Лебединский Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Ветеран

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


ВЕ­ТЕ­РАН

   Этот ста­рик поя­вил­ся в хи­рур­ги­че­ском от­де­ле­нии Сейм­чан­ской рай­он­ной боль­ни­цы Ма­га­дан­ской об­лас­ти, за не­сколь­ко дней до празд­но­ва­ния пер­во­го мая 1985 го­да. Дос­та­ви­ли его са­ни­тар­ным рей­сом вер­то­лё­та, из от­да­лён­но­го по­сёл­ка "Глу­ха­ри­ный", од­но­го из рай­он­ных цен­тров при­ис­ко­вой до­бы­чи зо­ло­та. Я на­звал это­го че­ло­ве­ка ста­ри­ком, не по­то­му что он дей­ст­ви­тель­но им был в ту по­ру, а по его внеш­не край­не из­но­шен­но­му ви­ду, за­час­тую сви­де­тель­ст­вую­ще­му о прой­ден­ном жиз­нен­ном пу­ти, в ко­то­ром пре­пят­ст­вий бы­ло боль­ше, чем нуж­но обыч­но­му че­ло­ве­ку, имею­ще­му пра­во ска­зать, что жизнь его не ба­ло­ва­ла уда­ча­ми. Воз­мож­но, в пер­вые мо­мен­ты мое­го с ним кон­так­та, эту его из­но­шен­ность под­чёр­ки­ва­ла и са­ма бо­лезнь, при­клю­чив­шая­ся с ним, до­пол­нив­шая­ся край­не тя­же­лым её ос­лож­не­ни­ем. По­ка боль­но­го го­то­ви­ли к экс­трен­ной опе­ра­ции, я, си­дя у его по­сте­ли, со­би­рал анам­нез за­бо­ле­ва­ния, и, бо­лее под­роб­но, по­втор­но ос­мат­ри­вал его. Ма­ни­фе­сти­рую­щий пе­ри­то­нит, не по­зво­лял мне слиш­ком за­тя­ги­вать про­во­ди­мую под­го­тов­ку к опе­ра­ции, а, зна­чит, и слиш­ком дли­тель­но­го оп­ро­са боль­но­го, че­го тре­бу­ет клас­си­че­ский сбор анам­не­за, - ос­та­вив не­ко­то­рые его де­та­ли, как бы, на по­том. От­ме­тил толь­ко, внеш­не вы­ра­жен­ную су­хость строе­ния те­ла па­ци­ен­та, что мог­ло бы быть его кон­сти­ту­цио­наль­ной осо­бен­но­стью, но ни как не са­мой бо­лез­ни, хо­тя, не­ко­то­рые де­та­ли анам­не­за, не ис­клю­ча­ли и опу­хо­ле­вой при­ро­ды имею­ще­го­ся у не­го за­бо­ле­ва­ния.
   Дос­та­точ­но тя­же­лая опе­ра­ция, вы­пол­нен­ная ему, за­вер­ши­ла мой тру­до­вой день, са­мо­го же па­ци­ен­та свя­за­ла со мною мно­го­лет­ним об­ще­ни­ем, не толь­ко дис­пан­сер­но­го пла­на, но и дру­же­ско­го, что иной раз, не ис­клю­ча­ет воз­мож­но­сти то­го и дру­гого. Дли­тель­ные кон­так­ты с ним, по­зво­ли­ли мне вы­яс­нить, что Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич Мас­ля­ев - этот па­ци­ент, был мо­им зем­ля­ком, ещё до на­ча­ла вой­ны по­пав­шим на служ­бу в ар­мии, ко­то­рая про­хо­ди­ла у не­го в даль­не­во­сточ­ном При­мор­ском крае. С тех са­мых до­во­ен­ных пор, он Ле­нин­гра­да так боль­ше и не уви­дел. Фор­ту­на, - как ска­зал он - по­вер­ну­лась к не­му зад­ни­цей, про­де­мон­ст­ри­ро­вав пол­ное от­сут­ст­вие ин­те­ре­са к его лич­но­сти. С мо­мен­та за­вер­ше­ния опе­ра­ции на Хал­хин-Го­ле, и всю Оте­че­ст­вен­ную вой­ну он про­вёл в при­гра­нич­ных вой­сках даль­не­во­сточ­но­го во­ен­но­го ок­ру­га, и, вспо­ми­ная об этих го­дах, ни о чём дру­гом, кро­ме чув­ст­ва по­сто­ян­но ис­пы­ты­вае­мо­го го­ло­да, го­во­рить уже не мог.
   - По­ни­мае­те, - го­во­рил он, - мы од­ним ору­дий­ным рас­чё­том раз­вер­нуть ору­дие уже не мог­ли - не хва­та­ло на это сил, и к 1942 го­ду боль­шин­ст­во из нас ста­ло "до­хо­дя­га­ми", в том смыс­ле, что мог­ли бы дой­ти толь­ко до мо­ги­лы. Вся­кое сво­бод­ное вре­мя мы за­ни­ма­лись толь­ко по­ис­ка­ми про­пи­та­ния, пус­кая в пи­щу всё то рас­ти­тель­ное, что по на­ше­му мне­нию мог­ло сго­дить­ся для неё. Пи­са­ли пат­рио­ти­че­ские ра­пор­та, что­бы нас от­пра­ви­ли на фронт, так как счи­та­ли, что смерть от пу­ли, ли­бо ос­кол­ка, ме­нее ве­ро­ят­на, чем от го­ло­да. Бы­ва­ло, кое-что при­во­ро­вы­ва­ли с кол­хоз­ных по­лей, что гро­зи­ло, по во­ен­но­му вре­ме­ни, три­бу­на­лом, и, в луч­шем слу­чае, от­прав­кой в штраф­ной ба­таль­он. Не­ко­то­рым из нас, да­же он ка­зал­ся бла­гом. Чуть луч­ше ста­ли кор­мить в 1944 го­ду, т. е. ко вре­ме­ни, ко­гда боль­шая часть лич­но­го со­ста­ва на­шей час­ти мог­ла лишь весь­ма ус­лов­но счи­тать­ся бое­спо­соб­ной. К на­ча­лу вой­ны с Япо­ни­ей, нас слег­ка под­кор­ми­ли, и мы, на­ко­нец-то, ста­ли на­по­ми­нать со­бою во­ен­ную часть, хоть на что-то спо­соб­ную. В этом от­но­ше­нии, при­бы­вав­шие с за­пад­но­го фрон­та час­ти вы­год­но от­ли­ча­лись от нас, и не толь­ко сво­им бое­вым опы­том, но и фи­зи­че­ски­ми кон­ди­ция­ми. К на­ча­лу бое­вых дей­ст­вий, - да­лее рас­ска­зы­вал он, - я ко­ман­до­вал ору­дий­ным рас­чё­том, и по их за­вер­ше­нии, су­мел за­слу­жить две ме­да­ли, с чем и за­кон­чи­лась для ме­ня эта вой­на, по окон­ча­нии ко­то­рой, на ме­ня сва­ли­лась но­вая бе­да. От­празд­но­вав по­бе­ду, ре­бя­та мое­го рас­чё­та у ко­го-то из ме­ст­ных жи­те­лей при­об­ре­ли про­дук­ты, не рас­счи­тав­шись с ни­ми пол­но­стью, а те по­жа­ло­ва­лись ко­му-то из стар­ше­го на­чаль­ст­ва. Весь рас­чёт по­шел под три­бу­нал, а с ни­ми вме­сте, как ко­ман­ди­ра, при­стег­ну­ли и ме­ня, хо­тя, ни­кто из них не ска­зал о том, что я был вме­сте с ни­ми. Я в ту по­ру был че­ло­ве­ком во­все не пью­щим, и, бо­лее то­го, был у ме­ня сви­де­те­лем да­же ко­ман­дир бри­га­ды, ко­то­рый под­твер­дил моё при­сут­ст­вие в час­ти, в мо­мент со­вер­ше­ния мои­ми ре­бя­та­ми это­го пре­сту­п­ле­ния. Впая­ли и мне де­сят­ку, ко­то­рую я от­бы­вал на Ко­лы­ме, - здесь, - в на­шем же рай­оне. - Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич за­ду­мал­ся, и, на­ко­нец, про­дол­жил. - От­быв срок, - здесь я и ос­тал­ся, - уже на­все­гда. Стал ра­бо­тать буль­до­зе­ри­стом на Глу­ха­рин­ском при­ис­ке, там же и же­нив­шись. С же­ной, со вре­ме­нем, рас­ста­лись, так как жить в Глу­ха­ри­ном она боль­ше не за­хо­те­ла, а ме­ня задер­жа­ли там по­ра­же­ния в пра­вах, ко­то­рые до­ба­ви­ли до­ве­ском, и без то­го, к не­ма­ло­му мо­ему сро­ку. Она ука­ти­ла от ме­ня вме­сте с сы­ном в Ле­нин­град­скую об­ласть, и жи­ва ли она ещё - я так и не знаю. С сы­ном пе­ре­пи­сы­ва­юсь, и, од­но вре­мя, он вме­сте со мною си­дел за ры­ча­га­ми буль­до­зе­ра. Сей­час, он сно­ва жи­вёт не­да­ле­ко от Ижор­ско­го за­во­да. Так вот , и жи­ву с тех пор: день­ги есть, и, по обыч­ным мер­кам, до­воль­но при­лич­ные, но тра­тить их не на что, а са­ма жизнь про­шла со­всем не­за­мет­но, буд­то, чу­ж­дая мне. Тро­гать­ся с этих мест - я уже не же­лаю, да, и ку­да, к ко­му?
   - Вас реа­би­ли­ти­ро­ва­ли? - за­дал я ему во­прос.
   - Реа­би­ли­ти­ро­ва­ли, - а что тол­ку? Го­ды-то, кто вер­нёт? Кто вер­нёт всю мою жизнь, по­шед­шую под от­кос с то­го са­мо­го со­рок пя­то­го го­да? Со­рок лет от­ня­то! Счи­тай, - вся жизнь! - Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич за­мол­чал, и у ме­ня не на­шлось слов уте­ше­ния для не­го.
   Че­рез не­сколь­ко дней; чис­ла 7 - 8 мая, в хи­рур­ги­че­ское от­де­ле­ние при­шел май­ор - наш рай­он­ный во­ен­ком. Спро­сив: на­хо­дит­ся ли сре­ди па­ци­ен­тов Мас­ля­ев Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич, и по­лу­чив от ме­ня под­твер­жде­ние это­му, он по­про­сил со­брать всех хо­дя­чих па­ци­ен­тов от­де­ле­ния в сто­ло­вой, обя­за­тель­но при­гла­сив в неё Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча, един­ст­вен­но­го, на тот мо­мент, ве­те­ра­на Оте­че­ст­вен­ной вой­ны, находящегося в этот момент в нашем отделении.
   - По­са­ди­те его от­дель­но, - по­про­сил он, - у ме­ня для не­го есть при­ят­ное со­об­ще­ние, ко­то­рое я дол­жен сде­лать в тор­же­ст­вен­ной об­ста­нов­ке.
   Мне очень хо­те­лось сде­лать что-ли­бо при­ят­ное это­му не­сча­ст­но­му че­ло­ве­ку, и я охот­но вы­пол­нил прось­бу во­ен­ко­ма, бы­ст­ро со­брав всех хо­дя­чих боль­ных от­де­ле­ния в на­шей сто­ло­вой. На от­дель­но по­став­лен­ный стул, вы­дви­ну­тый чуть впе­рёд из ря­да дру­гих стуль­ев, на ко­то­рых си­де­ли па­ци­ен­ты, сё­ст­ры и вра­чи от­де­ле­ния, - уса­ди­ли Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча, по­чув­ст­во­вав­ше­го, на­вер­ное, се­бя име­нин­ни­ком, коль ра­ди не­го со­бра­ли столь­ко на­ро­ду, ото­рвав от де­ла да­же ме­ди­цин­ский пер­со­нал. Ко­гда все со­бра­лись вме­сте, и, по­сле не­боль­шой воз­ни, рас­се­лись по мес­там, в центр об­ра­зо­вав­ше­го­ся кру­га вы­шел во­ен­ком, за­чи­тав по­след­нее по­ста­нов­ле­ние со­ве­та ми­ни­ст­ров СССР, о на­гра­ж­де­нии всех ве­те­ра­нов Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной Вой­ны (ВОВ) ор­де­на­ми оте­че­ст­вен­ной вой­ны вто­рой сте­пе­ни. На обыч­но се­ро­ва­то­го цве­та ко­же ли­ца Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча, про­сту­пил лёг­кий ру­мя­нец, и паль­цы его бес­по­кой­но за­сколь­зи­ли по то­щим ко­ле­ням, уг­ло­ва­то про­сту­паю­щим че­рез слиш­ком сво­бод­ные для не­го пи­жам­ные шта­ны.
   - Сре­ди всех здесь при­сут­ст­вую­щих боль­ных, есть один че­ло­век, к ко­то­ро­му этот указ име­ет пря­мое от­но­ше­ние - Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич Мас­ля­ев! - Ус­лы­шав свою фа­ми­лию, Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич встал со сту­ла, со­бою, в этот мо­мент, на­по­ми­ная школь­ни­ка, вы­зван­но­го к дос­ке: с той же не­уве­рен­но­стью в по­зе, и ка­кой-то по­кор­но­стью судь­бе. Воз­ник­шая пау­за, бы­ла, как бы, пред­на­зна­че­на спе­ци­аль­но для раз­гля­ды­ва­ния ви­нов­ни­ка ожи­дае­мо­го для всех тор­же­ст­ва; долж­на, ведь, со­сто­ять­ся це­ре­мо­ния на­гра­ж­де­ния! Все ожи­да­ют её, и, боль­ше всех, без­ус­лов­но, ожи­да­ет её Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич, ко­то­рый, и без то­го ос­лаб­лен опе­ра­ци­ей, а от вол­не­ния, мне ка­жет­ся, уже ед­ва дер­жит­ся на но­гах. И тут на­сту­пи­ла куль­ми­на­ци­он­ная раз­вяз­ка тор­же­ст­ва, пре­вра­щён­но­го в по­зор­ный фарс. Вновь, по­сле вы­дер­жан­ной пау­зы, за­го­во­рил во­ен­ком.
   - Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич, - об­ра­тил­ся он, к всё ещё стоя­ще­му пе­ред ним боль­но­му че­ло­ве­ку, - са­мо ва­ше на­гра­ж­де­ние со­сто­ит­ся то­гда, ко­гда на­штам­пу­ют нуж­ное ко­ли­че­ст­во ор­де­нов, ко­то­рых по­ка на всех не хва­та­ет - слиш­ком мно­го ве­те­ра­нов ока­за­лось к это­му дню ещё в жи­вых (sic!) - всех не уч­ли! Дер­жи­те по­ка эту по­здра­ви­тель­ную от­крыт­ку, а ор­ден, при­чи­таю­щий­ся вам, - вы по­лу­чи­те, как-ни­будь, позд­нее. - Не­мая сце­на, по­сле­до­вав­шая за этим, бы­ла крас­но­ре­чи­вей чье­го-то еди­нич­но­го, слиш­ком за­стен­чи­во­го хлоп­ка. В свою па­ла­ту, Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич шел вы­ти­рая слё­зы на­не­сен­ной ему оче­ред­ной оби­ды.
   При­гла­сив в ор­ди­на­тор­скую во­ен­ко­ма, я без оби­ня­ков вы­ска­зал ему всё, что ду­мал о его вы­сту­п­ле­нии, о са­мом ука­зе, и его ис­пол­не­нии.
   - Вы хоть что-ни­будь, по­ня­ли, из то­го, что се­го­дня на­тво­ри­ли свои­ми сло­ва­ми!? - спра­ши­ваю его.
   - А что дру­гое я мог ещё ска­зать? - по­жи­ма­ет он пле­ча­ми. - Указ-то, - я за­чи­тал, а ос­таль­ное, ме­ня уже не ка­са­ет­ся!
   В ре­зуль­та­те: я на­гру­бил ему, и мы рас­ста­лись с во­ен­ко­мом не­удов­ле­тво­рён­ны­ми друг дру­гом. На­сколь­ко мог, мне уда­лось уте­шить ста­ро­го че­ло­ве­ка, со­слав­шись на то, что ду­ра­ков по го­су­дар­ст­вен­ным ве­сям раз­бро­са­но не­ме­ря­но, а с ду­ра­ка, как из­вест­но, - спро­са нет. Глав­ное, - ска­зал я ему, ва­ше уча­стие в вой­не под­твер­жде­но офи­ци­аль­но, - и это вас долж­но, в ка­кой-то ме­ре, удов­ле­тво­рить. Я не стал окон­ча­тель­но рас­страи­вать по­жи­ло­го че­ло­ве­ка, оз­ву­чи­ва­ни­ем сво­их соб­ст­вен­ных мыс­лей по это­му по­во­ду. То, что са­ма эта ак­ция, в це­лом, - воз­мож­но, и бла­гая, бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на из­на­чаль­но, как про­валь­ная, - бы­ло яс­но и без не­ле­по про­зву­чав­ше­го по­яс­не­ния ту­по­ва­то­го во­ен­ко­ма. Скла­ды­ва­лось ощу­ще­ние, что за­ду­ма­на она бы­ла со­вер­шен­но спон­тан­но, как, впро­чем, и под­го­тав­ли­ва­лась. Не зная ис­тин­ных раз­ме­ров пред­стоя­щей ак­ции на­гра­ж­де­ния, ни, ес­те­ст­вен­но, про­из­вод­ст­вен­ных воз­мож­но­стей, ко­то­рые долж­ны бы­ли обес­пе­чить нуж­ным ко­ли­че­ст­вом ор­де­нов все во­ен­ко­ма­ты, ру­ко­во­дя­щие вер­хи в оче­ред­ной раз про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ли не­спо­соб­ность ор­га­ни­зо­вать что-ли­бо бо­лее мас­штаб­ное, чем крем­лёв­ский фур­шет, или охот­ни­чьи пик­ни­ки ген­се­ков. Во­ен­ком же, был про­дук­том, от­ра­жаю­щим об­щий стиль ру­ко­во­дства, ха­рак­тер ко­то­ро­го, свер­ху до са­мо­го ни­зу, был про­ни­зан фор­ма­лиз­мом, ис­клю­чаю­щим по­ня­тие "ду­шев­ность", в ко­то­ром ну­ж­да­ют­ся та­кие лю­ди, как тот же Мас­ля­ев. Мы рас­ста­лись с Ми­хаи­лом Ни­ко­лае­ви­чем ров­но на год, че­рез ко­то­рый он дол­жен бу­дет по­сту­пить ко мне в от­де­ле­ние на вто­рой этап опе­ра­ции - тех­ни­че­ски бо­лее слож­ный, чем пер­вый этап.
   Про­шел ров­но год со вре­ме­ни пер­вой опе­ра­ции, и на по­ро­ге на­ше­го от­де­ле­ния я уви­дел Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча, вы­гля­дев­ше­го на этот раз не­срав­нен­но луч­ше про­шло­год­не­го. Об­сле­до­вав его, я убе­дил­ся в том, что ме­та­ста­зов у не­го нет, и уже два дня спус­тя; день в день, по­вто­рив да­ту про­шло­год­ней опе­ра­ции, взял его на стол. Судь­ба, слов­но из­де­ва­ясь над ним, по­сла­ла оче­ред­ное ис­пы­та­ние Ми­хаи­лу Ни­ко­лае­ви­чу, прав­да, на­хо­див­ше­му­ся в этот мо­мент под нар­ко­зом, и, "про­спав­ше­го" весь­ма тра­ги­че­ский мо­мент опе­ра­ции. На этот раз бы­ло про­де­мон­ст­ри­ро­ва­но от­сут­ст­вие долж­но­го ка­че­ст­ва во всём, что не име­ет ка­са­тель­ст­ва к тан­кам, ра­ке­там и про­чей стре­ляю­щей и взры­ваю­щей­ся чер­тов­щи­не. В са­мый от­вет­ст­вен­ный мо­мент, бран­ша ин­ст­ру­мен­та, на­ло­жен­но­го на вскры­тую пря­мую киш­ку, со зво­ном от­ле­та­ет, ед­ва не по­пав мне в ли­цо, и, прак­ти­че­ски в тот же мо­мент, во всём боль­нич­ном ком­плек­се гас­нет свет. Силь­ней­шее кро­во­те­че­ние из пе­ре­се­чен­ной пря­мой киш­ки, спо­соб­но за не­сколь­ко ми­нут от­пра­вить па­ци­ен­та к пра­от­цам, а мне, в этот мо­мент, ни­че­го не вид­но, и я сую ку­лак в таз, нау­гад пы­та­ясь пе­ре­жать пе­ре­се­чен­ные со­су­ды! По­да­ча нар­ко­за ане­сте­зио­ло­гом, про­дол­же­на в руч­ном ре­жи­ме, ме­нее про­дук­тив­ном, в дан­ном слу­чае. Зда­ние на­шей боль­ни­цы раз­де­ле­но на­двое ка­пи­таль­ной сте­ной, а все ад­ми­ни­ст­ра­тив­ные ка­би­не­ты на­хо­дят­ся в не­ко­то­ром от­да­ле­нии от этой ка­пи­таль­ной сте­ны, кон­та­ча­щей с опе­ра­ци­он­ной. Моё вы­ска­зы­ва­ние, сде­лан­ное в этот мо­мент в опе­ра­ци­он­ной, слы­ша­лось, как мне по­том рас­ска­зы­ва­ли, в ад­ми­ни­ст­ра­тив­ных ка­би­не­тах, рас­по­ло­жен­ных в даль­нем кон­це их ко­ри­до­ра, в де­ся­ти - пят­на­дца­ти мет­рах от ка­пи­таль­ной сте­ны. Боль­ных, вы­сы­пав­ших, бы­ло, в ко­ри­дор от­де­ле­ния, со слов стар­шей се­ст­ры, мгно­вен­но, слов­но пы­ле­со­сом сду­ло - все ис­чез­ли, раз­бе­жав­шись по па­ла­там. В под­ва­ле зда­ния име­ет­ся ава­рий­ный ди­зель­ный ге­не­ра­тор, но, как ока­за­лось, ключ от по­ме­ще­ния, в ко­то­ром он сто­ит, на­хо­дит­ся у зав­хо­за боль­ни­цы, а тот, в этот мо­мент, из­во­лит быть на обе­де. Про­шу стар­шую опе­ра­ци­он­ную се­ст­ру сроч­но по­зво­нить мо­ему то­ва­ри­щу - Кос­те По­кров­ско­му, что­бы он по­дог­нал под ок­на на­ше­го от­де­ле­ния свой МАЗ, от ра­бо­таю­ще­го мо­то­ра ко­то­ро­го мы мо­жем по­лу­чить элек­тро­пи­та­ние для опе­ра­ци­он­ной. Кос­тя, сво­ей опе­ра­тив­но­стью, спас в этот день жизнь Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча, а мне по­зво­лил, с за­держ­кой в пол­ча­са, удач­но за­вер­шить опе­ра­цию. В обе­ден­ный пе­ре­рыв 4, или 5 мая, ко мне до­мой при­хо­дит ра­нее не­зна­ко­мый мне мо­ло­дой муж­чи­на, и, на­звав­шись Ми­хаи­лом Ми­хай­ло­ви­чем Мас­ляе­вым, го­во­рит мне о том, что он при­ле­тел к от­цу из Ле­нин­гра­да, по его прось­бе.
   - Мне нуж­но бу­дет по­го­во­рить с ва­ми по по­во­ду от­ца! - ска­зал он.
   - Ес­ли хо­ти­те со мною по­го­во­рить, мо­же­те ос­та­вать­ся у ме­ня до­ма, ожи­дая мое­го воз­вра­ще­ния с ра­бо­ты. В от­де­ле­нии, вре­ме­ни для раз­го­во­ров у ме­ня сей­час не бу­дет, так как я сра­зу уй­ду в опе­ра­ци­он­ную, а ко­гда за­кон­чу опе­ра­ции - знать за­ра­нее не мо­гу. Ос­та­вай­тесь!
   Из опе­ра­ци­он­ной я вы­шел ча­са че­рез три, и, до­де­лав все свои де­ла в от­де­ле­нии, от­пра­вил­ся до­мой, где на­де­ял­ся за­стать се­го­дняш­не­го не­ждан­но­го по­се­ти­те­ля, до­ма ко­то­ро­го не за­стал. Мой млад­ший сын - Кос­тя, ска­зал, что быв­ший в до­ме дя­день­ка ос­та­вил для ме­ня за­пис­ку, а сам от­пра­вил­ся в аэ­ро­порт, так как се­го­дня же на­ме­рен вы­ле­теть в Ма­га­дан, а от­ту­да, уже в Ле­нин­град. Кос­тя по­дал мне за­пис­ку, ос­тав­лен­ную сы­ном Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча. В за­пис­ке, обыч­ные в та­ких слу­ча­ях, сло­ва бла­го­дар­но­сти за ле­че­ние боль­но­го от­ца, и ре­ко­мен­да­ция мне, за­гля­нуть во вто­рой том Кус­то, в ко­то­ром он ос­та­вил за­клад­ку: очень, мол, ин­те­рес­ное ме­сто на­шел он в этой кни­ге. Как го­во­рят в та­ких слу­ча­ях: не ду­рак, - по­нял всё пра­виль­но. От­кры­ваю вто­рой том, лис­ты ко­то­ро­го от­кро­вен­но то­пор­щат­ся, на мес­те "за­клад­ки". В те, про­шед­шие дав­но го­ды, сло­во "со­вок", в оби­хо­де ещё не зву­ча­ло, а я, имен­но им и был, и дол­гих ещё де­сять лет ос­та­вал­ся им, за что в де­вя­но­стых го­дах рас­пла­чи­ва­лась уже моя се­мья. Пять ты­сяч руб­лей: почти трёх­лет­няя зар­пла­та сред­не­ста­ти­сти­че­ских работника на­шей стра­ны, в ка­те­го­рию ко­то­рых вра­чи не вхо­ди­ли, бы­ло вло­же­но в пух­лый кон­верт. С кон­вер­том в кар­ма­не, воз­вра­ща­юсь в хи­рур­ги­че­ское от­де­ле­ние, и, за­гля­нув в па­ла­ту к Ми­хаи­лу Ни­ко­лае­ви­чу, про­шу его прой­ти ко мне в ор­ди­на­тор­скую. Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич, вой­дя в ор­ди­на­тор­скую, по­до­шел к мо­ему сто­лу, и сел на пред­ло­жен­ный ему стул, - на са­мый его крае­шек, слов­но, го­то­вясь к не­мед­лен­но­му по­бе­гу от ме­ня. Смот­рю на не­го, мол­ча и на­ро­чи­то вни­ма­тель­но, од­но­вре­мен­но, мед­лен­но дос­та­вая из сво­его кар­ма­на пре­сло­ву­тый кон­верт, и вы­кла­ды­вая его пе­ред дру­гим "сов­ком" - не луч­ше пер­во­го. Ли­цо Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча при­об­ре­та­ет ма­ли­но­вый от­те­нок, но он по­ка мол­чит.
   - Не стыд­но?! - за­даю я ему глу­пый во­прос, и ви­жу толь­ко лы­со­ва­тое те­мя че­ло­ве­ка, по­че­му-то ощу­щае­мо­го мною поч­ти род­ст­вен­ни­ком. Его сбив­чи­вые объ­яс­не­ния о том, что де­нег у не­го ско­пил­ся та­кой из­ли­шек, ко­то­рый ему, при та­кой жиз­ни, ко­то­рой он жи­вёт, хва­тит ещё на две жиз­ни, - ме­ня не убе­ди­ли. В те по­ры, эти­ка бы­ла не­сколь­ко от­лич­ной от ны­неш­ней, те­перь на­зы­вае­мой де­ло­вы­ми от­но­ше­ния­ми.
   Оче­ред­ной ка­нун празд­но­ва­ния "Дня по­бе­ды", ещё раз убе­дил ме­ня в ста­рой ис­ти­не, гла­ся­щей: "Ес­ли встре­тил ду­ра­ка, знай, что глу­пость его - не эпи­зод в его жиз­ни, - это на­дол­го, ес­ли, - не на­все­гда!" Сце­на­рий 1985 го­да был на­шим во­ен­ко­мом слов­но ско­пи­ро­ван под ко­пир­ку, и сно­ва про­зву­ча­ла его фра­за о на­штам­по­ван­ных, те­перь уже, в нуж­ном ко­ли­че­ст­ве, ор­де­нах для ве­те­ра­нов Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной Вой­ны. Ни­ка­ких дру­гих слов он для по­жи­ло­го че­ло­ве­ка не на­шел, и это, по­сле уп­ре­ж­даю­щей его вы­сту­п­ле­ние мо­ей прось­бы, о не­об­хо­ди­мо­сти быть ак­ку­рат­нее в сво­их вы­ра­же­ни­ях. Что тут ска­жешь? При­шлось, сгла­жи­вая его хам­ст­во, са­мо­му вы­ра­зить при­зна­тель­ность Ми­хаи­лу Ни­ко­лае­ви­чу, за тот вклад, ко­то­рый вне­сли ве­те­ра­ны вой­ны в на­шу по­бе­ду.
   До 1994 го­да, вре­мя от вре­ме­ни по­се­щае­мый мною с ра­бо­чи­ми ви­зи­та­ми по­сё­лок "Глу­ха­ри­ный", по­зво­лял мне ви­деть сво­его, став­ше­го по-род­ст­вен­но­му близ­ким мне па­ци­ен­та, здо­ро­вье ко­то­ро­го до са­мо­го мое­го вы­ле­та из Ма­га­дан­ской об­лас­ти в Пе­тер­бург, уже не вы­зы­ва­ло тре­вог. За пять лет до это­го, в 1989 го­ду, про­изо­шел со мною тот не­сча­ст­ный слу­чай, ко­то­рый слу­ча­ет­ся с ка­ж­дым, кто до­жил до сво­его пя­ти­де­ся­ти­ле­тия - слу­чил­ся юби­лей, про­ве­де­ние ко­то­ро­го, не пред­по­ла­га­ет за­сто­лья со ста­ка­ном ке­фи­ра в ру­ке. Но, сре­ди на­ше­го на­ро­да бы­ту­ют мет­кие вы­ра­же­ния, в ко­то­рых от­ра­же­на суть все­гдаш­них на­ших зло­клю­че­ний, не имею­щих быть оди­ноч­ным яв­ле­ни­ем. Од­но из них: "При­шла бе­да, - от­во­ряй во­ро­та!" - луч­ше все­го от­ра­жа­ет эту суть; у нас "слу­чил­ся" Е. Ли­га­чёв, со­сто­яв­ший в ко­ман­де М.С. Гор­ба­чё­ва, и им обо­им "слу­чи­лось" имен­но в эти го­ды вое­вать с пьян­ст­вом, во­ен­ный по­ход про­тив ко­то­ро­го на­ча­ли с по­все­ме­ст­ной вы­руб­ки ви­но­град­ни­ков, и с кар­точ­ной сис­те­мы, вве­дён­ной, по­ка ещё, толь­ко на креп­кие на­пит­ки. Бу­тыл­ка вод­ки в ру­ки, - и ни­ка­ких юби­лей­ных за­сто­лий, - так мне про­ком­мен­ти­ро­вал сек­ре­тарь рай­ко­ма пар­тии, рас­по­ря­же­ние свы­ше.
   - У нас, да­же на по­хо­ро­ны мы раз­ре­ша­ем вы­да­чу толь­ко двух бу­ты­лок вод­ки! - с ус­меш­кой, про­ком­мен­ти­ро­вал он си­туа­цию.
   - Со свои­ми по­хо­ро­на­ми, я, по­жа­луй, обо­ж­ду! - от­ве­тил я, но, на­сколь­ко я знаю, рас­ход по рай­ону про­да­вае­мых ал­ко­голь­ных на­пит­ков, за по­след­ний год, сни­зил­ся не­зна­чи­тель­но, в чём мне ви­дит­ся па­ра­док­саль­ность си­туа­ции.
   - У ме­ня та­кой ин­фор­ма­ции нет! - от­ве­тил он.
   Си­туа­ция сло­жи­лась, - вра­гу не по­же­ла­ешь! Гос­тей на свой юби­лей я ожи­дал не ме­нее со­ро­ка че­ло­век, рас­счи­ты­вать же мог толь­ко на две офи­ци­аль­но при­об­ре­тен­ные бу­тыл­ки вод­ки. Мир - не без до­б­рых лю­дей, - как лиш­ний раз убе­дил­ся я, и нуж­ное ко­ли­че­ст­во про­дук­та, без ко­то­ро­го не об­хо­дят­ся юби­лей­ные тор­же­ст­ва, - мне уда­лось по­лу­чить. Ми­ха­ил Ни­ко­лае­вич при­вёз с со­бою из Глу­ха­ри­но­го це­лый ящик спирт­но­го, и он был не оди­нок. Празд­но­ва­ли мы в ме­ст­ном рес­то­ра­не, и мой юби­лей со­сто­ял­ся в луч­шем ви­де.
   С Ми­хаи­лом Ни­ко­лае­ви­чем в по­след­ний раз я ви­дел­ся в мар­те 1994 го­да, за по­го­да до сво­его отъ­ез­да в Пе­тер­бург. При­вёз ему со­ха­чье бед­ро, до­бы­то­го в пу­ти зве­ря. По­сё­лок к это­му вре­ме­ни поч­ти опус­тел, и си­рот­ли­вые ко­роб­ки за­бро­шен­ных до­мов ко­гда-то мно­го­люд­но­го по­сёл­ка, сле­пы­ми ок­на­ми смот­ре­ли на за­ме­тён­ные сне­гом ули­цы, с уз­ки­ми троп­ка­ми, на­би­ты­ми ред­ки­ми те­перь пе­ше­хо­да­ми. По­сё­лок го­то­вил­ся к сво­ей смер­ти.
   - Ку­да вы те­перь по­да­ди­тесь? - спро­сил я Ми­хаи­ла Ни­ко­лае­ви­ча.
   - По­ка, ни­ку­да - здесь ос­та­нусь. Вес­ной долж­ны подъ­е­хать ста­ра­те­ли, и я при них най­ду се­бе ка­кую-ни­будь ра­бо­ту. А по­том, - он по­жал пле­ча­ми, - бу­ду дви­гать­ся в сто­ро­ну клад­би­ща. Ид­ти мне боль­ше не­ку­да; вся моя жизнь ос­та­лась здесь!
   Мы про­сти­лись на сле­дую­щий день, и ни­ка­ких боль­ше из­вес­тий о нём, с той по­ры ко мне не по­сту­па­ло.
   ст. Мир­ный 2010 год.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"