Лебединский Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Артистки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


"СКО­РАЯ ПО­МОЩЬ"

АР­ТИ­СТ­КИ

  
  
   Из мое­го сту­ден­че­ско­го про­шло­го, хо­чу я то­го, или нет, нет-нет, да вы­плы­вут не­ко­то­рые, веш­ка­ми па­мя­ти по­ме­чен­ные со­бы­тия, так или ина­че, свя­зан­ные с тем, что оп­ре­де­ли­ло в даль­ней­шем спе­ци­фи­ку об­ще­ния с па­ци­ен­та­ми, став­ши­ми не­из­мен­ны­ми спут­ни­ка­ми всей мо­ей даль­ней­шей жиз­ни. "Ско­рая по­мощь", в ко­то­рой я из­во­лил слу­жить часть сво­его сту­ден­че­ст­ва, да­ла мне в этом пла­не, до­воль­но ши­ро­кое пред­став­ле­ние о раз­но­об­ра­зии ха­рак­те­ров па­ци­ен­тов, и при­ви­ла оп­ре­де­лён­ный сте­рео­тип об­ще­ния с ни­ми. Как и во всём, ха­рак­те­ры лю­дей, да­же в бо­лез­ни - ред­ко ме­ня­ют­ся: за­стен­чи­вый че­ло­век, бу­ду­чи боль­ным, - та­ким и ос­та­ёт­ся, стыд­ли­во из­бе­гая из­лиш­ней, как ему ка­жет­ся, тре­бо­ва­тель­но­сти в об­ще­нии с док­то­ром, по­се­тив­шим его, а че­ло­век "про­бив­ной", на­стыр­ный, - и в бо­лез­ни ос­та­ёт­ся та­ким, не­ред­ко аг­рес­сив­ным, с за­вы­шен­ны­ми тре­бо­ва­ния­ми к тем, ко­го он счи­та­ет, все­го-на­все­го - об­слу­гой. При­ме­ров то­му, о чём я го­во­рю, - бо­лее чем дос­та­точ­но, и я по­пы­та­юсь под­твер­дить их пись­мен­но, по-воз­мож­но­сти, пред­при­няв по­пыт­ку не за­деть па­мя­ти лю­дей, уже по­ки­нув­ших зем­ную юдоль, в про­шлом, про­сла­вив­ших своё имя. Обой­дём­ся, в не­ко­то­рых слу­ча­ях, без имён.
   Как и обыч­но, лю­бой из "де­жур­ных дней", в со­стоя­нии по­да­рить мне всё раз­но­об­ра­зие ха­рак­те­ров тех, о ком я пи­шу. На­ша бри­га­да толь­ко что вер­ну­лась с оче­ред­но­го вы­зо­ва, и мы ещё сто­им око­ло окош­ка дис­пет­че­ра, оформ­ляя кар­ту пре­ды­ду­ще­го вы­зо­ва, об­слу­жен­но­го на­ми. В фойе "ско­рой" вбе­га­ет взвол­но­ван­ная жен­щи­на, и сбив­чи­вой ско­ро­го­вор­кой умо­ля­ет нас сроч­но прие­хать к её за­ды­хаю­щей­ся до­че­ри, жи­ву­щей с нею не­вда­ле­ке от на­шей стан­ции. Все ос­таль­ные бри­га­ды на­шей стан­ции - в разъ­ез­де по вы­зо­вам, и мы, уса­див с со­бою жен­щи­ну в ма­ши­ну, спе­шим на этот сроч­ный вы­зов. Дей­ст­ви­тель­но, ехать нам да­ле­ко не при­шлось, и мы, уже че­рез две ми­ну­ты ока­за­лись по нуж­но­му нам ад­ре­су. Жен­щи­на, впе­ре­ди нас взбе­га­ет по сту­пень­кам ле­ст­ни­цы на тре­тий этаж, и её бег не­воль­но пе­ре­да­ёт­ся нам той тре­во­гой, ко­то­рую она ис­пы­ты­ва­ет за жизнь сво­ей до­че­ри. Поч­ти от по­ро­га квар­ти­ры, мы слы­шим ши­пя­щее, за­труд­нён­ное на вдо­хе ды­ха­ние па­ци­ент­ки, две­ри, в ком­на­ту ко­то­рой от­кры­ты на­стежь. В ком­на­те за­ста­ём де­вуш­ку лет ше­ст­на­дца­ти - сем­на­дца­ти, рас­ши­рен­ные гла­за ко­то­рой де­мон­ст­ри­ру­ют по­ро­зо­вев­шие скле­ры, и ужас ис­пы­ты­вае­мый ею. Она яв­но не по­ни­ма­ет про­ис­хо­дя­ще­го с нею. Не­сколь­ко бу­ке­тов цве­тов, стоя­щих на сто­ле, по­до­кон­ни­ке и на бу­фе­те, го­во­рят о том, что в до­ме этом на­ме­ча­ет­ся ка­кое-то ра­до­ст­ное со­бы­тие, и, ско­рее все­го, оно ка­са­ет­ся, имен­но этой де­вуш­ки, оде­ж­да ко­то­рой, с эле­мен­та­ми празд­нич­но­го де­ко­ра, яв­но го­то­ви­лась имен­но к это­му дню. В ком­на­те силь­но пах­нет ми­мо­зой, рез­кий за­пах ко­то­рой я сам не пе­ре­но­шу, - не нра­вит­ся он мне. Из ско­ро­го­вор­ки ма­те­ри де­воч­ки, ещё в са­ло­не ма­ши­ны, мы по­ня­ли, что этот при­ступ брон­хи­аль­ной ас­т­мы, у де­воч­ки поя­вил­ся впер­вые, и на­чал­ся он поч­ти сра­зу, по­сле ви­зи­та к ней од­но­класс­ни­ков, при­шед­ших с по­здрав­ле­ни­ем к ней по по­во­ду, на­сту­пив­ше­го се­го­дня её ше­ст­на­дца­ти­ле­тия.
   - Все цве­ты на по­мой­ку! - рас­по­ря­дил­ся врач, а сам при­нял­ся ру­ко­во­дить тут же на­зна­чае­мым ле­че­ни­ем па­ци­ент­ки. При­ступ ас­т­мы был ку­пи­ро­ван за не­сколь­ко ми­нут, по про­ше­ст­вии ко­то­рых, ма­ма де­воч­ки рас­пла­ка­лась, и ка­ких толь­ко эпи­те­тов, про­слав­ляю­щих на­шу бри­га­ду, мы не ус­лы­ша­ли от неё, са­мым ма­лым из ко­то­рых был - "вол­шеб­ни­ки". Де­воч­ка в это вре­мя си­де­ла при­тих­шей, и, слов­но про­ве­ряя, всё ли с нею в по­ряд­ке, она тон­ки­ми вздра­ги­ваю­щи­ми паль­ца­ми про­во­ди­ла по сво­ей шее. Толь­ко сей­час я за­ме­тил стран­ное со­че­та­ние цве­та во­лос на го­ло­ве де­воч­ки - аб­со­лют­но бе­лых, и чёр­ных, как смоль, бро­вей, с та­ки­ми же чёр­ны­ми и пу­ши­сты­ми рес­ни­ца­ми.
   - Ин­те­рес­ное со­че­та­ние во­лос на го­ло­ве ва­шей до­че­ри, с бро­вя­ми и рес­ни­ца­ми - как и у вас! - за­ме­тил я ма­те­ри, вы­хо­дя из ком­на­ты.
   - Му­тан­ты! - не­ве­се­ло ус­мех­нув­шись, от­ве­ти­ла мать де­воч­ки.
   - Кра­си­вые му­тан­ты! - не удер­жав­шись, под­твер­дил её сло­ва врач, по­ки­дав­ший по­след­ним квар­ти­ру.
   Мы уе­ха­ли, пре­ду­пре­див мать и дочь, о не­же­ла­тель­но­сти впредь кон­так­та де­воч­ки со слиш­ком аг­рес­сив­но пах­ну­щи­ми цве­та­ми. Ре­ко­мен­до­ва­ли так­же не­мед­лен­но об­ра­тить­ся к вра­чу ал­лер­го­ло­гу, и, на­стоя­тель­ней­шим об­ра­зом ре­ко­мен­до­ва­ли иметь до­ма на­бор экс­трен­ной по­мо­щи, на слу­чай, по­доб­ный это­му. При­ят­ный был вы­зов: не­об­ре­ме­ни­тель­ный, и с хо­ро­шим ре­зуль­та­том.
   К вось­ми ча­сам ве­че­ра, сде­лав ещё па­ру вы­ез­дов, мы с док­то­ром рас­ста­лись, так как сме­на его за­кон­чи­лась. Воз­глав­ляю­щим бри­га­ду - ос­тал­ся я, что на­зы­ва­ет­ся, - за док­то­ра. Оче­ред­ной вы­зов, об­слу­жен­ный на­ми, за­вер­шил­ся гос­пи­та­ли­за­ци­ей боль­но­го в боль­ни­цу, рас­по­ло­жен­ную в дру­гой час­ти го­ро­да, - не в рай­оне об­слу­жи­ва­ния на­шей стан­ци­ей. Пе­ред вы­ез­дом из боль­ни­цы, зво­ню в дис­пет­чер­скую, и по­лу­чаю оче­ред­ной вы­зов на "пло­хо с серд­цем".
   - Вы, док­тор, ес­ли не спра­ви­тесь са­ми, с это­го ад­ре­са свя­жи­тесь с на­ми, и мы при­шлём вам "кар­дио­ло­ги­че­скую бри­га­ду" в по­мощь. - Ска­за­ла дис­пет­чер, из­лиш­не, как мне по­ка­за­лось, пре­ду­пре­ди­тель­ным то­ном. - Да, будь­те там пов­ни­ма­тель­ней с этой па­ци­ент­кой!
   Фа­ми­лия па­ци­ент­ки, к ко­то­рой я по­лу­чил экс­трен­ный вы­зов, бы­ла, что на­зы­ва­ет­ся, "на слу­ху" у все­го на­се­ле­ния стра­ны, и мне, ес­те­ст­вен­но, не хо­те­лось уда­рить "в грязь ли­цом". Ар­ти­ст­ка: за­слу­жен­ная, на­род­ная, - ка­ких толь­ко зва­ний и на­град она не удо­стаи­ва­лась за свою жизнь, - и это к ней я сей­час по­па­ду! Бы­ло мне от че­го прий­ти в со­стоя­ние вол­не­ния, и чув­ст­ва по­вы­шен­ной от­вет­ст­вен­но­сти. Од­на­ко!.. В две­рях квар­ти­ры, в ко­то­рую я по­пал, ме­ня встре­ти­ла са­ма хо­зяй­ка, тут же по­про­сив­шая ус­лать в ма­ши­ну всю мою бри­га­ду, со­слав­шись на кон­фи­ден­ци­аль­ность пред­стоя­щей мо­ей с нею бе­се­ды. Ме­ня слег­ка на­сто­ро­жи­ло то, что она на­зва­ла кон­фи­ден­ци­аль­но­стью, и, яв­но де­мон­ст­ри­руе­мое ею впол­не при­лич­ное са­мо­чув­ст­вие, по­зво­лив­шее ей са­мой от­крыть мне вход­ную дверь, хо­тя, по всей ве­ро­ят­но­сти, из кух­ни, до мое­го слу­ха до­нес­лись зву­ки пе­ре­став­ляе­мой кем-то по­су­ды.
   - Прой­дём­те в ком­на­ту! - по­зва­ла она ме­ня. - У ме­ня к вам есть раз­го­вор на ще­пе­тиль­ную те­му. - Боль­ше не обо­ра­чи­ва­ясь ко мне, она че­рез пле­чо, бро­си­ла - Ос­тавь­те в при­хо­жей свой че­мо­дан, - он вам не по­на­до­бит­ся. Про­хо­ди­те!
   От­крыв дверь в ком­на­ту, по всей ве­ро­ят­но­сти, слу­жа­щей гос­ти­ной, она, и сле­дом за нею, я, - ока­за­лись в ней. В большой ком­на­те, я, пре­ж­де все­го, уви­дел поч­ти не от­реа­ги­ро­вав­шую на на­ше по­яв­ле­ние со­ба­чон­ку, ско­рее все­го, ста­рую - стра­даю­щую ожи­ре­ни­ем.
   - Вы прие­ха­ли сю­да - не ко мне, а к мо­ему - это­му не­сча­ст­но­му соз­да­нию, у ко­то­ро­го про­бле­мы с же­луд­ком, и я вы­ну­ж­де­на, вре­мя от вре­ме­ни, при­бе­гать к по­мо­щи вас - док­то­ров "ско­рой", ни­ко­гда не от­ка­зы­ваю­щих мне в сво­ей по­мо­щи. Ей, как пра­ви­ло, де­ла­ют очи­сти­тель­ную клиз­му, а от сла­би­тель­но­го, - из­бавь ме­ня Бо­же, - его не­сёт так, что по­том воз­ни­ка­ют про­бле­мы с убор­кой квар­ти­ры.
   Тон, ко­то­рым бы­ла про­из­не­се­на эта ти­ра­да, был не­пре­клон­но ка­те­го­ри­чен, и в этой ка­те­го­рич­но­сти, мне не ос­тав­ля­лось мес­та вы­бо­ру: де­лать, или не де­лать клиз­му пар­ши­вой со­ба­чон­ке. Ни­че­го по­хо­же­го на обе­щан­ную мне ще­пе­тиль­ную кон­фи­ден­ци­аль­ность, тон её не де­мон­ст­ри­ро­вал, и зву­ча­ло в её сло­вах толь­ко ни­чем не при­кры­тое тре­бо­ва­ние, в дан­ном слу­чае, рас­це­нен­ное мною, как на­глость, из­ба­ло­ван­ной фа­во­ром ка­приз­ной ба­бы, - и это ме­ня воз­му­ти­ло. В мо­ём до­ме, от­но­си­лись с по­сто­ян­но под­дер­жи­вае­мым пие­те­том к её име­ни, и я, сдер­жи­вая свои эмо­ции, по­ин­те­ре­со­вал­ся: "Вы не про­бо­ва­ли об­ра­тить­ся за та­кой по­мо­щью к ве­те­ри­на­рам?"
   - Ва­ша служ­ба опе­ра­тив­ней реа­ги­ру­ет на мои вы­зо­вы! - От­вет, по­тряс­ший ме­ня сво­им ци­низ­мом.
   - Из­ви­ни­те, - об­ра­ща­юсь к ней по име­ни от­че­ст­ву, - в своё ра­бо­чее вре­мя, я ста­ра­юсь об­щать­ся с людь­ми, но не с жи­вот­ны­ми, для ко­то­рых у ме­ня есть свой до­суг! - Я сде­лал шаг в сто­ро­ну две­ри.
   - Обо­ж­ди­те! - Ру­ка её ука­зы­ва­ет на стол, на ко­то­ром ле­жит два­дца­ти­пя­ти­руб­лё­вая ку­пю­ра. - Это пла­та за ваш вы­зов! Ма­ло? Мо­гу уд­во­ить пла­ту! - В это вре­мя, вы­ра­же­ние её ли­ца де­мон­ст­ри­ру­ет не­что пре­неб­ре­жи­тель­но бар­ст­вен­ное, и ему не­дос­та­ёт толь­ко ехид­ной ус­меш­ки, пред­по­ло­жив ко­то­рую, я ощу­щаю воз­мож­ную по­те­рю над со­бою кон­тро­ля.
   - В дан­ный мо­мент, я не мо­гу за­нять­ся ва­шей со­ба­кой! Все­го вам хо­ро­ше­го! - и вы­хо­жу из ком­на­ты. Сле­дом за мною вы­шла и са­ма, ве­ли­че­ст­вен­ная в сво­ём гне­ве хо­зяй­ка.
   - Вы не бои­тесь не­при­ят­но­стей по ра­бо­те? Ведь вам, воз­мож­но, при­дёт­ся по­жа­леть о сво­ём от­ка­зе по­мочь мне!
   - Я уже по­жа­лел, но не о са­мом от­ка­зе, а о вы­зо­ве к вам, и мо­ём же­ла­нии по­мочь имен­но вам!
   Ко­гда я по­до­шел к вход­ной две­ри, чуть от­стра­нив ме­ня от неё, име­ни­тая хо­зяй­ка, об­дав при­хо­жую слад­ко­ва­тым за­па­хом пар­фю­ме­рии - от­кры­ла за­мок, и вы­пус­ти­ла ме­ня на ле­ст­ни­цу, по ка­кой-то при­чи­не, не сра­зу при­крыв вход­ную дверь. По сту­пе­ням ле­ст­ни­цы я спус­кал­ся мед­лен­но, не­ся в се­бе оби­ду за уни­жен­ность по­ло­же­ния ме­ди­ков, а не на эту кон­крет­ную, слег­ка за­рвав­шую­ся на­род­ную ар­ти­ст­ку, ко­то­рой по­мо­га­ла на­ша ни­ще­та, а в ней, жо­па со­бач­ки це­ни­лась в ме­сяч­ный мой ок­лад, то­гда ещё - фельд­ше­ра.
   На­до от­дать долж­ное этой "ба­ры­не": жа­ло­вать­ся на ме­ня, она, су­дя по все­му, - не ста­ла. Ина­че, по­сле раз­бо­рок со сво­им про­шлым на­чаль­ст­вом, я не су­мел бы из­бе­жать уволь­не­ния, - "на­род­ная" зна­ла, о чём го­во­ри­ла. Са­мо моё уволь­не­ние - всё же со­стоя­лось, но, не­сколь­ко ме­ся­цев спус­тя, в си­туа­ции, весь­ма схо­жей с пре­ды­ду­щей, прав­да, имев­шей от­но­ше­ние к ба­бе, за­ни­мав­шей из­вест­ное по­ло­же­ние в тор­го­вом ми­ре. Я был уво­лен, но, как-то, по-ти­хо­му, ру­ко­во­дству­ясь, яко­бы, сво­им соб­ст­вен­ным же­ла­ни­ем.
   С вра­чеб­ным ви­зи­том мне при­хо­ди­лось бы­вать и в до­ме Ка­доч­ни­ко­ва, - ки­но­ге­роя во­ен­ных и по­сле­во­ен­ных лет, со­всем, в до­маш­ней об­ста­нов­ке, не на­по­ми­нав­ше­го от­важ­но­го раз­вед­чи­ка, и ре­ши­тель­но­го цир­ко­во­го ар­ти­ста. До­ма он был ску­чен, ско­рее все­го, по при­чи­не сво­ей бо­лез­ни. Как мне пом­нит­ся, и сам его дом - был поч­ти без­звуч­ным, и ка­ким-то туск­лым. При­хо­ди­лось мне бы­вать и в "До­ме ве­те­ра­нов сце­ны"; сре­ди ста­ри­ков, ка­за­лось бы, всё ещё до­иг­ры­ваю­щих свои ро­ли, в ко­то­рых, по­сте­пен­но уга­сая, ещё жи­ли ар­ха­ич­ные стра­сти, и же­ла­ние его по­сто­яль­цев, ещё раз на­пом­нить внеш­не­му ми­ру о се­бе: мы бы­ли, мы - ещё есть. По­пут­но, по­ка я за­ни­мал­ся с ни­ми свои­ми ле­чеб­ны­ми де­ла­ми, они по­свя­ща­ли ме­ня в за­ку­лис­ные ис­то­рии бы­лых вре­мён, всё ещё пом­ня оби­ды, по­лу­чен­ные в ре­зуль­та­те ка­ких-то внут­ри­те­ат­раль­ных ин­триг, ещё вспо­ми­нае­мых ими. Я вы­слу­ши­вал их мол­ча, вре­ме­на­ми, со­чув­ст­вен­но ки­вая го­ло­вой, и, уже че­рез де­сять-пят­на­дцать ми­нут, мог вы­слу­шать ту же ис­то­рию, но, в дру­гой трак­тов­ке, от быв­шей "ин­три­ган­ки", толь­ко что "в пух и прах" рас­кри­ти­ко­ван­ной пре­ды­ду­щей па­ци­ент­кой. За­ку­ли­сье, жи­вёт, ока­зы­ва­ет­ся, сво­ею жиз­нью и в этой ком­форт­ной бо­га­дель­не.
   Это всё то, что, так или ина­че, от­но­сит­ся к про­фес­сио­на­лам те­ат­раль­ных под­мо­ст­ков, но в мо­ей прак­ти­ке слу­ча­лись встре­чи, ес­ли так мож­но вы­ра­зить­ся, с "лю­би­те­ля­ми", у ко­то­рых от­сут­ст­вие ар­ти­сти­че­ской шко­лы, ком­пен­си­ро­ва­лось об­стоя­тель­ст­ва­ми, край­не при­бли­жен­ны­ми к тра­ге­дии бы­то­во­го свой­ст­ва: бес­по­мощ­но­го оди­но­че­ст­ва, ко­то­рое на сце­не ред­ко ко­му уда­ёт­ся сыг­рать так, как это в жиз­ни уда­ёт­ся мно­гим до­маш­ни­ми "лю­би­те­лям".
   Вре­мя дви­жет­ся к но­чи, и этот вы­зов, всё с той же, обыч­ной в но­чи, фор­му­ли­ров­кой: "пло­хо с серд­цем" - за­вер­ша­ет про­шед­шие су­тки. Вы­зов на ули­цу "Школь­ная", и ад­рес в на­прав­ле­нии ука­зан весь­ма зна­ко­мый мне. Од­на­ж­ды, я уже был в этой квар­ти­ре, и пом­ню ста­руш­ку, с во­ло­са­той бо­ро­дав­кой на под­бо­род­ке, око­ло ко­то­рой хло­по­та­ла мо­ло­дая жен­щи­на, ка­жет­ся, её внуч­ка. Бы­ло это око­ло по­лу­го­да на­зад, и ста­руш­ка эта на­ми бы­ла гос­пи­та­ли­зи­ро­ва­на с ин­фарк­том в боль­ни­цу, рас­по­ло­жен­ную на Пио­нер­ской ули­це. За­пом­ни­лась мне эта ста­руш­ка, пре­ж­де все­го тем, как она про­си­ла свою внуч­ку рас­по­ря­дить­ся свои­ми, не за­вер­шен­ны­ми де­ла­ми, в слу­чае сво­ей смер­ти. Все её рас­по­ря­же­ния бы­ли де­ло­ви­ты, буд­то баб­ка эта, со­би­ра­лась ехать на да­чу, а не в боль­ни­цу, и бо­лезнь её бы­ла чем-то вро­де до­сад­но­го не­до­ра­зу­ме­ния, не ко вре­ме­ни на­ру­шив­ше­го её пла­ны. Вра­чеб­ная па­мять, - шту­ка про­фес­сио­наль­ная, и у вра­чей "ско­рой": она вклю­ча­ет ад­ре­са вы­зо­вов, ди­аг­но­зы и боль­ни­цы, ку­да вы­во­зит­ся ну­ж­даю­щий­ся в гос­пи­та­ли­за­ции па­ци­ент. В тот, по­лу­го­дич­ной дав­но­сти вы­зов, я на­хо­дил­ся в бри­га­де в ка­че­ст­ве фельд­ше­ра, а те­перь, мой вы­езд - вра­чеб­ный, и, уже, да­ле­ко не пер­вый. Стоя на ле­ст­нич­ной пло­щад­ке, пе­ред вход­ной две­рью в квар­ти­ру, я слег­ка уди­вил­ся из­би­ра­тель­но­сти па­мя­ти ра­бот­ни­ка "ско­рой". Прак­ти­че­ски не гля­дя на ну­ме­ра­цию квар­тир, я ос­та­но­вил­ся у нуж­ной мне две­ри, пе­ред ко­то­рой од­на из пла­стин ка­фе­ля бы­ла рас­ко­ло­та, но не вы­щерб­ле­на, а звёз­доч­ка тре­щин, иду­щая от цен­тра это­го рас­ко­ла, раз­бе­гаю­щая­ся от не­го, слов­но пау­тин­ка, в точ­ке, от­ку­да на­чи­нал­ся этот раз­бег, име­ла сквоз­ное уг­луб­ле­ние в ка­фе­ле, слов­но от пу­ли в окон­ном стек­ле. Я под­нял гла­за, вгля­ды­ва­ясь в но­мер квар­ти­ры, и удов­ле­тво­рён­ный сво­ей, не под­вед­шей ме­ня па­мя­тью, дав­лю на кноп­ку звон­ка. Нас жда­ли, и че­рез не­сколь­ко се­кунд, из-за две­ри слы­шит­ся стар­че­ский над­трес­ну­тый го­лос, спро­сив­ший нас: "Кто там?"
   - Ско­рую, - вы­зы­ва­ли? - спра­ши­ваю я, в свою оче­редь, и слы­шу воз­ню с зам­ком, и од­но­вре­мен­но с ним, от­чёт­ли­во зву­чит из-за две­ри, длин­ный си­п­лый, вро­де бы за­труд­нён­ный, вы­дох, ко­то­ро­го толь­ко что слыш­но не бы­ло. Так ды­шат лю­ди при при­сту­пе "сер­деч­ной ас­т­мы". Стран­но, - по­ду­ма­лось мне, и мы всей бри­га­дой про­хо­дим вслед за ста­руш­кой в при­хо­жую, при­крыв за со­бою вход­ную дверь. Про­хо­дим в ком­на­ту. Ста­руш­ка мед­лен­но идёт пе­ред на­ми, ста­ра­тель­но шар­кая но­га­ми. Ла­донь её пра­вой ру­ки при­жа­та к гру­ди. Те­перь она по­сто­ян­но ды­шит, с си­п­лым уд­ли­нён­ным вы­до­хом, что да­ёт­ся ей с ви­ди­мым тру­дом. Раз­гля­ды­ваю её. Ног­те­вые пла­стин­ки, моч­ки ушей и гу­бы боль­ной - ро­зо­вые, что не со­от­вет­ст­ву­ет де­мон­ст­ри­руе­мой ею сер­деч­ной не­дос­та­точ­но­сти. Охая и сте­ная, она ло­жит­ся на по­стель, уже рас­кры­тую, но по­душ­ки ко­то­рой, го­ло­ва её, до это­го мо­мен­та яв­но не ка­са­лась. Ря­дом с по­сте­лью стул, на ко­то­ром вы­став­ле­на це­лая ба­та­рея раз­лич­ных пу­зырь­ков с ле­кар­ст­ва­ми, и мно­же­ст­во упа­ко­вок ле­карств, боль­шин­ст­во ко­то­рых от­но­ше­ния к сер­деч­ным за­бо­ле­ва­ни­ям - не име­ло. Ста­руш­ка, без­ус­лов­но, бес­тол­ко­ва, а в иг­ре, за­те­ян­ной ею - ди­ле­тант­ка, ма­ло то­го, - нев­ни­ма­тель­на. Жес­том, ис­пол­нен­ным тра­ги­че­ской сла­бо­сти, она вя­лой ру­кой по­ка­зы­ва­ет на круг­лый стол, стоя­щий по­се­ре­ди­не ком­на­ты, на ко­то­ром ле­жит лен­та ЭКГ.
   - По­смот­ри­те, док­тор, - это мне се­го­дня сня­ли кар­дио­грам­му!
   Бе­ру в ру­ки лен­ту, на об­рат­ной сто­ро­не ко­то­рой зна­чит­ся да­та по­лу­го­дич­ной дав­но­сти, - та са­мая, с ко­то­рой мы её уво­зи­ли в боль­ни­цу. Раз­го­ва­ри­ваю со ста­руш­кой, од­но­вре­мен­но, вы­слу­ши­вая её, и из­ме­ряя дав­ле­ние. Дав­ле­ние и пульс у неё - без су­ще­ст­вен­ных от­кло­не­ний от воз­рас­тной нор­мы. Вре­ме­на­ми, она за­бы­ва­ет де­мон­ст­ри­ро­вать сер­деч­ную не­дос­та­точ­ность, ос­лож­нён­ную сер­деч­ной ас­т­мой, и го­во­рит со мною, хо­тя и сла­бым, но не пре­ры­вае­мым уд­ли­нён­ным вы­до­хом го­ло­сом. Ме­ня ста­руш­ка, яв­но, не уз­на­ёт. Мне стыд­но ули­чать ста­ро­го че­ло­ве­ка в об­ма­не, ко­то­рый в ме­ди­цин­ских кру­гах на­зы­ва­ет­ся аг­гра­ва­ци­ей, и оформ­лять это ноч­ной вы­зов - как не­обос­но­ван­ный, - мне то­же не хо­чет­ся. Что-то в этой си­туа­ции не ук­ла­ды­ва­ет­ся в ба­наль­ный об­ман, ко­то­рым, вре­мя от вре­ме­ни, гре­шат ста­ри­ки, же­лаю­щие гос­пи­та­ли­за­ции, при­чи­на ко­то­рой, ча­ще все­го, - чис­то эко­но­ми­че­ская, так как вре­мя пре­бы­ва­ния в ста­цио­на­ре, по­зво­ля­ет им эко­но­мить скуд­ную пен­сию. Эта ста­руш­ка ухо­же­на, и в её до­ме за­ме­тен оп­ре­де­лён­ный дос­та­ток, что ис­клю­ча­ет мер­кан­тиль­ную ос­но­ву для яв­но де­мон­ст­ри­руе­мо­го ею же­ла­ния по­пасть в ста­цио­нар. Од­на­ко, жа­ло­бы ста­руш­ки со­вер­шен­но не со­от­вет­ст­ву­ют то­му, что оп­ре­де­ля­ет­ся объ­ек­тив­ным ос­мот­ром боль­ной. Од­на из фельд­ше­ров мо­ей бри­га­ды; раз­бит­ная дев­чон­ка, с по­вад­ка­ми улич­но­го па­ца­на, уже два­ж­ды под­тал­ки­ва­ет ме­ня в спи­ну, и шеп­чет: "Что б я так бы­ла здо­ро­ва, - как она боль­на - эта ста­руш­ка"! По­вер­нув­шись к ней, про­шу сде­лать ста­руш­ке внут­ри­вен­но фи­зио­ло­ги­че­ский рас­твор. "С чем"? - спра­ши­ва­ет она. "С та­ком"! - от­ве­чаю я. Гла­за дев­чон­ки сме­ют­ся, но она, с внеш­не серь­ёз­ным ви­дом, - вы­пол­ня­ет мою прось­бу, по­сле че­го, я от­сы­лаю бри­га­ду в ма­ши­ну.
   Как толь­ко дверь за фельд­ше­ра­ми за­кры­лась, я вер­нул­ся к ста­руш­ке, и по­про­сил её встать с по­сте­ли, пре­кра­тив, как я вы­ра­зил­ся, цир­ко­вое пред­став­ле­ние. Гла­за ста­рой жен­щи­ны ок­руг­ли­лись от удив­ле­ния: "За­чем, вы док­тор, так со мною раз­го­ва­ри­вае­те"? Не же­лая про­дол­же­ния, до­воль­но тя­го­ст­ной для ме­ня лжи ста­рой жен­щи­ны, я, по­ка­зы­вая ей на лен­ту ЭКГ, го­во­рю ей о том, что лич­но сам пе­ре­да­вал эту лен­ту в ру­ки вра­ча "при­ём­но­го по­коя", в день её гос­пи­та­ли­за­ции, не­сколь­ко ме­ся­цев на­зад. "На ней да­же да­та сто­ит по­лу­го­дич­ной дав­но­сти"! - го­во­рю я ей.
   - Да я ж, пло­хо ви­жу, - от­ве­ча­ет она про­сто­душ­но, - по­то­му, и не за­ме­ти­ла её.
   - То­гда, в чем же, соб­ст­вен­но го­во­ря, де­ло, ува­жае­мая?
   Сле­ду­ет се­кунд­ная за­мин­ка, и жен­щи­на спол­за­ет со сту­ла ко­ле­ня­ми на пол: "Спа­си ме­ня, ми­лый док­тор! Бо­юсь я до­ма од­на на­хо­дить­ся! Смерть, чув­ст­вую, - ря­дом хо­дит, и ни од­ной жи­вой ду­ши ря­дом нет! Бо­юсь я! Не ос­тав­ляй­те ме­ня до­ма! - Умо­ляю вас! Ка­ж­дый ве­чер, под ночь, на­чи­наю бо­ять­ся, - и так до ут­ра. Тре­тий раз уже за два по­след­них дня, вы­зы­ваю "ско­рую", и мне, по­сле вас, на ка­кое-то вре­мя не так страш­но де­ла­ет­ся... За­сы­паю на па­ру ча­сов".
   - А где внуч­ка ва­ша, ко­то­рая бы­ла с ва­ми рань­ше? - спра­ши­ваю я.
   - В Че­ля­бинск уе­ха­ла, к сво­ей се­ст­ре - дру­гой мо­ей внуч­ке. Та, в боль­ни­цу лег­ла, на ка­кую-то опе­ра­цию, так с деть­ми её Люд­ка ещё не­де­лю про­бу­дет, а мне - хоть по­ми­рай! Не мо­гу од­ной быть! Мне б, док­тор, - эту не­де­лю на лю­дях по­быть, в боль­ни­це б по­ле­жать, чтоб об­сле­до­ва­ли. Мо­жет, что и най­дут! Са­ми знае­те, обыч­ным пу­тём, по­ми­мо "ско­рой", ста­ри­кам по­пасть в боль­ни­цу не­воз­мож­но. - Ста­ру­ха за­пла­ка­ла.
   Со­всем не­за­дол­го до это­го ноч­но­го мое­го вы­ез­да, я, бу­ду­чи в со­ста­ве дру­гой бри­га­ды, в ко­то­рой стар­шим был мо­ло­дой док­тор, пер­во­го го­да са­мо­стоя­тель­ной ра­бо­ты, был на вы­ез­де у ста­рой, уже "за­слу­жен­ной" сер­деч­ни­цы, пе­ре­нес­шей не один ин­фаркт. Жен­щи­на, как жен­щи­на - ка­ких ты­ся­чи, но раз­го­вор с нею, длив­ший­ся все­го не­сколь­ко ми­нут, по­ка ожи­да­лось дей­ст­вие вве­ден­ных ей пре­па­ра­тов, ос­та­вил в мо­ей ду­ше па­мят­ную ца­ра­пи­ну, хо­тя фра­за её, об от­но­ше­нии к смер­ти, бы­ла про­из­не­се­на, как бы, ми­мо­хо­дом, без из­лиш­них ак­цен­тов. Фрон­ди­руя, или по яв­но­му не­до­мыс­лию, на её фра­зу: "Смер­ти бо­юсь!" - док­тор от­ве­тил рас­хо­жей фра­зой - "Все там бу­дем!" Ста­руш­ке той бы­ло хо­ро­шо за семь­де­сят, и она бы­ла да­ле­ка от пус­то­го по­зёр­ст­ва мо­ло­до­го док­то­ра. По­вер­нув­шись к не­му ли­цом, и, яв­но, об­ра­ща­ясь имен­но к не­му, она от­ве­ти­ла: "Вся­кая у ме­ня бы­ла жизнь: со сча­сть­ем и бе­дой - впе­ре­меш­ку. Че­го боль­ше - не пой­мёшь, но жизнь мне нра­вит­ся, а там, ку­да до­ро­га нам уго­то­ва­на, - я ещё ус­пею на­ле­жать­ся. Хо­лод­но там, и зяб­ко"! - Ска­зав это, она по­смот­ре­ла так, буд­то гля­ну­ла нам в ли­цо из дру­го­го уже ми­ра: взгля­дом от­ре­шен­ным - ли­шен­ным вся­ких эмо­ций. Всё ска­зан­ное ею бы­ло про­ник­ну­то та­кой ис­крен­ней жу­тью, что по­не­во­ле вы­зва­ло от­вет­ное чув­ст­во ре­аль­ных ощу­ще­ний этой мо­гиль­ной сы­ро­сти. "Хо­лод­но там, и зяб­ко"! Ме­ня са­мо­го про­драл ка­кой-то мо­гиль­ный хо­лод, про­тя­нув­ший, как сквоз­няк вдоль спи­ны, - и я вздрог­нул. Ду­раш­ли­вая ве­сё­лость мо­ло­до­го док­то­ра то­же ку­да-то ис­чез­ла. Та­кой эмо­цио­наль­ной глу­би­ной об­ла­да­ла эта, про­из­не­сён­ная ею фра­за, ка­кой, с те­ат­раль­ной сце­ны мне не при­хо­ди­лось слы­шать. Не­де­лю спус­тя, мы вновь ока­за­лись по то­му же ад­ре­су, но, в дру­гом уже со­ста­ве бри­га­ды. Мы опо­зда­ли на па­ру ми­нут, за­став толь­ко фи­нал аго­нии, ко­гда те­ло, пе­ред тем, как пол­но­стью за­ме­реть, в по­след­нем дви­же­нии жиз­ни, про­бе­жав­шей по не­му дро­жью, буд­то оз­но­бом от­реа­ги­ро­ва­ло на гря­ду­щий хо­лод.
   Сей­час я гля­дел на эту аг­гра­ви­рую­щую ста­руш­ку, и вспом­ни­лась мне та - дру­гая, ко­то­рой бы­ло "хо­лод­но, и зяб­ко", да­же от мыс­ли са­мой о пред­стоя­щей смер­ти. Эту мою ста­руш­ку, то­же стра­шит пер­спек­ти­ва зно­бя­ще­го не­бы­тия, и, по­ни­мая это, мне за­хо­те­лось ей по­мочь. Мож­но бы­ло на­де­ять­ся на то, что элек­тро­кар­дио­грам­ма, ко­то­рую ей сни­мут в при­ём­ном по­кое боль­ни­цы, ес­те­ст­вен­ным об­ра­зом от­ра­зит руб­цо­вые из­ме­не­ния в мио­кар­де, дав­ность ко­то­рых мож­но при­бли­зи­тель­но оп­ре­де­лить толь­ко при по­втор­но вы­пол­нен­ных ЭКГ. Лишь бы толь­ко са­ма ста­руш­ка се­бя не вы­да­ла сво­ей бес­тол­ко­во­стью.
   - Я по­ста­ра­юсь вас гос­пи­та­ли­зи­ро­вать, - го­во­рю я ста­руш­ке, - но, по­жа­луй­ста, жа­ло­бы ва­ши долж­ны быть уме­рен­ны­ми, ог­ра­ни­чен­ны­ми толь­ко бо­ля­ми за гру­ди­ной, опять же, - вре­мя от вре­ме­ни, во­зоб­нов­ляю­щи­ми­ся. По­сле уко­ла, ко­то­рый мы вам сде­ла­ли, - бо­ли у вас умень­ши­лись, но пол­но­стью не про­шли. Так вы об этом боль­нич­но­му док­то­ру и ска­же­те. О том, что у вас был ин­фаркт, - не взду­май­те про­го­во­рить­ся! По­ня­ли ме­ня? - Ста­руш­ка со­глас­но ки­ва­ет го­ло­вой. Она, по­хо­же, - по­ня­ла всё.
   Позво­нив в бю­ро гос­пи­та­ли­за­ции, го­во­рю ей: "Со­би­рай­тесь, ува­жае­мая! Се­го­дня вам, ес­ли вы­пол­ни­те то, о чём я вас пре­ду­пре­ж­дал, - долж­но по­вез­ти, и не­сколь­ко дней вы смо­же­те про­вес­ти в ста­цио­на­ре. Се­го­дняш­няя пят­ни­ца, га­ран­ти­ру­ет вам, как ми­ни­мум два дня спо­кой­ст­вия, а там, - ку­да вас "кри­вая вы­ве­зет"!
   По край­ней ме­ре, в бли­жай­шие де­сять дней, вы­зо­ва по её ад­ре­су у нас в жур­на­ле не бы­ло за­фик­си­ро­ва­но.
   Эта "ар­ти­ст­ка", пред­ста­ви­тель­ни­ца лю­би­тель­ской сце­ны, сыг­ра­ла свою роль сла­бо, но столь про­сто­душ­но - тро­га­тель­но, что тро­ну­ла ме­ня, по­зво­лив чув­ст­вам обыч­но­го че­ло­ве­че­ско­го со­стра­да­ния взять верх, над пред­пи­сы­вае­мы­ми нам пра­ви­ла­ми клас­си­че­ской ме­ди­ци­ны.
   Ст. Мир­ный 55 РАЭ 2010 год
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"