d. R. t. S. L. 

Не жалею, пусть я не ярл, и не хевдинг, а просто скальд.
Я соломенной смертью совсем умирать не желаю.
Селедка, коровы, рыбалка, распутица, шел и прошел снегопад...
Так тоску лишь хлебать хорошо, от размеренности изнемогая.

Я последний в хиреющем, сонном и древнем своем роду,
Поющий для вас, тех, кто охотой меняет соху на тяжелый меч,
Для тех, чье имя видится Югу и Западу в смертном бреду,
Для тех, кто гонит драккар в горизонт, не жалея плеч.

Я с вами! я снова с вами, я снова сижу на руме,
Я вам верен, как ветер волнам, хищники низких земель.
Я в доле на золото, грудой лежащее в трюме,
И я дни ненавижу, за которыми - знаю! - завоет метель.

И погонит драконов домой, зимовать, отдыхать, пировать,
Зализать нанесенные слабыми подлые, мелкие раны.
Я же буду петь тем, кто вас ждал, да, я буду богатство и бой воспевать.
...А ночами на берег ходить и, крадучись, гладить драккары.

Слишком долго однажды, больной, ослабевший, немой,
Переломанный, в чьей-то усадьбе лежал и скулил виновато.
Было сухо, тепло, миска, ложка... И ветра обманутый вой,
И душа приготовилась тихо почить, не поверив заплатам.

О-ох, заплаточки! Чистые, мягкие, добрые, там, где болит!
И на рот, на глаза, и на уши мне их по любви примотали
"Здесь овес, здесь скотина, да дверь перевесим - скрипит..."
Издыхая, поверишь и в то, что и войны и бури твои миновали.

"Вот закат. Вот восток. Вот поле, соха и быки. 
Вот возделана нива, не будет дождя, или град - пропадем..."
...А вот вроде и в море, да вроде и в волны пошли рыбаки...
"А вот здесь приставали драккары... Что замер колодой? Идем".

"А вообще ты оправился быстро, а думали, что не жилец,
Когда рифы сожрали ладью, не успевшую в море уйти
Мы про имя спросили, а ты что ответил? Про имя! "Певец"?! 
До моей седины и усадьбы дорогами выдр и штормов не дойти"

"Только раньше, пока поутих, ты ночами и громко и горько кричал
Про резню, про походы, про волны и ветер, про жесткие, честные бури,
А теперь - погляди! Поумнел и поправился, а поумнев, замолчал.
Больше в море не выйдешь и я думаю, рад, что уже исцелился от дури".

"Уяснил? Понимаешь? Киваешь? Тогда молодец, отдыхай".
Уяснил. Понимаю. Киваю. И я молодец. Отдыхаю.
Отчего же однажды студеною, волчью ночью пойдя за дровами в сарай,
Я так резко и остро хотел, чтобы вынесло волчью же стаю?

Вот ограда, усадьба, курятник, амбар, а вот это овин и коса.
Вот соседская дочь, а за нею два поля и лодка, и нечего думать.
И все глуше и тише, все дальше и горше в ночи и в лесу голоса,
И все более стерты под маревом сна и покоя усталые румы. 

Онемевшею глоткой не петь, в самый раз ей кричать на быков.
По-ды-хаю. А дохлому скальду не все ли равно, недоступен он горю. 
Докатился - я в тех, кто к закату за долей ушел, увидал дураков. 
...И не с моря на берег прийти, а с берега чинно спускаешься к морю.

Тяжелеет походка. И развалка морская крадучись, тихонько ушла.
Тяжелеет ослепшее сердце, пустеют глаза от распаханных пашен.
Почему же, стесняясь, я чую, что палубой пахнет на бревнах усадьбы смола?
И я помню, как Ролло смеялся в Валланде у рухнувших башен?

Да пустяк. Понемногу, глядишь, обучусь я пахать и косить,
Настрогаю с соседкой детей, чтобы в усадьбе и не повернуться.
Стану радостно сеять, и жать, и охапки соломы на крышу носить,
Ну, не в странное ль, серое, вечное море в рассудке захочешь вернуться? 

А весною... Неистовой, злою, насмешливой, вечной весной
На обрыве, над фьордом, случайно, должно быть, устав от чужого покоя,
Я увидел, что облако-парус раздулось над черною мачтой-сосной
И как львица в охоте, взревело над ухом доселе молчавшее море. 

Устоял на ногах, понимая, что лучше бы сдох, только вот не свезло...
И за снулым проливом увидел с грустинкою взгляд и упрямые, темные волосы
"А ты смог бы, как раньше, всю ночь до рассвета, ворочать весло? 
Не устал помирать?" - все негромким, родным и так нужно - безжалостным голосом.

...Если ждешь, если все еще ждешь, я приду, да, я скоро, я скоро приду.
И соседская дочь, огород, палисад, детвора - хорошо, но при чем же тут я?
Если ждешь, если все еще ждешь, я приду, да, я скоро, я скоро приду.
После войн, заскучавших по мне, будем "мы", а не эта чужая семья. 

Ну и спрыгнул на берег, "где раньше" и снова пристали драккары.
"Онемевшего скальда возьмете на борт?" "Залезай, непутевый!" 
Песня моря, скрип весел, дорога и вечного, теплого сна обошедшая кара...
И я глоткой, доселе немой, вдруг почуял - ко мне возвращается Слово.

...Если ждешь, если все еще ждешь, я приду, да, я скоро, я скоро приду.
И соседская дочь, огород, палисад, детвора - хорошо, но при чем же тут я?
Если ждешь, если все еще ждешь, я приду, да, я скоро, я скоро приду.
После войн, заскучавших по мне, будем "мы", а не эта чужая семья. 

Пусть погонит драконов домой, зимовать, отдыхать, пировать,
Зализать нанесенные слабыми подлые, мелкие раны.
Я же буду петь тем, кто вас ждал, да, я буду богатство и бой воспевать.
...А ночами на берег ходить и, крадучись, гладить драккары.

25.06.08.