Аннотация: Так бывает - вроде видения - смотришь на одно, а видишь совсем другое...
Жаркий летний день. Залитая солнцем площадь. Мамы с детьми, туристы, случайные прохожие. Стая голубей собирает привычную дань крошек.
Маленький мальчик кидает что-то птицам, сладким голоском подзывая:
- Иди ко мне... иди... Ты будешь моим. А что если я вот так? А если я тебе дам пластилин? А вот тебе, получи...
Нет, не мальчик. Высокий человек в черном балахоне склонился над замученным узником. Голос его нежен и сладок, как мед, он зовет, он обещает...
- Ну же... сознайся, сознайся в ереси, признай свои грехи. Ты знаешь... разница между грешником и святым лишь в раскаянии. Я лишь помогаю тебе раскаяться, я приближаю тебя к царствию господню. Раскайся же! Не хочешь? А если так? Ну же...
Нет, нет! Это просто ребенок, это просто голуби.
Вот другой малыш бросает по одному куски хлеба стае и с громким смехом наблюдает, как дерутся из-за крошек птицы, как хитрый юркий воробей утаскивает горбушку из-под клюва у важного неповоротливого голубя.
Смеется ребенок... нет, смеется, заливается смехом юный принц, золотой мальчик, надежда всей империи. Смеется, бросая с высокого балкона блестящие монеты, наблюдая, как толпа на площади внизу ворочается, вскипает драками и руганью. Смеется юный принц, и со смехом поворачивается к старому советнику:
- Народ, говоришь? Смотри! Смотри на них. Они готовы перервать друг другу глотку за мелкую монету. Смотри, как они хитрят, как обманывают, как сильный грабит слабого. Их мне любить? О них заботиться? Что мне до этих мерзких людей, которых ты зовешь народом?
Звенит смех принца...
... нет, всего лишь глупого мальчишки. Мать ловит его за руку и уводит прочь с площади.
Вот еще один малыш. Присел на скамейку с пакетом семечек... не успел за них взяться - тут же слетелись голуби. Он бросает семечки им, горсть за горстью, бормоча:
- Подождите, я сейчас, я еще...
Выворачивает карманы, отдает все, что купил себе, ищет, может где-нибудь завалилась еще штучка... голуби окружают его, не давая пройти, а он чуть не плачет, потому ему больше нечего им дать. Смешной мальчик...
Нет, это старик-отшельник пришел на площадь. Он известен своим бескорыстием, он давно роздал свое имущество бедным, он помогает всем, не требуя ничего взамен. И толпа окружает его, каждому нужно его благословение... благословение - и кусочек благодати. Что-то, к чему прикасались руки святого. И отшельник отдает все, что было при нем, но людей так много, они хотят еще и еще... вот трещит по швам одежда, тут же раздираемая на сотни благословенных клочков... но толпе и этого мало, и тянутся, тянутся жадные руки, впиваются, рвут... уж наверное, самая сильная, самая верная благодать - в святых мощах, в кусочке благословенного тела... и тихий стон тонет в жадном крике:
- Дай! Мне, мне! Дай!
Нет! Нет толпы, нет крови на камнях. Это только голуби, только крошки хлеба, только дети... Площадь. Солнце. Лето...