_____

Автобиография "Красивые, двадцатилетние"

Можно сказать, что, несмотря на собственные предубеждения, жизнь Марека Хласко была довольно интересна, если смотреть на нее с той лаконичностью, которой пишутся "Красивые, двадцатилетние". Истинная (энциклопедическая) биография этого человека, последнего этапа жизни, включает в себя такие пункты, как месяц в тюрьме, 262 дня в психиатрических клиниках, две попытки самоубийства и ранняя смерть в 35 лет, где так и неизвестна причина - несчастный случай или самоубийство. Основная мысль изданных в 66-ом году мемуаров - осознание смерти, причем писатель-пессимист вкладывал в это несколько большее значение, чем физическое. "Человек, который кончился" - именно это понятие подойдет к Хласко, используя его же терминологию. Можно сказать, что уже с тридцатилетнего возраста наступает его полное истощение, хотя знакомые утверждали, что он по натуре был таким человеком. Как и многие, свои произведения он начал с романтической темы, но уже тогда у любви его героев будто бы и нет будущего, и самые разные причины ставят крест на светлых чувствах. С 56-ого года, предположительно, с рассказа "Страсти", о враче, завидующему человеку, покончившему с жизнью, в сюжетах Хласко место неизбежности и рутины занимает смерть. Возможно, оттого приговор польских критиков и был суров, что это его литературная точка - 22-летний молодой человек пишет об осознании смерти. Впрочем, писать-то молодой человек продолжал, и даже дал себе слово, что если до сорока лет не станет широко известным, то займется чем-то другим.

Несмотря на говорящее название, молодежного тут нет, Марек появляется на ее страницах уже молодым писателем, а круг его общения - обычно взрослые люди, либо производящие такое впечатление. Да, и сам Хласко, будучи достаточно взрослым человеком со скептическими взглядами не намерен погружаться в мироощущение этих самых "двадцатилетних". Даже о своей единственной любви, он напишет слишком поздно и невзначай, а главной темой послужит культурная жизнь Польши периода оккупации, в которую и хотел войти писатель. Может даже показаться, что сатира "Красивых, Двадцатилетних" имеет что-то общее с юмором, ведь лаконичность и остроты большей части биографии дадут фору многим художественным романам этого направления, а абсурдность некоторых образов и ситуаций будут балансировать на грани выдумки и реальности, отчего в стилистике появляются нотки, отдаленно напоминающие латиноамериканский магический реализм. Впрочем, фантастика и Хласко в этой жизни, не встречались, и даже если он упоминает какие-то художественные произведения, то оценивает их исключительно с позиции жизненной достоверности, Естественным даже кажется, что автор поздно узнает о такой забавной штуке, как художественный вымысел, подразумевающий собственноумно придуманную историю. Поэтому все произошедшее с автором в автобиографии идет тоном: "с какой стати вообще врать", ведь на момент написания, он уже выехал из Польши и прекрасно понимал, что назад не вернется.

Поговаривают, что у Хласко было достаточно денег, чтобы не работать и прожить скромную жизнь одинокого холостяка. Хоть популярным писателем он не стал, его литературные работы печатались и приносили стабильный небольшой доход. Другое дело, что сущность этакого бродяги без гроша в кармане, перебивающегося случайными заработками на самых богомерзких предприятиях, стала для этого человека образом жизни и источником вдохновения. Он скитался по Европе, и Израилю, жил у друзей и конфликтовал с чиновниками. Не пугал его даже риск здоровью, ведь, в конце концов, он всегда мог подыскать себе чистенькую работенку, но, по видимому, именно в кругу работяг чувствовал свое место. Из записок о Польше можно вывести и то, что он сторонился лицемерия, всех тех факторов, которые заставляют человека врать и представлять публике ложные идеалы.

Конечно, человеку не знакомому с польской культурой, большинство имен не скажут ничего - это министры культуры, писатели, режиссеры (тут, разве что Роман Полански - исключение), критики и журналисты. Однако, наибольшую ценность представляет стиль, где в сатирическом ключе описана действительность. Хласко в ней не столько автор, сколько персонаж, иногда меряющий на себя шкуру главного героя, со своими проблемами и принципами, со своими взглядами на кино и литературу того времени, герой, пытающийся быть в своем времени, вместе с людьми, но тем не менее, не находящий места в мире. И зачастую, как хороший писатель, он самоустраняется, позволяя отступлениям и сторонним историям выходить на первый план. Можно сравнить его и с летописцем, который оказался никому не нужен, в сложившихся обстоятельствах тяжелого времени без принципов и идеалов, потому как общество, да и власть имущие, были запуганы частыми переворотами и сменяющимися идолами. Жизнь автора же в этом мире представляется одним большим кризисом - личным, финансовым, литературным - он не стал известным писателем, хотя, его издавали и узнавали, не обзавелся семьей и жил на дивиденды от книг и гроши от переменных заработков, и, пожалуй, только находчивость и здравый скептицизм позволили ему сохранить лицо и удержаться на плаву.

Сама же автобиография - это около десятка тематических глав, в которых повествование о собственной жизни чередуется с общественной действительностью. Причем, второе для писателя явно важнее, а его роль, как персонажа, заключалось лишь в засвидетельствовании некоторых сцен и нравов. Даже, когда в первой главе он признается, что его "Соколовская База" - переписанные "Водители" Рыбникова, звучит не столько, как признание, сколь укор за то, что этого никто не заметил. Особой хронологии в изложении фактов нет, более того, замяты очень важные составляющие его личности, и больше написано о внутреннем мире, чем об окружающих его формальностях. Так, например, Хласко признается, что писать научился из-за постоянной необходимости строчить доносы, а так как друзей подставлять он не собирался - письма тайной полиции приходилось выдумывать, причем так, чтобы им поверили. По сути книга может стать даже такой своеобразной инструкцией по вранью, вплоть до того, как надо правильно симулировать психиатрические заболевания, чтобы на халяву полежать и отдохнуть в клинике. Или, на некоторое время, сесть в тюрьму. Конечно, если сравнивать реальную биографию и "Красивых, двадцатилетних", можно подумать, что Хласко пытался себя еще и обелить, ведь ненавязчивым образом она выставляет его, действительно, неплохим человеком, несмотря на многочисленные общественные прегрешения. Впрочем, также нет и ни единого основания ей не верить, ведь это весьма любопытный рассказ с позиции личности, личности странной и многими попросту непонятой.

В завершении, стоит отметить, что автобиография "Красивые, двадцатилетние" из тех произведений, которые лучше читать, чем размышлять о них. Потому что, каждой найдет что-то интересное для себя из многочисленных моментов и зарисовок, из мыслей, наблюдений и острых фразочек. Читается она легко, и в процессе кажется, что во всем этом куда больше смысла, чем на самом деле. Однако, посмотрев со стороны можно увидеть только малоизвестные мемуары о практически никому не нужной социальной действительности послевоенной Польши, в лице никому не нужного писателя. Отчасти, личностный кризис писателя был порожден еще и сознанием этой "ненужности" миру польской литературы, и тем фактом, что, стремясь уехать с родины, он не представлял себя без нее, и что когда-то смог бы написать о чем-то другом. В иммиграции менялись страны, но он продолжал быть поляком, на которых всегда косо смотрели в цивилизованном мире. Понимал он, что тем более мало, кому нужен польский писатель-пессимист, лишенный родины, и его книги, однако, продолжал писать до конца жизни. А вообще, издать мемуары в 32 года, где финальной мыслью будет ощущение, что он никогда в жизни не ступит на польскую землю, и что он "кончился, как писатель", говорит о многом. Поэтому, когда в финале он покидает Израиль и отправляется в Германию, у него нет даже проблеска надежды на то, что все еще может сложиться хорошо.

_____

Повесть "Обращенный в Яффе"

Представьте ситуацию: женщина встречает мужчину. Она влюбляется в него, он - в нее. У них много общего - их обоих потрепала жизнь, впрочем, ей ли жаловаться на судьбу, ведь у нее еще остались средства к нормальному существованию, а у него уже нет совершенно ничего, кроме собаки, револьвера и Библии. Его любимая женщина оставила его, но он продолжает носить ее фотографию, а сознавая собственное ничтожество - еще и фотографию мужчины, к которому та ушла, хотя во внешности того человека нет никаких приятных качеств. Но вот теперь у него новая любовь - эта женщина, и их счастью мешает только одно, ведь посреди ночи он может выскочить из спальни и вернуться со словами, что забыл покормить собаку. Эта женщина, собственница по натуре, начнет ревновать своего мужчину к псу, и накал в их треугольнике дойдет до точки кипения. Влюбленный и разбитый, мужчина вспомнит, что у него есть револьвер, и ради любви пойдет на крайность - пристрелит пса. Конечно, женщина будет не в восторге, но в глубине души поймет, что это он сделал ради любви к ней, и будет чувствовать себя обязанной, и, разумеется, свяжет свою жизнь с этим самоотверженным, пусть и немощным человеком, которого она сама же добила. Трагическая история любви? Если бы. На самом деле женщина еще не знает, что ее возлюбленный сто раз так делал. Нет, это вовсе не шутка, и если только небольшое преувеличение... Знакомьтесь, главный герой повести Мареко Хласко "Обращенный в Яффе"!

Кажется, что поляк по происхождению, долгое время живший в Израиле, писатель-пессимист Хласко, собрал в образе здешнего героя все отвратительные качества, которые только могут быть у человека. Он беден и безработный, но не собирается исправляться по этим пунктам, он потрепан жизнью, но он давно с этим смирился, он - брачный аферист, паразит, живущий за чужой счет, убивающий по собаке на каждое дело, отчего вполне еще может считаться еще и живодером, он христианин на еврейской земле, хотя ни коем образом не относится к религии, и относится к тому типу людей, которых принято считать позором для любой поверхности суши, по которой ступает их нога. А, ну да, кстати, он еще и убийца. Именно от его лица написана повесть, человека без принципов и совести, которого никто и никогда не подумает оправдать, даже он сам, понимающий, что жизнь его стоит дешевле жизни собак, которых он покупает для "работы". Идейно, хотя, возможно, и сюжетно (предпосылок к этому нет, как нет и фактов отрицающих связь) "Обращенный в Яффе" привязан к предыдущей повести Хласко: "В день смерти его", о падении идеалов еще не совсем безнадежного человека, с которой эту повесть прежде всего обобщает активно разбираемая "собачья тема". В силу того, что главные герои Хласко не обладают поименностью, ничто не мешает тому парню с рабочих окраин, безуспешно ищущему работу, и в глубине души продолжающему верить в Бога, превратиться в этот сформированный, но еще более отталкивающий характер.

Эту, достаточно крупную и наиболее сюжетную, чем прочие работы автора, можно назвать идейным апогеем, если все описанное здесь вообще можно назвать идеей. Персонажи у Хласко всегда были "конченными" людьми, чья жизнь и надежда прекратились, но если раньше он сосредотачивался именно на потере идеалов, то "Обращенный в Яффе", как продолжение уже имеет сформировавшегося в этом направление героя, где можно сосредоточиться на описании такого образа, к которому ранее автор лишь подступался. Тем кто любит светлые истории тут делать нечего, ни одного светлого момента в повести не наблюдается, мир тут состоит из лжи, насилия и разочарования, обретающего пугающую стабильность в строках, через которые открывает душу один из худшего представителей такого мира. Он вовсе не злой, как было бы в романтических произведениях, прежде всего он жалкий, ибо такова реалистичная сущность злодейства. На возражение, что не он плохой, а жизнь такая, можно лишь возразить, что герой "Обращенного в Яффе" сам сделал свой выбор, активно стремиться к обиранию чужих карманов.

Апогеем повести становится, однако другой образ - канадский священник, направленный христианами из Америки в Израиль, чтобы обратить верующих в свою веру. Однако, над ним здесь только смеялись, и за год командировки, священнику удалось обратить круглое число людей - ноль. Жена, поехавшая с ним уже презирает его, сам он опускается до пьянства, как однажды он встречает нашего героя и его компаньона Роберта, автора афер и мозговой центр аферистского предприятия в числе двух человек включая его. Вот тогда у Роберта, оставшегося почти без денег, возникает план, от которого выгодно будет всем. Главному герою, христианину, предстоит прикинуться евреем, которого прельщает Библейские сюжеты, а все потому, что личный пример самоотверженного священника-неудачника подвиг его на обращение в другую веру и принятия крещения. По задумке: священник счастлив, что обратил хоть одного человека в истинную веру, Роберт и наш безымянный герой счастливы, что по ходу "обращения" вынудят служителя церкви отдать им последние деньги, а к тому же главный герой еще должен переспать с женой священника. Конечно, герой повести не очень понимает, для чего это надо, но Роберт уверен, что для чистоты дела - надо.

Конечно, исповеди аферистов со дна обетованной земли мало кого тронут, что Хласко прекрасно понимал, поэтому сдобрил повесть большой долей убедительности и подробностями закулисной жизни мошенников. Особый интерес тут представляют именно диалоги главного героя с Робертом, когда они продумывают планы или объясняют их кому-то, рассуждая, как все-таки правильно надо воздействовать на человека, и, например, зачем, чтобы убедить женщину в искренности своего партнера надо таскать с собой фотку того мужика, с которым якобы ушла его бывшая любовь, а главное, какой должна быть эта картинка для нужного эффекта. Оттого, в психологичной прорисовке портретов обитателей "дна" Хласко не отказать, к тому же тяга к жизненности и реалистичности делают свое дело, к тому же через образы и метафоры, которые не сразу можно найти, прослеживаются черты большего, нежели бытовой драмы. Хотя, все это было постоянной фишкой произведений Марека Хласко, но в "Обращенном в Яффе" он будто бы взял все лучшее из своих навыков и худшее из качеств героев, соединив это в крепкой качественной работе, выигрывающей по очкам.

_____

Рассказ "Вечерние беседы"

Этот, один из ранних рассказов Хласко был опубликован в первой его книге, и один из немногих представляют детскую направленность и в чем-то наивный взгляд на жизнь, через бабушкины истории. История вполне претендует на правдивость, и могла была просто быть подслушана от кого-то из стариков, и подредактирована юным писателем. На нескольких страницах Хласко изложил старую историю любви, прошедшую испытание временем, и преодолевшую препятствия. Эти, довольно типичные для всех подобных историй образы, может даже отпечатаются в памяти читателя, а в некоторых особенностях раскроется уклад жизни до- и послевоенной Польши, хотя чего-то особенно литературного тут не найти. Разве что можно найти увлекательным, как на таком небольшом пространстве уместилась столь жизненная и правдивая история, акцентирующаяся на отдельных деталях, и вскользь пробегающая через десятилетия, но именно такова природа человеческой памяти, о чем Хласко в дальнейшем подробнее расскажет в автобиографии, инструктируя читателя о правильной и эффективной симуляции психических отклонений.

Для литературы Хласко, в этом рассказе важен другой эпизод, почти незначительное упоминание о "не дождавшемся" деде - сыне тех самых стариков, чье присутствие они чувствуют до сих пор. Таким образом, уже в самом начале пути, в произведения поляка закрадывается тема смерти, но еще с совершенно детской, неосознанной позиции. К тому же присутствует и элемент оптимистичного взгляда в будущее, на то, что история не заканчивается в данный отрезок времени, хотя эту концовку можно расценить и как то, что история, во всем своем многообразии никогда не будет известна полностью и белые пятна будут всегда. Как раз, именно вторую трактовку можно отнести и к стилистике повествования этого рассказа в рассказе, тем более, что, кроме этих смутных упоминаний в конце о сыновьях ничего больше не сказано. Хотя, для Хласко это скорее всего было слишком очевидным, потому как он всегда любил такие социальные подтексты, убежденный в том, что человек знающий эти реалии поймет всю трагическую глубину и подробности истории по одному намеку, чего стороннему наблюдателю, разумеется, не дано.

_____

Рассказ "Окно"

"Окно" - один из самых коротких рассказов Марека Хласко, но нельзя сказать, что он уступает в подтексте другим работам. И дело в том, что несмотря на внешнюю банальность и бытописание, подкрепленное пессимизмом (т.к. рассказ ранний - еще не очевидным, но уже занявшим устойчивое место в сердце разочаровывающегося человека), у Хласко всегда есть четкая идейная концепция, причем настолько четкая и лаконичная, что даже не верится, что критики могли игнорировать его талант к литературной форме. Хотя естественно, что мысли авторов-пессимистов и никогда не имели больших успехов.

Сюжет достаточно прост и единственная его возможная огреха заключается в расстановке значимости героев, хотя тут наблюдается своего рода игра, имитирующая то состояние, в которое впал мальчик посетив заветную комнату. Видя ее через окно, а точнее картину романтического толка на противоположной окну стене, ребенок создал себе иллюзию, такую же красочную как этот элемент декора. Поэтому, когда хозяин (а он тут вообще-то главный герой) приглашает мальца посмотреть поближе, не имея в мыслях ничего дурного, и тем не менее совершающего важный переворот в детской жизни. Он это даже не сразу понимает, ведь когда паренек стоял на улице и мечтал посетить комнату, он ждал того, что мир, созданный его воображением на основе картины расширится новыми открытиями, и проникнув внутрь смотрит не на картину, более того, она его больше не интересует и он делает самый взрослый вывод в молодой жизни: "Везде одно и то же". Потому что квартира героя убога, как и все квартиры, а сам герой не романтический герой, а такой же обычный человек, как и все. Вообще происходящий диалог невероятно интересен сам по себе, ведь автора занесло настолько, что в итоге он сравнивает весь мир с несколькими комнатами, теми помещениями, из которых складывается любая непримечательная жизнь, и к которым будут приравнены все сотни других комнат, увиденных на мгновенье, потому что они будут мало чем отличаться.

Заканчивается все двойственным подтекстом - отрицание на почве максимализма с одной стороны, и отказ от романтических детских надежд с другой. Впрочем, исключительно пессимистично рассматривать рассказ нельзя, ведь двумя этими заключительными мыслями автор словно намекнул на взросление детского желания посмотреть мир, т.е, разрушив его абсолютный идеализм, но сохранив желание, из чего можно надеяться, что маленький мальчик станет не настолько безнадежным, как главный герой, с которым Хласко безусловно равнял себя.