Ефим сидел на стуле, привязанный к подлокотникам и ножкам. По кабинету ходили люди, часто меняясь и не докуривая папиросы. Допрос длился всю ночь. Все устали.
- Ефим, мы вместе учились, и ты знаешь, что, в конце концов, все расскажешь, зачем упираться? - один из допрашивающих наклонился к уху Ефима. Ефим молчал. Из-за допроса он не выспался, и дым папирос мешал ему сосредоточиться.
- Я все сказал, - наконец сказал Ефим. Движение в комнате остановилось.
- Что все, Ефим? Как ты работал все это время? - допрашивающий был очень расстроен.
- Я сказал все, что знал. Ситуация вышла из подчинения...
В камеру, раздвигая зевак, вошел паренек в форме секретаря, пробрался к допрашивающему и что-то шепнул на ухо.
- Ну вот - вызывают к Первому. Что я ему должен сказать, по-твоему? А ведь мы с тобой за одной партой сидели. Не уводите его - я скоро.
Зеваки обступили Ефима.
Как только дверь кабинета захлопнулась, Ефим заметно оживился:
- Мне нужен телефон, - властно проговорил он. Окружающие стали шарить по карманам, доставать телефоны и наперебой предлагать их Ефиму.
- Не все сразу, - осадил их Ефим, - наберите номер и прислоните телефон к уху. Через секунду уши были окружены телефонами. Номер не отвечал.
- Другой номер, быстро! - приказал Ефим.
Ирина долго не поднимала трубку. Наконец раздался ее бодрый голос и шум пылесоса:
- Але?
- Где Патрик, Ира? - быстро проговорил Ефим.
- О, Фима! Вы что сговорились - он только тебя искал.
- Где он?
- Не знаю, второй день где-то пропадает. Вернется, сам будет пылесосить - я ему не нанималась.
- Ира, надо обязательно предепре... блыл... хрым... фтух, - рот Ефима зажал ладонью вернувшийся следователь.
- Хорошо, Ефим, - Ира положила трубку и продолжила пылесосить.
- Идиоты! - разорялся следователь, - кто дал ему телефон?!
Практиканты стесняясь указывали друг на друга, а Ефим притворился, что потерял сознание.
Предметом загадочного "предепре" стало, созванное Ефимом, совещание на высшем уровне.
- Какие будут еще мнения? - Ефим обвел строгим взглядом зал заседаний.
Никто не хотел брать на себя ответственность. Большинство отводило глаза, иные, вжавшись в стол, зарывались в бумагах. Выдерживали взгляд единицы, стараясь себя не выдать невольной мыслью.
- Хорошо, тогда по персоналиям. - Ефим углубился в список имен и должностей. - Слово имеет начальник отдела внешних сношений. Прошу, Василий Валерианович.
Ефим поднял глаза. Ему было интересно узнать, кто из присутствующих имеет такое неожиданное сочетание имен.
Василий Валеринович оказался человеком, вторым по правую руку от председателя. Он кашлянул и от неожиданного везения привстал со своего места.
- Сидите, - остановил его Ефим.
- Спасибо. Позвольте мне? - Начал он. - "Предепре" - возможно аббревиатура. "Пре" "Де" "Пре".
- Версии, это все версии. Гадаем. Нужны точные знания о том, что я хотел сказать. Садитесь, Василий Валерианович.
Василий Валерианович встал и сел.
- Вы, кажется, до сегодняшнего дня работали в отделе внутренних сношений? - Уточнил Ефим. - Да, - побледнел Василий Валерианович.
- Кем, если не секрет?
- Начальником, - выдавил из себя Василий Валерианович.
Ефим покачал головой:
- Хорошая у вас была должность.
Ефим встал из-за стола и стал прохаживаться вдоль стола:
- Думайте. Думайте. У нас у всех хорошие должности, обидно будет их потерять из-за служебной небрежности.
- Можно мне, - попросил самый старый, переживший многих господин.
- Попробуйте, - разрешил Ефим.
- Я думаю, что имела место опечатка в протоколе. Допрашиваемый сказал "предупре".
В зале заседаний воцарилась мертвая тишина. Ефим остановился на полушаге.
- Что это меняет? Развивайте, не стойте на месте. Ну?
Пожилой господин вытер со лба пот.
- Разрешите продолжить. "Предупре" не что иное, как оборванное "предупредить". Другими словами, допрашиваемый хотел кого-то предупредить через своего информатора.
- Вот оно что, - задумался Ефим. - Предупредить. О чем? Хорошо. Заседание окончено. Все свободны.
Ефиму не терпелось остаться одному. После душных подвалов Управления, бессонной ночи и дешевых папирос, хотелось порядка. Ему как Начальнику Первого Отдела Управления, полагалось раз в месяц проходить допрос в Управлении. Отвечать на дурацкие вопросы, где отпущенные лимиты, и до каких пор не будет никаких результатов. Считалось, что только в условиях пыток с пристрастием человек может быть искренен перед собой, совестью и товарищами по борьбе. Периодические допросы закаляли ответственность за порученное дело.
Что-то стало вырисовываться. Экстренное совещание подтвердило его догадки. Укрепило его в правильности выбранного пути. Ефим подошел к вертушке и решительно набрал самый верх.
- Але, - спросил тихий голос Первого. - Первый слушает.
- Ефим, - коротко по уставу сообщил Ефим.
- Говори, - Первый не любил долгих вступлений.
- Объект выбран верно. Предполагаю продолжить работу. Начинаю очерчивать круг причастных лиц.
- Хорошо, действуй, - только смотри. За все отвечаешь лично. Ты же сам знаешь, как у нас не любят прощать ошибки. Удачи не желаю. Но буду рад, если ты из этого выберешься.
Первый повесил трубку, не прощаясь. В управлении прощание считалось плохой приметой.
Ефим почувствовал себя лучше. Допрос в подвале облегчил душу признанием. Протокол допроса зафиксировал подсознательное. Коллективный психоанализ - совещание начальников отделов позволил объяснить трудные места.
Ефим откинулся на спинку кресла. Как опытный руководитель, он понимал, что не нужно торопиться. Первый расценит, как осторожность и опытность. Коллектив, как стратегический талант. Прежде, чем отказаться от намеченного плана, нужно все тщательно взвесить. Ефим нажал кнопку селектора. На зуммер отозвалась секретарь Аза.
- Слушаю, Ефим Тихонович.
- Что у нас сейчас в Париже?
- Секунду. - Зашуршала Аза. - Конференция по правам человека на убийство.
Ефим поморщился. Аза почувствовала и продолжала:
- Две выставки. Текстильная и фармакологическая. Высокая мода от... Черт знает от кого, от кого попало. Еще...Минуточку. Не то...Так. А, вот. Вернисаж Монпьюзе.
- То, что нужно. Нужно срочно выяснить, кто такой Монпьюзе. Аза, я улетаю в Париж. На три дня. Буду через неделю.
- Хорошо, Ефим Тихонович, я попробую выписать командировку, но...
- Или в Лондон, - перебил Ефим Азу. - Как вы думаете, Аза, в Лондон лучше?
- Вы, Ефим Тихонович, нам везде нужны, но лимиты...
- А что лимиты? У нас есть объект, значит будут и лимиты.
- У нас есть объект? - Задохнулась Аза. - Ефим Тихонович, вы гений, где вы его откопали?
- Ладно, ладно, не льстите. Приеду из Мехико, расскажу. А пока вызовите ко мне такого... пожившего, такого, знаете ... ну вы знаете.
- Игоря Сергеевича. Начальник аналитического отдела. Одну минуту. - Аза пощелкала на пульте. - Игорь Сергеевич, зайдите пожалуйста к Ефиму Тихоновичу.
- Вот-вот. Игорь Сергеевич. Точно. А что разве у нас есть такой отдел?
- Конечно. Вы сами его приказали сформировать месяц назад.
- Не зря, - похвалил Ефим.
Исчезновение Ефима не осталось незамеченным. Еще недавно подчеркнуто вездесущий Ефим вдруг, как в воду канул. В кафе его больше не видели. Галя ничем не могла помочь, с Ефимом у нее была одностороння связь. Араик в киоске только разводил руками. Миша, встречаясь каждое утро с Патриком на западном выходе, только качал головой. Ира пускалась в путанные объяснения, что-то не договаривала, скрывала. Она скрывала от него их совместное прошлое. Но Патрик жил настоящим. Женщины часто скрывают не то, что от них требуется.
Даже дедушка в красных трусах на вопрос, где Ефим, подбирал болонку и переходил на другую сторону бульвара.
Тянулись дни. Патрик был близок к отчаянию. Однажды он пытался вернуться домой. Постоял в знакомом дворе, вчитываясь в табличку с адресом, но не узнал его.
После этого случая Патрика все чаще стали замечать в сомнительной части города.
По утрам, подобрав бутылку, Патрик шел в сторону парка, где его ждал Миша. Вместе они курили собранное Патриком по дороге. Вспоминали старые добрые времена. Миша, как всегда, приглашал в ночлежку, но Патрик только упрямо качал головой. Затем через пустырь Патрик обычно выходил к Гале, но та давно перестала его узнавать.
Иногда Ирина, сжалившись, узнавала Патрика по голосу. Кормила и отмывала, но пылесос уже не доверяла. В такие моменты она бывала очень расстроена его существованием.
Зато Араик всегда радовался Патрику. Рассказывал новые услышанные истории, и обижался, если Патрик не слушал, заинтересовавшись новой дыркой в одежде.
Свободное время он проводил на втором этаже заброшенного дома, в проеме окна, свесив ноги вниз. Где все это время был Ефим, Патрик не знал. Вообще, если говорить честно, Патрик начал сомневаться в самом существовании Ефима.
Ко всем бедам, примешалась еще одна - в последнее время Патрику начало казаться, что за ним следят. Часто меняющиеся люди, подолгу наблюдали за проделками Патрика. Но он успокаивал себя тем, что никому не нужен.
Все шло по плану. Патрик сходил с ума. Медленно, не вызывая подозрения. Опускался последовательно, шаг за шагом, скрупулезно не переигрывая и не зарываясь. Подробные инструкции, как это делать, он получал от Араика, у которого выпрашивал сигареты, в виде последних сведений об истории его народа. В них Патрику, в частности, указывалось ни под каким видом не возвращаться домой. И всем своим существом не покладая рук искать Ефима. Собственно Ефим и был той почвой, на которой Патрик должен был сдвинуться. Так говорил план. Конечно, Патрик мог отказаться, но Араик в очередной долгой саге предупредил его, что от таких предложений не отказываются. Знал ли Араик об отведенной ему роли? Скорее всего, нет. Патрик, как умный человек, предполагал, что о своих ролях в этой истории до конца не знает никто.
Глава 4. Новая.
Управление ожило. После двухмесячной командировки на Кипр, Ефим свежо ходил по Управлению, раздавая направо и налево задания, сокрушая сомневающихся, проводя ежечасные собрания и видеоконференции со всеми частями света.
- Если вы пропустите момент, всех уволю! - кричал Ефим и тут же уходил к Первому на доклад. Бывали дни, когда Аза не успевала даже заняться ногтями - так все были загружены работой и неуемной энергией Ефима.
В кулуарах перешептывались, делясь информацией:
- Как объект? Держится?
- Кремень-парень. Я думал, таких не бывает.
- Это то, что нам нужно.
--
Да, настоящий объект.
--
Кстати, вы не знаете, кто он?
--
Нет, Игорь Сергеевич, и вам не советую.
Ефим появлялся ненадолго, давал и так уже падающим от усталости людям новые задания, заставляя работать по двадцать часов в сутки. Сам же он, казалось, не спал вообще.
Только Игорь Сергеевич, начальник аналитического отдела, работавший в Управлении с самого его создания, понимал, что скрывается за странной шумихой вокруг объекта.
На стол Игоря Сергеевича, больше известного в Берлине, как полковник фон Штейнгиц, ровной стопкой ложились ежедневные отчеты отдела внутренних сношений. Но самому пристальному изучению по-прежнему подвергались записи, изъятые у объекта. В таком виде прослыть их в Берлин, где их давно ждут, было категорически нельзя. Нужен был смысл, который в записях почти отсутствовал.
Смысл нужен был и непосредственному шефу, который отличался острым вниманием, безупречной памятью и требовательностью, не уступая в последнем ничем от берлинских коллег. Поэтому работать было вдвойне трудно. Обе стороны требовали скорейшего результата.
К обоим заданиям Игорь Сергеевич относился серьезно. Любое порученное ему дело он привык доводить до провала со свойственной ему скрупулезностью. За тридцать лет безупречной службы - ни одного взыскания, ни с одной стороны.
Игорь Сергеевич выписал первые буквы тринадцати строчек: КРПБЛАСЕБТОКМ.
Чуть лучше по смыслу, чем исходный текст, но недостаточно для отчета - немцы могут не понять. Для экономии времени, Игорь Сергеевич писал их под копирку.
При всей абсурдности происходящего, очевидной бессмысленности, и в Берлине, и Игорь Сергеевич, понимали, что русские что-то затевают. Весь этот балаган устроен не на пустом месте. Даже если в представлении есть хоть десятая доля правды, то на фоне готовящейся операции создание атомной бомбы покажется детской шалостью.
Объект тщательно засекречен. Все попытки что-либо узнать сопряжены с большим риском и едва не закончились провалом. Объекта в лицо не знал даже Первый. Только всемогущий шеф.
Сумма, назначенная Берлином за имя объекта, достигла астрономической цифры. Американцы, как всегда, давали вдвое больше. От вожделения Игорь Сергеевич едва справлялся со служебными обязанностями.
Патрик, не догадываясь о своей реальной стоимости, предавался отчаянию в западной самой контрастной части города, где царили блеск и нищета, где люди искренне и безвозмездно отдавались тоске и бедствию. У него не было ни рубля. Женщины под обещания больше не любили. Ира замкнулась на пылесосе. Галя, ссылаясь на служебный долг, не могла его видеть. Ее немного подташнивало. Патрик был удовлетворен. Каждый день Араик своими рассказами подтверждал правильность поведения Патрика.
Облюбовав мусорный бачок, Патрик устроился на ночлег. Сон не шел. Хотелось писать.
--
Надо пройтись, - сказал он вслух. - Интересно, сколько в городе вообще мусорных баков? Спросил Патрик громко, внимательно обходя свое жилище и проверяя реакцию его обитателей. Отдыхающие от трудного дня бомжы, не реагировали.
--
Если на каждый бак посадить человека, а людей потом пересчитать, то можно узнать общее количество баков в городе. - Повышая голос, продолжил размышление он.
Патрик удовлетворенно кивнул: "Люди верят в то, что я уже псих. Это очень хорошо".
- Нет, не так. Если предположить, что каждый третий мусорный бак занят, то остается пересчитать людей ночующих не дома. - Патрик надолго задумался. - Количество мыслящих людей в этом городе ограничено общим числом мусорных баков.
- Уровень генерации невысокий, но стабильный, - Игорь Сергеевич водил указкой по проекционным графикам и диаграммам. В темном зале шло квартальное совещание, был слышен только скрип сидений, все внимали, сдерживая дыхание. Бледный Ефим стоял за своим креслом, сжимая руками спинку.
- На этой диаграмме... - невозмутимо продолжал Игорь Сергеевич, но Ефим не мог слушать, он вышел в коридор.
- ...но этого недостаточно. Сорок мегахромогерц - уровень приличный, но нам нужно не менее ста. Иначе операция будет обречена с самого начала. Как вы понимаете - этого мы допустить не можем. Если ближайшее время не будет подтверждения... - доносился из конференц-зала голос докладчика.
- Выпейте воды, Ефим Тихонович, - внимательная Аза, заметила отсутствие шефа и тут же бросилась на поддержку. - Не переживайте, Ефим Тихонович, он не подведет, я чувствую, - произнесла Аза, протягивая шефу, словно умирающему стакан с минералкой.
--
Попрошу по уставу... - Ефим, отвлекаясь, мечтательно загляделся на Азу. - Смирно. Третья грудь каждого четвертого.
--
Что вы, Ефим Тихонович, - покраснела Аза, - я вам точно говорю - не могли вы ошибиться. Вы у нас такой... такой... замечательный... - Аза не выдержала и убежала в зал.
Патрику снилась его маленькая уютная квартира с запыленным компьютером, Араик, рассказывающий детям на ночь одну из своих захватывающих историй, Галя, убирающая кафе перед закрытием. Снилась Ира, задумчиво обнимающая пылесос, Миша зло спящий в ночлежке.
Ему снился Ефим, стоящий в коридоре, какие-то люди в темном зале с проектором. Симпатичная секретарша, всхлипывающая в углу от безответной любви к своему шефу. Снился крупный чиновник, работающий на правительства двух стран одновременно и мечтающий о двух пенсиях сразу. Снилось мрачное учреждение и крупный немногословный мужчина, включающий внутреннюю связь.