К Е.К.-Т.

Передо мной сидят молчащие куклы, 
Еще не взятые мной в игру.
Пока безымянные. Пока безликие.
Мне некуда торопиться. А вы даже не знаете,
Что вам бы следовало уже торопиться пожить.

Собственно, я просто лишь подобрал вашу свободу - 
Вам она, как я понял, совсем не была нужна,
Вы легко называли свои имена незнакомому сброду,
И забывали мелкие вещи у незапертого окна.

На что же сетовать вашей родне?
Ненужное вам пригодилось мне.

Пока безымянные. 
Пока безликие.
Пока тряпичные.
Пока очень тихие.

Вы просто куклы, а я сделаю вас своими,
Я знаю все имена, имена - и я знаю имя,
Всем вам, кроме одной, я имена раздам,
И люди ваши пойдут уже по моим делам.

Да, да. Страшно. Жизни чьих-то невест, отцов, друзей и сынов.
Какая мне разница. Жили бы вечно, не делал бы новых рабов.
Тихо там, шавки. Жалуйтесь и стоните тихонечко, втихомолочку.
Не то воткну в головенку иглу и положу к остальным, на полочку.

Вот оно, самое интересное, - смотреть в нарисованные глаза, пожелать страстно и тихо подуть -
И знать, что в днях пути в глазах названного человека гаснет мысль и поднимается стылая муть.

В твоих. Я держу последнюю куклу в ладонях.
Бережно, так же буду скоро держать в объятиях
Заговоренную. Услышу, как тихо она застонет.
Ворожба такая - благословение или проклятье?

...Порою до черной боли необходимо, чтобы кто-то погладил по голове, провел ладонью по
Разрисованной выпуклыми шрамами темной щеке... Всего-то...
Все... 
Все... 
Все. 
Я снова здесь!

На шкуре не сыщешь живого места,
На сердце не сыщешь живого места,
На душе не сыщешь живого места,
Я понял то, что вам еще неизвестно -

Только когда нет выхода, отношения мужчины и женщины чего-то стоят.
Ни свободного, никакого. Нет вообще. И тут совершенно не о чем спорить.