Лазарева Евгения Михайловна : другие произведения.

Лабиринт, глава 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мы не умрем никогда. "Нызга"

 []
  Глава 11
  -----------------------------------
  - Я устала, - Машка оступается и чуть не падает, потом садится на корточки.
  - Вставай, - говорю я ей.
  - Зачем? - она поднимает на меня глаза. - Мы идем уже два часа. Если бы мы шли правильно, мы давно были бы на базе.
  - Все это верно, - поворачивается Катя. - Только уже темнеет. А в темноте двигаться станет бессмысленно. И я не представляю, как мы сможем провести здесь ночь. Поэтому нужно пытаться выйти хоть куда-нибудь засветло.
  - Куда? - голос Машки звучит хрипло. - Мы только теряем силы, и все.
  - Послушай, - я снова пытаюсь заставить ее встать. - У нас нет даже спичек, нам нечем развести огонь. И если мы не будем двигаться, то замерзнем, Неужели ты не понимаешь?
  - Я слишком устала, - она обхватывает колени руками и утыкается в них подбородком. - Мне все равно.
  - Черт побери, Маша! - с нажимом говорит Катя. - Ты вынуждаешь нас всех оставаться на одном месте. А значит - заставляешь нас всех готовиться к смерти.
  - Почему? - удивленно вскидывает та глаза, кажущиеся в сумраке вечера огромными. - Я никого и ничего не заставляю. Хотите, идите себе. Кто ж вас держит?
  - Ты! - начинает раздражаться Катя. - Неужели ты считаешь, что мы можем бросить тебя здесь вот просто так??
  - Вставай, - снова тяну я Машку за шкварник.
  - Да отстаньте вы в конце-то концов, - отмахивается она. - Хотите, так идите. Мы же заблудились, это ежу ясно. Куда идти-то?
  - И что? По-твоему лучше сесть тут рядком и окочуриться? Говорю же, если мы останемся, то замерзнем насмерть.
  - А может, мы как дураки ходим по кругу? - не отступает Машка. - Или вообще идем в другую сторону?
  - Блин! - Катя даже притопывает ногой. - Здесь же не тайга. Ну какого же черта? Повсюду поселки, дороги.
  - Ну и где они? - с вызовом интересуется Машка. - Тем более получается, что мы бродим по кругу, раз за два часа никуда не вышли. Я устала. Все.
  
  Катя с тревогой вглядывается в сгущающиеся сумерки. И я разделяю ее беспокойство, так как отлично знаю, что как только стемнеет, мы окажемся практически в полной тьме - это тебе не город с огнями, где даже на самой захудалой улице без фонарей никогда не бывает полного мрака.
  
  - Ну все, - с досадой заявляет Катя. - Ты меня достала.
  
  Она делает шаг к подруге и рывком поднимает ее с земли. Не ожидая столь решительных действий, Машка легко поддается, но затем начинает сопротивляться. Между ними завязывается чуть не драка.
  
  - Отстань, - бормочет Машка, стараясь отцепить от себя Катины руки. - Чего ты привязалась?
  - Пошли, я тебе говорю, - не уступает Катя. - Васильна, чего ты выставилась? Помоги мне!
  
  Подхватываю Машку сзади и толкаю ее вперед, не давая вырваться. А она, засранка, еще упирается. Однако нам все же удается пройти с десяток метров. Затем она безвольно повисает в наших руках.
  
  - Да господи же, Машка! - трясу я ее. - Не волочь же нам тебя, как мешок, в самом деле. Подумай хоть раз и о нас тоже.
  - Еще скажи, что я всегда думаю только о себе, - зло оборачивается она ко мне. - Да все, ладно, - отпихивается она. - Отпустите! Сама пойду.
  - Вот так бы давно, - вполголоса говорит Катя и снова чертыхается. - Так быстро темнеет, блин. А все из-за тебя! - смотрит она на Машку.
  - И темнеет из-за меня? - саркастически посмеивается та. - Вот ни за что бы не подумала, что могу управлять солнцем.
  
  Все еще тяжело дыша, мы поправляем одежду. Единственный плюс из этой потасовки, что всем стало жарко. Но вот надолго ли?
  
  Катя вновь возглавляет движение, я замыкаю нашу маленькую процессию. Мы торопимся, и на сей раз никто не говорит ни слова. Из-за густеющих сумерек деревья вокруг постепенно сливаются с остальными деталями и становятся трудно различимыми.
  
  - Нормальную тропу можно было бы хотя бы нащупать, - словно самой себе говорит Катя.
  - Руками? - немедленно отзывается Машка.
  - Почему руками? - на долю секунды оборачивается к ней Катя. - Ногами, конечно.
  - Как это?
  - Дорожка более жесткая и утоптанная, - поясняет та из-за плеча. - А вне ее - мягкий дерн. Разница очень чувствуется.
  - А. И что, реально можно двигаться на ощупь?
  - Можно, - Катя сутулится, и я понимаю, насколько она устала, ведь именно ей приходится двигаться первой по свежевыпавшему снегу.
  - Слушайте, но никто ведь не думал, что так внезапно поднимется метель, - подаю я голос. - Шли себе и шли, пока эта самая тропка угадывалась.
  - Никто ж не говорит, будто мы виноваты, - дергает плечом Машка. - Стечение обстоятельств, вот и все.
  - Жрать хочется, - сообщает Катя. - Ни у кого не завалялось конфеты? Или печеньки?
  - Господи, сто раз гуляла в лесу, - шмыгает Машка. - Никогда такого не случалось.
  - Какого "такого"? Снега, что ли?
  - Какого еще дурацкого снега? - бросает на меня взгляд Машка. - Вот еще! Не плутала никогда. Надо же... Потерять дорогу.
  - Ты просто никогда не гуляла в нормальном лесу, - Катя двигается медленнее, видимо, опасаясь оступиться или запнуться.
  - А где же я по-твоему тогда гуляла? - с вызовом спрашивает Машка.
  - Ну, не знаю. В парках каких-нибудь. Лесопосадках.
  - Да я здесь несколько раз была.
  - Что же тогда ты нас всех не выведешь, раз все тут знаешь? - резко останавливается и оборачивается к ней Катя. Останавливается настолько резко, что мы едва не сталкиваемся с нею. - Давай, покажи дорогу. Чего? А? Только бы языком болтать, черт побери, - она так же резко отворачивается и вновь идет вперед, бормоча уже что-то вообще неразличимое.
  
  Машка пристыжено опускает голову и молчит. Н-да... В темноте вообще все какое-то одинаковое становится. Тут и в трех соснах действительно заблудишься, не то что в лесном массиве. Вот ведь и я здесь была пару раз с Витькой. И гуляли мы с ним. И много. Для того, собственно, и приезжали. Да только гуляли исключительно по тропинкам, чтобы в любой момент можно было спокойно повернуть назад, не заботясь, так сказать, о направлении.
  
  - Все. Ни зги не видно, - лицо Кати смутно белеет на фоне капюшона. - Не знаю, что дальше делать.
  - Может, сеть появилась? - лезу я во внутренний карман.
  - Да я ж все время посматриваю, - сообщает Машка.
  - Где это ты посматриваешь? - сомневаюсь я.
  - Да вот тут, - вытягивает она из рукава ладонь, в которой зажат телефон, и мертвенный голубоватый свет на миг освещает ее лицо, превращая Машку буквально в таинственного выходца из иного мира.
  - Ну и рожи у вас, оказывается, - замечает Катя.
  - Ой, будто у тебя лучше, - парирует Машка.
  - Хоть бы луна была, что ли, - чувствую, как холод начинает забираться сквозь шарф, и мне это совсем не нравится.
  - Какая луна, к черту? Видишь, все в тучах.
  - Вижу, - подтверждаю я. - Не слепая.
  - Хватит вам собачиться, - Катя глубже надвигает капюшон, ежится. - Как-то прохладновасто становится, вы не находите? Что же делать-то?
  - Да мы никогда и не ссорились. Да и не будем.
  - Просто не успеем, - преувеличенно жизнерадостно заявляет Машка и принимается хихикать.
  - Оставь свои дурацкие намеки, в самом деле. Давайте лучше подумаем, что дальше.
  - А что? - продолжает посмеиваться Машка. - Да ничего дальше. Не высекать же огонь трением.
  - Поче...
  - Стойте! - прерываю я их. - Смотрите, в этом направлении есть сеть!
  
  Я повожу рукой с телефоном, и на индикаторе на долю секунды появляется дрожащая палочка.
  
  - Ну, при такой связи нам позвонить не удастся, - разочарованно констатирует Машка.
  
  А Катя внимательно глядит на меня, прищурив глаза.
  
  - Да нам не это важно, - я вновь нахожу сигнал и делаю в этом направлении несколько шагов. Потом опять двигаю рукой, чтобы не упустить верное направление.
  - А что тогда?
  - Мы просто пойдем именно в эту сторону, - устало поясняет Катя. - Давай, веди, - обращается она ко мне. - Теперь твоя очередь.
  - Точно, - соглашаюсь я. - Там, где есть сеть, должен быть и населенный пункт.
  
  Снова шагаю вперед. Снова теряю. Снова ловлю. И иду. А девчонки топают следом. Мы все вымотались, хочется есть, пить. Но призрачная надежда встряхивает нервы, заставляя двигаться дальше, искать, шевелиться. Однако ясно, что совсем скоро этот азарт пройдет, горячка сменится апатией, и у нас всех опустятся руки. Поэтому я стараюсь четче определить направление и как можно дольше пройти по нему.
  
  - Свет! - вдруг вскрикивает Машка. - Девчонки, свет!
  - Где? - дергаюсь я.
  - Где? - вторит мне Катя.
  - Вон, вон там! - показывает Машка, с всхлипыванием втягивает воздух и бросается в сторону огней.
  
  Но запнувшись, падает. Я принимаюсь ее поднимать. А Катя стоит неподвижно, будто не верит своим глазам.
  
  - Ты смогла это сделать, - тихо говорит она мне. - Ты вывела нас!
  
  Она обхватывает меня, тормошит, смеется. И не дает помочь все еще возящейся в снегу Машке.
  
  - Да погоди ты, - отпихиваю я Катю. - Ногу, что ли, подвернула? - спрашиваю Машку.
  
  Та сопит, встает на карачки, пробует подняться. Катя, опомнившись, тут же подает ей руку.
  
  - Вот же черт, как больно колено!
  - Наступать можешь?
  
  Машка делает шаг, шипит, замирает.
  
  - Обопрись на меня. Катя, возьми ее с другой стороны. Ага. Вот так.
  - Под ноги надо смотреть, балда. А не кидаться, как полоумная.
  - Кто бы говорил, - Машка проходит с нами несколько метров. - Отпустите, попробую сама. Там, вроде, просто ушиб.
  
  Мы убираем руки, но идем почти вплотную, чтобы в любой момент успеть ее подхватить. А она пусть ковыляет, однако самостоятельно. И это замечательно, ведь приключений нам сегодня уже хватило выше крыши.
  
  - Деревня, что ли, какая-то? - говорит Катя, когда подходим ближе.
  - Непохоже. Смотри, какие дома добротные, прямо коттеджи.
  - Но будто нежилые. Да и не как настоящие.
  - Но улица-то освещается.
  - Ну все, прибыли, - комментирует несколько повеселевшая Машка. - Добро пожаловать в поселок упырей.
  - Не смешно, - немного нервно замечает Катя.
  - Да и не заброшено все. Смотри, нормальный дом.
  
  Мы останавливаемся у ближайшего, Катя заглядывает в темное окно. А я пялюсь на огромный номер, белеющий ближе к крыше. И в голове начинает брезжить какая-то мысль. Только я никак ухватить ее не могу.
  
  - Странный дом какой-то, - говорит Машка. - Словно из двух частей. На две семьи, что ли?
  - Внутри никого, - сообщает Катя. - И обстановка какая-то... Хм, странная. Как в гостинице, что ли?
  
  И тут до меня доходит. Допирает, так сказать. Я осматриваюсь, вглядываюсь в конец улицы и сообщаю:
  - Девчонки, а ведь мы на базе.
  - На какой еще базе? - изумляется Машка.
  - Не на военной, явно, - хмыкает Катя, косясь в мою сторону.
  - Да на нашей, на "Кедровой Запади".
  - Что-то непохоже, - тоже начинает оглядываться Машка.
  - А ты присмотрись, вчера ведь мы как раз здесь шли.
  - Думаешь? - не унимается Машка. - Да как мы попали-то сюда?
  - Господи, да я-то откуда знаю?
  - Наверное, дали кругаля, вот и все. С другой стороны зашли, - Катя снимает капюшон.
  - Интересные дела, - продолжает бормотать Машка, хлюпая носом. - Так чего же тогда мы стоим? Давайте домой. Устала, как чертяка, и есть хочется. Встали такие. Стоят.
  
  Она поворачивается и первая направляется вдоль улицы. Катя подхватывает липкий снег с заборчика, мнет в ладонях, а потом запускает вслед подруге и смеется.
  
  - Эй, ты чего? - оглядывается та. - Шевелитесь, тут вас никто не накормит, никто не обогреет.
  - И то верно, - соглашается Катя.
  
  Пройдя метров четыреста, мы утыкаемся в свой коттедж. За номером пятнадцать. Самый крайний к лесу.
  
  - Надо же, - качает головой Машка. - Зашли отсюда, вышли оттуда. Да еще тащились черт знает сколько времени.
  - А кто-то к тому же чуть штанишки не обмочил от страха, - иронизирует Катя, вставляя ключ в замочную скважину.
  - Ой, - тут же вскидывается Машка. - А будто вот ты не испугалась. Как же.
  - Да, - подтверждаю я. - Я тоже решила, что нам каюк.
  - Ну мы бы в любом случае куда-нибудь вышли, - Катя толкает дверь, и на нас сразу веет таким замечательным теплом, что сразу чувствуется, насколько мы замерзли.
  - Да мы бы ночью околели, - Машка скидывает ботинки и в одних носках топает к батарее, прижимает руки, передергивает плечами.
  - Я смотрела по карте, тут много дорог, много деревень, - продолжает гнуть свою линию Катя. - Рано или поздно наткнулись бы на что-то, - она наливает в кружку воды и выпивает сразу всю.
  
  А я нехотя раздеваюсь, наслаждаясь теплом. Потом не выдерживаю и плюхаюсь на диван. Прямо с ногами. Потягиваюсь.
  
  - Хорошо-о. Хорошо-то как.
  - Точно, - оглядывается на меня Катя и валится в кресло. - Все тело ноет от усталости. Маш, ты, может, сразу в сауну? Или под горячий душ, раз так замерзла.
  - Сауну греть надо, - напоминаю я. - Уж лучше - душ.
  - Сначала поесть нужно. Слона бы съела, - она садится на корточки и прижимается к батарее уже спиной.
  
  Мы все некоторое время молчим. Руки и ноги ноют не только у Кати. Столько тащиться и даже нигде не присесть. Потому что везде снег. Да, снег...
  
  - Странно, вы не находите? - спрашиваю я.
  - Что именно? - отзывается Катя.
  - Ну, по прогнозу обещали сухую, умеренно теплую погоду. И вдруг эта ужасная метель.
  - Надо обувь и штаны засунуть в сушильный шкаф, - тут же отзывается Машка.
  - Да я ж не про это.
  - Ой, эти наши прогнозеры, - Катя выглядит совсем сонной.
  - Все равно, - не отступаю я. - Вот только что было солнце, и вдруг - раз, и вьюга.
  - Вдруг откуда ни возьмись, - с детской интонацией выводит Машка. - Маленький комарик. И во рту его горит...
  - Водочки стопарик...
  
  Машкины глаза широко раскрываются, и она с осуждением выставляется на внезапно проснувшуюся Катю.
  
  - Вот сейчас как кину, - она оглядывается в поисках приемлемого снаряда. - Носок! Тогда узнаешь, как заедаться.
  - Да-а, - соглашается Катя. - Носок - это сильно. Носок - это убийственно. Особенно после пяти часов непрерывной носки.
  - А вам что, не кажется странным? - по-прежнему лениво интересуюсь я.
  - Что "странным"?
  - Ну, эта внезапная перемена погоды.
  - Ой, ну ты будто первый раз в нашем климате живешь.
  - Может, и первый, - рассудительно замечает Машка. - Может, и странно. Только теперь-то какая разница?
  - И то верно, - подтверждает Катя. - Поедим, погреемся да и на боковую.
  - Так времени ведь еще мало. А завтра уже уезжать.
  - Я что-то не пойму, - поворачивается Катя ко мне. - Ты что, опять нас гулять зовешь?
  - Нет, нет, нет, - машет руками Машка. - Сегодня я пас. Сегодня больше никуда.
  - А чего такого? Походили бы по территории. Я же не в лес приглашаю.
  - Ты не нагулялась, что ли? Совсем не устала?
  - Дело не в этом. Просто завтра уже уезжать.
  - Ну хочешь, иди гулять сама, - разрешает Машка и наконец отрывается от батареи. - Гречка с тушенкой будет в самый раз, - продолжает она через несколько минут, роясь в наших запасах.
  - Иди лучше переоденься, - нехотя поднимается Катя.
  - Разве я хуже тебя сделаю?
  - Не хуже, но я сделаю быстрее. А ты зависнешь, как обычно. И привет.
  
  Чувствую, что сон обволакивает мысли. Хочется растянуться прямо здесь и провалиться в его теплую мякоть.
  
  - Чш-ш. Чш! Смотри, заснула. Да пусти. Васильна, Васильна! - голос явно придуривающейся Машки заставляет мои веки дрогнуть. - Не спи, Васильна, замерзнешь.
  - Не смешно, - бормочу я.
  - Тогда вставай.
  - Уже готово все, - а это Катя. - Ты бы переоделась, штаны сушить положила.
  - Ну да, - подтверждает Машка. - Обувь я уже поставила. Вставай! - она трясет меня за воротник.
  
  Надо же, как меня разморило. От холода, что ли? Так ведь и не так уж холодно было, не зима ведь. Или просто переволновалась, что не выйдем?
  
  Открываю глаза. Девчонки хлопочут у стола. Расставляя тарелки, нарезая хлеб. Тяну носом воздух.
  
  - Вкусно, - говорю я.
  - Что вкусно? - удивленно поворачивается Катя.
  - Пахнет вкусно.
  - Ты так и будешь сидеть в мокрых штанах? - она переглядывается с Машкой. - Несет псиной.
  - Какой еще псиной? - сон мгновенно слетает, и я выпрямляюсь, касаясь спиной диванного валика.
  
  Эти две чучундры немедленно принимаются хихикать и шушукаться.
  
  - Ну, от штанов твоих. Мокрых, - поясняет наконец Машка.
  - Да ну вас, - хочу я обидеться; но все-таки встаю и ползу в другую комнату переодеваться.
  - Все готово, - повторяет Катя.
  - Жалко, что винца нет.
  - А тебе бы только пить, - осуждающе замечает Катя.
  - Ну-у, - тянет Машка. - Еще и есть. Хи-хи. И спать.
  
  Слышится шум шуточной потасовки.
  
  - Васильна, - появляется Катя в проеме. - Ты чего застряла? Прямо как Машка, честное слово. Ах, ты так? - оглядывается она на хохочущую подружку и тут же скрывается.
  
  Они там носятся, будто маленькие. Шлепают друг друга, смеются. Вот ведь разобрало. Как дети, ей богу.
  
  Однако когда я выхожу, обе уже чинно сидят за столом, хоть и все еще фыркают.
  
  - Охота же вам беситься? - подкладываю в дымящуюся кашу соленых огурцов, беру ложку.
  - Нам ведь не триста лет.
  - Пока, - вставляет Машка, с наслаждением откусывая поджаренный кусок хлеба.
  - Да, - подтверждает Катя. - Пока нам еще не триста лет. Хотя некоторым, - она лукаво поглядывает в мою сторону. - Некоторым, может, и несколько тысяч.
  - Кому это? - невнятно спрашиваю, так как мой рот забит вкуснейшей после голодухи едой.
  - Ну, а кто у нас тут из мира в мир путешествует? Или как там? - обращается она к Машке.
  - Ага, - подтверждает та. - Ну, или из реальности в реальность.
  - Да ну вас, - отмахиваюсь я. - Я ведь не придумала все это.
  - А кто говорит, что придумала? - все так же иронизирует Катя. - Из мира в мир. Из реальности в реальность. И так уже невообразимую кучу лет наш герой путешествует вне зон доступа.
  - Каких еще таких зон? - с подозрением кошусь я на нее, и даже жевать перестаю.
  - Герой бежит от самого себя, стараясь скрыться, залечь. И до того запутывает следы, что и сам не в силах их распутать. Не говоря уже о других.
  - О каких "других"? - все так же тупо спрашиваю я, не понимая, куда она клонит, хотя и вижу, что шутит.
  - Да. Каких? - присоединяется Машка со вкусом поедая бутерброд.
  - Ну, тех, кто следит за ним.
  - За героем? - чувствую, что мое недоумение вот-вот достигнет предела.
  - Ага, - соглашается Катя и принимается смеяться.
  - У нас что, опять театр ужасов? - уточняет Машка. - Предупреждаю, больше рассказов у меня нет.
  - Ну, еще не вечер.
  - Слушай, ладно тебе, - возвращаюсь я к ужину. - Сегодня на страшные истории меня не тянет точно. Мне и одной хватило. В лесу.
  - Правильно, - подтверждает Машка.
  - Господи, - изумляется Катя. - Да я же прикалываюсь. Вы что? Будто первый день меня знаете.
  - После сегодняшнего меня долго на такие шутки тянуть не будет.
  - Нет, ну а что это за "другие-то"? - не унимается Машка.
  - Маш, - пытаюсь я остановить не нравящийся мне разговор.
  - Нет, ну мне интересно, - не отступает та, подкладывая в тарелку добавку. - Одно дело, я всякое такое читаю, другое - Катя. Если не выяснить, у меня просто мысли разбегаются.
  
  Катя намазывает кусок хлеба вареньем, отпивает чай. Ноздри ее подрагивают от сдерживаемого смеха. Наконец она фыркает.
  
  - Ой, ну не могу. Какую угодно наживку закинь, сразу же клюнут.
  - Это ты о чем?
  - Да не было за моими словами никакого смысла. Не было, и точка. Просто болтала, что на ум придет, чтобы смешно было, вот и все. Надо же. Вот скажу сейчас, что среди нас инопланетяне, вы что, тоже сразу начнете искать, кто именно?
  - А тут и искать не надо, - я тоже принимаюсь намазывать варенье.
  - В смысле? - поворачивается Катя ко мне.
  - Если среди нас инопланетяне, то ясно, что это ты.
  - Что-о? - брови ее изумленно ползут вверх, а на дне глаз снова начинает что-то дергаться. - Это почему еще?
  - Да, почему? - Машка застывает с непрожеванным куском и выставляется на меня.
  
  А мне с одной стороны смешно, что и Катя купилась на мои слова точно так же, как и мы - на ее. Но с другой-то... Ляпнула я это непроизвольно, но не просто же так. Все эти ее недомолвки, странные взгляды, ощущение, словно время от времени сквозь ее глаза смотрит кто-то иной. Хотя... Я же знаю ее вот совсем чуть-чуть. То, что мы там дружим уже два года - для меня пустой звук. Все равно я ничего этого не помню. Может, и действительно не было всего этого. Мало ли чего можно наболтать о прошлом человеку с провалами в памяти.
  
  - Ну? - Машка нетерпеливо толкает меня в бок.
  
  Поворачиваюсь к ней. Вот она, волосы взъерошены, торчат во все стороны, рот полуоткрыт от нетерпеливого ожидания, брови совершают причудливые движения туда-сюда, а помятая кофта сидит черти как, потому что ее напяливали в спешке и совершенно не заботясь, как она будет выглядеть на хозяйке. Машку я знаю давно. Причем, сколько знаю, столько и помню. И совершенно определенно представляю, чего от нее можно ожидать, а чего - нет, какое поведение для нее обычно, а что является причудой. Почему же Катю я совсем не помню?
  
  - Васильна, видимо, проглотила динозавра.
  - Кого? - Машка быстро разворачивается в ее сторону. Не дождавшись ответа от усмехающейся подруги, прибавляет, - Вы сегодня обе с ума просто посходили. Несете конкретную чушь, и счастливы.
  - Что же нам теперь, плакать? - интересуется Катя, крутя в пальцах чайную ложку.
  - Я тоже просто так сказала, - наконец говорю я. - А вы и повелись.
  - Да нет, - Катя взглядывает на меня чуть сбоку. - Ты-то как раз сказала не просто так. Впрочем, это неважно.
  - Почему? - Машка все больше начинает напоминать встрепанного воробья.
  - Да ни почему, - Катя встает, начинает собирать посуду. - Кто-нибудь будет еще чай?
  - Чего ты вскочила? - спрашиваю я. - Сидим так хорошо, уютно.
  - Точно, - соглашается Машка. - Как вспомню, что мы сегодня чуть не сгинули, прямо мурашки по коже.
  - И то верно, - Катя прислоняется к краю стола, переводит взгляд на меня, прищуривается. - Васильна молодец, просто лоцман. Я даже не ожидала.
  - А чего ты ожидала? - поворачиваюсь я к ней. - Что мы там, в лесу, пропадем? Ясно же, что надо было придумывать что-то.
  - А ожидала я, - Катя берет со стула фартук. - Что придется что-то придумывать мне. И как-то выводить вас - тоже мне. В общем, ты меня удивила.
  - Потому что мы с Маринкой недотепы, - грустно констатирует Машка.
  - Да вы не недотепы, - Катя откладывает совсем уж было надетый фартук. - А смотрите на мир сквозь радужные очки. Как маленькие, честное слово. Никогда не видите того, что есть на самом деле.
  - Я бы от такой рациональности сдохла, - Машка бросает доломанную зубочистку и берет другую.
  - Однако мы все дружим, - оглядывается на нее Катя. - И нам, тем не менее, интересно вместе.
  - Да, Маринка молодец. Я бы вот такого способа не придумала.
  - Да придумала бы, - Катя вновь хватается за фартук. - Если бы нормально пораскинула мозгами. Ты вообще среди нас самая талантливая.
  - Но не самая сообразительная.
  - Если любую из нас прижать к ногтю, каждая покажет чудеса сообразительности. Только, так сказать, со своей спецификой.
  - Да оставь ты в покое этот фартук, - говорю я Кате. - Ты же готовила. Я сама вымою.
  - А я помогу, - встает Машка. - Вот только в туалет схожу.
  - Это как ты мне помогать собираешься? - интересуюсь я. - Раковина-то одна.
  - Ну, половину ты помоешь, половину - я. Со стола вон вытру.
  - Ты лучше сауну не забудь включить, когда в туалет пойдешь, - отмахиваюсь я от нее. - Надо основательно прогреться, чтобы простуду не заработать.
  - Ладно.
  
  Она засовывает зубочистку в рот, рассеянным взглядом окидывает комнату и скрывается в соседней.
  
  Складываю посуду в мойку, включаю воду. Катя подходит к окну. Отодвинув шторку, выглядывает наружу.
  
  - Темно, хоть глаз выколи, - сообщает она.
  - А чего ты ожидала? - спрашиваю я из-за плеча. - С этой стороны нет фонарей. Зато они есть напротив спальни, - с сарказмом напоминаю я.
  - Хорошо, что так легко отделались, - она ежится и отпускает занавеску. - Как подумаю, что вот в это самое время мы были бы в лесу, просто не по себе становится.
  - Ага, - соглашаюсь я все так же из-за спины.
  - Ты и правда молодец, - продолжает она. - Если бы не ты...
  - Ты думала, Соснова глупая преглупая, - изображаю я невнятное бормотание Борис Борисыча и фыркаю. - А она, оказывается, вона чо.
  - Да ну перестань, - со смешком шлепает она меня по руке. - Зябко что-то.
  
  Я бросаю на нее взгляд и возвращаюсь к намыленной губке. Катя стоит посреди комнаты, и вся ее фигура выражает растерянность, что ли. Или потерянность.
  
  - Встань пока к батарее, там тепло. А через полчасика в сауну пойдем. Если, конечно, Машка в своих мечтаниях про нее не забыла, - я хмыкаю. - С нее станется.
  - Да, - соглашается она. - С нее-то - точно.
  - Вот все там и погреемся. Дабы не заболеть, - выключаю воду, вытираю полотенцем руки. - Тебя, наверное, морозит. Дай пощупаю.
  
  Делаю к ней шаг, чтобы прикоснуться ко лбу. Но она с испугом отступает.
  
  - Что с тобой? - удивляюсь я.
  - Не знаю, - она трет виски, обхватывает плечи. - Нехорошо как-то. Прямо не по себе.
  - Кстати, - поворачиваюсь я к двери в соседнюю комнату. - А где Машка? Не может же она полчаса сидеть на унитазе. Маша, - кричу я. - Маш?
  
  Мой вопрос остается без ответа. Катя тем временем принимается беспокойно расхаживать по гостиной.
  
  - Странно, - замечаю я. - Пойду посмотрю, вдруг ей плохо стало.
  - Стой! - преграждает мне дорогу Катя.
  
  Я с изумлением выставляюсь на нее, не зная, как реагировать.
  
  - Ты чего?
  - Стой, - все так же продолжает она. - Не ходи, я сама посмотрю.
  - Ну, сходи ты, - нехотя соглашаюсь я. - Какая разница-то, ты или я?
  - Моя очередь, - с нервным смешком поясняет она.
  
  Чувствую, что мое лицо принимает идиотское выражение.
  
  - Какая еще очередь?
  - Брось, не думай, - машет она рукой и все так же посмеивается, словно и не весело ей вовсе, а наоборот - очень страшно. - Просто нехорошо мне, вот и болтаю всякое.
  
  И не успеваю я опомниться, как Катя дергает дверь и скрывается за нею.
  
  - Ну замечательно как, - говорю я сама себе. - Все будто с ума посходили.
  
  Усевшись в кресло, вытаскиваю из ящика стола какой-то местный журнал. Начинаю перелистывать, не всматриваясь в глянцевые картинки.
  
  В комнате и правда как-то прохладно. Или так кажется из-за того, что организм переохладился и сейчас отдает холод наружу? Странно, ей богу. Прибавить, что ли, температуру?
  
  Перегибаюсь через подлокотник и поворачиваю тумблер термостата на два деления. Потом возвращаюсь к дурацкому журналу. Удивительно - такая тишина. Такая непонятная тишина.
  
  - Господи, - снова говорю я себе. - И эта куда-то провалилась. Катя! Маша! Маш!
  
  Прислушиваюсь. Закидываю ногу на ногу. Принимаюсь листать с конца в начало. Странно, что никто не отвечает.
  
  - Маша! - вновь кричу я. - Маш! Катя! Куда вы все провалились?
  
  Нет, непонятно. Чем они там занимаются? Что за ерунда? Не сидят же обе на одном унитазе?
  
  - Вы что там, оглохли? - делаю я еще одну попытку.
  
  Хрень какая-то. Надо бы пойти посмотреть, но меня вдруг охватывает беспокойство, как прежде - Катю. Становится почему-то до ужаса неуютно. Как на пронизывающем ветру на краю утеса.
  
  - Девчонки! - кричу я. - Ну, если вы там придуриваетесь...
  
  Встаю и, отчего-то замявшись, направляюсь к двери. Толкаю ее.
  
  - Если придуриваетесь, - повторяю я, осматриваясь. - То я вам покажу, - комната освещена всеми тремя лампами и пуста. - Где раки зимуют.
  
  Почему-то останавливаюсь на пороге и не спешу войти.
  
  - Маша! Катя! Что за шутки?
  
  В голове вдруг всплывает мысль про очередь. Как она там говорила - "Моя очередь"? Куда, интересно бы знать, очередь? Или для чего?
  
  Такое впечатление, что воздух передо мной чуть плотнее, чем позади. Словно он не пускает. Или предостерегает. Да ну, что за черт? А, может, тут просто другая среда? Более густая и вязкая, чем снаружи?
  
  Делаю шаг назад, медленно закрываю дверь. И мне кажется, что ее изображение слегка колеблется.
  
  Прислоняюсь спиной к стене. Перевожу дыхание, которое, оказывается, я непроизвольно задержала.
  
  Да ну, фигня какая. Что за черт? В туалете они обе, что ли, сидят? Или забрались без меня в сауну и хихикают, посмеиваясь удачной, как им кажется, шутке?
  
  Гляжу прямо перед собой. На свет лампы, отражающийся в верхней части окна, на шторки с аляповатым рисунком. И медленно сглатываю.
  
  Что-то не так. Явно так не так. Наперекосяк сегодня весь день. Еще эти идиотские истории вчера. Пришло же Кате в голову.
  
  С другой стороны, хорошо ведь вчера было. Весело. А сейчас что?
  
  Прикладываю губы к щели у косяка и кричу:
  - Катя! Катя! Маша! Посмеялись, и будет. Уже и так смешно. Ха-ха.
  
  Мне никто не отвечает. Все та же тишина. Словно колышущаяся. Подрагивающая.
  
  Покрывшись холодным потом, резко распахиваю дверь и решительно шагаю вперед. Ничего. Горят лампы. На Машкиной постели раскиданы вещи - как обычно. Занавеска слегка колеблется от теплого воздуха над радиатором отопления.
  
  На моей тумбочке стакан воды. На Катиной - небрежно кинутая конфетка и бумажный платок.
  
  Удивительно, что так тихо. Даже шума ветра не слышно. Абсолютная тишь.
  
  Вытираю мокрые ладони о штаны. Оглядываюсь.
  
  В гостиной все по-прежнему. Стол, диван, два кресла. Никого.
  
  Откашливаюсь. Делаю еще несколько шагов. Замираю.
  
  - Машка! Маш, где ты?
  
  Что, черт возьми, за ерунда-то, честное слово? Снова осматриваюсь. Ничего подозрительного, все, как мы оставили, когда спешили переодеться. Может, они и правда в сауне? И просто не слышат моих криков? Но... Но сауна еще не успела нагреться, чего там сидеть? Да и не могут они меня не слышать, нереально это. Подшучивают? Опять-таки - с какой стати?
  
  Самый простой способ - зайти и проверить. Удостовериться. А не мяться тут, как идиотке. Однако необъяснимое чувство - сродни страху - не дает мне сдвинуться с места. Ведь понятно, что нигде, кроме туалета или сауны, девчонки быть не могут, так как выход наружу есть только в гостиной. Откуда я, собственно, пару минут назад и появилась. Но ощущение, что я здесь одна, абсолютно одна - не только не проходит, а более того - усиливается.
  
  - Девчонки! - пытаюсь я снова докричаться.
  
  Дверь - вот она. Деревянная, светлая, покрытая лаком. Смешная наклейка справа - желтый утенок с веником. Ладно хоть не с рулоном туалетной бумаги. Блестящая ручка. Едва заметная щель между косяком и дверью.
  
  Казалось бы - так просто взяться за прохладный металл ручки, повернуть ее - чуть-чуть. А потом потянуть на себя. И всё. Все вопросы сразу будут сняты.
  
  Сглатываю. Рукавом вытираю выступивший на лбу пот.
  
  - Хорошо тебе говорить, - говорю я сама себе. - Сняты вопросы, видишь ли, будут. А что, если там - никого? А что, если там - они обе, но мертвые.
  
  Прислушиваюсь к себе. Но вторая я молчит, не спешит возразить.
  
  - А, может, за дверью маньяк?
  
  И тут же понимаю, что перегнула палку. Вернувшись, мы все посетили сие чудное заведение. И никого там не было. Никогошеньки. Окно в спальне закрыто. Дверь наружу - только одна, из коридорчика, что сразу за гостиной. Не материализовался ведь этот самый маньяк из ниоткуда?
  
  Такие мысли, очевидно, придают мне бодрости. И не раздумывая больше, я преодолеваю оставшееся расстояние и рву дверь на себя.
  
  Пусто. Горит свет. На полочке перед зеркалом валяется Катина расческа с запутавшимися в ней светлыми волосами. Стеклянная дверь в сауну приоткрыта, как мы и оставляли вчера. И за ней темнота. Веет сквознячок. Наверняка от той крохотной заслонки под потолком, которую мы тоже приоткрыли.
  
  Что же это? Выходит, Машка даже и не заходила туда? И не включала?
  
  Мне становится холодно. Холодно так, что начинают стучать зубы. Я чувствую, что еще несколько секунд, и закричу, забьюсь в истерике. И не давая себе отступить, толкаю эту, последнюю, дверь. И зажигаю свет.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"