил и посвящал ей большую часть времени, и собственным личным расследованием, похожим на то, что вёл здесь Александр, 'сэр Вольдемар' участвовал в специальной программе исследования Города, как интересного исторического социокультурного феномена.
  
  И в рассуждениях и пояснениях 'Грозного Историка' этот феномен заключался в следующем.
  
  (Следующие пара десятков страниц некоторым могут показаться не очень увлекательными и, даже, занудными. Поэтому, если Вы не являетесь любителями всяких 'исторических очерков', можете эти страницы пропустить. Но Автор обязан предупредить, что в этом случае многие события и персонажи, о которых будет рассказываться дальше, могут оказаться не до конца понятыми)
  
  Территория современного Города была когда-то историческим центром огромного мегаполиса, который простирался почти на две сотни километров в длину и более сорока в поперечнике. И в период его расцвета современный Город занимал меньше одной двадцатой территории того мегаполиса и составлял его Центральный округ. Его население (то есть, те, кто здесь именно жил, а не приезжал сюда убивать время в многочисленных офисах и конторах, шляться по магазинам и посещать развлекательные заведения) тогда было обычным для подобных мест - люди при больших деньгах и должностях: крупные чиновники и бизнесмены, - с небольшими вкраплениями высокооплачиваемой гламурной тусовки и остатками потомков коренных старожилов Города.
  Первые существенные изменения в этом населении были, в общем-то, тоже обычными для тех лет и подобных мегаполисов. Вызваны они были началом массового внедрения первых по-настоящему надёжных и действительно высокопроизводительных 'интеллектуальных' информационно-вычислительных систем. Как везде, это привело к массовым увольнениям работников банков, бухгалтеров, менеджеров и прочих сотрудников коммерческих организаций, персонала торговых сетей, служащих социальных, коммунальных служб и иных государственных и муниципальных учреждений... Среди сотен тысяч рядовых работников низшего и среднего звена, оказались и несколько тысяч тех, кто занимал 'ответственные и высокооплачиваемые должности': ведущие специалисты, руководители филиалов, заместители и, даже, руководители отделов, департаментов и прочие...
  Конечно, людей не 'выбросили просто так на улицу', а 'посадили на социальные карты'. В то же время как раз стали массово внедрятся универсальные расчётные и потребительские чипы, которые стали отдельными модулями подключать к идентификаторам. И для этой массы 'новых безработных' просто создали специальные 'социальные' потребительские чипы и особые платёжные системы. Сразу несколько. Для бывших госслужащих были созданы свои, отдельно для федеральных, региональных и муниципальных. Банки и коммерческие фирмы власти обязали создать и обеспечить необходимым финансированием свои социальные платёжные системы. Естественно, размер 'социального пакета' в каждой из таких систем оказался различным, и разница эта была очень существенной, как говориться, 'в разы'. Но и внутри каждой такой социальной платёжной системы было несколько уровней 'привилегированных пакетов'. И те люди, которые совсем недавно были 'при больших должностях', населявшие тогда центр Города, получили, естественно, привилегированные соцпакеты самых высоких уровней. Эти привилегированные соцпакеты позволяли им продолжать жить в их привычных апартаментах в центре. Но и жизнь их самих, и жизнь само центра Города, да и Города вообще стала другой. Невзрачной, унылой, настороженной и напряжённой.
  Несколько сотен зданий, недавно заполненных всевозможными офисами и кабинетами, вдруг почти полностью опустели. Лишь в некоторых из них осталось по десятку другому занятых комнат, где продолжали сидеть (точнее изредка появляться) немногие уж совсем незаменимые начальники, руководители, специалисты и эксперты. Эти опустевшие помещения быстренько 'перевели в жилой фонд' и начали распродавать. В них тут же хлынули более или менее 'состоятельные и приличные люди' из других районов Города, других городов и сел Региона, которые уже начала захлёстывать волна массовой безработицы, коммунальных неурядиц, разрухи, обнищания и все менее контролируемого насилия.
  А вскоре начали пустеть и распродаваться апартаменты и квартиры в 'элитных' домах и жилых комплексах. Населявшие их высокопоставленные чиновники и менеджеры высшего звена крупных фирм, разные депутаты, региональные министры с их многочисленными заместителями и прочие, подобные им, и так уже редко появлялись в своих хоромах. Не больше пары месяцев в году. Все остальное время они 'осуществляли руководство' по видеоконференциям из более благоустроенных и безопасных мест. Теперь они решили, что два месяца в году пребывания здесь - это слишком много. Дружно сняли самые комфортабельные номера в трёх самых дорогих и престижных отелях Города, куда стали наведываться всего несколько дней в году для участия в тех немногих официальных мероприятиях, которые требовали их обязательного личного присутствия. А всё, чем они владели в Городе, стали спешно распродавать.
  Нельзя сказать, что их дома и квартиры 'пошли нарасхват'. Они были слишком дороги. Люди, которые могли позволить себе потратить такие большие деньги, так же, как и владельцы этих хором, 'рвали отсюда когти'. Да и остававшиеся жильцы этих домов и их служба безопасности не соглашались на вселение 'абы кого'. Лишь незначительная часть этих хором арендовалась на несколько месяцев разными важными чиновниками префектур и районных администраций периферийных округов Города, предпочитавших без особой необходимости не находиться на подопечных им территориях, бизнесменами средней руки этих округов, никак не решавшихся бросить многими годами в поте лица созданный ими бизнес. Сюда переселялись на время жители коттеджных посёлков, там и сям разбросанных по территории Города в местах бывших его границ, стремительно расширявшихся предыдущие пару десятилетий. Сюда же устремлялись и бизнесмены, высокооплачиваемые специалисты из быстро погружающихся в хаос других городов и сельских районов Региона, ну и, конечно, все, кто правил в этих городах и районах. Кто-то из этих людей думал здесь переждать смутное время, старясь верить обещаниям власти, что она 'скоро наведёт порядок'. Но многие из них уже тогда понимали, что ничего хорошего здесь ожидать уже не следует, и приезжали сюда, чтобы 'отдышаться', 'перевести дух', всё обдумать, просчитать и рвануть дальше.
  Центр Города поначалу, казалось, почти не изменился. Он так же блистал витринами дорогих магазинов, огнями многочисленной рекламы и красочной подсветки зданий. Центральные улицы всё также заполнялись потоками людей и машин. Только слегка поредевшими. Но всё это было как туманное, размытое отображение в старом потускневшем, потрескавшимся зеркале. Во всем была какая-то напряжённая нервная суетливость. И всё обволакивало усиливающиеся настроение надвигающегося запустения и неопределённости.
  А вскоре началась эта история с обязательным вживлением новых Идентификационных чипов с интегрированными Модулями Безопасности и системами контроля сознания, с помощью которых предполагалось присмирить и взять под тотальный контроль население, начинавшее стремительно ожесточаться или медленно сходить с ума от все усиливающегося хаоса. Как все прожекты, задуманные в тиши заоблачно высоких, оторванных от реальной жизни, кабинетов, все было запланировано масштабно и детально. В течение двух лет соответствующим органам было поручено 'охватить всё население страны'. И был разработан подробный - по территориям, районам и населённым пунктам, - план этого самого 'всенародного охвата'. Центральный округ Города оказался, естественно, в первых строках этого Плана.
   Большая часть населения Центрального округа восприняло эту затею с новыми Идентификаторами, если не с радостью, то с безропотной покорностью, даже с облегчением и, вдруг, на короткое время смутно забрезжившей надеждой. Все эти тысячи действующих чиновников и топ менеджеров оставшихся ещё в Городе фирм, и несколько десятков тысяч недавних чиновников, менеджеров и прочего люда, живших здесь по привилегированным соцкартам, - все эти напуганные люди, почти полностью утратившие жизненную энергию и надежду, мечтали об одном: переложить ответственность за свою жизнь на кого-нибудь другого. Они уже не хотели никуда стремиться, ни 'упираться' ради чего бы там ни было. Они хотели только покоя и защиты.
  Но довольно многие всю эту затею с новыми Идентификаторами восприняли настороженно и недоверчиво. Оставшиеся ещё в Городе высококвалифицированные инженеры и технические специалисты, высококлассные университетские и школьные преподаватели, музыканты... даже многие квалифицированные ответственные управленцы - все, кто сохранил самоуважение, веру в свои силы и человеческое достоинство, - стали спешно покидать Город.
  Город опустел ещё больше. И это запустение уже стало бросаться в глаза. Относительную 'многолюдность' все ещё можно было увидеть в нескольких кварталах, где ещё продолжали работать государственные и муниципальные учреждения и офисы крупных фирм. Большая часть магазинов, кафе, клубов закрылась. Старые владельцы уехали. Новые не объявлялись. Но специальным постановлением было запрещено 'зашторивать' все эти неработающие заведения. В витринах магазинов продолжали стоять манекены и образцы товаров. На задние стёкла витрин и дверей наклеивались объёмные фотографии, изображающие оживлённую работу торговых залов. Такими же фотографиями заклеивались и окна заброшенных кафе... Город погружался в иллюзию жизни.
  Это запустение вскоре привело к тому, что цены на недвижимость, наконец, 'обвалились' и в Центральном округе. И сюда хлынула новая волна поселенцев. Впрочем, 'хлынуло' - это будет некоторым преувеличением. Новый поток переселенцев, в основном, направился не в 'элитные' дома в самом центре, а в менее дорогие, но вполне благоустроенные и 'престижные' жилые комплексы у северной и северо-западной границы Центрального округа. Здесь тогда пытались найти временное безопасное убежище семьи квалифицированных специалистов, мелких бизнесменов из периферийных округов, сумевшие накопить какие-то более или менее приличные средства, вроде семьи 'сэра Вольдемара'. Надолго они здесь, как правило, не задерживались. Быстро заканчивались не такие уж большие - а по меркам жизни в Центре, мизерные, - накопленные запасы. Найти хотя бы временную работу или возродить здесь свой бизнес удавалось единицам. Да и полиция не давала расслабиться.
  Первое время для того, чтобы поселиться в Центре Города, не требовалось обязательное наличие нового Идентификатора. На въезде в Центральный округ просто проверяли твой старый Идентификатор, установленный обычно в коммуникаторе, по 'криминальным и террористическим базам', проверяли авансовую предоплату жилья не меньше месяца, брали подписку о согласии в двухнедельный срок явиться в указанное место для вживления нового Идентификатора, - и пропускали.
  Но со следующего дня тебя начинали 'задалбывать' сообщения, приходящие на твой коммуникатор, которые вели 'обратный отчёт' часа, когда ты должен был явиться для подключения нового Идентификатора. В этих сообщениях чередовались 'кнут и пряник'. Одни сообщения живописали кары, которыми вы подвергнитесь, если вам своевременно не установят новый Идентификатор. Другие расписывали жизненные блага, которые прольются на вас, как только вам его установят. Главными из этих благ были: 'социальное жилье', приоритетное право на трудоустройство в случае появления вакансии по вашей специальности и соцпакет, который, как обещали, должен обеспечить вам 'достойную жизнь'. Но этим 'пряником' трудно было кого-то заманить. Очень скоро все, приезжающие в Город (а, тем более, в нём проживающие), прекрасно знали, что 'социальное жилье' - это несколько разбросанных по всему Городу районов полуразвалившихся, засыпанных мусором зданий, с плохо или почти не работающей коммунальной инфраструктурой. 'Приоритетное право на трудоустройство' - не более чем пустые обещания. А соцпакет 'обеспечивал жизнь' на грани голодной смерти. Скоро и сама реализация этого соцпакета стала большой проблемой. Сначала владельцев остававшихся ещё в городе магазинов обязали открыть в них специальные отделы, где был очень скромный выбор товаров, которые можно было приобрести по соцпакетам. Но там постоянно стали возникать конфликты, которые начали отпугивать более платёжеспособных покупателей. И хозяева магазинов под разными предлогами эти отделы стали закрывать. Тогда в брошенных магазинах стали открывать Муниципальный центры специального обслуживания. Но там беспорядков стало ещё больше. Они часто переходили в настоящие побоища, когда вдруг оказывалось, что более-менее приличного товара на всех стало не хватать. Тогда ввели индивидуальные нормы потребления по соцпакетам и Идентификаторы с их Потребительскими Модулями 'привязали' к конкретным Муниципальным центрам. Но это никак не помогло в налаживании нормального обеспечения по соцпакетам. По отчётам в Центры направлялось количество товаров, соответствующих нормам потребления всех закреплённых за этим Центром. Но товаров на всех прикреплённых всё равно не хватало. И чем дальше, тем больше. Когда таких обделённых оказывалось слишком много, эти Центры громили и разграбляли. После этого они по нескольку дней не работали, пока их восстанавливали. А люди должны были переходить на 'подножный корм', массово пополняя уличные банды... В общем, 'пряник' был ещё тот. Им трудно было заманить нормального человека.
  Да и 'кнут' не очень-то устрашал. Если ты вовремя не приходил в Спец медкабинет для установки нового Идентификатора - а так поступало подавляющее большинство, - тебе начинали слать уведомления, чтобы ты не покидал свою квартиру и ждал наряда полиции, который скоро за тобой приедет. Первое время они, действительно, приезжали, хотя и не быстро. Но мало находилось таких, кто их безропотно терпеливо ждал. Полиция поначалу устраивала облавы. Иногда на улицах, но чаще в магазинах, карауля своих жертв у терминалов оплаты, где быстрее всего по Потребительскому Модулю можно было вычислить 'уклониста'. Но эти ухищрения мало что давали, потому что о проведении этих облав ту же всем становилось известно. И никто не доживал все положенные две недели в одной квартире. Обычно на двенадцатый-тринадцатый день жилье меняли. Новые владельцы квартир обязаны были, конечно, сообщать о появлении новых жильцов в полицию. Но они этого, как правило, не делали. А если делали, то накануне полицейской проверки, о которой они, естественно, узнавали заранее. И у людей было достаточно времени, чтобы вновь сменить жилье. Помыкавшись таким образом месяц-другой, одни, собрав оставшиеся средства, уезжали из Города навсегда, другие, уставшие и сломленные, шли в Спец медкабинеты....
  Наконец, до властей Города дошло, что система контроля работает не эффективно, да и времени, средств и людей на проведение проверок, рейдов, вылавливания 'уклонистов' по квартирам просто стало не хватать. Едва удавалось контролировать границы Центрального округа и более или менее приемлемый порядок на его улицах.
  Тогда въезд в Центральный округ без новых Идентификаторов был запрещён. Всех приезжих направляли в Отстойник, из которого они (как и жители периферийных округов Города) могли попасть в центр Города, лишь пройдя процедуру по вживлению нового Идентификатора в одном из Спец медкабинетов, установленных на всех блокпостах на въезде в Центральный округ.
  Но кроме Идентификатора всех желающих переехать в Центральный округ проверяли на платёжеспособность. А таких становилось всё меньше. У блокпостов внутренних войск на въездах в Центральный округ стали скапливаться всё большие толпы людей, которые стремились переселиться в Центральный округ, но были для этого недостаточно платёжеспособными. Потом у блокпостов появились палаточные городки. Потом начался захват сначала подвалов, а потом и пустующих квартир в расположенных неподалёку домах. А потом собравшиеся толпы начали прорывать заслоны блокпостов и захватывать уже ближайшие дома в границах Центрального округа.
  Первые несколько таких прорывов были стихийными. Но затем их стали специально организовывать и готовить. Самый крупный прорыв осуществила многотысячная толпа мигрантов, недавно работавших на городских стройках и в его коммунальных службах, но последние несколько лет нигде не работавших и промышлявших разнообразным криминальным бизнесом. Скоординированной атакой сразу на три блокпоста они прорвались к нескольким большим жилым комплексам у северо-западной границы Центрального округа, недалеко от Вокзала. При этом безжалостно уничтожили всех, кто там ещё проживал и не успел вовремя покинуть свои квартиры. Комплексы окружили сначала дополнительными блокпостами, а месяца через два просто передвинули линию блокпостов, защищавших Центр Города, за эти жилые комплексы, оставив их в неконтролируемой зоне за Линией Безопасности.
  Чтобы отбивать такие попытки прорывов, блокпосты спешно оснастили мощными установками группового электрошокового воздействия, низкочастотными и высокочастотными излучателями и пустили в дело первых 'амбалов'. Открывать огонь на поражение боевым оружием первое время было запрещено.
  Этот запрет был снят, когда началась полномасштабные боестолкновения с применением с обоих сторон всего доступного вооружения. Первоначальный натиск многотысячных толп людей, обезумевших от страха, голода, по-настоящему скотской жизни без элементарных удобств, худо-бедно удавалось сдержать на границах Центрального округа. Во всей красе тогда проявили себя, прежде всего, 'амбалы', которых тогда на каждом блокпосте было не меньше пяти-шести штук. Правда, все равно нескольким тысячам приезжих и жителей окраин Города удалось просочиться в Центр через подземные коммуникации, подвалы и развалины домов, несмотря на автоматизированные огневые точки, установленные во всех сколько-нибудь значимых подземных коммуникациях. Они открывали шквальный огонь, едва их инфракрасные, акустические, лазерные и прочие датчики движения улавливали малейшие признаки этого движения. Скоро основные подземные коммуникации в районах границ Центрального округа стали просто непроходимыми из-за гор трупов, которых никто не убирал. А потом там просто стало невозможно находиться из-за убийственного запаха разлагающихся трупов. Техники, обслуживавшие и перезаряжавшие пулемёты огневых точек, спускались к ним в наглухо закупоренных костюмах радио- и химзащиты, чтобы не заразиться какой-нибудь гадостью или не потерять сознание от невыносимого смрада.
  Но натиск этот был недолгим - первые два-три месяца. Оставшиеся за границей Центрального округа активные и сообразительные люди стали искать другие варианты.
  Одни прорывались к авиа-хабу у северных границ Города. Его вначале обороняла бригада ВДВ. Потом хаб перешёл под контроль Префекта. Но он гарантировал безопасность гражданских 'бортов'. И почти всю Войну ежедневно принималось пять-шесть 'бортов' (почти пустых) и столько же, но уже забитые 'под завязку', взлетали
  Другие, сбившись в небольшие 'конвои', пытались прорываться к Федеральной Трассе, которая шла от Города на север в десятке километров восточнее авиа-хаба. Трасса успешно оборонялась внутренними войсками. Иной раз даже с излишним рвением. По всякому движущемуся средству, показавшемуся на горизонте и направлявшимся в сторону трассы, тут же открывали шквальный огонь на поражение. Поэтому старались сначала по безлюдной степи проехать вдоль трассы хотя бы километров на сто севернее, где блокпосты внутренних войск уже не стояли 'сплошняком'. Изловчившись, по оврагам, там можно было незаметно выскочить на трассу.
  Кто-то пытался также, через степь, прорваться к большому железнодорожному узлу километрах в двухстах севернее Города. Потому что в самом Городе железнодорожное сообщение было прервано, как только началась вся эта заваруха.
  Жители трёх крайних западных округов пытались прорываться к государственной границе, которая была в какой-то сотне километров от западной окраины тогдашнего мегаполиса.
  Но всё это было очень рискованно, потому что на любом из этих направлений в любом месте можно было подвергнуться нападению многочисленных банд.
  Поэтому большинство пыталось укрыться 'под крылом' у Префекта. Или сколачивали разнообразные стихийные сообщества, которые контролировали от нескольких кварталов до двух-трёх жилых комплексов и отчаянно обороняли свою территорию разными так же стихийно созданными 'народными дружинами' и 'отрядами самообороны'.
  А иные - в одиночку, семьями, небольшими группами родственников и близких друзей в десять-двенадцать человек, - просто прятались в многочисленных опустевших домах. Прятались от всех - бандитов и бойцов Префекта, 'народных дружин' и полицейских, внутренних войск и просто от незнакомых...
  И тогда беспорядочные, стихийные столкновения переросли в настоящую Войну с продуманными и подготовленными операциями, которые вели профессиональные бойцы. Главным противником был Префект. Но было ещё с десятка два более или менее крупных банд - от двух-трёх сотен бойцов до нескольких тысяч. Вместе их силы раза в три превосходили те силы, которые продолжали оборонять Центр Города. И со временем это соотношение сил всё больше менялось не в пользу защитников Города. Отряды Префекта и разномастные банды постоянно пополнялись зверевшими от невыносимых условий жителями и не менее озверевшими пришлыми, которые проходили через территорию Города, спасаясь из ещё более гиблых мест. А силы полиции, внутренних войск и некоторых войсковых частей, оказавшихся зажатыми в 'мешке' вокруг Города, практически не пополнялись. 'Амбалы', так эффективно проявившие себя во время стихийных нападений, были почти полностью уничтожены в течение первого же месяца регулярной уличной войны. Большую их часть разнесли в клочья гранатометными выстрелами из засад. Лишь к середине Войны удалось создать достаточное количество нового вида этих полулюдей, приспособленных для уличных боев - 'монстров', - с помощью которых удалось перекрыть почти все подземные коммуникации, которые вели в Центр Города.
  Единственное, что спасало защитников Города - это разобщённость их противников. По-настоящему продуманными, преследующими ясную стратегическую цель - захват транспортных улов, центров связи и управления, - были только операции Префекта. Атаки же бандитов были направлены на торговые центры и прочие места, где можно было чем-нибудь поживиться. Часто одни и те же цели облюбовывали сразу несколько банд, и тогда они начинали крошить друг друга. Порой они договаривались о совместных операциях, но едва врывались в какой-нибудь торговый центр, как тут же начинали воевать между собой из-за особо лакомых кусков добычи. А если на пути направления удара отрядов Префекта оказывалась какая-то цель, привлекательная для бандитов, эти отряды надолго увязали в ожесточённых боях с бандами.
  Но всё равно, медленно, но верно, границы территории Города, подконтрольные официальным властям, сужались. И к концу Войны эта территория сжалась до пары сотен кварталов межу полутора десятком улиц и дюжиной проспектов.
  Эти кварталы 'под завязку' были забиты самым разношёрстным населением. Все свободные помещения, где можно было жить, - от элитных пентхаузов до подсобок торговых центров, - были заселены самозахватами. Никто не платил ни за жилье, ни за коммунальные услуги. Впрочем, из тех коммунальных услуг реально мало что осталось. Жёстко контролируемое электроснабжение из разнообразных автономных источников. Да вода. С водой было особенно туго, потому что все водозаборы, очистные сооружения оказались далеко за границами Центрального округа. МЧС проложило от Реки несколько временных, полевых водоводов с очистными модулями. Во всех домах стали срочно устанавливать системы регенерации воды. Но всего этого едва хватало на самое необходимое. Хуже всего удавалось решать проблемы с канализацией. И последние месяцы Войны каждый дом, каждая улица Центра Города заполнились почти не переносимым смрадом.
  Последние месяцы туго стало и с продовольствием, и с товарами первой необходимости. Все запасы, которые сохранялись на контролируемой территории и те, что удавалось вывезти из торговых центров, которые оставляли на неконтролируемой территории, быстро шли на убыль. Войска удавалось ещё вполне прилично обеспечивать за счёт спецназовских пайков, которые оказались на складах учебного центра дивизии внутренних войск, находившимся тогда километрах в тридцати от северной границы Города совсем рядом с Федеральной трассой. Этот центр с его складами внутренним войскам удалось удерживать до самого конца Войны. Там же в особых, опечатанных хранилищах лежали приличные запасы чудо еды Штейнберга. Их вроде бы поначалу собирались уничтожить. Но запасливые военные интенданты 'на всякий случай' не стали этого делать, а спрятали всё это в запломбированных контейнерах на дальних складах. И вот теперь эти запасы пригодились...
  За еду тогда тоже никто не платил. Её просто раздавали с армейских грузовиков по определённой норме 'в одни руки'. ('Наступил 'военный коммунизм', - саркастически зло прокомментировал эту ситуацию 'сэр Вольдемар'. Александр сразу не понял, что тот имеет в виду. Но спрашивать не стал, постеснявшись, вдруг, своей исторической необразованности, хотя сам всегда признавался, что не является большим знатоком политической истории, считая её лишь пеной, прикрывающей, реальные процессы, которые двигают человеческую историю. Но потом, конечно, полюбопытствовал, что это такое, 'военный коммунизм', и согласился, что тогдашняя ситуация в Городе очень была похожа на то давнее и странное историческое явление)
  Никого не интересовали ни идентификаторы, ни потребительские модули, ни модули безопасности... Если тебе надоело прятаться и трястись от страха, ты мог прийти в один из вербовочных пунктов и, пройдя двухнедельную подготовку 'молодого бойца', стать в ряды защитников Города. Если тебе для этого не хватало духа, ты должен был молча брать свою 'пайку' и так же молча прятаться в своей 'норе'. Потому что тратить какие-то дополнительные силы и средства для подержания 'внутреннего порядка' не было никакой возможности. Поначалу возникали какие-то конфликты, неизбежные при скудной и скученной жизни. Но приезжавший в таких случаях военный патруль быстро объяснял всем, не тратя времени на разборки, кто прав, кто виноват, что в следующий раз всех участников подобного конфликта просто свяжут и выкинут за линию Зоны Безопасности. А если кто-то начинал в этой ситуации 'качать права', что-то выкрикивая про законы и права человека, - на него молча надевали наручники, подвозили куда-нибудь под самую линию боевых действий, снимали наручники и предлагали выбор: пуля в лоб на месте или 'самостоятельное движение' туда, к 'линии фронта'. Защитник прав и свобод тут же грохался на колени. Ему позволяли вернуться в Город, твёрдо пообещав, что 'второго раза' не будет.
  Таким нехитрым способом удавалось поддерживать порядок в Городе. Хотя официальные органы власти прекратили своё фактическое существование, едва начались полномасштабные боевые действия. В Городе, конечно, оставалось несколько десятков каких-то до недавнего времени совсем ничего не значащих мелких чиновников, которым последовательно перепоручили 'временное исполнение' каких-то там обязанностей. Но они, как и все, тихо сидели в своих норах, стараясь никак не проявлять свою причастность к официальным властям.
  Всем в Городе тогда руководило Объединённое командование, созданное из командиров действующих здесь частей и оставшихся офицеров штаба Военного Округа, который располагался в Городе. Это Командование никто официально не создавал и не утверждал. Но, может быть, именно потому, что его сами создали люди, которые, во-первых, 'хорошо знали своё дело', а, во-вторых, знали, что им 'некуда отступать', - именно поэтому они так успешно справлялись со своими задачами в очень непростой ситуации...
  Но эта ситуация с каждой неделей, с каждым днём становилась всё напряжённее. Казалось, если сдадут ещё одну улицу, ещё один квартал - невидимая туго натянутая струна лопнет и всё полетит прахом...
  Но тут официальные власти Региона, которые всё это время преспокойно жили на своих виллах где-то далеко за рубежом, наконец, сторговались с еврочиновниками, Корпорацией, ЮЖДК и Восточно-европейским инвестбанком. Компромисс был срочно найден, потому что всем было ясно, если сейчас не удержать Город, потом наведение порядка в этом Регионе потребует гораздо больше сил и средств. А упускать контроль за этим регионам никто не хотел. И тогда было подписано 'историческое' Соглашение о партнёрстве между Евросоюзом и Юго-западным регионом, отдельными приложениями к которому шли договоры с Корпорацией, ЮЖДК и Восточно-европейским инвестбанком.
  В регион были спешно переброшены отряды Сил Безопасности Корпорации и ЮЖДК, оснащённые новейшим вооружением, о котором все, кто воевал в Городе, могли только мечтать. Сформированное тут же новое правительство Региона получило целевой кредит, на средства которого отряды, оборонявшие Город, тоже дооснастили новым вооружением и пополнили наёмниками, собранными со всего мира.
  В течение пары месяцев этими силами удалось разгромить и отряды Префекта, и все сколько-нибудь крупные банды. Ещё пара месяцев ушла на зачистку той части территории Города, которую сочли достаточной для выполнения определённых для него функций, на создание Зон Безопасности вокруг Города, вдоль важнейших транспортных магистралей, стратегических веток трубопроводов, и на обустройство заградительных линий вдоль этих зон безопасности.
  А затем началось восстановление Города. На это ушло около двух лет. Эти два года были самым 'свободным' периодом в истории Города. Здесь тогда можно было находиться с любыми Идентификаторами, с любыми Модулями Безопасности, или вообще без них. Главное было - 'не высовываться' и 'не нарываться'. По всему Городу - на перекрёстках, на высоких зданиях, у входов в жилые комплексы и торговые центры..., - были установлены Мобильные Модули Слежения: небольшие коробочки, напичканные видеокамерами и всевозможными датчиками. Всех, кто пытался 'побузить' или 'прибрать к рукам, что плохо лежало', они мгновенно фиксировали и 'вычисляли'. Без долгих разговоров такую беспокойную публику направляли в фильтрационные пункты, оборудованные на двух бывших главных стадионах Города и 'распихивали' их оттуда по, начавшим тогда создаваться, free-town'ам.
  Город тогда наполнился самыми смелыми из тех, кто уцелел за границами Центрального округа. Кто шёл сюда из любопытства, кто-то искал друзей и родственников, кто-то - как правило, безуспешно, - пытался здесь 'пристроиться': возродить свой бизнес, найти работу и более комфортное жильё... Их всех беспрепятственно пропускали через checkpoint'ы, обустроенные в пяти или шесте местах Заградительной Линии. Небольшая задержка могла возникнуть, если у Вас не оказывалось никакого Идентификатора. Но в этом случае Вам за пару минут выдавали временный Идентификатор, с которым Вы могли сколько угодно находиться в Городе, но который тут же блокировался, едва Вы пересекали границу Города в обратном направлении. Но при следующем посещении Вам так же без проблем выдавали новый временный Идентификатор.
  Единственным реальным ограничением Вашего пребывание в Городе в то время было только наличие Потребительского Модуля, 'привязанного' к тем немногим платёжным системам, которые стали признаваться в Городе.
  В те два года приезжало немало и тех, кто когда-то покинул Город. В основном тоже искали друзей и родственников. Но были и такие, кто 'не найдя себе места' в иных краях, возвращался сюда, чтобы в родных местах начать новую жизнь. Часто они находили занятыми бог знает кем свои квартиры, магазины, кафе и прочую бизнес-недвижимость. Но с ними тогда новые городские власти особенно не 'заморачивались'. У них просто брали заявления и предлагали поселиться в Центре временного размещения. Его построили у границ Зоны Безопасности из типовых четырёх-пятиэтажных домов, созданных из дешёвых универсальных модулей. Центр охранялся и условия жизни там были, конечно, не шикарные, но вполне благопристойные и отвечающие всем европейским санитарным нормам.
  Туда же на время направляли и жильцов домов в историческом центре на период проведения там ремонтов, реставраций или строительства новых домов на месте снесённых.
  Всё это время новые городские власти методично и по-европейски дотошно готовились к новой системе учёта населения Города: собирали, систематизировали и анализировали доставшиеся в наследство информационные базы всех ведомств, завозили и настраивали необходимое оборудование, подбирали и обучали новых сотрудников различных служб ...
  И однажды все checkpoint'ы Заградительной Линии вокруг Города оказались закрытыми, а два первых квартала в самом начале Главной улицы оцеплены полицией. Среди полицейских машин стояли большие необычного вида автобусы. Полицейские последовательно начали обход всех квартир, вежливо, но жёстко-настойчиво, приглашая их жителей выйти на улицы. Там им предлагали посетить один за другим несколько автобусов. В одном проводили серию экспресс медтестов, фиксировали основные биометрические данные и делали тест ДНК. В другом проводили тесты на образованность, интеллектуальные и иные способности, деловые и профессиональные навыки. В следующем проходила очень душевная беседа на тему той информации, которая хранилась в Вашем Идентификаторе и Модуле Безопасности. Беседа по нескольку раз неожиданно прерывалась вопросами о событиях Вашей жизни, о которых ничего не было ни в Идентификаторе, ни в Модуле Безопасности, но которые, очевидно, запечатлелись где-то в другом месте. Наконец, Вы попадали в автобус, где у Вас просто изымали старые Идентификатор и Модуль Безопасности и вживляли новые. Но главный сюрприз Вас ждал на улице. Лишь очень немногие возвращались в свои дома, на входе в которые уже были установлены новые системы контроля и защиты. Со старыми Идентификаторами и Модулями Безопасности и нечего было думать пройти через эти системы. Большую часть полицейские препровождали в два обычных городских автобуса. По мере заполнения один из них отвозил своих пассажиров в Центр временного размещения, другой - в фильтрационные пункты.
  Определяли, кого куда, просто. Если выяснялось, что на момент официального объявления Исторической Конституционной Реформы Вы являлись действительным владельцем помещения, где Вы жили, или его арендатором, не имевшим задолженности на всё ту же 'историческую дату', Вы спокойно возвращались в свой дом или свою квартиру. Для арендаторов, правда, устанавливался трёхмесячный переходный период, в течение которого они должны были заключить новые договоры аренды и подтвердить свою платёжеспособность. Платёжеспособность определялась исключительно наличием счёта в полусотне платёжных систем, которые стали действительными в Городе. Новые власти Города и Региона, демонстрируя свою цивилизованность и ответственность, объявили себя правопреемниками всех действующих на подвластной им территории прежних органов власти и их социальных обязательств. В том числе всех муниципальных, региональных и федеральных платёжных систем, действовавших здесь до 'исторической даты'. Эти системы были глубоко модернизированы и реорганизованы. В конечном счёте, были сформированы четыре платёжные системы: две Административные (Городская и Региональная) и две Социальные (тоже Городская и Региональная). Все владельцы Социальных Потребительских Модулей платёжных систем, действовавших на территории Города на момент Конституционной Реформы, стали просто владельцами счетов в Городской (Муниципальной) социальной платёжной системе. Но владельцами счётов в Муниципальной административной системе стали очень немногие из былых жителей Города. Всех чиновников, которые тихо 'мышками по норкам' продолжали жить в Городе во время Войны и которые Город покинули, но после Войны надумали в него вернуться, - всех их безо всяких объяснений перевели на Потребительские Модули Муниципальной социальной платёжной системы. Тем немногим, кто решил возмутиться таким 'самоуправством', предложили пройти дополнительное углублённое тестирования, которое прошли считанные единицы. Остальные спокойно, а многие с облегчением и благодарностью, приняли свою новую жизненную участь. Потому что те стандарты жизни, которые в первые годы обеспечивались по новым социальным потребительским модулям, обеспечивали, по крайней мере, не худший уровень жизни, чем люди имели до Войны. А после перенесённых тягот Войны новые условия жизни вообще казались сказочными. Те, кто имел до Войны обычные, не 'привилегированные' социальные Потребительские Модули, вообще, стали жить намного лучше, потому что система 'привилегированных соцпакетов' хотя и сохранилась (как элемент преемственности 'социальной ответственности'), но была существенно упрощена и 'выровнена' по уровню потребления.
  После той или иной 'реорганизации и модернизации' в Городе продолжили свою деятельность платёжные системы Корпорации, ЮЖДК, пары десятков крупных международных, прежде всего европейских, банков и с полдюжины крупных бывших федеральных банков, которые заменили слово 'федеральный' в своих названиях на 'межрегиональный' (слово 'конфедеративный' сочли, видимо, не благозвучным). Но около сотни мелких и средних платёжных систем за годы Войны бесследно испарились. А именно в таких системах были счета большинства владельцев небольших, а часто и вполне приличных по размеру фирм и фирмочек. Естественно, эти счета никто не стал восстанавливать. Но всем, желающим возродить своё дело, почти все действующие в Городе платёжные системы наперебой предлагали кредиты на льготных условиях, а власти Города предоставляли двухлетние налоговые каникулы...
  Постепенно, таким образом, квартал за кварталом, за полгода весь Город был зачищен. И сразу почти опустел. В нём осталось не больше четверти населения, которое скопилось здесь к концу Войны. Целые жилы комплексы, особенно у границ Зоны Безопасности стояли практически пустыми.
  Тогда окрыли самый большой checkpoint на когда-то восьмиполосной магистрали, соединявшей в своё время Центральный и Северный округа, и шедшей дальше к авиа-хабу. Вдоль этой трассы, восстановленной строго до конца зачищенной нейтральной полосы, за границей Зоны безопасности, выстроилась пара десятков уже хорошо знакомых всем жителям Города автобусов. Но скоро большую часть этих автобусов убрали, потому что желающих заявить свои права на жизнь в Городе оказалось не так уж много. Да и тех по большей части после проверок направляли в фильтрационные пункты.
  Затем в открытом международном доступе была выложена база данных всей невостребованной в Городе жилой и бизнес недвижимости с указанием её владельцев на начало Войны и с предложением этим владельцам в течении полугода заявить на эту недвижимость свои права. И кое-кто из бывших хозяев действительно объявился.
  Одновременно возвращались в Город и те, кого когда-то направили в Центр Временного размещения, и чьи претензии на ту или иную городскую недвижимость были подтверждены.
  Но Город всё равно продолжал стоять полупустой.
  Его стали заселять остальными бывшими жителями Города, выселенными в Центр временного размещения, которых сочли по результатам проведённых обследований и тестов способными начать свой бизнес или имеющими достаточное образование и квалификацию, чтобы быть востребованными на рынке труда Города. Одним предоставлялись такие же, как и всем, льготные кредиты. Других после дополнительных профориентационных тестов, заносили в соответствующие категории центров занятости, выдавали временные Социальные Потребительские Модули с предупреждением, что в случае последовательного пятикратного отказа от предложенных вакансий, эти Потребительские Модули будут отобраны, а их самих направят в фильтрационные пункты.
  Когда Центр временного размещения почти опустел, оставшаяся жилая и деловая недвижимость была выставлена на отрытые международные аукционы. И население Города стало постепенно пополнятся разношёрстной публикой из Европейских стран, преимущественно южных, Турции и Ближнего Востока. Кто-то хотел здесь расширить своё дело, кто-то - начать новое, кто-то 'искал себя' или приключения на разные части своего тела. Все они тоже проходили соответствующие проверки на лояльность, платёжеспособность и профпригодность. - Процедуры новомодных 'лояльной мультикультурности' и 'структурной социальной политики', которые к тому времени стали привычными в европейских странах, тоже переживших непростые, хотя и не столько катастрофически опустошительные, катаклизмы.
  После этого Город, наконец, был причислен Всемирным Экономическим Советом (мирминэкономразвития, как его называли многие) к достаточно высокой категории по безопасности, социальной комфортности и инвестиционной привлекательности. И вот тогда Город стал заполняться представительствами крупных компаний и 'мировых брендов', офисами международных и общественных организаций. В Городскую и Региональную Администрации хлынули толпы 'консультантов', 'специалистов' и 'экспертов' со всего мира.
  Но вся эта солидная и респектабельная публика селилась тогда не на нынешней территории Города, а на противоположной стороне Реки, которая хоть и была уже тогда не судоходной, но в районе Города достигала в ширину метров сорок-пятьдесят, а по фарватеру её глубина достигала пяти-шести метров. Так что по ней тогда вполне можно было совершать путешествия на речных яхтах приличных, 'представительских' размеров. А на левобережье за рекой ещё сохранилось несколько довольно больших озёр, питаемых подземными источниками.
  Эта левобережная территория, зажатая между руслом реки и плотно застроенным и густозаселённым Южным округом Города, до Войны была занята благоустроенной 'рекреационной зоной': парками, дорогими ресторанами, фешенебельными клубами и отелями с полями для гольфа, множеством кортов и прочих спортивных площадок и, даже, своим гребным каналом на самом крупном озере и яхт-клубом на берегу Реки. На окраине этого Острова Красивой Жизни возвышался большой, вполне современный для того времени, стадион, построенный лет за двадцать до Войны.
  Вся эта левобережная зона за время Войны подвергалась многократным разграблениям и была почти полностью разрушена. Устоял только Стадион. И то в основном потому, что там, едва началась Война, внутренние войска в его мощных наземных и разветвлённых подземных сооружениях обустроили 'укрепрайон', надёжно прикрывавший Центр Города с юго-востока.
  И вот в этом районе, так богатом водой - ценность которой уже тогда не просто все понимали, а уже любой свой источник природной воды рассматривали как предмет роскоши, - почти круглый год укрытом густой зеленью, новая 'элита' Города и решила поселиться.
  В несколько месяцев все старые постройки были снесены, и на их месте был возведён новый фешенебельный район. Его защитили собственной линией безопасности, хотя вся его территория находилась в пределах Зоны Защиты, обустроенной вдоль ЮЖДК и автотрассы, которые - тогда ещё раздельно, - шли от Города дальше на юг. Этот район жители самого Города тут же обозвали vipvill или просто VV, ви-ви, очень забавляясь этим похожим на собачью кличку названием, хоть как-то, таким образом, компенсируя неприязненную чёрную зависть, которую они испытывали к тем, кто в этом районе стал жить.
  Первые годы Город богател и расцветал, перекачивая через себя мощные товарные и финансовые потоки и 'собирая дань' с шести Особых Экономических Зон, созданных на территории Региона. Особенно, после того, как ЮЖДК была реорганизована в ЕТМ и была построена эта современнейшая, высокоскоростная и 'высокопропускная', надёжно защищённая от природных катаклизмов, универсальная транспортная артерия. Даже пришлось расширить первоначально определённые границы Города.
  Но затем город на многие годы накрыла 'чёрная полоса' бедствий и неурядиц: стремительное превращение в пустыню южных и юго-восточных территорий Региона, землетрясения и 'взрыв моря', 'убившие' ЕТС, война с Южным наркокартелем, фактическое отделение горных районов, постоянно меняющиеся и враждующие между собой 'князьки' которых заявляли монопольные права на природные источники воды...
  Город опять стал усыхать и хиреть, ощетинившись всё сужающейся Линией Защиты. Наводнившие его в предыдущие годы всевозможные 'амбициозные' деятели разных сфер приложения стали постепенно его покидать. VV у быстро мелеющей Реки и уходящих под землю озёр скоро опустела. Брошенные там здания стали было заполнять беженцы, которые волнами накатывали на Город. Тогда этот 'элитный' район в очередной раз сравняли с землёй, а в Стадионе организовали большой Фильтрационный центр.
  Самим этим толпам беженцев Город вполне успешно противостоял, применяя опробованную и отработанную систему фильтрации: пропуская через Линию Безопасности тех, кто успешно прошёл проверку на лояльность, платёжеспособность и профпригодность, и направляя всех остальных в Фильтрационные пункты.
  Когда потоки беженцев становились слишком большими, особенно после 'взрыва моря', - приходилось, даже, негласно отступать от 'норм гуманности', установленных для таких процедур. На подступах к Городу создавались две-три линии полевых фильтрационных пунктов, за которыми располагали заградительные отряды, которые рассеивали не самыми гуманными способами большие скопления беженцев, прорывавшиеся мимо фильтрационных пунктов. Последствия применения таких жёстких средств, как правило, списывали на банды, которые в такое время тоже появлялись в большом количестве и с которыми, тем более, особо не церемонились.
  Благодаря такому постоянному пополнению новыми жителями, в Городе сохранялся достаточно стабильный размер населения в триста-четыреста тысяч. Но качество жизни заметно ухудшилось. На прежнем когда-то установленном вполне высоком уровне его удавалось поддерживать лишь в паре десятков кварталов вдоль Главной улицы и Бульвара. А само население Города превратилось в скопище групп, группок, общин, разделённых обычаями, предрассудками, традиционными сферами жизнедеятельности..., и почти ничем между собой не связанными, почти никак между собой не взаимодействующих. Их соединяли лишь очень своеобразные законы и нормы 'лояльной мультикультурности', не менее своеобразные 'экономические отношения', 'система социальных гарантий'. Но, главное, общее представление о 'стандартах жизни'. Да, порой, ревнивое, настороженное, опасливое, но, чаще, завистливое, враждебное любопытство к 'чужакам'.
  Это был, даже, не слоённый 'социокультурный пирог', а нечто вроде пудинга, в жидкое тесто лояльной мультикультурности которого понакидали, что под руку попалось, стянули это всё тряпицей Линии Безопасности, да и забыли бросить в кастрюлю сварить.
  
  Ещё немного о 'местном своеобразии'.
  
  Среди этого людского месива Александру надо было найти тех, хоть что-то мог рассказать о его деде. На первый взгляд в этом не было ничего сложного. Надо было для начала просто найти тех, кто перед самой Войной жил в Городе. И, очевидно, таких должно было быть не слишком много. От силы два-три десятка тысяч. Но в этом, как оказалось, и была главная проблема. Все, кто сейчас жил в Городе, самые ранние Идентификаторы и Модули Безопасности получили года через два после завершения Войны. И вся их жизнь 'как с чистого листа' начиналась с этого периода. В лучшем случае можно было определить, что по возрасту человек мог проживать в Городе в интересующий его период. У очень многих, правда, в Идентификаторах и Модулях Безопасности были указаны коды старых, заменённых Идентификаторов и Модулей Безопасности. Но эти коды вели к ссылкам в разделы архивов Муниципальной полиции или Региональной службы безопасности, а те в свою очередь в законсервированные массивы, многие из которых из-за не востребованности были отключены от удалённого доступа, а, может быть, вообще от питания. Чтобы зря не засирали и так не слишком мощные электронные мозги местной полиции и службы безопасности. Прошлая жизнь подавляющего большинства современных жителей Города, многими годами уныло законопослушной жизни доказавших свою полную лояльность, эти уважаемые ведомства не интересовала. Им вполне хватало того, что они знали об их нынешней жизни.
  Были ещё материалы следствий и судов по делу о 'Клубах спасения'. Но материалы по довоенным следствию и суду здесь просто не удалось обнаружить. Наверняка, ссылка на них должна была храниться в материалах по начавшемуся было послевоенному расследованию. Соответствующее дело он без особого труда нашёл в базе Регионального суда. Но оно состояло фактически из одной фразы, что дело ? такой-то передано в Международный комитет безопасности, а его копия в Совет Безопасности Корпорации. Без каких-либо ссылок на соответствующие разделы баз этих организаций. Самому попытаться что-то найти в базах этих уважаемых организаций, было делом безнадёжным. Обращаться к друзьям 'программёрам' по такому сугубо личному, но явно не самому простому, делу, он считал не удобным. И тем более обращаться куда-либо с официальным запросом. К тому же он почему-то был уверен, что, если бы была какая-то реальная возможность найти такую информацию, ею давно воспользовался бы отец. Но сам он его об этом не спросил. Наверное, опять же из-за уверенности, что отец этой информацией с ним сам обязательно поделился бы.
  Мало что удалось найти и в архивах информационных каналов, действовавших в Городе до Войны, и в том или ином виде - сохранивших независимость и старое название, реорганизованных или кем-то присоединённых, куда-то 'влившихся', - продолжавших сейчас здесь работать. Он нашёл немало похожих один на другой официозных репортажей сначала об охоте спецслужб за 'опасными преступниками', затем с начавшегося было судебного процесса. Деда в этих репортажах показывали очень часто. Как же - 'главный герой'. Но ни в одной многочисленных попыток взять у него интервью он не проронил ни слова.
  Где-то, конечно, лежали материалы к репортажам и целые репортажи, которые 'не пустили в эфир'. Много чего тогда выкладывали в ещё достаточно популярных разных 'соцсетях'. И в 'облачных сообществах' персональных криптоканалов, которые тогда быстро завоёвывали 'информационное пространство'. Но с тех пор и 'железо', и 'софт' этого самого 'информационного пространства' самым кардинальным образом менялись не меньше пяти раз. Всякий раз при таком обновлении, вся информация, которую пользователи не пожелали переносить в новые информационные системы, конечно же, не уничтожалась, а как-то там 'упаковывалась' и где-то там 'откладывалась'. И многое в принципе можно было бы найти. Вопрос, какими усилиями и 'время затратами'. Александр, конечно, попросил Эда в свободное время поискать 'концы' этой информации, но на быстрые результаты не рассчитывал.
  Было ещё море всевозможных старых носителей, собранных в разное время в Городе и хранящихся сейчас в Библиотеке. Но почти все они лежали пока 'не обработанные'. Александр и тут попросил Эда по мере возможности подключаться к обработке этих носителей. Но, зная 'личные слабости' Эда, здесь вообще особых успехов не ожидал. 'В свободную минутку' он сам брал что-то наугад из этого массива на просмотр. Но это была попытка вычерпать море чайной ложкой. И делал он это чисто для самоуспокоения.
  В такой ситуации полной неопределённости он счёл самой разумной тактику 'случайного знакомства'.
  Но добиться успеха в применении этой тактики тоже оказалось не так уж просто. Хотя бы потому, что 'просто познакомится' с кем-то в Городе было крайне сложно. В Городе свято блюли права и свободы политики лояльной мультикультурности.
  Множеством правовых актов было детально расписано, как ты мог внешне - в одежде, причёске, макияже, манере поведения и пр., - проявлять свою приверженность той или иной религии, принадлежность к тому или иному полу, возрастной или социальной группе, свои сексуальные или как-либо иные предпочтения. Так же дотошно были расписаны действия, слова и выражения, которые могли бы оскорбить чьи-то там чувства, убеждения и верования, или просто кем-то расценены, как такое оскорбление или просто 'не уважение'. <(Продолжение следует) ------------------------------------- 25 апреля 2014г., г.Ростов-на-Дону No Левендорский Владимир Захарович (Vladimir Lewendorsky)
  Полный текст на Ridero - https://ridero.ru/books/swrrf_2_0_1/
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"