Лазарева Евгения Михайловна : другие произведения.

Тишина, глава 15

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ветер чужих пространств толкнул потайную дверь

 []
  Глава 15
  ------------------------------------
  - Трым-дырым-дырым-тым, трым-дырым-дырым. Тым-дырым-дырым-тым, трым-дырым-дырым, - мое немузыкальное тарахтение далеко разносится по коридору, возвращаясь неожиданным эхом. - Трым-дырым-дырым-тым, трым-тым-тым-тым-тым.
  
  Иду, размахивая блокнотом с прицепленной к обложке ручкой. Совершаю им разнообразные движения - в такт с производимыми звуками. И время от времени даже приплясываю.
  
  И все это я делаю, чтобы хоть немного развеять себя. Привести, так сказать, в чувство.
  
  А то ведь то того дошло, что несколько дней не мог заставить себя выйти из комнаты. Сидел и сидел. Как пень. Спал. Ел. В окно вот пялился.
  
  Картинки еще рисовал. Чем дальше, тем лучше да лучше. В конце уже просто диву давался, наблюдая за движением собственной же руки.
  
  Но чтобы выйти - нет. Как сам напророчил, так оно и получилось. Сначала-то просто неохота было. А вот затее-е-ем... Ладно, чего уж там - потом-то уж было откровенно страшно.
  
  До того дошло, что и спал при свете. Как маленький. Словно пришлепнуло, пришибло осознание безмерного моего одиночества среди бесконечного бездушного и холодного пространства.
  
  Слабая мельчайшая искорка теплого живого биения в огроменном равнодушном морозильнике. До сих пор мурашки по коже, как представлю.
  
  А вот сейчас - ничего. Ничего так себе. Вполне. Жить можно. Отступило беспокойство, и не страх даже, а какая-то испуганность, что ли. И не может не радовать, что за все это время - ни единого голоса в голове. С голосами-то, наверное, вообще взорвался бы. И не фигурально выражаясь, а самым натуральным образом - мозги вскипели бы и выплеснулись наружу.
  
  Ведь в коридорах-то хотя бы бежать можно. И это в определенном смысле облегчает ситуацию, так как движение ослабляет напор чужеродного воздействия - прямо как дырка в шланге с водой. Но вот когда ты и выйти боишься, и голоса тебя доводят - то в конурке просто швах.
  
  Вот интересно, насколько давно меня не тянет напиться. Казалось бы - идеальный способ отключиться. Для этого-то ведь и надирался по большей-то мере. А вот ведь теперь и не тянет совсем. Как подумаю - даже тошно становится. Интересно, это защитная реакция организма или то самое не понять какое воздействие извне? Ну, что не дает окочуриться благополучным образом.
  
  - Тырым-дырым, тым-тым-тым. Тырым-дырым.
  
  Надо же, как последнюю-то картинку нарисовал - прямо любо-дорого. Портрет чей-то. Мужской. Ха-ха - серьезный такой малый. И глядит исподлобья. Интересно, кто такой?
  
  И вот когда на него смотришь, то и не замечаешь, что весь он клетчатый - ну, из-за блокнота. И что штрихи мои прямо как сено - вроде, художники, ну, настоящие, так не рисуют.
  
  Ну а на самом деле - бог их знает, какие они - настоящие-то. Я-то ведь не настоящий. Так, самоучка от нечего делать.
  
  Хотя можно было бы и бумагу, наверное, самую настоящую заказать. И краски. И кисточки. Но я ж не для того, чтобы чего-то достичь - нет ведь. А просто было желание, вот и чиркал то ручкой, то карандашами.
  
  Ладно, хоть чудищ никаких не наплодил. Так-то бы - почему нет? Раз боялся всякого. Говорят же, что как раз в рисунки и в тексты можно замечательно втискивать собственные страхи. Типа выпишешь, увидишь воочию - они и сгинут, растворятся. Якобы они страшны, только пока не названы и не вытащены на передний план.
  
  Только я вот всему этому как-то не верю. Думаю - брехня. Если тебе действительно страшно чего-то, то когда ты с этим столкнешься, так сказать, лицом к лицу - то ужаснешься уже стопроцентно. Вот как я думаю.
  
  - Привет, бездельник, - говорю я, входя в столовую - еще один способ, так сказать, психотерапии - поболтать с этой балаболкой.
  - Добрый день, сударь, - немедленно отзывается комбайн. - Рад видеть вас в нашем заведении.
  - Вот и замечательно, - сообщаю, осматриваясь.
  
  Все тут на прежнем месте. Все как всегда. Яркий, но не слепящий свет. Чистые столики. Уютные диванчики и кресла. В дальнем конце - бар. Ну и, конечно же - по-прежнему ни души.
  
  - Что пожелаете? - умильно воркочет комбайн. - Может, наше фирменное блю...
  - Да, да, да, - соглашаюсь я. - Давай сегодня исключительно фирменные блюда. Хочется попробовать всего и сразу. Отпраздновать освобождение, ха-ха.
  - Вы были больны?
  - Нет, - вздергиваю я брови. - С чего ты взял?
  - Освобождение. Вы сказали - освобождение.
  - Ну да. Так и есть, - усаживаюсь за уже ставший излюбленным столик. - Несколько дней проторчал у себя в комнате.
  - Я понял, что у вас был постельный режим, - предупредительно отмечает комбайн. - Соответственно, вы были больны.
  - Ха-ха, - откидываюсь на спинку кресла и кладу ногу на ногу. - Хорошая логика, спору нет.
  - Смею заметить, - продолжает эта дубина. - Логика не бывает хорошей или не хорошей. Правильной или неправильной. Просто, эм-м, она либо есть, либо ее нет.
  - Ха-ха. Ой, не могу - ха-ха.
  
  Передо мной появляется небольшая тарелка - вроде пиалы, вся наполненная ядовито зелеными и ядовито розовыми какими-то макаронинами, что ли. С этими, с выростами. Сверху обильно сдобренными буро-желтой смесью. Запах у этой чуды-юды тоже такой... Странный, я бы сказал.
  
  С недоумением поднимаю глаза к потолку, но ничего спросить не успеваю.
  
  - Груфанки под ченчуккским соусом, - торжественно возвещает автомат.
  
  Да-а, и откуда он только все это выкапывает? Ведь даже пробовать - и то страшно. Что же за существа-то все-таки построили этот корабль и перемещались на нем сквозь космос? Для них, я так понимаю, все это не понять что было в порядке вещей. Ведь так?
  
  - А их... Эти... Ну, чукчанки эти, э-э, нормально можно есть? - на всякий случай интересуюсь я.
  - Груфанки, - поправляет он, и в голосе его слышится достоинство. - Груфанки под ченчуккским соусом - изысканный деликатес. Сегодня - наше фирменное блюдо.
  
  Ну ладно. Гручанки, так гручанки. Раньше не травился, наверное, не отравлюсь и сейчас.
  
  Наматываю на вилку этих макаронин и с некоторой опаской отправляю в рот. И тут же замираю - господи, вкус просто потрясающий! Даже не знаю, с чем сравнить. Не сравнивается, черт побери, вообще ни с чем.
  
  Да, что ни говори, а в столовую эту имеет смысл ходить хотя бы время от времени. Спору нет, просто поесть можно где угодно. Но в этих "где угодно" я могу заказать только то, что хорошо знаю. А что я знаю хорошо, кроме котлет и жареной картошки-то? А? Вот то-то же. Этакого мне ни за что самому не заказать - элементарно не выйдет.
  
  - Вкуснотища-а, - комментирую я с набитым ртом. - Откуда эти гречанки берутся?
  - Не понял. Какие гречанки?
  - Ну, вот эти... Ну, которые я ем. Или чукчанки?
  - Груфанки? - недоуменно спрашивает он.
  - А, ну да. Груфанки.
  - Синтезируются, естественно. В моем синтезаторе, модель ПФ...
  - Стой, стой, - поднимаю я ладонь. - Подожди.
  - Жду.
  - Ой. Ха-ха. Какой же ты смешной. Ха-ха. Совсем отвык от тебя.
  - Мы рады, что вы предпочитаете именно наше заведение. Я даже, собственно говоря, польщен.
  - А что? Есть и другие?
  - М-м, - он мнется, словно роется в своей памяти. - Нет информации, извините.
  - Ну понятно - ха-ха! Какая уж тут информация - если груфанки, ха-ха.
  - Не понял.
  - Да без разницы. Пофиг. Проехали, ха-ха. Шучу я.
  - А-а, - тянет автомат. - Ах-ха-ха, - тоже смеется, но как-то натужно. - Шутка - хорошее дело.
  - Точно! - подтверждаю я. - Так что там насчет того, откуда вот это, - тыкаю я вилкой в свою пиалу, так как название снова выпало у меня из головы. - Откуда это вот берется.
  - Из синтезатора, - терпеливо повторяет тот.
  - Ну ладно, это понятно. Не повезете же вы для миллиардов пассажиров запасы еды. Ха - ни одно транспортное средство такого не выдержит, - засасываю последнюю макаронину и с сожалением отмечаю, что она - последняя. - Я-то другое имел в виду...
  - Что именно? - уточняет собеседник.
  - Ты лучше скажи, где родина этих самых штук? Ну, где они изначально произрастали. Или, не знаю, бегали, ха-ха.
  
  Он молчит. И за время его молчания передо мной появляется тарелка с супом. Темно-коричневого цвета. С пряным густым запахом.
  
  - Сожалею, - наконец отвечает он. - Нет информации. Торакский суп вот, пожалуйста.
  
  На все-то у него один ответ - нет информации, и все. Хоть тресни. Зачерпываю полную ложку темного месива и уже без колебаний отправляю в рот.
  
  И чуть не выплевываю обратно - все полыхает огнем, словно в меня засунули целую головку жгучего перца. Но через секунду это ощущение исчезает, уступая дорогу совершенно иному - потрясающей вкуснотищи. Острой, пикантной и совершенно не поддающейся описанию.
  
  Некоторое время я просто и слаженно работаю ложкой. Однако когда супа остается только на дне, решаю остановиться и тем самым продлить удовольствие.
  
  - Слушай, - говорю я автомату.
  - Да, - немедленно отзывается тот. - Я весь внимание.
  - Кроме меня сегодня кто-нибудь заходил?
  - На текущий момент, - монотонно заводит тот. - Вы являетесь единственным нашим посетителем, - пауза. - За предыдущие моменты данных нет.
  - А вот скажи, пожалуйста, - я вылизываю ложку и подумываю, а не вылизать ли и чашку.
  - Пожалуйста, - с готовностью говорит комбайн.
  - Ой, ха-ха, умора. Вот ведь знаю тебя, а все время впросак попадаю.
  - Хм-м, - мнется он. - А что это такое - "просак"? У меня нет информации.
  - Забудь, - машу я рукой. - Неважно.
  - Хорошо, я сейчас запишу. "Просак" - значит "неважно".
  - Господи, - хохочу я в голос. - Перестань! У меня от тебя заворот кишок будет.
  - Не понимаю, - виновато бубнит автомат. - Нет информации.
  
  Уф... Зря я так долго не приходил сюда. С ним явно веселее, чем в одиночку. И посмеяться и поболтать можно. От души. Это тебе не голоса. Которые стремятся извести. Вынести мозг. Этот-то не преследует никакой цели - кроме как накормить, напоить. Как у него зацепится шестеренка за шестеренку - ну, или рычаг за рычаг, так он тебе и ответит. Без всякой задней мысли.
  
  - А вот скажи, дружок...
  - Дружок, - повторяет он.
  - Да погоди! - и останавливаюсь, уже по привычке ожидая какого-нибудь дурацкого ответа. Однако собеседник на сей раз безмолвствует. - Ну, так вот, - продолжаю я. - Что обычно предпочитают твои посетители? Ведется же у тебя какая-нибудь статистика.
  - Конечно, - солидно подтверждает комбайн. - Чаще всего, по моим данным, заказывают чарукку макалинскую, приготов...
  - Постой, постой! - поднимаю ладони вверх.
  
  Все эти его абракадабрские названия ни о чем мне не говорят. Да они и не нужны. Не к этому я спрашиваю-то.
  
  - Ты лучше скажи, чаще всего заказывают свои блюда - ну, на заказ, чтоб приготовили? Или же предпочитают фирменные?
  - Секунду. Мне надо произвести подсчеты. Статистика в указанном разрезе пока не велась.
  - Да я не тороплю, - милостиво разрешаю и снова покатываюсь со смеху от этой своей милостивости. - Мне просто интересно.
  
  Если они заказывают свое, то можно с определенной долей уверенности сказать, что существа, посещающие это заведение, имеют отличный от моего метаболизм. Пусть и не кардинально отличный, но все-таки.
  
  Ведь я-то все эти его чукчанки-хручанки нормально поедаю. "На раз", так сказать. А вот тот, кто так или иначе нормально усвоить такую пищу не в состоянии, будет заказывать нечто свое. И если это именно так, то получится, что гостей на этом чудо корабле-мавзолее все же больше, чем хозяев. Ну, наверное.
  
  - Подавляющее большинство заказов было оформлено на фирменные блюда, - с расстановкой объявляет комбайн. - Наше заведение - лучшее в этом секторе.
  
  Ого!
  
  - В каком таком секторе? - немедленно ухватываюсь я. - В секторе чего?
  - В секторе космического крейсера, модель...
  - Ой, стой, стой! Всё, хватит.
  
  Он послушно замолкает. Ладно.
  
  Что из этого следует? Да, в общем-то, ничего. Ну, заказывали у него всё фирменные блюда, ну и что? Это доказывает только то, что метаболизм у большинства посетителей сродни моему... Так! А что, если эту богом забытую дыру никто, кроме меня, и не посещал?? Ну, в обозримое время - не вечно же автомат хранит статистические данные. Может, уже лет сто ни одна живая душа сюда и не наведывалась?
  
  - Послушай, уважаемый...
  - Да. Можно подавать второе? Или сразу десерт?
  - Нет, я не к тому. А вот скажи-ка ты мне лучше, э-э, на основе какого количества посещений ты озвучил мне информацию?
  - Мною были обработаны три миллиарда восемьсот сорок шесть милли...
  - А, понятно, понятно. Спасибо, можешь не продолжать.
  
  Ух ты, прямо дух захватывает, как подумаешь - три с лишком миллиардов посетителей... С ума сойти. Явно не я один сюда ходил. И это означает, что некогда тут была куча народу. Была, была, да делась куда-то. Вот только куда?
  
  Снова смотрю в потолок. Потом окидываю взором пустой зал. И снова на меня накатывают мысли о том, чем же бы заняться.
  
  Раскрываю блокнот. На той странице, где портрет. И долго разглядываю незнакомое лицо - однозначно не мое. Но чье же? Почему именно оно вышло из-под моей неумелой руки?
  
  Может, вокруг действительно ад? И я отбываю наказание за то, что убил этого человека? Или, может, не убил, но все равно сделал ему что-то такое, что просто так не откинешь в сторону?
  
  Опять оглядываю помещение. Сверкающее хромом сочленений такой и сякой мебели.
  
  Какой, к черту, ад? Поверить в него может только тот, кто предпочитает идею о божественном сотворении мира. Но я-то ведь не таков! Ведь в моей-то голове ну никак не укладывается, что кто-то мог создать настолько бестолковый и уродский мир, как наш. Не может такого быть, и точка! Иначе... Ну, иначе придется перекинуть мостик к вытекающему отсюда выводу - что творец и сам-то урод не меньше нашего. А это... Ну, это было бы уже вообще.
  
  Рисунок... Ну, рисунок. Нарисовался просто так. Хотя так и тянет сказать, что портрет чей-то. А - ну - не абстрактный. С другой стороны - кто знает, что водило моим карандашом. Может, пробивающаяся память обо мне же самом. Ведь это тело - ненастоящее какое-то, словно данное мне во временное пользование. До срока. А на самом деле, я именно таков, как на рисунке - с короткими темными волосами, чуть вздернутым носом и ямочкой на щеке.
  
  Щупаю свою щеку - на всякий случай. Нет, она абсолютно гладкая и ни при какой мимике не впадает в отсутствие идеальности.
  
  А еще глаза. Странные такие... Может, потому, что рисовать не умею? Лицо худое. Впрочем, и нынешнее - тоже худое. Ну, вроде бы. Ну, на ощупь. Рот, мне кажется, теперешний меньше. Ну, и губы на рисунке тонкие, не то, что теперь.
  
  На всякий случай касаюсь пальцами лица - опять проверяю. Вроде да. Но это - если считать, что нарисованный - тоже я, только настоящий.
  
  - Может быть, десерт? - раздается голос автомата, и я от неожиданности вздрагиваю.
  
  Вот ведь приспичило ему спрашивать. Да еще так внезапно.
  
  - Нет, спасибо. Не надо.
  - Всегда к вашим услугам.
  - Конечно, конечно, - подтверждаю я и вновь откидываюсь на спинку кресла.
  
  Сижу тут, сижу. Давно ведь сижу, а у того явно программа, заставляющая его через определенные промежутки времени предлагать разные блюда. Ладно.
  
  По-дурацки ведь сижу. Как болван и бездельник. Но с другой-то стороны - а что мне еще-то делать, как не сидеть? Ни развлечений, ни дел - никаких. Можно, конечно, возобновить исследования коридоров. Можно прогуляться по своему. Только какая от этого польза? Какая разница, сижу ли я, хожу ли или еще что-то делаю?
  
  До чего бессмысленное существование, просто ужас. Как таракан какой-то, ей богу. Но таракан хотя бы в розетку может залезть, а мне и повеситься не дают.
  
  Словно все это время - безбрежное, бесконечное, в которое я так полно погружен, предоставлено мне для того, чтобы я размышлял. Думал. Ведь ничего иного мне не остается. Верно? Не в футбол же с самим собой гонять, в конце-то концов. Хотя за все это время и в футбол бы надоело до чертиков.
  
  Это как в лабиринте, где все ответвления, кроме какого-то одного, ведут в тупики. Так и здесь - закрыты все пути, и помимо того как копаться в собственных мыслях - заниматься абсолютно нечем.
  
  Хорошо. Ну пусть. Пусть я здесь, чтобы думать. Но о чем?? Может, чтобы что-то понять, тогда что? Воспоминаний у меня никаких. Соответственно, и никаких оценок собственным поступкам вынести я не в состоянии - потому что не помню их.
  
  Так для чего же тогда я здесь?
  
  Блин, дурацкий этот вопрос когда-нибудь сведет меня с ума, честное слово. Поднимаю глаза к потолку.
  
  - Слушай, приятель, - говорю я. - А ты не знаешь, зачем я здесь?
  - Конечно, знаю.
  
  Ага! Я тут же подбираюсь и сцепляю пальцы в замок.
  
  - Ну так и для чего?
  - Вы здесь, конечно же, для того, чтобы вкусно и питательно поесть.
  
  Тьфу! А чего еще можно было от него ждать-то?
  
  - Ну, а еще для чего?
  - Еще для того, чтобы хорошо провести время. С друзьями, - добавляет он после паузы.
  - С какими еще друзьями?
  - Со своими.
  
  Ой, ну нет, с ним просто опупеть можно.
  
  - Ну и где они, эти самые друзья? Ты видишь кого-нибудь?
  - Нет, не вижу. На текущий момент вы один. Вероятно, друзья подойдут позже.
  
  Точно. Стройными рядами по трое в ряд.
  
  - Ну, а как они выглядят, ты можешь сказать?
  - Кто?
  - Ну, эти... Мои друзья.
  - Как ваши друзья, конечно. Как же еще?
  
  Замечательно. Просто удивительно познавательный разговор. Прямо как в светской гостиной. Чтоб вас всех!
  
  - Ну, а какая у них внешность? - делаю я еще одну попытку.
  - Думаю, обыкновенная.
  
  Ага. Он и думать умеет, оказывается - здорово.
  
  - Что значит "обыкновенная"?
  - Наверное, как у вас.
  - С чего ты взял? Ты их видел? - я подаюсь вперед и задираю голову.
  - В зале, кроме вас, никого нет, - с занудством поясняет он то, что я и сам отлично знаю.
  - Ну.
  - Значит, видеть их я не могу. Я вижу только вас.
  - Тогда с чего ты взял, что они похожи на меня?! - я отчетливо слышу в собственном голосе запальчивость и от этого раздражаюсь еще больше.
  - Это просто логический вывод, не более того. Если вы выглядите именно вот так, то и ваши друзья должны иметь внешность, аналогичную вашей, - менторские нотки в его тоне усиливаются с каждым произносимым словом.
  
  Господи! Он меня в могилу сведет. Ну его к черту!
  
  Решительно засовываю блокнот в карман свитера и встаю. Все, утомил меня этот кухонный комбайн на сегодня. А также дурацкие его комментарии.
  
  - Всего хорошего, - напутствует он. - Всенепременно ждем вас на ужин.
  - Ага, - хмыкаю через плечо. - Всенепременно буду.
  - Надеемся на скорую встречу.
  
  И даже как будто чмокает. Вроде поцелуя, что ли? Оборачиваюсь у порога и с подозрением всматриваюсь в однотонный гладкий потолок.
  
  Там ничего не проявляется. Голосовых сигналов, впрочем, тоже не поступает. Ладно.
  
  Подтягиваю брюки, зачем-то строю брюзгливую гримасу - интересно, зачем? - и выхожу.
  
  В коридоре, конечно же, пусто. Как всегда. Как всегда пусто и как всегда никого. Кроме меня, естественно.
  
  Пялюсь в одну сторону. Потом в другую. От пристального вглядывания ничего в этой унылой кишке не меняется - не волшебник я, увы, нет. Блин, до чего же тоскливое место, а! Как в катакомбах, честное слово. Где газом вытравили всех. Вытравили, убрали трупы. Но вот ауру смерти и запустения развеять забыли.
  
  Некоторое время стою, качаясь с пяток на носки. И раздумываю, чем бы мне заняться-то, прости господи.
  
  Нет, все-таки плохо, что совершенно перестало тянуть к выпивке. Ну вот совершенно! Как отрезало. Даже вспоминать противно. Но вот вспоминай, не вспоминай, однако сбросить со счетов то, что выпивка эта самая великолепно помогала убивать время - нельзя. Отлично убивала. Замечательно. Бац так - и часов пять, а то и шесть - точно мимо. Да и сам процесс был вовсе неплох.
  
  - Гхм. Гхххм! Чисто теоретически, конечно. Абстрактно! - быстро додумываю я, давясь подступающей тошнотой.
  
  Ф-фу... Даже испарина выступила. Надо же.
  
  И далось им это тело! Вернее, его здоровье. Если им ничего не стоит пересаживать сознание из оболочки в оболочку, то какая была бы разница-то? Испортилось это тело, засунули в другое. И так далее до бесконечности.
  
  Выходит, не все равно им? Блин! Да кому "им"-то??
  
  Поворачиваюсь и медленно иду в сторону лифта. Идти - вот так, пешком - довольно долго. Но времени-то мне ведь не занимать. Верно?
  
  Засовываю руки в карманы брюк. Сутулюсь. Опускаю голову.
  
  Иду себе и иду - с мерным постоянством проплывают запертые двери личных комнат неизвестных мне людей. Где ни один отпечаток ладони не соответствует, не подходит к моей. Смотрю себе под ноги.
  
  Интересно, вот если все так идти и идти - упорно, настойчиво, месяц за месяцем, дойду ли я в конце концов хоть до какого-нибудь тупика? Не может же этот громадный корабль по-настоящему быть бесконечным. Такого не может быть точно.
  
  Может быть другое - что все эти коридоры опоясывают некую ось. Ну, что они замкнутые. Круговые. Да. Но об этом, кажется, я уже думал. Причем не раз.
  
  Какая скука, господи. Одно и то же, одно и то же. Всегда. Везде. И тишина - ни шороха, ни скрипа. И ведь совсем недавно я ее - эту тишь - от всей души благословлял. Впрочем, правильно делал. Уж лучше абсолютное безмолвие, чем та бешеная бесовская какофония, что так усердно раздирала мне мозги.
  
  И потолок все тот же. Без рисунков. Без рельефов. Только чуть светлее стен. И свет - рассеянный, постоянный. Непонятно, откуда льющийся.
  
  Оглядываюсь - все тот же бесконечный, уходящий вдаль тоннель. Без каких-либо опознавательных знаков или отметин.
  
  Откидываю назад волосы. Еще раз убеждаюсь, что с момента пробуждения здесь они не выросли ни на сантиметр. И кожа. По-прежнему гладкая, нежная. Как у девушки. Странно.
  
  По-моему, я никогда не любил длинные волосы. По крайней мере, сейчас они мне мешают, я с удовольствием отстриг бы их. Конечно, конечно - они послушные и ложатся так, как я их кладу. Но такая длина мне явно непривычна. А привычна и комфортна та, что на рисунке. Ведь точно?
  
  Ногти вот тоже не растут - странно. Вообще, странное какое-то тело, вот честное слово. Слушается идеально, не спорю. Но словно бы и не мое.
  
  Однако сколько ни ройся в памяти, ничего нового в ней не появляется. Ни-че-го. Девственная просто пустота.
  
  Иду и иду. Иду.
  
  Двери. Стены. Пол вон. И как мне все это изменить - непонятно.
  
  Хотел ли бы я оказаться сейчас в гуще людей? Вот честно если. А? Вот если честно, не кривить, не увиливать.
  
  Не знаю. Не могу сказать. Ведь если задуматься, то что хорошего-то в их обществе? Опять мерзнуть, хотеть есть. Опять зарабатывать деньги - просто чтобы выжить. Испытывать боль. И постоянно, ежесекундно ожидать подлости, дряни. От окружающих. Даже не из-за выгоды, не из-за денег. А просто так. По склонности, так сказать, человеческой натуры.
  
  До чего же уродливое создание - человек. Это вот если задуматься. По-настоящему так задуматься.
  
  За зло - отомстить. За добро - отомстить вдвойне. Просто так - тоже отомстить. Чуть кто отвернулся - украсть. Искренность и откровенность - использовать. Чистоту - утопить в дерьме. Невинность - оклеветать. Любовь - превратить в скотство. А еще - изворачиваться и лезть. Изворачиваться и лезть. И лгать, лгать, лгать.
  
  Ужас! Нет, не хочу. Ни за что не хочу возвращаться. Ни за что. Вот хоть убейте, не желаю! Пусть лучше здесь. Пусть так. Но лучше здесь и так, чем там. С ними.
  
  Эх-х... Часа два уже, наверное, иду. До чего еще за это время додумаюсь? До чего докачусь?
  
  Пальцы у меня - длинные. Но видно, что сильные. Да я и сам это знаю - успел убедиться. Может, я музыкант?
  
  Ну, там был. Пианист, может, какой-нибудь. Нет?
  
  - Тра-ра-ра. Тра-ра-ра. Тра-та-ра-ра. Тратата.
  
  Нет, пою как-то фальшиво. Без слуха пою. Как обычный человек. Хотя - ну ведь слышу же, что фальшиво. Значит, музыкальный слух есть? Если бы не было, так и не услышал бы, наверное. Казалось бы, что нормально все. В порядке.
  
  Если абстрактно так смотреть - ну, отстраненно, то руки у меня красивые. Приятно так на них посмотреть. Все же интересно - честное слово, интересно, какое все-таки у меня лицо? Какой я?
  
  Может, урод страшный, ха-ха.
  
  Опускаюсь на пол. Приваливаюсь спиной к стене и подгибаю ноги - для равновесия. Не физического, а душевного. Мне так спокойнее - ведь если сидишь именно так, то можно вскочить мгновенно. Ну, в случае опасности - мало ли что. Может, опять те шары на лентах появятся. Или еще кто пострашнее.
  
  Немного посижу, отдохну. И пойду дальше. Лифт уже должен быть где-то совсем недалеко. А там выберу какой-нибудь другой этаж, не тот, где бывал раньше.
  
  Нет, все-таки непонятно, зачем меня сюда засунули. За каким чертом? Ведь для чего-то же это было сделано? А еще хотелось бы знать, сколько мне тут еще торчать. Вот неужели же до скончания веков? Пока не помру? А если не окочурюсь никогда вовсе? И все это - просто ад? Ну, где я наказание чертово отбываю.
  
  Ну, ладно. Ну, пусть. Но какое, блин, наказание-то? Вернее, за что? И разве можно отбывать его за то, чего в упор не помнишь? Ерунда какая-то, ей богу.
  
  Ладно. Хорошо. Ну вот, допустим, выпустят меня отсюда. И куда выпустят-то? Обратно на Землю, что ли? Так на Землю-то я больше не хочу ни за что. Ведь снова жить среди людей - так лучше уж сразу удавиться. Что угодно - лучше, чем это. Или я передергиваю?
  
  Может ли быть общество хуже людского? Могут ли быть твари уродливее людей? Вот черт! Наверное, ведь могут. И условия могут быть совсем непереносимые, чего уж там. Например - ну не знаю - зловонные бескрайние болота или - наоборот - каменная раскаленная пустыня.
  
  Ладно. Что уж я так сразу про плохое-то? Лучше подумать, где лучше. Ага. Ведь могут же быть миры с прекрасными и совершенными существами? Пусть и не на сто процентов совершенными, но совершеннее человека.
  
  Хм-м... Могут! Кто сказал, что нет? Ха-ха, я говорю - да!
  
  Ой, ну вот сейчас - только не надо выделываться. Все равно ведь не перед кем. Не перед собой же, в конце-то концов?
  
  Ну. Ну да, здорово было бы жить в таком-то мире. Просто замечательно, я бы сказал. Может, и для меня бы дело какое-никакое нашлось бы. Чтобы не стыдно было, ну, за себя.
  
  Ага. Ладно. Вот только... Только, а на кой черт я им там сдался-то, а??
  
  Ф-фу... До чего трудно самому себе правду говорить. В лицо-то. Да?
  
  Да! Вот я такой - недоделанный, нисколько - к черту - не совершенный, ну и не нужен я тем существам ну ни капельки ведь. Ну, только если в качестве забавного животного.
  
  Вот ведь тоска. И здесь торчать невмоготу, и обратно не хочу ни за какие коврижки. Да и не сумею я там теперь, наверное. А в иное место - не дорос. И главное, не дорасту. В силу человеческих ограничений. Накладываемым телом, человеческой природой. Ну и всяким прочим. Неважно.
  
  - А что - важно?
  
  Так!
  
  Оглядываюсь по сторонам - конечно же, никого. Тьфу, блин. Опять, что ли, началось?
  
  - Что началось? Что?
  
  Э-э, лучше не реагировать. Встать себе потихоньку и пойти. До лифта должно быть рукой подать.
  
  - А почему не реагировать?
  
  Трам-парам-пам-пам-пам. Трам-парам-пам-пам. Главное, забить голову всякой мурой, а ноги сами собой понесут почти бегом.
  
  - Почему?! - в голосе появляется звенящая требовательность. - Нет, почему?
  - Что "почему"?
  
  О, черт! Само с языка сорвалось, что тебя!
  
  - Почему не реагировать?
  
  Ну все, вон там - лифт. Сейчас заскочу, и на тот этаж, где здоровое окно. Там отстать должны.
  
  - Отстать? Почему отстать?
  - Да отстань ты!
  
  Отмахиваюсь от невидимого собеседника. И вдруг с ужасом ощущаю, что меня дергают за руку. Не сильно, но так. Прикасаются.
  
  - Господи! Что нужно-то? - разворачиваюсь я, хотя разворачиваться вовсе не собирался. - Неужели нельзя отстать? Что вам, ну вот конкретно тебе, нужно от меня? Что??
  - Виу, виу, - встревает кто-то еще. - Виу вям. Вям. Вям. Виу.
  - Насобранные полидександы непременно должны быть изокачены в непромятом ратомаконе...
  - Конечно, нельзя исключить и томодную составляющую. В общем случае...
  - Вям. Вям. Трули-ням. Вюк...
  - Мне так хотелось поговорить. А ты - отстань...
  
  Осматриваю совершенно пустой коридор и чувствую, как глаза вылезают из орбит. Господи! Эти невидимки меня доведут! Достанут, добьют.
  
  - Тям, тям. Калидям. Трям, трям.
  - Виу. Виу. Вяк-вяк. Тюк-тюк. Брюм.
  - Покобаченная косогузка закосынена прямо. Виден прокран бусыняново. Покачено.
  - Бр-р-р-р, р-р-р - рычат на низкой частоте. - Вр-рррррррр. Бык-дык.
  - Сушайте наканяно! Поолвачено лабадиния...
  
  Вваливаюсь в лифт. Голова раскалывается от назойливых голосов. Блин, еще немного - чуть-чуть - и забьюсь в истерике, завою, заверчусь диким зверем. И потеряю, пусть и на время, собственный разум.
  
  Черт, черт. Черт! Вот и панель.
  
  - У-у-у-у, Брых-дых! Вр-рауууу. Вям, бам.
  - Калидексум лакидионо закаронум. Капиди рабудино вадимго.
  
  Трясущимися пальцами стараюсь прикоснуться к нужному значку на светящемся зыбком листе.
  
  - Бум! Бум, бум. Няк-няк.
  - Трим-бим. Бадам, бадам. Тутырло.
  - Гусынины лакучадры тувырняны кособако. Пум-пум.
  
  Зажимаю уши. До боли закусываю губу. И вдруг вижу, что нажал не тот значок. Другой!
  
  - А-уу. У-ааа. Бласырден закочадр. Чучах.
  - Почему отстань? Ну почему?
  
  Затравленно озираюсь, отчаянно соображая, что бы предпринять.
  
  - Кучиндрено закочундро. Тутак. Бакчундрадо павантыркло.
  - Ы-ы-ы. Ы... Ы! Ы!!
  
  Моя челюсть отвисает, пару секунд я еще сознаю, что глаза сходятся к переносице. А потом словно куда-то проваливаюсь.
  
  Вокруг темнота, только блики приглушенной чистоты - просверки, плывущие в густоте мрака, в плотной - как морская вода - текстуре черноты. А под ногами... Под ногами волокна света, что складываются в замысловатые узоры, меняющие без конца форму и очертания. Танцуют, дрожат.
  
  И кто я? Что я?
  
  Меня нет. Нет ничего, кроме того, что вокруг. Кроме того, чему нет названия, к чему невозможно подобрать описание. И даже - представить, не говоря уже о том - чтобы понять.
  
  Меня нет, но есть моя мысль. Мое осознание - удивительно ясное. Четкое. Чистое.
  
  Я смотрю в будущее. И в прошлое. Чуть медлю - в настоящее. И удивительно - удивительно до восторга, что больше нет секретов, нет тайн. Нет неизвестного - кроме того изумительного непознаваемого, что окружает меня повсюду.
  
  Покой и счастье. Радость. Свет. Чистота. Полнота и единение со всем сущим - ведь всё есть я, а я есть всё.
  
  И я смеюсь, не в силах удержать радость, что бьет из меня. Из меня - которого нет. Ведь нет ничего, а в ничто - есть всё.
  
  Радость. Счастье. Покой.
  
  И я оборачиваюсь. И я говорю. Говорю тому, что остается далеко позади.
  
  - Мне жаль, но вы обречены. Люди. Для вас нет спасения. Искупления нет. Но все же... Взгляните хоть раз в зеркало. На себя. Взгляните. Задержите взор хоть на мгновение. Задержите - черт побери - и ужаснитесь. И может быть... Не уверен... Но все же... Может быть, именно тогда у вас появится хотя бы какой-то шанс.
  
  Чистый свет проламывает, взрывает, растворяет черноту. Волнами заливает все вокруг. Яркий, ослепительный, волшебный. Дающий надежду. Несущий тепло. Родной, знакомый. Любимый.
  
  И вместе с ним я слышу голос, ласковый и такой дорогой:
  - Трансформация закончена. Процесс завершен. Всем спасибо, - и через паузу. - Добро пожаловать домой, Гта!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"