Ирке Шаманке

Иногда, безлюдной ночью, те, кто и плевка не стоят,
По привычке душу в клочья рвут, и даже планы строят

За тебя. За счет таланта и живучести звериной,
Полагая - безвозвратно ты махнул удачи мимо,

Проскочил. "Проверь карманы. Пусто? Значит, что? Стараться.
Беспросветности тумана не смахнуть. Тебе ль брыкаться?

Что ты ждешь? Ты сам все знаешь - мнится каждому, мол, - редок!"
Ну, а ты? ...Ты понимаешь, что ты можешь. Напоследок.

И тогда приходят тени. Без когтей. Без глаз кровавых. 
Те, что каждый миг, без лени, возле сильных и... Неправых. 

Чуешь - забурлил навстречу, где-то меж душой и глоткой,
Заглушая Божьи речи, жар, что с шеи рвет колодки.
 
Это жутко. Правда, жутко, когда просто понимаешь,
Что любого, ради шутки, хворостинкою сломаешь -

Навсегда. До песьей тряски, до безверья. До погоста,
До потери вечной маски, до признания уродства

Своего, до осознанья: "Сдохнуть даже не надейся",
До животного мычанья, хочешь - бей, не хочешь - смейся,

До потери веры в чудо. Не вставая, взять любого
За кадык. "Привет, паскуда. Помнишь, делали немого,

Бесхребетного, седлали, говорили, что хотели,
Предавали, продавали? Я не сдох. Не доглядели".

А потом - вразнос, по полной, коль дойдешь до семикрестка,
Всякой мерзости довольно и без этих недоносков - 

Злым - за зло. До черной стыни. До осины в доски гроба.
Это жертва? Иль гордыня? Убивать, чтобы мир стал добрым?..

...Утро. Дома постояльцем. Успокоился, дурак?...
Но, задумавшись, меж пальцев медный комкаешь пятак...