Аннотация: Рассказ - воспоминание 60ые гг. ХХ века
К художественной литературе я стала относиться настороженно после того, как узнала (не догадалась), что зачатие происходит не через поцелуи согласно сентиментальным романам для домохозяек. Кто из девчонок не помнит такой текст: "Он обнял ее, и они слились в долгом поцелуе. Через девять месяцев у них родился сын или дочь". Дурилка. Ладно, когда узнаешь об этом в двенадцать лет. А если в девятнадцать, а ведь родная мать по просьбе классной руководительницы еще в шестом классе вела занятия для девочек по сексуальному просвещению. Школа боялась, чтобы никто из девочек не принес ребенка в подоле. Несмываемое пятно и для семьи и для школы. Семья консервативна, поэтому преобладало мнение: чем позже просветят сына или дочь, тем лучше.
Учителя отказывались вести разговоры на интимную тему, чтобы не нарываться на скандал: чем это они в школе занимаются? Почему морочат голову неискушенной девочке, это все ей неинтересно, нам ли не знать родное дитя, пусть остается в неведении до замужества. Но такая позиция родителей не защищала ни от чего.
Почему просвещать девочек согласилась моя мать? Она была домохозяйкой и пользовалась авторитетом благодаря мужу, моему отцу, начальнику производства, ведь в классе учились дети его подчиненных. Попробуй с ней скандалить.
Я не считала нужным интересоваться этой темой. Как раз тогда открыла для себя Аристотеля и зачитывалась дореволюционным изданием его Метафизики. Месячные восприняла спокойно, правда, старшая сестра предупредила: "Смотри не залети". Одноклассницы, обсуждая половую тему, при моем появлении переходили на шепот или замолкали, не хотели казаться смешными в моих глазах, были уверены, что я знала обо всем, в том, числе о разврате.
Раздражал физрук, который требовал, чтобы я свою грудь чем-нибудь подвязывала, уже пора. Лифчик пришлось украсть у старшей сестры, подвязала. Сестра устроила скандал, мама села за швейную машинку, и за вечер проблема была решена. Физрук успокоился, а я продолжала изучать аристотелевские категории. Песней звучало в моей голове: восхождение от чувственного восприятия к познанию истины. Я непрерывно жонглировала понятиями: форма и содержание, количество и качество, необходимое и случайное, движение и покой. И еще много чего, Аристотель был плодовитым философом.
Чокнутой меня никто не осмеливался назвать. Я была на голову выше самого высокого в нашем классе Саши Шмидта. Кстати, этот Саша иногда после уроков приходил к нам на обед. Мама, воспитанная в религиозной семье, соблюдала традицию отдать десятину нуждающимся, и приглашала его, сына уборщицы, матери-одиночки, а также одноклассницу Надю, дочь чертежницы, все знали, что ее мать вела разгульный образ жизни. После обеда я должна была с Сашей и Надей готовить уроки. Мне это не нравилось, а также не нравились совместные обеды. С ними скучно, и я после уроков отправлялась в центральную библиотеку до вечера. Незабываемое прошлое: в полной тишине читального зала погружаться в философию.
После окончания школы я подала документы на философский факультет университета, но их не приняли из-за плохой характеристики. В приемной комиссии посоветовали заработать два года рабочего стажа. Через год мне исполнилось девятнадцать лет, работать на заводе надоело, и я решила поступать в институт культуры, не помню, на какой факультет. Меня поселили в комнате студенческого общежития вместе с девушкой, дочкой известного писателя. Она поступала на режиссерский факультет. Нам было интересно вдвоем. Нина много читала художественной литературы, а я объясняла ей, чем отличается Платон от Аристотеля. Гегелю мы посвятили два вечера, она восхищенно говорила, что умнеет не по дням, а по минутам.
Приемные экзамены еще не начались, мы неделю ходили на курсы, слушали лекции. Воскресенье свободное, и это меня радовало. Но у Нины с утра было плохое настроение. Она пожаловалась, что у нее задержка, кажется, беременная от Коли.
─ Ты с ним целовалась? ─ спросила я.
Долгий выразительный взгляд, работа мысли, взгляд стал меняться, от внимательного, так обычно она смотрела на меня, до иронически-насмешливого, я такого не заслужила.
─ Ты считаешь, что дети рождаются от поцелуев?
─ Да, ─ просто ответила я.
─ Целуемся в губы, а потом начинает расти живот? Объясни, пожалуйста, процесс зачатия.
─ Не знаю, не задумывалась, я же не медик. Даже не знаю, каким образом еда превращается в мышцы и прочие внутренние органы. Все знать еще никому не удавалось. Нельзя объять необъятное.
─ Ну, ты даешь, насмешила. Рассказать кому-нибудь, не поверят. То есть, если у тебя появится любовник, ты позволишь ему все, кроме поцелуев в губы.
─ Что все?
Ответа не было, она продолжала смотреть на меня так, будто ни с чем подобным никогда не встречалась.
В понедельник Нина забрала свои документы и уехала домой, поджимал срок беременности, надо было что-то делать. Мне стало скучно, и я тоже уехала.
На Новый год Нина пригласила к себе в гости, родители уезжают в Москву. Она поступила на филологический факультет местного университета, но пригласила на вечеринку почему-то студентов с биологического факультета. Я уже потом сообразила, зачем она это сделала: хотела устроить мне экзамен по зачатию и насмешить своих друзей. Но не получилось, после первой и второй рюмки с плохой закуской всех потянуло на философию, и я разливалась соловьем, демонстрируя знания о трансцедентном и трансцедентальном в философии Канта.
Вскоре по весне я познакомилась со студентом философского факультета. Он сделал мне предложение. Как потом сказал, был вынужден, потому что намеков на переспать с его стороны я не понимала. После свадьбы гости со стороны мужа не расходились трое суток, обсуждая теорию отчуждения в философии Маркса.
Наконец, мы остались с мужем вдвоем. Когда он разделся, то сильно напугал меня. Почему-то в моей памяти о телесных отличиях мужчин от женщин, несмотря на неоднократные посещения Эрмитажа в Ленинграде, фигурировал только голый гипсовый мальчик, украсивший фонтан на центральной площади города.
Муж испугался моей реакции и голый выскочил на веранду, было холодно, он простудился и слег с воспалением легких.
Через полмесяца я обратила внимание, что соседка с первого этажа, лет на пять моложе меня, при встрече ехидно улыбается. Улыбка мне не понравилась, что ж, яснее ясного, я уверена, что найду путь для устранения причины. Так и получилось, вскоре она перестала улыбаться, попыталась вернуть моего мужа, но у нее не получилось.