Дочь Лилит стояла на крыше старого собора. Длинные черные волосы развивались на ветру...
Здесь, в чаще леса, по ночам было прохладно. Она с любовью смотрела на свет серебряной луны, с такой-же любовью как на своего сына.
Теперь она могла назвать его своим сыном.
Он пока не мог смотреть на луну без боли в глазах, как это делала Ева, и приходилось время от времени закрывать его глаза ладонью.
Зрение менялось.
Для лунных вампиров необходимо много подпитки, не только от крови, что обеспечивает существование. Без нее лилит, как и человек без воды проживет мало. Как и человек без еды, может жить несколько дней, так и лилиты могут жить без света луны дающей им силы.
Любое использование своих сил, любая трансформация тела тратит силы. Конечно, лунные демоны встретившие несколько тысячелетий уже умеют накапливать силы про запас.
- ты привыкнешь - пообещала она - привыкнешь. Я научу тебя всему, что умею сама. Когда насытишься светом, спускайся во двор, к своим сестрам. Поиграйте...
Кровавая полоса на шее мальчика уже засохла, рана затянулась.
Он смотрел перед собой на яркий диск стального света, слушая голос женщины рядом с ним. Он боялся эту женщину, но сейчас он не мог ничего с собой поделать. Хотелось бежать, но он просто слушал ее. И не только, еще он слушал себя, свое тело, чувствовал изменения происходящие в нем. Это было пугающе, но в то-же время так необычно, так интересно. Он не знал как поступить, и потому он просто слушал что говорила ему женщина, слушал и делал что она просила.
Ева оставила мальчика одного, на крыше. А сама спустилась по лестнице в дом, нужно было взять крови у очередного бедолаги, что связанный лежал в подвале. Сплести для него мираж и отпустить восвояси. Потом еще приготовить пищу для детей, испечь печенье, ее дети любили печенье
Три ее дочери встретили мать в доме, они были радостны, и крутились вокруг Евы, смеясь.
Эти моменты Ева, ценила как самые счастливые в своей жизни.
Сколько столетий она бы ни пыталась заново зачать ребенка, ничего не выходило. А когда воспитывала человеческих детей... ее сердце разрывалось от боли и отчаяния, смотря как они растут, болеют, умирают.
Это было просто невыносимо, и тогда он встретил ее в Лондоне, и раскрыл глаза, что до этого были слепы и не видели реальность, а лишь блуждали в темноте ее горя и отчаяния.
И она поселилась здесь, в глуши леса, сейчас в XIII веке леса вокруг города было очень много.
В этом соборе не было никого, потому она заняла его, через два дня суда пришел священник, желая помолится.
Она предстала перед ним в образе ангела и велела приводить сюда грешников, на покаяние.
Проблема с добычей крови для нее, и детей была решена...
Впервые она увидела этого странного человека в третьем ряду, во время ее выступления.
От всех его отличал цвет кожи, она была черна, Ева не раз встречала людей с темной кожей за свою жизнь.
Но с настолько черной, как уголь, как бездна. Если бы не глаза, и яркие одежды, она бы и не смогла увидеть его.
Она играла ту, что обратила Еву. Королеву Ливии, свою погибшую хозяйку.
Сидела на троне, в руках кошка. Одомашненная ливийская кошка, с шерсткой пепельного цвета. Гладила по гладкой, теплой шерсти. А после появляется римские солдаты. Они говорят, временами срываясь на крик, и текут слезы из глаз Евы, текут ручьями от воспоминаний о своей хозяйке.
По сценарию, римский солдат любил королеву, и она умерла, убила себя ради любви к нему... какой глупый сюжет.
Но играла Ева со всей душой, хоть пьеса и была нелепа, но в конце слышались аплодисменты. Искренние, а не вынужденные, похвала зрителей, людей...
Тот человек с черной кожей исчез, она решила что он просто привиделся ей...
Плакала она и в гримерке, не рыдала уже навзрыд, как после первых выступлений. Но слезы все равно бежали.
В ее памяти всплыла сцена гибели ее королевы, десятки солдат окружили королеву, называя ее чудовищем, а она отбивалась разрывая их своим измененным телом на куски. Но в конце она погибла. И голова в окровавленном мешке. Что унес римский солдат, навсегда отпечаталась в ее мыслях.
Позже она станет мстить римлянам, всем без разбору, убивать людей лишь за одну принадлежность к Римской империи, и в конце с армией закованных в сталь Катафрактариев уничтожит ее полностью. Но это будет потом.
В тот же миг она была просто напуганной служанкой стремящейся спрятаться за колонной, она ненавидела себя за эту трусость. Но ее хозяйка сама приказала ей бежать, выжить, чтобы линия ее крови не прервалась.
Ее нашел римский воин, напуганную, парализованную от страха. Бросил, на пол разрывая одежду. И она ударила. Сначала ничего не было. Но потом с лица воина отпал кусок кожи оголив скулы черепа.
Он завопил, сжимая рану рукой, достал кинжал и принялся бить Еву. И тогда она осознала, что не должна умирать, и сделать все возможное чтобы выжить, еще один небрежный с виду удар, и поток крови хлынул на нее. Она жадно припала к разорванному горлу, глотая кровь, заживляя свои раны.
Это было ее первое убийство...
Ева очнулась от воспоминаний, встала, вытерла лицо от засыхающих слез.
И вышла на улицу.
Она сидела в корчме, здесь было дешевое пиво, и не сильно разбавленное. И мясо хорошо прожаренное, покрытое золотистой коркой запеченной кожицы. Кровь она пила ночами, как люди пьют дорогое и качественное вино. Бокал, сидя на кресле, у камина. Демоны луны не часто испытывают дикий и неудержимый голод. Если просто пить по чуть-чуть постоянно, то жизнь становится такой комфортной и беззаботной. Она уже забыла, когда пила кровь человека, находясь рядом с ним, когда сама охотилась за кровью. Запечатанные бутылки ей присылали, и она подозревала, что это кто-то из ее поклонников, кто-то из вампиров. И от подарков не отказывалась, и присылали их часто. Раз в неделю, новая посылка...
Еда человеческая не насыщала, но радовала своим вкусом. Потому она заказала себе жареного мяса, и кружку пива.
Да и могут возникнуть подозрения, почему никто не видит ее с человеческой пищей, могут возникнуть сплетни, домыслы.
Была и еще одна причина, в этой корчме было очень много зрителей ее пьес. Театр находился всего в квартале от этого места.
Уже покончив с трапезой, она увидела как тот черный человек вошел в корчму. Было странно, но никто не смотрел на него, не выказывал удивления. На него вообще никто не обратил внимания.
Он подошел к Еве, сел за стол. На короткий миг его вид изменился, вместо обычной одежды которую носили горожане, он оказался совершенно гол, если не считать шкуры леопарда в которую он был облачен. И тогда Ева вспомнила, где видела его раньше, это он был во дворце, он привел полуживую и смертельно голодную Еву во дворец, и просил королеву заботится о ней.
Она встала и поклонилась ему. В ее взгляде читалось уважение и безграничная преданность этому... человеку? Как бы странно это не выглядело, но перед ней сидел человек, ее ровесник, а возможно и много старше.
- Сорок лет по меркам человека, ни морщины, ни каких признаков старости - удивленно думала Ева.
- Довольно. Сядь - сказал жрец и голос его был тих и спокоен как шепот листвы во время ветра.
Она села за стол.
- Мы можем говорить открыто. Окружающие люди, нас не видят, и не слышат. Они не будут беспокоить нас. Я Ур Сену, жрец-врачеватель из Саиса. Ныне я покинул Египет, свою родину и странствую по свету. И я видел тебя, и я вижу твои страдания.
Она опустила глаза.
- Ты пытаешься стать матерью, но не сможешь этого. Никогда.
- Почему? - спросила Ева, и хоть голос ее был спокоен, он был яростнее боевого клича.
- боги не позволят тебе, за твое преступление.
Она не понимала.
- При осаде Рима, ты подожгла храм Геры. В подвале храма прятались женщины и дети. Ты ведь была уже беременна до этого, до осады.
- Да. Но ребенок умер не родившись. но откуда вы знаете это???
- Я молил богов, чтобы они даровали тебе ребенка. Но ты была ненасытна в своей мести. И лишь уничтожив всех врагов ты стала искать то что потеряла, то что было по настоящему ценным даром.
Слезы побежали по ее щекам, ком подкатил к горлу.
- полно слез - сказал Ур Сену и слезы прекратили литься из глаз девушки. - ты хочешь иметь детей, воспитывать и заботится о них.
- да.
- тогда выйди на улицу, и ты поймешь. То что пыталась долго скрывать и не признавать.
Она поклонилась и встала из-за стола.
- Больше "вино" я присылать не буду. С этих пор ты должна, обо всем позаботится сама.
Она удивленно посмотрела на него. Потом кивнула.
И вышла.
- Прощай, моя марионетка... Моя глупая, марионетка. - сказал он когда девушка вышла.
Жрец был удовлетворен, он видел как тьма вновь поселилась в душе этой уже забывшей о жестокости девушки. Его магия околдовала Еву, и сейчас она была полностью во власти своих пороков, кровь что он присылал ей, была проклята. Не ведая того, она постепенно становилась все менее подконтрольна, оставалось лишь подтолкнуть в нужном направлении...
Ур Сен пристально следил за всеми своими учениками и воспитанниками, зная их слабости, на что можно давить чтобы они действовали в его интересах. Основная слабость Евы, невозможность иметь своих детей...
Ур Сена преследовали и уже давно, куда бы он не сбежал за ним следовали, дети Сората - солнечные вампиры. Но у его преследователей был серьезный недостаток, они не позволяли умирать людям, особенно детям. И пока его глупая марионетка будет играть роль матери, просто новую роль в новой пьесе своей жизни, он сможет сбежать, спрятаться пока не придет время править этим жалким миром смертных.
В сотне метров от входа в корчму был балаган.
Веселье, смех, игрушки, родители, актеры и дети...
Много детей!
Ева увидела просто десятки мальчишек и девчонок, едва покинула корчму.
Вот то что не допускала Ева в своей жизни ранее, обращение в демонов луны человеческих детей.
Ее парализовала, одна только мысль, как слепа она была ранее, как слепа и глупа, что так долго не могла до этого догадаться. Вернее стремилась даже не задумываться об этом...
- Почти две тысячи лет, глупый, старый вампир. - печально сказала она.
Неделю она все обдумывала, сплетая в своем сознании подходящий мираж, яркую приманку, дети ведь любят все цветное и яркое.
Первую девочку она взяла в приюте, вторую и третью нашла как-то ночью, голодными. Их старая мать молила позаботится о них, желая им лучшей жизни, Ева не могла отказать ей.
Через месяц дети стали пропадать. На улицах Лондона, будто из ниоткуда возникала кроваво-красная карета, запряженная черной лошадью.
Женщина, невероятно красивая, стройная черноволосая женщина, и трое девочек. На вид по десять-двенадцать лет каждая.
Шум, крики, смех.
Игрушки и сладости.
После кто-то из детей пропадал, но никто не думал что женщина с тремя дочерьми, ответственна за это.
Потом карету считали окрашенным красным чтобы кровь была не видна, а черный конь стал предвестником смерти. Как обычно люди придумывали, у них очень богатая фантазия.
После за каретой гнались, но она исчезала прямо посреди улицы.
Мираж Евы был сделан на славу, и карета казалась настоящей, она тратила всю свою силу на этот мираж, и если бы кто-то напал на нее, то убил бы не получив достойного отпора...
Она вовсе не обиделась, когда ее прозвали Ламией, наоборот это казалось ей знамением, что Еву и ее мертвую хозяйку теперь зовут одинаково.
Хотя правда все-же была в этих россказнях.
Кровь действительно часто проливалась в карете.
Ее маленькие дочки и сыновья, дети такие нетерпеливые и неаккуратные...