- Эй, есть кто живой! - кричал Щука, и я испугался, как же так, ведь он только что разговаривал со мной. С опаской открыл глаза, он стоял рядом с диваном и смотрел на меня. Не мираж, не сон, реальный, потому что от него пахло затхлостью сырой квартиры, не просыхающей даже летом. - Спать, однако, ты горазд, не замечал за тобой.
- Да, ночь промучился, ведьмы преследовали.
- На костер, других слов не понимают. Наелся на ночь, вот нечисть и домогается. Не обращай внимания, ни цвета, ни формы, дым, то сгущается, то рассеивается, пустяк на ровном месте. Что об этом, поговорим о реальном, ведь ты наверняка помнишь, о чем я тебе неоднократно толковал.
Он замолчал, выжидая.
- Дай вспомнить, слово типа: мисюсь, ты где? Манюля, мамуля, мими, ко мне! вспомнил: мимикрия.
- Молодец, - кивнул он, - похвально. Трудная тема, не по зубам ученым. Ничего, пусть подождут, еще немного, и я выложу стройную теорию, пальчики оближешь. - Он ел бутерброд, закусывая куском колбасы на вилке, прожевал, запил водой и предложил: - Если ты детали забыл, можем поговорить.
- Нет, нет, помню, конечно, ты совершил великое открытие...
- Все же послушай.
Где-то грохнуло, я подумал, повезло, не будет повторять, и проснулся. Щуки нет, уже скоро год. Это все сны, как матрешки, вынырнул из одного и попал тут же в другой.
Хотя не все так просто, сны намекают на что-то, вот и сейчас я вспомнил, что мы с Щукой не просто так прошлым летом бродили в окрестностях башни. Да, конечно, собирали еду, нам повезло, удачно оказались у того места, где недавно сорвалась машина и погиб мужчина. На наших глазах отъехала немолодая пара, видимо, родственники или друзья. Еды оставили достаточно, собаки не успели унюхать, много конфет и чуть надкусанный, пирог с мясом и картошкой.
Сытый Щука даже согласился спуститься к морю без единого замечания о крутизне, мокрой воде, к тому же холодной, не ворчал, что умный в жару ни в гору, ни под гору не пойдет.
Я спускался первый и оглядывался, чтобы поддержать его в случае чего, и не сразу заметил у самой воды, где удобный заход, женщину в красном купальнике на голубой подстилке. Голубой цвет удачно подчеркивал загар.
С такими крутыми формами и в полном одиночестве, что означало многое, в том числе кое-какую мыследеятельность в ее головке. Лицо, прикрытое шляпой с широкими полями, прекрасно с высокой степенью вероятности при совершенной фигуре. Она приподняла шляпу и посмотрела на нас, - я не ошибся. Щука споткнулся на ровном месте.
- Не будем даме мешать, - сказал он, и мы расположились в тени скалы.
С ним мы сходимся в том, что в иерархии мужских ценностей не в метафизическом, а практическом смысле, женщины на вершине. Только они способны дать нам ни с чем несравнимое блаженство. Назар тоже согласен.
Но море люблю только я. Друзья называют чудачеством, когда открываю купальный сезон в апреле и по октябрь включительно. Хоть какая изюминка, а то чувствую себя рядом с ними серым мышонком. Назар возражает: кого - кого, а мышей замечают, особенно женщины.
Мы с ним в детстве ныряли и заплывали за буйки, купались круглосуточно Но сейчас у него от холода болят ноги. Весной временами он перестает их чувствовать, поэтому запасается коврами. Хорошо греют собаки, вот как их заставить лежать до утра, если в степи бегают зайцы, лисицы, суслики, ежи и, само собой, крысы.
Бомжам не свойственны лишние движения, - объяснял Щука, - в этом они куда ближе к нашей природе, куда естественнее спортсменов. "Ладно, тем платят, а ты зачем попусту тратишь силы? Барахтанье в воде как имитация борьбы? Где есть борьба, там нет свободы". - "Вот именно, поэтому и борюсь, - ловил я его на слове, - борьба со стихией сама по себе похвальна". - "Сидел бы на суше, как я сижу, и был бы свободен". - "Но мне скучно". - "Читай Шопенгауэра", - советовал он, поднимался во весь рост, выгибал грудь и был, как никогда, похож на Московского светилу психиатрии. Вполне мог стать профессором, если бы повезло с семьей и местом проживания.
Судьба, не что иное, как мистическая трансформация случайности в философском понимании, - говорил Щука, и я соглашался с ним.
Я украдкой следил за женщиной в красном купальнике. Она изменила позу, легла на живот и ноги протянула в нашу сторону. Вот и думай: вроде нас игнорирует, вроде против знакомства, но, с другой стороны, демонстрирует восхитительные гениталии. В этом вся женщина.
Чтобы не спугнуть даму, я полез в море по скользким валунам, по острым подводным камням, не рассчитал глубину, нырнул и ушибся коленом. Поплыл, когда боль утихла, но кайфа не почувствовал, потому что тянуло обернуться на голубое покрывало с женщиной.
Суета сует, выбрался на берег тем же путем, нога продолжала болеть.
Щука сходу ударился в воспоминания о женитьбе.
- Все просто, - громко начал он, привлекая внимание женщины, - влюбился в спящую красавицу, сыграли свадьбу. Соседи завидовали, сын Евгении вон какую кралю отхватил. Евгения - моя мать.
- Вот это да! Да ты герой! Потому что красавицы только за героев выходят замуж, - тоже громко, чтобы привлечь внимание прекрасной дамы.
Он усмехнулся:
- Детские сказки. Красавица была абсолютно фригидна и инфантильна, привыкла вызывать восхищение одним своим видом, зачем еще стараться. Я крутился, как мог, дома появлялся, когда у нее кончались деньги. Надоело, потребовал развода. Она сильно удивилась. Знаешь, почему? Потому что забыла о нашем браке. Забыла, что она моя жена. Мужа как бы не было в ее жизни, как бы дед Мороз с подарками. Дом - полная чаша: мебель, одежда, любовники. Нет, не ревновал, даже рад был, что не я один дурак. Мужчины менялись, а она уверяла меня, что это любовь. А свою глупую жену я жалел. И рад, что мы развелись.
Я проникся повествованием и даже забыл о женщине в красном купальнике. Где же она? Голубая подстилка на месте, а ее нет.
- Плавает, - ответил Щука на мой немой вопрос и показал вдаль.
Ветер усиливался, я не выдержал, даже нога перестала болеть, поплыл за ней, она резко свернула к берегу. Не хочет, не надо. Под впечатлением Щукиной истории сделал вывод, что незнакомка такая же бесчувственная. Мне бы тоже не хотелось такой жены, я любил Светлану. Но не отказался бы от китообразной Лиды. Я бы сидел на ее коленях, прижавшись к груди и вдыхая запах молока, а она бы меня укачивала.
Щука наблюдал за женщиной, она тоже украдкой смотрела на него, а я усомнился в правдивости истории. Он мог сочинить красавицу - жену. Как сочинил, что избил студента, когда преподавал в университете неважно что. Работа такая, подорвешься в любой момент, атмосфера густого замеса эротики и секса. Однажды, уже не помнит, зачем, пришел в студенческое общежитие, долго искал нужную комнату, номера на дверях то закрашены, то стерлись, заглянул в комнату, а на кровати спит обнаженная Маха. Странное имя у студентки, может производное от Маши?
Он укоризненно посмотрел на меня и кратко досказал историю о том, как из-за этой Махи подрался со студентом. Чтобы не посадили, сдался психиатрам. Я поверил ему, почему нет.
Мы сидели вдвоем в закутке, ни больных, ни посетителей, он спокойно рассказывал историю любви к Махе. И в этот момент к нему пришла сестра. Вот кому лечиться, глаза горят, на месте не усидит, вскакивает, бегает по отделению, больных пугает. Щука сказал, что в ней намешаны украинские, грузинские и турецкие гены, - взрывоопасная смесь. Она не дослушала, раскричалась: "Не верь, он все врет и никогда не преподавал в университете, алкоголик, в своего отца, - голос хриплый, как у курящей женщины. Потом Щука объяснил, что у них разные отцы.
Обнаженную Маху я посмотрел в интернете. Была или не была она в жизни друга, картина мне понравилась. Только не понял, ведь Маха на картине не спала, а лежала в ожидании. Тут Щука появился. Она ведь ждала другого.
После ухода сестры он объяснил, почему бывшие студенты с ним не здоровались, потому что сменил обличье, на другом уровне, - он взмахнул рукой, я понял. Не так все оптимистично, мозг не так безграничен, как некоторые утверждают, но не врачи, наши психиатры здоровые скептики. Сменить обличье, значит вырваться из одной зацикленности и попасть в другую - издержки мыслящего человека. Увы, чем совершеннее мозг, тем бесполезнее. Прогрессом занимаются мистики, вот у кого с мозгами все в порядке, потому что их не перегружают.
- Значит, не думать? - сделал вывод я.
- Думать надо таким, как мы, чтобы проскочить между флажками, когда обложили со всех сторон.
Он смаковал пиво, кто-то оставил на пляже, а я все поглядывал на женщину в красном купальнике. Она тоже поглядывала на нас, - женщины быстро устают от мыследеятельности.
Показалось? Или так и есть, она смотрела дольше на меня, чем на Щуку. Но опыта не хватало подойти к ней, а друг бубнил: "Не зацикливайся на том, что дорого обходится, не поддавайся тем, кто делает нас бесшабашными". Началось, увидел, что я с женщиной переглядываюсь. "Нет, - прочитал он мои мысли, - я имел ввиду музыку. Шум волн и крики чаек самодостаточны". Он кивнул в сторону женщины, до меня донеслись ритмы барабана и женское пение, чарующим я бы не назвал. Заскучала, включила радио, или Щуку надоело слушать.
- Все плохо, а что хорошо? - спросил я.
Он пристально посмотрел на меня и напомнил крылатую фразу:
- Родина женщины там, где ее любят. Вот и действуй в этом направлении. Робкий ты какой-то, не забывай, сколько тебе лет.
Парадоксальная ситуация: женщина поглядывала на меня, а я зачем-то нуждался в его одобрении. Назар бы сказал: залечили в больнице. Но ведь Щука ясно дал понять: иди к ней. Что делать, я не знал, женщина в любой момент могла уйти, и все, с концами. Она вдруг стала из бутылки лить воду на свои ноги. Только не это! Чтобы заглушить позыв к мочеиспусканию, я резко встал и направился к ней.
- Здравствуйте, меня зовут Спиридон.
- Это что, шутка? Ну, и дурак.
Она сгребла одежду в пляжную сумку и ускоренно удалилась. Я подумал, может, взять псевдоним, как Щука?
Следом поднялись мы, Щука стал ждать на остановке знакомого шофера, чтобы доехать бесплатно до дома.
- Не расстраивайся, женщин хватает. Какая прибьется, дай знать, пушу на ночь. Сразу говори, что хата есть, не все любят этим заниматься на природе. Не печалься, все будет, - утешил он на прощание.
Вскоре к нам прибилась Кристина с ожогами лица, рук и ног. Обычная история: выпила лишку и уснула на солнце. Ей надо было пересидеть где-нибудь в четырех стенах с крышей, чтобы залечить раны. Только не в подвале, она боялась крыс.
Щука жил далековато, в старом районе у железнодорожного вокзала. Перед выпиской из больницы оставил свой адрес и сказал, ждет меня в любое время. Помню, на следующий день, как мамуля забрала меня, поехал его искать. Обрадовался номерам домов, а то бы не подумал, что кто-то живет в двухэтажке с выбитыми стеклами, кое-где окна заколочены щитами. По этой причине в комнате Щуки было сумрачно. Зато, похвалился он, в подъезде жильцов почти не осталось, съехали, а желающих вселяться нет. На кухне был пожар, успел потушить, повезло, что дома был. Так и не понял, почему, могли с улицы что-то закинуть, хотя бы тлеющий окурок. После того случая закрыл окно металлическим щитом. Рама и дверь опалены огнем, потолок закопченный, а пол перекосился, - ходишь, как по палубе корабля, и голова кружится.
- Как говорил Нобелевский лауреат Иосиф Бродский, признак дурного вкуса - занимать место, на которое еще кто-то претендует, - объяснил он мне
Я подумал, что в этом смысле ему повезло.
А мне повезло с ним: друг - ума палата. Как-то я поделился ощущением, будто кто-то витает надо мной и следит, как незримое око.
- Это совесть, так мы ее воспринимаем, - дистанционно.
Ответ успокоил.
Кристине я обещал с утра поехать к другу, но замешкался, вышел к обеду, явился к Щуке под вечер. Он открыл и замер, увидев меня. Наверное, не один, но впустил. Посреди кухни на табурете сидела женщина в красном купальнике. Но в этот раз без купальника, плечи и ноги голые, торс обмотан полотенцем в красных маках на черном фоне. Черный цвет придавал грязноватый оттенок ее смуглой коже, но что было. Полотенце Щуке подарил Назар на день рождения.
- Знакомься, Лида.
Мог так не смотреть, я не дурак спрашивать о предыдущей Лиде.
Женщина царственно кивнула и повернулась к окну, я залюбовался классическим профилем.
Щука увел меня в комнату.
- Что-то случилось? Неприятности?
- Нет, с чего ты взял. Ко мне женщина прибилась. У нее ожоги, ей нужна крыша над головой.
- Извини, не сейчас.
И тут включилась музыка, пела женщина, скрипуче, как ножом по стеклу. Запершило в горле, я закашлял, проснулся и почувствовал, что мне надо в туалет. И тут я сообразил, что в его исчезновении виновата женщина в красном купальнике. Это она увела его, и теперь они вдвоем развлекаются в ее доме.
Свинство, если это так, я был зол, пока не вспомнил, как было на самом деле. Он сразу открыл и сразу согласился, чтобы я пожил у него с Кристиной. Настоящий друг. Только зря я остался ночевать у него, Кристину увели. Назар сказал, вроде мужик с жильем, на вид нормальный. Больше я ее не встречал.