Аннотация: О карантине под снежными сугробами на Чукотке
ЗАПОЛЯРНЫЙ КАРАНТИН
Это было на Чукотке в начале 80-х годов. Наше телевизионное командировочное трио Анадырской студии телевидения составили кинооператор Александр Шаров, осветитель Юрий Курмышев и автор сих строк, редактор Дмитрий Ледовской. В ясный мартовский день мы прилетели в посёлок Провидение дабы заснять и представить зрителям кинокадры о суровых, но правильных буднях авиаторов, геологов, врачей, оленеводов, учёбе ребят и преподавателей местного профтехучилища, в общем обо всём, что покажется интересным для нашей небольшой команды в 5-7 дней командировки. Как ни покажется странным, но свобода выбора была очень широка.
Надежный, двухмоторный ИЛ-14 приземлился ровно в 13 часов уже при свете прожекторов, через пару часов мы расположились в одноэтажном бараке-гостинице авиаторов, а к вечеру грянула пурга. Никакая пурга, тем более в отапливаемом помещении, где было электричество и дырка туалета в конце коридора, нас не пугала. Перекусив захваченными из Анадыря домашними припасами, мы обсудили план завтрашних съёмок, поиграли пару часов в любимую карточную игру "тыща" да и завалились спать под уютное завывание ветра и скрип оконных стёкол.
Просыпание, как показалось сначала, было обычным, только в комнатке, где нас поселили, было душно. Бородатый Шаров, бормоча что-то о неудобстве полярной жизни, рывком распахнул форточку и мгновенно был обсыпан потоком снега из узкого отверстия форточки.
-Нас занесло! - вскричал догадливый оператор. - Пойдём искать выход.
Но выхода не было вообще. Тонными снега были плотно завалены входные двери, все окна гостиницы, состоящей всего из четырех комнаток, где обитали пустые, заправленные чистым бельем кровати. По три в каждой комнатке. Гостиница оказалось пуста. Вчерашняя дежурная ушла ночевать домой еще до пурги. В пугающей тишине оказался мёртв телефон (обрыв провода), и, самое главное, заметно остыли батареи отопления. В часы безумства пурги был порван общепоселковый водовод, и местные котельные перестали работать. Об этом мы еще не знали, а мобильных телефонов тогда не было и в помине.
- Вот вам и карантин, - растерянно буркнул Шаров, а юркий и самый быстрый из нас Курмышев, взмахнув найденной в сенцах лопатой, весело обнадежил:
-Откопаемся в миг!
В миг не получилось. Мы так и не смогли хотя бы на несколько сантиметров отодвинуть входные двери, и Юра начал ковырять снег через форточку. Снег, естественно, сыпался в комнату и уже не таял. Копали мы по очереди, но желанного просвета в этот день так и не образовалось. В "гостинице" стало совсем холодно и в то же время душно.
Три мощный "юпитера", с направленными на побеленные стены комнаты ослепительными лучами, быстро согрели наше пристанище. К тому же явно утих ветер (барак перестал сотрясаться), и к следующему утру мы все-таки прокопали через форточку узкий выход, и в комнату ворвался свежий воздух. Яростно надышавшись и наоравшись в этот лаз мы не получили никакого сигнала снаружи. Как потом выяснилось, наша милая дежурная тоже оказалась оторванной в своём домике от внешнего мира мощными сугробами и никому ничего сообщить не смогла.
Было решено попробовать все-таки выбраться через форточку, и юркий Юра смог это сделать к концу светового дня. За почти суточные махания лопатой у всех троил ломили плечи и руки , а Юра, оказавшись настоящим героем, сумел снаружи ещё откопать и входную дверь. Ворвавшись в "гостиницу" с криком "ура", он буквально вытащил нас на улицу, чтобы мы смогли полюбоваться ослепительным лучом света, бьющим из оконца нашей комнатки. Это было действительно фантастически красиво. Луч бил прямо в небо, где в наступившей тиши уже свершало свой таинственный танец северное сияние.
Мы простудились все трое. Температуры, кашель, насморк, хрипы и чихания, обрушились на телекоманду со всей торжествующей наглостью. К тому же кончились припасы, а по закону подлости все трое не захватили с собой именно в эту командировку ни одной аптечки. Лишь на третий день командировки я добрался до провиденского райисполкома, где был встречен незабвенной памяти его председателем Базиком Добриевым.
Через несколько часов в наш барак-гостиницу были доставлены медикаменты. Выступая по местному радио Добриев обмолвился, я убежден, сделал он это не случайно, о бедственно-болезненном состоянии наше бригады, и к вечеру в гостиницу провиденцы натащили мёд, лимоны, пельмени, мясо, грибы, рыбу, ягоды, и, конечно, спирт. Под свой контроль нас взял профсоюзный босс Провиденского морского порта Виталий Погаевский. Приходили врачи и санитары, которые, конечно, велели нам сидеть дома, благо там было тепло в отличие от всех помещений посёлка Провидение. Поэтому мы избежали госпитализации в районную больницу. Холодно там было.
Понимая, что надо и осторожность соблюдать, и работу все-таки делать, мы каждое утро глотали лекарства, горячий чай, заматывались шарфами, прикрывали рты медицинскими масками сделанными из марли (местные медики одарили) и шли на съемки. Боже, как свято и бескорыстно помогали нам северяне, настоящие наши братья. Так как львиная доля намеченных съемок состояться не могла из-за ледяных комнатных условий, мы нашли основной объект для съемок - восстановление водоводных коммуникаций, телефонной связи. Все это на улицах заполярного посёлка.
Провиденцы, словно соревнуясь, чередой несли нам в термосах чай и кофе, горячие щи, еду и... это самое, сами понимаете! Морозы ведь после пурги пришли приличные. В местах, где мы снимали, сразу же разжигались костры, а уже к ночи врачи каждые сутки появлялись в нашей гостинице, осматривали нас, мерили давления и температуры, заставляли принимать лекарства и непременно советовали соблюдать постельный режим. Мы, согретые и уставшие, валились в свои койки и... нередко пели вместе с гостями песни о дружбе, любви и путешествиях под гитару, которую обязательно приносил кто-нибудь из местных бардов.
Окончательно выздоровели мы к концу командировки. Уже садясь в самолет мы выкинули надоевшие марлевые повязки, дружно обнялись и с доброй грустью посмотрели в иллюминаторы на заснеженный и уже задымивший трубами котельных Провидение. Мы везли с собой прекрасный документальный фильм, но, это главное, навсегда, на всю жизнь, увезли с собой память о бескорыстных, чудесных провиденцах, чье тепло, любовь и песни помогли нам и выздороветь и свершить своё журналистское дело.