С утра я спешила. Спешить ─ мое привычное состояние, а также опаздывать.
Только разбежалась в сторону остановки, толпа народу, маршрутки давно не было, неожиданно передо мной возникла женщина в тяжелом весе. На районе занимается распространением китайского зелья, жутко полезного, но ее мужу не помогло, он недавно перенес инсульт и с трудом передвигался. Я обходила ее стороной, слишком навязчивая. На языке вертелось: больной муж и нездоровая полнота ─ антиреклама зелью. Но мы соседи, а с соседями надо жить дружно.
─ Сегодня первое марта, погодка чудо, солнышко, деревья цветут, ─ слащаво заговорила она, ─ только гулять, но весной авитаминоз, у меня есть отличные поливитамины.
Мне бы поторопиться, но неловко игнорировать женщину после конфуза, случившегося с ней, как бы ее не обидеть. Я вглядывалась в ее лицо и гадала: знает ли она, что я знаю?
История случилась неделю назад, я вышла на прогулку с собакой в сторону моря и вдруг увидела на тротуаре группу из трех человек. Пожилой мужчина, опираясь на трость, неловко склонился над крупным телом, лежащим на боку. Воображение выдало драку со смертельным исходом. Второй, моложе и постройнее, с надеждой смотрел на меня. Это был Коля, мой бывший ученик, из хорошей семьи, давно окончил школу, университет и, говорят, где-то хорошо устроился.
─ Моя соседка, ей стало плохо, я вызвал скорую. Вы не посмотрите ее? ─ попросил он.
Не может быть, потому что быть не может. Увы, лежала она, распространительница китайского зелья. Не переела ли витаминчиков? ─ подумала я.
Муж тянул ее за руку, пытаясь повернуть, и ему удалось. Я присела рядом с ней и спросила:
─ Вы меня слышите? Вам плохо? Да? ─ Открылся глаз, направленный в мою сторону, но не сфокусировался, бессмысленный, как у пьяного, что тут же подтвердилось, потому что она просипела: "И за...и за... брос...", махнула рукой и уткнулась лицом в асфальт. Знаменитая песнь о Стеньке Разине и княжне, ─ хит возрастных компаний. Понятно, отмечала с мужем у моря День защитника и немного перебрала.
Коля смутился, отменять вызов уже поздно, в начале улицы появилась скорая, за ней бежали дети.
Из машины дружно выскочили два врача в синих костюмах, один склонился над женщиной, второй что-то разматывал, видимо, прибор для измерения давления.
Тот, который склонился, спросил:
─ Вы пили? Сколько выпили? Бутылку, две?
Она оживилась, приподнялась и самостоятельно села. Вот о чем ее надо спрашивать, вопрос должен быть конкретный: сколько.
Подошли люди, толпа росла, врачи суетились, я решила продолжить прогулку с собакой. Коля остался, ведь скорую вызвал он. Так и не узнала, чем кончилось. Теперь вижу, все обошлось, вид бодрый и напористый, не теряет надежды, что я раскошелюсь.
Она вдруг резко сменила тему:
─ Скажите, пожалуйста, старухе восемьдесят лет, все болит, жалуется с утра до ночи, никакой радости, всем надоела, зачем ей жить?
─ Как зачем? ─ не поняла я вопроса.
─ Будь у меня власть, я бы усыпляла тех, кому исполнилось восемьдесят лет. Незачем больше жить, только другим мешает. ─ Я оглянулась, на нас внимания не обращали. ─ Дожил до восьмидесяти и хватит.
─ А если человек здоровый?
─ В этом возрасте здоровых не бывает. Все хватит, освобождай место.
─ Вы понимаете, что говорите?
─ Понимаю. Но если я так считаю, имею право говорить.
─ Фашисты тоже считали, что незачем жить не только больным, но и целым народам, славянам, например.
─ Причем тут это? Я говорю, что думаю, а вы мне про фашистов, ─ обиделась она, а я еле сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего.
Ситуацию спасло появление автобуса.
На переднем сиденье у входа сидела девочка с рюкзаком за спиной, класс второй, возвращалась из школы. Она приподнялась, но я удержала ее и села на место в другом ряду.
В салон вошла худощавая женщина второй молодости в коже и ботфортах, девочка поднялась и уступила ей место. Женщина в расслабленной позе заняла всю скамейку и раскинула ноги. Оглядела рядом стоящую девочку, потрогала дно рюкзака:
─ Тяжелый, как ты его носишь? ─ посочувствовала она, но с места не сдвинулась.
Я предложила девочке сесть рядом у окна, но она испугано посмотрела на меня и отказалась. Я не удержалась от комментирования:
─ Девочкам нужны рюкзаки другой конструкции, чтобы вес давил сильнее на бедра, чем плечи. Но кому надо этим заниматься. А потом жалуемся на остеохондроз.
─ У меня его нет, я йогой занимаюсь, ─ сказала женщина.
Я оглянулась: никто на нас не смотрел, все уткнулись в телефоны. Но мой голос на остановке услышала Белка и залаяла. Я махнула рукой, все нормально, не переживай за меня, ─ и она легла под скамейку на свое привычное место
Белка ─ любимица нашего подъезда. В ее обязанности входит с утра провожать на работу молодых жильцов с четвертого и пятого этажей. Потом она лежит на остановке до вечера, пока они не вернутся с работы. По выходным ждет на крыльце пивного бара Димона, отца двух девочек ─ очаровашек. Летом сопровождает многодетную семью на море. Отклонения от традиционных маршрутов бывают, но не часто. Белка страдает ожирением, наша вина, перекармливаем, ─ и не любит лишних движений. На ночь ее забирает первый этаж.
─ Нельзя, чтобы собаки свободно лежали, где хотят, ─ завелась женщина в ботфортах. ─ Их вообще не должно быть. Только с хозяевами. Каково детям ходить по улице, если бродят собаки. Это опасно.
─ Опаснее человека зверя нет, ─ сказала я.
─ Человек звучит гордо, ─ неуверенным голосом проговорила женщина.
Желающих поучаствовать в дискуссии не нашлось. За окном поплыл пейзаж, автобус свернул на большую дорогу.