Аннотация: Каких только любителей баб не встретишь!
Любитель баб
Это случилось в столовой анапского санатория. Столы расчитаны на четырех человек: нас с женой - двое и соседи напротив, еще одна семейная пара - обоим лет под пятьдесят: веселый, чуть ли не на грани сумасшествия муж и смурная, молчаливая жена.
Был обед. Блюд много. Их то и дело подносила официантка, удерживая в каждой руке по пять-шесть тарелок. Мы с женой подзадержались и пришли, когда соседка уже вяло ковыряла второе, а сосед приступил к чаю с сочной цилиндрической булочкой.
- Обожаю таких баб, - вдруг сказал сосед, провожая влажным взглядом полногрудую официантку и смачно откусывая от булочки.
Мы с женой переглянулись. Но соседка никак не отреагировала - продолжала ковырять макароны.
Сосед довольно вызывающе причмокнул. Видно было, что он еще не все сказал:
- А какие сочные они - заглядение! А как пахнут, когда... того... этого самого...
- Чего - того? - решил уточнить я, скорее, чтобы поддержать разговор, чем из любопытства.
Жена больно ткнула меня ногой под столом, но сосед, кажется, и не услышал моего вопроса, зато наконец-то проявила признаки жизни соседка - в ответ на мой вопрос на ее лице появилась легкая улыбка. Впрочем держалась улыбка недолго - ровно до следующей макаронины, угодившей в рот.
- Свежачок! - вдруг вырвалось у соседа. Вероятно, так он решил закончить свою мысль.
Я не удержался и хмыкнул.
- А вы вот зря смеетесь, молодой человек, - обратился ко мне сосед через стол, - вон сейчас сколько развлечений у вас молодых, а раньше одно удовольствие и было - бабу попробовать. Вот, бывало, выйдешь из дома, пойдешь к Гостинному двору, возле него булочная - там бабы и стоят рядком. Это сейчас они на каждом углу, а раньше - нет, раньше только там... Стоят, значит, рядком - выбирай любую. И не смотри, что вроде как все одинаковые - нет! Каждая, каж-да-я обладает, так сказать, собственной индивидуальностью, главное - присмотреться. И вот уже дома бабу эту разложишь... И только пальчиком дотронешься, а она проминается, как подушка, под пальцем-то. И такая мягкая! А в руки и не ухватишь с первого раза, не дается, зараза! А запах она уже из себя источает такой, что сам ее желаешь адски!
Тут сосед прервался на самом интересном месте, созерцая очередную официантку.
- И что же вы потом с нею делаете? - не смог удержаться я от вопроса, отчего тут же опять получил ногой под столом.
- Как что? - даже слегка удивился сосед. - Дальше я ее ем...
Жена моя поперхнулась и натужно закашлялась. Я принялся стучать ладонью ей по спине, а изо рта у меня тем временем уже вырывался вопрос:
- Как?! Сырую?
- Естес-с-сно... Тут весь смак в том, как есть. Это же искусство целое, а я... Кстати, знаете, ведь все в этом мире предопределено задолго до нашего рождения. Знаете, как моя фамилия? Бабоед.
- Бабоед? - оживился я. Мне начинал нравится этот разговор, и я уже кое о чем догадывался, в отличии от моей жены, которая с ужасом смотрела на нашего милого рассказчика. Взгляд же его супруги по-прежнему не выражал никаких эмоций, видно потому, что она знала обо всех откровениях мужа, а, возможно, и слышала их не раз. - Бабоед, говорите? - переспросил я. - Где-то я читал о происхождении вашей фамилии, там говорилось, что когда-то давно вместо последней буквы была другая - буква "Б".
Тут уже моя нога стала трещать от ударов жены.
- Это неправда, - невозмутимо ответил господин по фамилии Бабоед, хотя бы потому, что я люблю есть баб, а не заниматься, простите, черте чем...
Тут уж его супруга не удержалась и хмыкнула, возможно вспомнив о своей горькой участи.
- Отца я не помню, он погиб на войне, но по семейным преданиям известно, что дед мой и прадед по отцовской линии были купцами. Значит, вполне допустимо, что они так же любили есть баб, как и я. Фамилия из пустого места не возникает.
- Простите, что перебил, вы хотели рассказать об искусстве. Как вы их едите?
Моя жена уже и не била меня, и не ела, похоже, ей было плохо.
- Да-да, это искусство, искусство наслаждения. Вот она лежит перед вами. Самое вкусное, конечно, снизу. Там она вся прямо истекает соком, и, естественно, там она самая мягкая. Берем и аккуратненько, чтобы не потерять ни капли жидкости, надкусываем снизу. М-м... Наслаждение... Вытягиваем губами влагу и кусаем еще выше, снова тянем влагу. А если тут же попадает вам в рот изюминка, не спешим, обсасываем ее...
- Что вы подразумеваете под изюминкой? - спросил я. Но тут у моей жены случился рвотный позыв, слишком громкий для столовой. Зажимая рот руками, она побежала к выходу.
- Что с вашей супругой? Ей плохо? - забеспокоился Бабоед.
- Вы еще спрашиваете? Она слишком впечатлительная...
- А под изюминкой я понимаю изюминку. Изюм - засушенный виноград.
- Откуда же он в бабе?
- На хлебозаводе положили. Вот, - он взял с тарелки цилиндрическую булочку из нашей с женой порции, потому что свою и своей супруги давно уже съел за разговором, и разломил, - вот вам изюм. Бывает, конечно, и с цукатами, тоже вкусно.
- Так вы это все рассказывали о ромовой бабе, а не об этих? - я указал глазами на проходящую официантку.
- Конечно, что вы такое подумали, - он смущенно посмотрел на свою жену, - я обожаю ромовых баб.
- Вот! - поймал я его на слове. Но объяснять ничего не стал. Вскочил и побежал искать жену. Объясню лучше всего ей - посмеемся, да еще буду рассказывать студентам на лекциях по стилистике: вот вам пример неправильного применения родительного падежа вместо винительного во множественном числе. Да-да, вот она путаница: винительный отвечает на вопросы "Кого? Что?", а родительный на "Кого? Чего?". Если перепутать падежи во множественном числе, то и получится: Бабоед-то в необразованности своей говорил о предметах неодушевленных, а мы с женой в костности своей представляли предметы одушевленные.
Думаю, этот бабоед благополучно доел наши ромовые бабы (именно так говорить правильно). А мы с женой уже на ужин попросили пересадить нас за другой стол.