Утром все и началось. Громко и настойчиво стучали костяшками пальцев, стук заглушила автоматная очередь. Долгий стон, дверь дрогнула, будто привалилось тело, с грохотом скатилось со ступеней. Выстрел, обрыв, тихо. Опять выстрелы, взрывы, крики, стоны.
До вечера я не включал свет так и сидел в комнате с зашторенными окнами, сначала в сумерках, потом в темноте, опасаясь выглянуть в окно. Было тихо, сморил сон, я рано лег спать, воткнув в уши затычки.
Спал тревожно. Утром не выдержал, приоткрыл дверь, на крыльце лежал совсем еще мальчишка, может, студент - первокурсник, тоненький, с длинными, несоразмерными с коротким туловищем конечностями. Одна нога согнута, будто сломана как у кузнечика, вторая на верхней ступени, у самого порога, голова на земле. В бейсболке, одетый не по сезону, так легко простудиться.
О чем я? Ведь он мертв.
Чуть дальше еще один, тоже неподвижный, стреляли в спину, руки тянутся к моему крыльцу. Не добежал. До чего?
На горизонте пыль, блеснуло что-то, очень скоро появились джипы, едут в мою сторону. Полиция, много их, колонна машин, лучше переждать за закрытой дверью, не лезть, пока не просят.
Окно комнаты выходит в степь, полицейских не видно, они с другой стороны дома, я отдернул штору, яркий свет ослепил глаза. Вся степь до горизонта в цветущих маках, а вдоль дороги, в пыли лежали мертвые тела. Хотели спастись, бежали к моему дому, больше некуда.
Днем трупы увезли. Ко мне никто не постучал. Местным властям не рекомендуется лишний раз тревожить добропорядочных обывателей.
Я решил прогуляться вдоль бухты. На море штиль, что редко случается в это время года. Серо-молочная гладь, как помутневшее от времени зеркало, отражала небо, затянутое тучами. А ведь утром было солнечно. Дно, надежно защищенное мутно-серым отражением, не просматривалось даже у берега, как я ни вглядывался. Чем тише море, тем непроницаемее глубина.
Ритмично покачивая головой, появилась черная утка с белыми отметинами на боках, оставляя за собой рябь в форме конуса. Остановилась, окунув голову, от нее разошлись мелкие волны в виде круга.
Правильные геометрические фигуры означали, что природа подчиняется строгим законам, не ведая ни стрессов, ни увяданья.
Хорошо у моря, отпадает суета, как шелуха, все, что раздражало, кажется ненужным, не стоящим внимания. Здесь на просторе думаешь о том, что смерти нет, а есть переход - превращение в воду, в чайку, в дерево, наконец. Да во что угодно. Но спешить не надо, всегда успеется: придет время, волны поглотят бренное тело, и душа сольется с вечностью. А пока наслаждайтесь тем, что есть: яркими красками, пением птиц, прохладным ветром. Иначе, зачем вся эта красота.
Я шел долго, пока не уткнулся в забор, за ним возвышался маяк, - и почувствовал прохладный ветерок. Повернул назад, прохладный ветерок усиливался, море заволновалось, гладкую поверхность слизали волны, и теперь под водой просматривались темные валуны, зеленые водоросли и желто-песчаные дорожки, - вся глубина как на ладони.
На крыльце моего дома в позе скорби сидела женщина в черном. Там, где раньше лежала голова убитого, трава выпрямилась, скрыв следы крови. Я поднялся по ступеням, не коснувшись сидящей, женщина не шевельнудась.
Перед тем как закрыть дверь полюбовался на траурное сочетание черного цвета одежды и красных маков.
После моря меня сморило. Я закрыл глаза, и привиделось безоблачное небо. Но вдруг что-то случилось, и на синем фоне поплыли какие-то палки, вернее, колья, вырубленные топором из березы, они летели с запада на восток: вереницей, вскачь, вверх тормашками. Что это? Зачем? Может, поленница дров, вообразившая себя стаей чаек? Или взбесившийся забор устроил танцы? Нет, пожалуй, не танцы, - какие-то буквы клинописью. Слишком быстро пробегали, уже просыпаясь, я успел прочесть конец предложения: "...завтра придут к тебе" и понял весь текст.