...Я долго шел по коридорам, кругом, как враг... Нет, не то. Это стихи. Свой артистизм мне не перебороть. Даже в такой ответственный момент, в такой, я бы сказал, решающий момент, в такой, я бы сказал, судьбоносный момент, в такой, я бы сказал, решающий момент! "Ты это уже сказал, придурок, - сварливо сказал кто-то в моей голове, - ты "решающий" дважды повторил!".
"Не придирайся. Не до того. Решающий момент-то!" Голос в голове смолк. И то хлеб, как говорится. При чем тут хлеб? Да пес его знает! Я не знаю, во всяком случае. Хлеб и хлеб.
Момент и впрямь был непростой, потому я и оделся сообразно событию. На мне была ярко-красная рубашка, жилет в крупную черно-зеленую клетку, черные постиранные и отглаженные джинсы, начищенные до бешеного сияния лаковые туфли и ковбойский ремень с пряжкой, в блюдо для небольшого торта величиной. На голове красовалась черная широкополая шляпа. Усы и борода были расчесаны волосок к волоску, а бороду я даже чуть подравнял триммером, а потом чуть взбил, для объему. Я сладострастно улыбался своему отражению во всех попадавшихся мне по пути зеркалах. Не каждый день идешь убивать Правителя! Да оно и к лучшему, что не каждый. Привыкнешь, надоест.
"КЛОУНАСС", которым снабдил меня последний из охранников, перед тем, как героически покинуть свой пост бегством, завел меня, как и следовало ожидать, в бассейн. "Сколько "КЛОУНАСС" не крути, а он все в воду смотрит", - пришла мне в голову старинная народная поговорка. Их тянет к воде. Им этого не преодолеть.
Вовремя вспомнив, что имею делу с отечественной техникой, я попросту со всей дури врезал аппаратом об стену. Тот пискнул, померцал (по дисплею, между прочим, прошел вкрапленный в код матерный стишок), а затем внезапно показал мне Верный Путь. Я поправил на плече тяжелый "криг-мессер", двуручный меч с легким изгибом, и последовал, куда указывал пунктир на карте "КЛОУНАССА", предварительно смачно плюнув в голубые воды бассейна.
Коридор вывел меня к палисандровым дверям метра в четыре высотой. Нет, я не ученый дендролог, просто к двери была криво прибита медная табличка, блистающая, как то самое у того кота, который, изнывая от безделья умерщвляет свою плоть йогой. Если кто не понял - коту делать нечего, так он яйца лижет, вот, табличка сверкала именно так и написано на ней было: "пОлисандр". Буква "О" была перечеркнута и исправлена на "А". Все это - и ошибка, и исправление, и прочее, была изящно выгравировано.
- Мелко не кроши, - усмехнулся я, - палисандр! Ну, и то сказать, не блатхаус Нэнси Рейган, а цельный Дворец, соображать надо.
Продолжая вслух говорить сам с собой (у меня есть такая изысканная привычка) я постоял немного перед дверями, за которыми, как говорил (а теперь он перестал показывать и говорил, куда идти мерзким козлетоном) "КЛОУНАСС" меня ждала вечная слава и еще кое-что, куда более существенное. Я толкнул двери. "КЛОУНАСС" прокашлялся и сдох окончательно. Я пришел.
Посреди небольшого зальца в огромном кресле с резными подлокотниками и чудовищной высоты спинкой, перед которым стоял небольшой стол, сидел Правитель и играл на старенькой, обшарпанной балалайке. Я должен признать - "Пошехонские страдания" в его исполнении заставили на миг замереть мою артистическую, даже глубоко артистическую, душу. Играл подлинный знаток своего дела. Играл, я дополню с закрытыми глазами. Я с трудом прогнал очарование и поаплодировал, что было не очень удобно, учитывая, что на плече у меня лежал тяжелый меч. Я прижал рукоять подбородком и похлопал в ладоши. Правитель вздрогнул, моментально сунул балалайку на стол, и в своей вечно-быстрой, спешащей манере, вежливо спросил меня: "Так, здравствуйте. Вы за каким х...м?"
- Если бы за ним, - вздохнул я, - но такого добра у меня самого по колено. Показать? - Радушно, без задней мысли, предложил я.
- Потом, - отмахнулся Правитель, - тогда что вам от меня надо, позвольте спросить?
- Я пришел убить вас, господин Правитель. Увы. Недолго музыка играла, как говорится, недолго фраер танцевал.
- Играла хоть и недолго, но фраеров тут только один. Вон, в зеркало погляди.
- Вы, господин Правитель, следили бы за базаром. А не то я ускорю процесс, - я помахал мечом.
- А почему с мечом? - С каким-то странным интересом, за которым крылась почему-то непонятная пока мне какая-то надежда, осведомился он.
- А вот это самое интересное, мой немилый недруг. Знаешь, почему я пришел не с коромыслами плутония, или, на худой конец, не с обрезом? - Я растягивал удовольствие, но Правитель отчего-то расслабился и закинул ноги на стол. Воспитание, однако, подпорчено пропагандой образа жизни треклятых США, отметил я и шумно высморкался на пол, зажав одну ноздрю. Правитель укоризненно покачал головой.
- Так почему не с коромыслом плутония-то и не с обрезом? - Напомнил он предмет нашего разговора.
Я посмотрел на пол. Снова на Правителя. Снова на пол. Снова на Правителя. Снова на пол. Пауза должна идти до последнего, до той секунды, когда ты сердцем чувствуешь, что вот он, выход на...
- Ты что, больной? У тебя нервный тик или Альцгеймер? - Участливо спросил Правитель, - башкой-то чего мотаешь? - И тут я понял, что настал момент истины.
- Да потому, что плутонием или из обреза, как кулак продкомиссара, убивают людей. А ты - Дракон! - Грозно проговорил я.
- Что?! - Правитель взвился над креслом, словно в чресла его укусил шершень.
- Что слышал. Их убивают, - я снял с плеча свое оружие, - мечами.
- Но откуда ты узнал?! - Ошарашенно спросил Правитель, мастерски быстро оценив и поняв, что я не блефую и иду не наугад.
- Это просто. Так, в общем, подумал и понял. Оставим пустой треп, и давай-ка начнем тебя убивать. И вообще, прими-ка ты нормальный облик, а то я чувствую себя полным хозяином положения, а мне, как... как человеку, глубоко местному, это непривычно. Мне неуютно. Давай-давай, превращайся.
- Тут? - Он повел рукой по маленькому залу, - да ты представляешь, что тут будет? Я тут просто не помещусь. Поломаю крылья. И мебеля, - почему-то ударился он в просторечие.
И то верно, подумал я. Потом представил себе, какой же он должен быть и ледяной холод прошел по хребту. Ну, превратился бы он, чтобы я с ним делать-то стал?! Да, дуракам счастье, хорошо, что зал маленький.
- А как ты охрану-то прошел? - Вдруг спохватился Правитель.
- Я убедил твою охрану, что ты Дракон. И они разбежались. Все.
- С какого х...? - Удивленно обматерился Дракон. - Так защищали, а от Дракона разбежались?
- Именно. От человека-то еще понятно, чего ждать. А от Дракона? Не тот случай. И, как они здраво рассудили, запросто может стать тем случаем, что в народе зовут "е...чим".
Правитель задумался. Я не мешал ему. Спешить нам было некуда, а мне было лестно стоять в лучах будущей славы и кое-чего, куда более ценного для меня.
- А может, ну его? Меня убивать, все такое? - С надеждой спросил Дракон.
- Нельзя. Меня не поймет общественность.
- Какая еще общественность? - Поразился Дракон.
- Что пришла со мной. Десять миллионов общественников. Вокруг Дворца, потому твоя охрана и сдунула, - я соврал. Их там было девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девать человек. Десятимиллионным был я. Но я не мог сочетать в себе сразу и убийцу дракона, и общественника, потому вынужден был лгать.
- Стоп, ты же сказал, что охрана сдунула, узнав, что я Дракон? - Возмутился Дракон
- Верно. Но десять миллионов общественников тоже оказались не лишними. Так что выйти и сказать, что я обосрался, я не смогу. Не поймут.
Помолчали. Я снова мельком покосился на себя в огромное зеркало, висевшее на стене. Орел-мужчина. Куда ему, убогому, супротив меня! И я соколом посмотрел на Дракона. Тот был мрачен, как поп на исповеди дендрофила.
- Но все же, как ты догадался, что я Дракон? - Снова повторил он свой вопрос, медленно и раздумчиво. Видимо, его это задело.
- Я никогда не гадаю. Это губительно сказывается на способности логически мыслить.
- Тоже мне, Конан Дойль, - презрительно хмыкнул Правитель, порадовав меня своей эрудицией.
- Ты слышал, небось, что писатели, фантасты особенно, люди творческие - в чем-то провидцы?
- Ну, слыхал, - все еще недоумевая, куда я клоню, сказал Дракон. - И чего?
- А то, что сказочник в своей пьесе, что режиссер в своем фильме про дракона дали ему одну приметную для человека умного черту.
- И где вы взяли умного человека? - С интересом перебил меня Дракон. Говорил он все в той же манере, быстро, с неожиданными и не всегда уместными паузами. Я вдруг понял, почему - думают сразу три головы, а говорит всего одна. Тут заспешишь, пожалуй.
- Не перебивай. Манеры, как у баклана. Наглый, как колымчанский педераст. Молчи и слушай. Умный человек - это я. Так вот. Погорел ты на ушах. В инете идиоты всё орали, что у тебя двойники - дескать, на разных фотках форма ушей разная. Но я умный. Вижу - уши разные, а головы одинаковые, что ты меняешь, - так, заодно. Остальное просто.
- Просто?! Да как ты же десять миллионов общественности-то на уши поднял?! - Поразился Дракон.
- Писал про это целый год. В интернете.
- И тебя не арестовали?
- Не нашли.
- Почему?
- Потому, что я из дома писал. В такую наглость никто не поверил. Ну, я и писал себе, про то, что ты дракон и скоро Родину поглотишь в один присест. Как-то так, - с нарочитой скромностью я опустил глаза.
- Но это же бред! - Искренне поразился Дракон.
Я промолчал. Говорить очевидные вещи не хотелось. Три башки, сам сообразит, что, чем бредовей информация, тем легче прокатывает. Он сообразил.
- И что, даже проверить не зашли тебя, дармоеды? - Спросил он с ноткой уважения.
- Участковый приходил. Попили чайку, статьи мои перечитал, поспрашивал, подумал и ушел.
- С мусорами чаи гоняешь? - Презрительно скривился Дракон.
- За метлой, тьфу, епа мать, за метлами следи. Он мент, не мусор. Приличный человек. Просил меня от его имени на могилу твою плюнуть.
- Плюнешь? - Спросил Правитель с презрением.
- Да. Раз просили, надо выполнять. Глас народа, то-се, - твердо отвечал я, глядя сурово ему в глаза.
Снова помолчали.
- А как же Родина, да без меня? - С какой-то грустью и робостью спросил Правитель.
- Начхать сто раз, - я люблю правду.
- То есть, ты хочешь сказать, что ты не "пришел дать им волю"?! Свободу? - Он ошалел до такой степени, что откровенно цитировал некоего исторического разбойника-бунтовщика.
- Чего?! Свободу Родине?! Да она ей нужна, как бабуину павлиний хвост в жопе!
- Хорошо сказано, - оценил Дракон, - аллегорично. Емко. Стихов не пишите?
- Пишу, - потупился я, напоминая себе отчего-то Лариосика. Лариосиком мне быть не хотелось, в конце концов, я пришел убить Дракона, зачем - о том речь будет позже, но все же. Так что никакой я вам, к х...м, не Лариосик, я, как минимум, Пенсиваль. Тьфу, епа мать - Ланцелот!
- И как, получается? - Сочувственно спросил Дракон.
- Лучше, чем мог бы сам ожидать, - твердо отвечал я. Сегодня в стране царила правда. И так будет всегда, до тех пор, пока я не свалю отсюда к... Стоп.
- Кстати, милейший, - Дракон небрежно смотрел на свои ногти, - если уж тебе так приперло меня убить, я требую, чтобы все было по правилам. Герольды, прочая пое...нь, ну, ты понял.
- Герольдов нет. Я тебя так задавлю! - Свирепо прорычал я, чувствуя, что с герольдами я здорово лажанулся.
- Ну, тогда уж хоть героическую песнь, - совсем раскапризничался Дракон.
- А не рано? - Удивился я.
- Ничуть не рано. В конце концов, кто тут Дракон? Я. Я лучше знаю. Всяк, кто идет Дракона убивать, поет о себе заранее героическую песнь. Так что будь добр.
- Ничего, если в стихах? - Он меня убедил.
- Ну... В общем-то, конечно, надо бы песнь, но, ссылаясь на скандинавский эпос... Будем считать, что мы на Севере. Давай стих, - и Дракон удобно раскинулся в кресле, закинув ногу на ногу.
Я вышел на середину зала, снял горловой зажим, прокашлялся и начал:
У меня две пары яиц -
Стальные и молибден.
Еще есть у меня елда,
Что свисает ниже колен.
Малый я не простой,
С таким-то убранством, что ж,
Я никого не ссу,
И в двери любые вхож.
Все эти четыре яйца
Так гонят тестостерон,
Что я переполнен им,
Да я попросту им окрылен.
Соком мужским бурля,
Скажу себе: "Ну, пиз..уй!"
Скажут враги: "Ни х.я!"
И я вывалю: "А вот х.й!"
Я смолк, скромно потупившись.
- А недурно! Недурно! Просто - хорошо! - Воскликнул Правитель.
- Спасибо, - негромко ответил я. Мне была приятна его похвала. Тем более, что все, сказанное в песне, было чистой правдой.
- Печатаешься? - Спросил Правитель.
- Ты бы хоть слегка страной интересовался, собака ты страшная, летучая. Хрена лысого кто сейчас печатает подлинную поэзию или поистине сильную прозу. Довели страну! - Я рассвирепел по-настоящему, но Правитель лишь понурил голову. Снова воцарилась тишина.
Правитель одной рукой вытащил из-за трона "четверть", старую, забываемую уже "четверть", заткнутую несвежей тряпкой, в которой около половины где-то оставалось еще какого-то мутного белесого пойла. Налил из "четверти", держа ее одной рукой на весу (я оценил мощь Правительской длани), в солдатскую кружку с отбитой местами эмалью, стоявшую до того на резном подлокотнике трона. Налил, поставил заметно опустевшую бутыль на столь (видать, набуздал целую кружку, однако...), шумно выдохнул и мастерски кинул содержимое кружки, а это цельных триста грамм, одним комком себе в глотку. По залу понесло невыразимой сивухой, настоянной, как мне показалось, на старых носках.
"К народу, гад, близость показать хочет!" - осенило меня. "Нет уж, милок, этот номер не пляшет!"
Но Правитель, указав на бутыль, все так же быстро, отчетливо, как всегда вещал с голубого экрана, процитировал Оскара Уайльда: "Простые развлечения - последнее прибежище сложных натур", приятно меня удивив. Он снова вознамерился было налить себе в кружку, но я отрицательно покачал головой.
- Перед смертью не нахлещешься! - Молвил я наставительно, и он снова убрал "четверть" за трон, а сам уселся на подлокотник, легкомысленно качая ногою. Левою.
- Но все же странно, - внезапно сказал Дракон, прекратив на миг качать ногою, которой, как я понял, старался меня загипнотизировать - я уже чувствовал, что вожу за ней головой, как Красная Шапочка из мультфильма - за волчьим хвостом. Я очнулся.
- Что тебе странно, бестолочь? - Грубо спросил я.
- Да все то же. Что ты думаешь делать? Что тебе надо-то вообще? Свободы для Родины? - Он начал повторяться, но я всегда старался внести во все предельную ясность.
- Какой свободы Родине, ты наркоман, что ли? Она ей сроду нахрен была не нужна.
- То есть, ты не собираешься спасать Родину от когтей дракона?
- И в мыслях не было что-то делать для Родины в этом аспекте. Родина тут не при чем. Да и вообще, сантименты это все. Не находишь?
- Слушай, у меня ощущение, что мы перепутали текст. Это я должен тебе говорить! - Уверенно сказал Дракон.
- Что ты мне можешь сказать, жаба летучая? Что Родине не нужна свобода? Удивил бы - сил нет. Нет уж. Нет, милок. У меня иные планы. Во-первых, присвоить себе твои драконьи сокровища, во-вторых наладить массовый импорт огненных муравьев-убийц в Отечество.
- А муравьи-то зачем? - В глазах Правителя мелькнул огонек любопытства.
- Прикольно же. - Мне стало даже немного обидно. Думаю, он почуял это.
- Согласен. Прикольно. Да, о муравьях я как-то не подумал. Все дела, знаешь, заботы. Некогда хвост отмыть. А меня куда? - Нарочито небрежно спросил он, зная ответ, но я почему-то понял, что для него это особенно важный вопрос. Шестое чувство у меня всегда было развито, не скромничая скажу, отменно.
- Тебя, натурально, в расход. Как я и говорил. А сокровища себе.
- Вот тут ты и погорел! - Радостно воскликнул Дракон.
- У тебя сокровищ нет? - Опешил я. Вот это будет "жоППа" и именно, с двумя "П"! Для чего я тогда по ночам строчил свои воззвания?! Для чего поднимал массу, инертную, словно нападающие нашей сборной по футболу? Для чего я приволок сюда такую тьму народу? Для чего вообще я тогда сюда приперся?! Убивать-то его теперь все равно придется, но на хрена?! Вот тебе, бабушка, и пенис в ... Тьфу, и Рабиндранат Тагор, вот тебе, бабушка, и Рабиндранат Тагор. Я чувствовал себя слегка смятенным.
- Сокровища чин-чинарем, прямо тут, в подвале. Золото, камешки, платина, бумаги всякие ценные, валюта налом, коды счетов - все тут, - успокоил меня Дракон.
- Тогда не вижу никаких поводов для паники, - метко отвечал я.
- Э, нет, милок, сейчас ты у меня на шкалу-то сядешь! Чтобы убить дракона, тебе самому придется стать драконом! Так и только так. То есть, если ты вслух согласишься стать драконом после моего убийства, то убьешь. И станешь драконом. И Правителем. Такой же сукой и тварью, как я. Слушаться придется таких циников и демагогов, что проклянешь все на свете. А дерьмом на всех языках поливать будут тебя. А делать ты ничего не сможешь, ибо не обучен, да и никому это не нужно, а порой и опасно. Это больно. И обидно, - сказал он злорадно.
- А сокровища? - Уточнил я.
- Да дрянь это все. Метал, бумага. Тлен, прах. Суета, - отмахнулся Дракон.
- Так отдай мне, раз дрянь, да я и уйду, - подначил я земноводного.
- Рожа треснет, - все в той же быстрой, оперативной своей манере ответил тот, - да и дрянь это все, говорят же тебе!
- А что не дрянь? - Возмутился я.
- Свобода, - мечтательно сказал Правитель.
- Так и летел бы к е...е матери, - искренне удивился я, - кто мешает-то?
- Э, нет. Как станешь Правителем, только на дельтаплане и полетаешь. Улетать нельзя. Подпись, печать, все дела. В общем, такие вот дела. Вот такая вот ботва. Только на секретном полигоне и полетаешь порой. А он, сука, на Крайнем Севере, только яйца там морозить! Но все же... Летишь себе, летишь, летишь... Свобода! Небо! Летишь вверх, вверх, вверх! И вбок, и вправо и влево! - Правитель соскочил с кресла и пошел вприсядку, напевая: "Я и прямо, я и боком, с поворотом и прискоком, и вприпрыжку, и на месте, и двумя ногами, тьфу, крылами, вместе!" А вот тут-то, - он прервал танец (кстати, плясал очень даже ничего, только каблуки стучали), - как только воспаришь, да в сторону, в заднице тебе зуммер под током! "Вы покинули границы безопасного полета, вернитесь на маршрут", е...й по голове! А вырвать этот зуммер - только вместе с жопою! Хошь быть Правителем? Валяй. Красть будешь, как я, - он пригладил свои бесцветные волосы и снова сел в кресло, - омаров жрать и красной икрой докторскую колбасу мазать. Настоящую. Бабы, опять же, красота! По миру покатаешься, народ посмешить, выйдешь на балкон - вся страна и твоя! Вроде бы. На самом деле ты тут сбоку припеку. Ты как раз дежурный зад, а все идиотские и вредные для страны решения принимают они, но, вроде как, я. Хотя и я тоже. Так как скотина я трехголовая, - твердо сказал он.
- А ты не врешь?
- Нет. Да если ты меня убьешь, я тебя напоследок расцелую!
- Так какая же это свобода? - Давил я его аргументами.
- Освобождение. Разница в нескольких буквах.
- Софистика! - Уверенно сказал я.
- Ну-ну, снеси мне башку и увидим, что софистика, а что нет. Только сейчас своей рельсой махать тебе смысла нет никакого - не убить меня, пока не согласишься вслух стать драконом после моей смерти. И Правителем.
- А иначе никак? - Спросил я, пригорюнившись.
- Никак. Только так, - злобно рявкнул Дракон.
- Да не хочу я быть Правителем! Я хотел бабла срубить и свалить отсюда в цивилизованную страну!
- Бабло развращает человека, - наставительно сказал Правитель.
- Так это же хорошо?! - Искренне удивился я.
- Конечно, хорошо, - все так же быстро отвечал он, слегка улыбаясь. Покрупневшее за последние его годы правления, лицо снова расплылось в издевательской усмешке, - а так, что решил? Железку тупить станешь? Или хочешь, я тебя главной филиала Центрального Банка Родины на Севере сделаю?! Хочешь? Или, - тут он даже мечтательно зажмурился, - или начальником отряда, в Солинакамск, а?! На "строгаче"?! - С восторгом выговорил он, распахнув свои маленькие глазки.
Перед моим мысленным взором поплыли тундра-тайга и я, заразившись странным восторгом Правителя, не успел и охнуть, как сам запел: "Снова на земле настанет лето..."
- Погодь! - Крикнул Правитель и схватил балалайку, - давай! - Крикнул он. И мы запели. Вел я, а Дракон подпевал и делал это столь искусно, будто все годы правления только тем и занимался, что репетировал со мной старинную песню каторжан - где надо, вел легкой блатной скороговорочкой, а не в своей быстро-манере, где надо - качал голос, давя слезу, слегка глотая буквы, где надо - ронял и поднимал тональность, в общем, спето было хорошо:
Снова на земле настанет лето, на полях тюльпаны зацвету-у-у-у-ут,
Только нас с тобою, дорогая, в лагеря на Север, поведу-у-у-у-ут...
Значит, мне печалиться... Не надо, когда розы начинают цве-е-есть,
Эти розы с молодого сада, дорогая, некому теперь их преподнесть.
(Тут шел проигрыш и Дракон и тут не осрамился. Дальше грянули хором, а я чуть накинул хрипотцы):
Я прошел Сибирь, в лаптях обу-у-тый, слушал песни старых чабаа-ано-о-ов,
Надвигались сумерки густые, ветер дул с Капийских берегов.
Значит, мне печалиться.... Не надо, когда розы начинают цве-е-е-сть,
Эти розы с молодого сада, дорогая, некому теперь их преподнесть.
(Тут внезапно Дракон взял сольную партию, а я подпевал)
Скажешь ты, что сын еще... Верне-отся, а кто любит, долго будет жда-ать,
Может, из девчат кому приде-отся, не дай Бог, эту боль перенести, как мать.
Значит, мне печалиться.... Не надо, когда розы начинают цве-е-есть,
Эти розы с молодого сада, дорогая, некому теперь их преподнесть.
(Тут снова соло взял я, добавив в голос чуть надрыва)
Бросишь приготовленные ро-озы, скажешь: "Сын вернулся в край ро-одно-ой,
А в глазах непрошенные слезы, оттого, что сын... Совсем седой.
Значит, мне печалиться... Не надо, когда розы начинают цве-е-есть,
Эти розы с молодого сада, дорогая, некому теперь их преподнесть....
Дракон чуть покачал гриф на последних аккордах и мелодия, всхлипнув, исчезла. Очарование прошло. Хотя и было.
- Да, не Вийон, конечно, - слегка застеснявшись своего порыва, сказал я.
- Да и не Киплинг. Но все же, - Дракон пожал плечами. Я тоже.
- Так что, в Солинакамск? Или в Правители? - Деловито спросил Дракон.
- Да иди ты в жопу со своим Солинакамском, - рассердился я, - кстати! У тебя где сокровища-то хранятся? А то окажусь я тут с твоим трупом и без гроша.
- Люк под троном, - махнул рукой Правитель.
- Код, сканер?
- Кому он на хер сдался, - усмехнулся Дракон, - у всех своего по ноздри. Щеколда там. Сортирная.
- А ну, покажи, - потребовал я.
- Один я трон не сдвину, - признался Правитель в своей вечной быстрой манере.
- А я помогу, - посулил я. И мы, кряхтя и пыхтя ("А ты чего хотел - мореный дуб!" - прохрипел Правитель) сдвинули трон. Под ним в самом деле оказалась дощатая дверь от дачного вас-ис-даса и обещанная щеколда. Я откинул щеколду, открыл дверь и обмер. Дракон не наврал. Там было действительно много. Я захлопнул дверь, накинул щеколду и мы, не сговариваясь, зачем-то вернули трон на место.
- Вы знаете, в какой день я появился на свет? - Вдруг заговорил я доверительно и сам себе ответил, сменив голос: "В несчастный".
- Рехнулся? Сам с собой заговорил на два голоса? - Осведомился Дракон, но я погрозил ему мечом и призвал к должному вниманию.
- В день страшной битвы. В тот день сам Аттила потерпел поражение, - вам понятно, сколько воинов надо было уложить для этого? Земля пропиталась кровью. Листья на деревьях к полуночи стали коричневыми. К рассвету огромные черные грибы - они называются гробовики выросли под деревьями. А вслед за ними из-под земли выполз я. Я - сын войны. Война - это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах, - это холодная кровь. В бою я холоден, спокоен и точен.
- Это что еще за хренотень? - Брюзгливо спросил Дракон.
- Это снова подмена текста и актеров. Это слова Дракона из пьесы, которые ты мог бы мне сказать, будь ты чуть начитаннее. Для вящего понту. Для пафоса, то есть, - пояснил я.
- Но-но, "начитаннее", - обиделся Правитель, нахмурясь, - знаешь, какая у меня библиотека?!
- Ворованная! - Внезапно для себя и ни к селу, ни к городу, но очень твердо, строго и даже торжественно, глядя ему прямо в лицо, отвечал я - и глазки его вдруг блудливо забегали. Дожились. Он еще и книги ворует. Мало ему... Нет, пора с этим кончать, а то у меня у самого в кармане - вошь на аркане. Но как кончать? Стать Драконом? Летать на полигоне с датчиком в анусе? Я призадумался, Правитель же, казалось, понимал, что творится в моей голове и смотрел на меня, скотина, с иронией.
- А тебе кто велел стать Драконом? - Спросил я внезапно.
- Совесть. Стыд. И срам.
- Большой хоть срам-то? - Деловито осведомился я.
- У Дракона-то? Подумай! Ну, братец, ты и вопросики задаешь! - Презрительно сказал Правитель. Я спустил ему презрение на тормозах, мучимый дилеммой.
- Но я не хочу становиться Правителем! - Я взволнованно забегал по залу.
- "Кто тебя спросит, пса? Кто тебя спросит?" - издевательски процитировал Правитель старый фильм, вальяжно развалясь в кресле.
- За базаром, - недобро начал было я. Кровь старого гопника забурлила в жилах.
- А то что? Убьешь, да? Убьешь? - Саркастически вздернул Дракон бровь.
- Да, - твердо ответил я, кровь гопника бесилась в жилах, пахло поживой, по всем понятиям - и рыцарским, и патриотическим, и уличным, я был прав, а ситуация становилась абсурдной, - да, убью. Убью.
И убил. Просто молвил вслух: "Я согласен стать Драконом после твоей смерти, крылатый выползень!", шагнул вперед и снес с его плеч глумливо, видимо, он не успел поверить в происходящее, улыбающуюся голову. С плеч слетела одна голова, а по полу раскатились три. Так и есть. Головы одни и те же, а уши - уши разные. С ушами оно дело верное. Индивидуальное, брат, дело! - Я снова поймал себя на том, что говорю вслух, просто для того, чтобы не впасть в какое-нибудь эмоциональное неистовство. Я вытащил из кармана старинную огромную авоську и сложил в нее головы Дракона. Символично. Древняя авоська из прошлого и головы Правителя страны уже совсем иного строя. Да. Просто аллегория, - бубнил я, чувствуя, что что-то необратимо меняется во мне. Потом страшная боль охватила меня, и я упал на пол, катаясь по нему и завывая от этой самой боли. Дракон не соврал, маму его восемь раз! Наконец, меня отпустило, я покашлял несмело и понял, что в любой момент могу превратиться в дракона. Просто понял - и все. Но на руке моей вдруг появились дорогущие часы, которые я сроду не носил, а с руки безголового Правителя они исчезли. Вот я, бляха-муха, и Правитель! "Вот я и миллионер! Сбылись мечты идиота!" - Попытался отвлечься я от мыслей неприятных цитатой приятной и правдивой. Какое там - миллионер! Миллиардер, не сказать таки хуже.
Я снова взял авоську и подошел к окну, выходившему на площадь. На площади толпился народ, неслышимый мне за многочисленными звукопоглощающими стеклами. Я с трудом открыл окно, вызвал в себе драконью глотку и мой рев прогремел над толпой, легко перекрыв миллионный гул голосов.
- Эй, общественники! - Все взоры устремились ко мне. - Держали! - Громовым голосом молвил я и кинул авоську вниз, широко и властно взмахнув рукою. Красивый жест. Но у меня осталось еще одно небольшое дельце. Я с трудом сдвинул трон и снова воззрился на сокровища.
"- Иногда я бываю фантастически богат", - снова поискал я спасения в цитате. - Именно, б...дь, что "иногда"! И недолго!
Тут зазвонил телефон. Старинный, почему-то с диском. Я взял трубку.
- Махаоша, тут придет от меня человечек, с бумажкой, что мы продаем часть этого... Как его? Востока, ну, как, продаем - там, разумеется, написано, что "сдаем", хе-хе, этим, как их? Китайцам. Ты уж подмахни! - Пропел мужской, с бархатной ленцой басовитый голос.
- Мужу в постели подмахивать будешь! - Грубо отвечал я и прибавил: "Педик!" И повесил трубку. Но все это лишь слегка тешило самолюбие, и даже не было полумерой.
Я вновь заглянул в сокровищницу Дракона, которым стал сам. Это кружило голову, но почему-то кружение это становилось все неприятнее. Да и часы эти... Были у него, оказались у меня, я - Правитель, оно, может, и ничего, а? Привыкну? Ну, зуммер в заднице, бывает и хуже, живут же многие без мозгов и не замечают. Но часы на руке становились все тяжелее. Твою-то мать. Зуммер в заднице еще полбеды. А вот то, что сегодня меня будут славить, а завтра поливать дерьмом, кто втихаря, а кто полным голосом, причем за то, в чем я буду хоть и виноват, но без вины, ибо я такая же сволочь, да теперь еще и трехголовая. Вот тебе и срубил баблеца! Его теперь и не потратишь и ничего теперь в нем нет интересного, когда стало моим. И что дальше? Я - Правитель? Чей?! Часы на руке явно давали понять, что их функция - кандалы. "За решеткой сижу и с тоскою гляжу на свободу, ходят люди внизу и сдержать не могу я слезу" - пропел я задумчиво. Сам себя посадил, дурак. Причем в самую надежную тюрьму. Подпись и печать, как говорил Дракон. С этим не забалуешь. А что я выиграл? Ровно х...! Так у меня и так был, вернее, есть. Послышались вдалеке чьи-то несмелые шаги.
"- Иногда я бываю фантастически богат", - повторил я и уточнил: "Иногда". И что-то вдруг сделало мою голову чистой и легкой, а мысли простыми и очевидными.
Я укрепил меч острием вверх и...
...Выдержка из инет-газеты "Лентоправда.урары": "Труп убитого тирана и деспота, лишенного, наконец и заслуженно, голов, мы нашли у незаконно занимаемого им столько лет трона. Тело героя, с его же мечом в груди, мы нашли рядом. Очевидно, в ходе схватки или же потом, предательской рукой какого-то, пока еще недобитого нами прихвостня узурпатора, наш освободитель был убит. Нашедший их первым министр машинного доения срочно и совершенно заслуженно провозглашен исполняющим обязанности Правителя. Назначены новые выборы, на которых он, по предварительному подсчету голосов, несомненно, станет победителем".