Кот сидел под огромным вязом и мечтательно смотрел в небо. Небо огромным куполом раскинулось над ним, надо всем лесом, который Кот давно привык считать своим, над горизонтом и оно было прекрасно. Нежно-синее небо и огромные, кудлатые облака, неспешно двигающиеся куда-то, только по им одним ведомым дорогам.
Кот, который смотрел в небо, был не простым котом. Во всяком случае, думал он о себе именно так и, надо признаться, некоторые основания для этого у него были. Это был задумчивый, неулыбчивый кот, который всегда (когда не ел и не спал, или просто не занимался ерундой), что-то обдумывал. Как-то раз, к примеру, он запросто обосновал для себя мысль, что весь лес, где он проживал, принадлежит ему. Доказательства он вскоре позабыл за ненадобностью, но никто его выводы не оспаривал и он привык к тому, что этот лес - его. С болотами, полянками, лешими и русалками. Остается лишь добавить, что этой мыслью он, собственно, ни с кем и никогда не делился. Это была его мысль. Личная. Разве этого мало?
А в другой раз этот Кот переспорил самого Тигра, который был самым главным в лесу. Спор был долгий и отчаянный, Кот уверял, что раз весь лес принадлежит ему, Коту, то и Тигру он больше не подвластен. Его аргументы оказались неотразимыми и Тигр - сам Тигр, тот, от чьего рева сыпались листья с деревьев! - уступил Коту.
Жаль только, что про этот спор сам Тигр так никогда и не узнал.
Нельзя, однако, сказать, что все размышления Кота были подобного толка и ни к чему не вели. Отнюдь. Как бы там ни было, он сам выдумал дом, в котором и поселился. И в котором и проживал с тех пор, как дом был выдуман. Дом был прекрасен. Под высокой, красной черепичной крышей, белого кирпича, с большим чердаком, удобным слуховым окном и всем, чтобы было совершенно необходимо солидному, умному Коту - с мягкой мебелью, солидным письменным столом, кухонными шкафчиками, кастрюлями, ложками и поварешками, печкой и когтеточкой. Кот выдумал именно такой дом и он появился. А вы как думали?
Дом - был. И был Кот. И был лес, принадлежащий Коту.
Кот смотрел на небо, потом посмотрел вокруг, на свой лес. Не то, чтобы лес показался ему вдруг плохим, или что-то перестало его в нем устраивать, но Кота посетила мысль, что и небо, это огромное, прекрасное небо, должно бы принадлежать ему, достойному, необыкновенному Коту.
Кот сел на траву и стал думать. Но в случае с небом выходило куда сложнее, чем в случае с лесом. Досадная неувязка заключалась в том, что Кот не умел летать.
Представляете себе? Он, Кот, который хотел считать своим небо - и вот тебе раз, не умеет летать.
Сказать, что Кот расстроился - это ничего не сказать. Он и расстроился, и опечалился, и рассердился одновременно. Он был, мягко говоря, крайне раздосадован. Такая хорошая мысль - и такая нелепая мелочь все, буквально все испортила.
Но Кот был упорен и целеустремлен. Недаром он когда-то переспорил самого Тигра. Он встал, осмотрелся, разбежался и, подпрыгнув, замахал лапами. Казалось бы, чего проще? Он знал, чего хочет, он этого хотел и как вы, я уверен, уже сами понимаете, он просто должен был полететь.
...Но он не полетел. Он перемахнул куст ежевики, беспорядочно размахивая лапами и врезался в лопухи. Неподалеку кто-то наивреднейшим образом захихикал. Над Котом, который хотел летать! Этим кем-то оказался еж. Простой, ничем не примечательный еж. Но Кот сделал вид, что не заметил ежа.
В конце концов, разве сложно сделать вид, что вы не заметили какого-то ежа?
Как бы там ни было, Кот величественно покинул лопухи и неторопливо пошел домой. Мечта не оставила его, нет. Не таковский он был Кот, в самом деле. Просто над ней, видимо, следовало хорошенько подумать.
Кот дошел до своего дома, пересек палисадничек, засаженный душистым табаком и кошачьей мятой и скрылся за дверью.
Ночью ему снилось небо. Сколько раз он видел его в своей жизни и только теперь понял, как же ему раньше его не хватало! Он то кружил под облаками, то молнией проносился под ослепительно-голубым куполом, то просто задумчиво парил над лесами и полями. Небо принадлежало ему.
На следующий день Кот был весь день занят самыми разными делами, мечта, конечно, не покидала его, но то было необходимо обыграть самого себя в крестики-нолики, то проверить, сколько ложек сахарного песку надо класть в сливки, то посмотреть мультипликационные фильмы.
В общем, в этот день Кот не стал обдумывать решение проблемы с полетом. Он твердо знал, что он полетит. Но не сегодня. Завтра, должно быть. Уж в крайнем случае - через неделю. Но это уж в самом крайнем случае.
Дни шли за днями, завтра наступало с положенной регулярностью, а Кот все еще не летел. Каждый день, выходя из дома, он смотрел на небо уже не рассеянным взглядом, нет! Он смотрел на него, как на то, чего необходимо достичь. Более того - нередко, раза два или даже три, он специально выходил из дома, только для того, чтобы на это самое небо посмотреть!
И каждый раз делался раздосадован. Нет, вы подумайте - коты не умеют летать! Даже нет, что там - коты! Он, Кот, не умеет летать! Было, согласитесь, из-за чего потерять терпение.
Дошло даже до того, что Кот приноровился делать по утрам специальную летательную гимнастику - он вставал на высокую табуретку и десять, а порой, когда бывал особенно рассержен, то и одиннадцать раз взмахивал лапами.
Скажем больше - он даже хотел понаблюдать за птицами, которые утром преспокойно взлетали и больше, собственно, ничем внимания и не заслуживали. Он даже несколько раз собирался именно для этого встать в шесть часов утра, чтобы посмотреть, как они взлетают, но проспал. Каждый раз, когда он вспоминал, что не умеет летать - по чьему-то возмутительному недосмотру, ибо не было и не могло быть иных причин, он просто выходил из себя. Собирался даже писать возмущенное письмо Тигру, да так и не собрался.
Чепуха какая-то выходила, правду сказать! Чепуха - и все тут.
На небо Кот продолжал, кстати говоря, посматривать. Как вы помните, это был очень упорный и целеустремленный Кот. Рано или поздно, а он сделает все, что можно сделать, и полетит.
Дни же все шли и шли. Они прекрасно умеют это делать.
"Небо остается небом, а Кот остается Котом" - как-то пришла ему в голову мысль. Но это была какая-то обидная, неправильная, какая-то примиряющая его с положением вещей, мысль, а он был непримиримый Кот. И мысль эту вредную он взял, да и прогнал. Вот.
Одним прекрасным летним вечером Кот возвращался домой с прогулки. Настроение у него было превосходное, целый день он сидел на берегу ручья и планировал приступить к постройке настоящей лодки, на которой он пройдет весь ручей, а там и всю реку, а там, разумеется, выйдет в Океан. До открытия новых островов оставались сущие пустяки.
Лодку надо было сначала спроектировать, а потом и построить, но у него на берегу реки не случилось под лапой ни бумаги, ни карандаша, ни ластика. А равно как и инструмента для постройки. Да и деревья от берега росли, прямо скажем, далековато. Их надо было пилить, потом срубать сучья, потом сдирать кору, потом делать из них доски, потом что-то еще делать и делать и еще раз делать. Но неизвестные острова были от него, само собой, уже почти рядом.
Итак, Кот шел домой в прекрасном настроении. И тут, на одной из его любимых, хотя и позабытых полянок, он увидел ее. Львусеницу.
То, что это была Львусеница, он сначала не знал. Так как никогда допреж никого подобного даже не видел. Он остановился и удивленно посмотрел на необычное создание.
Описать Львусеницу было бы выше сил простого писателя. Но у нее были большущие, внимательные глаза, гусеничная шерстка по всему гибкому и тонкому тельцу, раскрашенному в полоски и яркие крапинки, а на голове росла небольшая, прелестная гривка. Яснее не стало? Ничего. Чуть позже вам все станет понятно.
Просто стоять и смотреть было уже неприлично и Кот, вежливо помахав хвостом и поклонившись, приблизился к неизвестной.
Неизвестная недоверчиво покосилась на Кота - нет, вы представляете себе?! Покосилась, да, покосилась на Кота! Да-да! На этого самого Кота!
Кот удивился. Надо действительно быть кем-то особенным, чтобы позволить себе коситься на него.
- Добрый вечер! - произнес Кот. - Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы мы с вами познакомиться? Для меня бы это была очень большая честь!
- Здравствуйте. Могли бы, наверное, - ответила неизвестная ровным, ничуть не заинтригованным тоном. - Я Львусеница.
И Кот сразу понял, что это - Львусеница. Это слово подходило к той, кого он видел, как нельзя более кстати. Даже так - невозможно было и выдумать что-то более львусеничное.
- А я - Кот, - представился Кот.
- Просто кот? - удивилась Львусеница
Коту стало немного обидно. Он не привык думать о себе, как о "просто коте". Ему всегда хватало самого факта того, что он Кот и этого ему было вполне достаточно. Но одновременно ему ужасно не хотелось отвечать, что да, просто кот и кроме того, ему захотелось удивить это необыкновенное создание. Тут он и вспомнил свою мечту.
- Я отнюдь не "просто кот". Я Кот, который скоро полетит в небо, - скромно, но достаточно уверенно проговорил Кот. Чтобы дать понять, что и это далеко не все, на что он способен.
- Ты летающий кот? - Львусеница широко распахнула огромные глаза, она была поражена.
Вместо ответа Кот с достоинством кивнул.
- И ты возьмешь меня с собой, в небо? Туда, где живут облака? - затаив дыханье, снова спросила Львусеница.
Кот снова молча и неспешно кивнул головой.
- Прямо сейчас? - с огромной надеждой спросила она.
- Нет. Прямо сейчас я не полечу. Это не так просто, как кажется. Для начала нужна долгая тренировка. И долгое обдумывание. Я давно уже над этим работаю.
Глаза Львусеницы стали еще больше. В них постепенно таял лед и появлялась вера.
- А как скоро ты закончишь свою работу? - спросила она.
- Думаю, что совсем скоро, - солидно отвечал Кот.
Они помолчали. Коту ужасно не хотелось расстаться с этим необкновенным существом и он, неожиданно для самого себя, предложил:
- А давайте сделаем так. Вы поселитесь у меня и будете первой, кто увидит мой первый полет, когда работа будет закончена. Мало того! Я не исключаю мысль, что вы могли бы мне в чем-то даже и помочь!
- Хм! - отчетливо произнесла Львусеница. - Поселиться у вас и просто ждать, пока вы полетите?
- Нет, не просто ждать. Я же сказал, что возможно, вы смогли бы мне в чем-то и помочь, - напомнил Кот. Скажите, пожалуйста! Он дважды был вынужден сказать этой Львусенице, что она, может статься, окажется полезной в воплощении столь великой идеи. Кот снова почуствовал себя уязвленным. Ничего! Он еще покажет себя!
-Хм! - снова строго произнесла Львусеница и неожиданно робко посмотрела ему в глаза. - Прямо в небо?
- Да. Прямо в небо. За облака, - твердо сказал Кот и добавил: "Я никогда не вру".
- Хорошо, - сказала Львусеница. - Если вы уверены, что я вас не стесню, то мы поселимся вместе.
И они и в самом деле поселились вместе. В доме, который выдумал Кот, хватило место для обоих.
Львусеница не разочаровала его. Она внимательно слушала все, что он говорил ей, стараясь понять его идеи и планы, ведущие к осуществлению мечты. Она даже записывала все, что он говорил, чтобы он сам не позабыл об этом и Кота восхищала такая забота. Она сумела понять его мечту. Ну, конечно, в том лишь объеме, в котором кто-то вообще бы смог понять мечту Кота, понятное дело.
Львусеница не стесняла Кота, она умела занимать очень немного места. Хотя, конечно, удивляло то, что она недостаточно громко и часто восхищалась его мечтой. Кот решил, что она делает это, когда он спит.
Она верила в мечту Кота. И, как понял Кот, верила и в него самого. Это было приятно. Хотя, конечно, само собой разумеющимся.
Их прогулки стали регулярны. Львусеница настойчиво приглашала Кота гулять, а для прогулок выбирала те места, откуда небо было видно особенно хорошо.
Его летательная гимнастика понравилась ей и она даже добавила к ней несколько упражнений, которые, как согласился Кот, принесли бы пользу. Немного разочаровывало лишь то, что она настаивала на каждодневности этой самой летательной гимнастики. "Ты же хочешь взлететь?" - спрашивала она, глядя ему прямо в глаза и Кот лез на табуретку.
Домашним хозяйством тоже отныне занималась Львусеница. Не заниматься же такой ерундой Коту, который хотел летать!
Вначале Кот гордился тем, что у него живет Львусеница. Потом стал гордиться своей Львусеницей. А потом, да, чуть позже, просто стал гордиться тем, что у него своя, неповторимая Львусеница.
А дни все шли и шли. Львусеницей Кот гордиться не перестал, но согласитесь, когда тебя каждый день ведут на прогулку смотреть на небо, а потом настаивают на летательной гимнастике! Вчера, если бы они пошли на прогулку, он запросто мог бы промочить себе лапы, к примеру!
Мало того. Львусенице настолько понравилась идея наблюдения за птицами, что она даже несколько раз разбудила Кота, сама вскочив для этого ни свет, ни заря. Но в тот день Кот был настроен понять, каким считать Тигра - черно-желтым или желто-черным и они никуда не пошли.
Поверите ли - она не успокоилась на этом! Она будила его раз за разом и, если память мне не изменяет, они даже дошли до дерева, с которого взлетали птицы. Во всяком случае, Кот сделал все, как вы можете видеть, от него зависящее, чтобы они туда все-таки попали.
Дни, дни... Все, что они умеют делать - это просто-напросто идти! И идут. И идут, идут, один за другим, становясь временем. Самым разным временем.
Кот рассказал Львусенице и о лодке. Эта идея ей тоже очень понравилась, и она приволокла невесть откуда целый ящик столярного инструмента, бумагу и линейку и Кот чуть не сверзился с лестницы, пока отволок это все на чердак, устав спотыкаться об этот ужасный ящик.
- Когда же ты полетишь? Когда же ты по-настоящему станешь наблюдать за птицами, чтобы понять? Неужели ты больше не хочешь в небо? Неужели ты больше не хочешь взять в небо меня? - спрашивала она все чаще.
- Я думаю. Я смотрю в небо. Я смотрю за птицами! - сердился Кот. - Если бы ты была повнимательнее, то видела бы, что в прошлый четверг я минут пятнадцать смотрел в окно!
- А летательная гимнастика? Ты уже очень давно не делал ее...
- Делал! Делал я ее! Не далее, как в прошлый... Прошлую... Знаешь, такими вот приземленными вопросами ты сумеешь превратить любую мечту во что-то самое обыкновенное! - отрезал Кот и сел в кресло с толстой книжкой.
И Львусеница замолчала. Но ее большущие глаза все чаще и чаще становились теми строгими, недоверчивыми глазами, какими были тогда, когда она впервые покосилась на него.
Ну, разумеется, Коту было стыдно. Часто, когда Львусеница засыпала, Кот смотрел на нее и ему делалось стыдно. "Завтра же я снова начну летательную гимнастику! А послезавтра мы станем регулярно ходить к птичьему дереву! В конце концов, наступает же завтра! Глупо требовать от меня чего-то завтрашнего сегодня!"
А дни все становились и становились временем. Надо было что-то с этим делать, но тут Кот признал, что с этим-то ничего не поделаешь. Разве что остановить часы и задернуть шторы. Да-с! И Кот задернул шторы.
- У меня блекнут полоски без света в комнате, - как-то пожаловалась Львусеница Коту. - И еще... Летательная гимнастика...
Это было вечером и Кот как раз думал о том, что завтра они пойдут в сторону птичьего дерева! Ну, знаете ли! Всему есть пределы, даже его бесконечному терпенью!
И Кот зашипел на наглую Львусеницу и топнул лапой. Стало тихо-тихо. И пусто. И пришла ночь.
А назавтра Львусеница исчезла. Ее просто не было. Был дом. Было окно и шторы. Был шкаф и кастрюльки. А Львусеницы не было. Не было нигде.
Кот искал ее по всему дому, даже вышел на порог. Сказать по правде, он вышел на порог даже не один, а два раза! И даже обошел дом вокруг.
Ее не было. Не было вообще. У Кота больше не было Львусеницы. Кот прекрасно обошелся бы и без Львусеницы. Большое дело, подумаешь! Если кто-то не в состоянии чуть-чуть потерпеть и хоть сколько-нибудь унять свои капризы, то это его и только его трудности!
Кот обойдется и без Львусеницы. Да. Конечно, в этом есть свои минусы, но Кот обойдется без нее.
Стало вечереть. Кот сидел у окна и смотрел в свой палисадничек. Он думал. Он был не простой кот и он умел думать. Он раздернул занавески.
А еще Кот умел не врать самому себе. Когда это становилось необходимым.
И Кот понял, что Львусеница устала ждать обещанного полета. И понял, что он, Кот, который никогда не врал, обманул ее. Он стал котом-обманщиком. Что он обманул свою Львусеницу, которая смотрела на него широко открытыми, огромными глазами.
Кот вспоминал, сколько времени и сил потратила Львусеница, стараясь подтолкнуть его к исполнению его же мечты. Мечта осталась мечтой. Дни стали временем. Он остался без Львусеницы. Но все же Кот остался Котом. Он прекрасно обошелся бы без любой Львусеницы, как уже было сказано. Но Котом он быть не перестал.
Когда свечерело, Кот вышел из своего дома и пошел к тому огромному вязу, у подножья которого он впервые подумал о том, что он должен бы, кроме всего прочего, еще и летать. Кот обернулся через плечо на сумеречный лес. Долго, очень долго смотрел в темнеющее небо, расчерченное малиновыми полосами. Цвета львусеницыных полосок.
А потом полез вверх. На самый-самый верх.
На верхушке дерева Кот прошел вдоль тонкой, длинной ветви, до самого конца, и остановился. Земля была далеко-далеко внизу. Небо было далеко-далеко вверху.
"Небо остается небом, а Кот остается Котом" - снова подумал он. Кот всегда оставался Котом. Всегда.
А потом он посмотрел вверх и, оттолкнувшись, широко и сильно взмахнул лапами.