Лескская Акила : другие произведения.

Жрецы Смерти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.66*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вот, выкладываю в честь праздника.

   Часть 2. Жрецы Смерти.
   Как только я осознала эту мысль, молнией сверкнувшей в голове, меня затрясло. Пальцы в судорожном движении сжались на струнах, грубо обрывая мелодию, а голос внезапно исчез. Я не отрываясь смотрела на темного эльфа и пересохшими губами что-то беззвучно шептала. Для меня в этот момент исчезло все, кроме него. Киниль Митари озадаченно смотрел на меня, не понимая, что со мной, а я не могла сказать.
   Тишину нарушил осторожный голос Рэфила:
  -- Манела Раморэ, что случилось?
   Я перевела на него беспомощный взгляд и дрожащим голосом ответила:
  -- Н-ничего. Я не смогу дальше петь, простите.
  -- Хорошо, - Дани бережно приобнял меня за плечи, - пойдемте, манела менестрель, вам нужно отдохнуть.
   Эльф осторожно повел меня в комнату, великодушно указанную хозяином ресторана. После того, как я несколько раз едва не упала из-за подкашивающихся ног, Дани просто взял меня на руки, несколько жестко оборвав мои вялые протесты. Положив меня на кровать и укрыв одеялом, он присел на край и, закинув ногу на ногу, мурлыкающим тоном поинтересовался:
  -- Может, мне стоит остаться с вами, Раморэ?
   Обеспокоенные, встревоженные глаза никак не вязались с источающей соблазн улыбкой. Я покачала головой, слегка улыбнувшись в ответ, и села на кровати, чтобы подложить под спину подушки. Накатившая волной дурнота не застала меня врасплох, и я откинулась на подушку.
   В моей душе и голове царил полный разлад. Мысли и душа метались, как испуганные птицы в клетке. Я не знала, что думать и чувствовать, уж слишком это было необычно и непонятно. Да, я признаю, что темный принц мне нравиться, как мужчина, но мое сердце по-прежнему рвется к Валерию Налитани. Сомнения и желания раздирали меня на части, мне хотелось смеяться и плакать, кричать и стонать, умереть и жить дальше. Так я чувствовала себя, когда опоздала, когда упустила свое счастье.
  -- Спасибо, Даниэль, вы можете идти, - и, увидев скептично приподнятую бровь, я добавила, - мне просто нужно поспать.
  -- Может, все же стоит вызвать Целителя? - он в задумчивости потеребил свою серьгу.
  -- Ваша забота становится навязчивой, Даниэль, - недовольно нахмурилась я, но, увидев его виноватую, но вместе с тем нахальную улыбку, не удержалась и фыркнула от смеха.
  -- Вы больше не сердитесь на меня? - похлопал ресницами эльф и, пряча проказливую улыбку, прижал руку к груди, - я не смогу жить дальше, если буду знать, что прекрасная дама злиться на меня.
  -- На месте прекрасной дамы, - деланно серьезным голосом произнесла я, - я не смогла бы сердиться на вас, Даниэль.
  -- Можно, просто на "ты" и Дани, - мягко произнес эльф и чуть подался вперед.
   Его глаза заискрились, когда в них попал солнечный луч, пробившийся сквозь кружево ресниц. Я заворожено застыла, боясь спугнуть такое редкое мгновение, и едва дышала. Это необычное мерцание глаз заставило все мысли покинуть мою голову и сосредоточить все внимание только на них, на этих очах. Они переливались всеми оттенками синего - от бледно-бледного льдистого до полуночной синевы, затягивая, подчиняя своей воле. Мне показалось, что я падаю в эту переменчивую синеву, как в глубокий омут, и даже не могу противостоять той силе, что звала меня, звала сильнее, чем дорога. Сердце билось так, будто было готово выскочить из груди, а воздух с трудом проникал в легкие, огнем обжигая их. Я чувствовала, что мне сильно не хватает воздуха, и знала, что еще немного, и лишусь чувств, но не могла отвести взгляда. Внезапно волна нестерпимого холода обдала меня, а после сменилась таким же невыносимым жаром. И неожиданно я увидела, как из этой синевы поднимается что-то темное, голодное, и это что-то, увидев меня, рванулось в мою сторону...
  -- Danielle, - жесткий, холодный голос Рэфила клинком оборвал это видение, как тонкую нить, - veressta olissnia or terrehrek! Or terrehrek, Danielle! (Не смей трогать ее! Не смей, Даниэль!)
   Избавившись от наваждения, навеянного Дани, я увидела его лицо, искаженное жестким выражением, однако не портящее его красоту, а скорее, придавая ей совершенно другое очарование. Неотрывно смотрящие на меня глаза горели синими огнями, чуть приподнятая верхняя губа обнажает чуть длинноватые клыки, а напряженная поза затаившего хищника дополняла этот образ. Дикое, непокорное, но вместе с этим яростно красивое существо сидело передо мной, и я неотрывно смотрела на него, словно бабочка на огонь - смертельное, но зовущее наваждение.
   С невероятным трудом обернувшись на голос Рэфила, отводя взгляд, я увидела, как и его глаза переливаются всеми оттенками зеленого и золотого, и волосы цвета меди развеваются от неощутимого ветра. Эльф не сводил пристального, потустороннего, нагоняющего звериный ужас, взгляда от Дани и сжимал черную рукоять своего меча так, что я увидела, как побелели костяшки его пальцев.
  -- Danielle, - с нажимом позвал эльф, медленным, скользящим шагом осторожно приближаясь к нам, - Раморэ, прошу вас, медленно слезайте с кровати.
   Я не стала задавать лишние в этой напряженной ситуации вопросов и начала медленно двигаться к краю кровати под неотрывным взглядом Дани. Сейчас он не был тем обаятельным повесой, каким я стала его воспринимать. Передо мной сидел голодный хищник, видящий перед собой жертву, и уверенный, что он сможет ее съесть. Хм, что-то мне не нравиться быть на положении этой жертвы.
   Я осторожно, словно в руках была наполненная до краев чаша, слезла с кровати и пошла к двери, не сводя с эльфов напряженного взгляда. Они не отрывали друг с друга взгляда и что-то говорили друг другу, но не на певучем эльфийском, а на шипящем, и походили на рассерженных змей, а не на прекрасных Перворожденных. Я ожидала увидеть, как губы одного их них раздвинет длинный раздвоенный язык или же зрачки вытянуться в щели, но ничего такого не было.
  -- Han ashessen Shaass (Ты почувствовал Смерть?)?- прошипел Рэфил.
  -- Ashessen (Почувствовал), - хмуро кивнул Дани, - Shaass is-hash falih uss shiinlaf. Is-hash. Osf oho ofoso tiahn, uinass. (Смерть скоро придет за ней. Скоро. Полтора или два месяца, не больше).
   Недовольно нахмурив брови, я переводила взгляд с одного серьезного лица на другое. Мне не нравилось то, что они говорят так, будто меня нет в комнате, а это очень сильно задевает.
  -- Oissh fasseten ui litissn Kinilitiss (Мы должны сказать об этом Темному Принцу), - багряноволосый эльф нервно прошелся по комнате, по-прежнему сжимая рукоять меча.
  -- Ofasse (Зачем?)? - удивился Перворожденный с глазами цвета весеннего неба.
   Рэфил от этого слова перестал метаться по комнате и посмотрел на своего друга так, будто тот сказал несусветную чушь. Под этим взглядом Дани весьма заметно смутился, но все же упрямо повторил:
  -- Ofasse?
  -- Danielle, han hanaf or kalashase? Kinilitiss gessen Ramorelle - Daniass Fallahat (Даниэль, ты, действительно, не понял? Темный Принц и Раморэ - Связанные Судьбой!)!
   Раморэль? Эй, это ведь мое имя, только на эльфийский манер! Они явно говорят обо мне! Вот только что?
  -- Shoooo (Чтооо?)? - пораженно воскликнул Дани, - han or fallahan (Ты не ошибся?)?
  -- Простите, я вам не мешаю? - не выдержала я.
   Эльфы удивленно посмотрели на меня и синхронно моргнули, словно действительно забыли обо мне. Я рассерженно смотрела на них, злясь из-за того, что они разговаривали на другом языке, как бы давая понять, что этот разговор не для моих ушей.
  -- Простите, манела Раморэ, - повинно склонил голову Рэфил, медленно отпуская меч, - больше такого не повториться.
  -- Я хочу знать, что случилось, - твердо потребовала я, вспомнив, как падала в глаза цвета лазури, - что со мной сделал Дани? Из-за чего я тонула в его глазах, будто он вампир?
   Дани неловко отвел глаза при последнем вопросе и принялся теребить край одеяла, на котором по-прежнему сидел, поджав под себя ноги, обутые в высокие сапоги с острыми носами, хищно блестящие холодным, металлическим блеском. Дааа, одного удара будет достаточно, чтобы убить...
   Хм, а ведь эти эльфы очень сильно походят на убийц, именно на убийц, а не просто воинов. Движения плавные и скупые, экономящие силы, но в то же время, простой взмах руки может стать неотвратимым ударом. Пристальные оценивающие взгляды, скрытые под спокойствием и безмятежностью, я, хоть и с трудом, все же замечала. Или же их прически, в которых можно спокойно спрятать стилет. И самое главное, во время покупки лютни я много раз замечала странные взгляды, обращенные на эту парочку. Не сказала, чтобы они были благожелательными, скорее настороженно-ожидающими. Будто другие эльфы опасаются их. Что-то не ладное с моими новыми знакомыми. И мне очень сильно хочется знать, что с ними не так. Любое знание - это сила.
   Рэфил, усмехнувшись кончиками губ, покосился на своего друга и вышел, с нескрываемым злорадством бросив на прощание:
  -- Даниэль все вам объяснит.
   Эльф бросил гневный, но одновременно беспомощный, взгляд на захлопнувшуюся дверь, а после скрыл выражение своих небесных глаз под тенью ресниц. Мои брови опять недовольно сошлись на переносице. Я очень сильно не люблю, когда кто-то при разговоре со мной скрывает свои глаза, а вместе с тем и мысли. При этом просто очень сложно определить говорит ли твой собеседник правду или он лжет. А мне хотелось знать правду, какой бы она не была.
  -- Манела Раморэ, я даже не знаю, как вам и сказать, - развел он изящными руками.
  -- Говори так, как оно есть, Дани, - в моем голосе помимо воли проскользнула властная нотка, и это заставило меня досадливо поморщиться. Менестрель, не умеющий контролировать свои интонации, это просто убожество.
  -- Нууу, дело в том, - протянул эльф, явно стараясь оттянуть момент истины, - дело в том...вы не поверите...дело в том...дело в том, что нам хочется стать вашими спутниками, манела менестрель.
   Я скептично выгнула бровь, показывая свое отношение к этим словам. Ну-ну, так я и поверила. По их интонациям, разговор был о чем-то важном и значительном.
  -- Вритэ, - не удержалась я от словечка, которым так часто любила щегольнуть, и, заметив недоуменно дрогнувшие светло-золотистые брови, поправилась, - врешь.
  -- Нет, - покачал Дани головой, отчего его почти белые волосы с множеством заколок, похожих на заколки Дэймона, колыхнулись шелковым плащом, - это правда. Почему вы решили, что я могу вас обманывать, сладкоголосая?
  -- Дани, я не дура, - скривилась я и, подойдя к нему, приподняла его лицо за подбородок, тем самым заставляя его смотреть мне в глаза, - таким тоном, каким вы общались, не обсуждают какую-то там прогулку! И ты не ответил на мой вопрос: почему твой взгляд затягивает?
  -- Хорошо, - вздохнул эльф, только как-то обречено, - это свойство моего фиора, - и, заметив мой взгляд, пояснил, - моего...как бы это сказать?.. моего Клана. Обычно эта способность находится под контролем, но бывает такие моменты, когда она вырывается. Вы довольны моим ответом, манела менестрель? - он поцеловал мою ладонь, ранее державшую его подбородок, и вопросительно посмотрел мне в глаза.
   Я смотрела на него, и что-то заставляло меня думать, что это его далеко не самая опасная способность. Не так прост Дани, как хочет казаться, далеко не прост. Хотя очень хочется поддаться на обаяние этих лазоревых глаз и обворожительной улыбки, которой предшествовал жуткий оскал.
  -- Я пока не буду спрашивать, что же еще ты можешь, - я чуть склонила голову набок и рассеянно заправила упавшую на лицо Дани прядку за остроконечное ухо, - но теперь меня интересует правдивый ответ на простой вопрос: что ты обсуждал с Рэфилэлем? Я услышала свое имя на эльфийском манере, и это заставляет меня думать о том, что ваш разговор касался меня.
  -- Прекрасная, поверьте мне, сейчас я не могу сказать, - просительная улыбка коснулась его губ, а его руки мягко сжали мою.
  -- Не можете или не хотите? - подозрительно уточнила я, в который раз отнимая свою руку у него.
   Эльф открыл рот, чтобы вывернуться, но тут деликатно постучались в дверь:
  -- Светлый Даниэль, Его Темное Высочество желает видеть вас, немедленно.
   Тень облегчение проскользнула в голубых глазах, и Дани, рассыпавшись в извинениях, выскользнул за дверь, успев поцеловать кончики пальцев и послать мне воздушный поцелуй. Я недовольно вздохнула. Выкрутился, чтоб его...
  
   Киниль Митари стоял возле окна и задумчиво смотрел вдаль. Комната, в которой он находился, была погружена, если можно так сказать, в дневной сумрак, и в ней старательно выводил свои замысловатые трели соловей, сидящий на ветке растущего прямо из пола небольшого деревца с золотыми листьями. Позади темного эльфа стоял огромный стеклянный стол, заваленный бумагами, и удобное золотисто-белое кресло, на котором лежали перчатки. Все стены были скрыты шкафами, хранящие в себе политические секреты эльфов. Любой шпион отдал бы правую руку, чтобы взять хотя бы лист, но кабинет охранялся не хуже, чем сокровищница дракона. Невидные за шкафами стены и двери еле заметно переливались от большого количества заклинаний, наложенных на них. И если даже рухнет небо, комната останется целой и невредимой. Если эльфы что-то делали, то делали это вдохновенно и тщательно. Об этом знали все, поэтому часто богатые купцы и аристократы пытались нанять эльфийских магов, чтобы защитить свои сбережения. Вот только маги Эль-Шах-Ира редко когда соглашались выполнить заказ какого-то смертного. И еще поэтому так ценились вещи, зачарованные остроухими магами.
   Легкая мечтательная улыбка лежала на губах темного принца, и все, кто более-менее его знал, очень сильно поразились бы, увидев ее. Бедные, они привыкли к высокомерной насмешке, а не к такой светлой улыбке. Даже на своей помолвке со светлой принцессой Вивиэль его губы надменно изгибались, словно он делал одолжение какой-то убогой, а не особе, равной ему по положению. А здесь теплая, согревающая душу улыбка, кардинально преобразившая эльфа. Вместо холодного красавца принца Митаэлькэри, появился некто другой, более...человечный?.. Глаза больше не походили на золотой лед, а были чуткими, чарующими своей открытостью и нежностью. Маска презрительного высокомерия исчезла, обнажая истинную сущность и смягчая черты лица.
   Наконец, мы встретились, - с болью подумал темный эльф, криво усмехнувшись, - и лучше бы и дальше не встречались. Ты не знаешь, что тебе суждено умереть на моих руках. И мне нужно быть как можно дальше от тебя, чтобы это случилось очень не скоро. Прости, Раморэ, я не смог сдержаться, почувствовав, что ты совсем недалеко. Сегодня, ты поняла, что нам суждено любить друг друга. Хорошо, что ты не знаешь, чем это закончиться.
   Его горькие мысли прервал стук в дверь. С трудом вынырнув из болота раздумий, киниль Митари несколько раздраженно бросил:
  -- Войдите.
   В комнату осторожно вошли двое светлых эльфов, синхронно поклонившиеся темному принцу. Принц задумчиво посмотрел на них, подумав, что никогда бы не заподозрил в них тех, кого Перворожденные называют своим проклятием. Один- белокурый очаровашка с нахальными небесными глазами, волосы второго полыхали огнем, а глаза были зелеными, изумрудными, с золотыми крапинками. Они отлично маскировались под невинных овечек, однако ощущение какой-то смутной тревоги и напряжения появлялось всякий раз, когда кто-нибудь из них оказывался рядом. Но стоило чуть задеть их, как настоящая сущность расправляла в них свои крылья и обнажала клыкастую пасть. Дьяволы в облике ангелов, вот что про них можно было сказать.
  -- Узнали? - бросил темный эльф.
   Его сердце в надежде, что они не определили, что есть еще время, быстро забилось...
  -- К сожалению, - нахмурился Рэфил, поправляя манжеты, в которых прятались отравленные иглы.
   ...и после этих слов споткнулось, пропустив удар. Все уже решено...
  -- Кто почувствовал? - сухо спросил принц.
  -- Я, Kinilitiss, - выступил на полшага вперед Дани и склонил голову, - я почувствовал дыхание Shaass.
  -- Сколько? - киниль Митари постарался, чтобы его голос предательски не дрогнул.
  -- Не больше двух месяцев, - тихо и серьезно ответил голубоглазый эльф, с незаметным сочувствием глядя на принца, - но и не меньше полутора, - и, помявшись, неуверенно произнес, - простите мне мою дерзость, Kinilitiss, но вы знаете, что вы и манела Раморэ Daniass Fallahat?
  -- Да, - пустой, равнодушный тон, - знаю. И не смейте говорить об этом, кому бы то ни было, даже своим Старейшинам. Я приказываю: срок вашего приказа об охране менестреля Раморэ не ограничивается только этим днем. Впредь и далее, до самой ее Смерти, - протолкнул сквозь зубы это слово киниль Митари, - вы будете ее охранять. И будете охранять до своего последнего вздоха. Умрите сами, но не дайте умереть ей. Если первой умрет она, то следующими будете вы. Приказ понят, Предвестники Смерти?
  -- Да, - щелкнув каблуками, поклонились жрецы Смерти, и их прекрасные лица приобрели жесткое, почти жестокое выражение, - умрем, но спасем ее.
  -- Идите готовьтесь к дальней дороге. Свободны, - устало взмахнул рукой принц темных эльфов.
   Эльфы тут же испарились, будто их и не было.
  -- Со мной ты в большой опасности, Раморэ, - задумчиво произнес вслух темный эльф, - поэтому я отправлю тебя на поиски этого Дэймона. Через час я лично провожу тебя до мага.
   Он бросил неприязненный взгляд на стол, заваленный бумаги, и со вздохом мученика, принялся за дела, требующие его сиятельного внимания...
  
   Через некоторое время, почувствовав себя намного лучше, я решила прогуляться по городу, а заодно вызнать, почему все смотрят на Дани и Рэфила с опаской. Ведь неспроста же это! Разузнать о ком-нибудь никогда не составляет труда. Достаточно только найти местного сплетника, и вы узнаете все, что вам нужно и ненужно, в том числе. Ну и что, что это город эльфов? Думаете, им чуждо желание поделиться с кем-нибудь интересными, по их мнению, новостями? Вроде тех, с кем спит сосед или же что ланэджи надел дырявые носки (вот позор так позор!).
   Поблагодарив заботливого хозяина ресторана, я положила лютню в сумку и вышла на улицу. Оглядевшись, я увидела киниль Митари, не спешно направляющегося ко мне, и почувствовала, как екнуло сердце. Признаться, мне не хотелось встречаться с ним после того, что случилось. Я имею ввиду то, что я поняла о нас, но все же, взяв себя в руки, осталась на месте и обворожительно улыбнулась. Те, кто знает меня, давно заметили, что я в большинстве случаев начинаю ослепительно улыбаться, когда нервничаю или боюсь. Сейчас было и то, и другое.
  -- Здравствуй, Раморэ, - чуть склоненная серебристо-белая голова, означающая почтительное приветствие, - тебе уже лучше?
  -- Да, киниль Митари, - даже не тренированный глаз мог увидеть в моей улыбке напряжение, - спасибо.
  -- Я обещал проводить тебя к магу, - произнес темный эльф, и под золотым льдом глаз я уловила отблеск чего-то непонятного и пугающего, и это меня встревожило, - пойдем.
   Он протянул мне руку, и я, хоть и с некоторым колебанием, приняла. Если темный эльф и заметил это, то не подал виду. Мои холодные пальцы переплелись с его горячими, а после легли на согнутый локоть. Не ощущая жара его тела, я почувствовала себя немного спокойнее, по крайней мере, сердце перестало биться возле самого горла.
   Интересно, а он знает о том, что наши Судьбы переплетены? Я покосилась на безупречный и гордый профиль темного лица, не выражающий абсолютно ничего, и даже не знала, что и думать. Вернее, я не знала, какой вариант больше меня устраивает.
   Шли мы совсем недолго, от силы десять минут. За это время я, к своему удивлению, смогла расслабиться в присутствии принца крови, даже начала рассказывать какую-то веселую историю. Киниль Митари легко, искренне рассмеялся, и мне в который раз показалось, будто звон хрусталя переплелся с перезвоном серебряных колокольчиков. Дааа, если бы принц пел, то, наверняка, был бы Первым Голосом этого мира! Я сильно сомневаюсь, что существует кто-то, чей голос по очарованию сравниться с голосом темного эльфа. Впрочем, у него не было бы отбоя не только от поклонников голоса, но и от поклонниц, сраженных его чарующей красой. И мне суждено влюбиться в такое роскошное чудо? Это ведь не просто подарок Судьбы, это НЕБЫВАЛЫЙ ПОДАРОК! А я откажусь от него. Мне не нужны страдания, спасибо, этого добра я хлебнула столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Я не думаю, что смогу еще раз пережить крах своих надежд и мечтаний. Уж слишком сильно ранят душу осколки разбитых чаяний, оставляя после себя кровоточащие, почти не заживающие, раны, ноющие при малейшем напоминании. К тому же не стоит забывать, что киниль Митари в скором времени назовет принцессу эльфов своей женой. И мне нет места в его жизни. Я не могу делить любимого с кем-то еще. Мне хочется, чтобы он или полностью принадлежал мне, или был с другой. Или все, или ничего. Знаю, это низкие собственнические инстинкты, но ничего не могу поделать. Благородная кровь всегда неохотно делится тем, что принадлежит ей.
  -- Мы пришли, Раморэ, - послышался голос принца темных эльфов.
  -- А? - я, погруженная в свои раздумья, не сразу сообразила, что он мне говорит, - а, пришли.
   Киниль Митари толкнул дверь и галантно пропустил меня вперед. Я неуверенно шагнула в сумрак комнаты и тут же стала озираться, ожидая увидеть что-то необычное. Нууу, ничего особенного. Типичнейшая комната эльфа-мага: куча всяких амулетов, чучела, огромное зеркало, хрустальный шар на небольшом столике и вся остальная чепуха, не несущая в себе никакого смысла, однако, приводящая посетителей в благоговейный восторг. Помню, как сама сидела в такой вот комнате, жадно внимания словам мага, на деле оказавшийся простым учеником Академии Магии и абсолютно не смыслящий в магии предвидения.
  -- Добро пожаловать, - послышался тихий, мелодичный голос, и из угла, с неохотой покидая защиту тени, выступил эльф.
   Увидев его, я почувствовала, как мои глаза принимают форму кругов, потому что еще ни разу в жизни не видела столь...экзотично выглядящего Перворожденного, ни светлого, ни темного. Короткие, взлохмаченные до острого подбородка волосы, отражающие все цвета радуги. Насыщенный синий, ядовитый зеленый, ослепительный желтый, огненный красный и остальные цвета создавали причудливую гармонию. Пронзительные глаза цвета голубой стали, смотрящие одновременно с жесткостью и мягкостью, легкая улыбка, излучающая радушие и скрытую угрозу. Очень опасный и непредсказуемый тип, если может одновременно проявлять такие эмоции. На нем был синий с разноцветными разводами балахон с подпалинами. Ни один эльф не позволил бы своей одежде так ужасно выглядеть. А тут...Сказать, что я была ошарашена, это ничего не сказать.
   Увидев меня, маг склонился в грациозном поклоне. Крыльями взметнулись рукава мантии, когда руки прижались к груди, а он сказал:
  -- Я очень польщен тем, что менестрель Оставляющая посетила мою обитель.
  -- А уж как я польщена, - еле слышно буркнула я себе под нос и внятно произнесла, - ну что вы, я не столь хороша, чтобы лучший маг Эль-Шах-Ира склонялся передо мной.
  -- Ты недооцениваешь себя, Раморэ, - покачал среброволосой головой темный эльф, - твой талант велик.
  -- Я согласен с Его Темным Высочеством, - улыбнулся маг, - вы потрясли меня, а это очень сложно сделать.
   Я довольно покраснела и опустила глаза, чтобы скрыть гордый блеск. Если эльфы признали меня, как хорошего барда, то я действительно чего-то стою.
  -- Простите, светлый Эстиэль, - несколько суховато произнес киниль Митари, - но мы пришли сюда по делу.
  -- Что ж, пройдемте в мой кабинет, - несколько удивленно произнес чародей и пошел в глубь.
   Мы последовали за ним. Из-за того, что в комнате было темно, а мое ночное зрение было далеко не на высоте, я постоянно натыкалась на какие-то предметы мебели, порой не выдерживая и красочно, одним словом, высказывая свое отношение к миру. Эльфы, в отличие от меня, двигались так, будто было светло, хотя, всем же известно, какое у них хорошее ночное зрение. Говорят, что у темных эльфов, не важно каких, зрение такое, что они могут видеть в почти полной темноте. Сегодня я убедилась в этих словах.
   Набив очередной синяк на ноге и прошипев нецензурное слово на другом языке, я почувствовала, как рука принца темного эльфа скользнула ко мне на талию, мягко, но довольно властно, привлекая меня к нему и заставляя подстраиваться под линии его тела. Таким образом, мы стали, как единое целое, двигались синхронно, как старые партнеры по танцам, и я больше не натыкалась на тумбочки и другие твердые предметы. Конечно, киниль Митари координировал мои движения, плавно направляя и уводя в сторону, если на моем пути стояло препятствие.
   Я неожиданно для себя почувствовала почти забытое спокойствие и уверенность, а также еще что-то такое, чему нет слов. Это ощущаешь, когда рядом с тобой тот, кого ты любишь, но ведь киниль Митари я пока не люблю! Так почему я чувствую себя так, словно сейчас меня обнимает Валерий? Боги, помогите мне!
   Его Темное Высочество шло так, будто состояло из одной воды - невероятно плавно, без резких движений, и я, помимо своей воли, подстроившись под него, стала двигаться почти также. Словно по наитию, я прижалась щекой к камзолу и обняла его за пояс, тем самым еще ближе придвигаясь к нему, сливаясь в движениях, и нарушая все правила этикета.
   В какой-то момент, я отстранено отметила, что мы двигаемся так, словно, действительно, танцуем под слышимую только нам двоим музыку. Вот стремительно летим, а вот уже замираем в напряжении, чтобы вновь кружиться в хаотичном движении снежинок, грациозно огибая препятствия.
   Яркий свет ударил по глазам, заставив меня уткнуться в киниль Митари, а слезы от столь резкой перемены освещения побежать по щекам, чтобы почти тут же исчезнуть в ткани камзола темного эльфа.
  -- Простите, -смущенно произнес Эстиэль.
  -- В следующий раз предупредите, - довольно резко произнес принц темных эльфов, а потом осторожно приподнял мое лицо за подбородок и начал ласково и бережно вытирать соленые дорожки слез, - тебе следует обратиться к магу, чтобы он помог твоим глазам намного быстрее адаптироваться к таким перепадам освещения. Очень часто это решает исход многих битв.
  -- Киниль Митари, я менестрель, а не воин, - я смущенно отодвинулась в сторону, и пальцы темного эльфа, словно не желая отстраняться, прогладили мою щеку, - мне в моем мире не было нужды во владении боевыми навыками. О заклятии знает любой дурак.
  -- Заклятие? - заинтересованно посмотрел на меня эльф, до этого момента с недоверием глядя на то, как темный принц утирает следы от слез, и сощурил глаза, - хм, точно. И довольно интересное. Не обратимое, быстродействующее и мощное, раз действует даже в нашем мире...
  -- Эстиэль, - раздраженно одернул его киниль Митари.
  -- Простите, - улыбаясь, развел руками светлый эльф, - присаживаетесь.
   Мы сели в удобные глубокие кресла, а сам хозяин кабинета умостился напротив нас за своим столом. Положив руки на поверхность стола, он спросил:
  -- Итак, какие проблемы?
  -- Я потеряла своего проводника и хочу его найти, - прямо ответила я.
   Темные брови мага изумленно выгнулись.
  -- Потеряли? Как?
   Я кратко пересказала то, что со мной случилось. Светлый эльф озадаченно потер подбородок и закусил губу.
  -- Признаться, я даже и не знаю, что могло случиться, - тень извинения проскользнула в его голосе, - хотя, возможен такой вариант, как воздействие извне. Только вот какой силы должен быть этот маг, раз смог повредить межмировой переход...
  -- Светлый Эстиэль, - вздохнула я, обрывая эльфа, - я не хочу знать, почему меня и Дэймона раскидало по миру. Я просто хочу узнать, куда делся мой проводник?
  -- Вот это можно, - улыбнулся маг и щелкнул пальцами.
   Прямо на столе материализовался огромный, не меньше метра в диаметре, хрустальный шар с клубящимся внутри серо-синим, как грозовая туча, туманом. Я удивленно выгнула бровь. Помниться, маги моего мира авторитетно заявляли, что хрустальные шары не могут быть использованы в качестве всевидящих (ну-ну) зеркал из-за структуры и...и еще чего-то. Но, видно, в этом мире кудесники даже не догадываются об этом.
  -- Положите руки на шар, манела, - нараспев произнес Эстиэль, - закройте глаза и представьте себе своего потерянного проводника во всех подробностях.
   Я послушно закрыла глаза и вспомнила Дэймона. Отчего сразу вспомнилась его прическа. Пепельные волосы с заколками, мелодично звякающие, когда Дэймон поворачивался, затем изменчивые сине-зеленые глаза, походящие на океан, под стальными ресницами-тучами, легкая, слегка ироничная улыбка...И я с кристальной ясностью увидела его...
   С мрачной, недовольной миной мой проводник целеустремленно брел по болоту, окутанному густым, молочно-белым туманом. Одна рука напряженно лежала на рукояти меча, а другая держала висящий на цепочке светящийся камушек, и если он менял цвет на красный, то Дэймон резко сворачивал в сторону, а после возвращался на траекторию своего движения, словно он шел по дороге. Его цепкий взгляд обшаривал все вокруг, а пружинистая походка указывала на то, что в любое мгновение он готов стремительно атаковать. Хм, и где он нашел такое место, которое так и манит в нем прогуляться?
   Видимо, это я сказала вслух, потому что услышала задумчивый ответ киниль Митари:
  -- Это Туманные Болота, империя Чингис. И, как мне кажется, твой проводник движется в сторону ближайшего города. Кажется, это Фарбос.
  -- Действительно, Болота, - согласился с принцем маг, напряженно вглядываясь в шар, - ого, далековато. Не меньше недели пути.
  -- Замечательно, - с убийственным сарказмом произнесла я, убирая руки, однако шар и не думал перестать показывать мужскую фигуру в сером, - итак, мне пора.
  -- Ты прямо сейчас собираешься выезжать? - сошлись на переносице брови цвета снега.
  -- Да, - кивнула я, - все при мне. Кроме карты этого мира. Надеюсь, вы мне дадите ее?
  -- Нет, - отрицательно покачал головой киниль Митари и, увидев мой хмурый взгляд, добавил, - я дам тебе кое-что получше. Проводников, а заодно и хороших телохранителей.
  -- Зачем? - нахмурилась я.
  -- Раморэ, ты забываешь, что это не твой мир, - с вздохом напомнил мне принц темных эльфов, - здесь никто не знает о заклятии. И поверь мне, тебя никто слушать не будет, кроме, пожалуй, магов. Да и то, мне кажется, что они не будут спасать горе-убийц. Кстати, тебя еще убить хотят. То нападение было организовано для тебя.
   Я поджала губы, нехотя признавая правдивость слов темного эльфа.
  -- И кто это будет? - кисло поинтересовалась я.
   Чего мне не хватало для полного счастья, так это обвешанных оружием незнакомых громил, которые достали меня своим вниманием ужа давно.
  -- Небезызвестные тебе Рэфилэль и Даниэль, - успокаивающее улыбнулся Его Темное Высочество.
  -- Вы поручите ее охрану...- с откровенным ужасом посмотрел на своего будущего повелителя светлый эльф, - ИМ?
  -- Они смогут ее защитить, - сказал, как отрезал, киниль Митари, и я увидела, как золотые глаза гневно и угрожающее полыхнули.
   От этого у меня побежали "мурашки" по спине. Жуткое зрелище, должна признать. Впечатления от него хватит, чтобы получить инфаркт. Вон, как неровно мое сердце бьется, будто в любую секунду готово остановиться или же пустить в галоп.
  -- Но если, - не отступал Эстиэль, нервно выстукивая тонкими пальцами по столешнице стола замысловатую дробь, - если они не смогут сдержать...
  -- Слушайте, может, скажете мне, в чем дело? - невежливо вклинилась я в разговор, - почему светлый Эстиэль говорит о моих новых знакомых с таким ужасом?
  -- Просто Даниэль и Рэфилэль самые лучшие воины Эль-Шах-Ира, - пояснил мне темный эльф, - но они могут увлечься, если будет слишком много противников.
  -- И убить меня? - я почувствовала, как леденеет мой голос.
   Нет, не от страха в моем голосе прорезались холодные нотки. Я была возмущена. Мне в телохранители дают плохих профессионалов! Почему плохих? Да потому, что не один мастер боя не впадет в такое состояние, когда не сможет себя сдержать.
  -- Нет, не убьют, - отрицательно покачал головой Эстиэль, - просто могут очень сильно...напугать, - с непонятной язвительностью произнес он последнее слово.
   Хм, что-то везет мне на проводников. Один пропал, другие, как оказалось, могут довести меня до инфаркта, но, тем не менее, они хорошие воины. Киниль Митари прав, это не мой мир, где я могла совершенно спокойно заночевать на обочине дороги, не опасаясь того, что кто-то пожелает ограбить или убить меня. Здесь мне придется довольно туго, и поэтому отказывать от помощи не стоит.
  -- Что ж, надеюсь, что тех, кто пожелает убить меня, будет мало, - примирительно произнесла я, - итак, когда же я могу выехать?
  -- Через пару часов, - ответил киниль Митари, - вам нужно хорошо подготовиться, а это быстро не делается.
  -- Раньше у меня таких проблем не было, - глубокомысленно произнесла я, - менестреля везде кормили.
   Принц просто пожал плечами, будто извинясь за свой мир, который не прокормит пришелицу из другого мира.
   После этого мы распрощались с магом, который озабоченно хмурился и смотрел на меня с непонятной мне жалостью, словно провожает меня в последний путь, а мои новые знакомые - это проводники на тот свет. Напугать! О, да я однажды такое пережила в бытности аристократкой, что в меня порой закрадывается сомнение, что сильнее того раза никогда не испугаюсь. Дело в том, что было организовано покушение на мою семью, а так как я и отец были последними прямыми членами семьи А`Миланэ, то ничего сложного не должно было быть. Однако мы преподнесли убийцам довольно-таки неприятный сюрприз. Во что превратилось наше родовое поместье после засады, даже вспоминать не хочется - обгоревшие руины! А этому предшествовал настоящий Ад! Все полыхало, ревело, дико кричали горящие люди...Ужас! После той ночи мои волосы стали седыми, и маги потом возвращали мне их естественный цвет за круглую сумму. Ладно. Это все лирика и прошлое, нужно сейчас думать о будущем.
   Пара часов в приятной компании принца темных эльфов пролетели совсем незаметно, поэтому я была удивлена, когда подошедшие Дани и Рэфил с поклоном сообщили, что все готово и мы можем выезжать. С сожалением, мне пришлось прекратить довольно занятный разговор с киниль Митари и сказать:
  -- Прощайте, киниль Митари. Думаю, что больше мы не встретимся.
  -- Лучше, до свидания, - мягко поправил меня темный эльф, - я лелею надежду, что не в последний раз вижу тебя.
   В его голосе проскользнуло что-то странное, какой-то запутанный клубок чувств, который я не в силах была разгадать. Зато это смогли сделать Дани с Рэфилом. Понимающее изогнули кончики губ, не в улыбке, просто в поддержке.
   Задумавшись на секунду, киниль Митари вдруг снял с пальца серебряное кольцо в виде орла и протянул его мне со словами:
  -- Это один из самых мощных защитных артефактов, Раморэ. Я дарю его и хочу, чтобы ты носила его, не снимая, всегда. Оно сможет спасти тебя даже в самых безвыходных ситуациях.
   Я задумчиво посмотрела на кольцо, понимая, что не смогу принять его. Уж слишком ценным оно было, да и чего греха таить, будет мне постоянным напоминанием о златоглазом эльфе с серебристо-белыми волосами и божественно красивым голосом, перед которым я уважительно склоняюсь. Как только я соберу кровь потомков древнего мага, то сразу же вернусь в свой мир и постараюсь забыть обо всем, что случиться со мной в этом мире. И первое, что я попытаюсь стереть из памяти, так это будет принц темных эльфов.
  -- Я не могу принять такой дорогой подарок, - заложив руки за спину, я отступила от него, отрицательно качая головой, - вам он нужнее, чем мне, ведь вы особа королевской крови, а я простой менестрель.
  -- Позволь мне решать, кому это пригодиться больше, - непререкаемая нотка проскочила в его голосе, заставляя мои руки взять кольцо и надеть на палец, - тем более что таких колец у моей семьи еще много.
  -- Благодарю, - я присела в реверансе.
  -- Не стоит, - мягкость вернулась в его голос, - мне просто приятно сделать тебе подарок.
  -- Что ж, тогда и я сделаю вам подарок, киниль Митари, - я поискала в сумке браслет из закаленной в пламени дракона стали. Очень хорошая защита от меча, если противник надумает перерубить руку, держащую меч, - а вот и мой подарок. Простите, что такой простой...
  -- Простой, - усмехнулись темные губы, - сталь, закаленная драконом, на дороге не валяется.
   С тихим щелчком застегнулась застежка браслета на узком запястье принца темных эльфов, защитив руку принца почти на треть.
  -- До свидания, - взяв мою руку, киниль Митари поднес ее к губам, но не поцеловал, только легонько коснулся.
  -- До свидания, киниль Митари, - грустно улыбнулась я и пошла к своим знакомым, смиренно ожидающие окончания моего прощания.
   Я спиной чувствовала взгляд темного эльфа и, не выдержав, обернулась, чтобы махнуть на прощание рукой, но рука застыла, когда я столкнулась с его взглядом. Горько, печально и одновременно обречено смотрели на меня его золотые глаза под белыми облаками ресниц, словно он, как и Эстиэль, отправлял меня в последний путь. Да что они, сговорились, что ли? Я так быстро не намереваюсь умирать! Я здоровая и молодая девушка, в чьей семье все были долгожителями, а на меня смотрят так, будто я на следующий день собираюсь в гроб лечь! Или им так хочется найти повод, чтобы напиться? Тьфу, на них.
  
   Я подошла к своим новым проводникам и с удивлением увидела, что лошадей только две штуки. Не поняла, а где моя лошадь?
  -- Эээ...а на чем я поеду? - осведомилась я ядовито-ласковым тоном, - или вы надеетесь, что я пешочком, на своих двоих?
  -- Что вы, манела Раморэ, - похлопал ресницами Дани, - как вы могли подумать? Просто дело в том, что обычные лошади не смогут ехать рядом с нашими skaishe, а я и Рэфил не сможем сесть на других коней. Поэтому, вы, прекраснейшая, поедите со мной или Рэфилом, по вашему желанию.
   Я окинула светлых эльфов, кстати, выглядящих, как настоящие убийцы - черная одежда и куча скрытого оружия, и, что мне особенно не понравилось, что-то, очень похожее на косы, вот только лезвие, на конце этих черных палок было примерно такой формы G, только более вытянутое. И подумала, что поеду с Дани, с ним мне было намного легче, чем с Рэфилом, возможно, из-за его сдержанности и спокойствия, а также из-за прохладной вежливости. Дани был намного живее, беззаботнее, но вместе с этим он не казался противником менее опасным, чем Рэфил.
  -- Я поеду с тобой, Дани, - улыбнулась я, - до первой стоянки, а после уйду к Рэфилу.
  -- Как вам будет угодно, манела, - склонились в синхронном поклоне эльфы и вскочили в седла.
   Их черные, как безлунные ночи, кони довольно зло и неприязненно посмотрели на меня, и я вдруг поняла, что никогда не подойду к ним, если рядом никого не будет. Уж слишком сильно почувствовала, что эти, с позволения сказать, кони очень нехорошо ко мне относятся.
   Дани помог взобраться, посадив перед собой, и легонько тронул каблуками бока своего верхового животного. Skaishe сразу перешел в галоп, и я почувствовала, как ветер засвистел в ушах, а волосы, выбившиеся из косы, стали развеваться. На миг закрыв глаза, мне показалось, будто лечу, так плавно и быстро бежал конь Дани. Дааа, от таких лошадей не отказалась бы ни одна из королевских конюшен! Хм, а может, когда вернусь в свой мир, начать разводить такую породу для продажи? А что? Хорошая идея! Очень и очень быстро я разбогатею, построю огромный особняк, в который буду наведываться раз в три месяца, а потом, плюну, и отдам своему отцу этих коней. Я не смогу долго оставаться на одном месте, ведь я менестрель, и не стоит об этом забывать даже в мечтах.
   Почти до самого вечера продолжалась наша скачка. Я чувствовала, что скакуны могут бежать и дальше, однако наездники больше не смогли бы выдержать. Хотя мне так кажется, что это только из-за меня эльфы сделали привал, потому что выглядели они до безобразия бодрыми и свежими, будто и не они провели весь день в седле. Мое же состояние колебалось от очень плохо до отвратительного. Дрожали руки, место пониже спины и повыше ног не ощущалось вообще никак, да и ноги пребывали не в лучшем состоянии. Вот к чему приводит долгое отсутствие практики! Я ведь, как стала менестрелем, стала пешком ходить из города в город, кроме тех случаев, когда кому-то срочно требовалось мое присутствие, а такое бывало очень и очень редко.
   Спрыгнув с седла, Дани вопросительно посмотрел на меня, за что был вознагражден моей виноватой улыбкой:
  -- Дани, я вынуждена просить тебя о помощи. Помоги слезть, а?
   Фыркнув от смеха, эльф осторожно снял меня с коня и поставил на землю. Я уже было открыла рот, чтобы поблагодарить его, но тут с ужасом почувствовала, как ноги подгибаются. Не найдя ничего лучше, как вцепиться в Дани, я вымученно улыбнулась ему:
  -- Прости.
  -- Да что вы, манела Раморэ! - ослепительно улыбнулся белокурый эльф с озорными глазами цвета весенних небес, - я совсем не против, когда меня обнимают такие красивые девушки!
   Я почувствовала, как краска заливает мое лицо, и, гордо выпрямившись, осторожно отпустила его.
  -- Еще скажешь еще что-нибудь в таком духе, то отошлю тебя обратно! - пригрозила я ему.
   Дани честно постарался сменить нахальное выражение глаз на виноватое, но у него ничего не вышло.
  -- Сожалею, лучезарная, но Kinilitiss, Темный Принц, приказал нам ни в коем случае не оставлять вас, - ухмылка все же коснулась его губ, - а я не могу осмелиться нарушить прямой приказ.
  -- Рэфил, это правда? - требовательно поинтересовалась я у пурпурноволосого эльфа, обернувшись к нему.
  -- Да, манела менестрель, - что-то вроде улыбки проскользнуло в его глазах, когда увидел мое выражение лица, - мы обязаны защищать вас.
  -- Вы будете защищать меня только потому, что вам приказали? - серьезным тоном уточнила я, переводя взгляд с одного телохранителя на другого.
   Если они только из-за приказа будут охранять меня, то тогда не будут выкладываться в полную силу, и есть вероятность, что из нас кто-то умрет. И мне кажется, что этим кто-то буду я. Ведь почти всегда в бою гибнут неумехи, вроде меня, а не мастера боя.
   Эльфы быстро переглянулись между собой, и Рэфил ответил:
  -- Нет, не только потому что приказали.
  -- Манела Раморэ, неужели вы думаете, что я не смогу ради вас пожертвовать своей жизнью? - деланно возмущенно посмотрел на меня Дани.
  -- Вы еще не настолько хорошо знаете меня, чтобы решить, стою ли я ваших жизней, - покачала я головой.
  -- Ну, у нас впереди еще много времени, чтобы ближе узнать друг друга, - многозначительно мурлыкнул белокурый эльф.
  -- Нахал, - припечатала я.
  -- Почему? - голубые глаза посмотрели на меня обиженно-недоуменно, однако я видела, что на их дне плещется смех.
  -- Даниэль, - одернул его Рэфил.
   Я заметила, что багряноволосый эльф для Дани кто-то вроде учителя и старшего брата, постоянно приглядывающий за непутевым братцем. А что, по возрасту как раз подходит. Я давно наловчилась угадывать примерный возраст эльфов по их глазам, о которых действительно можно сказать, что это глаза души. Ни один остроухий не может скрыть мудрость прожитых столетий, как бы не старался. Так вот, по моим прикидкам, Рэфилу около пяти ста лет плюс-минус пятьдесят. А вот Дани я бы не дала больше двух сот, да и ведет он себя порой, как ребенок, играющий роль взрослого.
   Заметив, как повисло напряжение, я спросила:
  -- А мы есть будем или как? - и словно по заказу, обиженно заворчал желудок.
   Я увидела, как шевельнулись уши Перворожденных при бурчании голодного органа, а после напряжение испарилось, как роса под жаркими лучами солнца. Хм, что-то с ними не ладное.
  
   После сытного ужина, когда все мы пришли в благодушное настроение, я решила спросить то, что мучило меня:
  -- Рэфил, могу ли я вас спросить, ожидая правдивого ответа и искренность?
  -- Смотря какой вопрос, манела менестрель, - осторожно ответил Рэфил, глядя на меня своими изумительными глазами.
   Итак, сложный танец вопросов и ответов начался. Посмотрим, смогу ли я узнать ответы на свои многочисленные вопросы.
  -- Это касается вас, - я ожидала, что эльфы опять начнут сочинять какую-нибудь чушь, однако Рэфил лениво шевельнул кистью, разрешая, и я задала вопрос, тщательно подбирая слова, - в чем сущность вашего Клана?
  -- Я думал, что вам уже рассказали, - улыбнулся зеленоглазый Перворожденный, однако его улыбка не была веселой, просто движение губ, - почему вы спрашиваете, манела?
  -- Я заметила, как на вас смотрят другие, - я смотрела прямо ему в глаза, стараясь заметить любое изменение, однако изумрудные глаза с золотыми крапинками были безмятежны, как вода, - смотрят, как на убийц.
   Дани при этих словах подобрался, и на краткое мгновение его беспечность исчезла, сменившись чем-то жестким, беспощадным, но, заметив безмятежный взгляд своего собрата, вернул себе свой прежний облик повесы. Поймав взгляд лазурных глаз, я дала понять ему, что это не прошло мимо моего внимания, и теперь знаю, что образ легкомысленного эльфа - это всего лишь довольно искусная маска. Дани насмешливо изогнул кончики губ и чуть склонил голову, показывая, что понял меня и впредь будет осторожнее.
  -- Убийц, - повторил за мной Рэфил так, будто впервые произносит это слово, - мы не убийцы, манела Раморэ, мы...
  -- Рэфил, может не стоит?.. - обеспокоено прервал его Даниэль, его тонкие пальцы принялись теребить сережку, выдавая напряжение.
  -- Молодой ты еще, - покачал головой эльф, чуть улыбаясь, - хотя должен был уже давно понять, что нужно доверять тому, кто доверяет тебе. Иначе ничего хорошего не выйдет. Тем более, я согласился ответить на вопрос. Дело в том, манела Раморэ, что мы Предвестники Смерти, Ее жрецы.
  -- В смысле? - непонимающее нахмурилась я.
  -- Мы получили благословение Смерти, способность убивать одним прикосновением, если того пожелаем, - любезным тоном разъяснил мне Рэфилэль, - дар подчинять взглядом также входит в наш арсенал, но это самая слабая способность из всего, что мы можем. Также мы некроманты, и в наших силах поднять любое по величине кладбище... Вы боитесь нас, манела? - вкрадчиво поинтересовался он, внимательно глядя на меня.
   Признаться, мне стало страшно. Нет, не эльфы меня напугали, а то, что может случиться, если они не смогут совладать со своими талантами.
  -- Я боюсь не вас, Рэфил, а того, что вы не сможете в какой-либо ситуации сдержать свой дар, - честно ответила я и, подумав, добавила, - и все же я не поняла, чем вы отличаетесь от убийц.
  -- Убийцами становятся, а жрецами рождаются, - влез Дани, только сейчас его лицо было угрюмым, - мы не выбираем свой Путь, Путь выбирает нас.
  -- Как и менестрелей, - я понимающее посмотрела на них, - мы тоже невольны в выборе.
  -- У вас это бремя не часто передается по наследству, - эльф, чьи волосы были цвета царственного пурпура, горько улыбнулся, - а у нас передается. Я жрец в семнадцатом поколении. С самого рождения была предопределена моя судьба.
   До того, как я стала менестрелем, моя судьба тоже была решена отцом. Меня ожидал брак с влиятельным соседом, а после скучная семейная жизнь. Нет, все-таки я иногда не жалею, что во мне разгорелся Огонь и я стала бардом. По крайней мере, моя жизнь не была скучной и унылой.
  -- А вот я первый жрец, - вздохнул голубоглазый Дани, - вернее, я первый жрец за пять поколений. До этого все мои предки тоже были жрецами.
  -- В каком возрасте начинают проявляться ваши способности? - нейтральным голосом поинтересовалась я.
  -- Когда впервые ощутим присутствие Смерти, - изящно пожал плечами Даниэль, - мне было три года, а Рэфилу...
  -- День от роду, - сухо произнес он, - как только я "осчастливил" мир своим появлением, то моя дражайшая семья помогла мне быстро встретиться с Shaass, нашей повелительницей, что бы мои способности проявились как можно раньше.
   Я ошарашено покачала головой, подумав, что по сравнению с этими двумя, мне очень сильно повезло. А я-то постоянно ныла и стенала, думая, что хуже моего бремени ничего нет. Теперь знаю, что есть. Только вот не радует это меня, а наоборот, еще больше огорчает, что есть существа, которые еще несчастнее меня. Дааа, даже врагу я не пожелала такой участи - быть чужим среди своих. Я думаю, что не смогла бы выдержать тех взглядов, которые кидали на эту парочку. А они держатся и смиренно принимают свою судьбу. Я готова склонить перед их выдержкой голову, признавая их несомненное превосходство.
  -- На каком языке вы тогда говорили? - продолжила я свои расспросы, однако начала чувствовать себя неуютно, обнаружив в шкафах скелеты.
  -- Это внутри клановый язык, - Рэфил сладко потянулся, как кот, прикрыв глаза.
  -- И о чем вы говорили? - как можно небрежнее спросила я.
   Дани покосился на друга с недоверием, неужели и это он мне расскажет? Однако, к моему разочарованию, зеленоглазый эльф отрицательно покачал головой.
  -- Извините, манела, но мы не можем вам этого сказать, - и, увидев мое огорченное выражение лица, мягко добавил, - не сейчас, потом. Я обещаю.
  -- Но лучше вам не знать, сладкозвучная, поверьте мне, - веско произнес Дани.
  -- Вы еще больше разожгли мое любопытство, - неодобрительно посмотрела я на них.
  -- Есть вещи, манела, которые не следует знать, - с ледяной вежливостью оборвал мое желание расспрашивать на эту тему Рэфил, - чтобы спасть спокойно и жить долго.
   О, кстати о птичках!
  -- А сколько вам лет? - я решила узнать, сильно ли ошиблась в своих предположениях.
  -- А на сколько я выгляжу? - лукаво улыбнулся белокурый эльф.
   Я смерила его критическим взором, а после заглянула в синие глаза, безмятежные, словно море в хорошую погоду. Интересно, а какие они становятся, когда он сердится? Выцветают до льдистой голубизны или же становятся полуночной синевы? И то, и то подошло бы к цвету его волос.
  -- Лет так на двести, плюс-минус десять, - произнесла я и перевела взгляд на Рэфила, - а вот вам, Рэфилэль, я была дала пятьсот плюс-минус пятьдесят лет.
  -- Хм, впервые встречаю человека, который смог угадать примерный возраст Перворожденного, - удивленно посмотрел на меня остроухий с зелеными очами, - мне четыреста девяноста восемь лет.
  -- Сто восемьдесят шесть, - было видно, что для Даниэля его возраст больная тема.
  -- А имена как переводятся? - не унималась я, решив узнать о своих спутниках все, что можно, - и почему вас так назвали? Ведь эльфы просто так имена не дают, обязательно по какой-то причине.
   Должна же я знать, с кем буду делить кусок хлеба и место у костра?
   Эльфы как-то подозрительно обречено вздохнули и с некоторой тоской посмотрели на меня. А что я такого спросила? Или же они теперь раскаиваются в том, что разрешили мне задавать вопросы? Ну, не знают они поговорки - разреши менестрелю вопросы задавать, так он из тебя все вытянет. В моем мире редко кто согласиться отвечать на вопросы барда, если не установит рамки дозволенности.
  -- Мое полное имя Refilelle- Shaass, что дословно означает Возлюбленный Смерти, - эльф заправил за ухо упавшую на лицо прядку рубиновых волос, - меня так назвали, потому что я один из сильнейших жрецов четырех последних столетий.
  -- На самом деле, я не Danielle - Подарок, а Daanielle-Shaass - Одаряющий Смертью. Дааниэлем я стал, когда меня посвятили в жрецы, а Даниэль - мое имя, которое мне дали при рождении родители.
  -- То есть, ты не Дани, а Даани? - подытожила я.
  -- Но мне больше нравиться, когда меня называют Даниэлем. А что же ваше имя означает, манела? - изящно склонил голову набок Дани.
  -- Раморэ - Сияющая, - улыбнулась я, - я, кажется, девятнадцатая Раморэ в семье А`Миланэ. Вернее, была.
  -- Вы были благородной?
  -- Была. Теперь я менестрель, - я достала из сумки лютни и коснулась струн, - вы не против, если я спою?..
   Что-то меня прямо потянуло спеть о чем-то таком грустном. Быть может, это я так поразилась судьбой жрецов Смерти? Не знаю, просто вспомнилась старая, горькая песня, заставляющая задуматься о многом.
  -- О чем песнь?
  -- Об Ангеле Смерти. Я спою начало и конец, потому что она очень длинная.
  
   Есть Ангел Смерти; в грозный час
   Последних мук расставания
   Он крепко обнимает нас,
   Но холодны его лобзания,
   И страшен вид его для глаз
   Бессильной жертвы; и невольно
   Он заставляет трепетать,
   И часто сердцу больно, больно
   Последний вздох ему отдать.
   Но прежде людям эти встречи
   Казались - сладостный удел.
   Он знал таинственные речи,
   Он взором утешать умел,
   И бурные смирял он страсти,
   И было у него во власти
   Больную душу как-нибудь
   На миг надеждой обмануть!
   Почему ж теперь томит его объятье,
   И поцелуй его - проклятье?
  
   Смысл этой песни в том, что Ангел оживил умершую девушку, увидев страдания ее возлюбленного, вселившись в нее и отказавшись от Рая, - прервавшись, пояснила я, - и после того, как эту воскрешенную девушку предал этот самый возлюбленный, то....
  
   Ангел смерти молодой
   Простился с прежней добротой;
   Людей узнал он: "Состраданья
   Они не могут заслужить;
   Не награжденья - наказанье
   Последний миг их должен быть.
   Они коварны и жестоки,
   Их добродетели - пороки,
   И жизнь им в тягость с юных лет..."
   И так думал он - зачем же нет?..
   Его неизбежной встречи
   Боится каждый с этих пор;
   Как меч - его пронзает взор;
   Его приветственные речи
   Тревожат нас, как злой укор,
   И льда хладней его объятье,
   И поцелуй его - проклятие!..
   (М. Лермонтов. "Ангел Смерти").
  
   Прозвучал последний задумчиво-горький аккорд. Мы все погрузились в мрачные, тяжелые мысли. Проклятые, нашла о чем петь тем, кто и так постоянно встречается с этим пресловутым Ангелом! И почему я никак не научусь сначала думать, а потом делать?
  -- Простите, я не должна была, - повинно склонила я голову, - только настроение испортила.
  -- Почему же, - возразил Дани, подозрительно радостно улыбаясь, как будто нашел решение давно занимавшей его загадки, - теперь понятно, почему вы так боитесь умирать. Как там? Состраданья они не могут заслужить; не награжденья - наказанье последний миг их должен быть? То-то люди умирают с такой перекошенной мордой.
  -- Можно подумать, что Перворожденные счастливо улыбаются, - фыркнула я, обиженная за все человечество.
  -- Улыбаемся, - невозмутимо кивнул Рэфил, доставая пилочку и начиная приводить свои ноготки в порядок.
  -- Мы ведь всегда должны выглядеть прекрасно, манела, - посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц Дани, - это просто жизненная необходимость.
   Я смущенно кашлянула, подумав о том, как сейчас сама выгляжу. Встрепанные волосы, выбившиеся из косы, запыленная одежда и сапоги, наверняка, и лицо не в лучшем виде. Хм, и такое "чудо" в окружении прекрасных эльфов! Картина, достоянная кисти великого художника!
  -- Вы прекрасно выглядите, манела, - усмехнулся кончиками губ золотой эльф, заметив мои отчаянные попытки привести себя в относительный порядок.
  -- Ага, как после недельного загула, - хмуро поддакнула я, прекращая причесывать волосы, которые давно следовало помыть.
  -- Не переживайте, манела, скоро мы приедем в город, где вы сможете привести в себя в порядок, - успокоил меня Рэфил, на миг отрываясь от созерцания свои ногтей, - завтра днем мы уже будем в ближайшем городе империи Чингис Карлос. Ладно, ложитесь спать, завтра, как только наступит рассвет, мы выступим.
   Я тут же свернулась клубочком на своем плаще и заснула, доверив свою жизнь жрецам Смерти.
  
   Огненный всполохи с треском уносились в ночное небо, на краткие и частые мгновения освещая две высокие фигуры. Волосы одной из них полыхали костром, а у другой - лишь рыжевато-красные искорки. Их задумчивые взгляды скрестились на хрупкой фигурке, по макушку закутанную в плащ и сладко спящую.
  -- Даниэль, я, признаться, сомневаюсь в том, что мы сможем защитить ее, - тихо признался Рэфил, - она ничего не умеет! Да, знаю, что нам каким-то чудом удастся защитить ее жизнь в течение двух месяцев, но где гарантии, что она не станет увечной? За это Kinilitiss нас будет долго пытать, прежде чем убить.
  -- Ты, жрец Смерти, боишься боли? - Дани с деланным удивлением покачал головой, но потом вздохнул, - да, ты прав. Она слишком беспомощна, а мы не всегда сможем быстро прийти ей на помощь. Стой, - нахмурились его брови, когда он увидел одобрительный взгляд своего наставника и давнего друга, следящего за переменой его эмоций, - ты хочешь?..
  -- Это единственный выход, - спокойно передернул плечами эльф, но потом в его взгляде мелькнуло что-то непонятное и пугающее, - только мы уйдем вместе с ней. Я не буду заставлять тебя принимать такое...отвратительное решение, потому что сам понимаю, как трудно согласиться на это. Переплести свою жизнь, отказавшись от своего бессмертия, со смертным, чья жизнь в скором времени погаснет, это очень безрассудно. Тем более, что этого смертного ты знаешь всего ничего.
   Белокурый эльф внимательно слушал того, кто учил его держать в узде смертоносные способности, помогал переносить презрение сородичей и был просто другом, которому было не страшно доверять свою спину, опасаясь подлого удара. Сорвав травинку, он принялся сосредоточенно кусать сладковатый стебелек, обдумывая предложение. Отказаться от бессмертия, чтобы защищать менестреля, за которой всего через пару месяцев придет Владычица. Кто она ему? Никто, всего лишь новая знакомая, которую по приказу Темного Принца вынужден защищать ценой жизни. Ведь им недвусмысленно дали понять, что их тоже убьют, чтобы никто не узнал о том, что Kinilitiss и Раморэ были Связанные Судьбой. Так какая разница, когда ощутить поцелуй Смерти? Тем более, что его, так же как и Рэфила, Судьба уже давно предрешена.
   Дани поднял свои лазоревые глаза на Рэфила, смотрящего на танец костра. Он должен ему сказать.
  -- Рэфил, ты знаешь, что в Фиоре Хранящих Судьбу есть наши свитки? - обратился он к другу и, получив кивок, продолжил, - я однажды пробрался в их Хранилище и прочел свой и...твой свиток. Я узнал, что нас ждет, узнал нашу Судьбу.
  -- Идиот, - почти простонал Рэфил, с ужасом глядя на своего ученика, - как ты посмел? Забыл, что я говорил о том ,что может случиться, если узнаешь свою Судьбу?
  -- Нет, - покачал головой Дани, - не забыл. Только в данном случае, это поможет сделать выбор. Рэфилэль, мы свяжем свою жизнь с Раморэ и умрем вместе с ней.
   Эльф, чьи волосы полыхали всеми оттенками красного, закусил губу.
  -- Значит, все уже решено. Как только найдем жреца Жизни, который согласиться провести этот безумный ритуал, то сразу его проведем. А пока будем охранять по мере своих возможностей.
   Жрецы Смерти посмотрели друг на друга с холодно-циничной насмешкой, исказившей их лица и позволившей их темной сущности выглянуть. Они могли все и в тоже время ничего. Перворожденные эльфы, отмеченные благословением Той, которая была концом и началом всего, уже давно потеряли чистоту души, присущую их соплеменникам. Да и какая может быть чистота, если им приходилось на каждом уроке контроля своей своенравной силы проводить кровавые жертвоприношения? Или же то, что они каждый месяц ввергают в себя в такое состояние, когда шансы на жизнь или смерть одинаковы? И не всегда жизнь перевешивала. Зачем это надо? А затем, что только в этом случае им удается вновь обуздать беснующийся дар, который, вырвавшись на свободу и затуманив разум своего носителя, может причинить очень много бед. Именно из-за этого, жрецы, о чьем существовании не знает никто, кроме эльфов, почти всю свою жизнь проводят в Эль-Шах-Ире, в своих храмах, но при особой ситуации они покидают Лес. И тогда мир замирает, ощущая присутствие чудовищ...
   И чудовищам приказали сохранить жизнь смертной любой ценой. Что из этого может выйти, никто, даже великие боги, не знает.
  
   Дэймон устало брел по Туманным Болотам, держа перед собой ярко горевший амулет, ведущий его к ближайшему населенному пункту. Про себя сильвит грязно ругался, недоумевая, как это он не почувствовал, что кто-то извне ломает структуру портала. Только при переходе, он почувствовал, что что-то не так, и не успел предупредить Раморэ, шагнувшую вслед за ним, и теперь пребывавшая боги знают где. Что с ним сделают Лорды Теней, если узнают, что он потерял их последнюю надежду, Дэймону думать не хотелось. На что он может надеется, так на быструю и безболезненную смерть, да и то, вряд ли это будет. Если Лорды были чем-то недовольны, то причины, вызвавшие их досаду, долго и счастливо не существовали. Сколько раз его сине-зеленые глаза, похожие цветом на капризный океан Грозный, видели, как поступали с неугодными аристократы теней. И не каждый раз ему удавалось сдержать рвоту.
   Решив, что пора и отдых себе организовать, сильвит сел там, что только что стоял и щелчком пальцев вызвал маленький костер - на большее его сил не хватало. Даже чтобы высушить одежду, ему приходилось тратить очень много сил и после этого он чувствовал себя так, словно побывал в каменоломне. Сняв промокшие сапоги, Дэймон вытащил из своей походной сумки стальные палки, на которые и повесил сапоги, а сам придвинул ноги к костру, подумав, что все не так плохо, как кажется. Менестрель еще жива, о чем сообщал ему амулет, выданный Лордами, здорова и вроде бы помирать пока не собирается. Вот найдет он мага и все, хорошо, почти все его проблемы истают, как туман.
   Ободренный этими мыслями, Дэймон вытащил фляжку с хорошим вином и от души глотнул, почувствовав, как оно горячим нектаром пробежалось по его горлу, а потом ухнуло в желудок и начало согревать. Хм, да и в голову прилично ударило...Ой, как хорошо! Какой густой и красивый туман! И чего это все так не любят Болота? Симпатичное место! Уже слегка нетрезвыми глазами, сильвит лениво глянул в огонь и тут же пожалел об этом - его настигло Видение...
   ...Решительный взгляд золотисто-синих глаз, руки сжимают стилет с хрустальным лезвием и черной рукоятью...Острие клинка касается груди в том месте, где бьется сердце...Резкий выдох и движение, вгоняющее в податливую плоть холодный хрусталь...Карминовая кровь на белом шелке платья...Закрываются глаза...На губах умиротворенная и довольная улыбка...Темный эльф, прижимающий к своей груди безвольное тело...Безумный взгляд золотых глаз...Его губы что-то лихорадочно шепчут, а по щеке, словно жидкий бриллиант, бежит одинокая слеза...Дрожание ресниц, и ее губы что-то шепчут в ответ...Последний вздох, и ее тело постепенно исчезает...Ее нет, только стоящий на коленях среброволосый эльф с недоверием смотрит на пустые руки...Полный боли взгляд...ЕЕ НЕТ...
   Дэймон со всхлипом вздохнул, уронив голову на грудь. Пепельные волосы скрыли его лицо, выражающее потрясенное недоумение.
  -- Раморэ, зачем?..
  
   Как и обещали эльфы, в город мы прибыли в полдень. Я с любопытством оглядывалась по сторонам и едва не вываливалась из седла, но Рэфил каждый раз ловил меня. Правда, в самый последний момент. Хм, что вам сказать об этом городе? Да ничего интересного- город, как город! Только вот жители были занимательными. Яркие, кричащие цвета, словно горожане стремились перещеголять друг друга. У меня аж в глазах стало рябить. Да и покрой одежды был весьма...эээ...своеобразным. Женщины носили юбки с тааакие разрезами, что я стыдливо краснела и отводила взгляд, правда, я все же заметила, что под такими юбками есть штаны из полупрозрачной ткани. Хм, а что, оригинально! Мне, если честно, понравилась рубаха одного мужчины - насыщенный синий цвет и куча всяких кармашков с замочками! Прелесть!
  -- Ну, как вам империя Чингис? - с насмешливой вежливостью осведомился Рэфил.
  -- Очень своеобразная, - я обернулась к нему, сияя глазами, - и интересная. Никогда ничего подобного не видела!
  -- Это еще что, - заметил Дани, провожая заинтересованным взглядом хорошенькую девушку, - вот в более крупных городах еще не то увидите, манела!
  -- Только вот их на нашем пути нет, - заметил карминовый эльф, придерживая меня за талию, - только мелкие.
  -- А может, все-таки заглянем в какой-нибудь? - я вновь развернулась к нему и просяще посмотрела.
  -- Манела, я не думаю, что ваш пропавший проводник будет смиренно ждать, когда вы приедете, - суховато заметил он.
  -- Вы хотите, как можно быстрее, лишиться моего общества? - вздернула я бровь.
  -- Манела Раморэ, с вами я готов провести всю свою жизнь, - очаровательно улыбнулся Дани.
  -- А ты сможешь всю жизнь путешествовать, нигде долго не задерживаясь? - я чуть улыбнулась.
   Эльф странно посмотрел на меня, а потом перевел свой взгляд вдаль, словно увидел что-то интересное. На этой ноте наш разговор благополучно завял. Я непонимающее переводила взгляд с одного эльфа, на другого, видя только холодную отстраненность, словно я сказала что-то, что задело их больное место. Но ведь я просто спросила, сможет ли Дани стать вечным странником! И всего-то. Нет, я все больше и больше уверяюсь в том, что с моими спутниками не все так просто.
   Найдя довольно хорошую гостиницу, мы остановились в ней, чтобы нормально провести ночь. Мне выделили замечательную комнату с огромной ванной, наполненной горячей водой. Я умильно улыбнулась и, быстро сбросив вещи, легла, с наслаждением ощущая, как вода заключает меня в свои горячие объятия. Закрыв глаза, я погрузилась по шею, откинув голову на бортик, и вновь меня посетила странная картина...
  
   ...Я сижу перед зеркалом и критически смотрю на себя. Хищное, узкое лицо с резкими чертами, тонкие губы, кривящиеся в саркастичной усмешке, холодные сиреневые глаза странного разреза, светло-серебристая кожа и темно-фиолетовые волосы. Пальцы с длинными ногтями проводят по щеке и задерживаются на тонком шраме возле носа, и я недовольно и зло рычу, а потом резко встаю, заставив сиреневые, полупрозрачные крылья взметнуться. Смачно выругавшись, я подхожу к шкафу и достаю нечто, очень похожее на военный мундир. И точно! Плотно обтягивающие ноги штаны с шипастыми наколенниками, рубашка с высоким горлом, на котором железные полосы, плотный камзол с кучей кармашков и петелек на внутренней стороне. Последняя деталь - сапоги с железными, тяжелыми острыми носами на высоких стальных каблуках-клинках и перчатки с шипами на костяшках. Меч пристраивается на бедре, и все, я выхожу из комнаты и иду по каменному коридору, однако мои каблуки не стучат, выбивая звонкую дробь. Завернув за угол, я вхожу в огромный зал, в котором на огромном троне сидит мужчина с темно-дымчатыми крыльями и мудрыми, с легкой горчинкой глазами. Подойдя к трону на расстояние пяти шагов, я преклоняю колено и с трепетом смотрю на него, прижав сжатую в кулак правую руку к груди. Он мягким, стелящимся шагом спускается ко мне и мягко поднимает.
  -- Не стоит преклонять передо мной колено, когда мы наедине. Я тебе уже говорил, - ласковая укоризна в его голосе, а потом он сразу переходит к делу, - Жейсин, ты знаешь, что назревает в Агире - переворот, поэтому я даже не приказываю, а прошу -будь с этого момента рядом с наследником Асгъерра. Скоро все начнется, и я хочу подготовиться к грядущим неприятностям. Мне не хотелось бы отвлекаться на волнения, что с моим ребенком что-то происходит. Я буду спокоен, если буду знать, что рядом с Сэджэлем находишься ты.
   Серые глаза смотрят сквозь меня, и я вижу, как на их дне плещется усталость и тревога. Да, грядет переворот, который нарушит древние традиции агирцев, но вот к чему это приведет не скажет никто, даже оракул.
  -- Как пожелаете, Велиа-та, - я ощущаю, как долг опускается тяжелым бременем на мои плечи, но знаю, что никогда не подведу своего правителя, - я вассал Асгъерра, поэтому нет чести выше, чем охранять ребенка своего сюзерена...и друга.
  -- Спасибо, - еле слышно шепчет он.
   Я мнусь, желая спросить и боясь услышать ответ. Велиа-та видит мои колебания и отвечает на незаданный вопрос:
  -- Я не знаю, что будет со мной и Велиа-сиа. Скорее всего, нас убьют. Нельзя оставлять в живых врагов, способных отнять все, что ты получил.
  -- Может, вам стоит уехать? - задаю я глупый вопрос от отчаяния, закусывая губу, - переждать бурю?
   Он печально улыбается и качает головой, отчего его волосы, похожие на грозовую тучу, готовую обрушить на головы молнии, колышутся. Я чувствую, как опускаются вниз кончики моих губ, признавая, что выхода нет, что нужно принять бой. Бой, исход которого неизвестен. Вернее, мне так хочется думать. На самом деле, я знаю, чем все закончиться, и это знание железной рукой стискивает сердце.
  -- Не огорчайся, Жей, - пытается он утешить меня, словно я огорчаюсь по пустякам, - может, я останусь Велиа.
  -- Вы всегда будете Велиа, - я гневно кричу, сжимая руки в кулаки и чувствуя, как на глазах вскипают бессильные слезы, - всегда. Только Асгъерр!
   Я опускаю голову, чтобы он не увидел, как по щекам текут слезы и, срываясь с подбородка, с тихими шлепками падают на пол. Велиа-та мягко притягивает меня к себе, и я, уткнувшись ему в плечо, позорно всхлипываю - так себя не должен вести офицер, однако ничего не могу с собой поделать. Скоро не станет того, кто был мне близким другом, того, кто всегда меня понимает...Нет, я умру, но не позволю умереть ему!
  -- Ну-ну, Жей, - он гладит меня по непослушным волосам, - не надо. Ты уже давно взрослая и серьезная женщина, а им не полагается лить слезы, как дитю малому, по пустякам.
  -- Пустякам?!! - отчаяние сменилось дикой яростью. Я отшатываюсь от него, рыча и сжимая и разжимая кулаки, и сверкаю глазами. Слезы огорчения стали слезами гнева, гнева по тому, что он так беззаботно себя ведет и не понимает, что есть кто-то, кому без него будет плохо, - вы называете это пустяками? Да как вы можете! Вы хоть подумали, что будет с моим родом Эоалин? С другими не менее преданными вам родами? Что будет с теми, кто считает вас своим другом? Вы подумали, что будет со МНОЙ!!! - я кричала так, что величественные стены тронного зала отражали звук моего голоса, создавая эхо.
   Он виновато отводит глаза, и я с изумлением замечаю, как легкий румянец касается его щек. Он действительно не подумал об этом! Эх, Велиа-та, молод ты еще слишком, да и юношеская дурь все еще гуляет в твоей голове. Однако часто ты принимаешь поистине мудрые решения, не смотря ни на что. Только вот иногда ты забываешь...
  -- Извините, Велиа-та, - я горько улыбнулась, - мне нельзя было кричать на вас.
  -- Все правильно, Жей, - он прислоняется лбом к оконному алмазу (то есть, не стекла в окнах, а нарезанные на тонкие пластины алмазы вместо них - прим. автора) и устало закрывает глаза, - все правильно. Это ты прости меня за все. Я заранее прошу у тебя за все прощения, даже за сломанную в детстве куклу. Сейчас невозможно что-либо изменить...
   Дверь от сильного удара распахнулась, и в комнату влетел начальник личной стражи Аверт. Его глаза бешено горели, а правый рукав пропитался кровью. Увидев Велиа-та, он подлетел к нему на рванных крыльях и преклонил колено. Разбитые губы на залитом кровью лице прошептали:
  -- Началось!
   Велиа-та подобрался, выражение лица стало жестким и злым, и сказал:
  -- Ну, посмотрим, кто кого. Жейсин, быстро в детскую, защищать Велиа-сиа и наследника. Я скоро приду...
   Если вообще приду, - эти слова повисли в воздухе. Я поклонилась и выбежала прочь из зала...
  
   Я жадно стала хватать воздух ртом, желая избавиться от комка в горле, похожего на битое стекло. Чужая боль, чужой отчаяние и чужая горечь стальными тисками сжали мое горло, не давая дышать. Я знала, что это всего лишь тень эмоций, испытанных той молодой девушкой, однако и этого мне хватило. Что же со мной было бы, если я испытала это в полной мере? Мне кажется, что мое сердце просто не смогло бы выдержать такой эмоциональный груз и остановилось, прекратив бег крови и позволив моей душе покинуть тело. Боги, как же она сможет принимать здравые решения в такое время под грозовой тучей таких сильных переживаний?
   Брр, а вода-то уже давно остыла! Стуча зубами от холода, я быстро помылась и вылезла из ванны. Замотавшись в полотенце, я села на кровать и принялась расчесывать мокрые волосы, когда увидела ЕГО и почувствовала, как от страха сердце пустилось в галоп. ОН медленно прополз на середину комнаты и остановился, и, как мне показалось, стал смотреть на меня, шевеля усами. Я, чуть ли не подвывая от страха, залезла на кровать, прижимая руки с расческой к груди и не сводя с НЕГО взгляда. Когда ОН, в очередной раз, шевельнув усами, побежал ко мне, я не выдержала и закричала на пределе своих возможностей. Учитывая, что я певица, то можете представить, как громко и пронзительно я кричала.
   Дверь распахнулась, и на пороге возникли Дани и Рэфил со своими косами. Не смотря на свой испуг, я все же заметила, как преобразились эльфы. Их глаза мерцали точно так же, как и в тот памятный день, когда мои телохранители разговаривали на шипящем языке. Напряженное и страшное выражение исказило их лица, в этот момент не выглядящих прекрасными, я бы даже сказала, что красота эльфов исчезла, уступив место безобразию. Побелевшие костяшки пальцев, сжимающих древко оружия, и плотно сжатые губы. Эльфы были, как сжатая пружина, готовая в следующий миг распрямиться в смертоносном движении и начать крушить все, что попадется им на пути. Жрецы Смерти...
   Их взгляды пробежались по комнате, не обратив внимания на НЕГО, и удивленно остановились на визжащей мне. Я по-прежнему старательно и вдохновенно выводила букву "А", круглыми глазами глядя на своих доблестных защитников, взирающих на меня с искренним недоумением, и тыча пальцем в НЕГО, по-прежнему стоящего на середине комнаты и заинтересованно шевелящий усами.
  -- Манела, что случилось? - расслабившись, удивленно поинтересовался Дани и, поморщившись, попросил, - перестаньте, пожалуйста, кричать. У меня уже в ушах звенит!
   Я послушно замолчала, не переставая смотреть на НЕГО расширившимися от страха глазами.
  -- Может, объяснитесь? - с бешенной вежливостью осведомился Рэфил, прислоняясь плечом к косяку двери и вопросительно выгибая алую, словно кровь, бровь.
  -- Вы не видите ЕГО? - прошептала я.
  -- Кого - его? - в тон мне отозвался Дани, озадаченно хмурясь, - вы о ком, прекрасная?
  -- О ТАРАКАНЕ! - сделала я страшные глаза и тыкнула пальцем в страшное насекомое.
   Эльфы проследили за моим пальцем и, увидев виновника моего ора, принялись с интересом созерцать его. А потом Дани сделал такое, от чего я едва чувств не лишилась. Он осторожно подошел к спокойно сидящему ТАРАКАНУ и осторожно, я бы даже сказала, с нежностью взял ЕГО и, посадив на ладонь, поднес к своим глазам. Его тонкий палец погладил ТАРАКАНА по жесткой спинке, а губы изогнулись в умильной улыбке:
  -- Какой красавец!
  -- Красавец? - нервно взвизгнула я, не ожидая от него такой подлости, - ты называешь это чудовище красавцем?
  -- А что, разве не так? - невинный взгляд васильковых глаз и чуть приподнятые золотистые брови, - только не говорите, что этот малыш вас напугал!
   Малыш! Да это чудище длиной с мой указательный палец!
  -- Действительно, красавец, - согласился подошедший Рэфил и обратился ко мне, -манела, как такая красота могла вас напугать?
   Я лихорадочно пыталась сообразить - они серьезно или же просто шутят надо мной? Увидев их восторженно горящие глаза, я все же поняла, что они серьезно.
  -- У-уберите ЕГО, - заикаясь, попросила я, с мольбой глядя на эльфов, - прошу.
  -- Хорошо, - изящно пожал плечами Даниэль и вышел из комнаты, однако я услышала, как он проворковал, - у-ти, маленький! Обижают тебя всякие девицы...
   Я облегченно перевела дыхание и села на кровать.
  -- Оказывается, вы не умеете видеть истинную красоту и безобразие, манела менестрель, - склонил чуть набок рубиновую голову эльф, с задумчивым прищуром глядя на меня, - мне казалось, что тот, в ком горит Огонь, должен видеть истинную суть, а не иллюзию.
  -- О чем вы говорите, Рэфил? - недоуменно дрогнули мои брови.
  -- О том, манела, что вы так же слепы, как и остальные люди, - любезным голосом пояснил он.
   Я нахмурилась, стараясь понять, что это было. Тонкое оскорбление или просто констатация факта?
  -- Вы считаете, что ОН был прекрасен, а я это просто не увидела? - не верящее посмотрела я на невозмутимого эльфа.
  -- Именно это я и сказал, - передернул плечами Рэфилэль и покровительственно улыбнулся мне, - вы во власти иллюзий и стереотипов, манела, что я с прискорбием должен отметить. В плену того, что эльфы прекрасны, а тараканы ужасны.
  -- А разве не так? - беспомощно прозвучал мой голос.
   Эльф рассмеялся, но не обидно, а так, будто предвидел мой ответ. Откинув с лица волосы плавным движением, он подошел ко мне и сел, положив на колени свое оружие. Совсем на чуть-чуть склонил голову набок и заглянул вглубь моих глаз, вглубь моей души. Просто заглянул, не стал шариться в моих темных углах, как это сделали бы многие, и я это оценила.
  -- Я открою вам священный секрет всех эльфов, - певуче произнес он, как-то иронично смотря на меня, - и этот секрет не раз поможет вам, манела. Скажите, на что вы обращаете сразу внимание, когда видите меня?
  -- Ваши роскошные волосы и глаза, - немедленно отозвалась я, с восхищением глядя на сказанное, - такой насыщенный цвет волос и такие красивые глаза, что я начинаю завидовать вам.
  -- А вы не заметили, что впечатление от глаз и волос перекрывает впечатления от всего моего лица? - изящная рука обвела овал лица, - а теперь попробуйте отвлечься и посмотреть пристально на мое лицо, и вы будете удивлены.
   Я честно пыталась, однако Рэфил по-прежнему казался мне прекрасным, и только на восемнадцатой попытке смогла преодолеть барьер и была поражена до глубины души! Боги, красота эльфа разбилась хрустальным бокалом и ее осколки больно ранили мои убеждения. Иллюзия исчезла, и я увидела, что Рэфил далеко не так прекрасен, как мне казалось все это время. Я ошеломленно смотрела на чужое, почти некрасивое лицо. Легкие линии лица оказались резкими, немного неприятными, странные, ломаные линии губ, легкая горбинка на сломанном носу. Но больше всего меня поразили глаза, которые я до этого момента считала эталоном красоты. Они, опушенные красными ресницами, показались мне озерами с залитыми кровью берегами, и это было ужасное сравнения. Словно во сне, я дрожащими пальцами провела по скуле, после скользнула на нос и коснулась прохладных губ. Я надеялась, что это просто морок, что стоит мне коснуться его лица, как он рассеется, но по-прежнему передо мной было это несимпатичное лицо. Этого не может быть! Почему я раньше не замечала этого? Почему Рэфил казался мне идеалом красоты, а теперь меня начинает трясти от осознания его некрасивости?
  -- Как же так? - я еле шевельнула одеревеневшими губами.
  -- Все просто, - спокойно улыбнулся Рэфил и коснулся губами моей ладони, - это умение подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Учитывая нашу долгую жизнь, это искусство оттачивается до совершенства, и мы становимся теми прекрасными существами, коими вы нас представляете. Даниэль не врет, называя вас прекраснейшей. Вы действительно намного красивее многих наших дам, манела Раморэ. Да что там говорить, вы, люди, превосходите нас, Перворожденных, в своей красоте, просто не осознаете это. Вам с детства вкладывают, что эльфы - это идеал совершенства, и поэтому вы не видите правды. В своем мнении вы укрепляетесь, когда видите нашу природную пластику и слышите наши голоса. Вот так, манела.
   Я медленно моргнула, а потом с отчаянной надеждой вновь вгляделась в его лицо, будто ожидала, что это страшное видение исчезнет, и передо мной вновь появится прекрасный зеленоглазый эльф с пурпурными волосами. Однако, ничего не изменилось. Но нельзя ничего так оставлять! Я вновь провела кончиками пальцев по его щеке, с наслаждением ощущая мягкость его кожи, коснулась неправильных, асимметричных губ, а после запустила руку в теплый шелк волос. Гармония превращает все неправильное - в правильное, а некрасивое -в красивое. И у Рэфила эта гармония присутствовала. Он стал вновь красив, однако уже другой, неправильной красотой, такой, какую не сразу сможешь понять и оценить по достоинству.
   Изумрудные глаза с золотыми искрами внимательно следили за мной, а выражение лица было расслаблено непроницаемым, таким закрытым, что я не могла прочитать ни одну эмоцию, бушевавшую в нем, но все же поняла, что он напряженно ждет, что я скажу.
  -- И все же вы красивы, Рэфил, - тряхнула я головой, - только теперь уже иначе, и мне приятно смотреть на вас, как умирающему от жажды на кувшин с водой.
  -- Стоит мне только оставить их наедине, - послышался голос Дани, - как застаю в неприличном виде.
   Только сейчас я вспомнила, что на мне только одно полотенце, а моя рука все еще погружена в алые волосы Рэфила. Мое лицо было так близко к его, что я ощущала тепло его кожи. Стоит мне податься немного вперед, как наши губы сольются в поцелуе. Осознав эту двусмысленную ситуацию, я, вспыхнув, отшатнулась от невозмутимого эльфа, однако и в его глазах плескался смех, и вскочила с кровати, придерживая начавшее спадать полотенце, прикрывавшее мои ноги чуть ниже колен.
   В глазах Дани скакали смешинки, а губы расплылись в озорной улыбке.
  -- Нужно дверь закрывать, манела, если не хотите, чтобы вам мешали, - медовым голосом пропел этот нахал и демонстративно вышел за дверь, - не буду вам мешать! Развлекайтесь, голубки!
  -- Это не то, что ты подумал! - жалобно крикнула я ему вслед. Ответом мне послужил заливистый смех...
   Я беспомощно посмотрела на Рэфила.
  -- Даниэль иногда говорит, не думая, - грациозно поднялся он с кровати и пошел к выходу, - к сожалению, мне так и не удалось научить его думать. Спокойной ночи, манела.
   На прощание мне была подарена теплая, немного горьковато-задумчивая улыбка, и легкий поцелуй той руки, где полыхал лотос. Я смотрела ему вслед, поджав губы, думая о том, что этому эльфу нестрашно подарить свое сердце. Ну и что, что он жрец Смерти? У каждого свои недостатки, но ведь именно их мы и любим в тех, кто одарил нас своей любовью. Рэфил, обещаю, что когда-нибудь я напишу о тебе и всех жрецах Смерти песню, о вашем одиночестве и боли, о тоске по теплым чувствам и простого доверия. И мне хочется верить, что ты, багряноволосый эльф, окажешь мне великую честь и станешь мне другом.
   Вздохнув и закрыв дверь, я легла спать, чтобы провалиться в омут кошмаров...
  
   Каменные своды пещеры освещаются только несколькими свечами, которые сжимают в руках фигуры в темных балахонах с накинутыми капюшонами. Присутствующие монотонно читают странную молитву или заклинание, не знаю, и качаются из стороны в сторону, словно во сне. Их движения тягучие и замедленные, будто двигаются в чем-то вязком. И вдруг их голоса становятся резкими и пронзительными и на самой высокой ноте обрываются, замолкая. А после опустившуюся тишину на мелкие кусочки разрывает отчаянный, наполненный искренним страхом женский крик. В этот зал затаскивают молодую девушку, и в ней я узнаю себя...
   У меня встрепанные, грязные волосы, сосульками висящие по обе стороны лица, наполненные животным ужасом глаза, и кривящиеся в немой мольбе сухие, потрескавшиеся губы. Не смотря на это, на мне красивое черное платье с алой вышивкой и изящное колье из крупных рубинов. Меня укладывают на каменный алтарь и застегивают стальные браслеты на запястьях и лодыжках. Я вновь кричу, но меня наотмашь бьют по лицу и приказывают замолчать, и я закрываю рот, начиная дрожать. По моим щекам струятся слезы отчаяния и страха, блестящие в свете свечей крошками стекла, которые собирают в склянку. Алтарь обступают и вновь начинают что-то монотонном бубнеть, и самый главный достает из рукава своего балахона кривой черный нож. Рука взлетает в замахе, а потом лезвие летит мне в грудь...Я закрываю глаза...
   Мой страшный сон прервал ожесточенный стук в дверь и взволнованный голос белокурого эльфа:
  -- Манела, откройте!
   Я открыла глаза, чувствуя, как бешено бьется мое сердце, не давая дышать, и села. Глубоко вздохнув, я поднялась с кровати и открыла дверь. Дани влетел в комнату, быстро оббежав взглядом комнату, а после облегченно вздохнул.
  -- Вам приснился кошмар?
  -- Да, - поморщилась я, зябко передергивая плечами, - извини, что заставила тебя волноваться.
  -- Вы достояны любого волнения, манела Раморэ, - чуть улыбнулся он, отвешивая шутливый поклон, - и любой драгоценности мира.
  -- Ты мне льстишь, - покраснела я, отводя взгляд, - не стоит.
  -- Да, не стоит, - согласился Дани со мной, - поэтому говорю искреннюю правду: ради вас я готов мир перевернуть, чтобы порадовать. Ладно, одевайтесь, нам пора выезжать.
   И он удалился, однако не забыв послать мне очередную светлую улыбку. Я улыбнулась ему в ответ и принялась собираться. Однако липкая паутина кошмара не покидала меня, заставляя вздрагивать от любого шороха и крика. Слишком сильно страшный сон походил на реальность, слишком сильно я почувствовала страх...
  
   Погода была просто замечательной! Ярко светило солнце, пели птички и на небе не было ни облачка! Просто замечательно! Я с наслаждением вдыхала немного сладковатый из-за распустившихся цветов воздух и наигрывала простенькую мелодию на лежащей на коленях лютне. Она отзывалась чистыми, красивыми звуками, так подходящие к тому настроению, что окружало нас.
   Мы ехали по пустынной дороге, идущей через довольно приветливый лес, уже который час никого не встречая, что озадачивало и настораживало моих спутников. По их мнению, на этом тракте должно быть много купцов, ведь эта дороге ведет к столице Чингиса - Хану. Я видела, что их руки сжимают рукояти мечей, готовые в любой миг отразить внезапную атаку. И только это показывало, как эльфы напряжены.
   Дани о чем-то весело рассказывал, перебрасываясь с Рэфилом шпильками и остротами, и вообще вел себя, как маленький ребенок, впервые вышедший из дома и увидевший много чего интересного. Помниться, мне говорили, что все эльфы - это дети, которые играют мудрых взрослых, ведь только ребенок из-за своей пластичной психики может выдержать груз столетий. Кажется, я начинаю соглашаться, вот только это не относится к Рэфилу. У него было непроницаемо-вежливое выражение лица, глаза смотрят на мир серьезно и с еле уловимой холодной иронией, а во всей его позе видно недоверие к миру, будто его часто и сильно пинали. Я хотела бы посмотреть на того самоубийцу, рискнувшего чем-то вызвать недовольство Перворожденного, чьи волосы неукротимым огнем полыхают в лучах солнца, а глаза похожи на цветной лед. Возлюбленный Смерти, а что, ему подходит.
  
   Его глаза - подземные озера,
   Покинутые царские чертоги.
   Его уста - пурпуровая рана
   От лезвия, пропитанного ядом;
   Печальные, сомкнувшиеся рано,
   Они зовут к непознанным усладам.
   Он может улыбаться и смеяться,
   Но плакать...плакать больше он не может.
   (Н. Гумилев. "Портрет мужчины").
  
   Слова сами вырвались из меня, и я увидела, как вздрогнул Рэфил, словно над его головой щелкнул кнут. Болезненно медленно он повернул голову ко мне, и я сжалась, увидев его холодный взгляд и улыбку, больше похожую на волчий оскал.
  -- Что это? - его тон был таким, что мне показалось, будто кто-то провел мягким пером по спине.
  -- Огонь, - скинула я вину на свой источник Вдохновения, - иногда он и не такое выдает. Простите, если мои слова задели вас, Рэфил.
  -- Нет-нет, просто...я не ожидал такое услышать, - исчезли оскал и холод взгляда, однако в его позе все равно осталось что-то такое, что заставляет боязливо ежиться, - слишком неожиданные слова. Лучше, спойте что-нибудь красивое, манела.
   Я кашлянула и стала перебирать в памяти красивые песни, вернее, те, которые я считаю красивыми. Задумчиво пропела лютня, и я только открыла рот, чтобы озвучить первый куплет, как что-то, неуловимо быстро пролетев, легко коснулось моей щеки, и Дани, с которым я ехала, резко дернул меня вниз, стаскивая с седла и валя на землю. Не успела я даже понять, что случилось, как белокурый остроухий так же резко, почти грубо, за руку вздернул меня на ноги и загородил меня собой. И только сейчас я, любопытно выглянув из-за широкой спины своего охранника, заметила, что нас окружили бандиты в количестве не менее тридцати штук. У каждого в руке был арбалет или лук, а также довольно хорошие мечи. Я испуганно сглотнула и прижала к груди свою лютню, словно она могла меня защитить.
  -- Чем могу помочь? - с яростной вежливостью осведомился Рэфил, поудобнее перехватывая древко своеобразной косы.
  -- Благотворительностью, - в улыбке обнажил гнилые зубы один из бандитов, - ну, все деньги, что у вас есть, лошадей и девицу.
  -- Извините, но они сами нам нужны, - с еле уловимой иронией отозвался Дани, - может, вас что-нибудь другое устроит?
   В ответ они выстрелили. Я зажмурилась, ожидая, как стрелы вопьются в мое тело и нестерпимая боль накатит на меня гигантской волной, однако ничего такого не произошло. Эльфы спокойно отбили более двух дюжин стрел и насмешливо улыбнулись. Их темные сущности выглянули из глаз, омертвив взгляды и бросив тень жестокости на лица.
  -- Даниэль, думаю, ты легко справишься с этим сбродом и быстро догонишь, - внезапно спокойно, с ленцой произнес Рэфил, -пойдемте, манела, вам не следует смотреть на это.
   Резкий взмах косы и пятеро мужчин падают мертвыми. Эльф брезгливо морщит нос и берет меня на руки, перешагивая через трупы. Наши нападающие были ошарашены такой скоростью и безразличием, поэтому не сразу сообразили, что нужно делать. Рэфил посадил меня на своего коня и легонько пощекотал его своими каблуками, посылая в легкий галоп. Я ошарашено обернулась, увидев, как эльфа с васильковыми глазами взяли в кольцо, а из кустов выходит еще дюжина...
  -- Рэфилэль, вы что с ума сошли? - закричала я, оборачиваясь к нему, - неужели вы действительно думаете, что Дани справится с ними со всеми?
  -- Конечно, - слегка удивился моему всплеску эмоций эльф, - он ведь посвященный жрец, а не ученик. И если что, его skaishe ему поможет. Не стоит беспокоиться, манела, для него это всего лишь легкая разминка.
  -- Мне все равно, - процедила я, - поворачивайте!
   С тяжким вздохом, Рэфил развернул skaishe и все тем же аллюром направился к той поляне, где мы бросили бедного Дани. Деревья скрывали от моих глаз картину того, что там происходило, однако не глушили звук. Я с замиранием сердца услышала звон мечей и отчаянные крики и судорожно вцепилась в переднюю луку седла. Придержав коня, мы остановились на краю поляны.
  -- Вот видите, манела, ничего страшного с ним не случилось, - прозвучал у меня над ухом голос эльфа.
   Я не обратила на его слова никакого внимания, потому что все мое внимание было сосредоточенно на том, кто раньше был белокурым повесой-эльфов. С трудом я признала в этом...существе своего Дани. Горящие неподдельным удовольствием бирюзовые глаза, кривящиеся в жесткой, нет, жестокой ухмылке губы и хлещущие плетьми светло-золотистые волосы. Коса в его руках, казалось, жила собственной, чудовищной жизнью. Один взмах и смазанный от скорости разворот, и вот двух нападающих уже нет. Они безжизненными куклами с пустыми глазами падают на землю, а из перерезанных глоток течет и впитывается в землю красная кровь. Я, еле оторвав глаза от этого жуткого зрелища, облизываю пересохшие губы и вижу, как заряжают арбалет, чтобы выстрелить в спину Дани. Мне хочется закричать, предупредить его, но голос мне отказывает. Я в бессилии смотрю, как нажимают спусковой крючок и...Летящая в спину стрела оказывается переломленной пополам у ног эльфа, а сам он бескрылой птицей взлетает в прыжке, чтобы в следующий миг неудачный арбалетчик встретился с его Госпожой - Смертью.
   Если смотреть только на того, кто совсем недавно был очаровательным и нахальным эльфом, то может показаться, что он танцует. Отточенные, летящие движения рук, ноги выплетают затейливый узор на поляне и невероятная грациозность. Кажется, что он полностью отдал себя во власть слышимой только им одним музыки и для него мир перестал существовать - только танец, только плавные движения и красивые прыжки. Такое ощущение, что на поляну с небес сошел бескрылый ангел. Да, ангел, но это Ангел Смерти...
   Я зачарованно смотрела на танцора Смерти и думала о том, что этот танец великолепен, как бушующая стихия. Да, она порой уносит жизни, но она прекрасна в своей необузданности и силе. Нас тянет к ней, как ночных мотыльков к огню, не смотря на то, что знаем, чем это может для нас кончиться. Я любоваться этой яростной красотой, затаив дыхания и содрогаясь от осознания ее силы. Но лучше всего это делать на расстоянии, чтобы ненароком не задело. И все же, если бы у меня будет выбор, как умереть, то я не отказалась бы от ласки яростной стихии, на миг почувствовав себя частицей этого великолепия.
   Дани был великолепен, как молния. Яркий, прекрасный и завораживающий, но смертельно опасный. Его ласка заканчивалась для противников одним - смертью. Я жадно пила красоту этого боя, уже не ужасаясь тому, что умирали люди, потому что стала воспринимать это, как должное. Они стали для меня еще одними танцорами, так заканчивающие свое выступление.
   Всего за каких-то десять минут мой телохранитель справился с тремя, нет четырьмя дюжинами разбойников. Вся поляна была заполнена причудливо лежащими трупами, а трава стала алой от крови. И посреди этой кучи трупов стоял эльф с довольным, как у кота, объевшегося ворованной сметаной, выражением лица. Его глаза искрились так, словно он встретил свою возлюбленную, подарившую ему чудесную ночь любви, а губы, измазанные чужой кровью, посетила блаженная улыбка. Я смотрела на него и не могла поверить, что передо мной мой знакомый. На поляне стоял незнакомый эльф, сжимающий косу с причудливым лезвием, и удовлетворенно смотрящий на дело рук своих.
  -- Молодец, - скучноватым голосом похвалил его Рэфил.
   При звуке голоса своего друга, Дани в прыжке развернулся, выставив перед собой лезвие косы, но, увидев нас, расслабился и улыбнулся. Признаться, я содрогнулась от этой улыбки. Настоящий кот, довольный тем, что сцапал зазевавшуюся птичку. Только сейчас я более-менее поняла, что такое жрецы Смерти...Это ЕЕ поклонники.
   Дани подошел к нам и, увидев в моих глазах ужас, смутился:
  -- Что-то не так, манела Раморэ?
  -- У тебя кровь на лице, - еле шевеля языком, произнесла я, все еще находясь под впечатлением от жуткой красоты сражения и его улыбки.
  -- О, - только и сказал он, вытаскивая из чересседельной сумки платок. Его skaishe тыкался бархатными губами ему в лицо, словно хотел слизать алую влагу, но эльф, недовольно фыркая, отталкивал его локтем, - так лучше?
   На его золотистой щеке я увидела небольшую царапину.
  -- Тебя задели, - пустым голосом произнесла я и, поддавшись вперед, провела пальцем по ней.
  -- Рано я тебя похвалил, - сухо произнес Рэфил, говоря так, словно выносил смертный приговор, - тебя задели. И кто? Какие-то лесные разбойники. Видимо, придется продолжить твое обучение.
  -- Ладно вам, Рэфил, - заступилась я за насупившегося Дани, - все равно победить почти пятьдесят разбойников - это не струны порвать! Подумаешь, царапина! Я бы еще поняла, если руку или ногу ранили, а здесь...
  -- Манела, - даже не оглядываясь, я поняла, что эльф досадливо поморщился, - при той подготовке, что прошел Даниэль - это не просто царапина, это ЦАРАПИНА.
  -- Ну и что? - не отступала я, - даже мастера допускают ошибки.
   Что-то похожее на недовольный рык заклокотало в груди Рэфила, но с его губ не пролился ни один звук.
  -- Поехали дальше, - с гневным спокойствием произнес он.
   Я увидела, как мне благодарно улыбнулся Дани, однако в его глазах все равно была обида, горечью полыни ощущающаяся на языке. Конечно, Рэфилэль для него кумир, и его сухие, обидные слова ранили самолюбие. Я сама вдруг обиделась на красноволосого Перворожденного и подумала, что до самого конца нашего пути буду ехать с Дани. Вот так!
  
   Вечером, сидя у костра, я решила задать вопрос Дани, начавший меня мучить с тех пор, как увидела наслаждение в небесно-голубых глазах, когда он убивал.
   Я надеялась на откровенность, потому что когда вы наедине, то легче признаться в чем-нибудь. Почему наедине? Так потому что Рэфил ушел на разведку, и возле костра сидели только я и Дани, а над нами простиралось звездное небо с почти полной луной. Романтика...Только вот вопросы я решила задавать далеко не романтические.
  -- Дани, - осторожно обратилась я к нему, - можно тебя спросить?
   Увидев, как вытянулось его лицо, я поспешила добавить, еле сдерживая смех:
  -- Обещаю, что вопросов будет меньше сотни...ладно, пятидесяти...хорошо-хорошо, не больше тридцати! Больше не проси, - взмолилась я, увидев его жалостливые глаза.
  -- Что вы хотите знать, великолепная? - сдался он, откладывая в сторону точило.
  -- Ты обещаешь, что ответишь мне честно? - въедливо поинтересовалась я.
  -- Если только это не будет касаться секретов Фиора Жрецов, - предупредил Дани, располагающее улыбаясь, - спрашивайте.
  -- Тебе нравиться убивать? - в лоб спросила я, пристально на него.
   Невинная синева глаз, приятная, ничего не значащая улыбка и краткий, лаконичный ответ:
  -- Да.
  -- Почему? - сразу спросила я.
  -- Почему? - задумчиво повторил он и принялся в задумчивости теребить сережку, а потом посмотрел на меня, - На это сложно дать ответ. Можно сказать, что это моя сущность. Что я чувствую? - предупреждая мой следующий вопрос, произнес эльф, - скажите, вы сможете описать любовь? Именно то, что вы чувствуете, когда любите?
   Я озадаченно нахмурилась и открыла рот, чтобы сказать, но слова так и остались непроизнесенными, потому что я поняла, что не смогу объяснить это.
  -- Вы чувствуете любовь, когда убиваете? - попыталась я связно выразить свою мысль.
  -- Не совсем то, - качнул белокурой головой эльф, - но очень на это похожее. Первое время я пугался этого, но потом понял, что это все же другое, хотя невероятно похоже на любовь. А почему вы спросили, манела Раморэ?
  -- Я увидела выражение твоих глаз и улыбку, - ответила я, - у тебя было такое лицо, будто ты встретил любимую.
  -- Вы не видели Рэфила, - потянулся всем телом Даниэль, сладко жмурясь, - вот это выражение для него, а не для меня. Я всего лишь Одаряющий, а не Возлюбленный. Могу ли теперь и я задать вопрос?
   Я подозрительно сощурилась, увидев его взгляд, но тем не менее, дала своего согласие.
  -- У вас есть любимый?
  -- А ты хочешь занять это вакантное место? - вздернула я брови.
  -- Значит, пока вы свободны, - ослепительная улыбка коснулась его губ, - и у меня есть шансы!
  -- Не думаю, - холодный голос Рэфила заставил меня вздрогнуть, - ты знаешь ответ на свой вопрос, Даниэль, так зачем спрашиваешь?
  -- Я хотел знать ответ из уст манелы, - с некоторым вызовом посмотрел на своего наставника Дани, - разве это запрещено?
  -- Это просто глупо, - эльф раздраженно откинул с лица пряди волос и сел напротив нас, поджав под себя ноги.
  -- А откуда вы знаете есть ли у меня дама...тьфу, рыцарь сердца? - недоуменно выгнула я бровь, - вы что-то знаете. Я по вашим глазам вижу. Отвечайте!
  -- Манела Сияющая, вам лучше лечь спать, - тоном, больше всего похожий на приказ, произнес Рэфил, тяжело глядя на меня.
  -- Да как вы смеете говорить со мной в таком тоне? - от возмущения стала я задыхаться, гневно сверкая глазами, - кто дал вам на это право?
   Неожиданно Рэфилэль улыбнулся, и его глаза стали затягивать меня, усыпляя. Уже практически во сне, я услышала его теплый, почти нежный, убаюкивающий голос:
  -- Вам нужно поспать, манела. Завтра трудный день. И...я прошу прощения за свою несдержанность и грубость.
   Я сердито засопела и заснула, пообещав себе, что как только проснусь, то закачу ему неприличный и громкий скандал. С этой теплой мыслью я отдала себя в руки сну, даже не подозревая, что произойдет ночью...
  
   Дэймон с сомнением посмотрел на костер и не верилось ему в то, что он окажется там, где его пропавшая подопечная, не смотря на горячие заверения мага города Фарбос. В город сильвит пришел еще днем, где договорился с магом о ритуале перемещения, который возможен только ночью. Уставший от брожения по Болотам, Дэймон не вникал в то, что ему возбужденно говорил толстяк-маг, нашедший в древнем фолианте заклинание перехода с помощью стихий и нашедший добровольца, читай - подопытного. И вот теперь он расплачивался за свою невнимательность. Отступать было нельзя - как никак, были заплачены последние деньги, и возвращать их ему даже и не думали собираться, а драться с магом - заранее проигрышно.
  -- А я не сгорю, пока буду стоять? - скептично уточнил Дэймон.
  -- Не должны, - неуверенно протянул маг, вытирая грязным платком лысую макушку, - первая часть заклинания, по свидетельствам книги, как бы превращает огонь в иллюзию, однако огонь остается огнем, только безвредным.
  -- Ну давайте, начинайте, - вздохнул сильвит, заранее мысленно прося прощения у всех, кого ему довелось обидеть.
   Толстяк довольно потер ладошки и чуть ли не бегом кинулся к фолианту. Заунывно произнес заклинание и махнул рукой Дэймону, начавшего размышлять о том, что он еще слишком молод, чтобы умирать. Вздохнув так, словно идет на плаху, он осторожно подошел к костру и, не почувствовав жара, закрыл глаза, шагнул в него. Не ощутив ровным счетом ничего, сильвит открыл глаза и увидел, что язычки огня ластятся к нему, как шкодливые щенята, не причиняя вреда. Переведя дыхание, он немного расслабился.
  -- Вы живы? - заботливо осведомился маг-экспериментатор, не услышавший предсмертных воплей.
  -- Пока да, - отозвался подопытный.
  -- Замечательно, - обрадовался успеху толстяк, - тогда продолжаем. Представьте себе того, с кем вы хотите оказаться.
   Взметнулся костер, полностью скрывая сильвита, а потом опал, рассыпавшись искрами.
   Сам же Дэймон за секунду до этого с ужасом увидел, как загорелась его одежда, и еще раз попросил прощения у всех обиженных. Однако боли не было, только нестерпимый жар и состояние невесомости, длившееся не больше секунды, и все.
   Когда сильвит моргнул, то увидел, что стоит посреди костра в лесу, и тут же вышел из него. Не успел он и шага сделать, как ему в шею уперлись два лезвия. Его сине-зеленые глаза удивленно расширились, когда он увидел эльфов, сильвитов, в черных одеждах. Жрецы Смерти. А они-то здесь причем? Он же Раморэ искал, а не запретную тайну Эль-Шах-Ира!
   Глаза красноволосого зло сощурились и его голос хлестнул Дэймона, словно плетью:
  -- Отлученный.
  -- Мое почтение, жрец Смерти, - церемонно поздоровался с ним Дэймон, - и тебе мое почтение, молодой жрец.
  -- Что ты здесь делаешь? - потребовал ответа голубоглазый.
   Как иногда Судьба любит шутить, - усмехнулся про себя сильвит, - жрец Смерти - блондин с небесными глазами. Обычно такие жрецы Жизни, Целители, а не безжалостные убийцы, влюбленные в Смерть. С такими лучше не встречаться на узкой тропке- столкнуть в пропасть и не заметят- и желательно правдиво отвечать на их порой странные вопросы.
  -- Я просто ищу одну девушку, - решил честно ответить он, - менестреля, как бы дико это не звучало.
  -- Как тебя зовут?
  -- Дэймон.
  -- Как зовут девушку, которую ты ищешь?
  -- Раморэ, еще ее называют Оставляющей.
  -- Думаешь?.. - посмотрел на своего друга Даниэль.
  -- Да, - отрывисто кивнул другой и первым убрал традиционное оружие жрецов Смерти - sgass, - это тебя она искала.
  -- Раморэ здесь? - с надеждой поинтересовался Дэймон.
   Его наградили холодными, пустыми взглядами лазоревых и зеленых с янтарными крапинками глаз, а после неохотными кивками. Найденный проводник почувствовал, как у него отлегло от сердца, и немного успокоился.
   И неожиданно зеленоглазый спросил:
  -- У тебя были Видения насчет нее?
  -- Да, - от неожиданности правдиво ответил сильвит, - я видел, как она умрет. Только не знаю, когда.
  -- Через пару месяцев, - криво улыбнулся Рэфил, - мы это почувствовали. Но тем не менее, мы должны оградить ее от...серьезных травм. Отлученный, у тебя есть еще сила жреца Жизни?
  -- Меня не отлучали, это я сам ушел, - скривился Дэймон, - и да, сила у меня есть. Но зачем она вам? Неужели Раморэ ранена?
  -- Манела Раморэ, - поправил его белокурый Дани, - нет, манела не ранена. Мы хотим провести ритуал Единения.
   Сказать, что Дэймон обалдел, это ничего не сказать. Связать свою нить жизни, отказавшись от бессмертия, со смертной, которая через пару месяцев умрет, это было безумием. В истории эльфов такое случалось раз пять, не больше. Никто не хотел терять свое относительное бессмертие.
  -- Зачем? - пораженно выдохнул он.
  -- Это единственный способ обеспечить ей наиболее эффективную защиту, - сухо произнес старший жрец, - и ты нам в этом поможешь.
  -- Но какое вам до нее дело? - недоуменно поинтересовался Дэймон, не ожидая ответа.
  -- У нас нет выхода, - тихо ответил Дани, - либо мы умрем с ней, либо не с ней. Я выбираю первый вариант. Ну что ж, давайте начнем, а то скоро утро.
   Они подошли к безмятежно спящей девушке и опустились возле нее на колени. Дэймон сел напротив Раморэ, Дани - справа, а Рэфил, соответственно, - слева. Последние взяли руки менестреля в свои, и потом каждый достал свое ритуальное оружие. У бывшего жреца Жизни - это слегка изогнутый нож с бело-голубым лезвием и такой же рукоятью. У жрецов Смерти - мечи с необычными лезвиями - не цельная сталь, а хрустальное кружево- и черными рукоятями.
   Эльфы сделали надрезы на своих и Раморэ запястьях, пустив кровь, и приготовились. Дэймон начал произносить слова ритуала:
  -- Я, Deimonelle-Litil, соединяю нити Судьбы двоих в одну. Слушай меня, жрец Смерти. Ее дыхание- твое дыхание, ее жизнь - твоя жизнь, ее смерть- твоя смерть, отныне и навеки вместе, - после его кивка, Рэфил соединил свою кровоточащую правую руку с левой рукой девушки, беспокойно завозившуюся на теплом плаще, - именем Жизни, я вас соединяю! - сильвит капнул своей кровь на соединенные руки, - укрепи связь, жрец Смерти.
  -- Именем Смерти я соединяю нас, - Рэфил наклонился и чуть коснулся своими губами ее губ, выдохнув, а после глубоко вдохнув.
   Тоже самое повторилось и с Дани, только руки были другими. После завершения ритуала, ранки у связанной теперь троицы быстро затянулись, а на их месте появилась еле видна татуировка в виде сплетенных знаков Жизни и Смерти. Вымыв руки и себе, и спящей девушке, погруженной в навеянный сон, эльфы до самого утра начали обсуждать детали совместного сосуществования. Всем известно, как ненавидят друг друга жрецы Жизни и Смерти. Что ж, их путешествие обещает быть не скучным.
  
  
Оценка: 4.66*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"