...Надоело... Все надоело... Мне всю ночь снился один и тот же сон наяву. Надоело, сказал же, ну, куда вы все в прицел-то лезете, олухи? Ага, нырнул... Поумнели.
Я Хантер - снайпер элитного подразделения "Хирд". За семь лет войны я перестрелял сто тридцать четыре человека. Раньше я этим гордился. Позже я знал (твердо знал!), что каждый угробленный - это чуть меньше врагов, чуть больше наградных, чуть больше жизни. Потом я знал, что делаю то, что должен делать - так же, как и Белый Ветер, Дракон, Императорская кошка и Рогво... Вечный незыблемый майор Рогво. В этом сокрыта великая армейская мудрость - сделай Рогво "подполом" - и ищи "Хирду" нового папу. А черта лысого "Хирд" полезет с другим папой на "47 участок", скажем. То есть полезет, куда он денется, но той прыти, которой от него ждут, не проявит. 47 участок - Божье место, без балды - болота, леса, масса всякой кусучей твари, минных полянок, засад и местных жителей, которые воюют сразу со всеми. Тут нужен Рогво. Только он может говорить о борьбе и ремесле так, что хочется верить. Он и сам верит. Рогво. "Чуть больше, чем родственник, чуть меньше, чем друг..." - неважный перевод Шекспира. Да, господа, я очень начитанный, хорошо запоминаю, немного пишу сам. А также умею стрелять и выживать. А чего ради скромничать?! Мне жить-то осталось минут десять. Впрочем, договорю - последние полчаса я своей стрельбы во славу Отечества стыжусь.
Мне 26 лет. Семь из них я воюю. Я лучший снайпер дивизии нашей славной армии, которая семь лет режется с такой же славной армией такого же игрушечного королевства. Левая сторона лица - от воротника до каски, от уха до глаза - у меня сожжена. Я худой и обманчиво-медлительный в движениях. Ох, когда же так и говорить о себе, как не перед смертью!
Я сижу в капонире - железобетонном сооружении, передо мной - чистое поле, сзади обрыв и море. Амбразура глядит в поле. Через поле (мерянные 1073 м) домик-казарма. В ней сейчас хорохорится спецназ армейской полиции, замывает разбитую ряху фельдшер-психотерапевт и еще кое-кто. В ней в напряжении завис мой "Хирд" и Рогво. Две минуты назад я влетел в капонир, за полминуты "свил гнездо" и изготовился к стрельбе. А еще через полминуты отзвонился государь полковник, и я понял, что дверь за собой захлопнул плотно. Вообще. И еще - мой "Хирд" не станет меня "воевать". Но и не поможет. В первый раз.
А началось все как обычно. Очень обычно. Страшно, тоскливо, обычно. Сидим, то есть мы на 47 участке. Я на позиции, остальные по кустам. Образно говоря, конечно. Охочусь себе на их снайпера. Достал, сволочь! Хотя и не задел никого. Через поле, метров четыреста - лесок. И там эта погань. Безрукая. Чу! Шорох у дверей - справа движение. Наши. Но если я его вижу боковым зрением, то уж оттуда наверняка он на ладони. Я лесок тот через прицел ощупываю - дождичек, листва, туманец...
Да кто же это?! Оказалось - Рунге. "Щенок, ему нужна плетка!" - Дж.Лондон.
...Он был самым у нас молодым. Вечно суетился, всем верил и надеялся на лучшее... Вечно рассказывал всем какие-то очень смешные истории. Правда, не смеялся никто. У него был дар - рассказывать не то, не там и не тем. Но истории были очень смешные, честно. А особенно лип он ко мне. И все хмурился, старался молчать солидно... И мне так хотелось погладить его по голове, а потом взять его за волосы и надавать пинков в задницу, приговаривая: "Домой иди, домой, домой, элитный подразделенец."
Ах, как хорошо он смеялся! А вчера ночью плакал - не выл, не ревел (это с каждым бывает), а именно плакал. Рогво встревожился, чуял смерть, но поделать ничего не мог - радиомолчание, видите ли.
Вот и сейчас - шевеленье кончилось, и гляжу - Рунге. Идет. На лес. Все. А от прицела не отрываюсь, ищу, ищу...
...Пуля ударила Рунге в живот, а когда он уже ломался к земле, вторая ударила в голову. Только волосы полетели. Со вторым выстрелом в унисон щелкнула винтовка Хантера, и в лесочке через 400 метров что-то отбросило в кустарник, раскоряченное.
Их снайпер стрелял стоя, пользуясь развилкой дерева. Господи, какая же подстилка в брюках с лампасами одобрительно пожала Рунге руку и сунула в "Хирд"?!
Дальше наш Рогво положил на радиомолчание нечто не совсем цензурное и вызвал вертушку. У нас, сказал Рогво, эпидемия. Срочно заберите нас. Наши не въехали - какая, но Рогво - есть Рогво. Сказал - эпидемия, значит, она. А если сейчас нет, то будет.
Выйдя к месту прилета "вертушки", мы стали ее ждать. Ждали трое суток - без огня, без курева, без еды и лишь с водой. С неба. И в воде. По колено. Да, Рогво. Это началась эпидемия. И следующим заразился я. Знал ли ты об этом? Что я - следующий? Знал?
Наконец, прилетела. В ней сидел одинокий пилот. Без пулеметчика. Без прикрытия! Сели. Летим.
- Что так долго? - спросил Рогво.
- Смотр был. Проверка потом. То осмотр, то парад. То охота с вертолета. Один разбили, на втором к пункту вашего прилета полковник полетел. А я к вам.
- Вези в город. В городской корпус вези.
- Приказ ведь!
- У меня ЧП. Повышенная опасность! Мать твою!
- А полковник к вам...
- Да мне хрен с ним! Мне к генералу надо!
И повез он нас в город. Ну, до города там еще километров десять, от базы. Рогво приказал оружие сдать в оружейку, помыться и ждать его. А сам пошел к генералу. Вернулся, и все мы поехали в город. В сад пошли...
...Горели огни, играла музыка. Вечерело. Осень. Я так люблю осень... Когда лежишь в "гнезде", в степи, а небо все светлее с каждым днем. Почему в "гнезде"?! Достало оно меня, это "гнездо"! Я просто в лес, в степь, в парк хочу! Хочу с молодыми общаться. Не как герой, как их равный, с жизнью своей, хоть какой-нибудь... Не могу я больше покровительственные мысли поддерживать у себя о том, что я любого из них в секунду, голыми руками. Я же не гуляю уже - я по крышам да по кустам глазами шарю - снайперов ищу. Да не я один - все мы такие. Мы. Воспитаны "одной семьей". Мы одна семья. Семья. Да не семья, "Хирд"! И каждый взаимозаменяем.
Я вдруг представил себе какой-то институт: солнце на партах (виделись мне именно парты), светлую, яркую одежду, даже спортивные игры и пыльные библиотеки... И девушки тоже...
- Они, суки, тут жируют, - сказал Белый Ветер, - и пьют, и жрут, и колются, и траву курят. И баб пашут. С удобствами!
Не был это мой институт. А я хотел туда. Да они, мои студенты, наверное, и водку не пьют. И я заказал сока. Через стол на меня с тревогой смотрел Рогво.
- На 47-й их, - поддержал Императорская Кошка.
- Нет, Кошка. Лучше нас сюда, - сказал я. И понял, что эпидемия началась. С меня.
Рогво смотрел все внимательнее. Чуял смерть.
Тут прибежал какой-то денщик со звездами.
- Вы что, с ума посходили?! - заорал он. - Вас на пункте ждет господин полковник.
- Вам что, генерал ничего не говорил? - тихо спросил Рогво.
- Он велел бегом бежать к вертолету - и к полковнику!
Все встали. Отдохнули. Я не встал. Я допивал сок.
- Встать! - заорал денщик. И стакан вышиб.
В ту же секунду Рогво незаметно завернул мне за спиной кисть руки. Я понял - если резко двинусь - Рогво сломает мне руку. И мы бодро побежали. К вертолету. Через оружейку. От города до казармы нам машину не дали. Огневался генерал.
- Разболтались! - объяснил озвезденный денщик.
В вертолете сидел какой-то толстяк медслужбы. Капрал, кажется.
- Вы кто? - спросил Рогво.
- Медбрат! Вы же просили сами! - возмутился капрал.
Когда мы добрались до пункта - рассвело.
А еще в городе я видел ее. Не понимаете? В кафе, в открытом. Где я так удачно к мирной жизни прилепился. Через сок.
...Она сидит через столик. Белые столики, белые стулья. Свечка в стаканчике. В низком таком, знаете? Красавицей не назовешь. Но жизнь в ней есть, жизнь. И звереныш есть. Смелая такая, ночью в кафе. Одна. С деревьев на столик к ней упали несколько листьев. Красных. Ветерок их по столу гонит, а они за что-то цепляются, не слетают. Не спеша так, с шелестом вокруг свечки кружатся. Живая. То на небо смотрит, то на деревья по сторонам... Прохладно уже становится по ночам. Такая стеклянная прохлада - тронь аккуратно ладонью и зазвенит. Официант к ней подкружился - она ему сказала что-то, и он исчез. И тут она ко мне и повернулась. Только что улыбалась... А теперь брови домиком изломались. Не меня она увидела - из своей жизни она в другую глянула. Рогво, сука, ну что же ты нас в бардак не повел?! Ладошкой помахала. Ну, знаете, как такие машут? Которые после однодневной разлуки на шею кидаются среди толпы... Знаете? И я. Знал. И я ясно вижу --она хочет , что бы я к ней за столик сел. За что это мне? Есть такие девы. Крутые все - сдохнуть проще. "Я с элитником спала." Дешевка. А этой хотелось меня к себе прижать. Укрыть. К земле этой долбанной привязать. Я повернулся к ней боком. Левым. Визитку свою показал. Фарш горелый. И опять смотрю. Куда мне-де, с такой визиточкой. И тут я понял - наплевать ей на этот фарш. Просто она видит, что я заболеваю... Эх, Рогво. Опоздал ты на четыре дня. К ней надо было Рунге посылать. А постеснялся бы - я его за ухо бы отвел. Тут ей официант заказ, прикружившись, донес. Водка с вишнями. "Смотри, солдат, я тоже - храбрая, я ночью одна в парке водку с вишнями пью! Я тоже храбрая! Я так хоть на волосок к тебе ближе"... Бывают моменты, когда твердо знаешь, что читаешь чужие мысли. Я не мог ошибиться. Не ошибался. Не мог. Куда же я к тебе пойду, маленькая?! Мне сейчас без годичной адаптации в лесу с врачом к людям вообще подходить нельзя. А еще лучше в зоопарке меня запереть на хер и повесить табличку: "Хантер обыкновенный". Нет, блекло. Лучше: "Хантер Необыкновенный". Самое то. Но как же я хочу к тебе подойти... Поздно.
- Ты че, Хантер? - повернулся ко мне Кабан. - Стремаешься? Ее сюда привести, или сам очухаешься?
Хороший парень Кабан - здоровый, быстрый, ни черта ни боится. И петь любит очень. Жаль, Господь слухом обнес. Я положил ему руку на шею:
- Знаешь, Кабан, бывают моменты, когда видишь мечту. И становится страшно, Кабан, когда понимаешь, что это уже не твоя мечта. Тебе уже ее не придумать. Чья-то уже мечта.
- Да тебя трясет, Хантер! - всполошился Кабан. -Заболел, что ли ? Эй, водки налейте ему!
- Не буду я, Кабан, водку. Я лучше сок буду.
- Заболел, точняк. На-ка, покури лучше, если водки не хочешь...
-Давай.
А тут вскоре и денщик подоспел. В вертушке все было наладились поспать. Не тут-то было. Фельдшер-то наш не просто с нами летел, шалишь! Он велел всем надеть наушники и молвил:
- Солдаты! Сеанс снятия психологической разгрузки начнем прямо сейчас. - И позвал к себе "мышей" своих. Он их с собой штук шесть вез! Не иначе, чтобы психологические грузы затем утащить. Те принесли ему "сувой". Он извлек из него какие-то книжки, осмотрел нас, поморщился. Да, не показались мы ему интеллектуалами. Но что делать! Долг-с. Ноблес его, видите ли, оближ.
- Эй, не спать! - это нам. - Тут лету часа четыре, успеем почитать, повеселиться. И пальцем "мыши" на Белого Ветра указывает.
У Белого Ветра вид всегда такой, будто ему весь мир лимон денег должен и уже года три не отдает. Вот он и решил его разгрузить. Белый Ветер подержал книжку вверх ногами, зевнул и сказал: "На, Хантер. Ты у нас умный, читай. Я уж лучше покимарю," - с тем снял наушники и уснул богатырским сном. Фельдшера чуть "храбрец" не хватил. А все наши последовали примеру Белого Ветра. Я же решил почитать. Не думать о ней хоть минуту... Наушники снял и открыл книжку, где пришлось. Дж.Свифт "Приключения Гулливера". Издание детское. Война лиллипутов остроконечников и тупоконечников. Кровищи! Страсти кипят. С какой стороны бить яйца. Снизу коленом... Боль... Боль дикая... Книжку закрыл... Заболел. Вашу мать! Да, на хера нам эти леса ничьи! Резаться там! А там, в лесах, ведь люди живут! Без вашего ё... протектората. Не поделили чужую жизнь, хозяева мира! Почему я должен за не пойми кем разворованную казну людей убивать! Почему я теперь с такой рожей?! А Рунге? А еще?... А 134 человека?! Да, куда я вернусь?! Домой?! Нет у меня дома, не построил! Людей семь лет убиваю, некогда! А девушка в кафе? Я уже понимаю, что эту мечту уже промечтал, уже, бля! Суки! Уже! В 26 лет! Я сейчас спал бы дома, под простыней. Или костер бы у речки в лесу жег! У меня бы были собаки и книжки! "Хантер Необыкновенный"! Вы же мне сок допить не даете! Пожелалось, видите ли, вашему (нашему, пардон, пардон!) полковнику надеть на что-то элитное подразделение "Хирд"! Вместе с вечным майором Рогво! О чем же Рогво так удачно с генералом поговорил?! Целый полковник к нам! Ахти, честь-то нам какая! Геморроидальная падла какая-то, лет пятидесяти. Орел! Посплю сейчас часа два хоть... Спрячусь и посплю. Перезимует полковник и без Хантера Необыкновенного. Утрется. Розовые свои губки утрет...
Поспать?! Нет, шутки кончились - к полковнику пошел Рогво, а фельдшер заперся в "козлодерку" и посадил нас в предбаннике перед ней. А у дверей поставил статую - с тесаком на ремне какой-то служивый. Из свиты господина полковника. Полицейский спецназ, оказывается. Кого у нас только нету! И "Хирд", и армейский спецназ, и армейская полиция. А в ней, оказывается, полицейский спецназ. Ух! Только войну никак не выиграем.
- Хантер! - властно раздалось из "козлодерки".
- Туточки! - неожиданно ответил я и вошел. Осмотрелся. Внутри - фельдшер, мыши - 3 штуки - и два спецназовца.
- Вы - Хантер.
- Я.
- Анкету заполните.
И я заполнил анкету. Пол - женский. Возраст - 134 года. Партийность - юдофоб. Образование - технико-биологическое, две Нобелевских премии за работу на тему: "О причине полового аппарата у лягушки" как за внесшую лепту в дело мира. И подписался - "Хантер Необыкновенный". Сдал. Тот не глядя сунул ее в стол.
- Нет, вы прочтите. Я же писал, старался.
Тот освоил материалец. Вскочил, слюнки летят:
- Издеваешься?!
- Неужели дошло? - задумчиво спросил я.
- Да я тебя, щенок сраный!..
И в ту же секунду я с разворота ударил его ребром ладони по лицу. Под рукой что-то приятно хрустнуло, и г-н капрал исчез со сцены. Нехорошо улыбаясь, я повернулся к зрителям:
- А теперь, мальчики, мы с вами немного потанцуем...
II. Рассказывает Белый Ветер
- Сижу я в предбаннике, со сном борюсь. Слышу - грохот, кипеж за дверью. Ого разгрузочка там! Слышу: "Хай-й-я-я!" - наш клич-то. Не успел вскочить - бах - дверь к черту, спиной вперед "спецназ" вылетает, башкой об стену, готов. Ага, разгрузили они там Хантера, гляжу! За ним - Хантер, выскочил ,"спец" у дверей - за тесак. Хантер орет - "Меня убивать?! За что" - ногой тому в голень, локтем в ухо и - драла. Тут конюх выпорхнул, ряха в крови, орет: "Держи!" За ним гляжу, кто-то вроде еще... Рады, ясен хер, стараться - все за Хантером, да вот беда: в коридоре сбились в одну кучу и застряли. Тьфу. Пока наши в коридоре спецназу Хантера ловить помогали - ну, дверь прикрыть, одновременно со "спецами" в дверь ломануться, отвагой похлестаться, "Что за дела?!" - поорать, то-се, я, значит, за ним. Хантер в кубрик, карабин с подсумком - хвать и в другую дверь. И к капониру по полю...
III. Рогво
Я прозевал эпидемию... Это моя вина, Хантер. Я видел, как ты, с карабином на локте, бежал к капониру, по привычке используя солнце, то и дело меняя направление, как волк загнанный, бежал... Я привил тебе эти привычки. Я научил тебя тому, что ты умеешь - стрелять и драться, и выживать. Я лишь не смог научить тебя думать, как я. И ты заболел. И пока весь "Хирд" метался по казарме, перекрывая двери и окна и воя дикими голосами: "Лови его! Держи! Что за дела! Ищи его! Свищи его!"- какой-то особо прыткий вылетел с автоматом на воздух и картинно лязгнул затвором. Я заорал: "Стой!", но было поздно. Ты развернулся и, держа карабин на согнутой руке, от пояса с расстояния метров в 70, послал в него пулю, она внесла дурака обратно в казарму, а ты выпустил в сторону казармы, высоко над крышей, оставшиеся в магазине четыре заряда и побежал еще быстрее. "Хирд" заорал: "Ложись!" и на "спецназ" попрыгал, прикрыв тех своими телами, и Белый Ветер шипел: "Лежи, лежи, а то Хантер, знаешь, какой ?! У-у-у какой ! У-у-у! Лежи, говорю, не рыпайся! У-у-у!"
Вспомнился разговор с г-ном генералом.
Тот брюзгливо спросил:
- Какая еще эпидемия?
- Господин генерал. Мои люди два года не отдыхали. Ни один. Нужен отпуск. Всем. И врач. Хороший врач - психотерапевт на неделю. Лучше гражданский, в форме.
- Какой еще отпуск всем?! С ума сошли?! Да вы же знаете какая обстановка!
- Обстановка почти стабильная. На месяц нас вполне подменит армейский спецназ. И врач. Иначе я не смогу ручаться за людей. У меня уже погиб человек.
- Это из-за него вы вне графика подняли вертолет?
- Вертолет задержался как раз до графика.
- Ваше счастье!
- Солдат пошел на смерть просто так, на снайпера. Я кое-что видел, господин генерал, и уверяю вас - это только начало.
- Хренов вы майор тогда!
- Я уже на четыре года больше, чем положено по закону "хренов майор", господин генерал, и "Хирд"- мое подразделение, они верят только мне и признают тоже - только меня.
- Да... Тут мы не доглядели... Ладно. Если у вас нет дел в казарме, куда вы должны были лететь, сходите в город с людьми. Я не буду даже взыскивать с вас и "Хирда" и врача пришлю. Идите, идите, я так устал.
Вот и результат, г-н генерал. Вместо отпуска - увольнение, 10 км бегом до вертолета, вместо врача - конюх. И хорошо, что это случилось с Хантером - он белый волк среди "Хирда". Снайпер. Одиночка. "Хирд" против него не пойдет, но и не поддержит, так как теперь он монолитен, и я им управляю. Хантер засел в капонире - там и НЗ, и свет, и связь с казармой, и боеприпасы, кстати. Что делать? К сожалению, ясно - Хантером пожертвовать - или "Хирд" последует его примеру. Стоит только показать жалость. Рогво не должен знать жалости! Дурную траву с поля вон! И что самое страшное - Хантер это понимает не хуже меня.
IV. Общий выход. (Без Хантера)
Хантер скрылся в капонире. Суматоха в казарме понемногу улеглась, спецназовцы, наконец, разобрали оружие и рассредоточились по казарме. Рогво запер дверь, чтобы еще какой-нибудь олух с оружием не выпорхнул на двор. Он знал своего Хантера - думать долго он не станет, он на войне. Он вечно на войне. Спецназовцы подозрительно косились на уже вооружившийся "Хирд". Те сидели вдоль стены, напротив которой не было окон. Они тоже были - на войне. Кто знает, что на уме у Хантера? Никто. А посему "Хирд" преданно смотрит на Рогво, тот стоял, прислонившись к стене между двух окон, курил и смотрел на солдат, на своих и чужих. Фельдшера увели умываться, кого-то унесли в кубрик. Убитых в "козлодерке" не было. Был только осел, который лежал у входа, с дырой под подбородком. Если бы не осел! Хантера удалось бы отмазать, спасти, объяснить все нервным срывом, отправить лечиться... Треклятый осел! А может, удастся? Доказать, что убийство совершено в состоянии... Ну, это юристов забота. А то и вовсе не Хантером совершено? Вряд ли, но вдруг? Разорвать всем "Хирдом" воротники, упасть в ноги, послать к генералу список операций, в которых участвовал Хантер, заказов и одиночных охот? Охот не сосчитать, пиши что хочешь... Может, полковник поймет? Ведь "спецы" не его личные люди?! Вдруг?! Хоть раз в жизни может быть ВДРУГ? Хоть раз Хантеру может повезти, а?! Хоть раз-то...
Дверь распахнулась и, испепеляя взглядом Рогво, немытый пол, осла, "Хирд" и "спецов", вошел полковник . Был он блестящ, суров, величественен и скудоумен.
- Генералу я сообщать не стану. Обойдемся своими силами, - начал он. - Ваши идеи, майор.
- Я бы хотел поговорить с вами наедине.
- С чего бы это?
- Так будет лучше.
- Нет. Дело общее, этого вашего Хантера, да-да, я знаю его фамилию, выгородить не удастся. Мы его покараем здесь же - сурово и быстро.
"Высоко и сразу," - подумал Рогво, а вслух сказал:
- Разрешите узнать как, господин полковник?
- Дайте мне его досье, майор.
- Я не веду на своих людей досье.
- Как?!
- Так. Личное дело могу дать.
- Какой-то вы странный, майор. Я поговорю о вас с генералом. - И зловеще на Рогво воззрился.
"Давайте, пожалуйста. Результату вы будете удивлены," - подумал Рогво. Сам же молча кивнул и достал из сейфа личное дело. Полковник пробежал лист, второй и недоверчиво уставился на представшую перед ним обложку.
- Это что, все?
- Да.
- А летать он сам не умеет? - пошутил полковник.
- К счастью, нет. - Без улыбки ответил Рогво.
- Однако, черт с ним. Он там один всего. Кстати, что там у него есть?
- Связь с казармой, - с упором сказал Рогво.
- И все?
- Нет. Вода, продукты НЗ, электричество, боеприпасы и карабин с оптикой, Швейцария "SIG SSG 3000", 5-зарядка, 7,62 x 51мм. И 134 зарубки на прикладе. И - связь. Лишить его воды и света мы отсюда не можем.
- Нетабельное оружие?! И зарубки? Да, кабак.
- Нетабельное оружие снайперу элитного подразделения "Хирд" позволил к владению генерал Мальци лично. Зарубки - это своя гордость.
- Да, но... А если он с зарубками попадет в плен?
- "Хирдманнов" не берут в плен. Если берут, то его ждет в любом случае мученический конец. Хоть с зарубками, хоть без.
- Но у вас же нет опознавательных знаков?
- У каждого "хирдманна" есть татуировка.
- Какая?
- Хер на страусиных ногах, - донеслось от стены, где сидел "Хирд".
Полковник подлетел к ним: "Кто?!" - сипло спросил он. "Хирд" молча и преданно смотрел на него.
- У нас есть свой снайпер. Победить снайпера может лишь снайпер, - молвил, опомнившись, полковник.
- Я вам настоятельно не рекомендую, - отчеканил Рогво.
- Да идите вы к черту, паникер! Снайпер, ко мне!
- Я! - молодцевато отрубил "спец". На нем действительно болталась новехонькая винтовка с "оптикой". Он бодро подошел к полковнику, откозырял и щелкнул: "Разрешите обратиться к господину майору?"
Полковник, милостиво кивая, разрешил.
- Сколько метров до капонира, не скажете, господин майор?
- 1073 метра.
Снайпер поколдовал над прицелом, снял с него крышечку, откинул сошки, поставил у окна стул, снял винтовку с предохранителя. Держался он очень уверенно. Очень. Тихо переговаривающийся "Хирд" затих, как по команде.
"За капониром - солнце. Прицел без прикрытия. Бликует," - равнодушно подумал Рогво. Шансов у Хантера уже и так не было. Рогво молчал. Снайпер поставил сошки на окно и припал к окуляру. В ту же секунду что-то сочно чавкнуло, и снайпер вместе со стулом и винтовкой начал опрокидываться. Одновременно с донесшимся звуком выстрела, снайпер упал на пол, и у стула отвалилось сиденье. Из груди, у основания шеи, родничком пошла кровь.
- 1073 метра. С первого выстрела, - гордо сказал Императорская Кошка.
- А ты-то чем гордишься, чучело?! - рассвирепел полковник, забрызганный кровью.
- Меня зовут Императорская Кошка, господин полковник. Я не чучело, - сквозь зубы ответил тот.
- Вы вообще своими людьми управляете, майор?
- Да.
- Хорошо-с. Больше ничего не остается. Мы предпримем атаку при вашей поддержке. Возможно, потеряем кого-нибудь...
- Кого-нибудь? В чистом поле Хантер перестреляет всех до единого.
- Пятьдесят три человека?
- Не рассчитывайте на "Хирд" (полковник выпучил очи), господин полковник, я объяснюсь. Они воспитаны как одна семья. Они не помогут ему, но не давите на них.
Паническая мысль о дальнейшем развитии событий посетила полковника - этот таинственный "Хирд" режет всех и вместе с Хантером и этим суровым Рогво уходит в леса. Уже затрепетало над ними какое-то знамя, как полковник взял себя в руки, сглотнут и завизжал:
- А если давить?! То что, возможны волнения, да?! Резня и дезертирство?!
- Волнения не возможны. Они не умеют уходить к чужим. Это элита, господин полковник.
Полковник картинно задумался и родил: "Тогда придется звонить," - и простер персты к телефону.
"Блестяще. Сначала попытаться убить, а не вышло - так договориться."
- На связи полковник Горнецо.
- Да, да слушаю, - ответила трубка. - Как дела, ничего? Как дети, как сам? Ну, хорошо.
- Хватит паясничать! Какие ваши требования?
- Какие у меня требования... Я же не террорист.
- Вы в отпуск хотите? Домой, а? - задушевно спросил полковник, крупный знаток солдатской психологии.
"Идиот. Это же ключевое слово. Детонатор, кретин," - подумал Рогво и не ошибся.
- Я, государь полковник, одного хочу... Чтобы вы свое мягкое пузцо на воздух вынесли или хоть из окна мне помахали. Мы же свои люди, так поприветствуйте коллегу - убийцу! Недушевный вы, право, какой!
- Я сейчас, солдат, выпущу на тебя спецназовцев.
- Даю вашему спецназу девять минут - выкинуть в окна оружие, выйти с руками на затылке и колонной валить к вертолету. Вы - с голой задницей - замыкающий, - четко по-военному приказал Хантер. - А пока желаю здравствовать, у меня кофе убегает. Отбой.
IV. Думает Хантер
- Время пошло. Насчет кофе я не шутил, я его, действительно, варил, а теперь пью. Я не мясник, мне не плевать на убитых "спецов". Но горячего надо выпить, тем более, в последний раз. Интересно, сколько еще человек меня заставят прикончить, и пока Рогво не возьмет команду на себя? "Домой". Падла. Куда? Куда - домой? Здесь у меня сейчас дом. В первый раз, где я от вас, полковники и денщики, свободен. Я думал за эти девять минут итоги подвести, а глядь - подводить-то и нечего. Они уже все подвели. В стакане разлитого сока. Из-за вас я прожил не свою жизнь, хозяева. Не будет у меня девушки за белым столиком с листьями... Собак и костров не будет. Леса без выходов и охот...Книжек и газет не будет... Я - снайпер. 136 человек. Ожог. "Хирд". И твоя ладошка, что так порывисто мне помахала... Как они, такие, машут, знаете? Которые после... Ладно, все. Йок.
...А что-то у меня все-таки не так, наверное. Бросил "Хирд" и ушел. Один. Всегда один. К примеру, я курю папиросы "Белый Князь". Начал курить их отчасти из-за крепости, немного из оригинальности и еще в надежде избавиться от "стрелков". Х-ха! Они все дружно корили меня за "моветон", они все (из экзотики!), взяли у меня на пробу "по одной" и все дружно перешли на "Белый Князь".
Они... Опять - "они" и "я". Это какой-то непереходимый рубикон... Как будто я - существо иного вида... Рогво хорошо ко мне относился... Ребята тоже... Они слушали меня, читали даже то, что советовал (полегче что, каюсь!), но... Если я не предлагал себя в попутчики сам, в "увал", в кабак, или куда еще шли без меня. Организовывать интриги и дрязги было мерзко, жить и любить то же, что и они - немыслимо. Но я, правда, любил их! Сучьи дети!
"Профессия снайпера - удел одиночки," - серьезно сказал в учебке Рогво, он тогда только собирал "Хирд". Я и польстился. Звучало завораживающе - удел одиночки... А "спецы" - они ненавидят меня инстинктивно? По приказу? По долгу службы? Из-за убитых братьев? Какие у гиен братья. Они нас жрут. Неужели так хочется мяса бедного Хантера? Или просто хочется ощутить свое превосходство? Фото на память - нога на Хантере? Я же их никого не знаю... И они меня... Прекратите меня убивать, я хороший человек, я это сам знаю, невзирая на ваши мерки, дайте мне хоть девять минут побыть хорошим человеком... Девять минут осталось, а подумать не о чем.
VI. Хантер и Рогво
- Позвоните ему! Вас он послушает!
- Нет, это уже бесполезно. Сейчас он не в армии. Он дома.
- А где это - дома? У него есть дом?
- Нет. Он пытается сейчас его создать.
Блеск своих погон ударил полковнику в голову.
- Шесть минут истекло! Хватит философии! Разбиться на пятерки! Три пятерки к двери, по моей команде с интервалом в 3 секунды - бегом на капонир, остальным на окна и огонь! Молчать, майор! Девочка херова! Я покажу Хантеру козью задницу! Вперед!
Вооруженные укороченными автоматами пятнадцать человек бросились поочередно в поле. Двадцать пять - на три узкие бойничные окна. Вооруженные теми же плевалками. Рогво молча смотрел в дверь. 800 метров до капонира. Орут, стреляют... 700 метров, 650, 600. Все. Началось. Один за другим простучали пять выстрелов Хантера. Один на бегу упал навзничь, другой схватился за лицо, упал, третий... Перерыв... Оставшиеся десять человек упали сами. На голую землю, вылизанную ветром, каменно-чистую, без единой травинки землю. Еще пять выстрелов. Пауза. Еще пять. Все. Тишина. Спецы в окнах замерли.
- Прекратить огонь, суки! - заорал Рогво. Все на пол! Заткнитесь, курица вы абортированная, - просто обратился он к полковнику и снял трубку.
- Хантер, солдат, это я. Я иду к тебе. Сдайся, солдат. Я тебя должен взять. Я должен. Пойми.
Хантер молчал. Рогво расстегнул кобуру и вышел. До капонира оставалось метров семь, когда навстречу ему, безоружный, вышел Хантер, он улыбался. Слезы стояли у него в глазах. Мертво-спокойным было лицо Рогво.
- Я не смог убить вас, майор. Я плохой солдат. Х-ха! Я понимаю вас, майор. Я иду с вами. Первый из "Хирда" в плену, да? Для разнообразия?
Из бойницы капонира повалил дым.
- Не пускайте их в мой капонир, - В капонире затрещали выстрелы. Хантер и Рогво бок о бок шли к казарме. - И принесите мне в тюрьму осенних листьев. И соку попить. Ладно?
Он замолчал. Рогво видел, что навстречу им из казармы шли "хирдманны". За ними в дверях столпился спецназ. До казармы оставалось шагов сто, когда Хантер подсек Рогво, сбил его на землю и бросился бежать к "колючке", которая находилась от казармы метрах в пятидесяти и полукругом огораживала участок с казармой и капониром от леса. Он бежал, бежал, не ныряя в разные стороны. Точно за ним молча бежал Рогво.
VII. Хантер и листья
"Добегу. Добегу. Разорву ладони о колючку и выпрыгну в листву. Сдохну в лесу. Сдохну, зарывшись руками в сухие листья. Добегу. Ну, еще немного, Хантер, еще..."
Бросив Хантера ближе к листьям, в спину ему ударила первая пуля. Вторая бросила его лицом на "колючку". Он вцепился руками в проволоку и медленно, упрямо начал подтягивать вверх свое уже непослушное тело. Руки Хантера, вцепившиеся в колючку, дрожали от напряжения. Нет. Не вышло. Оставив на проволоке куски мяса, Хантер сорвался к земле, секунду постоял на колене и упал на спину.
Рогво засунул пистолет в кобуру и посмотрел в прозрачно-голубое небо. На его лицо прилипла паутинка, и он стер ее рукавом.