УНИМАТЕЛЬ -- интеллигентного вида, сухощавый, модно одет, лет 40
АКАДЕМИК -- сухонький старичок, лысый, лет 70
ПРОФЕССОР -- толстый, одышливый, очумелый, лет 60
НОСАТЫЙ -- соответствует прозвищу: большой нос; движения неприятные, как у шпаны, неожиданные и резкие, лет 25
ЛОБАСТЫЙ -- соответствует прозвищу: большой лоб; сам с большими руками и простодушным выражением лица, лет 25
СВИРЕПАЯ -- ладная и фигуристая, модная девица 18-19 лет
КРОТКАЯ -- худенькая девица, похожая на мальчика, тоже 18-19 лет
СЫН -- 16-17-летний подросток, вечно смотрит в сторону, не на того, с кем говорит
ЖЕНЩИНА -- его мать суетливая провинциалка лет 40,
ГРИША -- подтянутый, крепкий, в общем "настоящий мужик", с ласковым, вежливым обхождением, в милицейской форме и белогвардейской фуражке с "0" на кокарде, лет 40
БОРОДА -- мягкий, пухлый, с грушеобразным телом, лет 40
БУФЕТЧИЦА -- очень худощавая девица, в переднике и синем чепчике, лет 30
ПРЕЗИДЕНТ-- точная копия Бороды, только без бороды. Такая же тягучая речь, в общем, никакой разницы, если не считать роскошной одежды бизнесмена.
СУБЪЕКТ -- в кепке, то ли с Кавказа, то ли из Средней Азии
БАРИТОН, ДАМА, СТАРИЧОК
ДЕСАНТНИКИ, СВИТА ПРЕЗИДЕНТА
ШУШЕРА -- все прочие, неопознанные работники библиотеки
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Сцена Первая
Внутри библиотеки. Площадка перед дверями, на которых написано большими буквами "Зал", подправленное на "Зад", и чуть меньшими буквами "Дежурный по залу" (тоже подправлено, и куда-то вбок указывает стрелочка). С одной стороны к площадке ведут ступени. В другой стороне - стеллажи с каталогами. На площадке стоят Борода, Носатый и Женщина с Сыном. Сын задумчив, крепко держит лист-список книг в руке, иногда им вяло помахивает. У Женщины, Сына и Бороды на груди большие кружочки с номером "3". У Носатого - с номером "2". Все стоят, прижавшись к каталогам, смотрят в пол и ждут. Женщина испуганно косится на номер Носатого. По ступеням поднимается милиционер Гриша в форме. На голове -- фуражка а-ля времен царской армии, со знаком "0".
ГРИША: Граждане. Господа. Читательный зал откроется через десять минут...Рановато вы!
Все кивают. Гриша спускается и исчезает, по лестнице поднимаются величественный Академик - у него номер "1". За ним - Униматель, мужчина "интеллигентной наружности", с ироничным выражением лица. У него номер - "2". Он с интересом осматривается.
ЖЕНЩИНА (Сыну, громко): Вот видишь, сыночка, скоко людей...Все почитать пришли...И ты почитаешь...
СЫН (мямлит): Я с тобой совершенно согласен.
АКАДЕМИК (с осуждением глядит на табличку "Зал"-"Зад" и поворачивается к Унимателю): Вас это не удручает? Все-таки...безобразие (Разводит руками).
УНИМАТЕЛЬ (весело): Да ну, бросьте! Через минут пять или десять откроют. Вы - каталоги пока почитайте, если неймется.
Академик вздрагивает от его фамильярности, но берет себя в руки.
АКАДЕМИК (сухо): Я, собственно, не об этом. Я вот о чем! (Указывает на табличку).
Униматель смотрит и начинает смеяться.
УНИМАТЕЛЬ: А что? Хорошо...Очень мило...Так, по-домашнему.
АКАДЕМИК: Знаете, я сидел в лагере. Давно, очень давно, по политическому делу. У нас там тоже была библиотека...
УНИМАТЕЛЬ: Ух ты! В лагере?
Они говорят громко и все стоящие на площадке внимательно слушают. Борода отделяется от стены, подбегает к ним.
БОРОДА: В лагере Бухенвальд тоже была библиотека! Почитайте Семпруна, Хорхе Семпруна. Он в Бухенвальде изучил Фолкнера. Почитайте Семпруна!
Все смотрят на него. Сын - с уважением и интересом. Униматель - с презрением.
УНИМАТЕЛЬ: Семпруна? Семь пруна? Тппру! (щелкает пальцем). Не мешай. Дай с умным поговорить.
Борода, как ни в чем не бывало, отступает к стене. Сын пытается пройти к нему, Женщина не пускает, он вяло сопротивляется.
АКАДЕМИК: Ну зачем вы так...
УНИМАТЕЛЬ: Он идиот.
АКАДЕМИК: Да нет, что вы...
УНИМАТЕЛЬ (со смехом): Что такое? Играете в равноправие? Так что там с вашей лагерной библиотекой? Всю растащили на самокрутки?
АКАДЕМИК (уязвлено): Ничего подобного. У нас было самое бережное обращение с книгами. И ничего такого - представьте себе! - никто не позволял.
С отчаянием машет на надпись. Униматель снова смеется.
УНИМАТЕЛЬ: Понятно. Но в надписи есть юмор. Такой, даже мистический. Не находите? Представьте себе, что все книги выходят из некоего зада...Вы ведь не были там внизу...Может, там и есть зад. Огромный...
Все ошарашено слушают. Академик нервно кашляет. Женщина, наконец, на что-то решается. Достает из сумочки пачку бумажек. Во время дальнейшего диалога Унимателя и Академика она подходит к Бороде, потом к Носатому, и наконец, к Унимателю и Академику -- именно в такой последовательности, по мере возрастания порядка "номеров". Перед Академиком она еще немного мнется. Всем говорит одно и то же.
ЖЕНЩИНА: Дешевые авиабилеты. Надежная фирма.
Борода кивает, берет бумажку.
УНИМАТЕЛЬ (продолжает - безо всякого перерыва): И вот представьте себе, что этот дежурный...по заду (хихикает) должен обеспечивать (подхватывает Академика под локоть, чтобы не убежал). Обеспечивать бесперебойную выдачу, э, литературы. А вы точно не были там, внизу? Говорят, много интересного...Так о чем я? Обеспечивать! Ну, не знаю, путем уговоривания, зашептывания этого зада. Не исключено - щекотания. Почему же вы не были там, внизу? Говорят, у вас есть такое право.
АКАДЕМИК (неубедительно отбиваясь): У вас? У вас! У кого это - вас?
УНИМАТЕЛЬ: У избранных. У элиты. У носителей номер один. Намба ван. Нехорошо (оттаскивает Академика к каталогам. Как раз в это время до них доходит Женщина с бумажкой и стоит, ждет, слушает). У вас есть права. Брать книги домой. Что это такое? Сидите там, в тепле и уюте, трубочку курите, пепелком на страницы трясете, кофейком, наверное, заливаете...
Академик пытается что-то сказать, в этот момент Женщина сует Унимателю бумажку.
ЖЕНЩИНА: Дешевые авиабилеты. Надежная фирма.
УНИМАТЕЛЬ (продолжает, со все большим нажимом): Ну, хорошо, не трясете, не заливаете. А всё ж - особые права. А ведь должны быть у всех одинаковые. Раз у нас демократия, а?
Академик немного стыдливо кивает. Женщина решительно подходит и к нему, сует бумажку и говорит фразу. Потом она возвращается к сыну, мнется, решается, достает еще одну стопку бумажек, начинает заново свой обход. Опять в той же последовательности.
ЖЕНЩИНА (сначала Бороде): Клуб "Расемон". Возьмите флаер - предъявителю скидка десять процентов на все напитки.
Борода берет. Униматель в это время продолжает.
УНИМАТЕЛЬ: Да только ведь у вас есть и другие права. Я слышал про девушек.
Академик вздрагивает. Униматель пристально вглядывается ему в лицо. Женщина продолжает свой обход. Сын поворачивается к Бороде.
СЫН: Вы очень интересно сказали. Про Бухенвальд.
Борода кивает, а сам внимательно слушает Унимателя. Носатый тоже слушает.
АКАДЕМИК (хрипло): Каких девушек?
УНИМАТЕЛЬ: А подавальщиц. Я слышал, что они еще и давальщицы. Но только - первому номеру. Намбе ван. Что у вас есть право.
АКАДЕМИК (нервно): Какое?! Что за бред!
УНИМАТЕЛЬ (ухмыляясь): Ну, ладно, ладно. Какое! В широком смысле. Право. Только вам, конечно, по возрасту, всю широту никак не осилить. Ну, там, грудку пощупать...
АКАДЕМИК: Что?!
УНИМАТЕЛЬ (рассудительно): А право полное. Шире. Гораздо шире. Можно и сунуть.
АКАДЕМИК: Да вы...вы...Что это?
УНИМАТЕЛЬ: Сунуть? Ну, пихнуть, присадить. Впендюрить. А? Есть право? Нехорошо. При демократии такую, пардон, олигархию тут устраивать.
БОРОДА: Знаете, Аристотель как раз предпочитал демократии олигархию.
НОСАТЫЙ: Ага!
АКАДЕМИК (приходит в себя, величественно отстраняется): Н-да...Позвольте...
Пытается ускользнуть от Унимателя. По лестнице поднимается еще один старичок, тоже с номером "2". Вид у него не столь величественный, как у Академика. Скорее чудаковато-отрешенный, но периодически он очень живенький. Завидев Академика, устремляется к нему, словно на крыльях любви. Весь светится от счастья, даже подпрыгивает. Это - Профессор.
УНИМАТЕЛЬ (мягко): Ладно-ладно. Есть ведь и другие, дополнительные права. И ксерокопии вам без очереди. И те, по заду, небось, стоит вам покряхтеть, уже -- вниз и дежурить. Ушептывать зад. (Громко). Вот это как раз - безобразие! Никакого равенства!
(Борода и Носатый энергично кивают на его слова). Мы будем бороться! И, возможно, наказывать...
ПРОФЕССОР (запыхавшись, доходит до Академика): Здоров! Читал я твою статью, Пал Иваныч, читал. Про элеатов. Хороша! Возникли у меня соображения.
Женщина в это время опять мнется у стенки, наконец, снова решается, и, уже безо всяких бумажек, подходит - в той же последовательности, и говорит всем одно и то же.
ЖЕНЩИНА (с отчаянием в голосе, Бороде и так далее): Извините, а вас ювелирные украшения не интересуют? Нет? Извините. Я, вообще-то сыночку сюда привела. Почитать. Золя, Флобер, Бальзака...Ужас! Простите.
Ее слова, обращенные к Носатому, Унимателю, Академику и Профессору - трое последних вообще на нее не смотрят - звучат едва различимо, как фон.
АКАДЕМИК: Здравствуй...Статью...соображения? (делает вид, что не имеет к Унимателю никакого отношения). Н-да-а...
УНИМАТЕЛЬ (с ухмылкой, громко, придерживая его за локоть): Запомните.
ПРОФЕССОР (недоуменно переводя взгляд с Академика на Унимателя): Что, Пал Иваныч? Опять с молодежью беседовал? Небось, и про лагеря...
АКАДЕМИК: Да, тут, понимаешь, в твоем заведение такое развелось...Ты же помнишь, я был членом комиссии по строительству библиотеки. Сразу после войны. Мы-то думали, что строим храм знаний.
УНИМАТЕЛЬ: Не врите, не думали.
АКАДЕМИК (делая вид, что не заметил, громко): Вначале-то так и было. Еще при нас. А теперь? Смотри, что тут пишут. И кто сюда ходит (удрученно качает головой). При нас такого не было. Хотя и творились разные безобразия, но такого... (явно расходится, вырывает свой локоть из хватки Унимателя). Черт знает что!
УНИМАТЕЛЬ: Значит, отец-основатель. Один из членов! Очень удачно.
АКАДЕМИК (заносчиво, Профессору): При нас так не было. Почему ничего не делаешь? Ты же...
ПРОФЕССОР (ведет себя странно, кокетливо, подмигивает, подносит палец к губам): Ш-ш-ш-ш...Не выдавай...Вон, смотри кто идет!
Смеется, разворачивается и убегает вниз. Навстречу ему по лестнице быстро поднимается милиционер Гриша с каким-то непонятным субъектом в кепке. Униматель снова берет Академика под локоть. Женщина отскакивает к стене, шикает на сына, который покорно подходит к ней.
УНИМАТЕЛЬ (Академику): Случайно, это не он дежурный по заду?
АКАДЕМИК (пугливо): Что вы, это не он...Это милиционер. Здравствуйте, Гриша!
Милиционер цепко озирает Унимателя, отвечает кивком Академику, решительно направляется к двери. Субъект тащится рядом и ноет.
СУБЪЕКТ: Слушай, дарагой, ты мне разреши...Я тебя в обиду не брошу...Разреши, а?
ГРИША: Арбузы продавать в библиотеке запрещено.
Униматель с интересом вглядывается в субъекта. Все остальные недоумевают.
СУБЪЕКТ: Да я тихо, дарагой, вот здесь их положу...(указывает в угол).
СУБЪЕКТ: Слушай, пачему ей торговать можно, а мне нельзя! (Указывает на женщину). Я видел, как она торговал.
Гришина рука с ключами зависает, он поворачивается к женщине. Та выходит вперед, мнется.
ЖЕНЩИНА: Что вы! Я не торговала! Я распространяла флаеры! У меня есть разрешение (Гриша успокоено кивает) Я вот...сыночку привела...почитать...у меня есть разрешение...и на него...Золя, Флобер, Бальзак какой-то. Ужас!
Гриша с ироническим видом поворачивается к Cубъекту. Тот гримасничает, словно у него тик, и уходит широким шагом по лестнице. Гриша торжественно открывает замок и отступает в сторону. Все остальные стоят, переминаются, чего-то ждут. Дверь начинает трястись. В нее бьют изнутри, как будто бревном. Наконец, она распахивается, и выбегают две девушки, потные, отдуваясь, как из бани. У девушек на груди - маленькие таблички. Они - выдавальщицы книг. Одна имеет свирепый вид, другая, наоборот, очень кроткий.
СВИРЕПАЯ: Ну, как, как они меня затрахали!
Кроткая вздрагивает, а потом улыбается.
ЖЕНЩИНА (к Свирепой): Здравствуйте! Вы меня помните? Я вот сыночку привела...почитать. У меня разрешение... (выталкивает сына со списком. Тот упирается, вырывается и пристраивается к Бороде. Женщина растеряно смотрит на него. Свирепая, недоуменно и брезгливо - на нее).
СВИРЕПАЯ (взрывается): Как они меня все затрахали!
КРОТКАЯ (в притворном ужасе): Ты о читателях? Ну, жжёшь!
СВИРЕПАЯ: А о ком же! Особенно эти, старперы! Сами не знают, чего хотят! (у нее звонит мобильный, она мгновенно его выхватывает, орет в трубку) Да! Да! Да! (стуча каблучками, сбегает по лестнице и исчезает).
УНИМАТЕЛЬ (Грише, который торжественно стоит сбоку от дверей): Интересный значок на фуражке. Как будто номер -- номер ноль. Кто в доме хозяин.
Гриша глядит на него, сначала с подозрением, потом добродушно качает головой. Делает знак рукой -- мол, проходите, не задерживайтесь.
КРОТКАЯ (всем, словно извиняясь за Свирепую): Там жарко было.
ЖЕНЩИНА (ахая): А сейчас? У меня давление.
КРОТКАЯ: Сейчас все включили. Кондиционер, вентилятор. Для читателей. А для нас не включают.
УНИМАТЕЛЬ (сочувственно): Не справедливо. Жара-то для всех.
КРОТКАЯ (игриво подергивает плечами, говорит, глядя ему слегка нахально в лицо): Ну, ад. Ацкий сотона! Директора бы туда.
УНИМАТЕЛЬ (с умилением): Ах, бунтарочка! Коммунарочка!
Кроткая смотрит на него с неудовольствием и сбегает вниз по лестнице. Гриша -- за ней вслед, легкомысленно помахивая руками. Читатели продолжают нерешительно топтаться у распахнутой двери.
УНИМАТЕЛЬ (громко, подмигивая Академику): Ну, что я говорил насчет подавальщиц! Все слышали! Ту первую -- уже затрахали. Причем старперы. Вот так...Зайдем, что ли? Пора почитать!
Все начинают кивать и понемногу втягиваются в зал. В последний момент Униматель выходит обратно. У него звонит мобильный. Он подносит его к уху.
УНИМАТЕЛЬ (игриво, в телефон): Ути-пути! Кто говорит, слон? Ах, Барон! То бишь Боярин? Ты не волнуйся. Я же сказал, сделаю, значит сделаю. Да. Я...Нет, милый, не отниматель. Не заниматель. Не уминатель. (Жестко, сурово). Ты что, тоже шутишь? Правильно. Униматель. Всех и вся. Запомни, Боярин. (Расслабленно, подражая акценту Субъекта) Да, всё будет, дарагой. Что ты!
Входит в зал.
Сцена Вторая
Буфет. Почти по диагонали - стойка. С одной стороны от нее -- стеклянные шкафчики с бутербродами, булочками, яблоками, шоколадками, стаканчиками и т.п. Там же, у стойки, стоит Буфетчица, звякает посудой. С другой стороны от стойки - высокие барные табуреты, столики. Кроме Буфетчицы здесь только Борода и Сын. Борода подходит к стойке, задумчиво смотрит на Буфетчицу.
БУФЕТЧИЦА (приветливо): Слушаю вас, дальше.
БОРОДА: А шоколад у вас горький или молочный? Это разные шоколады...
БУФЕТЧИЦА: И горький, и молочный. Горький тридцать, молочный двадцать, двадцать пять и семнадцать.
БОРОДА: За семнадцать и чай, только с сахаром.
БУФЕТЧИЦА (моментально подает): Пожалуйста. Двадцать пять (принимает деньги). Слушаю вас, дальше.
СЫН (почтительно тараторит): А вот вы, раз вы интересуетесь этим вопросом, вы, наверное знаете...
Борода кивает.
СЫН: Я вот читал в одном труде - тысяча девятьсот шестьдесят пятого года издания, Лондон, Шерлин Браун, "Хроника преступлений" -- что в Треблинке убили три миллиона евреев...
Борода кивает.
БУФЕТЧИЦА (по прежнему приветливо): Слушаю вас, дальше.
СЫН (стеснительно): Мне, пожалуйста, то же самое. (Буфетчица молча подает шоколад и чай, Сын молча сует ей купюру) А в другом труде -- тысяча девятьсот восемьдесятого года издания - Карл Циммерман, "Наше недавнее прошлое" -- что в Треблинке убили восемьсот тысяч евреев...
(Борода кивает).
СЫН: А в третьем труде, совсем недавнем, на первой странице сказано, что это все было сильно преувеличено. Возможно, вообще не убивали. А вы что думаете по этому поводу?
БОРОДА (задумчиво): Я, думаю, восемьсот тысяч.
Пауза.
СЫН: А еще Тегеранская конференция...
БОРОДА (перебивает): Меня знаете, что интересует. Я никак не могу разобраться. Евреи - они греки? Или персы?
Сын кивает.
БОРОДА: Греки или персы?
СЫН: А вот еще я читал о Ледовом побоище. В одном труде написано, что его не было. А в другом - что все же было. Но совсем не такое. Интересно, правда?
Борода кивает.
СЫН: Я полагаю, сейчас идет полная ревизия исторической науки.
БОРОДА: И других наук. Тоже.
СЫН: А что вы думаете о Протоколах Сионских Мудрецов? Я читал, что это фальшивка.
Борода кивает, потом качает головой с сомнением.
СЫН: А еще читал, что не совсем.
БОРОДА (рассудительно): Не совсем.
Входят Академик с Профессором, на ходу оживленно говоря. Борода и Сын умолкают, внимательно слушают.
ПРОФЕССОР: И вот что интересно! Если посмотреть на это синергетически. Ведь, в конце концов, это самоорганизующаяся система. Да! Есть точка бифуркации, очень отчетливая...И сейчас как раз -- такая точка.
АКАДЕМИК (несколько тревожно оглядывает стоящих в буфете, потом устало отвечает): Да, да...Точка принятия решения.
ПРОФЕССОР (потрясенно): Какого решения? Бифуркации! Реальность сейчас разойдется, на действительную и потенциальную. Я тут набросал кое-что...Ну, я конечно не Шопенгауэр, но знаешь...
БУФЕТЧИЦА: Я вас слушаю, дальше!
Входят Носатый и Лобастый, оба хохочут. У Лобастого тоже цифра "2". Академик и Профессор тихими голосами что-то заказывают, буфетчица им подает, в это время говорят одновременно и Носатый с Лобастым, и Борода с Сыном.
БОРОДА: Есть еще такой интересный вопрос. Хазары.
СЫН: Да-да, я читал в одном труде, "Вечные странники"
БОРОДА: Что они не вымерли. Что они стали казаками.
СЫН: Очень интересно...
БОРОДА: Я начал заниматься этим вопросом.
ЛОБАСТЫЙ (Носатому, громко): Ты что, не слышал? Ну, дал! Котировки-то падают. Ты что, на бирже никогда не играл?
НОСАТЫЙ (с неудовольствием): На бирже...Ну да, ага. Слушай, старик, сколько зим! Мы ведь сколько, лет пять уже не виделись! Ты где, что?
ЛОБАСТЫЙ: Да пока переводчиком. Но я начал на бирже играть. Уже давно. Здесь, на библиотечных компьютерах...Все же нас классно учили. Итальянский у меня - от зубов отскакивает. Помнишь? Нель мецца делла камина...
НОСАТЫЙ: Переводчиком?
ЛОБАСТЫЙ: Ну! Тут переводил одной итальянской компании, они... как это...воду роют...ну, бурят...достают...разливают...Одна баклашечка двенадцать рублей! Компания "Тоскания"...