Лебединский Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Без Хозяина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


БЕЗ ХО­ЗЯИ­НА

   В кон­це мая 1986 го­да, я в по­след­ний раз по­се­тил Су­гой, ос­тав­ший­ся по­сле смер­ти Юры Ро­то­ва без на­стоя­ще­го хо­зяй­ско­го до­гля­да, в чу­жих, по­ка-что, не­по­нят­но чьих ру­ках. Дру­гой це­ли, кро­ме ры­бал­ки, у ме­ня не бы­ло, а сю­да ме­ня при­ве­ла нос­таль­ги­че­ская па­мять по ушед­шим дням; од­ни­ми из луч­ших из всей мною про­жи­той жиз­ни. Про­шед­шей зи­мой на этом уча­ст­ке здесь кто-то охо­тил­ся, но кто был этим охот­ни­ком - мне так тол­ком и не ска­за­ли: ни са­ми охот­ни­ки, ни в ру­ко­во­дстве Гос­про­мхо­за, за ко­то­рым этот уча­сток чис­лит­ся. Впро­чем, ни­ка­ких не­до­ра­зу­ме­ний в свя­зи с по­се­ще­ни­ем оси­ро­тев­ше­го уча­ст­ка, - я не ожи­дал. Всем охот­ни­кам рай­она - я из­вес­тен дос­та­точ­но хо­ро­шо, а от­сут­ст­вие у ме­ня же­ла­ния до­бы­вать что-ли­бо, кро­ме ры­бы, и то - на спин­нинг, ни у ко­го, да­же у но­во­го хо­зяи­на, ес­ли та­кой объ­я­вит­ся, не вы­зо­вет про­тес­та, и сде­ла­ет моё по­се­ще­ние Су­гоя аб­со­лют­но бес­кон­фликт­ным. За­ни­мать­ся вы­ло­вом ры­бы по Су­гою, в про­мыш­лен­ных объ­ё­мах, име­ет пра­во толь­ко охот­ник-про­мы­сло­вик, ти­па Юры Ро­то­ва, за ко­то­рым этот уча­сток был за­кре­п­лён. С ним са­мим, мне не­од­но­крат­но при­хо­ди­лось при­ни­мать уча­стие в та­ко­го ро­да ло­ве ры­бы, и, по­это­му, все ис­поль­зо­вав­шие­ся им для ус­та­нов­ки се­тей за­то­ны - мне бы­ли хо­ро­шо из­вест­ны, а я на­де­ял­ся по­спин­нин­го­вать имен­но в них - сво­бод­ных по­ка от се­тей про­мы­сло­ви­ков. Под­го­няя лод­ку к не­боль­шо­му за­то­ну, на­хо­див­ше­му­ся под бе­ре­го­вой кру­чей, в глу­би­не ко­то­рой, в са­мом ле­су сто­ит ба­зо­вый до­мик Юрия, я, пре­ж­де по­чув­ст­во­вал, чем уви­дел, горь­ко­ва­тый влаж­ный дым от ко­ст­ра, се­ро­ва­то-го­лу­бая тон­кая плён­ка ко­то­ро­го сте­ка­ла на устье Су­гоя, а не на Ко­лы­му. При­ча­лив в за­то­не, под­ни­ма­юсь на бе­ре­го­вой об­рыв, где встре­чаю сво­его при­яте­ля, Бо­гда­но­ва Вик­то­ра, од­но вре­мя быв­ше­го на­пар­ни­ком и со­се­дом по уча­ст­кам с Юри­ем. Оба они то­же бы­ли друж­ны. Ка­ж­дая та­ёж­ная встре­ча - это обя­за­тель­но раз­го­вор, те­мой ко­то­ро­го, как пра­ви­ло, ста­но­вит­ся тай­га и ре­ка. Вик­тор при­был на Су­гой по­лу­ча­сом рань­ше ме­ня, и над ко­ст­ром уже ви­сит ко­те­лок, в ко­то­ром он на­ме­рен сва­рить се­бе обед.
   - По­до­ж­ди! - го­во­рю я, - у ме­ня есть па­ра се­лез­ней ши­ло­хво­сти до­бы­тых в до­ро­ге по­пут­но, и мы свар­га­ним от­лич­ную шур­пу, ко­то­рой и за­пра­вим­ся.
   - Го­дит­ся! - ки­ва­ет го­ло­вой Вик­тор, и при­ни­ма­ет­ся чис­тить не­сколь­ко кар­то­фе­лин, а я вновь спус­ка­юсь к лод­ке, от­ку­да к ко­ст­ру не­су свой рюк­зак с про­ви­зи­ей, и па­ру до­бы­тых уток.
   За обе­дом, наш раз­го­вор об­хо­дил те­му смер­ти Юры, слов­но он ещё при­сут­ст­ву­ет ря­дом с на­ми, а об­су­ж­дать при­сут­ст­во­вав­ших мы не ре­ша­лись, ос­та­вив это об­су­ж­де­ние на ве­чер. Вре­ме­на­ми, не­на­ро­ком воз­ни­кав­шую не­об­хо­ди­мость вспом­нить ра­бо­ту быв­ше­го хо­зяи­на этих уго­дий, мы за­ме­ня­ли его имя сло­вом "Он". Нам бы­ло буд­то не­лов­ко от сво­его при­сут­ст­вия здесь, в от­сут­ст­вие, как бы, вре­мен­но убыв­ше­го хо­зяи­на. По­обе­дав, мы на "Ка­зан­ке" Вик­то­ра вы­шли на Су­гой. Вик­тор, как и я, на­де­ял­ся на­ло­вить здесь лен­ков, обыч­но, к это­му вре­ме­ни ска­п­ли­ваю­щих­ся в глу­бо­ких за­то­нах под скаль­ны­ми при­жи­ма­ми. Ед­ва под­няв­шись на па­ру ки­ло­мет­ров, уви­де­ли сле­ды та­ёж­но­го по­жа­ра быв­ше­го на этом уча­ст­ке ле­том про­шло­го го­да, - уже по­сле смер­ти Юры, что не ис­клю­ча­ет умыш­лен­но­го под­жо­га его уча­ст­ка те­ми, кто, бу­ду­чи со­се­дом с ним, на­де­ял­ся вы­тес­нить со­бо­ля с Су­гой­ской до­ли­ны, на со­сед­ст­вую­щие уча­ст­ки. По край­ней ме­ре, та­кое пред­по­ло­же­ние я слы­шал сре­ди про­фес­сио­наль­ных охот­ни­ков, и по­вто­ря­лось оно не­од­но­крат­но. По­до­шли ко вто­рой ска­ле, и на пер­вом же мо­ём за­бро­се блес­ны, я за что-то за­це­пил­ся, и по­тя­нул на се­бя. Ока­за­лось, я за­це­пил верх­нюю те­ти­ву се­ти, сто­яв­шей в этом за­то­не слиш­ком дав­но: по­ло­ви­на на­хо­див­ших­ся в ней лен­ков бы­ла не толь­ко сну­лой, но - и уже раз­ло­жив­шей­ся. Са­ма сеть бы­ла скру­че­на жгу­том. Сеть мы сня­ли, и, не­смот­ря на по­ло­ви­ну ры­бы, вы­бро­шен­ную на­ми, как не год­ную к упот­реб­ле­нию, вто­рая её по­ло­ви­на со­став­ля­ла улов поч­ти в пол­сот­ни ки­ло­грам­мов. Пой­ман­ную ры­бу мы сло­жи­ли в ос­тав­ший­ся ещё не­рас­та­яв­шим снеж­ный на­нос, най­ден­ный на­ми под бе­ре­го­вым за­ва­лом. Про­пав­шую, уже с тух­ля­тин­кой ры­бу, пе­ре­вез­ли на дру­гой бе­рег, где и вы­вер­ну­ли её на кам­ни. При­дёт мед­ведь, и пусть по­поль­зу­ет­ся ею. Вес­на, са­мое го­лод­ное для не­го вре­мя, и эта ры­ба бу­дет ему нуж­ным под­спорь­ем.
   - Нет хо­зяи­на! - ре­зю­ми­ро­вал ре­зуль­тат на­шей не­ожи­дан­ной ры­бал­ки Вик­тор. По­шли вверх, до пер­во­го пу­те­во­го зи­мо­вья, став­ше­го уже вто­рым, по­сле то­го, как мы с Юрой по­ста­ви­ли это про­ме­жу­точ­ное зи­мо­вьё. На од­ном из кру­тых по­во­ро­тов Су­гоя, за­ме­ча­ем пе­ре­плы­ваю­щую его рус­ло рысь, за ко­то­рой тя­нет­ся "по­таск" - тол­стая пал­ка, со­еди­нён­ная тро­си­ком с кап­ка­ном. Ка­кой-то бал­бес вес­ной не за­крыл кап­ка­ны, и те­перь это не­сча­ст­ное жи­вот­ное: ли­бо по­гиб­нет от го­ло­да, ли­бо най­дёт иной ва­ри­ант смер­ти. В дан­ный мо­мент, её силь­ным те­че­ни­ем сно­сит к ог­ром­но­му дре­вес­но­му за­ва­лу, в ко­то­рый с си­лой бьёт мощ­ная струя па­вод­ко­во­го реч­но­го по­то­ка. Вик­тор на­прав­ля­ет лод­ку по­пе­рёк на­прав­ле­ния, в ко­то­ром не­сёт рысь, на­де­ясь уве­сти её от гро­зя­щей ей опас­но­сти. В этот мо­мент мы ока­зы­ва­ем­ся все­го мет­рах в по­лу­то­ра от этой кра­си­вой кош­ки, и бли­же под­хо­дить к ней же­ла­ния не ис­пы­ты­ва­ем, так как, по­па­ди она к нам в лод­ку, бо­юсь, нам са­мим при­шлось бы ны­рять в Су­гой. Рысь, не по­ни­ма­ет на­ших на­ме­ре­ний, и поч­ти вплот­ную при­бли­жа­ет­ся к лод­ке. Её зрач­ки тем­ны, и за­пол­ня­ют поч­ти пол­но­стью гла­за. Не­при­ят­ное зре­ли­ще они пред­став­ля­ют, и сня­тым вес­лом, я пы­та­юсь ещё раз на­пра­вить её в об­рат­ную сто­ро­ну: к то­му бе­ре­гу, от ко­то­ро­го она при­плы­ла сю­да. Тщет­но! Она прак­ти­че­ски при­жи­ма­ет нас к за­ва­лу, и, в по­след­ний мо­мент Вик­тор уве­ли­чив газ, про­скольз­нул бу­к­валь­но в сан­ти­мет­рах от бли­жай­ше­го брев­на, под ко­то­рый, как в во­рон­ку, ны­рял бе­ше­ный по­ток во­ды. Я ог­ля­нул­ся. Го­ло­ва ры­си, и од­на её ла­па, вце­пив­шая­ся ког­тя­ми в тор­ча­щий из за­ва­ла сук, бы­ли при­жа­ты к брев­ну, всё же ос­таль­ное те­ло уш­ло вме­сте с "по­тас­ком" под во­ду. Вик­тор сно­ва вер­нул лод­ку к за­ва­лу, вы­ров­няв ско­рость лод­ки со ско­ро­стью те­че­ния, в пя­ти мет­рах от по­ги­баю­щей ры­си.
   - До­бей её, - что­бы она не му­чи­лась зря! - крик­нул он мне.
   Я под­нял ру­жьё, и в по­след­ний раз мы встре­ти­лись с ры­сью взгля­да­ми. По­сле про­зву­чав­ше­го вы­стре­ла, на ду­ше у ме­ня ста­ло мер­зо­ст­но, а взгляд её без­дон­ных, с мак­си­маль­но рас­ши­рен­ны­ми зрач­ка­ми глаз, до сих пор ви­дит­ся мне. По­жа­луй, я имен­но то­гда пол­но­стью оце­нил по­сту­пок Юры Ро­то­ва, ко­то­рый не­сколь­ко лет на­зад вы­ну­ж­ден был при­стре­лить ло­си­ху с ло­сён­ком, зи­мой про­ва­лив­ших­ся в Су­гой­скую по­лы­нью, и не имев­ших воз­мож­но­сти вы­брать­ся из неё. Об этом он сам рас­ска­зы­вал мне, как о лич­но пе­ре­жи­той тра­ге­дии. Сно­ва, уже ко­то­рый раз за этот день, на па­мять при­хо­дит Юри­но от­но­ше­ние к лес­ным жи­те­лям, на ко­то­рых он охо­тил­ся: ни од­но­го кап­ка­на, не за­кры­то­го к окон­ча­нию се­зо­на охо­ты - он не ос­тав­лял, бес­по­ко­ясь о со­хран­но­сти их жиз­ни. Охо­та, - го­во­рил он, - это про­фес­сио­наль­ное за­ня­тие, вы­ну­ж­даю­щее до­бы­вать жи­вот­ных, но охо­та на них - не долж­на со­про­во­ж­дать­ся то­таль­ным их унич­то­же­ни­ем, - это от­сев тех, кто ме­нее удач­лив, как обыч­но про­ис­хо­дит сре­ди всех жи­ву­щих в при­ро­де. Я же, - ря­до­вой в их ком­па­нии: не луч­ше, и не ху­же дру­гих. Мне бы­ла по­нят­на его фи­ло­со­фия, ко­то­рой он лег­ко под­чи­нял­ся, рас­смат­ри­вая её как жиз­нен­ный им­пе­ра­тив, ос­но­ван­ный на об­щих за­ко­нах при­ро­ды.
   По­кон­чив с этим ак­том страш­но­го ми­ло­сер­дия, мы от­пра­ви­лись сно­ва вверх по те­че­нию Су­гоя, сде­лав крат­кую ос­та­нов­ку у про­ме­жу­точ­но­го зи­мо­вья, - по­след­не­го Юри­но­го тво­ре­ния, ко­то­рое ока­за­лось ра­зо­рён­ным, - не мед­ве­дем - че­ло­ве­ком. К ла­ба­зу бы­ла при­став­ле­на ле­ст­ни­ца, так и ос­тав­шая­ся не­уб­ран­ной, а сам ла­баз опус­то­шен. Печ­ная тру­ба из зи­мо­вья так­же ис­чез­ла. Вик­тор без­ад­рес­но вы­ма­те­рил­ся, обоз­вав коз­лом уча­ст­ни­ка это­го вар­вар­ско­го на­бе­га. Те­перь, слу­чись, не­по­го­да за­ста­нет ко­го-ли­бо в этих мес­тах, и в зи­мо­вье не бу­дет воз­мож­но­сти ис­то­пить печь, что­бы со­греть­ся, и сва­рить се­бе еду. Раз­ве­дя на бе­ре­го­вых кам­нях кос­тёр, мы сва­ри­ли чай. Слег­ка пе­ре­ку­сив, сно­ва от­пра­ви­лись к то­му зи­мо­вью, ко­то­рое ос­та­лось в мо­ей па­мя­ти сви­де­те­лем са­мо­го тя­же­ло­го в мо­ей жиз­ни ис­пы­та­ния, пе­ре­жи­то­го в зи­му 1980 го­да. Оно по­став­ле­но чуть в сто­ро­не от рус­ла Су­гоя, сра­зу за дре­вес­ным за­ва­лом, пе­ре­кры­ваю­щим устье ру­чья - его при­то­ка, и, по­это­му, с ре­ки прак­ти­че­ски не за­мет­но. На­вес­тить его мог, раз­ве что, че­ло­век, зна­ко­мый Юрию, быв­ший вме­сте с ним на этом уча­ст­ке. Тут же, с не­да­лё­ким от не­го за­то­ном, ед­ва не став­шим ме­стом мо­ей по­след­ней ры­бал­ки, мы и ре­ши­ли ос­та­но­вить­ся с но­чёв­кой. Это зи­мо­вье ока­за­лось не тро­ну­тым: ни мед­ве­дем, ни че­ло­ве­ком. Лес­ной пал пре­ды­ду­ще­го го­да обо­шел сто­ро­ной этот угол тай­ги, ос­та­вив его в не­при­кос­но­вен­но­сти. Здесь да­же за­па­ха го­рель­ни­ка не чув­ст­во­ва­лось, а уже про­бив­шие­ся из по­чек ме­тё­лоч­ки мяг­кой хвои ли­ст­вен­ни­цы, оду­ряю­щей све­же­сти та­ёж­ным аро­ма­том неж­но от­мы­ва­ли влаж­ный воз­дух от за­па­хов га­ри. Ве­че­ре­ло. Про­зрач­ный воз­дух за­му­тил­ся, лёг­кой дым­кой су­ме­рек раз­мыв очер­та­ния про­ти­во­по­лож­но­го бе­ре­га Су­гоя, чуть тро­ну­то­го зе­ле­нью, слов­но за­ли­то­го раз­бав­лен­ной гу­а­шью. Мне этот ве­чер жи­во на­пом­нил та­кую же ночь, и в та­кую же по­ру, по­ве­ден­ную с Юри­ем. Ок­ру­жаю­щая нас тай­га за­сну­ла, и в раз­лив­шей­ся по ней ти­ши­не, слы­шат­ся толь­ко звон­кое, но ме­ло­дич­ное трень­ка­нье бью­щей­ся в не­да­лё­ком за­ва­ле во­ды. Да­же веч­но не­уго­мон­ный Вик­тор, сей­час при­тих, и ос­та­но­вил­ся за мо­ей спи­ной, об­ло­ко­тив­шись на угол зи­мо­вья. По­ду­ма­ли од­но­вре­мен­но об од­ном и том же.
   - Год, как нет Юры: по­мя­нуть его на­до бы! Здесь его ду­ша ос­та­лась! - ска­зал Вик­тор, и я кив­нул ему в от­вет, вспом­нив свою ре­ак­цию на из­вес­тие о смер­ти дру­га.
   За ужи­ном - и по­мя­ну­ли: ти­хо, - поч­ти не раз­го­ва­ри­вая. Ощу­ще­ние при­сут­ст­вия с на­ми Юрия, - так и не ис­че­за­ло. В этом зи­мо­вье аб­со­лют­но всё на­по­ми­на­ло о нём: ка­ж­дый гвоздь вби­тый им в сте­ну, мел­кие блёс­ны на по­вод­ках, раз­ве­шен­ные на них, круж­ка, с чи­фирь­ной гус­той на­ки­пью на её стен­ках, так и ос­тав­лен­ная сто­ять на сто­ли­ке на­кры­той, что­бы не по­па­ла в неё пыль, ру­ка­ви­цей. Ни­че­го это­го, мы в зи­мо­вье не тро­га­ли с мес­та, слов­но, ос­тав­ляя, - как ту же круж­ку, для хо­зяи­на этих мест, не­на­дол­го от­лу­чив­ше­го­ся из зи­мо­вья по та­ёж­ным де­лам. Во всём этом, уже по­том, по­сле отъ­ез­да на­ше­го из это­го зи­мо­вья, мне по­чув­ст­во­ва­лась ка­кая-то, поч­ти мис­ти­че­ская ри­ту­аль­ность, не имев­шая, впро­чем, под­твер­ждаю­щих её ана­ло­гий. Всё про­ис­хо­ди­ло так, как буд­то что-то управ­ля­ло на­шим соз­на­ни­ем. Но­чью мне не спа­лось, и поч­ти всю её, я про­си­дел на бе­ре­гу ре­ки: вслу­ши­ва­ясь и вгля­ды­ва­ясь в су­ме­реч­ность её ти­ши­ны, вды­хая та­ёж­ные аро­ма­ты, про­ща­ясь, - уже на­все­гда, с са­мим Су­го­ем, о чём я в ту пору ещё не предполагал..
   Вик­тор про­снул­ся ра­но, и сра­зу раз­жег кос­тёр, под­ве­сив над ним ко­те­лок с во­дою, взя­той из со­сед­ст­вую­ще­го с зи­мовь­ем род­ни­ка, да­же зи­мой не пе­ре­мер­заю­ще­го. По­зав­тра­кав, мы по­про­ща­лись с зи­мовь­ем, на­пос­ле­док, на­ки­дав на на­ры и по­рог ве­ток ли­ст­вен­ни­цы - дар сво­ему ушед­ше­му дру­гу. Поч­ти час ры­ба­чи­ли в про­то­ке, ко­то­рая к зи­ме, чуть об­ме­лев, пре­вра­ща­ет­ся в за­тон. Там, не­сколь­ко лет на­зад, я ед­ва не уто­нул, про­ва­лив­шись на вы­хо­де из за­то­на под лёд. Ры­бал­ка бы­ла, до­воль­но удач­ной, но, пом­ня, что нас ещё ожи­да­ет ры­ба, уло­жен­ная в снег, - мы в этот раз не жад­ни­ча­ли, ог­ра­ни­чив­шись удо­воль­ст­ви­ем от ощу­ще­ний, по­лу­чае­мых от жи­вой ры­бал­ки на удоч­ку, ко­то­рой ли­ше­на лов­ля ры­бы се­тью. То­ро­пить­ся нам бы­ло не­ку­да, и боль­шую часть пу­ти к ба­зо­во­му до­му Юры Ро­то­ва, мы про­де­ла­ли обыч­ным спла­вом, не вклю­чая мо­то­ра, как не­ко­гда я про­де­лал этот путь с самим Юрой. И на этот раз, сплав наш по Сугою был спокойно-созерцательным занятием, но сопровождаемым грустным чувством прощания с частью своего прошлого, возврата к которому уже никогда не будет. В днище нашей лодки постоянно бьёт мелкая дробь речной ряби, которая колотит в тонкий дюраль словно высыпаемое на него драже; так же звонко, и коротко. Вода в Сугое необыкновенно прозрачна, - бутылочного цвета, и сквозь её толщу видны отполированные ею валуны, да обломки деревьев, некогда замытых галечником, а ныне торчащих словно колья крепостного палисада. Во всё время спокойного сплава, мы с Виктором не проронили ни слова, каждый; отдавшись только чувственной осязательности окружающей нас красоты. Вновь запущенный двигатель, своим воем разрушил её, и наиболее сложный участок реки мы прошли уже под мотором. По­пут­но, мы до­бы­ли не­сколь­ко се­лез­ней ши­ло­хво­сти, к этой по­ре так и не об­за­вед­ших­ся на­пар­ни­цей. Эти бы­ли об­ре­че­ны на хо­ло­стую жизнь, и их от­стрел не по­вли­ял на ме­ст­ный при­плод гнез­до­вой ут­ки. Ещё не до­хо­дя не­сколь­ких ки­ло­мет­ров до устья Су­гоя, мы ус­лы­ша­ли ра­бо­ту дви­га­те­ля ка­те­ра "об­ста­нов­щи­ка", по всей ве­ро­ят­но­сти, спус­кав­ше­го­ся вниз по Ко­лы­ме. Два дня на­зад, ещё до мое­го вы­хо­да из Сейм­ча­на, я встре­чал­ся с не­ко­то­ры­ми охот­ни­ка­ми, со­би­рав­ши­ми­ся на свои Кор­ко­дон­ские уча­ст­ки, ко­то­рые пла­ни­ро­ва­ли на этом ка­те­ре дой­ти до устья Кор­ко­до­на, эко­но­мя своё го­рю­чее. Они зна­ли о мо­ём пла­не по­се­тить Су­гой, и я не ис­клю­чал то­го, что ка­тер при­ста­вал к на­ше­му бе­ре­гу, тем бо­лее что моя лод­ка стоя­ла при­ча­лен­ной в за­то­не, вид­ной с фар­ва­те­ра Ко­лы­мы. Вер­нув­шись к Юри­но­му ба­зо­во­му зи­мо­вью, мы по­лу­чи­ли под­твер­жде­ние то­го, что ка­тер но­че­вал здесь же, дав ноч­ной при­ют охот­ни­кам и ко­ман­де ка­те­ра. Кое-чем, из на­ших при­па­сов му­жи­ки под­хар­чи­лись, но ос­та­ви­ли на сто­ли­ке боль­шой ку­сок са­ла, и бу­тыл­ку вод­ки, с ко­рот­кой за­пис­кой, при­жа­той её до­ныш­ком к сто­лу: "По­мя­ни, док­тор, Юру!" Не од­ни мы, ока­зы­ва­ет­ся, пом­ним о нём. На ры­бу, ко­то­рую мы при­ко­па­ли в снег, без нас на­брёл мед­ведь, и всю её сло­пал - не по­да­вил­ся па­ра­зит, - зна­чи­тель­но со­кра­тив на­шу до­маш­нюю за­го­тов­ку её, что вы­ну­ди­ло Вик­то­ра ещё на су­тки про­длить своё пре­бы­ва­ние на Су­гое. Мне же, по­ут­ру, пред­стоя­ла до­ро­га к до­му, - жда­ла ра­бо­та. Ещё раз, по­мя­нув Юру, улег­лись спать до­воль­но ра­но, тем бо­лее что пре­ды­ду­щую ночь я не спал во­все. С на­сту­пив­шей ран­ней ут­рен­ней за­рёй, я от­пра­вил­ся к до­му, те­перь уже на­все­гда рас­став­шись с Су­го­ем, ка­ж­дый по­во­рот ко­то­ро­го, и его бе­реж­ли­вый хо­зя­ин, со­хра­ни­лись толь­ко в мо­ей па­мя­ти. Про­щай Су­гой!
   Сейм­чан 1986 год - ст. Мир­ный 2010 год
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"