Лебединский Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Представление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  -- ПРЕД­СТАВ­ЛЕ­НИЕ
   Про­снув­шись, я ещё не­ко­то­рое вре­мя ле­жу, не от­кры­вая глаз. Сквозь сомк­ну­тые ве­ки ощу­щаю сол­неч­ный свет, лью­щий­ся в ок­на зи­мо­вья. Боль­шая печ­ка, сде­лан­ная из боч­ки, по­стре­ли­ва­ет го­ря­щи­ми по­лень­я­ми, ши­пит фыр­каю­щей из них смо­лой, и ров­но гу­дит в тру­бе рву­щим­ся на­ру­жу пла­ме­нем. Мой при­ятель - хо­зя­ин зи­мо­вья, су­дя по все­му, дав­но встал, и те­перь, за­ня­тый хо­зяй­ст­вен­ны­ми де­ла­ми, скри­пел за две­рью по сне­гу ва­лен­ка­ми, сту­чал друг об дру­га по­лень­я­ми, оби­вая с них снег и, ви­ди­мо, на­би­рал охап­ку их для до­ма. Звон­кий стук скла­ды­вае­мых в охап­ку про­мо­ро­жен­ных ли­ст­вен­нич­ных по­лень­ев, был по­хож сво­ей ме­ло­дич­но­стью на звук кси­ло­фо­на. При­от­кры­ваю гла­за. У по­ро­га сто­ит на­пол­нен­ное во­дой вед­ро, ко­то­рое па­рит с мо­ро­за, и ос­тав­ля­ет на по­лу кру­жок сте­каю­щей с его сте­нок вла­ги. На печ­ке сто­ит ве­дёр­ная ка­ст­рю­ля, в ко­то­рой, как обыч­но, ва­рит­ся борщ, что ра­душ­ный хо­зя­ин ре­гу­ляр­но го­то­вит при мо­их еже­не­дель­ных суб­бот­них ви­зи­тах к не­му в зи­мо­вье. За сте­ной что-то скре­бёт­ся, и по­пис­ки­ва­ет. При­сло­нив­шись ухом к тё­п­ло­му вен­цу, слу­шаю. Ско­рее все­го, это по­пол­зень об­сле­ду­ет вен­цы до­ма, об­ше­лу­ши­вая ос­тат­ки ко­ры, в по­ис­ках мёрз­лых ли­чи­нок и на­се­ко­мых. Хо­ро­шо! Вста­вать не хо­чет­ся, и я тя­нусь под одея­лом в лен­ной ис­то­ме от­дох­нув­ше­го, в кои-то ве­ки, че­ло­ве­ка. Вста­вать всё-та­ки нуж­но, и я вы­ле­заю из-под одея­ла, с удов­ле­тво­ре­ни­ем от­ме­чая те­п­ло про­то­п­лен­ной из­бы. Дверь от­кры­ва­ет­ся, и с клу­ба­ми мо­роз­но­го па­ра в дом вхо­дит хо­зя­ин, и сбра­сы­ва­ет сты­лые по­ле­нья у печ­ки.
   - Про­снул­ся?- спра­ши­ва­ет он. - Сей­час ло­пать бу­дем. Мой­ся!
   Мо­юсь, раз­гля­ды­вая в зер­каль­це, при­ла­жен­ное над умы­валь­ни­ком, свое об­рос­шее бо­ро­дой ли­цо, ско­лу­пы­ваю плен­ки ко­жи с но­са и щёк - сле­ды об­мо­ро­же­ний. Се­го­дня у ме­ня день от­ды­ха, ес­ли не счи­тать то­го, что мне нуж­но бу­дет про­бе­жать не­боль­шой, все­го с де­ся­ток ки­ло­мет­ров пу­тик, по ко­то­ро­му я обыч­но хо­жу с ви­ди­мым удо­воль­ст­ви­ем, и не счи­таю за труд. Во­все ни­ку­да не хо­дить я не мо­гу. Вы­бьюсь из гра­фи­ка. Семь дней в не­де­ле - семь пу­ти­ков. В суб­бо­ту я при­хо­жу в этот гос­те­при­им­ный та­ёж­ный дом, где жи­вет мой при­ятель, мо­юсь в ба­не, ко­то­рую он к мо­ему при­хо­ду го­то­вит, и две но­чи сплю по-че­ло­ве­че­ски; в без­за­бот­но­сти и те­п­ле. Ос­таль­ные дни я сплю в па­лат­ках, стоя­щих на пу­ти­ках. Сплю, не раз­де­ва­ясь, с обя­за­тель­ным вста­ва­ни­ем но­чью для под­бра­сы­ва­ния в печ­ку дров, иной раз, по два-три раза за ночь. Слу­ча­ет­ся, сре­ди но­чи при­хо­дит­ся за­но­во рас­та­п­ли­вать пол­но­стью про­го­рев­шую печь. Сон ло­ма­ет­ся. От­дых рва­ный, не­пол­но­цен­ный, и за не­де­лю вы­ма­ты­ва­ешь­ся ос­но­ва­тель­но. За­кан­чи­ва­ем плот­ный зав­трак, боль­ше по­хо­жий на обед, и я со­би­ра­юсь в до­ро­гу. Се­го­дня мож­но бе­жать на­лег­ке. Де­лов-то, на три ча­са - не бо­лее то­го. Вы­шел на ули­цу в уже раз­го­рев­ший­ся сол­неч­ный день, на­ки­нул на пле­чи пус­той рюк­зак, ка­ра­бин, но­ги су­нул в ко­жа­ные пет­ли лыж­ных кре­п­ле­ний, - и в путь. Су­хой снег под лы­жа­ми виз­жит на плот­ной лыж­не, ко­то­рая сбе­га­ет с бе­ре­го­во­го скло­на на лед Бу­лу­на. Пер­вый по­во­рот ре­ки сре­заю по ко­се, под са­мы­ми таль­ни­ко­вы­ми кус­та­ми, и вы­хо­жу на пря­мой уча­сток рус­ла. Хру­сталь­ной чис­то­ты, свер­каю­щий на солн­це кри­стал­ла­ми снег, по-зим­не­му сух, но фев­раль - это вам не де­кабрь, и он уже по­да­ет зна­ки ско­ро­го кон­ца зи­мы. Не столь жес­то­ки хо­ло­да - чуть ни­же со­ро­ка, вы­ше зим­нее солн­це, ко­то­рое уже слег­ка при­гре­ва­ет спи­ну, хо­тя, мне это мо­жет про­сто ка­жет­ся. Не­ко­то­рые кус­ты, на­ви­саю­щие над об­ры­вом бе­ре­га, об­ве­ша­ны гир­лян­да­ми жи­во­пис­ных со­су­лек, об­ра­зо­вав­ших­ся от па­ря­щих, вы­пи­раю­щих из бе­ре­гов на­ле­дей. Они про­зрач­ны­ми ста­лак­ти­та­ми кое-где опи­ра­ют­ся о реч­ной лед, об­ра­зуя вы­чур­ные строе­ния, в ко­то­рых сол­неч­ные бли­ки иг­ра­ют раз­но­цвет­ны­ми ис­кра­ми, соз­да­вая ил­лю­зию празд­нич­ных ук­ра­ше­ний. Хо­чет­ся их по­тро­гать ру­ка­ми, но клу­бя­щий­ся ту­ман под ни­ми, обо­зна­ча­ет ко­вар­ное пре­да­тель­ст­во слег­ка про­сев­ше­го в этом мес­те снеж­но­го по­кро­ва, имею­ще­го чуть се­ро­ва­тый от­те­нок. Здесь под сне­гом за­таи­лась во­да. Об­хо­дить та­кие мес­та нуж­но из­да­ле­ка, про­би­вая це­ли­ной снеж­ные тран­шеи. На­ко­нец, по­ки­даю рус­ло ре­ки, и ста­рой лыж­нёй вхо­жу в лес, где в од­ном из пер­вых кап­ка­нов на­хо­жу не­дав­но по­пав­ше­го­ся мо­ло­до­го со­боль­ка, бью­ще­го­ся на ко­рот­ком по­вод­ке. У это­го кап­ка­на, на­стро­ен­но­го спе­ци­аль­но на со­бо­ля, я, экс­пе­ри­мен­та ра­ди, пру­жи­ну слег­ка от­пус­тил, что­бы кап­кан не ло­мал кос­тей жи­вот­но­го, при­во­дя за­час­тую к по­те­ре им ла­пы, а сле­до­ва­тель­но, и к сни­же­нию цен­но­сти сда­вае­мой шкур­ки. Этот, по­хо­же, прак­ти­че­ски не по­стра­дал. При­жав его к сне­гу ва­лен­ком, ос­во­бо­ж­даю его лап­ку из кап­ка­на, и убе­ж­да­юсь в том, что она це­ла. По­вез­ло. По стран­но­сти сво­его ха­рак­те­ра, я ис­пы­ты­вал обыч­но не­удоб­ст­во от не­из­беж­ной не­об­хо­ди­мо­сти до­би­вать по­пав­ше­го в кап­кан ещё жи­во­го зверь­ка. Обыч­но, с этой за­да­чей лов­ко справ­ля­лась моя со­ба­ка, мяг­ко, без трав­ми­рую­щих шкур­ку при­ку­сов ду­шив­шая со­бо­лей ещё до мое­го под­хо­да к кап­ка­ну, что из­бав­ля­ло ме­ня от ма­лей­ших уг­ры­зе­ний со­вес­ти. Со­ба­ка, брав­шая на свою со­ба­чью со­весть от­вет­ст­вен­ность за за­губ­лен­ные жиз­ни со­бо­лей, рас­пла­чи­ва­лась, как пра­ви­ло, сво­им но­сом, в пя­так ко­то­ро­го не­ред­ко вце­п­ля­лись в пред­смерт­ной схват­ке со­бо­ля, от­че­го, чёр­ный нос мое­го Ка­ра­та ро­зо­вел мно­же­ст­вом шра­мов. Се­го­дня я ос­та­вил Ка­ра­та до­ма - пусть от­дох­нет! Ко­нец се­зо­на, и он по­те­рял фор­му: ото­щал и стал бы­ст­ро ус­та­вать. И вот сей­час я один, дер­жу в ру­ке из­ви­ваю­щее­ся в ней тель­це зверь­ка, раз­гля­ды­ваю его ска­ля­щую­ся в бе­шен­ст­ве мор­доч­ку, и свер­каю­щие чер­но­той бу­син­ки глаз. Азарт пер­вых ме­ся­цев охо­ты уже про­шел, и ос­та­лось толь­ко чув­ст­во ис­пол­не­ния ра­бо­ты, поч­ти рав­ное рав­но­ду­шию к ее ко­неч­но­му ре­зуль­та­ту. Фи­нан­со­вая сто­ро­на охо­ты, ме­ня не ин­те­ре­со­ва­ла и в са­мом её на­ча­ле. Мне ин­те­ре­сен был са­мо­ут­вер­ждаю­щий факт мо­ей ра­бо­ты на про­фес­сио­наль­ном уров­не, в чем к фев­ра­лю (кон­цу про­мы­сло­во­го се­зо­на) я се­бя (и не толь­ко се­бя), прак­ти­че­ски убе­дил. Этот со­бо­лёк на­толк­нул ме­ня на дру­гую мысль. Де­ло в том, что в об­шир­ном зи­мо­вье мое­го при­яте­ля, в ко­то­ром он оби­тал го­да­ми поч­ти без­вы­езд­но, жил при­ве­зен­ный им из по­сел­ка мо­ло­дой, рас­корм­лен­ный до без­обра­зия бе­лый си­бир­ский кот. Ко­ро­тая до­суг, от не­че­го де­лать, мы ино­гда пус­ка­лись в пус­тые спо­ры, о том, ска­жем, как по­ве­дут се­бя кот и со­боль, ока­жись они в од­ном по­ме­ще­нии. Спо­ры бы­ли бес­цель­ны, и ве­лись толь­ко для то­го, что­бы ско­ро­тать зим­ние ве­че­ра. Я ре­шил раз­но­об­ра­зить на­ше од­но­об­раз­ное су­ще­ст­во­ва­ние раз­ре­ше­ни­ем спо­ра, тем бо­лее что уби­вать со­бо­ля ру­ка не под­ни­ма­лась. Раз­вя­зав узел шну­ра, стя­ги­ваю­ще­го гор­ло­ви­ну рюк­за­ка, я мет­нул в не­го слег­ка при­тих­ше­го со­бо­ля, и тут же за­тя­нул сно­ва ве­рёв­ку. Ос­таль­ную часть пу­ти­ка я про­бе­жал жи­во, не­ся рюк­зак не за спи­ной, а в ру­ке, а в нём во­ро­чал­ся, вре­мя от вре­ме­ни, ур­ча и фыр­кая, со­боль. К до­му я вер­нул­ся за­свет­ло. Пётр, мой при­ятель, тру­дил­ся на пло­щад­ке, где сто­ял на по­лозь­ях оче­ред­ной, сде­лан­ный им для гео­ло­гов ба­лок. Соб­ст­вен­но го­во­ря, этим он и жил в тай­ге. В ма­лень­ком, стоя­щем на от­ши­бе сру­бе под пло­ской кры­шей сту­чал ди­зель. Виз­жа­ла цир­ку­ляр­ка, на ко­то­рой Петр об­ре­зал по нуж­но­му раз­ме­ру дос­ки, а из бан­ной тру­бы тя­ну­ло горь­ко­ва­тым ды­мом, сме­шан­ным с хлеб­ным ду­хом.
   - Пет­ру­ха, по­да­рок! - Я по­тряс меш­ком пе­ред его но­сом.
   Рюк­зак за­дёр­гал­ся, и ут­роб­но за­ур­чал. Пётр, вы­клю­чив пи­лу, ткнул ру­ка­ви­цей в бок рюк­за­ка. Ур­ча­ние и тря­ска рюк­за­ка по­вто­ри­лись.
   - Со­боль? - во­про­шаю­ще гля­нул он на ме­ня.
   Я кив­нул, и мы оба, не сго­ва­ри­ва­ясь, дви­ну­ли к до­му. Он ме­ня по­нял без лиш­них объ­яс­не­ний. Дом Пет­ра для та­еж­ных ус­ло­вий был не со­всем обы­чен. Длин­ный и ши­ро­кий сруб, вы­со­той око­ло двух мет­ров, был пе­ре­го­ро­жен на две не­рав­ные час­ти вре­зан­ны­ми в сте­ны вен­ца­ми пе­ре­го­род­ки. В мень­шей час­ти до­ма раз­ме­ща­лась мас­тер­ская, и га­раж для "Бу­ра­на". Пра­вая, боль­шая часть до­ма, бы­ла пред­став­ле­на квад­рат­ной ком­на­той, раз­ме­ром не ме­нее во­сем­на­дца­ти квад­рат­ных мет­ров, что для та­ёж­но­го жи­лья яв­ля­ет­ся не­мыс­ли­мой рос­ко­шью. В цен­тре этой ком­на­ты, под­пи­рая по­то­лок, был по­став­лен мас­сив­ный ли­ст­вен­нич­ный столб. По пе­ри­мет­ру жи­ли­ща стоя­ло три не­боль­ших сто­ла, кро­вать, так на­зы­вае­мый "ко­лым­ский шкаф": сби­тый из до­сок и пе­ре­го­ро­жен­ный пол­ка­ми для бе­лья по­став­лен­ный на по­па ог­ром­ный ящик, - и мой топ­чан, сби­тый так­же из до­сок. Один угол по­ме­ще­ния, что сле­ва от вхо­да, - за­ни­ма­ла печь. Дру­гой, - умы­валь­ник. Кро­вать и топ­чан раз­ме­ща­лись по двум дру­гим ос­тав­шим­ся уг­лам, а ме­ж­ду ни­ми - сто­лы, два из ко­то­рых бы­ли за­ня­ты ра­дио­при­ем­ни­ком и ра­дио­стан­ци­ей. Тре­тий стол - обе­ден­ный. Все они раз­ме­ща­лись по пе­ри­мет­ру по­ме­ще­ния. Раз­лич­ные по­лоч­ки с хо­зяй­ст­вен­ной ме­ло­чью за­вер­ша­ли ин­терь­ер жи­ли­ща мое­го при­яте­ля. Вся цен­траль­ная часть ком­на­ты бы­ла сво­бод­на от ме­бе­ли, и те­перь мог­ла пред­став­лять со­бой аре­ну для дей­ст­вия, ко­то­ро­го мы ожи­да­ли. Кот - од­на из дей­ст­вую­щих морд это­го пред­став­ле­ния, грел­ся у ед­ва тлею­щей печ­ки. Чуть не за­был. Моя гор­дость - шкур­ка, сня­тая мною на­ка­ну­не с мо­ло­до­го пес­ца, со­хла на "пра­ви­ле", при­сло­нен­ном к ра­дио­стан­ции. Мы во­шли в дом, и я бро­сил рюк­зак на пол. Рюк­зак ото­звал­ся ур­ча­ни­ем, и за­ше­ве­лил­ся. Кот, дре­мав­ший у печ­ки, при­от­крыв гла­за, ус­та­вил­ся на рюк­зак с не­ко­то­рым ин­те­ре­сом, и при по­втор­но воз­ник­шем его ше­ве­ле­нии, мед­лен­но под­няв­шись, на­пра­вил­ся к не­му. Я раз­вя­зал те­сем­ку, стя­ги­ваю­щую гор­ло­ви­ну рюк­за­ка, слов­но ки­сет. Рюк­зак дёр­нул­ся и фырк­нул. Кот ос­та­но­вил­ся в по­лу­мет­ре от не­го, и вдруг взды­бил шерсть на хол­ке, кре­ст­це и хво­сте, ко­то­рый стал на­по­ми­нать фор­мой тру­бу. Мор­да ко­та ос­ка­ли­лась, он вы­та­ра­щил гла­за и, вы­гнув ду­гой спи­ну, за­ши­пел. Из рюк­за­ка до­нес­лось хри­п­лое ко­рот­кое хор­ка­нье, и в рас­ши­ряю­щее­ся от­вер­стие гор­ло­ви­ны про­су­ну­лась сна­ча­ла свер­каю­щая бу­син­ка­ми глаз мор­доч­ка со­бо­ля, а за­тем, и сам со­боль соб­ст­вен­ной пер­со­ной. Мы стоя­ли, за­ме­рев, ожи­дая даль­ней­ше­го раз­ви­тия со­бы­тий. На­вер­ное, то, что мы за­ду­ма­ли, долж­но бы­ло на­по­ми­нать гла­диа­тор­ские бои в древ­не­рим­ские вре­ме­на. Жаль, что с на­ми на тот мо­мент не слу­чи­лось по­сто­рон­них зри­те­лей. Впо­ру бы­ло бы ор­га­ни­зо­вать то­та­ли­за­тор. Наш ин­те­рес был не­под­де­лен. По ве­су кот пре­вос­хо­дил со­бо­ля не ме­нее чем в че­ты­ре раза, да и га­ба­ри­ты его бы­ли ку­да вну­ши­тель­нее, чем у его ди­ко­го про­тив­ни­ка. Уве­рен, что та­ко­го ро­да про­ти­во­стоя­ния, ни­кто ни­ко­гда не ви­дел. Уви­дев со­бо­ля, кот на­чал пя­тить­ся, вклю­чив ут­роб­ный вой на пол­ную мощ­ность. Со­боль на по­лу­со­гну­тых ла­пах сде­лал два ко­рот­ких рыв­ка в сто­ро­ну ко­та, впро­чем, как мне ка­жет­ся, без при­зна­ков вы­ра­жен­ной аг­рес­сии, а ско­рее для оз­на­ком­ле­ния с ис­точ­ни­ком вклю­чён­ной зву­ко­вой сиг­на­ли­за­ции. Нер­вы у ко­та не вы­дер­жа­ли. Он под­прыг­нул, от­толк­нув­шись от по­ла все­ми че­тырь­мя ла­па­ми, ис­тош­но за­орал, и мгно­вен­но вле­тел по стол­бу под са­мый по­то­лок, от­ку­да про­дол­жил свое вы­тье. Ви­ди­мо, рез­кие ко­ша­чьи эво­лю­ции на­пу­га­ли и со­бо­ля, и пер­вым его дви­же­ни­ем был по­втор ко­шачь­е­го ма­нев­ра - со­боль вле­тел по то­му же стол­бу, но с дру­гой сто­ро­ны стол­ба. Ис­тош­но вяк­нув, кот рух­нул на пол, от­ку­да пе­ре­ле­тел на обе­ден­ный стол, смах­нув с не­го ба­ноч­ки с пер­цем и со­лью и, от­толк­нув­шись от не­го, взле­тел на бли­жай­шую по­лоч­ку, с ко­то­рой, взяв раз­бег, про­дол­жил свои бы­ст­рые пе­ре­ме­ще­ния вдоль все­го пе­ри­мет­ра ком­на­ты, сме­тая с по­лок всё, что на них стоя­ло, на пол. Под­няв­ший­ся гро­хот, и вопль Пет­ра, по по­во­ду чи­ни­мо­го по­гро­ма, со­боль по­нял как фор­му по­един­ка, и при­нял уча­стие в пред­ло­жен­ной ко­том гон­ке по кру­гу, со­вер­шая ко­то­рую, он сме­тал ос­тат­ки то­го, что ещё ус­тоя­ло на них по­сле со­пер­ни­ка. По из­бе ле­та­ла муч­ная пыль, сме­шан­ная с пер­цем, пол был усы­пан раз­лич­ны­ми кру­па­ми и ма­ка­ро­на­ми, рез­ко за­пах­ло ук­су­сом. Кот не­пре­рыв­но орал, про­дол­жая свой бег по кру­гу, со­боль, по­вто­ряя про­беж­ку ко­та, хри­п­ло фыр­кал и чи­хал, а Петр ма­те­рил­ся, по­то­му что, уви­ден­ное им, пре­взош­ло его ожи­да­ния. Я не вы­дер­жал, и за­хо­хо­тал, ко­гда, в до­вер­ше­ние ко все­му, со сто­ла, где стоя­ла ра­ция, на пол бы­ла сме­те­на двух­лит­ро­вая бан­ка с ши­пов­ни­ко­вым си­ро­пом, ко­то­рый Пётр ка­ж­дую осень за­го­тав­ли­вал для се­бя в боль­ших ко­ли­че­ст­вах. Рас­ко­лов­шая­ся по­че­му-то про­доль­но бан­ка гус­тым си­ро­пом по­ли­ла смесь му­ки и греч­не­вой кру­пы, рас­сы­пан­ной тут же, и Пётр окон­ча­тель­но за­шел­ся в про­кля­ти­ях обо­им жи­вот­ным. Раз­гром в до­ме был пол­ный. Гром­ко, по­сле ка­ж­до­го па­де­ния ещё ка­кой-ни­будь цен­ной ве­щи, ма­те­рил­ся и орал Пётр, я сме­ял­ся, кот ис­тош­но во­пил, фыр­кал и чи­хал, как за­ве­ден­ный, - со­боль - и всё это на фо­не не­пре­рыв­но­го хао­тич­но­го, по­хо­же­го на бро­унов­ское, дви­же­ния. Но тут, мо­ему ве­се­лью при­шел ко­нец. За­де­тая кем-то из жи­вот­ных прав­ка, с на­тя­ну­той на ней шкур­кой пес­ца, ку­выр­ком по­ле­те­ла на пол и, уда­рив­шись при па­де­нии об угол вы­сту­паю­ще­го из-под сто­ла ящи­ка, шкур­ка лоп­ну­ла по спин­ке, ед­ва ли не на по­ло­ви­ну сво­ей дли­ны. За­ряд мо­их эмо­ций, те­перь уже пе­ре­кры­вал го­гот Пет­ра. Мы бы­ли кви­ты. С ме­ня бы­ло до­воль­но, и я пин­ком рас­пах­нул дверь. Оба обе­зу­мев­ших жи­вот­ных пу­лей вы­ле­те­ли в дверь, и, встре­чен­ные ла­ем при­вя­зан­ной не­да­ле­ко от вхо­да в из­бу со­ба­ки, оба они вле­те­ли по ство­лам стоя­щих на­про­тив две­рей ли­ст­вен­ниц. Кот, вце­пив­шись в ствол де­ре­ва, про­дол­жал ут­роб­но выть. Воз­бу­ж­ден­ный со­боль ме­тал­ся по вет­кам со­сед­не­го де­ре­ва, не рис­куя спрыг­нуть вниз. Вре­мя от вре­ме­ни он про­дол­жал чи­хать. Со­ба­ка лая­ла, лю­ди по-сво­ему, и весь­ма воль­но ком­мен­ти­ро­ва­ли про­изо­шед­шее, а из рас­пах­ну­той две­ри до­ма ре­вел ра­дио­при­ем­ник, по­че­му-то вдруг при­ба­вив­ший гром­кость. Пред­став­ле­ние со­стоя­лось. Спу­щен­ная Пет­ром с це­пи со­ба­ка за­ли­ва­лась ис­тош­ным ла­ем, пры­га­ла с раз­бе­гу на де­ре­во и грыз­ла в азар­те ко­ру, ос­тав­ляя на ней кровь со сво­их де­сен. Кот уже не ут­роб­но, а жа­лоб­но и мо­но­тон­но мяу­кал, а со­боль, взо­брав­шись на са­мую вер­хуш­ку ли­ст­вен­ни­цы, си­дел там, сжав­шись в тем­ный ко­мо­чек.
   - Сни­ми его! - кив­нув го­ло­вой в сто­ро­ну ви­ся­щей на сте­не зи­мо­вья то­зов­ки, пред­ло­жил Петр.
   - Хрен с ним, - от­ве­тил я, - до ут­ра до­си­дит - сни­му. Уй­дёт - его сча­стье! Пётр, по­жав пле­ча­ми, ушел в дом. Сле­дом за­то­ро­пил­ся и я. Ве­че­ром по­хо­ло­да­ло, и снег по­си­нел за­гус­тев­шей крас­кой су­ме­рек. Кон­церт был окон­чен. В до­ме мы за­ня­лись убор­кой, ко­то­рой хва­ти­ло на до­б­рый час. Я с со­жа­ле­ни­ем рас­смат­ри­вал лоп­нув­шую шкур­ку пес­ца и, ка­жет­ся, впер­вые рас­стро­ил­ся. По­те­ря то­го стои­ла. Од­на­ко за лю­бое пред­став­ле­ние на­до пла­тить, и мое­го рас­строй­ства хва­ти­ло не­на­дол­го. Вый­дя че­рез па­ру ча­сов на ули­цу, я по­све­тил на вер­хуш­ку де­ре­ва фо­на­ри­ком. Чер­ный ко­мо­чек сверк­нул го­лу­бо­ва­ты­ми свет­ляч­ка­ми глаз и не по­ше­ве­лил­ся. А кот ис­чез. Со­ба­ка стоя­ла под де­ре­вом, за­драв вверх го­ло­ву, и пе­рио­ди­че­ски ко­рот­ко лая­ла. Пе­ред сном я опять вы­шел на ули­цу и по­смот­рел на вер­хуш­ку де­ре­ва. Кар­ти­на бы­ла преж­ней. Со­боль и со­ба­ка по-преж­не­му за­ни­ма­ли свои ис­ход­ные по­зи­ции.
   Но­чью я слы­шал ис­тош­ный лай, но вста­вать по­ле­нил­ся. Ут­ром со­бо­ля на де­ре­ве не ока­за­лось. Он об­ма­нул со­ба­ку, спрыг­нув с де­ре­ва на кры­шу зи­мо­вья, по­сле че­го уй­ти от нее бы­ло де­лом тех­ни­ки. А кот так и сги­нул. Не по не­му ока­за­лось нерв­ное по­тря­се­ние. За со­бо­ля я рад. Он за­слу­жил и жизнь, и сво­бо­ду.
   Сейм­чан 1985 год
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"