Синяя - это последний, дикий крик в тишине от страха,
А провернуть если - можно вполне - то вой, так скулит росомаха,
Но росомаха не заскулит от испуга,
А тебя, милейшего друга, доведет до жалкого подвывания,
И выйти в окно, вскрыть вены, откусить язык ты не можешь от страха, что это не финиш - ты боишься, щенок, боишься, что дальше те же терзания, но это все чушь.
А теперь - внимание! Это было вступление.
И вот она - пустота. Без конца и без края. Никаких дверей. Никакой охраны. Ты сам не можешь уйти, ты молча бредешь в лабиринте, что строили вовсе не фавны, тут будешь рад... рад? Странное слово... тут будешь рад Дикой Охоте, взявшей твой след. Ты не побежишь. Ты даже не крикнешь: "Нет!" и бросишь меч, что дотоле держал в руках, но увы - дума о Дикой Охоте - это просто остаточный прах перед полной, наполненной пустотой. Ничего нет - ни мысли, ни голоса, ни боли, ни боязни, ни отчаяния - съеденная материя, ни трудности и ни радости никакой...
А ты ведь живой. В мире ты совершенно живой.
Ведьма устала, спрятала сердце в шкатулку с прядкой волос,
Потом рассердилась чему-то и черной, до середины и наискось.