Что скажешь нынче ночью, ночь?
Еще бы чуть - и вышел каламбур,
Как ферзь выходит, руша ряд фигур,
Но что нам в каламбурах этих, ночь?

Я вечер ждал тебя, но я такая сволочь, 
И, обещавши слушать лишь тебя одну,
Я слушал, затаив дыханье, тишину - 
Ту самую, что предвещает полночь.

О, полночь - время осознания и мук!
А время тишины таким, как я, отведено.
Швырнуть, что ль, чашкой чайною в окно? 
Чтоб просто хоть какой-нибудь, но звук?

Тут перед полночью ужасна тишина,
А тишина, как темнота бывает разной -
Она бывает грозовой, бывает праздной,
Под крышею чужой мучительна она.

Тут дом чужой, чужая каждая стена,
А все, что дома нам и мило, и знакомо,
Ужасно слышится меж стен чужого дома!
Под крышею чужой и нервы, как струна.

Прости ж, обиду моей мукой утоля -
Не кравши, вором пред плахою дрожал,
Умел бы - скрипкой перетянутой визжал!
Возьми меня с собой, в полночные поля!

Возьми из этого, родным не ставшим дома, 
Туда, где на часах стоят огромные дубы,
Где гостьи, как одна, все из печной трубы,
Где не случается случайных незнакомых,

Где розов месяц, как разлом арбуза -
Он молчалив и смотрит словно отрешенно -
Так молчаливы будут для непосвященных
Сложнейшие татуировки на якудза. 

Увидеть ночью звездный, бешеный шатер 
Уж лучше, чем гадать, взволнованно считая,
Над каждой лишней чашкой кофе или чая -
Не вынести бы лишней ложкой приговор!

К рассвету ближе я на твой вопрос немой
Лишь криво усмехнусь и разведу руками -
Да, утром ночи тяжело бывает с дураками.
Мне с бала некуда идти. Ведь я хочу домой.