Лебединский Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Дянушка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


ДЯ­НУШ­КА

   Ле­то в этом го­ду за­дер­жа­лось в пой­ме ре­ки Ви­люя до се­ре­ди­ны сен­тяб­ря, ис­пор­тив не­по­го­дой лишь по­след­нюю не­де­лю ав­гу­ста, и па­ру дней пер­во­го осен­не­го ме­ся­ца, в свя­зи с чем, мой при­лёт в Ви­люйск ед­ва не ос­лож­нил­ся дли­тель­ной за­держ­кой в аэ­ро­пор­ту го­ро­да Якут­ска. Но всё, сла­ва Бо­гу, обош­лось. До­рож­ные тре­вол­не­ния ми­ну­ли, как толь­ко я сту­пил на ещё влаж­но­ва­тую Ви­люй­скую зем­лю, - цель мое­го еже­год­но­го пу­те­ше­ст­вия. Не­бо - без­об­лач­ная ки­но­варь, и пол­ное без­вет­рие, с гус­тым и тя­же­лым за­па­хом пла­вя­щей­ся в душ­но­ва­той жа­ре со­сно­вой смо­лы. Ка­ра­ван пас­са­жи­ров по­тя­нул­ся от аэ­ро­дро­ма к Ви­люю, то­пя в до­рож­ном пес­ке но­ги ед­ва не по щи­ко­лот­ку. Со сво­ею кла­дью, я ед­ва справ­ля­юсь, и пле­тусь в са­мом хво­сте это­го ка­ра­ва­на. Пле­чи мои от­тя­ги­ва­ет рюк­зак на­би­тый яб­ло­ка­ми для де­тей мое­го дру­га - Скря­би­на Афа­на­сия Афа­нась­е­ви­ча, - Ви­люй­ско­го або­ри­ге­на, в од­ной ру­ке у ме­ня че­мо­дан с ве­ща­ми, в дру­гой - за­чех­лён­ное ру­жьё, и спин­нинг - всё, что нуж­но мне для пол­но­цен­но­го от­пус­ка. До­п­лёл­ся до Ви­люя то­гда, ко­гда боль­шая часть мо­их по­пут­чи­ков уже ус­пе­ла пе­ре­пра­вить­ся на лод­ках, про­мыш­ляв­ших пе­ре­воз­кой че­рез ре­ку их вла­дель­цев, на дру­гой, - пра­вый её бе­рег, где рас­по­ло­жен сам го­род. Вто­рая груп­па пас­са­жи­ров, то­же рас­са­жи­ва­лась в лод­ки. Я ока­зал­ся в треть­ей, са­мой ма­ло­чис­лен­ной пар­тии, и, по­это­му, при­сел по­ка на че­мо­дан, что­бы от­ды­шать­ся и пе­ре­ку­рить. Ну, здрав­ст­вуй, Ви­люй! Про­шед­шая дожд­ли­вая не­де­ля на­пол­ни­ла его бе­ре­га - раз­дви­нув их, и за­то­пив, в лет­нее жар­кое ма­ло­во­дье об­на­жаю­щие­ся пес­ча­ные ко­сы. Таль­ни­ко­вые бе­ре­го­вые за­рос­ли уже на­ча­ли жел­теть, и пер­вый сбро­шен­ный ими лист, бу­ры­ми пят­на­ми лёг в жух­лую тра­ву у их под­но­жий. Стор­го­вав­шись с ос­во­бо­див­шим­ся ло­доч­ни­ком, пе­ре­прав­ля­юсь, на­ко­нец, че­рез Ви­люй, и взби­ра­юсь по кру­то­му осы­паю­ще­му­ся пес­ча­но­му от­ко­су, на его вы­со­кий бе­рег, от­ку­да, до до­ма Скря­би­ных - ру­кой по­дать. До­ма у Афа­на­сия, за­стаю всю его се­мью. Встре­ти­ли ме­ня, как обыч­но, - ра­душ­но. За сто­лом, ко­рот­кие встреч­ные рас­спро­сы о жи­тье - бы­тье за про­шед­ший год, и во­про­сы о воз­мож­ных по­пут­чи­ках на ре­ку и в тай­гу, на вре­мя мое­го от­пу­ск­но­го во­яжа. По­ка что, ни­че­го уте­ши­тель­но­го для ме­ня со­об­щить Афа­на­сий не смог. Зво­ню в Кы­зыл-сыр, - по­сё­лок, на­хо­дя­щий­ся от Ви­люй­ска в не­сколь­ких де­сят­ках ки­ло­мет­ров, где про­дол­жа­ет ра­бо­тать моя кол­ле­га по хи­рур­ги­че­ско­му це­ху, муж ко­то­рой, Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич Чер­ных, был в ту по­ру на­чаль­ни­ком гео­ло­ги­че­ской пар­тии, стоя­щей в Кы­зыл-сы­ре; оп­ре­де­ляю­щей про­из­вод­ст­вен­ную и жиз­нен­ную суть су­ще­ст­во­ва­ния это­го по­сёл­ка. Я, с Ва­ле­ри­ем Ва­силь­е­ви­чем - зна­ком не один год, и, по­то­му, по­сле крат­ко­го при­вет­ст­вия, бро­шен­ное им в те­ле­фон­ную труб­ку: "При­ез­жай"! - обе­ща­ло мне ис­пол­не­ние все­го ком­плек­са мо­их же­ла­ний (охо­та, ры­бал­ка) на всё вре­мя от­пус­ка.
   Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич - че­ло­век ин­те­рес­ный: при­ро­ж­дён­ный ру­ко­во­ди­тель, с ав­то­ри­тар­ны­ми край­но­стя­ми, при­прав­лен­ны­ми глы­бой мышц, при­кры­тых из­ряд­ным к то­му вре­ме­ни жир­ком. Этот не­улыб­чи­вый мо­но­лит опи­рал­ся о зем­лю столь ос­но­ва­тель­но, что по­рой ка­за­лось - нет та­кой си­лы, ко­то­рая смо­жет сдви­нуть с мес­та его мас­сив­ное те­ло, по­коя­щее­ся на ступ­нях 49 раз­ме­ра обу­ви. Он не­охот­но го­во­рил о се­бе, но был обая­те­лен ка­кой-то внут­рен­ней си­лой убе­ж­дён­но­сти в том, о чём он го­во­рил. Од­на­ж­ды, под воз­дей­ст­ви­ем его обая­ния, ка­кой-то свя­щен­ник из за­крыв­ше­го­ся, обез­лю­дев­ше­го па­ст­вой, обед­нев­ше­го до край­но­сти при­хо­да, при про­ща­нии, по­да­рил ему ста­рин­ный мас­сив­ный се­реб­ря­ный крест, с ко­ван­ной се­реб­ря­ной же це­пью, ска­зав при этом: "Вы бли­же к Бо­гу на­хо­ди­тесь, чем мно­гие из на­шей бра­тии, и вам этот крест не в тя­гость бу­дет но­сить!" В круг его об­ще­ния вхо­ди­ло мно­же­ст­во ин­те­рес­ных лю­дей, и, от­нюдь, не из­би­ра­тель­но из­вест­ных, таких, например, как Кон­стан­тин Си­мо­нов, или Ро­берт Ро­ж­де­ст­вен­ский, с ко­то­ры­ми он был зна­ком лич­но. У ме­ня скла­ды­ва­лось впе­чат­ле­ние, что Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич как бы изу­чал их, срав­ни­вая их че­ло­ве­че­ские ка­че­ст­ва, све­ряя их, с их про­из­ве­де­ния­ми. Я бы не уди­вил­ся, ес­ли бы уз­нал, что он сам скло­нен к тру­ду ли­те­ра­тур­но­му, о чём, од­на­ж­ды, в за­столь­ной бе­се­де и ска­зал ему.
   - Не­че­го ко мне в ду­шу за­гля­ды­вать! - же­ст­ко оса­дил он ме­ня, и боль­ше мы с ним к этой те­ме не воз­вра­ща­лись, но на­ше зна­ком­ст­во по­сле это­го не пре­рва­лось.
   Как бы там ни бы­ло, но уже че­рез су­тки мы за­гру­жа­ли на ме­ст­ной аэ­ро­дром­ной по­ло­се хруп­кий, на пер­вый взгляд, МИ-2, для ко­то­ро­го на­ша ком­па­ния, со­стоя­щая из трёх ры­ба­ков, и не­об­хо­ди­мо­го для це­ли на­ше­го де­сан­та сна­ря­же­ния, бы­ла яв­но ве­ли­ка. Цель на­ше­го пу­те­ше­ст­вия - реч­ка "Дя­нуш­ка", - уз­кий и ма­ло­вод­ный пра­вый при­ток ре­ки Ле­ны, в устье ко­то­ро­го мы и со­би­ра­лись ос­та­но­вить­ся на ры­бал­ку: осен­нюю, по всем про­гно­зам, - са­мую до­быч­ли­вую. Ко­ман­дир вер­то­лё­та мол­ча смот­рит за тем, как мы за­гру­жа­ем са­лон вер­то­лё­та, и ли­цо его не вы­ра­жа­ет оп­ти­миз­ма, вслух, од­на­ко, не вы­ска­зы­вае­мо­го. Пе­ре­груз ма­ши­ны яв­но пре­вы­ша­ет все мыс­ли­мые пре­де­лы. В те го­ды, о ко­то­рых я пи­шу, со­вер­ша­лось мно­же­ст­во на­ру­ше­ний пра­вил и ин­ст­рук­ций по­лё­та, осо­бен­но, в от­да­лён­ных от цен­траль­ных аэ­ро­дро­мов ме­ст­но­стях. Всё бы­ло от­да­но на "от­куп" ко­ман­ди­рам эки­па­жей воз­душ­но­го транс­пор­та, ко­то­рые са­ми оце­ни­ва­ли "на гла­зок", риск по­лё­та в ту или иную точ­ку, и сте­пень за­груз­ки их ма­шин. Ещё раз, за­гля­нув в уже за­гру­жен­ный са­лон, пи­лот за­нял своё ме­сто в ка­би­не. В со­сед­нее крес­ло с тру­дом уме­ща­ет своё по­лу­то­ра­цент­нер­ное те­ло Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич. Дви­га­тель за­пу­щен, и ма­ши­на вы­ка­ты­ва­ет­ся на взлёт­ную по­ло­су. Все мы: три пас­са­жи­ра и пи­лот, зна­ем о пре­дель­но до­пус­ти­мых нор­мах за­груз­ки МИ-2, и, ка­жет­ся, не толь­ко у ме­ня од­но­го ощу­ще­ние рис­ка бы­ло близ­ко к ре­аль­но­му, но, - все в на­пря­же­нии мол­чат. Фор­саж дви­га­те­ля, и вер­то­лёт слег­ка от­ры­ва­ет шас­си от взлёт­ной по­ло­сы, но, тут же сно­ва са­дит­ся на неё. Лёг­кая за­мин­ка, и мы по­ка­ти­ли к на­ча­лу по­ло­сы, от­ку­да, спус­тя ми­ну­ту, на­ша ма­ши­на на­ча­ла свой раз­бег, слов­но стар­тую­щий са­мо­лёт. В са­мом кон­це взлёт­ной по­ло­сы, мы, на­ко­нец, ото­рва­лись от неё, и, чуть под­няв­шись над вер­хуш­ка­ми де­ревь­ев, по­шли в сто­ро­ну Ле­ны: сна­ча­ла, вдоль рус­ла Ви­люя, за­тем, на­ис­ко­сок пе­ре­черк­нув его, за­сколь­зи­ли над при­реч­ной, ле­сом за­рос­шей до­ли­ной. Ско­рость по­лё­та, и его вы­со­та - не­зна­чи­тель­ны, но глав­ное дос­тиг­ну­то - мы ле­тим. Пе­ре­се­кая ши­ро­кое рус­ло Ле­ны, сле­ва от се­бя ос­тав­ля­ем вы­тя­ну­тый вдоль не­го ост­ро­вок, в цен­тре ко­то­ро­го, ок­ру­жен­ное ле­сом, ви­дит­ся тём­ное ок­но круг­ло­го озе­ра, с кру­жа­щей над ним, ви­ди­мо, вспуг­ну­той на­ми па­рой ле­бе­дей - кар­ти­на, за­во­ра­жи­ваю­щая сво­ей ска­зоч­ной кра­со­той. Ска­зать че­ст­но, я с об­лег­че­ни­ем ус­лы­шал хруст галь­ки под ко­лё­са­ми шас­си вер­то­лё­та, ко­гда мы кос­ну­лись по­кры­то­го ею от­ло­го­го бе­ре­га на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не Ле­ны. Вы­шед­ший из ка­би­ны пи­лот, вне­зап­но ока­зал­ся весь­ма об­щи­тель­ным, спо­соб­ным на шут­ки че­ло­ве­ком, че­го я ни­как не смог бы пред­по­ло­жить в Кы­зыл-сы­ре. Ско­рее все­го, его чув­ст­ва от про­шед­ше­го по­лё­та, бы­ли близ­ки мо­им, а в Кы­зыл-сы­ре ему бы­ло не до сме­ха и шу­ток.
   Су­дя по все­му, мои то­ва­ри­щи по пред­стоя­щей ры­бал­ке уже не в пер­вый раз ока­за­лись в этих мес­тах, че­му под­твер­жде­ни­ем бы­ло пред­ло­же­ние Ва­ле­рия Ва­силь­е­ви­ча пе­ре­не­сти весь вы­гру­жен­ный из вер­то­лё­та груз к зи­мо­вью, ко­то­ро­го я при под­лё­те - не за­ме­тил. Зи­мо­вье ста­рое, стоя­щее при­мер­но в пя­ти­де­ся­ти мет­рах от бе­ре­га, на воз­вы­шаю­щей­ся над ним бе­ре­го­вой "пол­ке". По­ка пе­ре­тас­ки­ва­ли груз, - вер­то­лёт уле­тел, и на­сту­пи­ла ти­ши­на, в ко­то­рой слы­шен был за метр - пол­то­ра по­лёт ред­ко­го в это вре­мя го­да ко­ма­ра. Всех нас от­пус­ти­ло на­пря­же­ние, свя­зан­ное с рис­ко­ван­ным по­лё­том, и уже спо­кой­но мы на­ча­ли обу­ст­раи­вать­ся, на­хо­дя се­бе за­ня­тие по при­ве­де­нию в по­ря­док дав­но не по­се­щае­мо­го людь­ми жи­ли­ща. В од­ном из брё­вен, из ко­то­рых был сло­жен сруб зи­мо­вья, ви­жу де­фор­ми­ро­ван­ную ру­жей­ную пу­лю, и го­во­рю о сво­ей на­ход­ке Ва­ле­рию Ва­силь­е­ви­чу.
   - Тут ста­рик один жил, - охот­ник, - по­яс­нил он, - од­на­ж­ды, здесь он убил слиш­ком на­зой­ли­во­го гос­тя.
   - И что? - спро­сил я.
   - А, ни­че­го: убил, и убил! Со сво­им ус­та­вом в чу­жой мо­на­стырь не сле­ду­ет хо­дить! - спо­кой­но, и впол­не серь­ёз­но, по­яс­нил он.
   И здесь то же, что и вез­де: закон у нас - тайга, а медведь - хозяин.
   А где охот­ник тот? - сно­ва за­даю я во­прос.
   - Ка­жет­ся, умер. Ис­чез - од­ним сло­вом.
   Я с лю­бо­пыт­ст­вом ос­мат­ри­ваю не­ка­зи­стое по­ме­ще­ние, жизнь в ко­то­ром бы­ла за­пол­не­на крат­ки­ми мо­мен­та­ми тра­ги­че­ских со­бы­тий. Од­но ли та­кое зи­мо­вье су­ще­ст­ву­ет в сих, от­да­лён­ных от все­го ос­таль­но­го ми­ра мес­тах? Бог один о том ве­да­ет. За­кон­чив с уст­рой­ст­вом в до­ме, ухо­жу на при­ток Ле­ны - Дя­нуш­ку. Устье её, до­воль­но ши­ро­кое, и при впа­де­нии в Ле­ну, с глу­бо­ким ому­том, в про­зрач­ной во­де ко­то­ро­го вид­ны се­ро­ва­тые вы­тя­ну­тые те­ни не­под­виж­но стоя­щих щук, ко­ли­че­ст­во ко­то­рых по­тря­са­ет во­об­ра­же­ние. Я со­брал­ся бы­ло вер­нуть­ся к зи­мо­вью за сво­им спин­нин­гом, но был ос­та­нов­лен Ва­ле­ри­ем Ва­силь­е­ви­чем: "Ос­тавь их в по­кое - это не ры­ба! Не за ней сю­да при­ле­те­ли! Чуть ни­же по те­че­нию Ле­ны, вбли­зи от устья Дя­нуш­ки, сто­ят тай­ме­ни. И тай­ме­ни, и щу­ки ждут мас­со­во­го ска­та с Дя­нуш­ки ель­ца, ко­то­рый дол­жен на­чать­ся, со дня на день. Схо­ди, луч­ше, вверх по её те­че­нию, да по­смот­ри, не ос­та­вил ли кто за­плот­ку на рус­ле, что­бы за­дер­жать сход ель­ца по ней, да не за­будь взять с со­бой ру­жьё. Без не­го по тай­ге не ша­ра­хай­ся!" Я по­ни­мал, что пре­ду­пре­ж­де­ние та­ко­го ро­да не бы­ло лиш­ним, и, при­хва­тив с со­бою ру­жьё, по­шел от устья Дя­нуш­ки, вверх по её те­че­нию. Прой­дя чуть бо­лее ста мет­ров, на­шел то, о чём пре­ду­пре­ж­дал Чер­ных: за­плоть, вы­пол­нен­ную из вби­тых в дно ру­чья коль­ев, ме­ж­ду ко­то­ры­ми, скре­п­ляя их, бы­ла вы­пол­не­на оп­лёт­ка таль­ни­ко­вой ло­зой. По­лу­чи­лось дос­та­точ­но проч­ное со­ору­же­ние, по­хо­жее сво­ей оп­лёт­кой на пле­те­ние кор­зи­ны, вдо­ба­вок ко все­му, за­кре­п­лён­ное по обо­им бе­ре­гам реч­ки сталь­ным тро­сом, фик­си­ро­ван­ным на ство­лах ста­рых де­ревь­ев. Вы­ше этой пло­ти­ны, уро­вень во­ды был при­под­нят на 15 - 20 сан­ти­мет­ров, по срав­не­нию с её уча­ст­ком, рас­по­ло­жен­ным ни­же за­плот­ки. Во­да над пло­тин­кой ки­пе­ла от бью­щей­ся в ней мас­сы не на­хо­дя­щих вы­хо­да ель­цов, скат ко­то­рых был ос­та­нов­лен этим пре­пят­ст­ви­ем. Вер­нув­шись к зи­мо­вью, я рас­ска­зал об уви­ден­ном Ва­ле­рию Ва­силь­е­ви­чу.
   - Коль есть же­ла­ние, схо­ди за пло­тин­ку, и на­ло­ви се­бе ель­цов удоч­кой. Ель­цов за­со­лишь, за­вя­лишь и уве­зёшь к се­бе в Пи­тер. За­кон­чишь лов­лю, - вы­дер­ни из за­плот­ки па­ру коль­ев, и вы­пус­ти ры­бу. Не­за­чем, её зря гу­бить!
   Я по­сле­до­вал со­ве­ту Ва­ле­рия Ва­силь­е­ви­ча, и че­рез па­ру ча­сов, в ос­во­бо­ж­дён­ный мною про­ход в пло­ти­не - хлы­ну­ла во­да, уно­ся с со­бою в вод­ном по­то­ке сот­ни ты­сяч, ес­ли, не мил­лио­ны ель­цов, ко­то­рых ни­же по те­че­нию жда­ло ещё од­но смер­тель­ное ис­пы­та­ние. За фи­на­лом это­го по­след­не­го ак­та тра­ге­дии, мы сле­ди­ли стоя на бе­ре­гу уг­луб­лён­но­го устья Дя­нуш­ки, в про­зрач­ной во­де ко­то­ро­го, в кош­мар­ном: мол­ние­нос­ном и жад­ном Бро­унов­ском дви­же­нии ме­та­лись се­рые те­ни щук. В этом ки­пя­щем кот­ле хао­тич­но­го дви­же­ния вспы­хи­ва­ла на солн­це се­реб­ри­стая по­ло­са сплош­но­го по­то­ка ель­цов, взры­вав­шая­ся блё­ст­ка­ми че­шуи, слов­но брыз­га­ми рту­ти. Всё это про­дол­жа­лось не ме­нее по­лу­ча­са, и бы­ло стран­но и жут­ко ви­деть этот ха­ос ме­чу­щей­ся ры­бы: хищ­ни­ков и их жертв, про­ис­хо­див­ший в пол­ной ти­ши­не, где, ка­за­лось, всё долж­но бы­ло во­пить, и ры­чать, ляз­гать зу­ба­ми, и хру­стеть ло­мае­мы­ми кос­тя­ми. Толь­ко на Лен­ской бе­ре­го­вой от­ме­ли, чуть ни­же устья Дя­нуш­ки, ту­гие и мощ­ные вспле­ски жи­рую­щих тай­ме­ней, бы­ли зву­ко­вым со­про­во­ж­де­ни­ем этой еже­год­ной осен­ней дра­мы при­род­но­го цик­ла жиз­ни: жить, - что­бы уме­реть, дав жизнь дру­го­му.
   Поч­ти це­лый два­дца­ти­лит­ро­вый бак вы­лов­лен­ных мною ель­цов, я за­са­ли­ваю, и от­прав­ля­юсь ос­мат­ри­вать бли­жай­шие ок­ре­ст­но­сти. Сол­неч­но, и не по-осен­не­му жар­ко. Без­вет­рие. Про­хо­жу не­сколь­ко сот мет­ров вдоль бе­ре­га Ле­ны, вре­ме­на­ми вы­хо­дя на не­боль­шие лес­ные про­га­лы, ко­то­рые крас­не­ют уже вы­зрев­шим брус­нич­ни­ком: алым и на­ряд­ным, на фо­не "ржав­чи­ны" уже кое-где опав­шей хвои ли­ст­вен­нич­ни­ка, в це­лом, со­хра­няю­ще­го по­ка свой яр­кий, зо­ло­той осен­ний убор. Эти ли­ст­вен­ни­цы, слов­но об­ли­тая зо­ло­том ба­гет­ная ра­ма кар­ти­ны, слу­жат ук­ра­ше­ни­ем бе­ре­го­вым за­рос­лям крас­ной смо­ро­ди­ны и ши­пов­ни­ка, про­зрач­ные яго­ды ко­то­рых све­тят­ся ян­та­рём и ру­би­на­ми, буд­то рас­сы­пан­ный кем-то клад Али-Ба­бы. Чуть уг­лу­бив­шись в тай­гу, на­хо­жу ста­рую тро­пу, по ко­то­рой вы­хо­жу к дав­но за­бро­шен­ной ло­вуш­ке на мед­ве­дя, уст­ро­ен­ной ме­ж­ду че­тырь­мя близ­ко стоя­щи­ми ли­ст­вен­ни­ца­ми. К од­ной из них, при­вя­зан про­ржа­вев­ший сталь­ной тро­сик, в ко­то­ром за­стря­ли кло­чья мед­вежь­ей шер­сти. Тут же, и кос­ти по­след­ней бес­смыс­лен­ной жерт­вы чьей-то бра­конь­ер­ской охо­ты: урод­ли­вой, и бес­тол­ко­вой по её ре­зуль­та­ту, и под­лой, по ис­поль­зо­ва­нию столь жес­то­ко­го ору­дия про­мыс­ла. Ме­тал­ли­че­ский тро­сик дав­но про­ржа­вел на­столь­ко, что лег­ко ло­ма­ет­ся на сги­бах, и по­то­му, за­тра­тив ми­ни­мум уси­лий, мне уда­ёт­ся его пе­ре­ло­мить, и вы­швыр­нуть в во­ду. На от­кры­том, алею­щем яго­да­ми брус­ни­ки при­гор­ке, на­хо­жу ещё од­но при­спо­соб­ле­ние для лов­ли, те­перь уже, бо­ро­вой ди­чи: глу­ха­ря, те­те­ре­ва и ряб­чи­ков; ого­ро­жен­ную брёв­на­ми пло­щад­ку, с про­хо­да­ми ме­ж­ду ни­ми, в ко­то­рых ус­та­нов­ле­ны про­во­лоч­ные пет­ли, час­тич­но, то­же уже про­ржа­вев­шие на­столь­ко, что лег­ко об­ла­мы­ва­ют­ся. Од­на­ко, бу­ду­чи за­тя­ну­ты­ми на жерт­ве, они в со­стоя­нии при­вес­ти к ги­бе­ли по­пав­шую в них пти­цу. Раз­би­раю и это со­ору­же­ние, вы­ки­ды­вая по­пут­но пет­ли, по всей ве­ро­ят­но­сти, дав­но уже пе­ре­жив­шие про­мыш­ляв­ше­го здесь бра­конь­ер­ст­вом охот­ни­ка. Воз­вра­ща­ясь на ба­зу, за­стаю Ва­ле­рия Ва­силь­е­ви­ча стоя­ще­го на от­ме­ли в устье Дя­нуш­ки по ко­ле­на в во­де. В ру­ках его дёр­гаю­щий­ся рыв­ка­ми спин­нинг, и он за­нят вы­ва­жи­ва­ни­ем, как ока­за­лось, уже вто­ро­го тай­ме­ня. Пер­вый эк­зем­п­ляр, ки­ло­грам­мов на 10 - 12, уже "от­ды­ха­ет" на кам­нях бе­ре­го­во­го га­леч­ни­ка. Из­да­ли на­блю­даю за борь­бой че­ло­ве­ка и ры­бы: борь­бы жес­то­кой, но не­обык­но­вен­но за­хва­ты­ваю­щей, и кра­си­вой. Вто­рой, до­бы­тый им эк­зем­п­ляр тай­ме­ня, был зна­чи­тель­но круп­нее пер­во­го, и ве­сил ни­как не ме­нее пят­на­дца­ти ки­ло­грам­мов. При­ят­ная до­бы­ча, - за­по­ми­наю­щая­ся! Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич, в азар­те борь­бы с тай­ме­нем, ос­ту­пил­ся на скольз­ких кам­нях, за­черп­нув во­ды за от­во­ро­ты вы­со­ких са­пог, и те­перь с тру­дом стя­ги­ва­ет их с ног. Он всё ещё пре­бы­ва­ет в воз­бу­ж­ден­ном со­стоя­нии, и эта мел­кая не­при­ят­ность, не в со­стоя­нии ис­пор­тить его при­под­ня­то­го на­строе­ния, от по­лу­чен­но­го им удо­воль­ст­вия удач­ной охо­ты за столь мощ­ной ры­бой. На­ко­нец, он ухо­дит к зи­мо­вью, во­ло­ча по га­леч­ни­ку свою до­бы­чу, а я за­ни­маю его ме­сто, в на­де­ж­де, по­лу­чить свою пор­цию по­ло­жи­тель­ных эмо­ций. На пя­том - шес­том за­бро­се блес­ны, сле­ду­ет мощ­ный ры­вок спин­нин­га в мо­их ру­ках, и га­леч­ник про­се­да­ет под но­га­ми, за­став­ляя ме­ня чуть стра­вить лес­ку, да­вая пе­ре­дыш­ку ры­бе, а се­бе сво­бо­ду от­сту­п­ле­ния на су­хой бе­рег. В три­дца­ти­мет­ро­вом уда­ле­нии от ме­ня, в бу­ру­не, вспе­нен­ном тай­ме­нем, мель­ка­ет его ма­ли­но­во­го цве­та хвост, бью­щий, слов­но хлы­стом по во­де, звон­ким щелч­ком. Но­вый ры­вок ры­бы - уже в сто­ро­ну, от ко­то­ро­го, стру­на лес­ки ре­жет во­ду со зву­ком рву­щей­ся тка­ни. В ко­неч­ном ито­ге, из­вле­чён и этот тай­мень, ко­то­ро­го я с удо­воль­ст­ви­ем де­мон­ст­ри­рую на­блю­дав­ше­му за мною Ва­ле­рию Ва­силь­е­ви­чу.
   - На се­го­дня, - дос­та­точ­но! - го­во­рит он, - ры­бу ещё нуж­но об­ра­бо­тать, да и го­то­вить обед по­ра. Не жад­ни­чай! Бу­дет но­вый день, и бу­дут но­вые за­бо­ты, а с это­го дня, - бо­лее чем, до­воль­но!
   У зи­мо­вья, к ко­то­ро­му мы вер­ну­лись вдво­ём, Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич при­нял­ся раз­де­лы­вать тай­ме­ней, на­ме­ре­ва­ясь сде­лать из их го­лов уху, а из же­луд­ков - жар­кое, про­цесс при­го­тов­ле­ния ко­то­ро­го, я уви­дел в его ис­пол­не­нии впер­вые. На­до ска­зать, оце­нив вку­со­вые ка­че­ст­ва при­го­тов­лен­но­го столь эк­зо­тич­но­го блю­да, что оно мог­ло бы ук­ра­сить са­мое изы­скан­ное ме­ню лю­бо­го рес­то­ра­на, спо­соб­но­го удов­ле­тво­рить вку­сы отъ­яв­лен­ных гур­ма­нов. По­том был "Лу­кул­лов пир", за­вер­шив­ший пер­вый день на­ше­го пре­бы­ва­ния на Дя­нуш­ке; реч­ке, на ко­то­рую мне боль­ше ни­ко­гда не при­шлось вер­нуть­ся.
   В ком­па­нии Ва­ле­рия Ва­силь­е­ви­ча мне уда­лось про­быть ещё две за­ме­ча­тель­ных сво­им раз­но­об­ра­зи­ем не­де­ли, в ко­то­рых бы­ла и моя охо­та на зай­цев, рас­пло­див­ших­ся в том го­ду не­имо­вер­но, и ры­бал­ки со спин­нин­гом, с но­вы­ми по­им­ка­ми тай­ме­ней, и чис­то со­зер­ца­тель­ные про­гул­ки по осен­ней тай­ге, и дол­гие раз­го­во­ры у ве­чер­не­го ко­ст­ра. Ва­ле­рий Ва­силь­е­вич был мас­те­ром ко­рот­ких рас­ска­зов, дос­тав­ляв­ших мне мас­су удо­воль­ст­вия. Вне сво­его до­ма, он был бо­лее рас­ко­ван, с не­ко­то­рым, в обыч­ное вре­мя не де­мон­ст­ри­руе­мым, бла­го­ду­ши­ем. На при­ро­де, этот че­ло­век ста­но­вил­ся мяг­че и по­нят­нее. Мои за­го­то­ви­тель­ные ам­би­ции бы­ли ог­ра­ни­че­ны по­треб­но­стя­ми се­мьи Афа­на­сия Скря­би­на, да па­рой под­вя­лен­ных тай­ме­ней сред­ней ве­ли­чи­ны, ко­то­рых, вме­сте с вя­ле­ны­ми же ель­ца­ми, я, воз­вра­ща­ясь до­мой, за­тол­кал в че­мо­дан, став­ший ма­ло­подъ­ём­ным. По­сле мое­го воз­вра­ще­ния в Ви­люйск, на при­ле­тев­шем к нам МИ-2, я про­вёл сле­дую­щие две не­де­ли, уже в оди­но­че­ст­ве, на Тюн­ге, при­род­ное ок­ру­же­ние ко­то­ро­го бы­ло со­всем иным, но, от­то­го, не ме­нее ин­те­рес­ным. Со­дер­жа­ние и этих двух ос­тав­ших­ся не­дель мое­го от­пус­ка, бы­ло преж­ним, но боль­ше оно на­по­ми­на­ло обыч­ный от­дых: без ад­ре­на­ли­на и яр­ких эмо­ций. Слу­чи­лось так, что имен­но эта осень, ста­ла по­след­ней осе­нью мо­их по­се­ще­ний Ви­люя, о чём я до сих пор со­жа­лею.
   ст. Мир­ный 55 РАЭ 2010 год
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"