Аннотация: Фандом: Евгений Шварц "Тень". Написано в соавторстве с Найрэт.
Луиза осталась в тронном зале. Оба человека, которых она любила в своей жизни, покинули ее - а у нее осталось лишь кольцо, которое Теодор должен был надеть ей в день свадьбы.
Теодор не учел одного важного момента. Принцесса была идеалисткой. Ведь идеалистами часто становятся люди, которые не знают жизни.
- Слушайте же меня, - произнесла Принцесса. - И не говорите, что вы не слышали! Я, принцесса Луиза, дочь и единственная наследница короля Людовика, объявляю себя королевой моей страны!
Здесь последовала немая сцена. Можно было бы помянуть "Ревизора", но в школах подвластной Луизе страны этого произведения не проходили.
- Ваше высочество, - первый министр тотчас же оказался рядом. - Вам нужно отдохнуть, вы сейчас расстроены. Ваша свадьба сорвалась...
- Величество, - поправила его Луиза. - И, к вашему сведению, наша помолвка все еще в силе - поскольку не расторгнута. Секретные службы у нас есть?
- Разумеется, - к ней приблизился шеф тайного сыска. - Какие будут приказания, ваше... величество?
- Приказание - найти моего жениха, где бы он ни был, - в голосе королевы послышался металл. - И первым делом - найдите Ученого. Думаю, ученых с именем Христиан-Теодор не так уж много. Тем более - историков. Надеюсь, не нужно объяснять, что он не должен видеть ваших агентов?
Заверив королеву Луизу в надежности государственной разведки, шеф тайного сыска удалился.
Королева тоже удалилась - в свою опочивальню. Теодор обещал ей присниться... Обещал...
Давно остался позади и пышный дворец, который казался теперь страшным сном, и серпантиновая ленточка, легшая у самых ног и как бы отрезавшая настоящее от прошлого. Они приближались к границе. Спокойный, уверенный Христиан-Теодор - хорошо ему, с его опытом путешествий и непобедимой верой в добро, - и растерянная Аннунциата, никогда раньше не покидавшая родного города, не то что страны.
Она не хотела тревожить ученого своими страхами, но на душе ее скребли кошки. Какой будет жизнь среди людей, никогда не видевших чудеса? Аннунциата не любила придворных, колдунов, людоедов (за исключением отца, конечно), но она во всяком случае всегда могла узнать их и умела с ними держаться. А теперь... Вдруг здесь, на границе сказки и жизни, она не знала чего-то очень важного?
По правде сказать, ее опасения были справедливы. Например, бедная девушка из харчевни не знала принципа квантовой неопределенности. Всякий раз, когда ей начинало казаться, что они с Христианом-Теодором не одни, она одергивала себя, считая, что это просто нервы. На деле же к границе приближалось не двое, а от двух до трех человек. А поскольку только в сказке бывает, что человек то ли есть, то ли нет, и что то ли он человек, а то ли не человек вовсе, то стоило влюбленным переступить эту невидимую грань, как реальность раз и навсегда определилась, какой ей быть. Все могло бы сложиться по-другому. Теодор-Христиан мог бы остаться лишь призраком в душе своего владельца да кусочком тьмы под его ногами. В каком еще качестве мог бы он существовать там, где чудесам нет места? Но он остался по ту сторону границы, неслышно отделившись от новой тени ученого, и долго смотрел в спины влюбленных.
Они ни разу не обернулись. А он стоял, яростно теребя руки, сжимая и разжимая кулаки, беззвучно выкрикивая что-то им вслед. Он знал - ничто, что он может сказать, не заставит их вернуться. Разве что ускорить шаг. Его добыча, цель и средство к существованию уходило, и он не мог ничего с этим поделать.
Пока не мог. Теодору было не впервой мучиться бессилием. И ждать. И наблюдать, и думать. И добиваться невозможного.
В кустах раздался шорох, потом треск. С пяток бравых ребят в штатском прокрались мимо Теодора, наградив его лишь парой беглых взглядов, и устремились вслед ученому-историку по имени Христиан-Теодор. Тайная полиция безукоризненно исполняла приказ Ее Величества.
Теодор ухмыльнулся, проводив взглядом тайную полицию ее величества. Люди так просты - все понимают буквально! А ведь он даже не думал прятаться.
Вид агентов тайного сыска несколько развеселил его, но стоило людям скрыться - и прежние мысли вернулись.
Так или иначе - нужно было возвращаться. Не было никакого смысла в том, чтобы вечно стоять у границы.
Ближайшее поселение оказалось не так далеко - городок, целиком состоящий из одноэтажных домиков, словно сошедших с детского рисунка. Такое, разумеется, бывает только в сказках. Теодор устало оперся рукой о стену - хотелось убедиться, что он по-прежнему материален, по-прежнему ему доступно осязание.
Он вспоминал первый миг своей свободы. Тогда казалось, что ему по плечу что угодно, столько возможностей, и так здорово можно поразвлечься... Реальность оказалась другой.
Он очень старался вспомнить, о чем именно думал в тот первый миг. Ведь не о мести же - это пришло потом. Попробовать этот мир на запах, на прикосновение, на вкус...
Внезапно он понял, что не осуществил почти ничего из тогдашних желаний - увлекшись местью. Он не помнил запаха цветов, что росли в дворцовом саду. Не помнил вкуса блюд, что подавали на том злосчастном банкете. Что там - ухаживая за Луизой, он даже ни разу не попробовал ее поцеловать!
Сдернув с рук перчатки, Теодор бросил их в грязь. Вновь прикоснулся к стене, отметив, что ощущение стало совсем другим.
В этом дворце он сам отрезал себя от жизни - и больше такого повториться не должно.
Прежде всего ему нужны были деньги и жилье. Не то, чтобы Теодор очень заботился о крыше над головой - но не мог допустить, чтобы его принимали за бродягу.
Конечно, в этой стране Теодор все равно был отрезан от остального мира. На мгновение он вспомнил места, где провел детство и юность Христиан, и ему захотелось хоть раз увидеть старый домик, лес и мельницу человеческими глазами. То, что это было невозможно, только заставляло желать этого еще сильнее.
"Все к лучшему, - зло подумал он и топнул по лежащим в луже перчаткам, забрызгав грязью лакированные ботинки. - Пусть -он- туда и отправляется. Туда ему и дорога. А -здесь- все будет так, как -я- захочу."
Рано или поздно Христиан-Теодор снова окажется в этой стране - тем более что девчонка выслала за ним погоню. И Теодор будет готов. А пока матч-реванш не начался, можно хотя бы попробовать снова начать с чистого листа.
А во дворце Луизу, как назло, мучила бессонница, хотя всю злосчастную предыдущую ночь она и не сомкнула глаз. К полудню она бросила попытки уснуть, и позволила служанкам себя одеть. Впрочем, на долю бедняжек выпала еще более тяжелая задача, чем обычно - Луиза была в дурном расположении духа и отвергала наряд за нарядом. Действительно, что она могла надеть? Белое, как она любила одеваться прежде? "Вы бы еще предложили мне так и носить свадебное платье, пока не отыщется жених!" Темное? "Это что за траурные тряпки, вы на что намекаете?" Яркое? "Может, вам и весело, а по мне, сейчас отнюдь не время для балов и светских приемов!" Бледное? "Сегодня первый день после моей коронации, а вы хотите, чтоб меня затмевали фрейлины?"
Наконец она со вздохом и недовольной гримасой позволила облачить себя в небесно-голубое с каймой и хризолитами, и служанки облегченно удалились, уступив место королевскому косметисту, которому, впрочем, сегодня пришлось не легче.
Выместив недовольство на слугах, Луиза почувствовала себя немного лучше, и даже вызвала учителя танцев для ежедневного урока. Впрочем, танцевала она сегодня механически, скорее отдавая дань привычке. А сразу после демонстративно села на единственный трон в малом тронном зале и велела вызвать начальника тайной полиции.
Прежде чем начальник тайной полиции успел сказать хоть слово, Луиза прервала его:
- Не здесь. Пройдемте в мой личный кабинет.
К своему неудовольствию, Луиза обнаружила, что кабинет находится в таком состоянии, словно им не пользовался никто со дня кончины ее отца. Вполне возможно, так и было.
"Нужно будет сказать служанкам, чтобы хотя бы пыль протерли".
- Как идет слежка за Христианом-Теодором? - спросила королева.
- Объект слежки покинул нашу страну, - доложил начальник тайной полиции. - Его сопровождает его невеста Аннунциата...
- Был ли поблизости от него мой жених? - продолжала допрос Луиза. - Или ваши агенты предпочитают в служебное время следить за чужими невестами?
- Ваш жених замечен у границы, - отвечал начальник сыска. - Но о нем мне ничего не известно. Мои агенты, исполняя приказ, последовали за Христианом-Теодором - а ваш жених остался на территории нашей страны.
- Куда мог направиться Теодор-Христиан? - спросила Луиза. - Есть в тех краях какие-нибудь селения? Вы можете понять, что мне нужен мой жених, а не этот иноземец? Если нет - то я из придворного фокусника сделаю нового начальника тайного сыска. А из начальника тайного сыска - нового придворного фокусника.
Вместо ответа сыщик протянул Луизе карту местности. Ладно, хоть на это он оказался способен.
Отпустив сыщика, Луиза задумалась. Только сейчас она поняла, сколько же всего ей придется исправлять в собственной стране. Но, как говорится, забралась в кузов - не говори, что не груздь. Назвалась королевой - так изволь заниматься государственными делами...
Разумеется, нужно отправить в отставку министров. Вот только кого назначить на освобожденные посты - этого Луиза пока не знала.
Зато она могла сделать кое-что другое. Вчера Живая вода спасла жизнь не только Христиану, но и ее жениху. Нельзя было держать это чудо под замком...
Вызвав придворного, она приказала послать за Доктором.
- Держи вора! - кричал пожилой господин.
Но парнишка, укравший бумажник, вовсе не спешил останавливаться, чтобы прислушаться к его воплям. Видимо, считал себя очень ловким...
Нужно было избавить человека от этого заблуждения. Когда воришка завернул в переулок, Теодор возник перед ним, словно демон из Преисподней. На самом деле, конечно, он просто следовал за ним все это время, обернувшись тенью.
- Давай сюда бумажник, - рука "демона" протянулась навстречу парню.
Тот, не в силах вымолвить ни слова, протянул Теодору свой улов. И разумеется, поспешил отсюда скрыться.
Хозяйка местной гостиницы только руками развела, когда новый постоялец заказал в номер омлет, суп из кресс-салата и стакан горячего шоколада одновременно. А причина была проста: Теодору хотелось перепробовать как можно больше новых ощущений, которых он так и не успел узнать.
Теперь, наслаждаясь завтраком, он старался запомнить малейший оттенок вкуса, прочувствовать саму эту жизнь... Может быть, тогда ему все же удастся научиться жить просто так.
Луизе очень хотелось приказать, чтоб живая вода использовалась только по ее личному решению, но сейчас, когда забот и без того было слишком много, а главной из них для принцессы были поиски Теодора... "Хорошо, - решила она. - Доктор эту воду открыл, пусть он ею и занимается. А если не справится, пусть пеняет на себя."
Мысли Луизы снова метнулась к событиям прошедшей ночи. "Живая вода воскрешает только хороших людей." Они даже не попытались воскресить его. Что было для них настолько бесспорным? То, что он не "хороший", или что не человек?
Луиза облокотилась на стол и положила голову на руки, желая дать отдых усталым глазам. Она поняла вдруг, что и сама не смогла бы ответить на эти вопросы. Она так мало знала Теодора. И даже не могла предсказать, что он станет делать теперь. Вернется к ней? Или наоборот, затаится в провинции, не захочет больше ее видеть? "Ну, уж этого я не позволю," подумала Луиза. "Я его из-под земли достану. И если он меня не любит, пусть скажет это мне в лицо!" А если он так и скажет... "Прикажу отрубить голову," всплыла непрошенная мысль, тут же сменившись следующей, еще более абсурдной: "и принести живой воды." Луиза сама не заметила, как задремала.
Позавтракав, Теодор сел на подоконник, щурясь на солнце сквозь темные очки. Его черная одежда быстро нагрелась в солнечных лучах, и это было приятно. "Но надо все-таки сменить костюм," - подумал он мимоходом. Даже избавившись от фиолетовой ленты и аксельбантов, его королевское одеяние выглядело слишком приметно в этом захолустье.
Прошлое было в прошлом. Теодор привычно отгонял воспоминания, а они - так же привычно - продолжали витать над ним, как рой пчел. Солнце медленно ползло по небу, минул полдень, из домика напротив выбежали несколько ребятишек и затеяли какую-то хитрую игру... Теодор впал в какое-то оцепенение, и ему показалось, что из окна домика на него кто-то смотрит, и не кто-нибудь, а принцесса Луиза. Он разглядел даже крохотные драгоценные камушки в ее прическе, хотя домик стоял на порядочном расстоянии.
Теодор вздрогнул и взглянул еще раз. Окно было забрано ставнями, и ставни - он мог бы поклясться - не раскрывались. Принцессы не было.
Чертовы сказки! Он уже и думать забыл о случайном обещании, брошенном принцессе через плечо, но здесь любое слово могло зажить собственной жизнью. Ему ли было этого не знать.
Луиза радостно улыбнулась, когда поняла, что Теодор сдержал обещание. Вот только сама она почему-то была в каком-то крохотном домике, какие в ее столице встретишь нечасто.
Она протянула к нему руки, но ее жених не спешил в объятия невесты.
Напротив, старался отвести взгляд - и первые его слова звучали так:
- Почему вы преследуете меня? Почему выслали за мной свою тайную полицию?
- Потому что я люблю вас, - сказала Луиза. - И хочу, чтобы вы вернулись.
- А вам не приходило в голову, что наши желания могут не совпадать? - голос Теодора был холоден.
- Тогда зачем вы так упорно добивались моей любви? - Луиза сложила на груди руки. - Должна вам сказать, что быть королем - это далеко не лучшее, чего можно пожелать в жизни. Я на троне только первый день, и уже с ног сбилась. Вы хотели для себя такого же?
- Я прошу вас оставить меня в покое, - отвечал Теодор. - Могу сказать, что я вас обманул. Вам достаточно такого объяснения?
Поначалу Луиза не могла вымолвить ни слова. Но внезапно увидела всю ситуацию совсем с другой стороны. Если Теодор ее не любит, а она насильно погонит его под венец... Она вспомнила истории обо всех тех несчастных девушках, которых выдавали замуж за нелюбимых. Как жалко ей было их когда-то! Как плакала она над рассказами нянюшки!
Вот и Теодор будет несчастен, если насильно заставить его жениться.
- Уходите, - сказала она. - Желаю вам найти ту, кто будет вам достойной женой. И будет вами любима.
Теодор развернулся, чтобы уйти. Любимой, о которой говорила Луиза, ему все равно не встретить. Тени любить не могут.
Минуту спустя он очнулся на подоконнике своего нового жилища. Вроде, все прояснилось. Девчонка больше не будет его искать. Но что-то все же было не так. Он был свободен от преследований своей невесты - но почему его так обдало холодом?
Девчонка в него верила - вот почему. Теодор закрыл глаза рукой.
Он знал, что не сможет полюбить Луизу - и потому не боялся попасть в сети ее прекрасных глаз. Откуда ему было знать, как для него самого окажется важно быть любимым! Любимым кем угодно - не обязательно женщиной.
"Что у нее вообще в голове творится? Неужели не поняла, что я такое?"
Да нет, поняла отлично. И вбила себе в голову, что должна стать женой Тени?
"Мог бы я любить Луизу, если бы был человеком?"
Все время сослагательное наклонение. Что было бы, если бы было по-другому - в то время, как все было как раз наоборот...
Нужно было все прояснить. И не во сне - сон может в любой момент кончиться. Остались у него в кошельке деньги до столицы? Остались. Когда прибывает поезд? Что, ждать еще неделю? Ну, а чего вы хотели - провинция...
Луиза проснулась в своем кабинете над картой маленького королевства. Похоже, она задремала всего на несколько минут, но голова была мутной и шея ныла из-за неудобной позы. Не удержавшись, Луиза всхлипнула, вспоминая то, что только что услышала.
Обман, кругом был один обман, зачем она вообще доверилась кому-либо, ведь можно было догадаться, что ее снова обманут... Луизе было очень жалко себя. Она поднялась из-за письменного стола, но тут же снова села и склонилась над картой. Может же девушке присниться сон, обыкновенный глупый сон, даже если эта девушка королева?
А столица меж тем жила своей жизнью. Простые горожане изготовляли обувь, торговали ядами, шили, судачили. Люди из деловых кругов ходили друг к другу за советом, играли в шахматы или нарды, подсчитывали прибыль и убытки, и тоже судачили. А обсудить было что! Конечно, пресса в лице Цезаря Борджиа осторожно обходила все скользкие темы, не желая навлечь немилость новоиспеченной королевы, но в таком деле невозможно было утаить всех скандальных подробностей, особенно учитывая, сколько было очевидцев. А уж когда королева, не процарствовав даже суток, принялась вводить реформы, и начала ни много ни мало с живой воды...
"Ну наконец Ее Величество все приведет в порядок, теперь жить по-человечески станем," - переговаривались горожане на площади, по привычке оглядываясь, не подслушивает ли кто.
"Взыграл в дочке папин беспокойный нрав," - качали головой министры, чье положение внезапно стало непрочным до крайности. Право, лучше бы Ее Высо- Величество Луиза сбежала с ученым, как собиралась с самого начала, или вышла бы за кого-нибудь... вменяемого. "Никаких перемен и никаких мечтаний." О, сладкие времена, когда это казалось возможным!
Опасения министров не были напрасными. Очень скоро королева отправила в отставку Первого министра, а за ним - и Министра финансов. На пост министра финансов был назначен старенький профессор, что когда-то обучал принцессу Луизу математике, а на пост первого министра - Доктор.
Надо сказать, что Доктор был немало удивлен таким решением, но Луиза ответила просто: "Теперь никто не посмеет запретить ваше открытие. Позаботьтесь о том, чтобы Живая вода была доступна всем нуждающимся в ней".
Также запрещена была продажа ядов и ножей для убийств. Людям, которые были замечены в подобном, грозил немалый тюремный срок.
Луизе очень хотелось выслать отряд на поиски Теодора, проверить все приграничные поселения... Но она не решалась. Если Теодор ее не любит - то что принесет такой брак им обоим? Конечно, тот сон мог ничего не значить... только вот Теодор почему-то больше не приснился ей ни разу.
На родине Ученого тем временем Христиан и Аннунциата сыграли свадьбу. И все было бы хорошо, но очень скоро Аннунциата стала скучать по сказкам. Она отказывалась верить, что за пределами ее страны сказок нет.
- Да, моя родина - это страна, где живут сказки, - говорила она. - Но ведь точно так же можно сказать, что Африка - это страна, где живут львы. Но это вовсе не значит, что лев не способен жить в другом месте! Ведь даже в твоем... в нашем городе есть зоосад, и мы сегодня видели там льва! Так почему сказка не может появиться за пределами моей родной страны?
На это Христиану было нечего возразить.
Придя в себя после того сна, Теодор решил, что, пожалуй, не стоит ему торопиться в столицу. О чем он будет говорить с Луизой? Что скажет, чего не сказал во сне? Не идти же с ней под венец, в конце концов - ведь он решил порвать с дворцовой жизнью.
Дни шли, Теодор по-прежнему жил в гостинице. Деньги из бумажника пожилого господина подходили к концу, а где взять новые - Теодор не знал. Наниматься на какую-то простую работу он считал ниже своего достоинства, а на хорошую должность без образования не устроишься. Воровская профессия его тоже не привлекала - ведь воры у людей пользуются презрением.
Надо сказать, что ради своего развлечения Теодор начал рисовать то, что видел вокруг - а подмечал он много такого, что недоступно людям. Это занятие отвлекало его от размышлений, от вопросов, на которые он пока что не мог найти ответов. Скоро у него накопилась целая стопка рисунков, сделанных простыми чернилами. И однажды эта стопка попалась на глаза хозяйке гостиницы.
- Сударь, - сказала она. - Вы уж извините, но я должна показать это своему кузену. Он работает в местной газете, они как раз ищут художника - а у вас несомненный талант.
Теодор не имел ничего против. Газета - это большие возможности.
Редактор газеты очень тщательно рассматривал рисунки, что принесла его кузина.
- Никогда не видел ничего подобного, - сказал он своим коллегам. - У этого художника просто безупречный глазомер, математически точные линии. Но кое-чего не хватает. Нет в этих рисунках чувств, эмоций, нет тепла - просто механическое запечатление. Увы, я должен отказать.
- Послушайте, - раздался голос молодой девушки, которая работала в редакции уборщицей. - Я верю вашему вкусу, не сомневаюсь в вашем умении видеть в картине малейшие недочеты. Но ведь вы закончили Академию искусств, а я смотрю на работы этого художника глазами простого человека. И скажу вам - я просто в восторге! Даже если здесь чего-то не хватает - у наших читателей нет художественного образования, и я уверена, что их все устроит! А ведь деньги нам платят читатели.
Так у Теодора появилась работа. И не стоит скрывать, что восхищение коллег немало ему льстило. Скоро появились и деньги, и собственное жилье - пока что одна комната. Но эта комната была его домом - его первым настоящим домом.
Он не хотел, чтобы агенты тайного сыска нашли Христиана. Если это случится - в нем снова пробудится жажда мести, с которой будет не справиться. И тогда он потеряет все, что имеет сейчас.
Это было его самым большим страхом.
Прошло три года...
В один прекрасный день Христиану пришло письмо, в котором сообщалось, что за свои научные достижения он удостоен престижной премии от Академии наук в некой южной стране, которая была более чем знакома молодому Ученому.
- Это же такая удача, Аннунциата! - сказал он жене. - Теперь мы сможем съездить к тебе на родину, проведать твоего отца! Побродить по тем улицам, где ты гуляла в детстве. Это просто сказка!
Сборы были хлопотными, но радостными. И спустя несколько дней Христиан и Аннунциата были в стране, где сказки - это часть обычной жизни.
Сидя в гостинице и просматривая местные газеты, Христиан внезапно вздрогнул.
- Что случилось, милый? - спросила Аннунциата.
- Нет, нет, ничего, - Христиан сразу же скомкал газету, выбросив ее в мусорную корзину.
А в маленьком городке в это же самое время молодой успешный художник предвкушал триумф, который принесет ему персональная выставка в столице. И тоже просматривал местные газеты.
Нет, увидев в газете известие о прибытии Христиана, Теодор не смог сохранить и крупицы того спокойствия, хотя бы внешнего, которое проявил Ученый. Бросив газету на пол, он упал на диван, закрыв голову руками, чтобы отгородиться от всего этого мира.
"Зачем сказка так издевается надо мной? Именно сейчас, когда у меня есть своя жизнь! Была своя жизнь..."
Он не поедет в столицу. Он не отдаст Христиану свою свободу, не позволит сказке вновь сделать его орудием мщения, не выйдет из дому, чтобы не подвергаться искушению...
"Я не отдам тебе мою жизнь, Христиан! Скорее, я уничтожу тебя!"
Внезапно до него дошел смысл собственных слов. Нет, он не должен пытаться причинить вред Христиану, каких бы усилий ему это не стоило - чтобы не попасть в ловушку. И он поедет в столицу - иначе всегда будет помнить, как отказался от своей мечты из-за страха.
"Христиан - это совершенно посторонний человек. Он приехал в столицу по своим делам. Тебе до него нет никакого дела".
Он очень надеялся, что повторяя про себя эти слова, сможет хотя бы немного поверить им.
Но кое-чего не предусмотрели ни Христиан, ни Теодор. Потому что здание Академии наук находилось совсем неподалеку от Павильона искусств. А именно - на Дворцовой площади.
Теодор все больше чувствовал, что должен встретиться со своим страхом лицом к лицу.
Когда Христиан появился на площади, Теодор поспешил ему навстречу. Поспешил обычным быстрым шагом, не обращаясь в тень.
- Я очень рад нашей встрече, господин Ученый, - он старался сохранять самообладание, хотя сердце его не колотилось как бешеное лишь по той причине, что Теодор не был человеком.
- Не может быть! - Христиан улыбнулся все той же мальчишеской улыбкой, что и три года назад. - Для меня большая честь увидеться с вами, господин Художник! Поздравляю вас с успехом, и - позвольте пожать вашу руку!
Это должно было произойти. Рано или поздно. Теперь или все - или ничего.
Руки двух мужчин соприкоснулись, и Теодор внезапно понял, что улыбается своему бывшему врагу. Он не чувствовал ни ослепляющей ненависти, ни страха. Только воздух стал еще чище и слаще - таким воздухом может дышать только свободный человек.
- Ну пустите же меня посмотреть! - раздался голосок из сумочки Аннунциаты.
- Милая, - а вот теперь испугаться пришлось уже Христиану, - кто у тебя там?
- А ты только сейчас заметил? - отвечала Аннунциата. - Ну какой же все-таки рассеянный у меня муж! Да ведь эта феечка у меня уже год живет, как привязалась однажды в зоосаде - так и не хочет уходить...
- В зоосаде? Ты имеешь в виду... в нашей самой обычной стране?
- А что я говорила тебе про львов? - в голосе Аннунциаты слышалось торжество. - Как видишь, я была права!
Теодор не мог оторвать взгляда от феечки, которая как ни в чем не бывало выпорхнула из сумки. Так сказки могут жить и за пределами этой страны... Значит, он здесь не пленник!
- Приветствую вас, господин Ученый, господин Художник, - королева Луиза была одета в синее платье, очень простое, но выглядела она в нем великолепно. - Очень рада видеть вас обоих. Сегодня во дворце состоится торжественный бал. Надеюсь, вы не откажетесь почтить меня своим присутствием? И кстати, у меня до сих пор нет кавалера, - она взглянула на Теодора.
Так что - Луиза все еще надеется?
Последний их разговор во сне, казалось, решил все - но все это время Теодор возвращался мыслями к своей невесте, которую не любил и любить не мог. Какой могла быть их жизнь, будь он человеком? И каждый раз ему представлялась картина: уютная комната, в камине трещит огонь. Они с Луизой сидят напротив, его рука лежит у нее на плече... Обычное человеческое счастье.
Луиза была первым человеком, который полюбил его просто так, а не ради должностей и медалей.
Он слишком долго ждал и боялся. Теперь нужно положить этому конец.
Его обручальное кольцо, так ни разу и не надетое, хранилось в его бумажнике. Когда он протянул его Луизе, оказалось, что она держит в руке такое же.
В тишине, которая спустилась на площадь сказочной столицы, Теодор услышал свой голос:
- Луиза, может, начнем все сначала?
Феечка из самой-обычной-страны, сделав круг в воздухе, исчезла в голубом небе.